Текст книги "Сильмарилли (СИ)"
Автор книги: K Day
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 11 страниц)
========== Глава 1. ==========
В этот мир я попала магическим путём. Это было столь же очевидно, сколько и невероятно, но тем не менее факт оставался фактом. Два месяца назад мне пришло известие о том, что маленький городок где-то на отшибе цивилизации, который нуждается в молодых кадрах любых профессий, примет меня с распростёртыми объятиями и кучей вакансий. Приглашались как профессионалы, так и молодые кадры без опыта, так как мэр города был человеком прогрессивным и неугомонным, и поставил себе целью превратить захолустье в город с именем с большой буквы. Не знаю, что заинтересовало власти в моём скромном резюме, которое я отослала неделю назад, прочитав малюсенькую заметку в рекламной строке на просторах интернета, но на размышления не было времени. Высланный мне билет с пригласительным письмом указывал, что вылет завтра в пять утра. Необходимо было собрать свои скромные пожитки, уведомить хозяина квартиры, что я съезжаю, оплатить последние счета за комуналку и попрощаться с единственным другом – соседской шавкой, которая без устали и с какой-то отчаянной решимостью облаивала меня с балкона второго этажа на протяжении всего моего недолгого проживания в доме.
И вот я уже сидела в самолёте, эконом классе, жевала булку с джемом и смотрела на проплывающие облака. Мои мысли были заняты будущим. Наконец-то в жизни что-то пойдёт правильно. Возможно, я сумею пустить корни на новом месте, может быть у меня появятся друзья, а то и семья. Вдруг так захотелось иметь свой дом, куда можно было вернуться, где тебя бы ждали и любили. Но я быстро приструнила себя. Хватит мечтать и надеяться. Я с детства знала, насколько болезненны могут быть беспочвенные надежды и пустые мечты. Я не знала своих родителей. Мне рассказали, что меня оставили прямо у дверей детского дома (спасибо, что не мусорном баке). Мне было тогда месяц с небольшим. Я была в коробке из под фруктов, завёрнутая в женское платье. Имя мне дал полицейский, который занимался моим делом. Он особо не заморачивался и потому назвал меня Май – сложно не догадаться по какой причине – нашли меня в мае. Детдом вспоминать не хотелось. Это был не чистенький домик, куда водят политиков и съёмочные группы. Это был старый потрёпанный трёхэтажный дом, где постоянно всё было сломано или почти сломано. На верхних этажах сколько себя помню протекала крыша, поэтому там всегда стоял тухлый запах и было сыро, а плесень цвела чёрными пятнами по углам и стенам. Воспитатели, или нет, надзиратели были под стать дому. Они не любили напрягаться и поэтому часто наказывали детей за любые проступки или просто под настроение. Тех, кто убегал, обычно возвращала полиция и тогда бедолагам доставалось так, что у других просто пропадало желание даже думать о побеге. Поэтому я с детства привыкла с юмором относится к любым неприятностям. Так было проще. Моим лозунгом всегда были слова “умирать, так с песней”.
Когда мне исполнилось восемнадцать, я долго решала, чего же хочу. Так и не поняв и не поступив ни в один из вузов, я выживала за счёт бесчисленных подработок, одной из которой была центральная библиотека. Это была моя любимая подработка, так как чтение книг вырывало меня из непонятной реальности и погружало в мир, который казался мне родным и настоящим. Друзей у меня не было не только из-за моей молчаливости и скрытности, у меня попросту не было времени их заводить. Коллеги и шапочные знакомые не могли претендовать на близкие отношения, так как они менялись так же быстро, как и подработки.
Теперь я надеялась, что моя жизнь наладится. Я наконец-то смогу хоть как-то разобрать жизненный хаос, так прочно воцарившейся вокруг меня, и найти свой путь. С таким бодрым настроением я спускалась с трапа самолёта и поднималась на небольшой паром, который должен был переправить меня на полуостров, где собственно и находился городок. Я даже не заметила, как сгустился туман, липкий и душный, и такой густой, что я не видела своих рук. Мне стало не по себе и я крикнула в надежде, что кто-нибудь ответит и развеет моё стойкое ощущение нереальности. Моё “Эй! Что за…” потонуло, даже не прозвучав. Я открывала рот, но из него не вылетало ни звука. На ощупь я дошла до поручней парома и вдруг волна или ветер, или что-то огромное и сильное опрокинуло меня за борт. Я даже не успела испугаться, как оказалась под водой. Мысли отключились, включилась паника и инстинкт самосохранения. Я начала, как обезумевшая, работать руками и ногами и вскоре моя голова оказалась над водой, я вдохнула воздуха и тут же захлебнулась горькой и солёной водой. Волны накатывали казалось со всех сторон. Меня метало как поплавок, то загребая на гребень волны, то закутывая огромной лапой воды. Я боролась изо всех сил, которые явно были на исходе. И вот меня накрыло такой тяжелой волной, что я кубарем пронеслась под водой и пошла ко дну. Вода проникла в лёгкие, руки и ноги вдруг отяжелели, я перестала бороться и отдалась на волю стихии. Я почувствовала необычайную легкость, страх отступил и мой мозг стал постепенно отключаться в каком-то безумном блаженстве. Мне снились яркие узоры, переплетения ветвей и листьев, знаки, яркие светильники с таким горячим светом, что обжигали кожу. Казалось, я могу дотронуться до них без вреда, они притягивали меня, загорались яркими огнями, вспыхивали и искрились, шептали нараспев непонятные мне песни всё громче и громче, а потом заговорили вполне реальными голосами:
– Просыпайся… открой глаза… живая… вроде да…держи её голову, а то захлебнётся… эй.. ЭЙ!
Я почувствовала как меня встряхивают и закашлялась. Острая боль в груди заставила открыть глаза. Реальность спиралью вонзалась в моё сознание. Я не могла сфокусировать зрение. Всё плыло и растекалось. Какие-то тени склонялись надо мной, вибрировали и расплывались. Я закрыла глаза и отключилась.
Я проснулась и сразу в нос ударил запах свежей рыбы и соли. Я была завёрнута в какую-то мешковину, свет проникал сквозь ткань и мелкими искорками щекотал ресницы. Откинув ткань, я сощурилась от яркого света. Постепенно, как зрение возвращалось ко мне, приобретали очертания и огромные бочки, окружавшие меня, свёрнутые сети, горой громоздившиеся передо мной, ровно стоявший парус где-то над головой на расстоянии вытянутой руки и люди. Люди были одеты очень странно, словно из старого фильма про пиратов –невзрачные лохмотья, из которых торчали нитки, заплатанные штаны, посеревшие рубахи с закатанными рукавами, на одном был плащ почти до пят и подбитые железными бляхами сапоги, на другом безрукавка на голое тело, шаровары, повисшие тяжёлым мешком на бёдрах, и тоже увесистые сапоги. Не хватало только повязок на глаза, палок вместо ног и попугая на плечо. Я ещё раз посмотрела вверх на парус – не болтается ли там чёрный флаг с черепом. А вдруг? Но нет, ничего подобного не было. Я снова посмотрела на людей.
Их было четверо. Они все дружно начали вставать со своих мест и так же дружно и синхронно пошли в мою сторону. Я невольно начала отползать, ища глазами хоть что-нибудь, что можно использовать в качестве оружия. Не то, чтобы я знала приёмы кунг-фу или умела драться, но что-нибудь тяжёлое явно придало бы мне храбрости. Тот, что был в плаще заметил то ли мои глаза полные ужаса, то ли мои нервные попытки уползти в борт и сделал знак рукой другим. Те остановились, он же уверенной походкой подошёл ко мне и присел на корточки, заглянув в глаза. Потом резким движение схватил жёсткими пальцами за подбородок и внимательно начал изучать мои глаза. Его брови поплыли вверх, не оборачиваясь, он крикнул своим товарищам, чтобы те подошли, что те не преминули сделать и уже через секунду четыре пары глаз рассматривали моё лицо. Я дёрнула головой, стряхивая руку нахального незнакомца.
– Где я? – прохрипел мой голос, а в груди запылало, словно его обожгли огнём, – Кто вы? Что случилось?
Люди начали быстро и нервно переговариваться на неизвестном мне наречии. Он не был похож ни на один известный мне язык. Я попробовала английский. Ноль внимания. Вспомнила два слова на немецком. Опять же никакого ответа. Тогда я напрягла память и выдала всё, что смогла вспомнить:
– Бонжур? Салам алейкум? Бон аппетито? Конничива? – я хлопала глазами в надежде на реакцию со стороны слушателей, – Да, на каком же языке вы разговариваете?
– Я говорю на вестроне, дева. Остальные наречия мне неизвестны.
– Вестроне? Дева? – я застонала и прижала руки к груди – боль всё ещё была сильной.
– Мы выловили тебя в море сегодня утром. Из какого-то ты народа? Ты не похожа на наш народ, но и на на народ эдайн тоже. Да и одета ты не как дева.
На мне были джинсы и кофта на пуговицах. Ничего особенного и примечательного.
–Простите, какие народы? – переспросила я.
Человек в плаще словно и не слышал моего вопроса:
– Твои глаза цвета коры очень странные и необычные. Никогда не видел подобные.
Чего это он? Странный какой-то. Может псих или маньяк? – подумалось мне.
– Обычные карие глаза. Таких много, – я постаралась быть предельно вежливой. С психами не спорят. Надо быть аккуратной.
– Я продам тебя Азогу. Думаю, он хорошо заплатит за такие глаза.
До меня медленно начали доходить слова, вернее два слова “продам” и “тебя”.
– – Кккак продадите? Куда продадите? Меня продадите? – я начала заикаться. Сразу всплыли все известные мне случаи продажи людей, сексуальное рабство, притоны, наркотики, насилие…
– Я, меня… меня будут искать, – в отчаянии попыталась я соврать, так как искать меня уж точно никто не будет.
Меня никто не слушал.
– Отличный у нас улов сегодня, уа-ха-ха, – разошёлся тот, что был в безрукавке, – может поиграемся с ней?
– Не мять товар! – грозно сказал плащ, – орки учуют, меньше заплатят.
В голове бешено проносились мысли: продадим, товар, заплатит, орки… орки?
Я начала что-то кричать, просить, умолять, но меня никто не слушал. Один из них начал больно связывать мне руки, пока другие опять что-то бурно обсуждали и размахивали руками. Я не переставала истерить и выкручиваться. Плащ подошёл, замахнулся и всё померкло.
…
Сознание начало возвращаться ко мне обрывками криков, шума, всплесков. Вдруг моё тело оторвалось от земли и взмыло в высь, живот скрутило, моё тело перебросили через что-то большое и твёрдое, но тёплое, а потом всё затряслось и забухало, зашатало в разные стороны и запрыгало вверх-вниз. Где я? Что со мной? Паника начинал возвращаться вместе с памятью. Приоткрыв глаза я увидела коричневую шерсть и двигающиеся под ней мышцы. Немного повернув голову мне удалось разглядеть нижнюю часть всадника. Повернув голову в другую сторону я увидела пустынную степь и ещё нескольких всадников. Я застонала. Боль в груди вернулась, от неудобной позы и постоянных подпрыгиваний болело всё тело, голова, казалось, расколется на куски. Я снова провалилась в беспамятство, но не полное, а в полубред-полубодрствование. Я чувствовала, когда меня грубо стаскивали с лошади, как несли, как бросили на пол, слышала, как закрылась дверь. Только когда шаги стихли, я осмелилась открыть глаза. Голова кружилась, тело ломило, руки мне развязали, но они затекли и сейчас неприятно покалывало кожу. В горле пересохло. Я огляделась. Это был какой-то хлев с сеном. Деревянные неровные доски пропускали тусклый свет, быстро темнело. Моя одежда была почти сухой, значит без сознания я провела довольно продолжительное время. Я подползла к стене и посмотрела в щель. Люди, лошади, костры, огромные палатки. На ум пришли монгольские степи и кочевые племена. Только у этих людей были совсем не раскосые глаза, хотя чёрные как угли. Да и сами люди были тёмные, а некоторые совсем с чёрной кожей.Афроамериканцы? Но лица были другими, остроносыми, вытянутыми, а волосы у некоторых прямые, у других волнистые. Какой-то другой народ? И тут я увидела оружие – мечи, какие-то дубины с острыми шипами, луки со стрелами, копья. Я зажмурилась и снова открыла глаза. Вдруг почудилось из-за шока? Но нет, всё так и было – средневековое оружие, только вот люди – не рыцари, а кочевники какие-то. Я отползла к сену, села, обхватила колени руками, чтобы не дрожали и попыталась сосредоточиться. Но никак не получалось. Страх сковывал мозг и тело. Надо что-то делать. Нельзя просто так сидеть и ждать, когда тебя продадут какому-то извращенцу или сутенёру. Я попыталась встать, что мне удалось только со второй попытки. Пошатываясь, я подошла к двери – заперта, прошла вдоль стен, пробуя доски на шаткость – крепкие, не сдвинуть. Посмотрела вверх – сарай был покрыт сухой травой. Можно попытаться залезть по неровно прибитым доскам и выбраться через крышу. Только с какой стороны? Я обошла сарай, заглядывая в щели. С противоположной стороны от двери не было ни людей, ни костров. Я дождалась темноты. В сарай никто не приходил. Я следила за странными кочевниками и вот они начали расходиться. Остались всего два человека – охранники или как их там называют – дозорные. Адреналин ударил в кровь, когда я, сняв отяжелевшие от воды кроссовки, долезла до соломенной крыши, ободрав при этом в кровь пальцы ног и рук. Сено было закреплено к крыше, но сдвигалось. Я из последних сил попыталась сдвинуть сено и не удержавшись свалилась вниз. Благо сено малость смягчило удар, а иначе я бы себе точно сломала шею. Тут дверь открылась и на пороге с факелом в руках оказался тот самый мужик в плаще. Он молча прошёл внутрь и поставил передо мной свёрток – еда, наверное, – потом снял с плеча мягкую флягу и положил рядом со свёртком. Он уже был в дверях, когда повернулся и сказал:
– Не советую бежать ночью. В степях полно варгов. Сожрут и даже разбираться не будут, кто ты.
Я со стоном приподнялась на локти.
– Подожди! – я хотела, чтобы мой голос звучал твёрдо, но получился какой-то всхлип. Хотя он подействовал. Плащ остановился на полуобороте и взглянул на меня.
– Что ещё?
– Кто вы? Что это за место? Кому вы меня хотите продать? – вопросы вылетали из меня один за другим.
– Тебе эта информация не поможет.
Я сжала губы.
– Тебе имя Азог ничего не говорит? – плащ как-то недобро ухмыльнулся.
Я покачала головой.
– – Из каких же ты далей приплыла, что не слышала имени грозного правителя города Мория?
– Мория?
– Город под горой, основанный гномами, но сейчас в нём правят орки.
– Орки? Гномы?
– У нас, истерлингов, с орками договор. Мы служим одному владыке. Они помогают нам грабить торговые караваны, нападать на маленькие города и деревушки. Мы продаём им меха, железо, оружие, безделушки вроде тебя. Они сильные, но тупые. За бабу могут мешок самоцветов из гномьих закромов предложить. Нравятся им визги бабьи, понимаешь? Они иногда их сразу своим варгам скармливают. И это намного лучше, уж поверь.
Я не понимала, но пойти на корм мне явно не улыбалось.
– Кто такие орки? Люди с садистскими наклонностями?
– Орки – это орки, дева. А что такое садистские наклонности я не знаю.
– А варги – это кто?
– Ты странная, – сказал плащ, – Может у тебя в народе их иначе называют? Но завтра увидишь – поймёшь., – и он захохотал каким-то страшным голосом так, что у меня мурашки побежали по коже.
– Про побег забудь, – уже серьёзнее сказал он, – Я про варгов не шутил. Да и стражи у нас зоркие. Сбежишь – кожу сдеру и орков дожидаться не буду.
Он вышел. Я легла обратно на сено и закрыла глаза руками. Слёз не было. Зато был страх и непонимание. А когда ты боишься того, чего не понимаешь, вдвойне страшно.
На следующий день, вернее вечер, после заката меня вывели из сарая. Когда мы приблизились к ярким кострам, то я чуть не потеряла рассудок, увидев диво-дивное, чудо-чудное – передо мной высились огромные зверюги со всклоченной шерстью, горящими глазами и огромными клыкастыми мордами.
– Ну и морды! – вырвалось у меня и я осеклась, потому что увидела вдруг кто сидел верхом на этих монстрообразных гиенах. Там были морды похлеще – изуродованные чучела с огрубевшей и потемневшей кожей, грузные и неказистые, со злющими глазами, кривыми ртами, лысые, безухие, хотя некоторые имели одно или два ободранных клочка на месте ушей.
– Что за…? – выдохнула я и ноги мои подкосились.
========== Глава 2. ==========
Это что, настоящие орки? Как в книжках и фильмах? Я сплю что ли? Но вонь, которую издавали эти существа, была реальной, моя боль во всём теле была реальной, мой страх, пронизывающий до костей был тоже реальный!
Один из этих чучел, самый огромный, с одним белёсым глазом, с металлической пластиной в голове, в устрашающих наплечниках с шипами и какими-то дискообразными железными жабрами, торчащими из рёбер, спрыгнул со зверя и подошёл ко мне. На бёдрах у него была повязка, спереди был прикреплен череп. Настоящий? На ногах к обуви были приделано по такому же черепу. Это был огромный, мощный и очень сильный с виду монстр – мышцы ходили ходуном на бёдрах и руках, надувая чёрные вены. Я пустилась было бежать, но уткнулась спиной в живую преграду – кочевники стояли позади, выставив товар на осмотр. И тут мне в ухо зашептал знакомый голос:
– А вот и покупатели. Узнаешь?
– Что в этот раз, Фейрд? – зарычало пугало с жабрами, обращаясь к плащу.
– Оружие, выделанная оленья кожа и вот эта иноземка, Больг, – уже громко сказал всё тот же голос, – Это мой подарок Азогу. Не безвозмездно, конечно же.
– Зачем ему-то? Давай я куплю, – и тот, кого звали Больг оскалился растрескавшимся ртом, обнажив гнилые зубы.Смотря на меня, он показушно облизал слюнявым языком свои губы. Меня чуть не вырвало.
– Больг, тебе я позже подарок подыщу. Даже бесплатно. А эту Азогу. Посмотри в её глаза и поймёшь, почему.
Больг подошёл ко мне, одарив смрадным дыханием, грубо взял меня за щёки и заглянул в глаза. На его морде появилось то ли удивление, то ли злорадство и он кивнув, швырнул меня в сторону своих уродов. Меня тут же подобрали, связали и усадили на зверя, который косился на меня каким-то уж больно голодным глазом и переминался с ноги на ногу так, что я еле удерживала равновесие.
Тем временем Фейрд и Больг что-то передавали друг другу. Затем орк подошёл к варгу, с которого я уже начинала потихонечку падать, и без особых усилий запрыгнул сзади, крепко прижав меня одной рукой к своим острым железкам. У меня от ужаса, удивления, боли и непонимания, отнялся язык и кажется всё тело. Я обмякла и почти не соображала, что происходит. Мы неслись по пустоши прочь от кочевников, мимо чернеющих холмов, вырастающих то тут, то там во мраке и чудом не расплющиваясь об их острые камни. Скакали всю ночь без передышки и только, когда на горизонте начали пробиваться первые отблески рассвета, Больг рыкнул и все затормозили у холма, где за камнями зияла дыра в пещеру.
Меня грубо стащили с варга и бросили на холодные камни. Варг пощёлкам своей челюстью у меня перед лицом и исчез с другими зверюгами среди камней. Орки вперевалку ринулись вглубь пещеры, а Больг сел напротив меня и начал разглядывать.
– Гляделки вытекут, – не выдержала я, -Что уставился?
– Азог будет рад, – прорычало чучело.
– Не вижу причин для радости, объясни, будь любезен, – откуда только смелость взялась рот раскрыть, удивилась я сама себе?
– Ты первая за столько лет, тысячи лет, из тех… Люди не узнали…не помнят… умерли те, кто знал. Но мы помним.
– Ты целые предложения умеешь выстраивать? Ну там подлежащее, сказуемое… А то ведь непонятно, что лепечешь!
Орк скривился.
– Ты… ты… Азог будет в восторге! – и орк разразился хриплым смехом.
– Да ты просто прирождённый оратор! – я вздохнула. Бесполезно. И ничего не понятно.
– Я хочу есть, пить и по нужде тоже надо. Вряд ли твой Азог обрадуется, если его подарок умрёт с голоду или от обезвоживания и вы привезёте смердящий труп. Как думаешь?
Больг что-то рыкнул оркам, повалившимся кто как в глубине пещеры, и двое из них без особого энтузиазма направились к выходу. Больг вывел меня и указал на землю.
– Что прямо здесь?
– Передумала? Тогда возвращаемся.
– Не передумала, – зло сказала я, уже нервно теребя молнию джинс.
…
Накормили меня полусырой крольчатиной, которую ждать пришлось очень долго. Орки оказались нерасторопными и неуклюжими. Воду мне тоже дали не сразу. Пришлось напоминать.
Затем была снова скачка на варгах. Снова привал. Снова скачка до бесконечности. Всё моё тело ныло и чесалось, волосы спутались, от меня воняло как от орков, а степь не кончалась и ни разу не встретилась хоть какая захудалая речушка. Зато встречались кочевники, такие же лохматые, грязные и запылённые. Первый раз я увидела людей после десятидневной скачки. Орки забрали у них одежду, еду и воду. Я переоделась в более чистые грубые одежды – тяжёлые широкие штаны, штанины которых предусмотрительный орк подрезал своим гигантским ножом. И такая же тяжёлая рубашка с завязками на груди. Рукава пришлось долго закатывать. Но зато у меня появилась обувь вместо оставленных в сарае истерлингов кроссовок – изящные сапоги мягкой выделки были почти в пору. Наверное их и отдали, потому что ни на кого больше не налезли. Кочевники были людьми рослыми и широкими в кости, думаю и ноги у них были не меньше пятидесятого размера.
От верёвок, которыми меня связывали, кожа стёрлась и кровоточила. По телу расползлись бесчисленные синяки. Руки покрылись неоттираемой грязью. О лице я даже боялась подумать. Поэтому, когда в одной из пещер в бесчисленных холмах пустоши мы наткнулись на небольшой подземный ручей, я упросила орка развязать меня, чтобы умыться и промыть раны. На удивление он согласился и уже через минуту, не обращая внимания на глазевших на меня странных существ, к рожам которых я всё ещё не могла привыкнуть, я плескалась в воде и пыталась оттереть кожу куском тряпки. Потом я сидела у маленького костра и жевала чёрствый хлеб с куском пересохшего белого сыра, а может это был и не сыр вовсе, но есть хотелось сильно и постоянно, поэтому я не выбирала.
Я уже не пыталась разговорить орка, поняв, что членораздельная речь – не его конёк. Поэтому сидела молча и в сотый раз обдумывала случившееся. Я смирилась, что эти твари вокруг меня реальные и всё происходящее действительно происходит со мной. Я удостоверилась, что сбежать мне не удастся. Их было много, они были сильные и свирепые, к тому же их жуткие варги с острыми, как ножи, зубами отметали даже мысль о побеге – догонят и разорвут на конфетти. Кругом ничего не было, кроме бесконечной каменной пустыни с редкими низкорослыми деревьями. Прятаться было просто негде. Да им меня пока не трогали, только глазели и облизывались.
Орк вдруг прервал мои мысли своим рёвом:
– К оружию! Эльфы на горизонте! Перережем им их нежные глотки!
Орки тут же повскакивали и вповалку ринулись к выходу из укрытия, шипя, рыча и гремя своими несуразными доспехами. Больг связал меня и оставил одного урода на страже.
– Глаз не спускать! – проревел он и ринулся за остальными в просвет между камней.
Я ничего не слышала, хотя напрягала слух изо всех сил. Посмотрев на своего охранника, я свистнула:
– Эй, обезьянья морда. Что там происходит? Не хочешь сходить проверить? Чего так тихо-то? Может твоих уже перебили всех!
Орк было дёрнулся, но потом оскалился и остался на месте, уставившись на меня во все глаза. Вот это дисциплина!
– Слушай, – не отставала я, – может посмотришь хоть одним глазком? Вон сколько времени уже прошло!
Орк начал оглядываться на выход. Да, милый, давай, топай скорее! Словно прочитав мои мысли, орк медленно встал и, шатаясь и заваливаясь на бок – всё же подиумная у них походка, – побрёл к выходу. И тут его сбила с ног ревущая толпа орков. Они ввалились внутрь, что-то бурно обсуждая, как мужики после футбольного матча. У некоторых оружие было в крови. Крови? Меня затрясло мелкой дрожью. Потом я заметила, что двое орков тащили человека в одеянии а-ля Робин Гуд. На нём была рубаха с металлическими нарукавниками, зелёная жилетка до колен, серый плащ и узкие штаны. Длинные чёрные волосы волочились по камням. А ещё я заметила сапожки, похожие на мои, которые достались мне от кочевников. А также! Нет, не показалось! У пленника были остроконечные уши. Эльф? Больг что-то такое визжал перед тем, как все ломанулись к выходу.
Его связали и бросили к противоположной стене от меня, при этом пихнув его пару раз с такой силой, что я начала сомневаться в дальнейшей жизнеспособности пленного. Когда орки расступились, я увидела необычайной красоты лицо. И пусть оно было покрыто кровью и царапинами, оно было не просто прекрасным, а каким-то волшебным. Я уже старалась ничему не удивляться, но лицо эльфа меня поразило и я уставилась на него, раскрыв рот.
Больг подошёл ко мне, взял за предплечье и поднял на ноги.
– Сейчас я сам проверю, кто ты.
Он толкнул меня к пленнику, я споткнулась и упала на колени. Больг развязал мне руки и кивнул на эльфа.
– Убей его!
– Зачем? Как? Чем? – скорее удивилась, нежели испугалась я.
– Руками, чем ещё вы убиваете, дети деревьев? Убей!
Я уставилась на Больга, потом на эльфа. Его слова прозвенели как удар оркестровых тарелок. Убей! Руками? Их эхо какое-то время билось в моей голове абсолютно бессмысленным звуком. Когда же до меня дошёл смысл его слов, я замотала головой и начала отползать от эльфа. Орк больно взял меня за запястье и потащил к эльфу. Он сорвал с него доспехи и рассёк тонкую рубашку. Перехватил мою руку и прижал к оголённой груди эльфа. А я то ожидала, что мне в руку вложат кинжал или меч, заставят рубить и резать.
– Убей его, – повторил орк. Другие орки затихли и собрались вокруг в предвкушении зрелища.
– Псих, – крикнула я в лицо орку.
Под моими пальцами медленно билось сердце, грудь еле поднималась при вздохе, кожа была прохладной и гладкой. Я попыталась вырваться из каменной хватки Больга.
– Отпусти, – заверещала я, – ты, чучело, обезьяна с жабрами! Вам всем в лечебницу надо для душевнобольных! Да и к пластическому хирургу не помешало бы! Пусти говорю!
Орк резко отшвырнул меня от эльфа. Меня схватили другие руки. А потом всё произошло так быстро, что я и не поняла сразу, что это было. Меня словно разрубили пополам, а потом пришла боль и понимание. Орк начал избивать меня плетью и что-то орать. В моих ушах стоял звон, от боли я захлебнулась своим криком, а когда глотнула воздуха, на мою спину обрушился удар – словно расколённый метал приложили. Мой крик превратился в хрип. В глазах потемнело. Следующий удар и моё тело повисло в крепкой хватке двух орков. Следующие удары я уже не чувствовала от шока. Сколько раз он меня ударил? Я уже умерла?
Я лежала вся мокрая на полу, голова повёрнута в сторону связанного эльфа. Во рту кисло-сладкий привкус. Зрение начало фокусироваться, я пошевелила рукой – двигается. Вздохнула поглубже и приподнялась на руках. Тут же моё тело взмыло в воздух – меня подхватили и дотащили до эльфа.
– А теперь ты его убьёшь, гру! Я видел, как затянулись твои раны от эльфийской крови. Поэтому хватит притворяться! Убей его и станешь одной из нас! Будешь править с Азогом! Станешь последней сильнейшей! Дочь деревьев!
Он схватил мою руку и прижал груди эльфа. Сил сопротивляться не было. Рука лежала на груди прекраснейшего из созданий, какое я когда-либо видела. Его сердце билось неровно, дыхание прерывалось. Я опустила глаза и увидела растекающуюся лужу крови от его левого запястья. Нет! Ужас охватил меня. Настоящий страх пополз снизу живота к горлу и вырвался в безмолвном крике. Не умирай, не умирай, не умирай… слёзы потекли по моим щекам, рыдания вырывались из груди. И тут я почувствовала под своей рукой, прижатой к груди эльфа, силу. Я точно знала, что это была злая, пугающая сила. Никакое другое слово не шло в сравнение с тем, что ощущали кончики моих пальцев. Эта сила билась о мою ладонь и отталкивала меня, а потом, словно растаяв как кусочек льда, потекла по руке до локтя, потом перекиналась на плечо и заполнила грудь холодом и болью. Я видела, как по мере того, как зло протекало в моё тело, щёки эльфа порозовели, дыхание выравнивалось, сердце начинало стучать сильнее и наконец, он глубоко вздохнув, открыл глаза. Орк от неожиданности отпустил мою руку и та соскользнула на пол.
Эльф смотрел на меня секунду, потом на орков и, попытался выпутаться из верёвок. Тут же к его горлу приставили острие меча.
– Что ты сделала, дева? Твоя сила неправильная! – орк зарычал и зло уставился на меня.
По мне же бежали холод и боль. Я чувствовала, как у меня рвётся кожа, как ломаются кости, как холод замораживает сердце. Я застонала и потеряла сознание.
…
Проснулась я от чувства, что меня окатили холодной водой. Я задохнулась, вспоминая , где я и кто я. Когда сознание медленно обрисовало мне всё произошедшее, я подскочила и тут же застонала. Руки и ноги были связаны. От неудобной позы затекло тело. Меня снова облили водой. Окрашенная в алое вода стекала в неровности между камнями, образовывая лужицы. Я оглядела свою одежду. Она была в пятнах крови и вся изорвана. Орк кинул мне сухую рубашку.
– Проснулась? – орк ткнул меня ногой. – Я уж думал сдохла.
– Не дождёшься, – шикнула я, еле ворочая языком.
Он присел на корточки рядом, усадил меня и усмехнулся.
– Я тут поразмыслил, – начал было орк.
– Смотрю ты развиваешься, не по дням о по часам. Вчера и двух слов связать не мог, а сегодня уже размышляешь, – прохрипел мой голос, я пыталась сохранять самообладание.
Орк оскалился и замахнулся, но передумал, опустил свою лапу мне на затылок и погладил, а потом намотал волосы на кулак и притянул к себе.
– Не зли меня, дева. А то я могу Азогу тебя по частям подарить.
Я сглотнула, но глаза не опустила.
– Ну так давай. Члени! Потрошитель хренов! – зло прошептала я, припоминая каждый удар плетью.
Он швырнул меня на пол и встал.
– Я с тобой ещё поиграю. А потом уже порежу.
– Урод! – прокричала я в спину Больга и слёзы хлынули из глаз. Я не понимала и не желала понимать такой жестокости. Я даже в страшных снах не могла представить себе столь безжалостных существ.
Я огляделась и увидела эльфа. Он сидел связанный у противоположной стены и смотрел на меня ярко голубыми глазами. Это были небеса в погожий день или чистейшее озеро с прозрачной водой, но не глаза человека. Эльф – напомнила я себе, – не человек. От удивления мои слёзы высохли.
Мы какое-то время изучали друг друга, а потом эльф, словно устав от пристального внимания, склонил голову вниз и больше не поднимал. Звать его я не решилась.
Я, как и прежде, ехала на одном варге с Больгом. Эльфа перекинули и привязали к другому зверю и тот вёз его одного. Казалось, что варги не были простыми животными. Я замечала, как они разговаривают с орками. То есть это были вполне себе разумные создания, но такие же жестокие и кровожадные как и орки. В жуткое место я попала. Но ещё жива, что просто невероятно. По всем законам человекостроения, после такой порки, какую устроил мне душка Больг, я уже должна была стать хладным трупом. Ну или биться в агонии между жизнью и смертью. По ощущениям же, спина болела не сильнее чем от ушибов, словно не было страшных ран, какие я себе рисовала в воображении. Раны на запястьях и ногах не зудели и не щипали под колючими верёвками. Очень странно. Всё это очень странно.
