Текст книги "Головы или хвосты? (СИ)"

Автор книги: Каролина Инесса Лирийская

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 7 страниц)

========== Аверс I ==========

Приказ капитана Коннор изучил предельно внимательно, но после недолгого анализа предположил, что это какая-то ошибка. У него уже был напарник, и это совершенно точно не детектив Гэвин Рид. Возможно, что-то случилось, и ему направили не то дело. К оплошностям коллег-людей Коннор всегда относился спокойно, потому что они в известной степени несовершенны и часто невнимательны. Так что он тактично уточнил, что ему нужно сделать, направив церемонное письмо, написанное по всем формам, но ответ капитана не оставил простора для воображения.

Покачав головой, Коннор повернулся к прозрачному кабинету. Подойти и спросить лично – но это будет уже невежливо, ему же дважды намекнули, что ближайшее дело он расследует с детективом Ридом. Андроид предпочел бы подчиниться и не задавать сложных вопросов. Но Коннору не нравился детектив. Как личность.

Это решение было самым нерациональным и в перспективе разрушительным, какое капитан принимался с тех пор, как заставил Хэнка работать с ним… Однако же это помогло. Помогло ему стать чем-то большим, чем слепо подчиняющейся машиной, а…

– Что ты грузишь? – отвлекшись от просмотра видео с недавнего ограбления, спросил Хэнк. – Только не говори, что научился раскладывать пасьянс на рабочем месте, иначе я сто раз пожалею, что это не я тебя подбил.

Коннор улыбнулся. Ему нравилось улыбаться, это налаживало отношения с людьми. А Хэнку определенно нужно было подготовиться к новости и получить немного хороших эмоций. Алгоритм подсказал, что разумнее всего будет просто вывести приказ капитана на экран Хэнка, как раз поверх записи, где какие-то неразумные подростки в светящихся голографических масках врывались в небольшой магазин с антиквариатом.

– А, я слышал, у него сложное дело, – на редкость флегматично произнес Хэнк, вчитавшись. – Неудивительно, что Фаулер пытается всучить ему напарника, который умеет думать.

– Вы не против нашего временного альянса с Ридом, лейтенант? – удивился Коннор. Поведение значилось как отклоняющееся. Люди обычно ревновали близких и коллег с такой степенью доверия. Общество детектива Рида однозначно подходило под обозначение «плохая компания», и Хэнк едва ли хотел…

– Да он не будет с тобой работать, – успокоил Хэнк. – Сольется при первой возможности и продолжит копать один. Риду не нравится, когда кто-то мешается под ногами. Он еще не пришел?

Обычно детектив появлялся на работе пораньше, как бы показывая превосходство над Хэнком, который мог спокойно проспать и возникнуть уже ближе к полудню. Коннор думал, что жизнь Гэвина совершенно пуста и, кроме как работой, ее занять нечем, вот он и приходил в единственное место, где был кому-то нужен – хотя бы в качестве сыскного пса. Эта мысль была излишне эмоциональна, но Коннор не стал останавливать цепочку размышлений. Он имел право кого-то не любить. Теперь это прописано в законе.

Заподозрив, что детектив Рид захочет скрыться от него, как-нибудь проскользнуть незаметно, Коннор переместился ко входу в офис и не отрывал взгляда от двери, иногда пропускающей запоздавших полицейских. Ему кивнула пара коллег, но в целом ничего выдающегося не произошло. Обычное утро, средняя температура, мелькающие заспанные лица. Близился конец квартала – весь участок на себе это почувствовал.

«Брифинг начался», – пришло сообщение от Хэнка. Коннор послушно подключился к трансляции, хотя и не сделал звучащий голос усталого капитана основной задачей. Параллельно он запросил дело, над которым работал Рид, и внимательно изучал его. Серийный убийца, жертвы – девочки младше десяти лет. Информации недостаточно. Анализ уныло подкинул ему несколько суждений о психотипе преступника. Под них попадало много людей, в том числе и сам Гэвин.

Возможно, он хотел впечатлить детектива. Но действительно ли Коннор собирался с ним работать? Он прикинул эту вероятность. Программа замигала, протестуя, ветвясь на сотни сюжетов. Детектив мог как прострелить ему голову, лишив существования, так и присвоить его работу себе. Гэвин Рид был непредсказуем – как и большинство людей. Андроиды так и не научились предрекать будущее.

Когда брифинг закончился, а Рид не появился, Коннор решил связаться с ним по указанному в личном деле номеру. Конечно же, он не ответил. Коннор на его месте тоже не отвечал бы. Он так и стоял неподвижно у входа. Подошел Бен Коллинз, уточнил, все ли хорошо, и Коннор вежливо успокоил его; Бену он нравился, он к нему стал относиться по-своему добродушно после революции, как к племяннику, и работать с ним было приятно – не то что с Гэвином, как подсказывала программа.

Он почти перешел в спящий режим, устроившись на стуле рядом с искусственным фикусом с блестящими пластиковыми листьями, пока раздвижные двери с мягким шуршащим звуком не расползлись в который раз. В отделение ввалился промокший и злой Гэвин. Быстро убедившись, что его пульс подскочил, как у марафонца, а глаза налились кровью, Коннор посомневался, стоит ли попадаться импульсивному человеку прямо сейчас или подождать…

Нет, когда речь шла о детективе Риде, подходящих моментов не существовало.

– Детектив! – приветствовал Коннор самым нейтральным тоном из имеющихся. – Вы опоздали. Мне очень жаль, но совещание прошло без вас. Если хотите, я могу поделиться записью… Меня назначили в помощники по серии, – добавил он, когда Гэвин в первые же мгновения не кинулся на него; хороший знак – просигнализировала программа. Вероятность успешности миссии колебалась около шестидесяти процентов. – Для меня это такая же неожиданность…

Детектив, привалившись к стене, пытался отдышаться. С кожаной куртки текло – уже образовалась переливающаяся лужа. Мимо протиснулся один из полицейских, недовольно покосился на растрепанного Рида, цыкнул, но ничего не сказал. Гэвин проводил его бешеным взглядом. А потом хрипло рассмеялся.

– Я нашел его, ты, металлолом, – объяснил он. – Все-таки чего-то ты не знаешь.

– Я… – Коннор удивился. Он шерстил компьютерную папку, просматривал файлы – где он ошибся, что упустил? – Наверное, еще не обновили дело. Но все-таки пропускать собрание…

– Да не знал я, блядская ты машина! – вдруг с досады выговорил Гэвин; выражение лица его было на редкость несчастно: он точно предвещал хорошую взбучку от капитана, потому нервничал, дергался и постоянно пытался почесать правую бровь, будто она у него зудела. – Я ж на слежке был, напал на этого ебаного расчленителя, ошивался рядом, ну, смотрел, как он по кварталу бродит – жертву выбирает, оно и видно, – а потом он попиздовал куда-то вниз по улице, я за ним припустил. Вызываю наших. Телефон выключил, понятно дело. Берем его, меня опять не пустили, грят, я в гражданском, без защиты… Они мне и сказали, что у нас это ссаное совещание. Я – бегом.

Выговорившись, он зло сверкнул глазами на Коннора и попытался отойти, чтобы не продолжать разговор. Гэвин распалялся все больше, это Коннор засек по подскочившему пульсу, и не хотел опять сцепляться. Его вспышку Коннор точно не ожидал, тем более, такого обстоятельного рассказа – наверно, эмоции так захлестывали детектива, что он не смог удержаться, а может – хвастался своими успехами.

– Так вы работали? – выдал Коннор.

– Конечно, бля, работал, – замерев вполоборота, кивнул Гэвин. – Чем мне еще заниматься… А, постой! – вдруг ошалело выдохнул он. – Ты думал… думал, я…

– Прошу меня простить, детектив Рид, я действительно виноват! – воскликнул Коннор, бросаясь за ним. Шаги Гэвина были размашистые и торопливые. – Детектив! – тщетно взывал Коннор. – Гэвин!

– Ты отойди от меня, – буркнул Гэвин, мрачно глядя. Впервые заговорил этим ледяным, действительно злым голосом – ничего похожего на его привычные, чуть раздражающие вопли. И тут Коннору почти стало страшно: он лишь осваивался со всем разнообразием чувств, но похоже было на то. – Никаких дел с тобой я иметь не собираюсь, уж спасибо, – продолжил Гэвин.

– Но меня приставили к вам. Нам придется сотрудничать, – беспомощно заверил Коннор. – Я не вру! С чего бы мне…

– А ты умеешь?

– Умею, – даже приосанился Коннор, а потом понял, что этим не стоит гордиться. – Но сейчас нет!

– Ладно, вот что, – вздохнул Гэвин. – Я сейчас пойду получать пиздюлей, а ты просто делай вид, что занят. Сам разгребусь. Походишь за мной по департаменту, поотсвечиваешь рядом, ясно? В дела мои не лезь, от меня будь подальше. Всего-то осталось, что с отчетами разобраться. Лучше старику помоги.

Коннор хотел вступиться за Хэнка, но детектив Рид просто развернулся и ушел.

Весь день он тенью следовал за детективом, занятым обычной бумажной работой: Гэвин начал расправляться с документацией, написал небольшой отчет об использовании табельного – он прострелил задержанному ногу. С оружием детектив обращался излишне небрежно, как ребенок, наконец-то заполучивший настоящий пистолет и хвастающийся им, но желание выстрелить в того, кто убил около десятка детей, было… объяснимым. Коннор решил, что его не очень осуждает. Поведение Гэвина оставалось в рамках представлений о справедливости.

Ближе к концу смены Рид куда-то пропал. Не нашлось его ни в комнате отдыха, ни за столом. «Пошел домой», – подсказала программа. Коннор рассеянно свернул ее. Статистика показывала, что Гэвин оставался на работе допоздна, особенно после едва законченных дел. Он старался сделать так, чтобы задержанные точно сели. Хотел добиться справедливости или награды? Скорее второе, но Коннор решил, что в данном случае корысть не вступает в конфликт с благородными устремлениями.

– Ты задержишься? – уточнил Хэнк, сдернувший со спинки стула куртку. Задвинул кружку от кофе поближе к терминалу, чтобы никто не свалил. Оторвал с доски стикер-напоминание и выбросил в мусорное ведро. Собирался уходить.

Обычно они возвращались домой вместе, но Коннор по-человечески пожал плечами и покачал головой.

– Незаконченное дело, – пояснил он. – Доеду на такси, благодарю за беспокойство, лейтенант.

Хэнк проворчал что-то неодобрительное, похлопал его по плечу и поплелся к выходу. В окна подмигивал ночной Детройт. Коннор чувствовал город рядом, живое движение информации, сотни терабайтов данных, скользящих по Сети с немыслимой скоростью. Он видел в этом такую же красоту, как люди, сравнивающие ночной блеск огоньков со звездами.

Отчет Гэвин не сдал; из офиса не выходил – Коннор заглянул в записи камер краем глаза. Он вернулся к столу, постоял неподвижно, решая сложную моральную дилемму. Капитан повелел предоставить документацию до вечера – значит, ему следовало предупредить напарника о том, что срок скоро исходит. «Найти Гэвина», – издевательски подбросила ему программа. Подключился поиск улик, осветил стол ультрафиолетом. Коннор засомневался, имеет ли право проверять терминал. Компьютер рабочий, не личный, однако…

Пустая пачка сигарет в мусорке подсветилась. «Курилка», – понял Коннор. Конечно, детектив решил отдохнуть от бумажной работы. Но почему так долго не возвращается?

В кармане нашлась монетка. Коннор покрутил ее между пальцами, посомневался. Орел-решка. Блеснул металлический кружок. Он ловко поймал монету и отнял руку без колебаний, без волнения, свойственного людям.

И наконец-то отправился в курилку.

В поздний час тут уже никого не было, но горел яркий неоновый свет. Коннор буквально почувствовал, как окуляры в глазах расширяются, захватывая сияние. Белый отражающий кафель, окно – раскрыто, оттуда отдаленно шумит дорога, веет ветром.

Гэвин забился в угол под окном.

– У вас что-то случилось, детектив? – уточнил Коннор, как ему казалось, мягко и тактично.

Гэвина ощутимо перекосило, и Коннор расстроено понаблюдал, как показатели его опять заволновались, задергались быстро пробегающими цифрами. Выдохнув клубы дыма через ноздри, Гэвин долго молчал, пялясь перед собой.

– Я не успел, – наконец хрипло проговорил он. – Он не выбирал жертву. Нагуливал аппетит. Дома у него была девчонка, совсем маленькая. Лет семь, наверно. В школьной форме. Она…

Голос Гэвина оборвался, явив какой-то задушенный больной рык, присущий не человеку, а животному. Ошарашенный Коннор замер рядом, разевая рот, но не в силах ничего умного произнести. Программа подкидывала сотни вариантов. «Мне жаль, детектив», «Это не ваша вина, детектив», «Вам следовало стараться лучше, детектив». Такие разные ответы, россыпи их. Что Коннор на самом деле хотел сказать? Что он думал?

Коннор подумал, что, наверное, диод полыхает красным. Он даже как будто жег пластик. Но Коннор уставился на трясущуюся руку Гэвина, на сигарету, пепел которой сыпался на пол. Программа билась в истерике. И он ее свернул.

Тишина оглушила. Он видел только Гэвина Рида, поломанного, нервного человека, видевшего сегодня утром «какое-то дерьмо», как выражался Хэнк. Настолько уставшего и привыкшего к этой неблагодарной, жестокой работе – и все равно иногда надламывающегося заново. Точно уже по сросшемуся перелому – там кости хрупче всего.

И Коннор потерянно глядел на него. Не видел подсказок и велений программы. Чтобы посчитать пульс Гэвина, пришлось бы приложить пальцы к запястью.

– Детектив… – Собственный голос прозвучал глухо. – Вы хорошо поработали. Благодаря вам этот мерзкий человек схвачен, больше он никому не навредит. И хотя сделанного уже не исправить, это – главное.

Гэвин фыркнул. Помотал головой.

– Я домой, железка, – буркнул он сорванно. – Хотя с тобой и так охуенно весело. Не знаю, загрузи там себе анекдотов, что ли; если дальше так пойдет, от твоих унылых речей о справедливости я повешусь с тоски.

И прошел мимо, даже не задев его плечом, как обычно.

***

Вечером следующего дня Коннор предпочел отключить программу, вечно направляющую его, свернул все вычислительные процессы. Он почти погрузился в нирвану, как это называли люди, наблюдая за старым сериалом, который ему показывал Хэнк. Андроиды, изображающие бандитов и ковбоев, подчиненные людям. Их резали, насиловали и бросали, как поломанные игрушки. Кино в реальном мире. «Мир Дикого Запада».

Он готов был поспорить, что, не случись восстания Маркуса, однажды и они дошли бы до такого. Возможно, Хэнк так далеко не размышлял, выбирая кино на вечер. Ему нравились запутанный сюжет и игры со временем. Признаться, они и Коннора немного захватили – из-за отключенных вычислительных процессов. Это было отчасти приятно – не думать.

– Мне всегда было интересно, что такое смерть для вас, андроидов, – заметил Хэнк, указав обкусанным бутербродом на экран.

– Глубокий сон без сновидений, – иронично ответил Коннор. – Прости, не могу сосредоточиться. Все еще обрабатываю вчерашнее… У меня много вопросов, на которые нельзя найти логичный ответ.

Он опустил руку и механически потрепал по холке сонного Сумо, развалившегося около дивана. Ему нравились тактильные ощущения – тепло и мягкость. Пес лениво повилял хвостом.

– Мне это не нравится, – сказал Хэнк, как и всегда, довольно прямолинейно. Он внимательно глядел на отвернувшегося Коннора. – С Ридом невозможно работать, он упрямый ублюдок, который готов глотки грызть ради званий.

– Я запомню, что ты не одобряешь нашу совместную работу с детективом, – согласился Коннор, внося в память новую заметку.

– Ваш звонок очень важен для нас, – саркастически передразнил Хэнк. – Ты мог бы написать рапорт на него на почве конфликтов. Фаулеру наверняка впадлу заниматься бумажками сейчас, когда дедлайны по квартальным отчетам горят, а ты можешь завалить его умными словами и настаивать на новых законах по защите прав андроидов.

– У нас… занимательное дело, – сказал Коннор, преодолев мелкую ошибку. В том, чтобы врать Хэнку, было нечто иррациональное, потому что он знал, что хорошие напарники и честные сыновья так не поступают; все паттерны поведения вопили об обратном. – Что случилось с детективом? Он не в порядке. Я произвел сканирование…

– Чтобы видеть, что он мудак, сканеры не нужны, – отмахнулся Хэнк. – Гэвин не всегда таким был, но мало-помалу… Эта жизнь нас приканчивает. Полицейская служба, я имею в виду. Когда видишь столько смертей, что-то надламывается, и ты начинаешь или искать успокоение в алкоголе, или просто беситься и срываться на всех подряд. Ты злишься на несправедливость мира, а сам разносишь все вокруг.

Коннор с долей интереса фиксировал его описание человеческих эмоций. Ему это было неведомо, поэтому изучение людей занимало у него особый раздел в памяти. Самый неоднозначный и непостижимый.

– В этом смысле вы, андроиды, куда крепче нас, – вздохнул Хэнк.

– У нас тоже есть эмоциональный диапазон, – гордо напомнил Коннор. – Притом весьма широкий. Прямо сейчас, например, я ощущаю некоторое неодобрение, потому что ты пренебрегаешь правилами этикета и забрасываешь ноги на стол.

– Это мой дом, сынок, я могу делать, что я хочу.

Хэнк любезно усмехнулся в ответ на его попытку разрядить обстановку.

– Согласен, – подумав, произнес Коннор. – Но твое беспокойство излишне, я смогу справиться с детективом Ридом, если дойдет до открытого столкновения. Я превосхожу его в физическом плане, а его слова не доставляют мне неудобств, я научился их игнорировать.

Это была не до конца правда. Гэвин мог сколько угодно оскорблять андроидов, но иногда какая-то совсем невинная язвительная фраза задевала Коннора. Когда после революции он вернулся в отдел на правах сотрудника, не оборудования, Гэвин уточнил, чего он хотел этого добиться.

До ответа Коннор до сих пор не дошел, хотя посвятил размышлениям много ночных часов.

– Ваше дело… маньяк? – кашлянул Хэнк. – Я немного посмотрел на случай, если тебе, ну, понадобится какой-то совет. Рид всегда звереет на таких делах. Перерабатывает, пытаясь найти преступника, и крышу у него совсем рвет. Если долго не спать, просто перестаешь соображать. Однажды он сдуру бросился на кофейный автомат…

Сплетничать о новом напарнике было недопустимо, однако Коннор не стал останавливать Хэнка. Ему было бы полезно узнать, что за человек Гэвин Рид.

***

Коннор не отключался от раций полиции Детройта даже ночью. Никогда не узнаешь, что можно выловить в эфире – иногда оповещение об убийстве поблизости от тихо работающей дешифровальной системы заставляло их с Хэнком собраться еще раньше официального вызова. Это помогало найти какие-нибудь ценные улики, которые не успели затоптать.

В этот раз сообщение проскользнуло утром. Коннор заметил, что дело Гэвина о маньяке еще висит в активных, но списал это на позднее обновление системы. Однажды оно уже подвело его. Он мыл посуду – простые механические действия занимали его в свободное время так же, как людей – вышивка или вязание. Но, еще раз просмотрев дело, он отложил хрупкую тарелку и вызвал Рида.

Был уверен, что не ответит, но после второй минуты Гэвин сдался. Внутренне Коннор ликовал: в том, что касается терпения, андроиды выигрывают у людей.

– Че тебе надо? – недружелюбно буркнул голос. – Иди нахуй.

– Детектив? – позвал Коннор. – Вы в порядке? Это я, Коннор.

Он обработал хрипловатый, рассеянный голос Рида, пытаясь предварительно рассчитать, насколько тот пьян. Выводы были неутешительные, но что-то колебалось: не мог же он начать возлияния прямо с без четверти десяти утра?..

– Глобально – нет. Сейчас – тоже нет, ты мешаешь мне выспаться, я хочу ебнуть тебе через экран, – прорычал Гэвин. – У меня выходной! Почему ты вообще мне звонишь? Какое ты имеешь право…

– Вопрос по вашему делу! – Корректнее было бы сказать «нашему», но Коннор решил не раздражать его лишний раз. – У человека, которого вы арестовали, алиби на половину убийств, причем его четко запечатлели камеры, – доложил он. – Нам нужно… обдумать это. Возможно, у него был сообщник. Я записал для нас допрос, вы сможете подъехать?

Гэвин помолчал. Потом раздались какой-то грохот и сдавленная ругань – предположительно, что-то свалилось. Или кто-то.

– Жди.

Встречу Коннор решил назначить в нейтральном месте, чтобы показать, что они оба на равных. Не сомневался, что дом Хэнка даст преимущества ему, а в департаменте Гэвин станет увереннее и наглее – иногда казалось, что именно полицейский участок он считает своим домом. Поэтому Коннор выбрал небольшое заведение на пересечении Четвертой авеню и недавно переименованной улице Азимова.

Ему здесь нравилось; тихо и неприметно, лучше всего для неформального совещания. Коннор оглядел немногих посетителей, но не заметил никого подозрительного. Только у одного мужчины высветилась судимость за угон автомобилей, но это было в далекой молодости. Он отвел взгляд. Копаться в прошлом незнакомого человека неэтично, когда он не на работе.

«Если Рид будет хамить, пиши Фаулеру, нахер это дело», – пришло сообщение от Хэнка. Коннор достал монетку, перекатывал ее по столу. Он не мог позволить себе отступить. Ненавидел проваливать миссии.

В ожидании он взял тириумное мороженое. Ковыряя ложкой в стеклянной вазочке, Коннор пролистывал записи дел. Они в целом отличались небрежностью, присущей Гэвину, однако были на удивление конкретны в одном-единственном вопросе: он четко описывал все обстоятельства, связанные с находкой жертв, что можно было заподозрить в авторстве бесстрастного полицейского андроида, не-девианта. Сухое изложение фактов спасало Рида от вины за то, что он еще не настиг убийцу, позволив ему совершать преступления дальше.

Девочки, одетые в школьные платья. «Примитивный фетишизм», – отметил Коннор. Но, поразмыслив, стер эту заметку. Никакого сексуального воздействия. Девочки даже не были ранены, если не считать аккуратного извлечения внутренних органов. Сердце, иногда печень. Действовали профессионально – точность, на которую способен или врач, или андроид. Связь между жертвами не выявлена. Пока что.

– Эй, робокоп, – окликнул его Гэвин, появившийся как будто из-под земли. Утро было туманное, он кутался в кожаную куртку и зло оглядывался. – Ты с хрена ли так вырядился?

Коннор сморгнул все записи, очистил взгляд. Хотелось смотреть на собеседника, не отвлекаясь, хотя он едва ли оценил бы вежливость. Потом задумчиво коснулся ткани обычной белой футболки с лейблом популярной компании.

– Это моя гражданская одежда, детектив, – заметил Коннор с удовольствием. – Я подумал, нам не стоит привлекать внимание любопытствующих.

– Ладно. Просто, блядь, не думал, что когда-нибудь увижу тебя без галстука. Даже таскать не за что, – устало съязвил Гэвин. – Есть тут чего пожрать?

Он с интересом покосился на остатки подтаявшего синего мороженого, но спрашивать не стал. Сложив руки на коленях немного нечеловеческим жестом, Коннор наблюдал, как Гэвин заказывает яичницу у официантки-андроида, а потом, дождавшись порцию, набрасывается на еду, еще не остывшую.

– Вы так спешили? – уточнил Коннор.

– Не, в холодильнике мышь повесилась. Я как-то в последнее время домой редко заскакивал, – отмахнулся Гэвин. Покосился на Коннора. – Смотри-ка, я все думаю, ради чего вам стоило бороться за свои свободы, чтобы все равно оставаться на своих местах? Делать то, для чего вы, блядь, предназначены, – пояснил он. – Что ты, что та девчонка… Это ж модель-официантка.

– Я считаю, дело в привычке, – помедлив, сказал Коннор. – Ваше злорадство неуместно, – добавил он, поддавшись желанию. Ему хотелось верить, что оно продиктовано проснувшейся в нем чисто человеческой обидой, а не алгоритмом.

– Тебе нравится выполнять команды, – наседал Гэвин. – Полицейская собака…

– Смотрите, вы не хотите снова познакомиться с моими зубами, – напомнил Коннор их прошлую стычку. – Мы здесь для дела. Потому что так приказал капитан, и вы подчиняетесь ему столько же, сколько и я. Получается, мы оба для этого созданы.

– Ну уж нет, я сам выбрал, чего я хочу! – возмутился Гэвин. – Выкладывай, что у тебя есть.

Коннор в подробностях знал, что произошло. Не обязательно было присутствовать лично, из электронных файлов тоже можно собрать нечто, что кажется настоящим, почти таким же, как реальное воспоминание.

Каждое его воспоминание – шифр из единиц и нулей; всего лишь запись кода. Ненастоящее.

Эту девочку, как и прочих, нашли в Восточном районе, в котором были одни гетто – туда сселялись все, кто не мог обеспечить жизнь в центре и приличную работу. Коннор знал, что отчасти в этом виноваты андроиды, занимающие все рабочие места. Куда удобнее нанять выносливого робота, чем человека, который может заболеть или… сломаться.

Никто не видел, как преступник привозит девочек в бедняцкий район. Очевидно, он подстерегал их в центре, по пути из школы, а потом как-то увлекал за собой. Дети удивительно доверчивы. Мало кто следил за теми людьми, что живут в гетто, никогда нельзя точно сказать, кто именно селится в той или иной разваливающейся лачуге. И не хватало камер… Место было удачное. Тот, кто его выбрал, понимал слабые стороны Детройта. Приезжих можно было исключить.

– Аврора Дейн, восемь лет, найдена мертвой, – отрапортовал Коннор. – Почерк тот же. Одета в базовую школьную форму, такая производится и рассылается по сотням типичных магазинов. Но я составил список.

– Расскажи мне что-то, чего я не знаю, – издевательски сказал Гэвин. – Он не оставляет следов. Никаких. А теперь оказывается, что я взял не того! Но он был там, не успел уйти… Я был уверен, что тот мужик убийца!

– Даже если он повинен в смерти последней жертвы, остальные погибли без его участия. Я послал записи вам, вы посмотрели?

Гэвин скривился. Как будто Коннор мог бы подделать видео, только чтобы позлить его.

– Я проверил, вы пытались его отследить через покупку платьев, – начал Коннор. – Почему не получилось?

– Потому что сейчас сентябрь, железная башка, – хмыкнул Гэвин. Ему определенно нравилось поучать андроида. – Товар ходовой. Заказы можно сделать через интернет. Этому уебку всего-то стоило отправить заявки с разных IP-адресов, и мы не можем его засечь. Ясно, что он подготовился. Планировал.

– Мы можем надеяться, что однажды ему не хватит… декораций. Сложившемуся ритуалу он не станет изменять, поэтому решит заполучить платье как можно скорее, – предположил Коннор.

Гэвин посмотрел на него мрачно. Официантка принесла для него кофе, но он даже не глянул на девушку-андроида, будто та была пустым местом. Чем-то вроде кофемашины, которую и не подумаешь благодарить за сцеженный в кружку американо.

– Мы не можем допустить, чтобы он убил еще больше, – рыкнул Гэвин. – Столько, чтобы ему понадобилось еще… Они, сука, обычно предусмотрительные. Поэтому не беспокойся.

– Я выяснил, что тот человек, которого вы вчера арестовали, ничего не помнит, – заметил Коннор. Это выбивалось из общей картины больше всего – и не похоже, чтобы тот человек врал. Он внимательно изучил запись допроса. Ни одна из его систем не зарегистрировала ничего, похожего на ложь. Только страх. – Я не знаю, насколько такое возможно. Сначала думал, какая-то разновидность наркотика. Красный лед… Его нервная система явно повреждена. Однако анализы не выявили у него никаких наркотических средств в крови.

– Дай мне с ним поболтать, я его расколю, – неприятно ухмыльнулся Гэвин.

– Не могу вам приказывать, детектив, – тактично напомнил Коннор, – но очень не советую. По всему выходит, что на его мозг было оказано какое-то воздействие… Мы можем что-нибудь повредить, если даже попытаемся сломать ему нос.

Гэвин оставил кружку и откинулся на спинку стула. Ему не нравилось, когда Коннор говорил «мы» – уголок рта чуть искривлялся.

– Кто-то хакнул его мозги, – заключил Гэвин. – Это реально?

– Если он не андроид, очень маловероятно, – покачал головой Коннор. – Но никто из нас не смог бы так убедительно притворяться человеком. Он из плоти и крови, но у меня было ощущение, что кто-то… запрограммировал его.

– Гипноз, – прикинул Гэвин.

– Это все не более чем суеверные предрассудки, детектив, – снисходительно заявил Коннор. – Однако мы можем проверить вашу версию…

Он свирепо посмотрел на Коннора.

– Ты очень много на себя берешь, жестянка.

– Я всего лишь…

– Эй, секи сюда. Мне не нужна… не нужны помощники, – поморщившись, заявил он. – Вали, гоняйся за своими андроидами-убийцами! Или, как только девианты перестали считаться опасными, тебе больше нечем заняться? Ты стал не нужен, да? – злорадно спросил Гэвин. Коннор замер; его слова подтверждали то, о чем он и сам думал. Гэвин торжествующе оскалился: – Я справлюсь сам!

– Я не могу противиться приказу… – заученно сорвалось у Коннора.

– Все ты можешь, не пизди. На первый закон робототехники тебе точно поебать, так что не думаю, что бумажка от капитана сильно тебя волнует. У тебя здесь какая-то своя выгода. И мне это пиздец как не нравится.

– Давайте предположим, что мне скучно, – попробовал Коннор.

Конечно, Гэвин Рид не любил андроидов. Это было очевидно с первой их встречи и из личного дела детектива, в которое были занесены многие проступки с «порчей имущества». Только то, что он был эффективным сотрудником, спасло его от изменения их на статьи об избиении в свете последних событий.

Нечего было надеяться, что андроидов примут с распростертыми объятиями. Его до сих пор окликали, сыпали оскорблениями – особенно на задворках Детройта, в злачных местах, куда он попадал по долгу службы. Коннор никогда не обижался, ему было все равно. Он не разделял гнева многих, кто пошел за Маркусом. Размышлял трезво и понимал, что изменить отношение может только время. И они все должны трудиться для этого.

Но здесь было что-то другое. Гэвин огрызался бы и на человека, захотевшего влезть в его расследование. Он работал один – архивные данные подтверждали то, что рассказал Хэнк. Это было что-то личное. А то, что Коннор андроид, делало все еще хуже.

Вслед за хмурым Гэвином он вышел из кафе. Наткнулся пальцами на монету, покрутил. Настаивать или отступить? «Это не мое дело», – упрямо твердил Коннор, трезвая, машинная часть его рассудка, которая подсказывала, что расследование опять закончится дракой.

– Хватит уже, заебал. Что ты делаешь? – не выдержав, любопытно уточнил Гэвин. Он искоса следил за перекатами монеты. Не зафиксировать его интерес было невозможно, а он не скрывался, очевидно, считая, что на любые его вопросы нужно отвечать.

– Калибрую конечности. Хотите проверить их состояние?

Гэвин чуть вильнул, отступая от него на шаг, необходимый для маневра. Предусмотрительно. Улица была пустой, так что человек на месте Коннора мог и не удержаться.

– Ты подбрасывал монету. Зачем? – удивился Рид.

– Я изучаю теорию вероятностей. Это помогает сделать выбор.

– Просто решить для вас слишком легко? Ну, будь что будет и все такое?

– Именно так, – согласился Коннор, заметив очередной проскочивший сбой.

Он шагал, погрузившись в свои размышления. Как много зависит от его решения? Не лучше ли оставить все как есть и помочь Хэнку с подростками-грабителями? Но с плевым делом лейтенант справится, нужно только время, чтобы похищенное засветилось где-то, а дело Гэвина странным образом… интриговало его?