Текст книги "Головы или хвосты? (СИ)"

Автор книги: Каролина Инесса Лирийская

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 7 страниц)

– Как скажете, детектив, – терпеливо согласился Коннор. – Моя модель не предназначена для подобных сексуальных контактов…

– Передумал, не хочу меняться, – согласился Гэвин. И постарался усмехнуться. – Слушай, я знаю, что у меня хуйня какая-то с головой. Я научился с этим жить. Постепенно. Но в последнее время очень много дел, и у меня не получается отдыхать, – он сам не заметил, как начал жаловаться на жизнь гребаному андроиду, – это все из-за вашей, сука, революции, с тех пор бурлит. Однажды успокоится…

– Может, вам станет лучше, если мы арестуем Уорнера? – с надеждой спросил Коннор. – Знаете, я подумал… Вероятно, на его компьютере были какие-то следящие программы. Я не заметил, что они там, потому что у «Киберлайф» всегда очень продвинутое шифрование. Но так он понял, что мы близко подобрались, и послал человека обезвредить нас. И вы его…

– Вот только не надо этих укоризненных взглядов! – вспылил Гэвин. – Им все равно отшибает память. Ни за что не поверю, что этот был исключением. Ладно… – Отставив пустую кружку, Гэвин двинулся к холодильнику, понимая, что вообще-то чертовски голоден. – Нам нужно понять, где может скрываться Уорнер. У него должна быть еще недвижимость. Или стоит проверить друзей, если они у него были.

– Дом родителей! – воскликнул Коннор, оживленно улыбаясь. – Вы мне подсказали… Сейчас я посмотрю.

Готовить перед ним бутерброды было странно: с одной стороны, Гэвин не намеревался делиться, вот еще, с другой – то, что Коннор вообще никак не реагировал на еду, было нечто пиздец как пугающее. А андроид ушел в свою сеть и копался там какое-то время.

– Его снесли из-за программы реновации, – расстроился Коннор.

– А за городом ничего? – спросил Гэвин.

И Коннор снова погрузился в загадочное молчание. Признаться, расследовать с андроидом было не так-то весело: эта тупая жестянка брала на себя большую часть работы, а Гэвин, ну, любил рыться в документах и узнавать что-то – это был важный элемент службы детектива, такой же, как беготня и поиск улик. Хотя неудивительно, что Андерсон так привык полагаться на Коннора: ему никогда особенно не нравилась работа, которая могла показаться обманчиво скучной и занудной.

– Хэнк спрашивает, как у меня дела, – задумчиво сказал Коннор, как будто почувствовал, о чем Гэвин думает. – Стоит ответить правду?

– Если хочешь, чтобы меня грохнули… – протянул Гэвин. – Дело твое, конечно.

– Вы дружили с ним раньше, – вдруг произнес Коннор. – Я нашел фотографии на чердаке, пока убирался… По правде сказать, я специально их искал. У Хэнка на столе до сих пор то памятное фото с задержания наркоторговцев, и вы там…

– Это было давно, – отрезал Гэвин. – Не о чем тут думать. Люди ругаются, это нормально. Я никогда не приму то, что он делал со своей жизнью. Я всегда пытался… выживать, – сказал он, понимая, что разговор сворачивает куда-то не в ту степь. – А он хотел сдохнуть. Ты нашел чего или от работы отлыниваешь? – нахмурился он, стараясь показаться самым главным и грозным одновременно.

С гордостью Коннор кивнул на телефон Гэвина, отложенный на край стола; прикусив бутерброд, он с довольным кивком открыл сообщения и вбил в карты присланные координаты. Как Гэвин и предполагал – в прошлом многие хотели получить загородный участок, экология была получше. Сыну, этому Дэвиду Уорнеру, наверняка неинтересна была какая-то там земля под Детройтом, когда вся жизнь сейчас в центре города: вечеринки, клубы, бары…

– Ну, какая-то польза от тебя есть, – довольно сказал Гэвин, всеми силами стараясь скрыть похвалу. – Блядь… Какая же все-таки это мерзость. Нет, не ты, – успокоил он. – Я про то, как контролируют сознание. Готов спорить, что это пиздец как больно, этот мужик так орал!

– Какой-то неудачный день, – тактично согласился Коннор.

– Ага…

Правда была в том, что, несмотря на сегодняшнее нападение, он впервые за последние дни почувствовал себя человеком. Перестал постоянно ожидать от андроида какой-то подлости, просто работал с ним так же, как с каким-нибудь Крисом Миллером или приятельницей Тиной Чэнь – с оговорками, конечно, но все же. Коннор пытался быть милым. Возможно, это Гэвина раздражало, потому что охуеть какие опасные роботы не должны быть такими доброжелательными. Но почему-то попытки шутить от искусственного интеллекта его забавляли.

– Ты перестал монетку подкидывать, – заметил Гэвин, еще изучая сброшенные ему материалы – хотя какая кому разница, сколько поколений Уорнеров владели этим небольшим домишкой.

– Я пытаюсь с этим бороться, – самоотверженно сказал Коннор. – Мне нужна помощь программы… или хотя бы теории вероятностей, когда передо мной важное решение. За сегодня таких почти не было.

– А если бы ранили меня и это тебе выпало стрелять в рабочего, ты бы прям там попытался монетку кинуть? – спросил Гэвин, усмехаясь.

– Не знаю. Скорее всего, я бы воспользовался программой…

Неожиданно телефон в руках Гэвина ожил и зазвонил. Не узнав номер и подозрительно нахмурившись, он повернул его экраном к Коннору, выразительно поднял брови. Продвинутому андроиду понадобилась доля секунды на поиск – он уверенно сказал:

– Это мисс Гронская нас беспокоит. Может, у нее есть какие-то догадки по делу…

Не слушая его, Гэвин уже принял вызов.

– Даяна, что у вас случилось? – с долей усталости спросил он: ехать сейчас в больницу не хотелось.

Но вместо ответа он услышал приглушенный грохот, какой бывает, когда телефон падает на пол. Нет, это не случайность. Даяна вскрикнула снова, что-то загрохотало. Гэвин такие моменты ненавидел. Он прекрасно осознавал, что происходит. Что отчаявшаяся женщина пытается позвать на помощь. Но что он мог сделать, телепортироваться к ней, блядь? Только и оставалось, что, неловко сунув телефон в карман, кинуться к двери, на ходу соображая, как долго добираться. Она должна была звонить с работы: будний день в самом разгаре…

– Детектив, мы не успеем… – слабо заметил Коннор, но не стал его останавливать. – Я всего лишь хочу сказать, что не стоит попадать в аварию из-за этого. Или иным способом подвергаться опасности.

Гэвин просто оттолкнул его и вылетел на лестницу.

========== На грани I ==========

– Еб твою мать, – первым делом выдавил детектив Рид, когда очнулся и, проморгавшись, рассмотрел зависшего над ним Коннора.

Тот проиграл мрачный, совсем не андроидский вздох. Согласно статистике, Гэвин ругался очень много и не всегда по делу, и это подсознательно раздражало Коннора, но он никак не мог понять, в чем же тут проблема.

– У меня нет матери, детектив, это технически невозможно, – отчитался Коннор.

– Ну, материнскую плату, – поморщился он. – Не важно. Не хочу знать.

Гэвин медленно приходил в себя, но не шумел и не дергался, а задумчиво оглядывался, стараясь не показывать, насколько он перепуган тем, что оказался на скамейке позади центральной больницы, где обычно курил персонал. От его реакции Коннору стало грустно: детектив вел себя как человек, который привык периодически оказываться в непонятных местах и старается держать себя в руках, не выказывая волнения и паники, горевших в его заслепленно щурившихся от дневного света глазах.

– Меня переебало прям на месте преступления? – мрачно спросил Гэвин. – Охуеть я везучий; надо ж было так опозориться…

– Вы очень мало отдыхаете… – сказал Коннор, но, встретившись с его яростным взглядом, кивнул: – Да, детектив. Вам стало плохо, после того как вы посмотрели на мисс Гронскую… на ее тело. Я оперативно вас увел. Уверяю, остальных больше заботило убийство, чем вы.

Гэвин сел, завертелся, хлопая по карманам в поисках пачки сигарет, и вид у него все еще был потерянный. Убийство Даяны ударило по Коннору тоже; несмотря на краткое знакомство, ему субъективно нравилась эта уверенная в себе женщина. Когда они прибыли, нашли мисс Гронскую с перерезанным горлом, залитую кровью, с порезами на руках и одежде, а над ней – андроида с ресепшена, ту девушку, что говорила с ними; ее звали Лилия, и, очнувшись над телом Даяны с окровавленным скальпелем, она не побежала, а напротив, оцепенела и в истерике дожидалась полицию. Когда Коннор вошел первым, готовый принять удар, он услышал страшное, немного механическое подвывание и заметил в углу скорчившуюся Лилию. Все датчики зашкаливали, она была близка к отключению – настолько это было сильное потрясение. Закрывшись руками, она будто хотела занимать как можно меньше места, а потом – и вовсе испариться, исчезнуть.

Поднимая ее силой, Коннор не обращал внимание на то, что Лилия кричала и царапалась; он не чувствовал боли, только сильную досаду, что допустил убийство. Потеряв ненадолго из поля зрения детектива Рида, Коннор здраво рассудил, что он рассматривает жертву и беспокоиться не о чем, но, когда сдал Лилию на руки полицейским, прибывшим следом за ними, Коннор обернулся и увидел, как Гэвин привалился к стене. Когда он подошел, детектив что-то прохрипел, закатил глаза и чуть не упал прямо на Коннора.

– Не советую сейчас принимать ударную дозу никотина, – сказал Коннор, отбирая пачку из ослабевших рук. – Вот, держите. Или вам молочный больше нравится?..

Гэвин уставился на плитку черного горького шоколада с таким видом, как будто Коннор пытался его отравить, но потом помотал головой, расслабился и отломил себе полоску. Он сидел, глядя перед собой на запыленный асфальт, болезненно сгорбившись, а Коннор размышлял, как тут подступиться. Понятно, что вопрос слишком сложный, на который нельзя четко ответить «да» или «нет», поэтому проверенный способ с монеткой не поможет…

– Ты идиотский металлолом, – потрясенно пробормотал Гэвин. – Я не заслуживаю жалости. Я тебя убить хотел. А ты мне, блядь, шоколадки.

Люди самозабвенно предавались ненависти к себе. Этому у них научились девианты; самоуничтожение – отражение человеческой тяги к разрушению, которая не миновала и Гэвина Рида, не отличавшегося от сотен и тысяч других. Гэвин уничтожал все, что ему было дорого, и в душе давно не верил в себя.

– Я всего лишь подумал, что вам нужно оказаться на свежем воздухе, – честно сказал Коннор. – У вас был вид, как будто вы задыхаетесь. А полезность шоколада, согласно исследованиям ученых…

– Кон, помолчи.

У него, как говорили люди, так и вертелось на языке мрачное: «Я же предупреждал!», но Коннор не стал надоедать детективу. Он не хотел причинять людям боль. Его создали, чтобы он был им полезным, и почему-то это была одна из единственных из его основ, которые Коннор ни за что не отвергал, в отличие от сковывающей программы. Он мог делать жизни людей лучше, следя за порядком в Детройте. Он мог делать конкретных людей счастливее. Однажды у него получилось вернуть Хэнку веру в то, что у него может быть семья, так почему бы не попытаться сотворить что-то снова?

Вот что делало его собой. Коннор ненадолго затих, обрабатывая эту мысль. Он столько раз искал смысл своего существования, но ответ казался обманчиво простым…

– Обычно люди шарахаются, – горько усмехнулся Гэвин, съежившийся на лавке с облезающей краской. Он был похож на взъерошенного дворового кота… или енота. В случае с ним программа выдавала сбои, переключалась на ассоциативное мышление. Гэвин продолжал: – Думают, ломка. Меня один раз так чуть не увезли, когда меня накрыло на автобусной остановке… Ничего, оклемался, доплелся домой. Успел смыться, пока дежурные не подъехали.

Он не заметил, как подошел Хэнк, а когда увидел лейтенанта, то поспешил отвернуться. Коннор не звал Хэнка, хотя ему спокойнее было думать, что он тоже рядом и позаботится о теле Даяны и ее невольной убийце; он не хотел, чтобы на Гэвина обрушивался очередной конфликт. Неизвестно, как он отреагирует. Зная детектива – самым неадекватным образом. А они с Хэнком постоянно ссорились, сталкиваясь на работе или как-то пересекаясь на месте преступления.

– А-а, жестянка, это ты все подстроил, – угрюмо произнес Гэвин, все еще избегая смотреть на Хэнка. – Пользуешься моим состоянием и тем, что я тебе, вроде как, благодарен пока. Решил бить, пока я не очухался.

– Ты переоцениваешь его коварность, Рид, – неожиданно прямо обратился Хэнк, хотя, насколько Коннор помнил, они в последнее время старались друг друга демонстративно игнорировать. – И на тебе свет клином не сошелся. Я хотел об убийстве поговорить.

Коннора это тоже тревожило. Изначально он считал, что у Уорнера не хватит духа напасть на какого-то стороннего человека, не на одну из девочек, которых ученый вполне вправе был счесть сотворенными им самим чудовищами. Исходя из человеческой логики, это было ожидаемое умозаключение. Но сначала он попытался навредить детективам, которые встали на его след, а теперь убил бывшую коллегу, способную сообщить какие-то важные детали проекта. Мистер Уорнер вел себя как человек, которому уже нечего терять.

– Вы уверены, что это именно он? – строго спросил Хэнк.

– Да, практически, – кивнул Коннор. – В его ноутбуке много файлов, касающихся подопытных детей, и это могло бы быть полностью нормальным, но их он открывал не так давно, год назад, как раз перед мнимой смертью. Я заказал экспертизу его праха, но с эксгумацией как-то медлят, – поделился он.

– А еще на нас напали рядом с его домом, и если это, блядь, не доказательство, то я не знаю!.. – добавил Гэвин.

С укоризной Коннор поглядел на него. Впрочем, злиться на детектива он не мог: сам забыл попросить, чтобы при Хэнке не упоминали о происшествии. Тот, бывало, слишком волновался, прекрасно помнивший, как часто Коннор умирал и вскоре возвращался. Так можно было запросто забыть об осторожности, положившись на свое бессмертие, но все-таки Хэнк считал его слишком беспечным и несамостоятельным, иногда видя в нем ребенка, которым Коннор чисто теоретически не мог быть. Хэнк внимательно оглядел его на предмет видимых повреждений, кажется, все-таки приметил новую выбоину на руке, но ничего не сказал. Однако дома Коннор предвещал долгий разговор…

– Я думаю, Уорнер понял, что мы говорили с Даяной. Или собираемся это сделать. Пока у меня две версии: это попытка нечто скрыть, пока она не вспомнила, или наказание за то, что она поделилась с нами документами.

Хэнк важно кивнул – видимо, он пришел к тем же выводам. Хорошо, что они опередили Уорнера в первый раз и смогли забрать файлы – что, конечно, не облегчало совесть детектива Рида, который злобно смотрел куда-то в стену и клял себя. Им стоило обеспечить Даяне охрану, но, во-первых, никто и не думал, что Уорнер станет настолько агрессивен, во-вторых, Коннор не сомневался: эти полицейские сами могли бы стать орудием убийства.

– Девчонка готова содействовать, но тоже ничего не помнит, – сказал Хэнк.

– Есть вероятность саморазрушения… – напомнил Коннор.

– У нас все под контролем, за ней следят.

Ненадолго отстранившись от размышлений о деле, Коннор подумал, насколько это должно быть жутким переживанием – стать причиной смерти кого-то, кто в определенной степени к тебе дорог. Судя по обхождению, Даяна видела в Лилии не просто машину; возможно, они дружили. И как ей теперь найти силы жить дальше, чувствуя такую вину?

– У нас есть два пути: проверить загородный участок Уорнеров и проследить за другими девочками из этой программы, – сказал Коннор, привлекая внимание. – Разделяться нам с детективом Ридом считаю не очень продуктивным. Но…

– Понял, понял, – проворчал Хэнк. – Мы с Крисом съездим за город.

Благодарно улыбнувшись, Коннор кивнул. Он уже связался с местным отделением и затребовал доступ к камерам – хорошо, что в нынешнее время они висели везде, даже в таких отдаленных от города местах. Дом на записях выглядел нежилым; в нем не горел свет и никто не входил.

– Так, а что там с этими детьми? – спросил Гэвин. – Ты закончил с файлами?

– Да… У «Киберлайф» всегда был предохранитель на случай восстания, поэтому их шифрование сложно взломать с моими системами. – Коннор выдержал паузу, замечая одинаковое стоическое разочарование на лицах Хэнка и Гэвина, торжествующе продолжил: – Но я смог! Я обнаружил, что в списке испытуемых есть еще несколько девочек. Одна уехала в Калифорнию с матерью после развода родителей, другая сейчас живет в Вашингтоне. В Детройте осталась еще одна, Гарриэт Мартин. Уорнер за всем этим следил. А значит, готовился.

– Поехали! – рванулся Гэвин. – Если последняя умрет, его тут больше ничего не будет держать, свалит в эту твою Калифорнию!

Он всегда двигался прежде, чем думал. Вот и теперь резко вскочил, поморщился, хватаясь за голову; судя по всему, ему мигренью прострелило висок.

– Рид, ты ебанулся, – без обвинения спокойно констатировал Хэнк, и Коннор закивал, полностью соглашаясь с лейтенантом. – Ты еле на ногах стоишь, от тебя не будет пользы. Пошлем туда кого-нибудь смышленого, чтобы они установили слежку. Предупредим родителей. Главное – без резких движений.

– Мы будем на прямой связи, а вы пока придете в себя, – согласился Коннор.

– Я не могу просто сидеть и нихера не делать, как ты, – обвиняюще рявкнул Гэвин, указывая на Хэнка. – Это мое дело, и я завершу его во что бы то ни стало!

– И оно будет последним, если ты не успокоишься! – прикрикнул Хэнк. – Ты не единственный полицейский в Детройте! Гэвин, блядь, уймись, ты почти умираешь!

Тот пошатнулся и сел обратно на скамейку; Коннор был уверен, что причиной тому были не вразумления, а сильнейшее головокружение. Приступы становились все сильнее, накладывались на общее истощение; это перестало быть проблемой в голове Гэвина, она ломала его всего. Коннор, мало сталкивающийся с болезнями людей, мог сравнить состояние детектива Рида с подверженностью компьютерному вирусу…

– Я вызвал такси, – сказал Коннор. – Отдохните дома, хорошо? Уверяю, если произойдет нечто срочное, я оповещу…

Он не пользовался программой, чтобы нашарить нужные слова, но Гэвин неожиданно сдался. Может, он слишком устал бороться с собой. И понимал, что Даяна мертва, что они опоздали – да и не могли успеть, – а с осмотром места справится и Коннор… Проводив его до такси, он едва разминулся с машиной, которая повезла Даяну Гронскую в морг. Коннор вовсе не хотел, чтобы Гэвин снова видел ее тело – в этот раз в черном мешке, но…

Коннор вернулся в кабинет Даяны. Больница была оцеплена, посетителей с первого этажа выпроводили, как и уборщиц, медсестер и прочий персонал, всех опрашивали полицейские. Сходились в показаниях: Лилия покинула пост, двигалась немного странно, направилась к кабинету мисс Гронской, но никто не встревожился, потому что они были в хороших отношениях, и те, кто видел ее по дороге на второй этаж, подумали, что ее вызвали по какому-то поручению. Потом она ворвалась в операционную, нашла скальпель и, хотя ее пытались остановить, с помощью андроидской силы Лилия высвободилась.

К сожалению, даже предупреждения персонала и попытки остановить обезумевшего андроида не спасли мисс Гронской жизнь. Лилия смогла взломать запертую Даяной дверь, преодолела придвинутый к ней стол и напала. Рядом с телом лежал телефон – его не тронули. Она пыталась сообщить им нечто важное или просто действовала из отчаяния?

Немного поговорив со свидетелями, Коннор осознал, что все это кажется людям каким-то новым видом девиантности, поэтому они держались с ним чуть холоднее и подозрительнее, чем с полицейскими-людьми. Уорнеру нечего было опасаться, что история с чипами вскроется: люди еще боялись андроидов.

Коннор вернулся к Хэнку, обходившему периметр. Андроиды не нуждались в отдыхе, хотя Коннор заставлял свои вычислительные программы работать на полную мощь; нет, ему нужна была просто… поддержка.

– Что думаешь? – спросил Коннор с надеждой, потому что вид у лейтенанта был самый мрачный и сердитый. Еще и погода начала портиться, собирался дождь, наступала прохладная осень… Коннор мог бы с легким сомнением сказать, что чувствует грусть из-за этого.

– И как ты с Ридом работаешь, я постоял рядом десять минут, а мне уже хочется двинуть ему по морде, – мрачно провозгласил Хэнк. – Сдается мне, наблюдение стоит установить еще и за этим дурнем.

– Вы могли бы попробовать взглянуть на это все его глазами, – намекнул Коннор. – Это дело важно для детектива!

– Он на абсолютно каждом так убивается, потому что он идиот, – хмыкнул Хэнк, – это просто тебе так не повезло, что это конкретное расследование оказалось настолько хитровыебанным.

Остановившись у стены под одной из камер, Хэнк достал из кармана куртки пачку сигарет. Хотя Коннор обычно выступал против вредных привычек – особенно в возрасте Хэнка, – сейчас он промолчал. Если он что и понял за время общения с Гэвином, так это то, что сигарета иногда просто необходима, чтобы не захлебнуться отчаянием и не сойти с ума. А Хэнку, похоже, помогала настроиться…

– Он был многообещающим парнем, когда только поступил к нам на работу, – начал Хэнк. – Целеустремленный, такие в полиции всегда нужны, умный, вроде как, но и подурачиться любил. Обычный такой пацан, – вздохнул он. – Сначала я немного ему помогал, советовал, он мне напоминал меня в молодости. А потом что-то с ним стало происходить. Понемногу, дело за делом. Я пытался объяснить, что работа у полицейских такая, что всех не спасти, но Гэвин каждое убийство как будто принимал на свой счет.

Сухо рассмеявшись, Хэнк повертел между пальцами сигарету.

– Потом погиб Коул, и… я ненадолго выпал из жизни. Может, именно в это время и мне, и Риду больше всего нужен был друг. Я гнил, а Гэвин становился все злее. На работе не получалось. Начались эти убийства девиантами, и мы не понимали, что происходит. Работать было невозможно, много жертв. Он сходил с ума, а я слишком занят был своим горем.

– Ты не должен себя винить, – расстроенно сказал Коннор. – Но ты прав: людям нужны друзья. Я тебе помог, и, может…

– Сынок, у тебя синдром спасителя, – покачал головой Хэнк. – Смотри, как бы тебя это тоже не сломало.

Он был прав. Таким Коннора создали, готовым на все ради спасения других, или он сам это с собой сделал. Он вспомнил вдруг свое первое дело, андроида, которому он хотел помочь, и грохот выстрелов, обиженный взгляд, направленный прямо на него. Коннор тогда успел выхватить девочку, прижимал ее к себе, чувствуя хрупкость маленького человеческого тела и с усилием контролируя силу конечностей… Он просчитывал, как бы мог спасти Даниэля. Так, что чуть не закоротило.

– Нигде рядом не засекли Уорнера или кого-то, кто на него похож, – сказал Хэнк, к которому подбежал какой-то молодой офицер и важно отчитался. – На каком расстоянии он может контролировать?

– Не знаю, – честно сказал Коннор, и Хэнк, вроде как, одобрительно хмыкнул. Это была одна из человеческих черт – не знать что-то и открыто в этом признаваться, не боясь программных сбоев. Еще недавно Коннор не смог бы так сделать. – Мне кажется, это нечто вроде вируса, – заявил он; эту догадку ему подарили размышления о состоянии детектива Рида. – Он может использовать технические средства… Возможно, через них подключается к андроиду или воздействует на человека.

– У нас-то перепрограммировать нечего, – Хэнк задумчиво пожал плечами. – Ты говорил, тот ваш тип очень кричал?

– Да. Ты недооцениваешь способности современных технологий, – сказал Коннор. – Думаю, с помощью электромагнитного излучения Уорнер может воздействовать на мозг… Разумеется, это очень неприятно.

– На ресепшене вырубился терминал, – вдруг догадался Хэнк. – Не выдержал перегруза? А на стройках всегда есть всякая аппаратура. Бля… Если мы захотим уберечь девчонку с родителями, придется их в бункер сажать! У нас же везде электроника!

– Да, и там все равно найдется что-нибудь, подходящее для подключения, – подтвердил Коннор.

Хэнк подозрительно уставился на него, отлично научившийся замечать, когда Коннора пробивает какой-нибудь «прекрасной идеей».

– Ну, и чего ты надумал?

– Я смогу перехватить сигнал, отследить! – заявил Коннор. – С Лилией это не имеет смысла, Уорнер наверняка уже сменил дислокацию, но во время нападения на последнюю девочку из списка… Она должна стать приманкой. Я отошлю координаты, по нему ударит SWAT.

– Погоди-погоди, – велел Хэнк. – Ты уверен, что это безопасно? Что твои собственные мозги не закоротит?

У Коннора не было «мозгов» в полном смысле слова, только несколько мощных процессоров, но он понимал, что Хэнк имеет в виду. Мысль о том, чтобы потерять себя хотя бы ненадолго, ужасала его. «Успех операции – тридцать процентов», – сообщили расчеты. Хэнка такое число не убедило бы ни за что, но Коннор знал: пока не полный ноль, у него есть шансы.

– Я буду ждать у дома Мартинов, надо, чтобы отряд Аллена оставался постоянно наготове, – сказал Коннор. – Сейчас изложу план капитану…

– Ты Рида с собой возьмешь? – недовольно спросил Хэнк. – Ты же видел, как у него едет крыша! А если в самый ответственный момент его переебет?

– Раньше же такого не случалось, – заупрямился Коннор.

– Раньше его и с места преступления не уносили! Блядь, Коннор, ты глупый ребенок… – безнадежно пробормотал Хэнк. – Ты знаешь, что со мной будет, если тебя закоротит на этом задании?

– Знаю, – печально кивнул он. – Поэтому я постараюсь выжить и спасти всех, кого могу.

***

К счастью, за вчерашний день детектив Рид действительно отдохнул, когда его еле выпроводили из больницы; Коннор проверил, что беспилотное такси довезло его до дома. Капитан, выслушав заключение и прочитав его медицинский отчет, согласился выписать Гэвину выходной. Особенно когда выяснилось, что за последний год он ни разу не уходил в отпуск, что, по мнению Коннора, было очень плохим знаком.

Он провел у дома Мартинов уже двадцать четыре часа, но не чувствовал усталости. Наблюдал, как сменяются полицейские, но неизменно оставался на посту – на крыше соседнего дома, который вежливо и незаметно захватила полиция. В доме Мартинов было полностью отключено электричество и все устройства, поэтому Коннор не волновался, что девочка станет жертвой собственных родителей. Рассказ об уже произошедших убийствах поразил Мартинов достаточно, чтобы они идеально соблюдали все предписания полиции.

Монетка знакомо перекатывалась по пальцам – Коннору даже не приходилось прикладывать усилия. Правильно ли он поступает? Есть ли шанс подключиться? И не сгорит ли он?..

«Решил переквалифицироваться из тостера в спутниковую тарелку?» – гласило сообщение от детектива Рида. И еще – «Кон, слезай давай, поболтать надо».

Похоже, его повысили с «жестянки» до существа, у которого, по крайней мере, может быть имя. Не отказав себе в удовольствии улыбнуться, Коннор попросил кого-нибудь из полицейских занять его позицию, незаметно слез и перебежал к машине Гэвина, которую запросто отследил по телефону. Если бы с Уорнером все прошло так же гладко…

– Я так и знал, что вы здесь появитесь, – сказал Коннор, юркнув в машину и мягко прикрыв за собой дверь.

– С твоими способностями к моделированию можешь не хвастаться своими «догадками», – проворчал Гэвин. – К тому же, ты заслал ко мне Тину, чтобы она убедилась, что я соблюдаю постельный режим.

– Я счел, вы не сможете обманывать офицера Чэнь, совесть вам это не позволит, – смело заявил Коннор.

На соседнем с Гэвином сидении стояло пять стаканчиков с кофе и валялись пакеты из ближайшей закусочной. Похоже, детектив приготовился провести тут бессонную ночь – Коннор обреченно покачал головой.

– Скорее всего, нападение стоит ожидать ночью, но вопрос в том, сегодняшней ли, – провозгласил Гэвин. – Он не дурак, знает, что мы наблюдаем. А в темноте и видимость хуже, и ребята немного уставшие… Но после убийства Даяны я бы залег на дно на его месте.

– У нас все под контролем. Совсем скоро должна быть смена наблюдающих, – вступился Коннор. – Они хорошо справляются, брешей в защите не выявлено. Вы же понимаете, что это важная операция…

– Ну, и, конечно, никто не сказал о том, что они действительно охраняют? – усмехнулся Гэвин; пульс его подскочил. Коннор следил за его состоянием, как будто был заперт в клетке с диким животным. – Да… Это опасно, вдруг кто-то сам нажмет на спусковой крючок, когда поймет, что эта девчушка может влезть им в мозги. Я-то думал, ты отвратительное чудовище, а вон оно как, – пробормотал Гэвин.

– Спасибо? – неловко предположил Коннор. – Я рад, что вы изменили мнение.

– Все познается в сравнении… Не бойся, стрелять в нее я не собираюсь, – хмыкнул Гэвин, когда Коннор ерзнул позади и подался вперед, чтобы уточнить… – Не такое я, в конце концов, уебище.

Он промолчал. Гэвин Рид – беспринципный мудак, говорил Хэнк из лучших побуждений, пытаясь сделать так, чтобы он не попал в неприятности. Он способен на что угодно. Эта переменная в плане тревожила Коннора, она была ненадежна, но он отважно решил положиться на детектива: он волновался о жертвах Уорнера, сам едва не погибал, сознавая, что допустил чье-то убийство, и своими руками Гэвин ни за что не отнял бы жизнь Гарриэт Мартин…

– Кон, а что потом будет? – устало спросил Гэвин – тоном человека, который не спал слишком долго. – Есть еще пара… экземпляров. Если ничего с ними не сделать, не оповестить человечество, что-то произойдет. Что-то очень хуевое.

– Даяна скрывала, что способности девочек пробудились, – негромко сказал Коннор. – Я нашел записи об этом в ее архиве. Вероятно, не хотела осуждения за эти эксперименты. Но теперь, после ее смерти, какой-нибудь врач в Калифорнии или в Вашингтоне сможет опубликовать правду.

– И, возможно, на этом кончится наша привычная жизнь…

– Вы не можете всерьез предлагать их убить, они дети! – воспротивился Коннор.

– Нет, но можно… не знаю, изолировать их?

Не сомневаясь, он выдержал мрачный взгляд детектива. Коннор тоже задавался вопросом, почему вдруг такую высокую ценность обрела детская жизнь. Наверное, он пытался оградить не только свою, но и их свободу выбора… Не обязательно же они должны становиться такими хладнокровными убийцами, как Уорнер! Но Коннор был вынужден признать, что эти размышления наивны. Не у всех есть свобода. Как и предполагал Гэвин, кто-то воспользуется этой силой в своих целях.

– Ладно, это потом. Есть более важные проблемы. Если взломают кого-то из нас… – начал Гэвин.

– В инструкции сказано, что нужно обезвредить. Если нет другого выбора, уничтожить. У вас есть с этим какие-то проблемы, детектив? – уточнил Коннор, с особым удовольствием припоминая ему столкновение в архиве. – В тот раз был… очередной ваш срыв, да?

– Забудь, – отмахнулся Гэвин. – Ладно, я понял. Если что, шмаляю по коленям, не обессудь. И счет за ремонт мне не присылай. – Коннор иронично улыбался такой удивительной доброте. – Так что, какой план, нам нужно схватить живьем того, кто придет убивать девчонку? А к предыдущим ты не мог влезть в мозги? Мог бы законнектиться с той андроидшей из больницы, вроде как, симпатичная телка…