Текст книги "К Барьеру! (запрещённая Дуэль) №1 от 05.01.2010"

Автор книги: К барьеру! (запрещенная Дуэль)

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 13 страниц)

АНИКА-ВОИН, ПТЕРОДАКТИЛИ И КРОКОДИЛЫ

Вы не знаете протоиерея Димитрия Смирнова? Если нет, пожалуйста, представляю вам его – главный ньюсмейкер, «говорящая голова» РПЦ. Закончил физико-математическую школу, художественно-графический факультет педагогического института. Диплом защищал по скульптуре. За два года экстерном закончил Московскую духовную семинарию, а за полтора – и саму духовную академию.

Как человек, превзошедший все науки, занимает ответственные и разнообразные посты: является председателем Отдела по взаимодействию с вооруженными силами и правоохранительными учреждениями, проректором Православного Свято-Тихоновского гуманитарного университета, деканом факультета Православной культуры (!) Академии ракетных войск стратегического назначения им. Петра Великого, сопредседателем Церковно-общественного совета по биомедицинской этике Московского Патриархата. А еще настоятель восьми (!) храмов, ведущий частного телеканала. А еще и плодовитый публицист! С фотографий смотрит на нас, грешных, пристально и сурово. Впрочем, с нами по-другому и нельзя...

Уж не знаю, как проявил себя маститый протоиерей на столь многочисленных постах, но вот говорить и советовать, советовать и говорить он может без конца по всякому поводу. Лишь одно информационное агентство «Русская линия» за прошедший год опубликовало штук двадцать комментариев отца Димитрия.

Разбирается отец Димитрий, напоминаю, в любых проблемах. Как решить проблему с якобы настойчиво пристающими к гражданам завсегдатаями гей-клубов? Переселить гей-клубы на необитаемый остров. Как бороться с нехорошими алиментщиками? Приставить к ним попов, того же отца Димитрия, после службы в десятке храмов время у него и для алиментщиков найдется: «Мы будем их увещевать и взывать к их совести, чтобы они с любовью относились к собственным детям. Мы будем помогать в решении конфликтов между бывшими супругами, примирять эти стороны. Уже есть такой опыт». А с наркоманами, с наркоманами-то как быть, батюшка? Прямо, по-солдатски батюшка отвечает: «Я предложил поливать пестицидами поля маков в Афганистане, а если кто-то будет препятствовать нашей авиации, то тогда применять ракеты... надо, чтобы прилетел самолет, на бреющем полёте полил эти маковые поля, и больше ничего не будет расти. Задача-то несложная. Если американцы начнут сбивать наши самолеты, то тогда мы будем использовать ракеты. Вот и всё. А зачем иначе нам вообще нужны ракеты?». Правда, говорят, с ракетами у нас напряженка. Все их уничтожили по просьбе закадычного друга Обамы. Но декан из ракетной академии, видимо, знает, где заначка.

Преступность? Введем так называемые «православные народные дружины». «Сегодня – арестовать, завтра – суд, послезавтра – расстрел. И всё. Какие могут быть проблемы?» - поучает милиционеров протоиерей.

В школе непорядок, преподают, подлецы, Дарвина да Павлова. Язычники, что с них возьмешь. Отец Димитрий бьет наотмашь: «Не водить детей в ту школу, где происходит подобное беззаконие, или же действовать активно – требовать замены директора, завуча, требовать увольнения того учителя, который оскорбляет чувства верующих. Мы хозяева в своей стране, мы можем иметь любую форму обучения – это наше конституционное право». И то верно. Что у «хозяев» конституционное право – у нас, грешных, одна сплошная конституционная обязанность.

Но это все сплошные слова. А дела? Дела по насаждению военных капелланов идут пока не так, как хотелось бы батюшке. Кто виноват? Советские люди, разумеется. «Дело в том, – делится сокровенным отец Димитрий,– что те люди, которые стоят у руля государства – по-прежнему советские люди. И те люди, которые в армии принимают решения, они тоже остаются во многом советскими людьми. Поэтому им трудно мысленно вписать священника в армейскую структуру». Вписать еще одну высокооплачиваемую единицу с неопределенными полномочиями в штатную систему разрушающейся армии и правда непросто. «Кстати, – блещет эрудицией отец Димитрий, – в мире остается только три армии, где нет военного духовенства – это Северная Корея, Китай и Россия. Везде, кроме этих стран, военные священники есть. Даже во всех прибалтийских странах есть. Порой нет самой армии, а военное духовенство есть». Вот те раз, да ведь эти три страны как раз и обладали в годы «холодной войны» самыми боеспособными и мощными армиями! Мы свою вот дореформировали до ручки. И вправду: армии нет, а военное духовенство есть. А вот китайцы нашим примером почему-то не вдохновляются...

Роль полкового священника протоиерей определяет так: «Самое главное – священник должен любить военнослужащих, как своих родных, он должен стараться все для них делать. Все, что он может. И не только по духовной части, но и по любой другой. Потому что лучше, чем прийти к голодному солдату и начать ему рассказывать о высоких материях, взять и принести ему печенье». Вот батюшка и проговорился. Мы уже из кризиса почти выбрались, стабилизация, так сказать. Нанотехнологии вовсю развиваются. А, оказывается, солдатики голодают...

Голодают, правда, больше всего православные. Ведь их, по данным отца Димитрия, в армии аж 83 процента. Еще 13 процентов мусульман, 3 – буддистов, 1 – иудеев. Всего 100%. Но с математикой у выпускника физматшколы нелады. А где же «советские люди», почему они в «100%» не попали? А ведь еще батюшка признает, что в армии есть еще и военнослужащие, не принадлежащие к традиционной религии. Их, в общем-то тоже наших сограждан, отец Димитрий презрительно именует «крокодилами». А как протоиерей называет атеистов? О том газета умалчивает.

Порадовался за иудеев. Ведь их, согласно переписи, десятая доля процента. А в армии аж в 10 раз больше! Знает ответ батюшка, как священники разных конфессий будут общаться на территории воинских частей: «Да очень просто: «Привет, парень!». Тот отвечает: «Здорово!». Обнялись, пообщались, пошли чайку попили с пряниками». Идиллия! Надо опытом поделиться с участниками все разрастающихся в мире межрелигиозных конфликтов, арабо-израильского, например.

Правда, Интернет полон сообщениями о самых нелестных оценках мусульманских и иудейских лидеров по поводу введения института военных капелланов. Не удивляюсь мнению мусульман. Ведь стоило им предложить создать татарский полк (он и при царе был!), сразу получили от отца Димитрия нагоняй: «Думаю, из этой затеи ничего путного не выйдет». Пойдут ли после этого татары к отцу Димитрию на пряники?

Но есть у батюшки свой конек. Не пропускает он случая побольнее уколоть нехороших большевиков. Правда, воюет все больше со стариками. Вот на сайте КПРФ советские офицеры написали открытое письмо Патриарху Кириллу: «Вразумите священников, которые действиями вопреки заповедям Христа предают обманутых и ограбленных». Наболело у ветеранов: пытаются реабилитировать Власова, Бандеру, разрушают памятники, разрывают братские могилы! Председатель Синодального отдела по взаимодействию с Вооруженными силами России ставит на место стариков: «Невозможно слушать эту ахинею. Опубликовано письмо каких-то советских офицеров, которых уже много лет как в помине нет. Какие-то птеродактили пишут глупость, и не думаю, что Патриарх будет отвечать на это нелепое письмо».

А ведь Вы, батюшка, из первого послевоенного поколения, поколения моих родителей. Неужели не помните, как в святой День Победы отец поднимал праздничный тост, а мама тайком утирала краем платочка слезы, вспоминая погибших родных? Неужели не сидели на коленях у отца (как я у деда), не перебирали разноцветные медали на его праздничном пиджаке? Неужели не помните одухотворенное лицо соседа-старика, выходившего на коммунальную кухню в орденах – при параде! Неужели ребенком не бывали у нас на Пискаревском кладбище? Помню, с классом убирал там листья. И бесконечность братских холмов, и бой ленинградского метронома делали сопричастной маленькую душу школьника Великой Трагедии страны. Неужели сейчас не екает сердце, когда видите «какого-то советского офицера», с палочкой одиноко бредущего по заляпанной поганой рекламой улице? Его скорбный, как бы ищущий нашей поддержки и участия, но полный внутреннего достоинства взгляд.

Или и Вы у нас из столь размножившегося в последние годы племени диссидентов-раскулаченных-репрессированных? Из того племени, что столь бесстрашно борется с покойниками. Вот и Вы туда же: «Безусловно, от имени Ленина должны быть вычищены все города, все улицы, все поселки, все колхозы России (в отношении колхозов получается наоборот – «демократическая» власть, похоже, очищает Россию от колхозов и крестьянства! – К.Е.)». А можете еще и так, в духе прибалтийских «товарищей»: «По моему мнению, присутствие трупа этого человека на Красной площади аналогично тому, как если бы мумия Гитлера экспонировалась у Бранденбургских ворот в Берлине. Если бы в Германии о Гитлере говорили так же, как у нас о Ленине, что это наша история, то вся Германия была бы утыкана идолами этого преступника, это еще мало сказано. Поэтому пока мы не освободимся от этого сушеного мяса и изображений этого исчадия ада, в России ничего хорошего не будет, потому что отравляется атмосфера городов. Нужно его имя стереть как проклятие, как сделали немцы в отношении Гитлера». А можете еще и вот как: «Пока мы не преодолеем эту духовную заразу, ничего светлого не будет. Это поклонение диаволу, это настоящий диавол... У Ленина, кроме реакции Вассермана, ничего положительного не было, абсолютно ничего. Это законченный, отпетый, инфернальный, с ненавистью относящийся к России и русскому народу человек. Это проклятие нашей истории».

Одна беда, еще не было Вас, батюшка, полтора века назад на белом свете. А то вот и метод царя Ирода, избивавшего младенцев, наготове: «Время для захоронения Ленина пришло еще в апреле 1870 года, лучше бы этой сволочи вообще не рождаться».

Заходится в ярости сей Аника-воин. Пышет святой (как ему кажется) ненавистью... Не слушает и мудрые слова своих коллег, кандидата педагогических наук священника Александра Шумского, например: «Боюсь, что сейчас социальная напряженность в обществе довольно высокая, нарастает недовольство действиями власти. Поэтому захоронение Ленина в этих условиях может спровоцировать ненужные беспорядки».

Не страшно?

К. ЕРОФЕЕВ

НОВЫЙ ПРЕДОК ЧЕЛОВЕКА

Дарвин оказался еще более прав, чем все думали

Только что мир облетела новость: журнал Science посвящает спецвыпуск новому предку человека, Ardipithecus ramidus, или, в просторечии, Арди. Двенадцать статей самого авторитетного на свете научного журнала подробно обсуждают анатомию, гастрономию, ландшафт и даже социальную жизнь существа, которое населяло леса Эфиопии 5–4,4 млн. лет назад.

Главный вывод: Дарвин был прав и не только потому, что верил в эти поиски. Дарвин был прав и еще в одном, на первый взгляд незначительном, но важном нюансе.

Великий натуралист считал, что лесной предок человека, когда его найдут, не будет похож на шимпанзе. Он понимал, что любой вид приспосабливается к существующей среде, и что современные человекообразные обезьяны должны были далеко уйти от нашего общего с ними предка.

Палеонтологи следующих поколений достигли невероятных успехов, и очень многое узнали об эволюции человека. Но про шимпанзе ученые стали считать иначе: до сегодняшнего открытия все сходилось к тому, что шимпанзе – это как раз идеальная модель нашего предка, сохранившаяся с тех времен, когда мы жили в лесу.

Модель – моделью, а кости предка найти не получалось. Лес плохо сохраняет ископаемые – все, что умирает, сразу сгнивает или пожирается. Из-за этого даже возникали совершенно невероятные теории – вроде происхождения человека от водной обезьяны.

Пробелы в палеонтологической летописи заполнялись постепенно.

Сначала – в течение всего XX века – находили наших относительно недавних предков – вроде австралопитека по кличке Люси　(3,2 млн лет), потому что они жили в сухой саванне, где труп имеет шансы сохраниться, если его занесет песком. Они были гораздо ближе к нам, чем к шимпанзе: существа, хотя и с обезьяньим размером мозга, но уже с человечьими зубами (мелкими и ровными) и уверенной двуногой походкой. Кроме того, удалось установить, что у австралопитеков была важная человечья черта: самцы и самки в меньшей степени, чем у шимпанзе отличались по размеру, и, в отличие от шимпанзе, в стаях было мало агрессии между самцами и много кооперации.

А еще в течение XX века находили проконсулов – мелких полулесных обезьян, что-то среднее между макакой и гиббоном. Это – очень давний, совсем примитивный, общий для шимпанзе и человека предок: 21–17 млн. лет назад.

Но как выглядел наш последний общий с шимпанзе предок, оставалось загадкой. Он жил, по разным расчетам, около 6 млн. лет назад и был лесным. Скорее всего, считали ученые, он был похож на шимпанзе.

В последние годы сильно изменился способ сбора находок. Современными ювелирными методами (о них я напишу на днях) научились находить останки древних лесных животных. И лишь сегодня мы узнали о лесных существах, живших в Эфиопии за миллион лет до Люси, – примитивнее шимпанзе, ближе к проконсулу, и поэтому ученые уверены, что они годятся на роль нашего общего с шимпанзе предка. На шимпанзе они оказались совершенно не похожи.

Шимпанзе ходят, опираясь на костяшки пальцев. Стопа шимпанзе имеет очень далеко отведенный большой палец – чтобы лазить по вертикальным стволам. Из-за этого они не могут толком на нее опереться на земле – ходить помогают руки. Лазая по горизонтальным ветвям, они раскачиваются на мощных длинных руках.

Анализ скелета ардипитека показал: они двигались совсем иначе. Эти твари медленно и осторожно перелезали с ветки на ветку, а не раскачивались на руках, как на качелях: их руки не такие длинные и цепкие. При этом они могли, спустившись на землю, прижать большой палец стопы к остальным и идти, толкаясь стопой как единым целым, на двух ногах – шимпанзе так не могут.

Шимпанзе едят много побегов растений – у них мощные грубые коренные зубы, чтобы перетирать побеги растений. Арди имеет более аккуратный зубной ряд – ближе к человеку. Это значит – более разнообразная диета, много плодов, орехов, мелких зверюшек, птичьих яиц; раньше думали, что такое разнообразие наступило позже – уже в саванне, у Люси.

Клыки у шимпанзе очень крупные, особенно у самцов – пугать товарищей по партии. Самцы у них гораздо крупнее самок. У Арди клыки мелкие, ближе к человеческим, и самцы не такие мачо, как у шимпанзе. Это значит – совершенно другое устройство стада: самцы не выстроены в жесткую иерархию, и между ними больше кооперации. Раньше думали: этот хипповский способ жить начался с Люси, теперь ясно, что гораздо раньше.

Я напишу об Арди подробнее – как его искали, какие еще у него нашли особенности. Но пока что хочу поделиться большим удивлением. Мало того, что Дарвин оказался так глубоко прав. Правы оказались и туземные мифы о том, что человекообразные обезьяны – это огрубевшие, испорченные люди (оранг-утан = «лесной человек»; есть на эту тему и античные представления, и в литературе XVI–XVIII вв.). Ну, не совсем люди – испорченные ардипитеки.

Ведь один из выводов в статьях сегодняшнего Science: от Арди произошли две линии – человекообразные обезьяны и австралопитеки. Австралопитеки освоили открытые пространства и дали Человека, с его колоссальным успехом. А человекообразные обезьяны – альтернативная ветвь эволюции – оказались менее успешны, и им пришлось меняться в другом направлении, чтобы выжить. Они вымирают, сохранившись лишь на тех островках леса, которые остались при иссушении Африки и Азии. Их зубы огрубели, чтобы есть грубую ботву. Их движения стали как у кургузых крабов, особенно на земле. И, главное, испортилась мораль: они колотят и увечат друг друга и своих самок в иерархических разборках с утра до вечера – видимо, выживание в этих трудных условиях требует военной организации стада.

Ясно, что в итоге и мы, люди, стали очень агрессивны, и друг к другу, и к окружающей среде. Но это уже гораздо более поздняя история. Как выяснилось сегодня, наши древние лесные предки, ардипитеки, начинали с удивительно гармоничных, гуманистических установок. Вот какова наша истинная природа.

Илья КОЛМАНОВСКИЙ,

Slon.ru

КУЛЬТУРА И КУЛЬТПАСКУДСТВО

ПРОВЕРКА НА ЛЖИВОСТЬ

Эта статья была своевременно предложена газете «ЗАВТРА» к 80-летию со дня рождения В.М. Шукшина. Но ответственный сотрудник газеты известный антисоветчик Владимир Бондаренко в знак протеста против её публикации объявил сухую голодовку и даже грозил вскрыть вены. Из соображений гуманности газета не стала печатать статью.

Года два тому назад я придумал стишок:

От рассвета до заката

И в любое время дня

Ходят-бродят шукшинята

Под окошком у меня.

Именно так: близнецы Фома и Фока, внуки Василия Шукшина, сыновья его дочери Маши, живут в соседнем подъезде, мы нередко видимся, уже беседуем, и я даже начинаю их различать. Очень солидные белобрысенькие мужички. Так что не только на литературной стезе Шукшин был для меня собратом-соседом, но вот и в жизни через внуков чувствую его живое соседство.

Кроме многих других и по этой причине тоже, я с особым вниманием встретил недавно юбилейную дату Василия Макаровича. Смотрел по телевидению все его фильмы, слушал воспоминания друзей-знакомых и, конечно, читал статьи в газетах.

Начал с «Литературки». Здесь главная статья, конечно, Валентина Распутина. Хорошо, хорошо... «Окончилась земная жизнь Шукшина...» Началась небесная. Хорошо! Только заголовочек несколько озадачивает – «Даёшь сердце!» Это как? Можно сказать и – «Даёшь ум!»? Ведь так говорят о том, чего нету, но надо взять, получить, добиться: «Даешь пятилетку в четыре года!»... «Даёшь коллективизацию!»... «Даёшь Берлин!»

Несколько смущает и такое уверение: «Феномен Шукшина в том, что его не должно было быть, никто ему не давал справки на деятельное существование. Не должен, а явился». Ну не справки, конечно, а разрешения или пропуск, что ли? Странно... А кто давал разрешение на «деятельное существование» Пушкину и Лермонтову, Гоголю и Достоевскому? Кто выписывал пропуск Горькому и Есенину, Шолохову да и самому Распутину?

Но это у него не юбилейная обмолвка. Распутин уверен, что Шукшин жил во времена, когда «конфигурация жизни не могла не калечить людей». Ну вот искалечила она, допустим, того же Шолохова, Валерия Чкалова, Шостаковича. Так? Они, советские люди, «перестали различать, где благо, а где напасть и не верили ничему». И вот, говорит, из-за этого «потеряло свою могучую силу государство. И когда итог этот стал окончательно предрешен, Шукшин ушел». Это, что ж, ещё в 1974-то году, задолго до горбачёвско-ельцинской катавасии всё было окончательно предрешено? И катавасия, и её творцы ни при чём? И никто не виноват? Здесь слышится то ли признание закономерности ухода Шукшина в 45 лет, то ли объявление его дезертиром. Мы же с Распутиным не ушли и по мере сил противодействуем «окончательному решению» русского вопроса. А вот Василий Макарович...

Распутин совсем не одинок в своей уверенности, что все доброе в советской жизни не должно было иметь место, но почему-то было. У его единомышленников давно и формулировочка на сей счёт есть: «Не благодаря, а вопреки!». Например, с особым рвением они твердят: «В Великой Отечественной войне наш народ победил не благодаря Советской власти и партийному руководству, не благодаря Сталину и его маршалам да генералам, не благодаря героизму советского солдата, а вопреки всему этому!»

Ну а отдельные личности применяют эту формулу к своей горемычной судьбе. Вот, скажем, Ирина Ракша, ровесница Распутина. Журналист, уверенный, что в Советское время преуспевали только холуи да негодяи, говорит ей: вы не были придворным автором, не писали в угоду кому-то, не врали, но как же вам удалось издать около двадцати книг, написать множество статей, очерков, сценариев? Она отвечает: «Всё, что у меня получилось,– это не благодаря, а вопреки им», т.е. властям советским. Запомним...

Ракша тоже писала о Шукшине и много. А он вот что отвечал ей и всем этим вопрекищикам: «Русский народ за свою историю отобрал, сохранил, возвёл в степень уважения такие человеческие качества, которые не подлежат пересмотру: честность, трудолюбие, совестливость, доброту... Уверуй, что всё было не зря: наши песни, наши сказки, наши неимоверной тяжести победы, наши страдания – не отдавай всего этого за понюх табаку. Мы умели жить. Помни это. Будь человеком». Но, увы, не могут они, не могут...

Однако, что там в «Литературке» ещё? Вторая главная статья написана, разумеется, Львом Аннинским. Прочитал – ничего не понял. Второй раз прочитал – усёк отдельные фразы. Например, ещё на свежую голову – самую первую: «Вот уж кто не мыслился в почтенном возрасте!» Опять выходит: вовремя убрался. И картина Советской жизни та же: «обездоленное крестьянство», «обездоленные горожане»... И как рука поднимается в нынешнее время сплошного бандитизма и беспошлинного ограбления народа так писать о том времени! Для критика страна не измордована, не оплёвана, не разворована, не обманом, ложью и силой затащена в джунгли, кишащие гадами – она всего лишь «перестроилась», и притом сама! А Советская власть не захлебнулась кровью в Останкино и в Доме Советов, а тоже сама «исчезла», растворилась, растаяла. И автор считает, что эти джунгли как-то «срифмуются»(?) с прошлыми временами. А «пока Шукшин – там», в этих временах. Вот срифмуемся, тогда и читать его опять будем.

А ныне, говорит, «мы ж на все вопросы отвечаем теперь по-другому». На все!.. Это кто же – мы? Это на какие ж вопросы? Например, на существенный вопросик: «Что делать, если население страны ежегодно убывает на 800 тысяч душ?» я лично и пятьдесят лет тому назад, когда мы в вами, Лёва, работали в «Литгазете», и ныне ответил бы одинаково: «Надо свергать правителей, судить их и ставить во главе страны разумных, честных и грамотных людей». А вы, Лев Александрович – «по-другому»? Так не таись – как? Свобода ж...

Дополз я ещё до строк о том, где, рассуждая о шукшинском романе «Я пришёл дать вам волю», критик заявил, что «при советской власти с её марксистским базисом»… Фи-фи!.. «не больно-то различались понятия свободы и воли». И вот только теперь раскумекали мы это благодаря философам прошлого. Это похоже на то, как Надежда Мандельштам уверяла, будто в Советское время не употреблялись слова «честь» и «совесть». Но, помилуй Бог, могу напомнить множество примеров ясного понимания помянутого различия, чему «марксистский базис» ничуть не мешал, но приведу лишь один, что сейчас под рукой. Ещё в 1976 году я написал стихотворение «Случай под Одессой». Это рассказ о действительном факте: Пушкин, будучи в южной ссылке, однажды удрал от всякого начальства и в чистом поле набрёл на воинскую часть, которая приветствовала его пушечным салютом. Так вот,

Он убежал за город, в поле.

И долго брёл. Какая тишь!

В душе ни горечи, ни боли.

И не свобода здесь, а – воля!

Вот руки вскинь – и полетишь...

И никаких философов прошлого не потребовалось мне.

Дальше продираться сквозь завалы и ограждения бесчисленных скобок, кавычек, многоточий, вопросительных знаков (и это писатель пишет о писателе!) я по ветхости здоровья не мог. Да так и не понял, что же всё-таки хотел автор сказать, ядро ореха-то в чём? Впрочем, возможно, он в этом и не виноват, просто у меня, не удивительно, уже одно полушарие в полной отключке.

А рядом в «ЛГ» статья «Приговор Стеньке Разину» Юрия Скопа, давно живущего в Риге. Он «с большим душевным теплом рассказывает о судьбе так и не появившегося на экранах фильма о Разине». Впрочем, фильма-то и не было.

Статья начинается с неубедительных лингвистических изысканий: «Искренность, ведь она от иска, да?» От судебного, что ли? Да ничего подобного. Она скорее от изменившегося «корня»: искоренность, т.е. слова или чувства из корня, от корня. Вот почему, говорит, в моём рассказе «требуется чего-то покрепче, может, от крови? ОТКРОВЕННОСТИ?» И опять мимо. Корень здесь не «кровь», а «кров», т.е. кровля, покров, что отбрасывается в порыве откровенности.

Конечно, такое начало подрывает интерес к статье, но учитывая, что передо мной эмигрант предпоследней волны, я дочитал её. И вот что там в самом конце: «Да, да, – свидетели имеются – тогдашний живой гений и классик Сергей Аполлинариевич Герасимов, царь и бог киностудии им. Горького, по заданию ЦК сообщил на Старую площадь, что Разин в вульгарной трактовке Шукшина разрушит привычный народу стереотип стихийного атамана и разбойника и позволит воспринимать его как сознательного бунтаря против государственной власти. Вот о чём мне поведал Макарыч». Словом, испугался Герасимов антисоветского бунта после фильма.

Но, во-первых, если есть свидетели, где они, кто они? Уж из суверенной Риги-то можно бы рассказать о деле сорокалетней давности. Никак нет-с. Молчок. И я должен верить почётному гражданину Кобленца?

Во-вторых, есть сведения, что главную роль в судьбе фильма сыграл не Герасимов, а Ермаш, председатель Госкино, что гораздо достоверней.

Наконец, в статье Федора Раззакова читаем, что в ЦК писал о «Разине» замред Госкино Владимир Баскаков: «Сценарий был признан интересным в тематическом отношении, содержащим отдельные яркие, талантливые сцены. Вместе с тем сценарная редколлегия указала на крупные недостатки сценария идейно-художественного порядка – нагнетание жестокостей, принижение образа Разина и т.п.» («Советская Россия», 23.7.09).

Да ведь и Василий Белов, самый близкий друг Шукшина, имел немало претензий: «Прочитав сценарий «Разина», я сунулся с подсказками. Моё понимание Разина отличалось от шукшинского... Он был иногда близок к моему пониманию исторических событий, но он самозабвенно любил образ Степана и не мог ему изменить». Ну а И. Ракша вообще возводит проблему на небеса: «Это не Бондарчук, а Господь не дал ему поставить фильм».

Как видим, к делу имели отношение многие люди, включая самых близких друзей. Как же можно безо всяких доказательств всё валить из-за рубежа на одного человека – крупного деятеля нашего искусства, воспитавшего многих мастеров советского кино? Впрочем, это уже вопрос не столько к иностранцу Ю. Споку, сколько к редакции газеты, цветущей под родными осинами. Вот уж если я говорю, что Юрий Поляков в порядке страшной классовой мести лишил меня в этом году бесплатной подписки на «ЛГ», которую я имел, как все московские писатели-фронтовики, то я это могу доказать. А тут?

Известно, что неприятелей и прямых врагов у Шукшина хватало, могли найтись и на «Разина»… Иные не угомонились даже после его смерти. Вот что писал, например, Фридрих Г...штейн, ныне покойный, в статье «Алтайский воспитанник московской интеллигенции», имевшей подзаголовок «Вместо некролога»: «Что же представлял из себя этот рано усопший идол? В нём худшие черты алтайского провинциала сочетались с худшими чертами московского интеллигента... В нём было природное бескультурье и ненависть к культуре вообще, мужичья сибирская хитрость Распутина, патологическая ненависть провинциала ко всему на себя не похожему, что закономерно вело его к предельному даже перед лицом массовости явления, юдофобству. От своих приёмных отцов он обучился извращенному эгоизму интеллигента, лицемерию и фразе, способности искренне лгать о вещах, ему незнакомых, понятиям о комплексах, под которыми часто скрывается обычная житейская пакостность».

В 1999 году (Господи, десять лет пролетело!..) Василий Белов прислал мне небольшую, но интересную и хорошо изданную в Вологде книжечку с портретом Василия Шукшина на передней обложке, а на задней его же слова: «Кто бы ты ни был – комбайнёр, академик художник – живи и выкладывайся весь без остатка, старайся много знать, не ходи против совести, старайся быть добрым и великодушным – это будет завидная судьба». Такой и была судьба самого Шукшина.

Книжечка издана к 70-летию со дня рождения писателя, называется она «Светлые души». Это сборник лучших рассказов, поступивших на конкурс его имени. Тут рассказ и самого В. Белова, вернее, отрывок из воспоминаний: как он ходил к Леониду Леонову, как напечатал в журнале «Молодая гвардия» очерк о своей руководящей работе на комсомольской ниве, как ликующий и гордый пришёл в издательство получать первый в жизни литературный заработок и как вдруг... из неприкрытой двери отдела очерка услышал сказанные под добродушный смешок сотрудницы отдела Лили Русаковой слова завотделом Георгия Давидьянца: «Филипок пришёл...».

Я тогда как раз работал в журнале, что, видимо, Василий вспомнил и это побудило его прислать книжечку мне. Он писал в ту пору не только комсомольские очерки, но и комсомольские стихи. Помню, одно из них заканчивалось восклицанием о том, что ради каких-то советских ценностей:

Мы и жизнь не жалели,

А не то, что любовь!

Отдел критики, который я возглавлял, находился в одном кабинете с отделом поэзии, которым тогда руководил Владимир Котов, позже Владимир Цыбин – царство им небесное! – и когда комсомольский поэт заглянул к нам, я сказал ему:

– Вася, что ж ты так о любви-то? Вся мировая поэзия всегда прославляла её, нередко ставила даже выше жизни, а у тебя...

Он задумался...

Но это к слову, а в воспоминаниях меня поразило, как обидел его этот «Филипок»: «Значит, я для них всего лишь герой толстовского рассказа, и это меня приютила всемогущая «Молодая гвардия»! Сердце вдруг застучало... Да, мой рост не позволял стоять на правом фланге, когда дивизион выстраивался на поверку, только ведь и Давидьянц ростом был ничуть не выше...» Но это не утешало. Куда там!«Всего лишь двумя словами я был низвергнут с какой-то солнечной высоты, с гомеровского Олимпа! Будущее померкло... Задуманная повесть представлялась теперь никому не нужной и графоманской. Наверное, зря я выбрал этот Литературный институт, этот жизненный путь...» Вот даже как!

Но – «женская жалость Лили Русаковой показалась мне приторной, я терпеть не мог даже некрасовской жалости к так называемому «угнетенному» классу – крестьянству...» Не верит он, что класс этот был угнетенным, не желает верить! И дальше:«Слёзные надрывы «Орины – матери солдатской» или «Несжатой полосы» были для меня совсем неприемлемы». Ещё удивительней... Какие надрывы? В обоих стихотворениях речь идёт о болезни и смерти, в первом – от восьми лет солдатчины, во втором – от непосильного крестьянского труда, в первом – смерть оплакивает родная мать, во втором – сама природа. Что тут неприемлемого?

Отношение к Некрасову прямо враждебное: «ярославский барин, крестьянский плакальщик»... Впервые слышу такое от писателя-деревенщика. Вот через сколько поколений вылезла классовая вражда крестьянина к барину. Но ведь, дорогой Вася, почти все наши классики ХIХ века были барами, как мы с тобой, да и Шукшин – комсомольскими вожаками, членами партии. Все люди – дети своего времени. Действительно, Пушкин – псковский да ещё нижегородский барин с поместьями и крепостными (почитай книгу Щёголева «Пушкин и мужики»), Лермонтов возрос в имении богатейшей бабки. У Гоголя было свыше 1000 десятин земли и около 400 крепостных душ, что и давало ему возможность годами жить в Германии, Франции, Италии, Швейцарии. Тургенев – орловский барин, А Фет? А Толстой?.. И однако же первый из них пишет: