Текст книги "Сильмарилли (СИ)"

Автор книги: K Day

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 11 страниц)

– Как это отчасти?

– Иногда друг.

– А сейчас?

– Сейчас непонятно.

Балин, который тоже был поблизости произнёс:

– Беорнинги не любят чужаков, ну а гномов так вообще не переваривают. Но в прошлом Беорн помог нам и даже дал пони, чтобы мы доехали до Лихолесья. Да, они не любят гномов, но орков они ненавидят. Азог и Больг вырезали всю семью Беорна, взяли в плен его сородичей и истязали ради забавы. Общие враги могут объединять. Будем надеяться, что Трандуил сумеет убедить Беорна.

Я навострила уши.

Трандуил подъехал к человеку и, не спешившись, поприветствовал его.

– Я Трандуил, сын Орофера, король Лихолесья приветствую тебя.

– Я знаю кто ты такой. Что вам нужно?

– На наш отряд напали орки недалеко отсюда. Они могут напасть снова, поэтому нам пришлось искать убежище в твоих землях.

– Я вижу гномов. Они слишком уж часто просятся в гости. – Беорн посмотрел на гномов зло и недружелюбно.

Торин выступил вперёд.

– Мы бы с удовольствием объехали стороной твои владения, Беорн, – крикнул Торин.

– Так чего ж не объехали? – крикнул в ответ человек.

– Из-за орков.

– У тебя всегда то гоблины, то орки, Торин Дубощит. Чего тебе дома не сидится?

Торин оглянулся на меня, Беорн тоже уставился на меня.

– Добрый вечер, – я попыталась улыбнуться, но это не помогло. Весь мой вид говорил о том, что меня только что вытащили из мясорубки, а в таком виде сложно выглядеть милой.

– А это ещё кто?

– Это Алдариель, – сказал Торин. – Несколько часов назад она отрубила Больгу полголовы и продырявила ему шею.

Беорн уставился на меня во все глаза.

– Она? Больга? Что ж, я разрешаю вам разбить лагерь на моей земле на одну ночь. Мне интересно послушать подробности.

Раздался общий вздох облегчения. А я посмотрела вверх на Балина и спросила:

– А чего его все так боятся?

– Он беорнинг. А они оборотни. Превращаются в огромных агрессивных неуправляемых медведей.

Я закрыла глаза и вздохнула.

– Час от часу не легче.

…

Уже совсем скоро были поставлены шатры и разведены костры. Беорн пригласил Трандуила, меня и гномов в хижину. Там на столе стояли миски с медовыми сотами, сливками и лепёшками. В кувшинах было молоко и вода. Трандуил пригубил чашу с молоком и отставил её. Гномы очень аккуратно начали брать еду. Просто невероятно! – подумала я про себя. Сама я крошила лепёшку – во рту всё ещё стоял привкус орка. От вида еды меня подташнивало.

– Так значит, ты, – обратился ко мне громогласный Беорн, – снесла голову Больгу?

– Угу, – пролепетала я. У меня не выходило из головы, что огромный человек, стоящий передо мной может в одну секунду превратиться в медведя и всех порвать на тряпочки.

– Это надо было видеть, – промычал Двалин, набивший себе рот лепёшками с мёдом, – у нас у всех глаза на лоб полезли, когда она начала… – тут он поперхнулся, потому что Балин больно ткнул логтем ему в бок.

– Да, да, – продолжил тем временем, Бомбур ничего не заметив – я сам чуть с пони не свалился, когда она обняла этого мерзкого орка.

– Обняла? – не понял Беорн

– И поцеловала, – кивнул Гимли и тут же получил тяжёлой кружкой по голове от Балина.

– Поцеловала? Орка? Больга? – взревел Беорн, а Трандуил напрягся.

– Это был отвлекающий манёвр, – спокойно сказал Торин, сжимая кружку так, что она чуть не трескалась, – чтобы отвлечь его.

– Да, – закивал Балин, – через секунду Больг уже валялся на земле с отрубленной башкой, разбрызгивая свою поганую кровь.

– А ну ка давайте поподробней, – сказал Беорн, усаживаясь за стол.

Я вскочила на ноги.

– Я… я.. прошу прощения. Мне нужно выйти.

И я стремглав бросилась к выходу, уронив при этом табуретку. Меня тошнило, руки дрожали, во рту казалось всё ещё была мерзкая слизь. Снаружи я столкнулась с Симраилом.

– Вина, быстро! – протянула я руку.

Симраил отстегнул флягу с пояса и протянул мне.

– Алдариель, что…

– Не сейчас, Симраил. – я почти бегом направилась к реке, которая текла недалеко от хижины. Свет звёзд был ярок. Зелёные огоньки метались над водой – светлячки. Я села на траву у воды, открыла флягу и наполнила рот терпкой жидкостью. Подержала и выплюнула. Ещё раз. И ещё. Пока не закончилось вино. Привкус орка не уходил. Я ощущала его руки на своём теле, его зловоние, его мерзкий язык на своих дёснах, нёбе, в горле. Тошнота с новой силой заставила меня согнуться. Из меня лился желудочный сок. Больше было нечему. Я подползла к реке и умылась, прополоскав рот несколько раз. Я потрясла флягу и вылила в рот последние капли. Сев на колени на самый краешек берега, я обхватила себя руками, из груди вырвался стон. Мне было настолько плохо, насколько вообще может быть человеку.

– Алдариель, – прозвучал спокойный голос у меня за спиной.

Я не оборачиваясь, прошептала:

– Помоги мне.

Трандуил подошёл и поднял меня на ноги. Я всё ещё обнимала себя за плечи и дрожала. Я смотрела на реку, где резвились светлячки и плыли вместе с течением бесчисленные звёзды.

– Я не могу избавиться от него, – прошептала я, – Он в моей голове, на моей коже, в моём рту! Мне плохо. Ты можешь мне помочь? – я не смотрела на лесного короля. Я просто не могла смотреть на него.

Трандуил нежно взял меня за подбородок и повернул мою голову к себе.

– Я могу сделать так, что место Больга займёт другой. Тебе не полегчает, но Больга ты больше не почувствуешь.

Я кивнула. Что угодно, только не слизь орка, только не его зловоние и не его вонючие руки.

Трандуил наклонился ко мне и поцеловал, еле дотрагиваясь до губ. Он не приближался и не обнимал меня. Просто держал за подбородок. Его губы нежно ласкали мои. Не отрывая их он прошептал:

– Ты прекрасна, Алдариель.

Моя дрожь унялась. Я опустила руки и расслабилась, принимая поцелуй лесного эльфа, как лекарство, как панацею, как подарок. Аромат хвои, дождя, первых цветов и лесных ягод постепенно обволакивал меня, тесня зловоние орка. Тепло разливалось по телу, согревая мою кровь и сердце. Я приоткрыла рот и застонала уже от наслаждения. Трандуил захватывал мои губы своими, ласкал мои зубы языком, проникал глубже, овладевал, властвовал ,и я позволяла ему. Он медленно переместил свою руку с подбородка на затылок, второй он взял мою ладонь и прижал к своей груди. Его губы переместились на ямочку под губой, ниже, пощекотали подбородок и остановились на шее. Лесной король обжигал мою кожу дыханием, переводя дух, а затем взял кончик моего уха губами и я задохнулась от жара, охватившего меня. Я подняла руку и коснулась щеки эльфа, провела по виску и дотронулась до кончика уха. Трандуил рыкнул и отстранился. Он тяжело дышал, в глазах была страсть. Я вся горела. Образ, воспоминания, вкус орка ушли. На их место пришли лесные ягоды, запах дождя и опаловые глаза. Это были иные ощущения, желанные, сладкие и терпкие как вино. Я закрыла глаза, чтобы запомнить их. Оставить навсегда. Не отпускать и не отдавать.

– Спасибо, – прошептала я и почувствовала лёгкое прикосновение к щеке, я прильнула к ней с благодарностью.

– Ты прекрасна, Алдариель, – тихо повторил Трандуил, – слишком прекрасна. Я не смогу…

Я открыла глаза и взглянула на него такого близкого и незнакомого. Его взгляд коснулся моего, переместился на мои губы, потом снова в глаза. Моя нижняя губа дрогнула в предвкушении и лесной король не заставил ждать. Он притянул меня к себе, наклонился и накрыл поцелуем мои губы жадно и страстно. Я обвила руки вокруг его шеи, зарывшись в шелковые волосы. Он целовал мне губы, глаза, скулы, шею, ямочку на шее, плечи. Я забывала дышать и отвечала на каждое его прикосновение. Он ласкал меня руками и я поддавалась его ласкам. Он наклонялся и я тянулась к нему. Он приближался и я прижималась в ответ. Мой мозг отключился. Бабочки обезумели от счастья.

– Сильмарилл…

Я выдохнула. Бабочки посыпались.

– Сильмарилл? – прохрипел мой голос.

Я оттолкнула лесного короля и, тяжело дыша, взглянула в его горящие глаза. Он быстро совладал с собой.

– Сильмарилл? – повторила я, – Ты настолько жаждешь обладать ими?

– Алдариель, – в глазах короля промелькнула отчаянная просьба, – ты не понимаешь…– он потянулся ко мне, но я отпрянула.

– Ты помог мне, – тихо сказала я. – Я благодарна тебе, король Лихолесья.

Я склонила перед ним голову. В первый раз. Чтобы скрыть слёзы.

– Я предупреждал, что легче тебе не станет. – голос короля звучал тише обычного.

Я не ответила и пошла в сторону шатров, резко поправляя на ходу одежду и волосы.

…

В шатре я нашла Фили, который уже пришёл в себя, но полулежал, облокотившись на мешки. Его поил с ложечки Двалин каким-то сладко пахнущим отваром. Рядом сидел Торин, Гимли, Бомбур и Балин. Увидев меня, Фили заулыбался до ушей, а я ринулась к нему и взяла за руки.

– Как ты, Фили? Что орки сделали с тобой? Они тебе что-то сломали? Ранили? – я оглядывала его со всех сторон.

– Тише, тише, – успокоил меня Фили. – Я даже не понял, что произошло. Мы с разведчиками наткнулись на них и они сразу меня оглушили. Сейчас вроде ничего не болит, кроме головы. Но Двалин изображает из себя мою бабушку и не велит подниматься. Вон, даже с ложечки кормит.

– Как я рада, что ты в порядке! Ты просто не представляешь, как я перепугалась, когда увидела, как Больг, – я запнулась, но быстро продолжила, – как Больг тыркает тебя мечом.

– Да, мне уже рассказали, как ты от страха ринулась в стан врага и повисла на шее Больга, нечаянно проткнув её – заулыбался Фили, – Спасибо, Алдариель, убивающая поцелуем!

Почему-то это меня рассмешило. Тошнота больше не приходила. Образ Больга растаял. Я вспомнила реку. Всё-таки Трандуил помог, как и обещал.

Когда мы уже лежали с Фили, Двалином и Балином, который занимал теперь место Кили – Бомбур, Гимли и Торин расположились в другом шатре, – я задумчиво спросила:

– Почему орки такие жестокие? Они слабоумные?

– Скорее слабосердечные, – тут же ответил Балин.

– Бесчувственные?

– Ну почему же? Что-то же толкает их на жестокость, – задумался Балин.

– Кровожадность их толкает. Нет у них ни чувств, ни сердца, – отозвался Двалин, – сомневаюсь даже в наличии печени.

Мы помолчали. Потом я приподнялась на локте:

– Со временем ведь я забуду, да? Ну, то, что произошло…

– Боюсь, что память – такая штука, – ответил Балин,– что живёт очень долго. Почти как бессмертные эльфы.

– И так же как эльфы, память умело и точечно действует на нервы, – отозвался Двалин, – У меня постоянно стоит перед глазами тот случай с варгом. Никогда не забуду треск собственных костей.

– Да, Двалин, ты довольно точно подметил. Действует на нервы… точечно… прямо в сердце, – прошептала я, думая уже не об орках.

Гномы переглянулись, но спрашивать не стали. Я легла и закрыла глаза. Мне снилась армия бабочек, атакующих меня со всех сторон.

========== Глава 13. ==========

На следующее утро я вышла из шатра и направилась к реке, чтобы умыться и поискать флягу Симраила, которую так и оставила на берегу прошлым вечером. Мир вокруг казался сказкой – вдали виднелись горы, уходящие в самые облака, вокруг простирались луга, небо казалось необъятным, а воздух сладким. Я глубоко вздохнула и потянулась. Прекрасное место!

Вода в реке оказалась прохладной и я поёжилась. Раздевшись, я вошла в воду по пояс и села, тихонечко взвизгнув и засмеявшись. Воспоминания о Больге больше не приносили боли и тошноты, но всё ещё не желали таять и забываться. Я закрыла глаза и окунулась с головой. Пусть все мои мысли унесёт течением, решила я.

Выйдя на берег и одевшись, я начала шарить в траве в поисках фляги и краем глаза заметила громадную фигуру. Я выпрямилась и уже автоматически схватилась за меч, который теперь всегда не забывала пристёгивать к поясу. На невысоком пригорке, покрытом белыми и сиреневыми колокольчиками, сидел Беорн. Он кивнул мне. Я неуверенно подошла. Он похлопал по земле и я села поодаль от него.

– Так значит и тебе досталось от орков? – сказал он и голос его отразился мелкими барашками по воде.

– Вы увидели шрамы?

– Мне вчера гномы рассказали немного. И да, я увидел, – спокойно сказал он, – ты смелая.

– Это спорное утверждение, – я сорвала травинку и покрутила её в руках.

– Не каждый бы полез целовать орка.

– Да уж, это действительно то ещё удовольствие, – отозвалась я, – Но я в тот момент абсолютно ни о чем не думала. Мне было страшно за Фили и за свою жизнь.

– Да, страх обычно толкает на подвиги.

– Вряд ли это был подвиг. Просто случайность или везение, как сказал бы один мой знакомый эльф, – фыркнула я.

Беорн поглядел на мой меч.

– Как зовут твой меч?

Я уставилась на Беорна.

– То есть?

– У каждого великого меча, побывавшего на поле боя, должно быть имя, – серьёзно ответил Беорн, – люди обычно дают имена своим железкам, – добавил он, усмехнувшись.

– А! – протянула я, – Ну, Больга я убила его собственным мечом…, – задумчиво сказала я и вынула меч из ножен. Покрутив им, я вдруг улыбнулась и уверенно сказала:

– У моего меча есть имя!

– И какое же?

– Метла!

Беорн фыркнул.

– Пошли, – сказал он, – накормлю тебя завтраком. Ты же вчера так и не попробовала мои медовые лепёшки!

– Завтрак – это отличная идея, – засовывая Метлу в ножны, согласилась я. Мне начинал нравится этот простой волосатый великан.

Зайдя в хижину, я уселась на табуретку, а хозяин поставил передо мной миску, где горой возвышались душистые лепёшки. Рядом он поставил мёд и сливки. А ещё дал огромную кружку с молоком. Я начала уплетать за обе щёки. Наполненным ртом я восхищённо промычала:

– Это просто восхитительно, Беорн! Я в жизни не ела ничего вкуснее!

Беорну явно польстил мой комплимент и, несмотря на мои протесты, он достал откуда-то ещё одну миску с лепёшками. Он сел напротив и уставился на меня. Я перестала жевать и вопросительно посмотрела на него.

– В твоих глазах вчера я увидел необычный свет, – сказал Беорн, – но сегодня его нет.

Я махнула рукой.

– Да это камни какие-то во мне. Иногда они светятся, а иногда нет. Я сама ещё толком не разобралась. С этим вопросом к Трандуилу надо, а не ко мне.

– Да, Трандуил жаден до камней. Всем известно, что камни – это его страсть и слабость. Теперь понятно, почему он так трясётся над тобой.

– А он трясётся?

– Это видно невооружённым взглядом, девочка, – улыбнулся Беорн, – Вчера он сразу ринулся за тобой, стоило тебе выйти из хижины. Вообще, все эльфы, гномы и люди неравнодушны к драгоценностям и металлам. Они убивают друг друга и предают ради каких-то побрякушек.

– А вы? – поинтересовалась я, макая лепёшку в сливки.

– Мне не интересны ни камни, ни серебро, ни золото. Я люблю землю и животных. Ничего дороже нет запаха цветов и ничего приятнее жужжания пчёл.

– Беорн, вы просто мужчина моей мечты! – воскликнула я в изумлении, а Беорн улыбнулся и налил мне ещё молока. Вдруг снаружи раздался сигнал к сбору. Беорн подскочил, но я поспешила его успокоить:

– Это эльфы, они вечно по утрам трубят, как умалишённые. Жить не могут без своих рожков.

Беорн вышел посмотреть на сборы. Зашёл Торин. Он был мрачен. Сев за стол, он, не спрашивая, опрокинул кружку молока в себя и с силой опустил её на стол. Миски подпрыгнули, расплескав сливки.

– Ты чего, Торин? – округлила я глаза.

Торин уставился на меня.

– Я видел вчера тебя с этой остроухой лесной феей!

– С Трандуилом что ли? – аккуратно уточнила я.

– Да! Ты думаешь, он к тебе что-то чувствует? – чуть ли не крича, продолжал король Эребора, – Он обезумел от Сильмарилли! Его интересуешь не ты, а камни в тебе!

Я сама знала, что Торин прав, но его тон разозлил меня.

– А ты, Торин Дубощит, разве ты не обезумел от этих камней? Разве не жаждешь заполучить их? Я вижу точно такую же страсть и в твоих глазах.

Торин замолчал. И это молчание было громче криков.

Тут я вспомнила, что так и не нашла флягу, встала и посмотрела на Торина:

– Я всё чувствую, Торин. Я знаю. Правда. И то, что было вчера на реке совсем не то, о чём ты подумал. Но сейчас мне надо идти.

Я постаралась выйти медленно, но ноги сами побежали из хижины.

Я снова обшаривала траву вдоль и поперёк берега. Фляги нигде не было. Я обречённо вздохнула и посмотрела на воду. Неужели её унесло течением?

– Ты не это ищешь? – спросил мелодичный голос у меня за спиной. Я обернулась. Симраил держал в руках свою флягу.

– Я уже боялась, что её унесло течением, – облегчённо улыбнулась я, – хорошо, что ты её нашёл.

Симраил не улыбался.

– Я забрал её вчера вечером, – сказал он серьёзно.

– Понятно, – осторожно ответила я, – тут оказывается вчера был мальчишник, а я и не заметила.

– Алдариель, вчера, – Симраил смотрел не мигая. Как у него вообще так получается? – вчера то, что случилось здесь у реки…

Я остановила его:

– Симраил, так было нужно. Мне было плохо. А он помог. И сейчас меня не выворачивает наизнанку при мысли о Больге. Я не чувствую постоянно мерзкого привкуса во рту. Моё тело не зажигается болью там, где были руки орка. Мне намного лучше. И я не жалею.

– Хорошо, если так, – тихо сказал эльф.

– Симраил, расскажи мне о матери Леголаса. Я так понимаю, сейчас её нет, иначе бы… хотя, кто знает? Так она есть?

– Мать Леголаса погибла очень и очень давно. Леголас тогда был совсем юным, возможно он даже не помнит её.

– Это очень грустно. Я знаю что такое расти без матери. – вздохнула я, – а как Трандуил пережил такое горе? Он поэтому живёт, словно оброс толстым панцирем?

– Нет, насколько я помню, он всегда был таким. Брак с матерью Леголаса был вынужденной мерой. Как ты, думаю, заметила, у нас нет детей. Эльфы угасают. Наши браки стали необходимостью. Вряд ли Трандуил любил свою жену, я никогда не чувствовал тепла между ними, но он уважал её и ценил, особенно, когда родился Леголас. Она же очень любила своего сына и готова была защищать ценой собственной жизни. Думаю, Трандуил чувствует долю ответственности за то, что не смог сберечь её.

– Почему он не женился во второй раз?

– Думаю, что первый брак без любви многому научил короля Лихолесья. Эльфы тоже хотят любить, Алдариель.

Я задумалась. Я представить себе не могла, что Трандуил мог взять на себя такую ответственность. Пожертвовать любовью ради будущего эльфийского народа. Он мне казался эгоистичным и вспыльчивым. Оказывается, я до сих пор видела только внешнюю оболочку лесного короля – только его панцирь.

– Надо спешить, Алдариель, – голос Симраила вывел меня из раздумий, – мы скоро выдвигаемся.

Я кивнула и мы пошли к стоянке.

Беорн стоял возле хижины, смотря, как мы уезжаем на юг.

– Алдариель, – крикнул он, я обернулась, – Пусть твоя Метла не знает пощады и хранит тебя!

Трандуил покосился сначала на меня, потом на меч и усмехнулся. Или мне опять показалось. Я помахала Беорну рукой и погладила Эленарин. Нам снова предстоял долгий путь.

– Эй, что за метла? – Фили подъехал ко мне.

Я взглядом указала на свой меч и улыбнулась:

– Теперь я, Фили, – не только Алдариель, убивающая поцелуем, но и убивающая Метлой!

– С тобой опасно иметь дело!

– А то! – весело подмигнула я.

Трандуил ни разу не обмолвился о случившемся. Я тоже. Но теперь моё сердце пропускало удар каждый раз, когда наши взгляды встречались. Каждую ночь мне снились бабочки. Энтомологам бы понравилось, но не мне. Я каждый раз просыпалась с ощущением опустошённости. Двалин посматривал на меня и в конце концов заявил, что у меня снова что-то сломалось. Я не спорила.

Орки больше не нападали. Видимо, потеряв предводителя, они больше не решались вступать в бой. Поэтому мы довольно спокойно ехали всё дальше и дальше день за днём, пока впереди на другой стороне реки Андуин не показался лес.

– Лотлориэн, – услышала я голос Гимли, и в голосе его было множество оттенков от ностальгии до трепета.

– Как мы переберёмся через реку? – спросил Фили.

– Понятия не имею, – сказал Гимли, – в прошлый раз мы пришли в лес с запада, прямиком из подземельев Мории.

– Ты был в Мории , Гимли? – удивилась я.

– О, да! В жизни так быстро не бегал, как по лабиринтам Мории от огромного балрога!

– А кто это?

– Лучше тебе не знать! – Гимли покачал головой.

Все посмотрели на Трандуила. Тот спешился и раздавал приказы.

– Что происходит? – спросила я у Симраила.

– Мы, эльфы тэлери – прекрасные корабелы. Подожди, и ты увидишь наши лодки. Жаль, что ты не видела наших кораблей! Они подобны самоцветам!

– Сильмарилли? – решила пошутить я.

– С Сильмарилли не сравнится ни один самоцвет, Алдариель, даже сердце Одинокой Горы Аркенстон! – вздохнул эльф. Он видимо устал втолковывать мне стоимость и значимость камней, что внутри меня.

– Аркенстон настолько прекрасен? – мне стало любопытно.

– Спроси у Торина. У него все предки были помешаны на этом камне. Прям обезумели. Они бы точно всех поубивали за него, если бы не прилетел дракон и не улёгся на их сокровище.

Гномы зло покосились на Симраила.

– Дракона мы победили, – встрял Двалин.

– Я уточню, – спокойно сказал Симраил, – Вы его разбудили. А убил его лучник Бард из Дейла. А вы тем временем…

– Ладно, ладно, – поспешил остановить Балин начинающийся спор, – давайте лучше поможем строить лодки.

Симраил вытянул было руку в протесте, но гномы уже спешили к эльфам, которые рубили толстые стволы деревьев, в обилии росших по нашу сторону реки.

Эльфы работали слаженно и быстро. Казалось они колдовали, а не строили. Гномы шастали вокруг и мешались под ногами, но всё-таки пытались влезть со своими советами. Эльфы лишь закатывали глаза и работали дальше. Когда я увидела Трандуила, то не поверила своим глазам. Он снял свои доспехи и плащ, оставшись в одной рубашке и штанах. Рукава король Лихолесья закатал, обнажив мускулистые крепкие руки. Каждое его движение было столь же изящным и красивым, сколь уверенным и мощным. И опять же Трандуил не изменял себе, не делая ни единого лишнего движения. Симраил присоединился к работе. Половина эльфов стояли на страже.

Уже стемнело и появились звёзды, когда первые, огромные в своих размерах лодки были готовы. Когда я увидела их, то у меня от восхищения вырвался то ли вздох, то ли выдох:

– Ух ты!

– О да, – улыбнулся рядом Фили, – это только так и можно описать! Ух ты!

К вечеру следующего дня мы сели в лодки. Я, Трандуил с десятью воинами и Торин с гномами – в одну лодку. Все остальные разместились в других. Ещё две лодки, которые по размерам превосходили другие, вместили в себя пони и лошадей, и несколько эльфов, которые сели у вёсел. Мы плыли так, словно нас несло на себе какое-то подводное чудовище. Взмахи вёсел были мощными, но плавными. Мы быстро приближались к противоположному берегу, к Лотлориэну.

========== Глава 14. ==========

Через два часа, вытащив лодки из воды, мы вступили на противоположный берег. Лес примыкал прямо к кромке воды. Он казался тихим и безжизненным. Только колыхание листьев давало понять, что деревья настоящие. Мы въехали в этот спящий лес не спеша, словно боялись потревожить священную тишину, царившую здесь. Никто не произносил ни звука.

– Ну где же эти галадримы. Они ж всегда выскакивают со своими луками, стоит только сунуть нос в их владения, – бурчал Гимли.

Стоило ему это произнести, как нас окружили лучники, одетые в зелёные плащи и целящиеся по нам из луков. Лучники Трандуила тоже моментально натянули луки, но Трандуил поднял руку и лучники опустили оружие. Зелёные галадримы, как назвал их Гимли, приблизились. Один из них подошёл к Трандуилу и склонил голову в почтении.

– Приветствую короля Лихолесья – пропел эльф, потом он глянул на Гимли и продолжил, – гномы снова оглушили лес своим пыхтением так, что ваш отряд просто невозможно было не заметить.

Гимли поморщился.

– Прошу следуйте за нами, – голос эльфа звучал словно песня, которую я слышала в лечебнице замка Трандуила, – но лошадей вам придётся оставить здесь. За ними присмотрят.

Мы спешились. Трандуил оставил часть войска с лошадьми. Остальные двинулись в путь. Трандуил что-то обсуждал с эльфом. Тот украдкой поглядывал на меня, потом переводил взгляд на гномов. Затем он остановил процессию и заговорил:

– В Карас Галадон я пропущу только короля Лихолесья, Гимли и гостью. Остальные могут расположится у подножия.

Торин начал протестовать, но Гимли и Балину удалось его успокоить.

Мне было неуютно в этом красивом, но зловещем месте. Вскоре мы подошли к холму, укрытому высокими деревьями. На деревьях расположился замысловатый замок.

– Добро пожаловать в Карас Галадон, сердце эльфийских земель, царство…

– Владыки Келеборна и Галадрэль, Светлой Госпожи, – продолжил за него Гимли. А потом удвлённо уставился на эльфа, – А что? Слышали уже! Давайте уже подниматься, а то у вас там столько ступенек!

Эльф вздохнул и направился по тропе к холму.

Мы шли так долго, что у меня начали отниматься ноги. Но вскоре мы добрались до первых ступенек. Я подняла голову и обомлела. Толстые стволы деревьев обхватывали лестницы, серпантином взмывающие ввысь. Бесчисленное количество огней подсвечивало их, создавая ощущение, что они висят в воздухе. Тут же висели открытые террасы и беседки. Всё это казалось лёгким и воздушным. А ещё кругом росли замысловатые растения, которые обвивали тонкие колонны, поддерживающие резные арочные навесы над лестницами и беседками.

Мы поднимались и поднимались. Казалось конца и края не будет этим ступенькам.

– Трандуил, – я опёрлась о дерево, тяжело дыша – твой замок по сравнению с этим Карас Галадоном просто дом отдыха, санаторий и курорт в одном флаконе!

– Я не понимаю о чём ты, но вижу, тебе нужна моя помощь? – Король Лихолесья даже не запыхался.

Он протянул руку. Я схватилась за неё с благодарностью. Король Лихолесья приподнял брови. В таком виде он и дотащил меня до широкой террасы, на которую спускалась очередная широкая лестница. Я уже было набрала побольше воздуха в лёгкие, чтобы продолжить это бесконечное восхождение, как вдруг сверху лестницы заметила какое-то шевеление. Подняв голову, я увидела прекраснейшую пару из всех, каких видела в своей жизни. Эльф и эльфийка, по красоте которых, не сравнился бы ни один человек во всей вселенной, медленно, словно плывя, спускались к нам.

– Ну, наконец-то – вырвалось у меня вместе с выдохом.

Пара остановилась на лестнице, не дойдя до нас каких-то пять ступенек. Трандуил склонил голову и прикоснулся кончиками пальцев к своему лбу. Гимли расплылся в улыбке и покраснел. Я смотрела на только что спустившихся, как на видение, открыв рот и часто моргая.

Эльфийка, как я догадалась, и была та самая Владычица Галадриэль. Она смотрела на меня, не отрывая взгляда.

– Я вижу свет Сильмарилли в твоих глазах,– сказал певучий женский голос, и я не поняла звучал ли он только в моей голове или все его слышали, а голос продолжал – но я вижу и тьму. Ты убиваешь тьму, а тьма убивает тебя.

– Чудесно, – ответила я, – мне бы узнать, что с этим делать.

– Никто не скажет тебе, что с этим делать. Возможно Зеркало даст нам ответы. Но не печаль своё сердце, Алдариель, носительница Сильмарилли, ступай и отдохни, ибо тяготы утомили тебя. Сегодня ты будешь спать спокойно.

– Надеюсь, – вздохнула я. И хотела попросить было, чтобы по возможности без бабочек, но вовремя прикусила язык.

Под арочным сводом, в отдельной беседке, висящей непонятно на чём, стояла искусно вырезанная кровать. Я легла в неё и сразу услышала пение. Оно было внутри меня. Песня звучала тихо и усыпляюще. Совсем скоро я уснула. В кои-то веки без сновидений.

Я проснулась от лёгкого дуновения. Голос пропел:

– Вставай, Алдариель, пора.

Я открыла глаза и встала. Выйдя из беседки я увидела на лестнице Галадриэль, она посмотрела на меня и пошла вниз. Я последовала за ней. Так мы спускались очень долго до самой земли. Я успела с ужасом подумать о возвращении наверх перед тем, как мы спустились к самым корням. Там среди корней стояла большая чаша на невысоком постаменте, рядом стоял серебряный кувшин.

– Это Зеркало, Алдариель. Оно показывает прошлое, настоящее и то, чему возможно суждено случится. Одним оно показывает их затаённые желания, другим – совершенно неожиданные вещи. Если предоставить Зеркалу свободу, то даже я не буду знать, что оно покажет.

– Как всё сложно, – вздохнула я.

Галадриэль подняла кувшин и заполнила чашу водой.

– Подойди, Алдариель, и посмотрим, что скажет тебе Зеркало.

Я медленно подошла к чаше, встала на постамент и заглянула в своё отражение, уперев руки в край. Сначала я увидела только рябь воды, потом вода вдруг остановилась и стала как стекло. Я увидела мелькающие картины. Они появлялись и исчезали. Их становилось всё больше, а вода в чаше ярче, вскоре свет стал настолько ярок, что ослепил меня и тут же погас. Вода в чаше снова покрылась рябью. Я подняла глаза на Галадриэль, она расплывалась перед моим взором. Слёзы заполнили мои глаза и текли по щекам, капая в чашу.

– Нет, – прошептала я, – этого не может быть.

Галадриэль подошла ко мне и погладила по голове.

– Я видела то же самое, что и ты, Алдариель, – сказала Владычица, – поэтому я привела тебя сюда одну. Сильмарилл, который был утерян в море, избрал тебя своим сосудом. Ты – дитя тьмы, зло, несущее смерть, последняя из Детей Деревьев, стала сосудом для благостного света. Ты изменилась сама и изменила судьбу Мира. В последних битвах все выжили, благодаря силе Сильмарилли. Торин стал королём Эребора и не был убит Азогом. Кили и Фили стали принцами. Азог и Больг тоже выжили. И многие из тех, кого ты не знаешь были спасены силой камня. Но теперь у нас не осталось надежды. Когда грянет последняя битва и будет повержен Мелькор, когда придёт время извлекать Сильмарилли из земли, воздуха и воды, чтобы возродить Арду, вернуть тела эльфам и воскресить мёртвых, мы не найдём Сильмарилл, потому что ты унесёшь его с собой в иные миры вместе со своей смертью. Наш мир не воскреснет и не возродиться. А эльфы навечно останутся лишь тенью. Не будет даже воспоминаний.

– Я видела, – зашептала я, – я видела, что всё можно вернуть обратно.

– Да, Алдариель. Силой своей магии я смогу вынуть из тебя Сильмарилл. Тогда всё вернётся к тому, что и было предначертано.

– Но тогда, не будет Торина, Кили и Фили, – шептала я.

– Да, это так, но они дождутся своего часа, когда Сильмарилли возродят Два Древа и озорят Арду своим светом.

– А я ? Галадриэль, я стану злом! Свет уйдёт из меня и останется тьма. Мои руки перестанут исцелять и станут смертельным оружием. Я видела кровь на своих руках!

– У тебя останется память. И она поможет тебе помнить то добро, которое ты совершила. Это не позволит тьме победить, – Галадриэль взяла меня за руки, – Ты справишься.

– Но меня все забудут! Гномы, эльфы, Беорн, Симраил, Эленарин… Трандуил, – последнее имя я прошептала только губами, – я стану для них врагом. Такой как орки и пауки!

– Алдариель. Ты не принадлежишь этому миру, хотя и корни твои здесь. По замыслу Илуватара ты стала частью двух миров. Их тайной и загадкой. Помни, что ты сама выбираешь свою судьбу. Помни, что всегда есть выбор. Помни о том, что произошло с тобой в одном из многочисленных вариантах прошлого и найди новый путь в будущее.