Текст книги "Головы или хвосты? (СИ)"

Автор книги: Каролина Инесса Лирийская

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 7 страниц)

Судя по неприятной ухмылке, связь андроидов воспринималась детективом Ридом сродни сексуальной. Странно, Коннор раньше не думал об этом.

– Этот «вирус» самоуничтожается спустя некоторое время, – признался Коннор. – С этим связана амнезия. Все предусмотрено, чтобы его нельзя было отследить. Нам нужен тот, кто находится непосредственно под контролем. Так быстро оборвать связь не получится.

– Ну, это ж все теории? – прищурился Гэвин.

И Коннор был вынужден кивнул, но ничего лучше у них не было.

Неожиданно рация ожила. Разорванная помехами фраза заставила их обоих приникнуть ближе в попытке разобрать, что происходит… Гэвин вертел головой, всматриваясь в темноту, схватил лежавший под рукой бинокль ночного видения. А Коннор напрямую подключился к полицейской частоте, пытаясь разобраться.

– Первая линия обороны разорвана, – пораженно доложил Коннор. Это не входило в планы. – Я не понимаю… Их слишком много! – воскликнул он, разбирая отрывочные фразы в эфире. – Уорнер захватил полно гражданских, нет…

Он понимал неприятие полицейских, вынужденных стрелять по почти безоружным людям. Но в то же время вспомнил то животное отчаяние, с которым на него накинулся рабочий, повредив руку, и понимал, что «подопытные» Уорнера не остановятся ни перед чем. Они быстро пробили защиту полицейских, накинувшись массой.

Коннор рассчитывал, что нападение пройдет тихо и скрытно, как и прочие, но не учел то, насколько может запаниковать Уорнер. Он не был великим стратегом, всего лишь ученым, но теперь понимал, что план вот-вот сорвется. Уорнер боялся не поимки, а того, что кто-то из преследуемых им девочек останется в живых. Эта была последняя в Детройте, и он не испугался поставить все на кон.

Не говоря ничего, Коннор распахнул дверь и выбежал в ночь. План еще можно было исполнить, если ему в руки попадется кто-нибудь из подконтрольных Уорнеру. Оглянувшись, он убедился, что эвакуация Мартинов проходит успешно: ситуация становилась слишком опасной, их нужно было убрать подальше. Уже близко грохнуло – светошумовая граната. Оптика Коннора зафиксировала перегрузку, но он все еще видел. Гранатами и слезоточивым газом полицейские пытались отпугнуть наступавших.

Те еще не знали, что дом Мартины покинули. На лужайке их ждал Коннор – и детектив Рид, который явно не мог пропустить такую драку. Вдруг все частоты оборвал приказ – отступать. Они знали, что со временем Уорнер отпустит людей и андроидов, и полиция не могла себе позволить зря калечить и убивать гражданских…

Наблюдая, как бегут, возвращаясь к машинам, полицейские, Коннор не сдвинулся с места. Рядом послышались предупреждающие крики. Кто-то просил его убраться с дороги. Но Коннор остался, высчитывая секунды до контакта с…

Столкновение неожиданно отбросило Коннора назад, он растерянно уставился на красную вспышку предупреждения. Блокировал следующий удар и заметил, как правая рука подламывается, утрачивая чувствительность. Андроиды не знали боли, поэтому Коннор только разозлился, когда конечность отказала окончательно, а сильный тычок в корпус опрокинул его на землю. Коннор поспешил перекатиться, избегая нападения сверху; неожиданно рядом раздались выстрелы, и на него упало тяжелое горячее тело, заливая Коннора кровью. Он дернулся, сбрасывая его.

– Детектив? – изумленно выговорил Коннор, когда кто-то потащил его за ворот рубашки, с усилием ставя на ноги. – Нет, вам нужно отступать… Был приказ!

– Похуй, – честно ответил Гэвин. – Тебе нужно было подсоединиться, да? Ща поймаем подопытного кролика.

Он, казалось, ничуть не расстроился, что убил этого мужчину; Коннор не отваживался ничего сказать, понимая, что детектив Рид немного не в себе. Когда кусты страшно затрещали, проламываясь, Гэвин с удивительной для человека стремительностью метнулся туда, накинулся на невысокую женщину, ловко, привычно для полицейского заламывая ей руки; она даже воспротивиться не успела. Подтащил ближе, бросил добычу Коннору.

Коннор был не уверен, что получится. Более того, его программа не была уверена… Но иногда стоило рисковать и поддаваться эмоциям, иначе разве он мог назвать себя по-настоящему живым? Сняв скин с работающей руки, Коннор будто оставил последние преграды. Он слышал, как рядом раздается топот ног, шум драки, но решил доверить эти проблемы детективу Риду, прикрывавшему ему спину.

Он постарался проникнуть в мысли. Найти след. С андроидами это было легко, как будто влиться в течение информации, но люди поддавались с трудом, даже отмеченные «вирусом». Однако Коннор чувствовал изменения, коррозию в ее уме, и он тянулся к этому цифровому следу, не боясь обнаружить себя.

Это нельзя было назвать болью или агонией, но Коннор вдруг почувствовал… все сразу. Перегрузка сенсоров оглушила его и заставила потеряться. Тело осталось где-то позади, его потащило по Сети, оплетающей весь Детройт, растворило в грохочущем в проводах электричестве, как будто в токе крови. Отключенный участок – дом Мартинов – ощущался лишь маленьким серым клочком; остальной город жил и гремел. Коннор как будто смог посмотреть на него сверху вниз, может, прицепился к одному из дронов…

Ему нужно было сосредоточиться на змеящемся следе, найти отправителя. Безумное переплетение Сети заставило Коннора понять: Уорнер мог управлять откуда угодно. Сигналы проходили мгновенно, скорость не падала – они сами сотворили это чудо, а теперь сражались с самим временем. Возможно, Уорнер уже бежал. Но Коннор нашел калечный, пестрящий ошибками код, слепо, едва чувствуя руки, с одной нерабочий, выцарапал из кармана женщины смартфон, подключился напрямую.

– Нашел! – выкрикнул Коннор, ощущая металлические вибрации своего голоса и напоминая себе, что он не свободный путешественник по Сети, а привязан к своему телу. Перед глазами сбоили не ошибки – координаты. Конец следа. Место, откуда пришел приказ на телефон.

Он не знал, засек ли поиски Уорнер, но медлить было нельзя; Коннор мигом разослал координаты в сообщении, сдергивая с места полицию и спецназ. А потом с усилием загнал себя обратно, отрегулировал отключившуюся оптику и медленно, со скрипом в шарнирах поднялся.

Рядом тяжело дышал Гэвин Рид, нервными движениями перезаряжавший пистолет; его трясло. Коннор оглянулся и заметил несколько оглушенных людей в траве рядом с ними. Их пульс считывался. Гэвин задыхался. Ему порвали кожаную куртку, серьезно расцарапали лицо; под глазом наливался синяк. Оглянувшись, Коннор увидел несколько полицейских, подтянувшихся им на помощь. Значит, Мартины в безопасности.

– Едем, – лаконично заявил Коннор. – Надо спешить.

Гэвин не в состоянии был спорить; обвел полицейских безумным взглядом, но потащился за Коннором к патрульной машине. Положив левую руку на приборную панель, Коннор быстро включил автопилот и вбил координаты, сразу задав такую скорость, что Гэвин выругался и отчаянно вжался в соседнее кресло. Наверное, успел сотню раз пожалеть, что пустил «жестянку» на водительское сидение. Над ними Коннор включил мигалки, хотя в поздний час дорога была почти пуста. Следом ехали остальные, но машина под руководством Коннора вырвалась далеко вперед, повинуясь его нетерпению.

Они оба были не в состоянии драться. И Хэнк, устремившийся к точке с штурмовым отрядом, не одобрил бы этого пустого героизма, но что-то заставило Коннора действовать именно так: любопытство, которое требовало лично присутствовать при задержании, жажда справедливости, боязнь, что другие ошибутся в чем-то и испортят всю операцию, и так пошедшую не по плану? Почему всегда идет не по плану?! Почему люди такие импульсивные, странные и непредсказуемые?..

– Я думал, ты отключился, – первым нарушил молчание Гэвин. – Диод ебашил красным, мне показалось, у тебя башка сейчас сдетонирует!

В его голосе считывалось волнение. Страх. Коннор подумал, что возможность подорвать головы андроидам спасла бы «Киберлайф» во время революции, избавив от многих проблем разом, и странно, что в них не вшили такую функцию…

Но эти размышления не отменяли того факта, что он был очень, очень сердит на детектива Рида.

– Почему вы… Вы не должны были меня защищать! – чувствуя небывалую злость, почти крикнул Коннор. – Для человека это большой риск! Вам приказано было отступить! Твою мать, Гэвин, мы тут оба могли умереть!

– Хуя тебе программу сорвало, – поразился детектив Рид, сверкая какой-то безумной усмешкой. – Слушай, ты же правда, бля, можешь помереть, – сказал Гэвин. – Теперь, когда тебя не перезагрузит «Киберлайф». Стоит оно того? Ты прям под удар полез! И завис!

Коннор всерьез засомневался. Он иногда рассматривал возможность смерти, строил на ней модели будущего, но чаще всего это была смерть кого-то другого, Хэнка ли, или подозреваемого, что необходимо было для продумывания операции. Своя гибель по-прежнему вызывала у него смешанные чувства, но теперь, в отличие от прошлого, он хотя бы находил смелость называть это «чувствами».

– Вам стоило отступать, – упрямо сказал Коннор. – Это наиболее безопасный и эффективный выход.

– Да мне плевать! – сорвался Гэвин, дергаясь на соседнем сидении – он как будто хотел врезать Коннору по лицу, но в машине было неудобно. – Ты хоть думал, что это значит для других людей? Что с Хэнком будет, если ты помрешь? Да старик сам на тот свет отправится, если второй раз сына потеряет, даже если… такого!

Это жгучее чувство, видимо, было… стыдом? Коннор знал, как много значит для одинокого Хэнка, но все равно согласился на самоубийственную операцию – более того, придумал ее по большей части. Из желания что-то доказать рисковал собой…

– А я не могу убегать, – пробормотал Гэвин. – Больше никогда…

– Что? – переспросил Коннор. Ему показалось, что это не было предназначено для его слуха, а сорвалось случайно. – Гэвин, вы…

– Ну, ты же наверняка хотел послушать мою слезливую историю о детстве? – уточнил Гэвин, но его голос звучал слишком истерически, надрывно-весело.

Коннор всегда знал, что есть какая-то тайна.

– Если вас это не затруднит…

Тем временем Коннор сдвинул щиток на безвольной правой руке, и пластина послушно отъехала, обнажая переплетение проводов. Он задумчиво поглядел на Гэвина, ожидая, что тот презрительно скривится и отвернется. Скин сполз наполовину, но Коннор старался контролировать его хотя бы так, чтобы сохранять человеческое лицо.

– Помочь чем? – спросил детектив, осматривая клубок из разноцветных проводов. – Я не шарю совсем, но, может…

Он сам неловко пытался оттереть кровь с лица, но не получалось. Засохшие потеки крошились, оседали на пальцах, но уродливая маска не смывалась.

– Нет, я в порядке, сам справлюсь, – терпеливо отрезал Коннор. – Вы лучше расскажите, если еще не передумали, мне было бы интересно.

– Что с рукой?

– Поломка с прошлого столкновения, – кратко отчитался он. – Все-таки требовался более глобальный ремонт, но я решил обойтись косметикой. Несколько проводов повреждены, сейчас я их переподключу, но подвижность остается под вопросом.

– Ты, блядь, совсем?! – прошипел Рид, стремительно вспыхивая. – Почему все сразу не починил? Никогда нельзя на себе экономить, иначе ты труп! Щенок…

– О, теперь вы будете говорить мне о заботе о себе? – сердито спросил Коннор. – Я… посчитал это нерациональным. Сейчас я понимаю свою ошибку.

– Вот жмотяра… А, постой, тебе правда не хватило? – догадался Гэвин. Коннор постарался сохранить ничего не выражающее лицо – для андроида это не так-то сложно. – Понятно… Сука, Коннор, занял бы, что ли! Что мне теперь с тобой делать?

– Я в состоянии произвести арест, – упрямо заявил Коннор.

Он мельком прислушивался в сообщения на полицейской частоте. Спецназ во главе с капитаном Алленом уже летел к месту назначения, даже подтянули вертолеты. Стоило Фаулеру намекнуть, в чем дело, как они сорвались незамедлительно; Коннор полагал, что силовым структурам тоже хотелось добраться до тайны управления людьми и андроидами.

Машина летела по трассе, свет в салоне горел неровно, но Коннор прекрасно видел в темноте и мог переподключить несколько кабелей, пытаясь вернуть жизнь руке. Она все сбоила, то покрывалась скином, то снова обнулялась до белого пластика. Гэвин минут пять наблюдал за этим светопреставлением без ожидаемого отвращения, абсолютно пустыми глазами, а потом неожиданно заговорил, и Коннор удивился тому, как мрачно и хрипло звучал голос:

– Ты же никому не расскажешь?

– Нет, детектив, – серьезно пообещал Коннор. – Если вас это обнадежит, я могу воспроизвести человеческий ритуал и поклясться на мизинцах.

Гэвин фыркнул, рассмеялся; в горле у него хлюпала кровь. Однако почему-то его эта шутка успокоила. А Коннор старался скрывать свой разгоревшийся интерес.

– В общем… У меня в детстве был друг со школы, ботаник страшный, – безнадежно начал Гэвин. – На тебя чутка похож. Тоже умные слова любил. Звали Томасом. Из Англии переехал, у него акцент еще был забавный. Мы как-то сразу поладили, я его там от пацанов защищал, которые карманные деньги стрясывали.

По избитому лицу Гэвина блуждала совсем туманная, рассеянная улыбка, как будто он был пьян.

– В то время у нас тут объявился маньяк, – мрачно продолжил Гэвин. – Аарон Кроуфорд. Никогда, блядь, не забуду. Хватал подростков, насиловал, глаза вырезал. Кидал где-нибудь на окраине. Нам в школе говорили по домам сидеть, родители провожали туда-обратно, как мелких. Моим похуй было, – жестоко ухмыльнулся он. – Отец пьяница, мать все время работала.

– Детектив, если это сложно, можете не вдаваться в подробности… – Коннор замолк, стыдясь, как быстро передумал. Не рассчитывал на такие откровения. Он видел, как волнуются показатели, как подскочил пульс. Его могло снова… накрыть, как говорил Гэвин.

– Не, я в норме. Так вот однажды я подговорил Тома погулять вечером, он выскользнул. Мне это казалось охуеть каким крутым! Тупой пиздюк… – безнадежно махнул рукой Гэвин. – В общем, мы не сразу поняли, что за нами кто-то увязался. Том притормозил шнурки завязать. Я оглянулся, увидел мужика с ножом…

Коннор тактично молчал.

– Я не знаю, что со мной такое случилось, – как будто оправдывался Гэвин. – Я побежал, что было сил. Сам не помню, как дома очутился. Заперся в комнате, тумбочку к двери, трясся всю ночь. Я трус, понимаешь? И сейчас я тоже должен был убежать, но я не смог. Просто… кем бы я был, если бы снова кого-то бросил?

– Гэвин, – мягко заметил Коннор, – вы были ребенком. Против взрослого мужчины с ножом у вас не было шансов… Спасти свою жизнь – это логичный порыв.

– Вот не надо мне про инстинкт самосохранения, – прорычал Гэвин, поднимая на него больной отчаянный взгляд. – Его у людей нет в полном смысле этого слова. Иначе бы самоубийц не существовало. И мы оба это знаем. Я предал его, Кон, понимаешь? Он, дурак, думал, что я могу его защитить, если что. Я же так делал в школе с хулиганами и все такое. Он мне верил, потому что я был его лучший друг… И сейчас я почему-то вспомнил это куда отчетливее, чем обычно. Хотя никогда и не забывал.

Гэвин презрительно зарычал, тряся головой. Ему… как будто противно было от себя самого. Словно все это стремление оказаться лучшим детективом в отделе с самой высокой раскрываемостью, все это минутное самолюбование – это всего лишь ширма, за которой кроется жгучая ненависть к себе.

Теперь Коннор понимал, из чего рождается такая одержимость.

– Меня потом приглашали… на опознание, – сухо кашлянул Гэвин. – Еще через месяц Кроуфорда поймали. А я решил, что пойду в полицию, да только… тоже не всегда успеваю всех спасти. Как с этими девочками. Вот почему меня так пришибло. И работаю я один, потому что, ну, люди ошибаются. Я могу полагаться только на себя, чтобы никого больше не убить.

– Я андроид, детектив, – напомнил Коннор. – Мы реже допускаем ошибки. И я хочу помочь. Если вы разрешите.

– Пути назад все равно нет, – негромко сказал Гэвин, отворачиваясь к окну, где мелькал Детройт. Они отъезжали от города.

========== На грани II ==========

Гэвин Рид поклялся, что, если выживет, ни за что больше не пустит за руль ебаную жестянку. Потому что встревоженный и раззадоренный Коннор, который предвещал окончание дела, вытягивавшего из них все жилы, и гнал так, как будто от этого зависели их жизни. На поворотах впору молиться, хотя Гэвин вот уже лет тридцать считал себя атеистом.

Это был бедный район, где рядом теснились низенькие дома; отдаленно место напоминало то, где Гэвин вырос, только, пожалуй, более заброшенное и пустое. Дом покосившийся, под снос, свет горел в нескольких узеньких окнах, но при виде такого скопления полицейских, ворвавшихся с воем и мигалками, жители свет благоразумно погасили. Гэвин был уверен: копни тут поглубже – и найдешь что-нибудь похуже убитых детей.

Уже прибыл отряд Хэнка с Миллером, которые только зря прочесали старый загородный дом Уорнера; они успели встретиться с Алленом и, как водится, немного разосраться, пока не прибыли Гэвин с Коннором.

По словам Коннора, Уорнер не должен был знать, что его вычислили. Такой андроид был аккуратный. Ага, видел Гэвин, как Коннора размазало по Сети. Но он ничего не сказал. Разместившись на подходах к дому, полицейские все оцепили, чтобы не повторилась та безумная атака, напоминавшая зомби-ужастики. Уорнер не откликался, а Коннор заявил, что возможности биочипа тоже не бесконечны: он и так должен был потратить много сил на ту схватку.

По дороге Коннор, как мог, попытался объяснить, что Уорнер влияет на своих «подопытных» так же, как Маркус когда-то – на андроидов, который он «пробуждал». Вспомнив, какие митинги собирал этот Иисус от мира жестянок, Гэвин мысленно застонал и приготовился к худшему. Он не верил в удачу. Только в себя – и он был, честно сказать, не в том состоянии, чтобы снова драться с десятком охуевших марионеток.

Они появились как раз в тот момент, когда Хэнк готов был вцепиться капитану Аллену в горлу. О сути спора Гэвин не догадывался, слишком много было шума, но было видно, что оба на пределе.

– Я пойду переговорщиком! – отважно выступил вперед Коннор. Он, несмотря на бедственное состояние, смог появиться эффектно, пролетев сквозь полицейскую голограмму, заменившую старомодные ленты.

Впрочем, в его поведении вряд ли была какая-то храбрость; он запрограммирован на расследования, так просто не уступил бы свое дело кому-либо еще – в этом они с Гэвином были даже несколько похожи. Выскочив перед Алленом, Коннор старался держаться ровно и устойчиво, но Гэвин, видевший в машине, как он пытается оживить руку, знал, чего ему на самом деле стоят эти непринужденные движения.

– Ты… неисправен, мне доложили, – заявил Аллен, поглядев на Коннора как-то мельком, как на что-то, что вовсе не достойно его внимания. – Мы должны быть готовы к любой ситуации. Нельзя его упустить.

– Я его подстрахую, – неожиданно выступил Гэвин.

Прожигающий взгляд капитана остановился на нем. Гэвин знал, как он потрепанно выглядит; выскалился, сталкиваясь с Алленом. Они оба были упрямы. А еще Гэвина всего трясло после короткой стычки с соседями Мартинов и внезапных откровений с жестянкой – именно поэтому он готов был совершать любые безумства.

– Капитан, пропусти их, а? – вдруг вмешался Хэнк, который наблюдал за диалогом очень обеспокоенно. – Или мы будем весь день тут разбираться. Уорнер понимает, что ему не уйти и дом окружен. Нас явно больше. Он в отчаянии, а Коннор сможет его уговорить сдаться. Ну, помнишь, он хороший переговорщик!

Этот ублюдок Уорнер должен был понимать, что с ним никто не будет церемониться, если дело дойдет до штурма. Так что убедить его мог и один Гэвин, с его-то дружелюбием. Просто подсказал бы, сколько над его душой стоит полицейских.

Аллен колебался. Он не доверял ни Гэвину, ни Коннору – надо будет спросить у жестянки, где они успели так познакомиться, а то у капитана слишком осмысленно-неприязненный взгляд нарисовался. Но все-таки медлить было нельзя, да и Хэнк был прав, и Аллен кивнул.

Гэвину вручили пистолет с полной обоймой, и он привычно взвесил оружие в руке. Свое он расстрелял на той проклятой полянке перед домом Мартинов. Нацепил и рацию, и небольшой наушник. Чуть поодаль Андерсон придержал Коннора – кажется, напутствовал, советовал что-то, и тот кивал, как хороший мальчик, а Гэвину захотелось отвернуться, настолько тоскливо-прошибающим ему показалось это зрелище. О его-то шкуре никто не волновался. Может, они бы еще праздник устроили, если б он подох.

«Ну, и разве ты сам не этого хотел? – язвительно уточнил у самого себя Гэвин. – Когда близких нет, тебе не будет больно их терять. Так что нехуй расклеиваться, пошел делать свою работу!»

Тряхнув головой, он присоединился к Коннору, который застыл около двери. Андроид кивнул, весь сосредоточенный и строгий, совсем не похожий на того улыбчивого жизнерадостного Коннора, с которым Гэвин недавно познакомился. Но он все же узнал его достаточно, чтобы понять: так он старается скрыть неуверенность. Между пальцами едва-едва работающей руки зажимал монету – Коннор хотел подбросить ее и не стал. Оставил это решение на себя.

Внутри было тихо и темно; никто на них не кинулся, а, судя по сканерам андроида, Уорнера на первом этаже и не было. Гэвин окинул взглядом ряд темных дверей и дверных проемов. Проверить бы все эти квартиры, чтобы обезопасить себе спину, но он решил довериться Коннору, который клялся, что им нужно следовать ниже, куда его вел этот воображаемый цифровой след – хер знает, что он имел в виду.

– Ты как, кони не двинешь? – шепнул Гэвин, косясь на Коннора, напряженно мигавшего желтым диодом. – Жестянка, бля, ты какой-то не в себе.

Он видел этот поплывший, рассеянный взгляд у Коннора, когда он только отключился от Сети и пришел в себя. Тогда Гэвин говорил, что он побаивался, как бы Коннору не выбило пробки, но правда была в том, что тупой андроид мог просто улететь в свою обожаемую Сеть. Если Гэвин правильно понял, что он делал. Но все-таки он вспомнил: им срочно надо закончить дело, и вернулся.

– Все под контролем, – упрямо твердил Коннор, и в его голосе слышался натужный железный скрип, который Гэвину совсем не нравился. – Нам в подвал. Осторожно на лестнице. Мне кажется, у вас сотрясение.

– Охуенно, – буркнул Гэвин. – Два недобитых копа идут разговаривать с психом. Даже не знаю, чем это может закончиться.

Коннор промолчал. Сосредоточился на деле или подумал, что Гэвин из-за него в это полез? Не хватало еще, чтобы он мучился чувством вины. Гэвин сердито взглянул на жестянку. Рация молчала, их прослушивали, поэтому он не отважился ничего больше говорить – не хватало еще подбадривать гребаного робота при всем специальном отряде и его приемном отце… Пиздец ситуация, конечно.

Ступени и правда немного расплывались перед ним. Конноровский диод ярко светился в темноте, и Гэвин решил сосредоточиться на нем, прилип глазами. Накатывала странная тошнота, но он старался приободрить себя. Скоро все кончится – так или иначе. Подумал еще, как ярко светит диод. Не фонарик, конечно, чтобы дорогу освещать, но достаточно, чтоб их обнаружили.

– Он впереди, – тихо-тихо прошептал Коннор, указывая на дверь в конце короткого прямого коридора.

Внизу, сквозь щель, сочился неяркий неоновый свет – от каких-то экранов. Коротко кивнул, Гэвин вытащил пистолет и двинулся первым. Еще не хватало, чтобы Коннор его прикрывал. Дверь была не заперта, он провернул ручку, навалился плечом. Свет резанул по глазам, и Гэвин немного замешкался, слепо целясь перед собой. Вспыхнул десяток экранов, в темноте различились столы, старомодные системники, пара стульев…

– Вы его видите? – раздался негромкий голос Аллена в ухе. – Мы бы накрыли дом «глушилками», но останемся без связи, да и андроид…

– Я не думаю, что это поможет, капитан, – спокойно зазвучал четкий и ясный голос Коннора на линии, хотя он стоял рядом с абсолютно ровным лицом, напоминая того робота, что Гэвин впервые встретил, безэмоционального и простого как табуретка. – У него здесь много аппаратуры, хорошие компьютеры. Ручная сборка.

После этих слов Гэвин сразу же вспомнил, что Уорнера засекали именно на ограблении магазина электроники – значит, ему нужны были какие-то компоненты для исполнения своего замысла. Тот, у кого был лучший компьютер и кто что-то в нем смыслил, мог управлять миром. Создавать, блядь, новые виды, минуя эволюцию. Что угодно.

В свете экранов Гэвин рассмотрел худого старика, похожего на фото из досье, которое он мелком читал. Только волосы отросли, щетина неопрятная. Одежда была какой-то поношенной, но вряд ли у него были время и возможности сходить в магазин за новой коллекцией. Они застыли друг напротив друга, и Гэвина поразил взгляд убийцы, направленный прямо на него. Уверенный и безумный одновременно. В потустороннем свете экранов он казался каким-то призраком.

В руках Уорнер держал пистолет. Гэвин был убежден, что сможет выстрелить точнее неопытного старика, но все-таки ему могло повезти. Рисковать не хотелось.

– Мистер Уорнер, – начал Коннор, выступая вперед, – мы предлагаем вам сдаться. Это обстоятельство будет обязательно учтено судом. Вы же понимаете, что скоро начнется штурм и вы можете его не пережить.

– А вы думаете, что я боюсь смерти? – негромко переспросил старик.

Его слова ненадолго рассмешили Гэвина. Обычно люди смело бросали эту фразу, а потом выли и умоляли не причинять им боль. Он встречался со смертью чуть ли не каждый день и мог сказать, что это самое мерзкое и отвратительное, что есть на свете.

– Он болен, – вдруг прошептал Коннор так, чтобы слышал его только Гэвин. – Он умирает! По-моему, это онкология…

Гэвин, хотевший воскликнуть, что, конечно, Уорнер ебнутый на всю голову, прикусил язык. Он вспомнил рассказ Даяны, которая утверждала, что все эксперименты на взрослых людях закончились смертью. И, конечно, Уорнер, чтобы творить эту блядскую техномагию, должен был вживить чип в себя… Он стоял отнюдь не так уверенно, как показалось поначалу, подрагивал, как в лихорадке. То, что могло выглядеть как волнение, было болезненным приступом?

Теперь Гэвин понимал, почему Уорнер стал действовать все отчаяннее. Не затаился, дожидаясь, когда полиция просто устанет каждодневно следить за домом Мартинов и забьет болт. У него не хватало времени. Вполне возможно, каждое убийство было расписано.

– Неужели вы настолько хотели убить этих детей? – спросил Гэвин. – Все ради этого? Такие жертвы? Вы и нас пытались грохнуть, только чтобы добраться…

– Вы не понимаете! – поспорил ученый. – Когда я понял, созданием чего грозит этот проект, я решил, что это нужно остановить! У нас наконец-то мир, но создание гибридов уничтожит его! Конфликты с Россией могут разгореться благодаря…

– Надо было думать до того, как ставить эксперименты на людях! – злобно прошипел Гэвин.

– Мы не понимали, чем это может обернуться! – воскликнул Уорнер, как казалось, с неподдельным раскаянием. – Механизмы девиации у андроидов… Они могут мгновенно друг друга взламывать! Мы и не надеялись на такой результат с опытными образцами!

– Они не просто «опытные образцы», а дети! – неожиданно вмешался Коннор, пылающий правым гневом. – Вы совершили ужасные преступления! И решили пойти еще дальше?

Черт его знает, откуда в Конноре взялась эта жалость к человеческим детенышам – может, это были чувства, сродни тем, что девианты испытывают к животным? Гэвин мрачно покосился на андроида. Он был отчасти наивен, цепляющийся за свои представления о правильном и неправильном, которые в него закачали такие же техники «Киберлайфа», как и стоящий напротив Уорнер, целящийся Гэвину между глаз.

Если бы Гэвина спросили, готов он убить десяток детей, чтобы предотвратить очередную мировую войну, он бы всерьез заколебался. Уорнер оказался храбрее. Обрек себя на медленное умирание. И Гэвин… спросил бы что-нибудь. Как он решился? Вина ли породила в нем такую стойкость и уверенность? Но прослушка его останавливала.

– Вы не можете контролировать столько человек одновременно, – отчеканил Коннор, – чтобы избавиться от всех полицейских, что поджидают нас внизу. Сдавайтесь.

– Нет, но вы можете меня выпустить, – почти попросил Уорнер. – Я не причиню никому зла. Мне стыдно за то, что я устроил недавно, что угрожал вашим жизням, детективы. Я запаниковал. До этого все стройно шло по плану… – оправдывал он.

Он не был тем преступником, которого Гэвин воображал. Не кровавым маньяком, а разочарованным в своей работе ученым, который в отчаянии пытался изменить что-то… Уорнер не испугался взять ответственность на себя, хотя мог наслаждаться заслуженной пенсией в отличных апартаментах в центре Детройта.

– Мисс Даяна Гронская была вашей коллегой! – возмутился Коннор. – Вы вместе работали! И вы хладнокровно лишили ее жизни! Вы перешли черту, мистер Уорнер, и я больше не верю в ваши благие намерения.

– Она не понимала, что творит! Пришлось уничтожить весь проект, чтобы она его не возродила!.. Но и после этого она хранила оставшиеся материалы. Я не мог рисковать!

Гэвин заметил, каким отчаянным стал взгляд Уорнера. Он понял, что все его просьбы об освобождении разобьются о безучастность машины. Человека, вот конкретного Гэвина Рида, он мог бы поколебать, но не идеального полицейского Коннора. Поразмыслив же, Гэвин понял, что отпускать ученого нельзя; он уже распробовал власть над другими людьми, и на его совести не только несколько девочек…

Но Уорнер был доведен до отчаяния, и от него можно было ожидать чего угодно, поэтому Гэвин засек, когда он в мрачной решимости нахмурился и как будто подобрался для рывка, что в его возрасте и состоянии было сложно вообразить.

– Блядь, Коннор! – Гэвин дернулся, глядя, как андроид падает, закатывая глаза. Он услышал странный, электрический звук, и что-то в груди мучительно крутанулось. Гэвин прекрасно знал, как коротит технику. Коннор с тяжелым грохотом свалился в углу, на какие-то металлические штуки. Его колотило.

Пытался Уорнер перехватить управление или просто расплавить Коннору мозги, Гэвина не волновало. С пистолетом в руках он чувствовал себя увереннее. Хотя все требовало палить в лицо ученому, все-таки выстрелил по коленям, как недавно и обещал Коннору. Боль ослепила Уорнера, заставила изумленно закричать. Он не был машиной, в отличие от андроида, не издавшего ни звука. Пистолет в его руках дернулся, и Гэвин как будто отдаленно услышал грохот выстрела. Куртку на плече порвало, но пуля прошла по касательной. Второй раз выстрелить Уорнер не успел.

Кажется, Гэвин кричал. В голову лезли какие-то смутные видения: и девочки, которых этот ублюдок препарировал, аккуратно раскладывая органы, как, сука, на витрине в магазине, и Том – последний, самый отчаянный взгляд, что друг на него бросил, и Коннор с закатившимися глазами. Потом Гэвин вынырнул из минутного помешательства, понял, что его оттаскивают. Нормальные, человеческие руки, которым он еще мог сопротивляться, брыкаясь в припадке. Мельком бросил взгляд – тонкое интеллигентное лицо ученого напоминало отбивную. Кровь на руках липла.