Текст книги "Ген луны (СИ)"

Автор книги: Kaede Kuroi

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 18 страниц)

– Что-то случилось? – спросила Аня. Он покачал головой.

– Просто у меня кое-что есть для тебя. – с легкой улыбкой сказал вампир, и выдернул шпильку из ее волос. Они розовато-русой волной рассыпались по спине. Лолита недоуменно смотрела на его действия. Александр достал из кармана заколку в виде синей розы – Анину заколку, которую она оставила дома.

– Боже мой, откуда она у тебя? – поразилась девушка.

– Я взял ее из твоего дома. – нимало не смутившись ответил он. – Мне очень хотелось снова увидеть ее на тебе. Она очень тебе к лицу. – он осторожно заколол волосы Лолиты сбоку.

– Ты превращаешь меня в куклу. – засмеялась она.

– Всегда питал слабость к красивым игрушкам. – дразняще промурлыкал он. Ане кровь бросилась в лицо.

– Ты невыносим. – пробурчала она, пытаясь скрыть смущение. Он хмыкнул:

– Смутил? Прости.

– Да нет, все впорядке…– промямлила она. Ане вдруг стало неуютно, потому что многие вышли танцевать, и зал снова забился до отказа.

– Знаешь, я…– начала Лола, но закончить не успела. Александр уже тянул ее за руку прочь от толпы.

«Откуда он знает?» – удивилась она, но вспомнила, что вампиры обладают телепатией.

Они вышли с черного хода из здания прямо на внутренний двор, которому постарались придать образ средневекового сада. Было очень тихо, слышался только стрекот ночных сверчков.

Вампир подвел ее за руку к мраморной скамье. Аня села, с удовольствием вдохнув ночной воздух. Как же хорошо, когда нет людей.

– Так лучше? – спросил он.

– Конечно, спасибо! – благодарно выдохнула Аня, чувствуя, что ощущение легкого удушения пропало, и дыхание восстановилось.

– Знаешь, такое чувство, что у тебя астма. – сказал он, изучающе глядя на нее. – Ты задыхаешься?

– Нет. – покачала головой Аня. – У меня никогда не было даже намека на астму, просто я не люблю толпу.

– И со скольких же человек начинается толпа? – поинтересовался он.

– С пяти. – тут же отозвалась Аня. Ей уже не раз задавали этот вопрос, и ответ вырывался непроизвольно, на одном дыхании.

– А ты любишь толпу? – спросила Лолита. Кира была права. Александр – очень странная личность. Они знакомы уже почти год, но Ровенская порой ловила себя на мысли, что практически ничего о нем не знает. В то время, как он знал о ней практически все.

– Нет. Не люблю. – ответил вампир. – Но переносимость у меня явно лучше. – в каре-бордовых глазах вспыхнула и погасла яркая искра. Ане она так понравилась, что если бы можно было вернуть мгновение назад, то она сделала бы это не задумываясь.

– Что ты так улыбаешься? – удивился он. Но Анна сама не могла ответить себе на этот вопрос. Единственное, что она ощущала – это странное, чуть коматозное чувство, словно находишься под действием наркотиков или спиртного. Но так как на вечере не было ни того ни другого, то причина была иной.

– Эй, с тобой все хорошо? – пощелкал он перед глазами Лолиты пальцами, и улыбнулся. Это было последней каплей. Спустя мгновение она уже целовала его лицо, подбираясь к губам. Едва ее губы коснулись его губ, вампир на секунду окаменел от неожиданности, а после произошло что-то совсем непредвиденное. Аня поняла, что холодная рука сжимает ее горло, нет, не столько рука, сколько ужас. Глаза Александра горели красным, и не просто горели – пылали. Казалось, что в них отражается пламя адской печи. Кислорода отчаянно не хватало, но Аня не выдавила ни звука. Она протянула руку, и провела ею вдоль линии щеки вампира. И тут же почувствовала, как хватка ослабевает. Вот они – плоды учебной деятельности. Рука соскользнула с ее шеи. Он тяжело дышал, глаза все еще горели красными углями. Но спустя секунду они исчезли – вампир закрыл глаза.

– Прости. – прохрипел он. – Не надо было этого делать. Я же говорил тебе…предупреждал…что не смогу…– он осекся. Глаза стали снова загораться.

– Уходи…быстрее…– выдавил вампир. Анна помотала головой.

– Это приказ! – неожиданно рявкнул он. Тогда Лолита развернулась, и побежала в сторону здания.

«Что я наделала…» – сквозь слезы думала она. «Он никогда этого мне не простит. Никогда.»

Она завернула за угол. Тут к ее лицу прижали что-то, и мир вокруг поглотила темнота.

========== Марионетка ==========

Время тянется медленно…время словно густая вода, обволакивает, не дает вырваться, утягивает за собой в бездну уныния, отчаяния, забвения.

– Боом! Боом!…– оглушительным громом раздалось в ушах у Ани. Она попыталась открыть глаза. Веки были просто неподъемными, словно в них накачали свинца. Она попыталась подняться, но руки дрожали, и отказывались повиноваться. Действие эфира было просто убойным. Она оперлась о холодные плиты пола, и с трудом сев, огляделась. Она находилась в каком-то незнакомом темном зале с очень высоким потолком, который уходил казалось, в бесконечность, теряясь в мягком полумраке. Девушка пошатываясь, поднялась на ноги. Где она? Что здесь делает? Как сюда попала? Вопросы, вопросы, и ни одного ответа.

В центре зловещего помещения, прямо на грубо процарапанном на каменных плитах узоре в виде орхидеи, помещалось возвышение, на котором, под стеклянным колпаком, томился увядший, некогда белоснежный цветок.

– Приветствую тебя, Кровавая Орхидея. – вдруг раздался из мрака скрипучий старый голос. Анна вздрогнула, и обернулась на звук. Кто-то шаркающей походкой приближался к ней из темноты.

– Кто вы?! Зачем вы притащили меня сюда?! – спросила она. Голос получился паническим, с острыми нотами отчаяния.

– Ты была рождена для этого. – прошамкал голос, становясь все ближе. Лолита непроизвольно попятилась. В зале было только одно пятно света, который как раз и излучал колпак с цветком. Когда луч упал на того, кто шел из темноты, Аня разглядела кроваво-красные одежды, сгорбленную старушечью фигуру, ужасно морщинистую кожу, которая до такой степени обвисала на лице, что оно само казалось куском вареного мяса. Длинные седые волосы, и что самое ужасное – заросшие кожей слепые глаза. Девушка не смогла сдержать стона ужаса, даже зажав ладонью рот.

– Что, боишься старости, детка? – с булькающим смехом отозвалась старуха. Аня нервно сглотнула, и отступила еще на шаг.

– Я хочу предложить тебе сделку. – прохрипела она. – Несколько капель твоей крови, и я исполню любое твое желание. Почти любое. – поправилась она. – Я хоть и могущественна, но не всесильна.

– Зачем вам моя кровь? – спросила Анна. Старуха ухмыльнулась беззубым ртом.

– Я видела, как ты победила Сирин. Своей кровью. Ты поможешь возродить реликвию академии Кровавой Орхидеи, а я исполню любую твою прихоть. – сказала она.

– Зачем вам нужно возрождать реликвию? И до этого академия процветала. – поинтересовалась Анна. Сердце колотилось от страха как бешеное. Старуха скривилась:

– Не твое дело, зачем нам это нужно. – резко сказала она. – Разве не достаточное вознаграждение я предложила всего за несколько капель твоей крови?

– Я никакого ответа не дам, пока не узнаю все. – отрезала девушка.

– Что ж, хорошо. – сказала наконец вампирша. – Я скажу тебе. Кровавая орхидея – наше единственное магическое достояние. Возродив ее, мы сможем извлечь сок, который обладает крайне могущественными свойствами. Если с ним провести кое-какие манипуляции, то любой вампир, выпивший его, станет совершенен. Абсолютный хищник, машина убийства. С помощью даже небольшого отряда таких вампиров мы сможем захватить всю Европу, сделать ее царством, Вампирской империей, в которой будут действовать только наши законы, и ничьи больше. Это будет нашим раем, который мы создадим сами.

– Что за чушь вы городите?! – пораженно воскликнула Лолита. Эта старуха что, сумасшедшая?!

– Значит нет? – спросила она.

– Нет!

– Что ж, я этого ожидала. – словно разговаривая сама с собой, пробормотала старуха. – Выбора у меня нет. – она подняла голову, и уставилась слепыми глазами на Лолиту.

– Я предлагала тебе очень выгодный и легкий путь, но ты от него отказалась, значит ты предпочитаешь мучительный, а может и смертельный? Что ж, ты добилась своего. Карл, Элль! – крикнула она, подзывая к себе кого-то. Из темноты шагнули две фигуры, облаченные все в те же алые балахоны.

– Принесите крюки. – сказала она им.

– Что?! – закричала Аня, пятясь. – Что вы собираетесь делать?!

– Ты отдашь нам свою кровь. Приятным путем, или нет. Но ты отдашь ее. Жаль, что она не подействует без твоего согласия – Кровавая орхидея не терпит насилия, и принимает только лунную кровь, отданную добровольно. Ну ничего, вырвем силой.

– Нет…– выдавила Анна. Ее что, будут пытать?! Нет, только не это! Страх множеством мелких мурашек забегал по телу. Но как быть? Если поддаться, то мир превратится в сущий ад и кровавый беспредел, а если не уступать, то… Аня ощутила предательскую дрожь в коленях и руках. Ужас ее буквально пожирал, вонзая свои зубы прямо в сердце. Если она не уступит, то тогда ее будут пытать до смерти, если не услышат согласие, и помощи ждать неоткуда… Никто не знает, где она, и что с ней. Это конец.

Тут послышался размеренный шум шагов. Вернулись Карл и Элль. Что-то сверкнуло в их руках, когда они вышли в пятно света. Ане показалось, что она теряет сознание. Это были четыре металлических крюка на длиных толстых проволоках.

– Хватайте ее! – приказала старуха.

Лолита развернулась, и побежала в темноту, но попытка не удалась. Ее уже через несколько секунд схватили за руки, и потащили обратно, к слепой вампирше. Крюков в ее руках не было, теперь они висели под потолком, цепляясь за что-то, что не было доступно глазу из-за темноты. Девушку подтащили к звякающей смерти.

– У тебя есть последний шанс. Отдай свою кровь добровольно, или испытаешь такие мучения, что будешь сама умолять меня забрать ее всю до капли. – прохрипела она, кивая на раскачивающиеся крюки.

Аня подумала о том, что она может себя спасти, но это будет даже хуже, чем смерть. Узнав, что она согласилась на это, все ее друзья, знакомые, Александр… – Анна сглотнула. Все они будут презирать ее до скончания веков, и уже не будет возможности искупить свою вину. И бедные люди… – девушка вспомнила Лену, Алинку, родителей. Их постигнет ужасная участь, и все это будет из-за нее! Нет, лучше умереть.

– Нет…– едва слышным призраком слетело с ее губ. Это будет больно, смертельно больно, но никто не сможет назвать ее малодушной и трусливой. Никто не будет считать ее слабой, никто не назовет предательницей. Просто умереть…жить в тысячи раз труднее. Кровь – это всего лишь жидкость. Когда она кончается, ты засыпаешь, чтобы никогда уже не проснуться.

– Что ж, ты сама сделала этот выбор. – вздохнула старуха, и одним рывком оторвала рукава у Аниного шелкового платья. Девушка попыталась вырваться, но вампиры, держащие ее за руки, были настолько сильными, что Анне не смогла даже чуть-чуть двинуться.

– Тебе будет очень больно. – прошипела слепая вампирша, и одним движением глубоко загнала острие крюка девушке под кожу.

Пронзительный крик вырвался из груди Анны, эхом отражаясь от темных сводов потолка…

Александр сидел в саду, и никак не мог совладать с собой. Дыхание не восстанавливалось, и судя по жару в глазницах, взгляд все еще сверкал красным. Дикая жажда…жажда крови…ее крови. Как хотелось впиться в ее губы, и прокусить их насквозь, чтобы вместе со сладостью поцелуя ощутить пьянящий вкус этого изысканного, буквально божественного напитка.

Вампир сам не понимал, как ему удалось ее не убить, даже отодвинуть. Черт, сила воли пришлась очень кстати, и теперь этой сумасшедшей ничего не грозит. Самоубийца, как она могла, когда знала, чем это аукнется! Глупый отчаянный мотылек, совершенно безответственный в том, что касается осторожности и сохранения себя.

Александр закрыл лицо руками, все еще испытывая огромное желание вскочить, и догнав ее, довершить начатое. Он попытался успокоиться. Это постепенно получалось, и вскоре вампир вернулся в нормальное состояние. Юноша облегченно вздохнул. Теперь все хорошо, все снова встало на свои места, но ее лучше не видеть хотя бы дня два. Кто знает, когда это снова проснется, и не повторится ли подобное от одного ее вида.

Александр решил вернуться в заполненный людьми зал. Туда Аня точно не придет – слишком много народу, а значит хотя бы сегодняшний вечер они не встретятся.

Поднимаясь по ступенькам, он устало подумал:

«Черт, как же мне надоело бояться и за нее и за себя. Ужасно, что все дело только в ее крови. Только на меня она так действует. Ведь не боись я ее убить, ни за что не оттолкнул бы…Как все это объяснить?» – он еще раз провел ладонью по лицу, словно стараясь стереть липкую паутину наваждения. Вампир зашел в бушующий бурным весельем зал. Гости разговаривали, смеялись, танцевали… Все это почему-то смотрелось, как картинка из сказки. Возможно оттого, что состояние Александра отнюдь не соответствовало праздничной атмосфере. На пути ему встретились Рой и Кира, которые о чем-то оживленно спорили на ходу.

– Привет, ты куда пропал? Стелла тут истосковалась уже без тебя. – увидев его, насмешливо сказал он, кивнув в сторону небольшой стайки девушек, имея ввиду бледнокожую шатенку с ярко-зелеными глазами. Кира недовольно фыркнула. Александр поморщился. Эта Стелла его успела здорово доконать во время короткой встречи дружественной с ними академии Черной Розы в загородном поместье. Фонтан, который не заткнешь тряпкой.

– Да ну ее. – отмахнулся вампир. Рой прищурился.

– Интересно, есть вообще на свете такое существо женского пола, которое тебе понравилось бы? – насмешливо хмыкнул он. – Пожалуй я все-таки готов поверить, что ты гей.

– Рой, заткнись! – пихнула его локтем в бок Кира. – Он с Лолитой танцевал.

Глаза Роя полезли на лоб. Он даже напитком поперхнулся.

– Чего?! – выдохнул он. – Почему тогда я этого не видел?

Александр посмотрел на него, как на идиота, что не преминула отметить Кира.

– Рой, тебе уже пятьдесят пять лет, а ведешь себя, как семнадцатилетний недоросль. – хмыкнул вампир, рассчитывая, насколько у него хватит терпения выслушивать всю эту чушь.

– Да, зато ты в свои тридцать два ведешь себя чересчур серьезно. – не остался в долгу тот. – Не будешь уметь прикидываться дурачком, все удивятся: а почему это в теле молодца сидит дряхлый старик?

– Тридцать два – это еще даже не преклонный возраст. – возразил Александр. – Преувеличиваешь.

– Возможно. – не стал отрекаться Рой, – Но я очень близок к правде.

Вдруг руку прожгла острая, пронизывающая боль, настолько сильная, что не было даже сил вскрикнуть. Воздух замерз в легких. Едва не теряя сознание от мучительных приступов, которые вгрызались в руку, словно стая голодных пираний, вампир попятился к стене.

– Эй, что с тобой? – спросил Рой. Кира встревоженно сверлила взглядом побледневшее лицо Александра. Новый приступ, но уже в другой руке. Юноша вжался затылком в стену.

– Может позвать кого-нибудь? – испуганно спросила Кира.

– Нет…– прохрипел Александр. – Ни в коем случае! Я скоро буду. – он резко развернулся, и морщась от боли, выбежал из зала.

– Я пойду к Лукору, а ты собери всех «наших». – сказал Рой Кире. – Здесь все серьезнее, чем кажется.

Кира кивнула.

Александр бежал по ночной улице. Он знал, что с Аней произошло что-то ужасное. С ее руками что-то делают. О том, что это может быть, он старался не думать. От одной мысли, что ей сделают больно, на него наваливалась дикая злость. Из-под рукавов пиджака текла кровь. Приступы следовали один за другим. Однажды он даже почти потерял сознание, когда неосторожно на повороте зацепил израненной рукой угол каменного ограждения, но остановившись на несколько секунд, снова пришел в себя. Боже, и это меньше половины тех мучений, что испытывает сейчас она! Он убъет их. Разорвет на куски, если найдет. Вампир не знал куда направляется, но это его не волновало. Он знал, что куда бы ни пошел, его путь будет верным, так как узы родства, которыми он связал себя и ее при укусе, в подобных ситуациях всегда подсказывают местоположение тебе подобного. Это что-то вроде особого инстинкта, который присущ только им двоим, и никому больше.

Он остановился перед массивным строением, находящимся рядом с заброшенной колокольней. Высокая, пронзающая острой крышей небеса часовня, тонущая в джунглях сорняка и дикого винограда, обвившего ее со всех сторон. Она здесь. Он зашел в здание, и поднялся по скрипучей обветшавшей лестнице на второй этаж.

Внезапно до его слуха донесся пронзительный крик.

– Аня!

Уже не чувствуя рук, он толкнул тяжелую дверь, и стон ужаса сорвался с его губ. Тело словно парализовало.

Девушка висела на четырех крюках, которые держали ее за кожу. Нежные руки были залиты кровью, кисти и голова с длинными волосами безжизненно обвисли. В тот момент, когда вампир зашел в комнату, старуха как раз подносила к носу Ани пузырек с нашатырем. «В полном сознании! Сволочи!» – пронеслась мысль в голове. Глаза застлала красная пелена, разжигая такую злость, какой наверное еще никогда не было. Злоба смешанная с болью.

Услышав за спиной шум, старуха резко обернулась. Александр увидел, что она слепая.

– Ты еще кто такой! – прошамкала ведьма. – Уберите свидетеля! – приказала она кому-то.

«Врожденная зрящая» – догадался он.

Из темноты шагнули две фигуры в красных плащах. Вампир узнал форму академии Кровавой Орхидеи.

– Вы! – вместо крика из горла вырвалось рычание.

– Карл, Элль, вы меня слышали? Прикончите его! – прошипела старуха.

Александр едва успел заметить их движения.

«Быстрые твари!» – стиснув зубы подумал он, чудом уворачиваясь от кинжала, который пропорол воздух в сантиметре от его щеки. Один из противников навалился на него сзади, и они покатились по полу. Удача жестоко играла с ним, то улыбаясь, то скалясь вампиру в лицо.

Но вскоре его все же прижали. Оставался последний шанс. Александр расслабился и закрыл глаза, притворившись что упал в обморок. Как и ожидалось, противник, вдавливающий его в холодную твердь каменных плит, на секунду опешил, и этого мгновения вполне было достаточно, чтобы высвободиться. Вампир сжал кинжал онемевшими от боли пальцами. Секунда, и человек в красном балахоне захлебывался кровью.

Тут его руку стиснули чьи-то пальцы. Александр вскрикнув, чуть не потерял сознание.

– Больно? – пробулькала старуха. – Ей тоже. – она дернула за одну из проволок, заставив руку Анны чуть приподняться. Странный плачущий стон вырвался у девушки, отозвавшись не столько жгучей болью в руке, сколько полоснув по сердцу.

– Убери от нее свои когти! – прорычал он, и не тратя больше времени, вгрызся зубами в горло противнику, вырвав артерию. Александр поднялся на ноги, отбросив умирающее тело в красном в сторону. Руки тряслись, из них обильно лилась кровь, но не так сильно, как у Анны. Он не мог даже взглянуть на ее руки, и оттянутую крюками кожу. Злость, еще больше распаляемая болью, требовала только одного – убийства, причем еще более мучительного, чем ими переживаемые страдания вместе взятые. Как эта гора старого тряпья только посмела прикоснуться к ней!

– Я убъю тебя! – прорычал он. Казалось, что человеческий голос уже больше никогда не вернется, навечно оставшись звериным рычанием.

– Слишком много гнева, слишком мало дела. – пробулькала старая ведьма. – Не так ли? – обратилась она к Ане. – «Даа, так» – пискнула она, изображая кукольный голос, и стала по новой дергать за проволоку, заставляя руки девушки двигаться. От боли к Лолите снова вернулось сознание. Из груди вырвался вымученный крик.

Александр не издал ни звука. Стена, освещенная светом ночного фонаря, едва успела поймать его тень. Он метнулся к вампирше. Удар отбросил ее на противоположную стену, пробив грудную клетку насквозь, и она свалилась, словно куча тряпья, обсыпанная деревянными обломками и старой штукатуркой.

Новый приступ раскаленным сверлом врезался в руки. Вампир чуть не согнулся пополам. Донесся приглушенный стон.

– Аня…– выдохнул он, и метнулся к лежащему неподалеку кинжалу, но схватив, тут же отбросил его. Что может сделать нож против стальной проволоки? Он мог бы разорвать проволоку руками, но от боли скорее всего потеряет сознание, и когда ведьма очнется, они ничего не смогут сделать. Его убъют, а ее запытают до смерти. Где же выход?

Вдруг Александр услышал шум. Взглянул на Анну, и холод пронесся по телу. Девушку сотрясала мелкая дрожь – приступ предсмертной агонии.

– Нет, только не это! – вырвалось у него. Схватившись руками за проволоку, он почувствовал, как она ломается, вместе с тем, приходила адская боль, швырявшая его на самый край сознания. Наконец четвертое препятствие порвано, и девушка, словно неодушевленная кукла, упала на него. Александр чувствовал, как она дрожит, и перевернув ее, увидел, то, чего больше всего боялся. Когда вампир умирает, его глаза поддергиваются мутной пленкой, словно бельмами.

Кожа Анны приобрела сероватый оттенок, тело сотрясалось в дикой агонии.

– Боже мой, нет, не умирай! Аня, держись, прошу тебя! – крикнул он, чувствуя, что руки дрожат от страха.

– Александр…– колыхнул воздух чуть слышный шепот, нет, скорее выдох. Невидящие глаза обратились к нему.

– Молчи, прошу, только молчи, не разговаривай. – сказал он. Голос панически дрожал. – Все хорошо, только не засыпай, прошу тебя, ни в коем случае не спи!

Глаза девушки подкатывались, но было видно, что она отчаянно сражается, пытаясь вырваться из липких пут смерти.

– Мне…так холодно…– прошептала она. – Прости…

– Нет! Даже не думай об этом, слышишь? Сейчас нам помогут, вот увидишь! Только не спи!

Александр уже послал сигнал прямо Лукору, и знал, что через несколько минут они будут здесь, но состояние Лолиты было непредсказуемым, и медлить было нельзя.

Вдруг куча тряпья в углу завозилась. Ведьма снова вставала, издавая не то хрипение, не то рычание.

– Глупый кровосос! Думал, что меня убить обычным способом! Жалкий щенок, теперь ты так просто от меня не уйдешь! – прохрипела она, и с неожиданной стремительностью, метнулась к ним.

Боясь сделать Ане еще больнее, он, принял удар ведьмы на локоть, снова отбросив ее, но эффект получился слабый, так как позиция была неудобной – держа голову девушки на коленях, отбиваться. Воспользовавшись моментом, пока старуха поднималась на ноги, вампир осторожно положил Анну на пол, и встал. Боль уже не была такой сильной как раньше, но Александр знал, что стоит ему хоть как-то задействовать руки, то все повторится. Единственное, что его отчасти радовало, то что Ане эта боль не передавалась.

Пошатывающаяся куча алого тряпья встала.

«Тебе не выкрутиться, щенок! Ты в моей власти.» – раздалось в голове у него, и вампир почувствовал, что собственная рука сжала его горло, хладнокровно и методично смыкая кольцо пальцев. Тело отказывалось двигаться, и не было никакого шанса помешать. Он закашлялся, хватая ртом воздух, и чувствовал, что сознание начинает медленно угасать, смешиваясь с вечностью. Перед глазами поплыли черные круги. Он последний раз сделал вдох, прежде чем мир вокруг померк.

========== Седьмая буква в слове “смерть” ==========

Оранжевый мир…мир ощущений…сквозь закрытые веки дневные течения…– доносилось до Ани. Словно детская считалочка, эта бессмысленная фраза проносилась в ее сознании раз за разом, произносилась ее маленьким тонким детским голоском, летала вокруг тихим беззаботным смехом. Казалось, что это длится бесконечно долго: месяцы, годы, века, что время смерзается и тает. Все меняется, все течет, и только она – Аня, остается неизменной, словно закон бытия, словно закат и восход, словно само время.

– «Ну, что же ты!» – произнес внутренний голос. – «Ты должна жить, ты должна проснуться! Открой глаза!»

– «Зачем?» – удивилась Анна. – «Мне и здесь хорошо»

– «А о других ты подумала?» – рассвирепело ее второе я. – «Себя не жалеешь, так хоть их пожалей»

Тут вновь на сознание наплыл туман, и девушка снова погрузилась в странное внутреннее оцепенение, сквозь которое все же проникал назойливый голос, и она наверное так и не обратила бы на него внимания, если бы в очередной раз это не был голос Александра.

«Аня, открой глаза!» – услышала она, и от испуга действительно широко распахнула их, но тут же зажмурилась от резкого дневного света. Она находилась в странном помещении, где все было однотонным – белым и серым, и судя по капельнице, к которой она была «приколота», это была больница.

Девушка двинулась, и застонала. Руки отозвались зверской болью, да и не только они, все тело болело так, словно ее побили. Она услышала скрип, и повернув голову, увидела Александра. Он спал, и рука, свешивающаяся из-под одеяла была забинтована от плеча, и до середины пальцев. Выглядел он ужасно измученным. Красивое лицо сильно побледнело, под глазами фиолетовые круги, а выражение лица встревоженное даже во сне. Девушка ощутила острую вину. Это все из-за нее. Сколько проблем она принесла ему, страшно подумать, и теперь он врядли даже общаться с ней захочет так, как прежде. Это будет больно, но большей боли, чем она пережила, уже наверное не будет, поэтому останется только смириться, или…не жить. Две развилки: свет и мрак, да и нет, жизнь и смерть…и неизвестно, что хуже. Жить, потеряв все, что имело для тебя главную ценность, делающую существование жизнью, или умереть, навсегда уйти из этого мира, но уже не чувствовать боли и вины из-за содеянного.

Девушка попыталась снова пошевелиться, чтобы размять затекшие ноги – неудачно. Во-первых, тело снова взвыло от боли, а во-вторых, ее кровать громко скрипнула. Александр вздрогнул, и открыл глаза.

Примерно минуту он каким-то пустым взглядом смотрел на нее, а после выражение лица стало медленно меняться на удивленное.

– Аня? – осторожно спросил он, словно не узнавая ее.

– Да вроде. – прохрипела девушка, и тут же ужаснулась своему голосу – как ржавый замок. Она внутренне сжалась, ожидая, что его лицо примет осуждающее выражение, и разрушит последний хрупкий мост, который хоть как-то связывает их, но этого не случилось, что девушка восприняла с огромным облегчением. Все ее опасения были глупыми, бессмысленными.

Александр двинул рукой, и поморщился. Ане показалось, что раны под ее повязкой тоже заныли.

– Прости меня. – прошептала она. – Из-за меня ты столько пережил. Наверное ты сейчас меня ненавидишь, и…я пойму, если это так.

Он прикрыл глаза.

– Если я кого-то и ненавижу, то это тех, по чьей вине произошло все это. Они мучали тебя, и поплатились. Я жалею лишь об одном: что не смог сам отомстить им, даже увидеть этого не смог, но очень хотел бы. Прикоснувшись к тебе, они тем самым прикоснулись и ко мне, а личных обид я не прощаю.

У Ани ком встал в горле.

– Это был переносный смысл, или… – она посмотрела на его руки, забинтованые точно также, как и у нее.

– Нет, не переносный. – тихо сказал он. – Ты – моя часть. Твоя боль – моя боль. Твое счастье – мое счастье. И с этим ничего нельзя поделать.

– Боже мой… – только и смогла выдохнуть Анна. Повисла мертвая тишина, нарушаемая лишь тихим писком аппарата искусственного дыхания. Лолита долго, не мигая смотрела в его глаза. Каре-бордовые, уставшие глаза. Этот взгляд ей почему-то напомнил один из дней ее детства, когда она с мамой ездила в зоопарк. Маленькая Аня долго стояла возле клетки с волками. Ей было жалко животных, которые сидели в темном углу, и тоскливо смотрели на посетителей сквозь прутья решетки. Звери сидели вокруг одного из своих сородичей. Он лежал, и тяжело дышал. Этот взгляд желтых глаз девочка запомнила навсегда. У Александра был сейчас взгляд того умирающего волка. Не испуганный, не обреченный, но какой-то странный. Осознанный, твердый. Взгляд того, кто понимает ситуацию, и знает, что ничего изменить нельзя, и потому сохраняет спокойствие, так как нервы бесполезны.

Девушке ужасно хотелось коснуться его, хотя бы мгновение удержать руку на его коже, но она не позволила себе этого. Ее безответственное поведение в прошлый раз причинило много проблем, и повторного инцидента она допустить на могла. Каким-то чудом их отношения пока не разрушились, и она должна была научиться ценить хотя бы дружбу, раз более желанное недоступно, должна постараться забыть все до последнего мгновения, когда все выходило за рамки дозволенного, забыть все.

Видимо на ее лице проступила та боль, что сейчас горела внутри. Александр изменился в лице.

– Что-то случилось?

– Да. – ответила она. – Мне больно.

Странно, но все это Лолита сказала спокойно, открыто, словно самой себе, где-нибудь в темноте, в пустой комнате. Ее совершенно не смущало, что Александр может ее неправильно понять, потому что это было просто невозможно и глупо.

– Мне тоже. – тихо сказал он. – Но так надо. Я не могу навредить тебе. Я просто не смогу после жить с этим.

– Лучше бы ты убил меня тогда. – вздохнула Аня. – Не пришлось бы мучаться ни тебе, ни мне.

– Глупости. – он моргнул, и взгляд снова стал неподвижным. – Ты сейчас городишь чушь. Мы жили до этого, будем жить и после.

– Нет. – прошептала Аня. Ком в горле сжался еще туже. – Я не смогу жить без тебя. – слова вырвались прежде, чем она успела подумать, стоило ли это произносить. Последний звук словно обжег ей язык, и она замолчала, закрыв глаза. Наверное она действительно хочет потерять его, раз не может держать себя в руках.

– Ты боишься, что я уйду?

– Да. – ответила она.

– Это невозможно. Я бы никогда не смог…пусть я не могу тебя поцеловать, но ты всегда будешь моей. Ты и раньше ею была…с того самого момента, как я тебя укусил. – он снова устало прикрыл глаза. – Я люблю тебя, Аня, и это в сто раз мучительнее, как если бы я просто ненавидел тебя.

Лолита молчала, испытывая непонятное мучительное чувство. Боль смешанная с радостью. Смех и слезы. Почему все в жизни так сложно? Неужели нельзя просто любить и быть любимым? Ответ кроется глубоко в дебрях жизненного пути, и каждый ищет свой.

– Я сделаю все, чтобы прекратить мучения. – сказала она. – Пусть даже придется вытащить этот дар клещами, но я сделаю так, чтобы он не причинял больше неприятностей ни тебе, ни мне.

– Не стоит так категорично относиться к этому. – чуть улыбнувшись, ответил Александр. – Жизнь длинная, по крайней мере у нас, и всегда найдется более приемлемый выход.

– Надеюсь. – вздохнула Анна. – Но если его не будет, то я не отступлю. Уж лучше умереть, чем мучаться.

– Однако твои действия говорят строго наоборот. – усмехнулся он. – Ты предпочла не умереть, а выжить. Я не ошибся, когда однажды сказал тебе, что впервые вижу человека, который так цепляется за жизнь. Ты снова здесь, в безопасности, хотя это чудо, что ты осталась жить после таких мучений. Ты узнала седьмую букву в слове «смерть», и убежала от нее, похитив эту тайну.

– Седьмую? В слове «смерть» всего шесть букв. – удивилась Аня. В глазах цвета красного дерева зажглась яркая искра.