Текст книги "Сильмарилли (СИ)"
Автор книги: K Day
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 11 страниц)
Я открыла глаза, глотая холодный воздух ртом. Я была вся потная и меня била мелкая дрожь. Гномы, кажется, тоже только проснулись. Они потягивались, зевали и почёсывались. Двалин покосился на меня:
– Ты во сне брыкаешься в точности, как мой кузен Гимли. Ему тоже постоянно снятся скачки и погони. – на мой удивлённый взгляд гном решил уточнить, – Ну, что он прекрасный воин света, врывающийся в полчище врагов и спасающий прекраснейшую из эльфов – Галадриэль, которой он непрестанно восхищается. При этом он размахивает руками и ногами, крутит головой ,катается туда-сюда и выкрикивает непристойности.
– Я что каталась по земле и выкрикивала непристойности? – я округлила глаза.
– Мы тебя вовремя разбудили, а то бы точно начала, – улыбнулся Фили.
Балин молча покачал головой, но промолчал.
Я зашла за камни у озера, привела себя в порядок, умылась, посмотрела на своё отражение, чуть колыхавшееся на мягких волнах. Попыталась вглядеться пристальнее в отражение своих глаз, но так и не увидела ни блеска, ни света, ни искр. Этот Трандуил точно обезумел в свои-то годы. Сколько ему? Балин говорил про какие-то тысячи и тысячи, целые эпохи тысячелетий. Интересно, в человеческом понимании, он, наверное, уже дряхлый старик с размытым сознанием и своими причудами, теряющий нить реальности и утративший разум? Надо будет спросить у Балина.
Мы шли и шли по камням и брусчатке, по земле и траве, спускаясь и поднимаясь, обходя и перепрыгивая. По дороге Балин пытался втолковать мне, что суть эльфийской природы в корне отличается от человеческой. Что обычно для человека, никоим образом нельзя примерить на эльфа и наоборот. В том числе и возраст и все вытекающие из этого изменения в человеческом организме. Эльфы не теряют своего разума, сколько бы лет им не исполнилось. Эльфу для зрелости нужно долгое время, намного более продолжительнее, нежели для человека. А человеку бессмертие бы принесло одни страдания и мучения, ведь сущность и организм его не предполагает вечности. Сознание человека уже не так крепко после каких-то ста лет. И усталость от жизни приходит быстрее. Невозможно представить , что бы случилось, если человек получил вечность в дар – его бы разорвало изнутри от такого груза. Оболочка и дух не выдержал бы и безумие и страдание стали бы бременем до конца эпох. Эльфы существа иного склада. Слишком короткий срок не дал бы возможность им развиваться ни физически, ни духовно. Они сильны, но сила их добра, а мудрость, дарованная им не позволяет использовать её во зло. Все разные и все вершат свой срок по великому замыслу Илуватара. Балин замолк и дальше мы шли молча, каждый думая о чём-то своём.
Вдруг Двалин крикнул что-то на гномьем языке и все похватали оружие, а Фили и Кили окружили меня живым щитом с двух сторон. До боли знакомый рёв прорвал тишину и рябью отразился на глади воды. На камни у нас над головой прыгнули варги. Три злобных, источающих ярость, зверя, перебирали лапами и скрежетали когтями по камням. Балин протянул мне небольшого размера меч, почти ножик. Я схватилась за рукоять меча, как за спасательный круг. Ноги предательски задрожали, а воздуха стало нехватать. Гномы и варги не спускали друг с друга глаз. И тут один из чудищ прыгнул вниз прямо на Бомбура, видимо, посчитав того самой ценной добычей. На моё удивление круглый и неповоротливый Бомбур ловко отскочил, сделав всего один шаг в сторону и обрушил на голову варга тяжёлый молот. Варг рыкнул и грохнулся на землю. Это послужило сигналом для двух других и они слетели с высоты камней нам на головы. Всё завертелось, шерсть смешалась с блеском мечей и топоров. Варги ловко увёртывались от опасных оружий, пытаясь схватить вертлявых гномов зубами. Фили и Кили теснили меня к большому камню, отражая выпады варга. Наконец, Кили удалось вонзить свой меч прямо в глаз зверю и тот рухнул у наших ног. Балин и Двалин добивали второго, когда на камни прыгнуло ещё пять чудовищ. Одно из них прыгнуло на Двалина и примяло гнома огромной лапой. Раздался треск. А варг завыл, запрокинув голову. “Двалин”, – одними губами прошептала я. Покрепче стиснув меч, я прижалась спиной к камню. Варги ринулись к нам и тут – я даже не заметила, что случилось, – двое варгов с визгом упали на землю, бьясь в конвульсиях. Потом ещё один. Остальных уже добивали, неизвестно откуда взявшиеся гномы. Фили, Кили, я, Бомбур и Балин кинулись к Двалину. Тот лежал на спине, во рту пузырилась кровь, грудь поднималась со сопровождающим вздох страшным хлюпаньем, глаза были широко открыты. Каменный Двалин был раздавлен.
– Снимите с него доспехи, быстро, – закричала я срывающимся голосом.
Видимо, было в моем голосе что-то такое, что не позволило гномам сомневаться в правильности моего решения. Несколько рук быстро, но в тоже время очень аккуратно стянули доспехи с Двалина, оставалась только рубашка. Не дожидаясь, я распахнула её, порвав тесёмки и приложила обе руки к вздувшейся груди. Тут же тяжёлая, злая сила начала медленно плавиться и потекла в мои пальцы тягучим маслом, разливаясь в моей груди болью и смертью. Это продолжалось не больше минуты, но казалось, что прошла вечность. Двалин закрыл глаза, потом хрипло вздохнул и широко распахнул веки. Я упала ему на грудь, тяжело дыша. У меня ломались кости, вонзались в лёгкие, разрывались внутренности, в глазах темнело и в тоже время было ослепительно ярко. Последнее, что я услышала, был мой надрывный стон, превратившийся в вопль и замерший вместе с моим сознанием.
Я ничего не слышала и не чувствовала. Я не знала, что меня бережно перевернули и положили рядом с Двалином, который уже пришёл в себя и начал подниматься с земли. Я не знала, что гномы пытались привести меня в чувство, бегали за водой, поливали на лицо, слушали сердце, проверяли дыхание, хлопали по щекам. Я не знала, что Фили и Кили попеременно несли меня на себе, не доверяя никому, даже Двалину, к которому вернулись силы. Я не знала, что были и другие гномы, пришедшие так вовремя нам на помощь. Я не знала, что Бомбур плакал, а другие его утешали. Я не знала, что Двалин не проронил ни слова всю дорогу. Я не знала, что Балин то брал мою руку, сжимая в своей, то отпускал её, качая головой. Я ничего не знала, кроме боли. Боль стала частью меня, стала мною. И ничего другого больше не существовало.
========== Глава 7. ==========
Я открыла глаза, часто моргая от яркого света. Небо было ослепительно золотым от облаков, на которых отпечаталось солнце. Постепенно возвращались звуки. Всё громче звучали голоса, пока не взорвались какофонией криков, смеха и рыданий. Рыданий? Бомбур склонился надо мной, сотрясаясь всем телом.
– Она открыла глаза! – пробулькал он и обнял так сильно, что я застонала. Он тут же отстранился, – прости, прости, больно? Где больно?
– Бомбур, – улыбнулась я привстала, уперев руки в землю, – ты меня чуть не раздавил! Садись на диету, милый. А я тебе помогу и уничтожу твои припасы. У тебя случайно не осталось того чудесного хлеба? А то я сейчас такая голодная, что начну есть камни и траву.
Ко мне подскочили гномы. Фили внимательно осмотрел моё лицо, взяв в свои ручища и покрутив голову сначала влево, потом вправо. Балин взял руку и проделывал какие-то круговые движения. Почти то же самое с моей правой ногой проделывал Кили.
– Э-йе-йей, поаккуратней, парни, а то вы меня сломаете и тогда точно не соберёте. А у меня между прочим долготекущие планы на ближайшие эдак лет восемьдесят.
На лице гномов наконец-то появились радостные улыбки. Фили облегчённо обнял меня, еле касаясь. Сломать боится, какой хороший, – подумала я. И тут гномы затихли и немного отстранились в сторону. Затмевая собой солнечный свет ко мне приближалась мощная фигура, на голову выше остальных гномов. Прищурившись и подняв руку ко лбу, я различила чёрные как смоль волнистые волосы с прожилками седины, обрамлявшие мужественное лицо, борода и усы невероятно шли ему. Под нарядным кафтаном, подбитым мехом, явно прорисовывались горы мышц. Я готова была заново потерять сознание, но теперь уже от восхищения. Но так как я была девушкой воспитанной, то не стала этого делать, а помахала рукой, широко улыбнувшись, и пропела:
– Привет, – подумав, добавила, – ствую!
Мужчина, а это был мужчина во всех возможных смыслах, смотрел на меня спокойно, чуть заинтересованно, но молчал.
– Мой король, – первым сообразил Балин, – позволь представить тебе нашу спутницу Алдариель.
Я вдруг вспомнила, что только очнулась и начала приглаживать волосы и отряхивать одежду. Небольшие лучики побежали от глаз короля гномов, превращая меня в девочку, девушку, женщину.
– Я, король Эребора Торин Дубощит, рад видеть тебя в здравии, Дочь Деревьев. Я успел узнать о твоих подвигах…
Подвигах? – пронеслось у меня в голове.
– …и я благодарен тебе за спасение жизней Фили, Кили и Двалина.
При упоминании Двалина я начала крутить головой в поисках лысины.
– …врата Эребора с этого момента всегда будут открыты для тебя!
Где же Двалин?
– … в любое время ты желанный гость в нашем замке.
Король замолчал, а я перестав крутить головой, снова воззрилась на него, вернее в его поразительные синие глаза в обрамлении густых чёрных ресниц, под густыми чёрными бровями. Ох уж эти мужчины-войны, – подумалось мне,– словно выкованы из ветра и пепла. Торин тем временем изучал меня дольше, чем следовало бы. Я было засмущалась, но тут заметила сверкающую лысину и бросилась в её сторону, повиснув на шее у Двалина. Гном, малость ошалевший от таких нежностей, положил руку мне на голову.
– Как ты, девочка?
– Ты жив, жив, – пискнула я, – как же хорошо! “Мы высечены из камня, нас сложно сломать”, – передразнила я его недавние слова, – А лежал такой весь поломанный с фонтанами крови из всех дыр! Я так испугалась, Двалин, – уже серьёзно сказала я, – больше так не делай. Никогда!
Он вконец смутился и его лысина покрылась розовыми пятнами.
– Где мы? – наконец спросила я.
– Мы уже недалеко от Эребора, – сказал подошедший Фили, – видишь вон ту гору и он указал мне в сторону, где возвышалась скала. Это и есть Эребор? Так близко! Я огляделась. Озера не было видно. Вдали текла быстрая река. Значит гномы прошли уже немалый путь.
– Вы несли меня что ли? – спросила я у Фили.
– Несли, – вмешался Двалин, – у нас были пони, но этот малявка не дал. Сказал, что тебя растрясет и не дал. Тащил на себе всю дорогу, иногда Кили помогал.
– Спасибо! – я тепло посмотрела на Фили. Фили смутился и что-то пробормотал, бренча подвесками на усах.
– А где Бомбур? – встрепенулась я, ощутив жуткий голод – он мне обещал завтрак, обед и ужин одновременно!
Бомбур стоял неподалёку , держал в руках штук пять лембасов и улыбался до ушей.
Гномы дали мне поесть в спокойствии и одиночестве. Все занимались какими-то важными делами – кто-то собирал поленья для костра, кто-то ушёл на охоту за ужином (лембасы я приватизировала, распихав по карманам), кто-то чистил оружие, кто-то расчёсывал бороду и переплетал косички. Я успела познакомиться с другими гномами, которые, как я узнала, охотились вместе с королём недалеко от озера, когда услышали вой варгов совсем близко. У них были луки, что и спасло нас всех от неминуемой гибели…
Я жевала лембас и думала, как объяснить гномам мой дар, не вдаваясь в подробности. Мне очень не хотелось, чтобы и гномы узрели во мне тьму или свет, или фиг какой фетиш вроде камней. Я ела медленно, как никогда. Уже спустились сумерки, а я всё ещё обгладывала маленький кусочек хлебца. Гномы собрались у костра и жарили на нём тушки каких-то зверюшек, а я задумчиво облизывала пальцы рук. Гномы вроде как установили негласное правило – не тревожить меня во время трапезы и я попыталась выжать из этого максимум, но ничего толкового так и не придумала.
– Итак, Алдариель, – бархатный низкий голос короля проник под кожу и пощекотал её изнутри. Приятно пощекотал. – я вижу, что думы твои далеко отсюда. Что тревожит тебя?
Король сел рядом со мной. Слишком близко, – закричал мой разум, но его быстро придушили выпорхнувшие откуда-то из живота, бабочки. Мне отчего-то показалось, что я могу довериться этим синим глазам, броситься в их омут и найти там защиту и понимание. Я стряхнула с себя наваждение. Слишком рано. И разум ожил, а бабочки разлетелись, ломая крылышки об острые углы недоверия.
– Задумалась о том, что никогда бы не захотела быть королём.
– Интересно узнать причины, – удивился Торин. Такого поворота он явно не ожидал.
– Представила себя на троне.
– И как? – усмехнулся король Эребора.
– Все чего-то требуют, просят, ждут, край твоей мантии лобызают, челом об пол бьются, а у тебя задница затекла. Одни мучения.
Торин на секунду замер, а потом разразился громким хохотом. Все гномы уставились на нас широко раскрытыми глазами. Видимо, король не часто балует своих подданных хорошим настроением.
Вдруг гномы встрепенулись, похватали оружие, Фили и Двалин оказались возле меня и короля. Король уже был при оружии. Он просто вынул свой не по размеру огромный меч из ножен и посмотрел вдаль. Я вскочила на ноги. На горизонте со стороны Лихолесья в свете звёзд показались всадники. Эльфы! Моё сердце упало в пятки, задев при этом колени, отчего те задрожали и подкосились. Фили тут же спас меня от постыдного падения. Посередине кавалькады скакал огромный олень с широкими, расходящимися в стороны, рогами. На его спине я увидела прямую фигуру всадника с волосами цвета звёзд. Неужто сам король погнался за мной аж до самого Эребора? Тогда дело совсем плохо. Очень плохо. Просто безнадёжно плохо! Чуть поодаль ехали эльфы-стражники. Среди них, я была уверена, был и Симраил. Всадники быстро приближались, не оставляя надежды на побег.
Эльфы остановились в двадцати шагах от костра. Их доспехи пылали в свете огня. Трандуил выехал вперёд. Его глаза неотрывно смотрели на меня. Чистейшие опалы! Я подумала, что у короля эльфов у самого глаза, как камни. Пусть бы и любовался в зеркало, что ко мне привязался-то! Тем временем Трандуил медленно, словно нехотя, перевёл взгляд на рядом стоящего Торина.
– Что привело короля Лихолесья, Трандуила, сына Орофера к порогу моего дворца? – громко выкрикнул Торин. Голос его словно выходил не из горла, а из глубоких пещер.
– Я пришёл забрать то, что принадлежит мне! – спокойно, слишком спокойно (так обычно маньяки разговаривают со своими жертвами) ответил Трандуил и посмотрел на меня. Меня малость передёрнуло.
– Я не вижу ничего твоего в пределах моего зрения, король эльфов, – без тени страха и сомнения сказал Торин.
Взгляд лесного короля почернел.
– Твои гномы украли её , – Трандуил указал на меня, – из моего замка. И я намерен вернуть её.
Краем глаза я увидела, как Торин Дубощит ухмыляется, а от его глаз пробегают дорожки морщин.
– Трандуил, ты уже не в своих владениях. Здесь не действуют твои приказы. Эта девушка здесь по своей воле и у меня нет причин отдавать её тебе. К тому же гномы обязаны ей спасением принцев и доблестного война. Мы будем защищать её интересы.
– Принцев? – одними губами спросила я у Фили, вытаращив глаза. Тот пожал одним плечом, словно это какие-то мелочи, не достойные внимания. Я осторожно покосилась на Двалина – он точно был воплощением доблестного война.
Дубощит же продолжал, ухмыляясь в усы:
– Но если она пожелает уйти с тобой назад, я не буду удерживать её.
Торин выжидательно посмотрел на меня. Я почувствовала, что сотни глаз уставились на меня и ожидают ответа, которое в одном случае превратиться в хорошую заварушку, а в другом – я собственноручно затяну петлю на своей шее. Воцарилась тишина, прерываемая только треском костра и нетерпеливым ржанием лошадей. В одном из стражников я узнала Симраила – опять изображает невесть что, такой весь подтянутый и важный, охраняет своего короля. Кошара.
– Ты делаешь ошибку, Торин, давая ей право выбирать. Я останусь здесь до утра. Надеюсь, что ты, Торин почтишь меня своим визитом и мы решим дело мирным путём не прибегая к мечу.
И Трандуил, не дожидаясь ответа, изящно повернул своего оленя и направился со своим войском на другую сторону нашего с гномами пристанища, перекрывая тем самым проход к Эребору. Эльфы работали складно и быстро. Уже через десять минут высился шатёр, а стражники стояли в постойке смирно по периметру. Ещё десяток стражников выстроились живой стеной между гномьей и эльфийской стоянками. Гномы при этом шептали что-то неприличное в свои бороды, а Торин Дубощит лишь крепче сжимал свои меч. Подошёл Балин и положил свою руку поверх руки короля, успокаивая его.
– Стоит выслушать Трандуила, Торин.
– От этого ничего не изменится, – почти рявкнул король гномов.
– Возможно, – устало сказал мудрый гном, – возможно, – и похлопал Торина по спине, как старого друга.
…
Я сидела около небольшого костра, рядом примостился Фили. Мы дружно ковыряли палочками угли.
– Не расскажешь? – тихо прервал нашу медитацию гном.
– Это сложно даже понять или поверить, Фили, не то, чтобы рассказать. Понимаешь?
Опять помолчали.
– Фили, ты тоже видишь огни Сильмарилли в моих глазах? – спросила я, посмотрев в глаза гнома.
– Вижу.
– И другие все видят?
– Да.
– А я не вижу. Ни в зеркале, ни в отражении в озере.
– Они не всегда зажигаются, Алдариель. Только, когда ты напугана. Когда Двалина раздавил варг и ты крикнула нам снять с него доспехи, твои глаза горели таким ярким светом, что ослепили нас.
Моя челюсть поехала вниз. Фили смотрел на меня с грустной улыбкой.
–Знаешь, этот свет проник в нас – тех, кто видел его, – это было самое чистое и благостное из всего, что я видел и чувствовал. Любовь и жизнь в чистейшем виде. Я готов был умереть за него. Это было и прекрасно и пугающе одновременно.
Его слова слишком медленно доходили до моего сознания. А когда дошли и обрисовали целостную картину, я уронила голову на колени, поняв всю тщетность своих попыток бежать. Бежать от орков, от Трандуила, от самой себя. Это не они преследовали меня. Я сама притягивала их.
…
Трандуил сидел на походном троне и смотрел на Торина Дубощита холодными и спокойными глазами.
– Торин, я вижу в твоих глазах страх и страсть. Ты увидел свет Сильмарилли и они завладели твоим разумом и сердцем.
Король гномов сжал кулаки. Он не думал, что это может быть настолько очевидным. Да, он увидел свет камней в глазах девочки, когда та в безумстве исцеляла его воина Двалина, и сердце его заболело ими, разум окутала паутина страсти, и он больше не мог ни о чём думать, а только о прекрасном свете, затмившем весь мир.
– Я живу в этом мире слишком долго, Торин Дубощит. Слишком долго я храню память. Позволь же мне напомнить тебе о клятве Феанора и его сыновей, которая обернулась проклятием Мандоса! – зашипел Трандуил. – Ты, гном, молод и страстен. Ты не способен совладать с такой силой. Клятва Феанора и его детей падёт на тебя, если ты оставишь Алдариель у себя, как пала на многих других, затопляя мир кровью. Оставь же её, Торин. Я отвезу её Галадриэль, чтобы найти ответы и на свои вопросы тоже.
– Ты лжёшь, Трандуил! – зарычал гном, – Ты хочешь владеть Сильмарилли. Я вижу это на твоём лице!
– Да, ты прав. Я хочу Сильмарилли даже сильнее, чем ты можешь себе представить – глухо сказал король Лихолесья, вставая с трона и наклоняясь к Торину, словно змея, готовая ужалить, – В их свете заключены Судьбы Арды! Они ярче звёзд и солнца, что ты видишь каждый день над своей головой. И их свет – это всё и вся! Скажи мне, Дубощит, разве кто-нибудь способен устоять перед их светом?
Трандуил выпрямился и заговорил спокойнее.
– Те два камня, что пропали вместе с сыновьями Феанора. Один из них выбрал Алдариель своим сосудом. Он исказил свою сущность, как и было предначертано проклятием. Тысячи лет все думали, что проклятие касается самой сущности камней, которые были созданы из света Древ Валинора и заключали в себе всё самое благое и прекрасное, что есть в мире, но стали причиной смерти и разрушений. Как оказалось, это ещё не всё. Наружная сущность исказилась и предстала перед нами в виде Алдариель. Я хочу знать, почему. И я хочу увидеть прошлое Дочери Деревьев. Их племя давно уже стёрто из памяти почти всех народов. Они несли смерть одним лишь прикосновением, получали силы и дар из эльфийской крови. Они называли себя друидами и были слугами Моргота. В Алдариель нет тьмы. Возможно, это сила Сильмарилли исказила её сущность. Тогда, Алдариель может быть предзнаменованием светлых перемен.
Трандуил замолк и воззрился на Торина Дубощита. Тот молчал, стиснув зубы. Он понимал, что Трандуил говорил разумные вещи. Сильмарилли были причиной страшных бед, обрушившихся на Арду в далёком прошлом. Опасность была огромной и пренебрегать ею было бы глупостью. А Торин Дубощит был далеко не глуп. Страстен, безумен, жаден, но не глуп.
– Хочешь ты или нет, последуешь ли за нами или нет, – спокойно сказал король Лихолесья, – я заберу Алдариель и отправлюсь в Лотлориэн, чтобы заглянуть в магическое зеркало. Если ты, Торин, будешь мне мешать, я уберу тебя с дороги, потому что идут страшные перемены, которые затронут всех нас и ты бессилен что-либо изменить. И твоя алчность может приблизить новую кровавую эру… в первую очередь для эльфов. Но и гномы не остануться безнаказанными.
Воцарилось молчание, длившееся слишком долгое время. Торин обдумывал каждый из возможных вариантов и только один казался ему разумным и верным – Алдариель нужно отвезти к Зеркалу Владычицы Галадриэль. Как бы не было унизительно признавать, но Трандуил прав. Он не мог запереть её в Эреборе, как планировал. Зато он может последовать за ними в Лотлориэн. Торин взял с изящного столика кубок и выпил залпом.
– Хорошо, Трандуил. Я отдам тебе Алдариель, но последую за вами.
Торин не хотел видеть торжество в глазах эльфа, поэтому сразу же развернулся и вышел вон из палатки.
– Это верное решение, Торин, король Эребора, – прозвучало за его спиной – словно дали пинок. Торин сжал зубы.
========== Глава 8. ==========
Я видела, как Торин Дубощит выходит из шатра Трандуила. Он был пугающе мрачен. Король гномов поднял на меня взгляд всего на мгновение и меня пробил озноб. В них была ярость, настоящая мужская ярость, которая рубит, не задумываясь о последствиях, и громит всё на своём пути, превращая в прах. Мы с Фили переглянулись и встали на ноги, но король покачал головой – не сейчас. Мы медленно опустились назад на свои места. Двалин и Бомбур приблизились и примостились рядом. Они тоже заметили настроение своего короля.
– Надо что-то съесть, тогда сразу полегчает, – уверенно сказал Бомбур.
– Слушай, это только с тобой работает, – отозвался Двалин, – у неё может пищеварительная система иначе работает. Ведь иначе? – Двалин уставился на меня, – Или принести жареного зайца?
– Только не зайца, – слишком быстро и слишком громко поспешила я отказаться. Орки кормили меня исключительно крольчатиной, причём полусырой, поэтому даже мысль о зайцах вызвала у меня спазмы.
Посидели, помолчали, Бомбур повздыхал.
– Двалин, как думаешь, что случилось? – наконец не выдержала я.
Гном пожал плечами.
– Торин же не отдаст меня эльфам?
Все молчали.
– Ведь нет? – страх начал подползать к горлу. Я пыталась поймать взгляд гномов, но те упорно отводили глаза в сторону.
– Мы правда не знаем, что произошло в шатре, Алдариель. – тихо сказал Двалин, – Не уверен, но, кажется, они смогли договориться. Иначе бы мы с тобой сейчас мчались в сторону Эребора, продираясь сквозь толпище остроухих, стреляющих по нам из луков.
Я встала на ноги.
– Ты куда? – испуганно спросил Фили.
– К вашему королю, – уже уходя бросила я. За мной никто не последовал. Побоялись гнева своего короля, наверное.
Торин сидел на бревне, недалеко от того места, где мы с ним так мило общались всего каких-то пару часов назад, а кажется, что это было очень давно. Рядом, согнув спину, сидел Балин. Они о чём-то тихо беседовали. Король поднял взгляд и посмотрел на меня исподлобья. Глубокая морщина пролегла между бровей. Балин встал и, дотронувшись до моего плеча, пошёл прочь.
– Садись, Алдариель.
– О чём вы договорились с Трандуилом? – проигнорировав его предложение, я пошла в наступление.
Торин сжал кулаки.
– Ты должна отправиться с эльфами в Лотлориэн.
– С эльфами? С какого перепугу?
– Потому что в тебе Сильмарилли.
– Это я уже слышала много раз в разных вариациях – искры в глазах, свет… Но что это и зачем никто так и не объяснил. Все объяснения примерно звучали так: “Азог будет рад! Уа-ха-ха!” или “Это камни, свет, добро, солнце, бла-бла-бла”.
Торин нахмурился.
– Никто толком не сможет объяснить тебе, почему ты вдруг стала Сильмарилли. Вернее, зачем Сильмарилли выбрали тебя в качестве сосуда и что с этим делать. Именно поэтому Трандуил решил отвезти тебя в Лотлориеэн.
– А что там?
– В Лотлориэне живёт Галадриэль – самая мудрая из эльфов нолдор и самая древняя из всех, кого я знаю. Это при ней её дядя Феанор создал камни. Возможно, она знает ответы. У неё есть Зеркало. В нём отражается прошлое, настоящее и будущее. Трандуил хочет, чтобы ты глянула в него.
– А потом? Что будет со мной потом, Торин?
Торин молчал. Потом он встал и неожиданно нежно взял меня за обе руки. Его руки оказались намного горячее моих – мои успели превратиться в ледышки. Он заглянул в мои глаза:
– Что бы не случилось, если ты захочешь вернуться со мной в Эребор, я сделаю всё возможное и невозможное, чтобы забрать тебя у Трандуила. Я собираюсь следовать за тобой, Алдариель. Я готов…
Король замолчал, а я тихо прошептала:
– Умереть за них.
– Что ты сказала? – удивился король Эребора.
– Я сказала, что ты готов умереть за свет Сильмарилли. Разве я не права?
Торин молча смотрел на меня, всё ещё держа за руки. В его глазах промелькнуло безумие, но лишь на мгновение, на малюсенькое мгновение, которое почти что ускользнуло от меня. Но я успела заметить и потянула свои руки, чтобы высвободиться. Он удержал.
– Не бойся меня, Алдариель, Дочь Деревьев, – и его глаза превратились в синее ласковое море, манящее в свои дали, обещающее покой и умиротворение. Лёгкие морщинки побежали от глаз, делая грозное лицо мягким и таким притягательным.
– Алдариель, – моё имя на его губах превратилось в заклинание.
– Алдариель, – бабочки снова выпорхнули со всех сторон и начали облеплять мозг, закрывая ему обзор на происходящее.
– Алдариель, – это уже другой голос, лёгкий и мелодичный. Что? Я моргнула и перевела взгляд с синих глаз на небесно-голубые.
– Симраил, – упадническим тоном вымолвила я и высвободилась из хватки Торина.
– Король Трандуил желает говорить с тобой, Алдариель, – сделав короткий кивок в сторону короля гномов, сказал тот.
– Да вроде уже говорил…там… во дворце. Неужто что-то новое придумал?
– Алдариель, я прошу тебя!
– Ты не имеешь права просить меня, Симраил. – выпалила я. Но потом подумала, что мне так или иначе придётся говорить с королём эльфов. Лучше уж сейчас, пока кругом гномы.
– Хорошо, скажи своему королю, что я скоро приду, – согласилась я.
Симраил чуть кивнул и удалился, недоверчиво взглянув на Торина.
– Кто это? – спросил Торин, от которого не ускользнуло моё напряжение при появление эльфа.
– Да так, кот … в сапогах, – вздохнула я. Торин внимательнее вгляделся в удаляющуюся фигуру.
…
Фили, Двалин, Бомбур и присоединившийся к ним Кили встали при виде моего приближения. Торин ушёл к Балину обсудить изменения в планах.
– Что там король? – спросил Кили.
– Артур был славным королём, был милостив и строг.Украл он три мешка муки на праздничный пирог*, – пропела я, вспомнив детское стихотворение.
– Артур? Это кто? – не поняли гномы.
– Был один такой славный и храбрый король. Не обращайте внимания, – вздохнула я. – Сдается мне , что всем нам предстоит долгое путешествие.
– Путешествие?
– Да, эльфы берут меня с собой в Лотлориэн, Торин согласен. Но он вознамерился сопровождать меня, куда бы я ни пошла. Так что боюсь, мой визит в Эребор откладывается.
Гномы бросились искать Торина, размахивая руками и бурно обсуждая новость. Я посмотрела им вслед и направилась к живой стене из эльфов.
– Мальчики, я к вашему королю. У меня это, как её там…аудиенция.
Стражники в золотых доспехах изобразили сложный, но слаженный поворот с изворотом и выворотом и пропустили меня к шатру. Я оглянулась, чтобы посмотреть, как те же стражники возвращаются на свои места – обалдеть система! Споткнувшись, я чуть ли не кубарем влетела в шатёр и остановилась в полушпагате, широко расставив руки в стороны, чтобы удержать равновесие .
– Весьма необычное приветствие, – сказал голос над моей головой. Трандуил возвышался своей совершенной осанкой в двух шагах от меня. Я подобрала ноги, опустила руки и выпрямилась. Во взгляде Трандуила мелькнули весёлые искорки, а может мне показалось. Тут же нарисовался Симраил и застыл в постойке смирно у выхода.
– Алдариель, я подумал, что ты захочешь узнать о Сильмарилли, раз уж носишь в себе их свет, – Трандуил даже не заикнулся о моём побеге. А я уже приготовила бурную речь, где главная роль отводилась характеристике внутренней политики короля Лихолесья. Ну и ладно, мне лучше, – подумала я, а вслух сказала:
– Проницательность – ваш конёк, король эльфов. Прям завидую. Продолжайте.
Трандуил чуть повернул голову и Симраил, сделав шаг вперёд, заговорил. А я подумала, что король эльфов ещё тот выпендрёжник.
– Камни создал Феанор из света Двух Древ, что росли в Валиноре и освещали его. Их украл Моргот – воплощение зла. А Деревья по его наущению были уничтожены. Камни переходили из рук в руки, но к кому бы они не попадали, тех ждало несчастье, потому что сыновья Феанора дали клятву самому Илуватару, что кто бы не обладал камнями, того настигнет горе и неминуемая гибель от их рук. Из-за камней случилось братоубийство. Пролилась кровь эльфов и Владыка Царства Мёртвых произнёс пророчество, которое обернулось проклятием. Он предрёк, что камни, которые так жаждут заполучить эльфы нандор исказят свою сущность. Их благость обернётся гибелью для всех, кто ими обладает. Так и случилось. Раздоры, войны и гнев разлилися по землям Средиземья. Длилось это до тех пор, пока один из камней не попал в Валинор, где был вознесён вместе с последним хозяином на небо ожидать своего часа. Два других были утеряны.
Я честно пыталась сосредоточиться и переварить льющуюся потоком на меня информацию. От Балина я уже примерно знала и о Средиземье, и о народах, о Валиноре и Илуватаре. Но Балин умел рассказывать медленно, раскладывая информацию по полочкам. А Симраил, видимо, решил не тратить зря время. Но главную суть я уловила.
– Повезло-то как!– выдохнула я наконец, – То есть я, по сути своей, несу страшные беды.
