Текст книги "Принять себя (СИ)"

Автор книги: Karla Crow

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 9 страниц)

– Двуличная лживая тварь!

Никто не успел ничего сделать. Все, оцепенев, стояли и смотрели на то, как моё тело пронзили сразу два клинка. Угольно-чёрный вошёл в спину и вышел из груди, ослепительно белый – наоборот.

– Вольдемар, – криво улыбнулась я, даже не оборачиваясь на Т’Эдербелина, – ты всегда был мастером по ударам в спину.

А сама смотрела в глаза Светлого, которого тогда не добила. Светояр, да?

Два отчаянных крика слились в один рёв двух смертельно раненых зверей. Словно ураган налетел на Светлого Темериус. Словно бешеный лев, набросился на Тёмного Светозар.

А я стояла, не в силах шевельнуться. Мне почему-то не было больно. Только какое-то детское удивление и недоумение: как так? Ведь всё же уже закончилось. За что теперь-то, после того, как я вспомнила всё? После того, как мы все помирились? Неужели сейчас всё начнётся снова? Глупо. Как же глупо! Пережить столько всего и так глупо погибнуть…

Я взглянула в последний раз в их глаза – тех, кого я так любила. Темериуса и Светозара – моего мужа и моего отца.

– Правильно, – попыталась улыбнуться я. Кажется, улыбка вышла несколько кривоватой. – Всё правильно.

Глаза мои закрылись, и меня приняла в свои объятья тьма…

========== Как узнать, что правда? ==========

Тьма.

Прародительница.

Она приняла меня.

Я была во Тьме. Здесь и нигде. Не было страха, не было боли. Тьма уютно обволакивала меня и баюкала, словно родная мать. Мне было так хорошо и тепло…

Если бы не эти голоса где-то далеко-далеко на границе слышимости. Двое о чём-то спорили. Голоса эти были смутно знакомыми. Я когда-то знала их, но вспомнить не могла.

– Она умирает.

– Я не дам ей этого сделать!

– Ты должен отпустить её.

– НЕТ!

– Я могу её спасти.

– Я её тебе не отдам.

– Ты должен вернуть её Хранителю.

– Я сказал нет!

– Дмитрий – сильный донор. Я не случайно назначил его её Хранителем. Только он сейчас может помочь ей, понимаешь?

– Она моя!

– Что движет тобой? Алчность или любовь?

– Уйди!

– Если ты её любишь, ты должен её отпустить. Только так её можно спасти.

Судя по тону, спор этих двоих становился всё более яростным, но звук становился всё тише и тише, словно кто-то старательно убавлял его. Тьма гасила всё звуки, и я парила в её невесомости, всё более растворяясь в ней…

Резкая вспышка ослепительного Света.

Мгновение, но такое будоражащее. Что это было?

Ещё одна через какой-то промежуток времени.

И снова Тьма.

Свет.

Прародитель.

Он снова возник, пронзая меня, словно ток.

После очередной вспышки Света я заметила, что во Тьме появилась тоненькая зелёная ниточка, она двигалась у меня перед глазами по прямой слева направо.

Вспышка света пронзила ниточку зигзагом, заставила перестать быть прямой, встрепенуться.

А потом снова вернуться к исходному состоянию.

И снова. Вспышка и зигзаг на прямой.

И снова.

И снова.

Что-то это мне напоминало. Но что?

Тьма, казалось, возмущённо сопела. Сверкала на возмутителя спокойствия бездонными глазами. Вцеплялась в меня изо всех сил, не желая отпускать.

«Пора, – казалось, уговаривал Свет. Не столько меня, сколько её. – Мир огромен. В материнской утробе не просидишь свою жизнь».

Вспышки света.

Зигзаги на прямой.

Ритмичный стук.

Кажется, я знаю, что это такое! Биение сердца. Моего сердца.

И как только пришло понимание, Тьма вокруг взорвалась ярким Светом. И одно превратилось в другое. А я и не знала, что они так умеют – становиться друг другом. Я не успела подивиться такой метаморфозе и открыла глаза.

***

Белый потолок, просторная комната в светлых оттенках, залитая солнечным светом. Какой-то противный стук над ухом раздражал ровно до тех пор, пока я не поняла, что это аппарат, контролирующий биение моего сердца. Теперь всё стало ясно. Это больничная палата. Но почему я в больнице? Что случилось?

Казалось таким нелепым, что я в такой прекрасный солнечный день, когда за окном безбрежно-голубое небо и лёгкие перья облаков, прихожу в себя в больнице. Что со мной случилось? Память не спешила открывать мне доступ к воспоминаниям.

Я повернула голову и наткнулась взглядом на парня, сидящего у моей кровати. Он сосредоточенно читал книгу, забавно хмурясь. Уловив краем глаза движение, он поднял голову, и я узнала его.

– Цветочек! – расцвела на губах Димки широченная улыбка.

Стоп, Димки? Почему мне отчаянно хочется назвать его Дэном?

– Дим? Дэн? – неуверенно спросила я.

Он подскочил ко мне.

– Ну наконец-то! Мы уж начали думать, что ты никогда из комы не выберешься.

– Мы?.. А что произошло?

И тут мой взгляд наткнулся на небольшую бархатную коробочку, лежащую на тумбочке у моей кровати. И я вспомнила предложение Дэна в парке, последним воспоминанием после которого была машина, которая неслась на нас.

– Меня сбила машина? После того, как ты…

Он проследил направление моего взгляда и смутился.

– Ты так и не успела мне ответить.

Вид у него был слишком виноватый. Тут явно что-то не то.

– Так, массовик-затейник, это ведь ещё не все сюрпризы? Колись давай, – откинулась я на подушку, сверля его подозрительным взглядом.

– Я позвонил твоим родителям. Прости.

– Не-е-е-ет! – простонала я, обессилено закрыв глаза.

Ну вот, сейчас начнётся! Ахи-охи-вздохи. Как ты могла, и так далее. А парень тем временем подошёл к дверям.

– Обошлось без грозы, – подмигнул кому-то Дэн, пропуская его в палату.

А я смотрела на вошедших родителей, и мне было так тепло-тепло. Оба светловолосые, голубоглазые, красивые – с них бы ангелов писать честное слово! Мама присела рядом на кровать, обняв меня, а отец стоял рядом и с нежностью и снисходительностью смотрел на нас. Его счастливая улыбка – как я могла забыть, как она прекрасна, каким счастьем она всегда наполняет меня.

– Всё это, конечно, замечательно, – доктор, появившийся совершенно бесшумно, подошёл к окну, старательно избегая солнечного потока, врывавшегося в помещение, и прикрыл жалюзи, затеняя комнату, а потом подошёл ко мне. – Но сильно переутомляться ей пока нельзя.

Он преувеличенно бодро улыбался, глядя на меня, но я видела в его льдисто-голубых глазах грусть. Он был очень молод. Наверное, аспирант какой-нибудь.

– Как вы себя чувствуете?

Я прислушалась к своим ощущениям.

– Да вроде хорошо.

– Здесь не болит? – кончики пальцев коснулись моей груди в районе солнечного сплетения, и меня просто пронзило холодом от этого прикосновения.

Я смотрела в его прозрачные глаза и не могла отвести взгляд.

– Нет.

– Это хорошо, – улыбнулся он.

И всё равно мне чудилась в его улыбке боль и грусть.

– Почему?

Пауза. Томительная пауза. Ну скажи!

Он отвёл взгляд.

– Именно сюда пришёлся удар машины, сбившей вас, – он отвернулся и встал.

– А вы мне разве пульс не померите? – я протянула к нему руку.

Не знаю почему, но мне казалось важным, чтобы он коснулся моей руки, чтобы наши пальцы сплелись… Неосознанное движение в мою сторону, но потом доктор поспешно отдёрнул руку, стараясь не коснуться моего запястья.

– Незачем. Аппарат, – снисходительно улыбнулся он. – На нём отображаются все жизненно важные показатели. Пульс в том числе… У вас есть ещё десять минут, – кивнул он родителям и Дэну и торопливо покинул палату.

Он уходил, а мне хотелось бежать за ним вслед почему-то. Где-то в груди противно ныло.

Обозвав себя мнительной дурочкой, я перевела взгляд на родных.

– Отдыхай, – улыбнулся отец, погладив меня по волосам и поцеловав в лоб. – Мы с мамой придём ещё после обеда.

Они тоже вышли, оглянувшись в дверях. Я улыбнулась и помахала им рукой. Дэн снова приоткрыл окно, впуская солнечный свет. А я молчала и думала о том, что произошло, и о том, что происходит сейчас. Я не знала, что ответить на его предложение. В голове была сплошная путаница образов, мыслей, воспоминаний. Таких туманных и непонятных. Непроизвольно я взглянула на левое запястье. Зачем я это сделала? Там что-то должно быть?

Откинувшись на подушку, я закрыла глаза. Странно, я так устала. Скорее всего, от этой неразберихи в голове. Я никак не могла вспомнить что-то очень важное. Усталость свинцовым одеялом придавила меня к кровати, сделав моё тело ватным, а мысли густыми и неподатливыми. Сознание медленно погружалось в сон. Чьи-то заботливые руки укрыли меня.

Здесь кто-то есть? Ах да, Дэн же остался. Зачем он сидит здесь? Он разве не знает, что я не могу выйти за него замуж? Я ведь замужем.

Стоп, как это я замужем?

Сонливость как рукой сняло. Резко открыв глаза, я села на кровати. Дэн изумлённо смотрел на меня.

– Артём, – спросила я. – Где Тёмный?

Заминка. А потом парень осторожно спросил:

– Какой Артём, Цветочек? Ты о ком сейчас говоришь?

– Цветочек? – переспросила я. – Светлана или Маргарита?

Мы с Димкой смотрели в глаза друг друга. Он с искренним недоумением, а я с зарождающейся паникой.

Нет! Это не может быть лишь игрой моего воображения! Но ведь доктор – Темериус, он подошёл к окну так, чтобы не попасть под солнечные лучи! И так и не коснулся меня, потому что знал: если он это сделает, то на моём запястье проявится брачный браслет.

Или я ошибаюсь, и во всём действительно виновато мое буйное воображение? Как узнать, что правда?

Глядя в глаза Дэна, я понимала, что он и сам не в курсе того, что творится здесь. Или очень умело притворяется.

– Тебе надо отдохнуть, – мягко сказал Дэн, пытаясь уложить меня обратно на подушку.

– Прости, Дэн, – пробормотала я, – но я должна знать.

Вывернувшись из его объятий, я встала с кровати и уже хотела выйти в коридор.

У зеркала я остановилась. Нет, когда я была Светланой, то была совсем другой. Невысокая, сероглазая, можно было сказать, что я выгляжу почти как Маргарет в теле Светолики, если бы не глаза, опять поменявшие цвет, и волосы, которые вместо золота сияли серебром. Я коснулась своих волос, заворожено глядя на своё отражение.

– Совсем седая, – вырвалось у меня.

– Зато жива.

Я обернулась. Они были тут все трое. Светозар у окна, Темериус в дверях – подальше от солнечного света, Дмитрий у моей кровати. Отец, любимый и друг. Мгновенно вспомнился тот сон.

– Только не заставляйте меня делать выбор, – покачала я головой.

Все трое переглянулись…

========== Армагедец нам точно не грозит… ==========

Темериус

– Маргарет, нам пора!

До чего несносная девчонка! Знает же, что нам срочно нужно идти, и специально собирается медленно и неторопливо. Но вот она появилась в дверях, и я как всегда замер, любуясь ей. Бледная кожа, тонкие черты лица, алые глаза и чёрные кудри шёлковых волос. Истинная Тёмная, она была прекрасна!

– А дедушка и Светлячок придут?

Она была копией матери, какой она должна была бы быть. Мысли о Светлане как всегда всколыхнули какую-то болезненную пустоту где-то глубоко внутри, куда я спрятал свою боль. Я никак не мог свыкнуться с её потерей…

– Куда же мы без них? – я взял дочь на руки и активизировал портал до леса.

Светозар

– Нам уже пора? – Светолика, ухватив меня за руку, потянула в сторону двери.

А я смотрел на девочку, и улыбался: голубоглазая, золотоволосая, румяные щёчки и губки, по виду настоящий ангелочек – просто копия матери в детстве. Егоза и непоседа, она тем не менее была полна света и доброты.

– Дедушка, идём! Я так соскучилась по папе и Марго!

– Идём, идём, непоседа, – улыбнулся я, погладив её по волосам.

Подняв внучку на руки, я перенёс нас обоих в лес.

Дмитрий

Я смотрел на зеркальную гладь озера, а перед глазами оживали картины прошлого.

Эту девочку я увидел тогда в больнице. Мне было десять лет, а ей пять. Она сидела у окна и смотрела на улицу. Просто сидела, не шевелясь, и просто смотрела. Не знаю, что там так привлекло её внимание – обычный больничный двор, где никого в тот момент не было. Но девочка целый час, если не больше, таращилась туда. Она вообще была странной. Всегда одна, всегда такая потерянная, отстранённая. Те, кто был в больнице дольше меня, громким шёпотом «по большому секрету» рассказали, что эта девочка живёт в больнице уже целый год, и никто её не забирает. Как всегда детские страшилки оказались слегка преувеличенными. Когда я познакомился со Светланой, оказалось, что в больнице она находится около полугода, из которых месяца четыре её переводили из отделения в отделение, восстанавливая после аварии. А два месяца – да, она «жила» в детском отделении, пока органы опеки совместно с полицией искали её родителей и оформляли девочке все документы. Мы удивительно быстро нашли с ней общий язык, что было несколько странно, потому что до меня замкнутая девочка общаться ни с кем не хотела. И только в моём присутствии на её лице появлялась улыбка.

Я рассказал родителям, навещавшим меня в больнице, историю Светы, а мама – своей подруге, которая не могла иметь своих детей. И та с мужем с удовольствием оформили опеку над Светланой, приняв её в свою семью. Наши семьи дружили и жили недалеко друг от друга, поэтому мы с девочкой всегда были рядом и практически росли вместе. Так и пошло, что я всегда чувствовал свою ответственность за эту девушку, словно она была моей маленькой сестрёнкой.

Это только после всего того, что произошло, я узнал правду. В тот миг, когда мы с Цветочком встретились впервые, рядом присутствовал Светозар, который и «назначил» меня её Хранителем, связав наши души. Затем он покинул этот мир, вернувшись домой, так и не сумев найти в нашем мире следов своей дочери…

***

…Когда они появились с ней на руках в моём доме, то им пришлось мне всё объяснить, раскрыв закулисные игры Тёмных и Светлых в этом мире. Темериус отрёкся от девушки, как когда-то сделал я, восстанавливая меня в роли Хранителя. Потом я обнял бесчувственную девушку, а эти двое положили руки мне на плечи. Поскольку я уже знал, что произойдёт, то сумел таки отследить два потока энергии – светлой и тёмной, вливающиеся в меня, смешивающиеся, и единым потоком передаваемые мной Светлане. Было даже странно, что я не замечал этого раньше.

Как только раны девушки затянулись, Светозар перенёс всех нас в больницу…

***

…Они построили себе дом здесь, в лесу Трёх миров. Очень живописное место, надо заметить. Она сама, подобно этому лесу, объединила в себе все три этих мира. Её мужем был Тёмный – вампир и пожиратель душ; её отцом Светлый – хранитель этого мира и защитник невинных; и я. Я был её другом, Хранителем и… батарейкой.

Забавно, я и не замечал раньше, как мне хорошо становилось в её присутствии потому, что она забирала у меня избыток энергии, которой для одного человека у меня всегда было слишком много. Я понял это только лишь после того, как стал захлёбываться от её переизбытка…

***

В конце концов, десять лет счастья – это не так уж и мало. А я знаю, что она была счастлива. Несмотря на то, что мир между Светлыми и Тёмными оказался очень хрупким, и периодические стычки и непонимания несколько отравляли жизнь. Но Светлана относилась к этому с философским спокойствием, говоря, что если бы эти два мира вдруг примирились окончательно, то настал бы «полный армагедец». Её дом в лесу был настоящим приютом для тех и других, зоной, свободной от боевых действий. Двери этого дома всегда были открыты для любого, кто сумел добраться до него.

Они жили тут вдвоём с Темериусом. Часть времени они проводили в своём замке в мире Тёмных, но основным их домом был именно этот. Точнее, это был её дом, построенный руками их семьи. Она часто бывала и в мире Тёмных, но гораздо меньше, чем Темериус, у которого никто не отменял обязанности главы Клана, и в мире Светлых, гостя у родителей. Но только в этом доме они могли собраться все вместе, что они периодически и делали. Я также был частым и желанным гостем в этом доме и, наверное, единственным из нашего мира, кто тут бывал.

Её дом… Дом, в котором теперь живу я, став этаким смотрителем и добровольным отшельником. Периодически ко мне заглядывают и Тёмные, и Светлые – мне позволено видеть тайную сторону нашего мира. Я продал своё агентство и переехал сюда, в лесную глушь, о чём ни капли не жалею. И вот живу тут уже пятьдесят лет.

Потому что именно тогда появились на свет двойняшки Маргарет и Светолика Т’Эдерлуойр, забрав жизнь матери, прах которой развеян в этом самом лесу на берегу этого самого озера. Она осталась человеком. И как человек взрослела слишком быстро. Это не девчонки, которые оказались истинными представительницами своих миров. Появившись на свет пятьдесят лет назад, сейчас они – пятилетние девочки. Жизнь Светлых и Тёмных течёт гораздо медленнее, чем человеческая. Конечно, влияние этих миров, а также моя энергия позволяли Светлане выглядеть довольно молодо для своих лет, но она тем не менее оставалась обыкновенным человеком. Мне кажется, она знала, что так будет, а потому, дав себе насладиться счастьем, решилась на рождение дочерей, когда ей исполнилось тридцать пять. И ушла молодой и прекрасной, избавив мужа и отца от ненужной боли и сожалений.

– Эй, дядя Дэн, ты где? – от раздумий меня оторвали голоса моих гостей.

Да, сегодня девочкам исполнилось ровно по пятьдесят, и в честь этого события мы устроили грандиозный праздник. Хотя, надо признать, тяжеловато мне уже успевать за ними. Всё-таки девяносто лет – вполне себе приличный возраст. Я чувствовал – мне осталось немного, и осознание этого факта умиротворяло меня. Я прожил длинную, наполненную замечательными событиями жизнь. Мне было позволено узнать тайную сторону нашего мира. Я знал необыкновенную девушку, которая сумела, пусть и ненадолго, объединить вечных врагов и противников. Определённо, мне будет что рассказать Там.

Улыбнувшись, я обернулся: ко мне, обнявшись, шли две девочки – такие разные, но всё-таки чем-то похожие. А за их спинами Светлый и Тёмный мирно беседовали, улыбаясь, и даже не пытались убить друг друга. Думал ли кто-нибудь из них, что всё обернётся именно так?

Я заметил ещё кое-что (за эти пятьдесят лет я научился видеть эти вещи) – энергия девочек. Она свободно перемещалась между ними. Не так, что Светлая отдаёт, а Тёмная лишь поглощает, нет. Они обе и дарили, и получали. Совсем как Светлана.

А значит, вечные противники по-прежнему вместе и по-прежнему друг без друга не могут. И будет Свет. И будет Тьма. И будет то, что их объединяет. И поэтому армагедец нам точно не грозит…