Текст книги "Когда рассвет наступит вновь (СИ)"
Автор книги: Junaveta
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 7 страниц)
– Риа… – он прижался лбом к твоему лбу. По вискам стекали капли пота, взмокшие мышцы блестели, ярёмная вена на шее свирепо пульсировала. – Любимая… – в глазах целая галактика отражается с миллиардами звезд.
– Только… не останавливайся, – ты извивалась под ним, пытаясь заставить придти в хоть какое-то движение. Он целиком заполнял тебя и ты готова была плакать от этого божественного ощущения. Всеми фибрами души раствориться в любимом без следа.
Чон, обхватив тело руками, вышел и с рыком снова вошел на всю длину. Он постепенно наращивал темп, двигаясь ритмичными толчками. Ты помогала ему, толкаясь в такт. Неразрывное целое, единый организм, одна вселенная. Ощутив стремительно разрастающуюся вибрацию внизу живота, ты вцепившись пальцами в волосы Мастера, крепко сжала их. Разрядка была близка и ты это знала, потому что готова была взорваться на миллионы огней. Чон, продолжая неистово двигаться, так, что в комнате раздавались громкие шлепки плоти о плоть, с мычанием впился в твои губы. Почувствовав взрыв наслаждения, который смешался с глухой болью, он в последний раз изо всех сил толкнулся, сильно прижавшись пахом, и с твоим именем на устах излил в тебя горячее живительное семя. В этот момент тебе показалось, что душа покинула тело, оно затряслось в судорогах, отказываясь подчиняться. По внутренней стороне бёдер потекло что-то теплое.
Чон, хрипло дыша, сжал тебя что есть мочи в объятьях: – Я люблю тебя, – услышала ты и слезы отчаянного счастья потекли по щекам.
Комментарий к Глава 7. Любовь.
Уф… Хотела писать продолжение в этой же части, но, пожалуй, после такого мне нужна передышка.
Ребята, не забывайте оставлять отзывы, а то автору совсем грустно! :’(
========== Глава 8. Рассвет. ==========
Ты проснулась от того, что Чон нежно гладил кончиками пальцев обнажённое плечо, вызывая непрошеные мурашки. Открыла глаза. Глава клана смотрел на тебя и улыбался. А потом молча притянул к себе. Сворачиваясь уютным клубочком в надежных объятиях, ты чувствовала себя самой счастливой на свете. С ним было тепло, уютно, спокойно. По-настоящему безопасно, как за каменной стеной. Эти руки ограждали от любых неприятностей, бед, защищая, пряча в убежище. Эти губы исцеляли раны, а глаза любили без оглядки. И очень хотелось, чтобы так было всегда и на всю жизнь. Чуть не потеряв его совсем недавно, ты, в итоге, обрела гораздо большее. Ваши нити судьбы пересеклись, плотно закрутились и намертво завязались. Ты крепко обняла его в ответ, переплетая ваши нагие тела, и умиротворенно вздохнула. Чон пригладил гладкие локоны рукой и поцеловал в макушку. Какое-то время вы наслаждались теплом друг друга, пока наконец не послышался скрипучий после сна голос любимого:
– Риа…
– М?
– То, что я вчера сказал… – ты встревоженно замерла в его руках, интуитивно напрягшись, – я действительно это имел в виду, – с трепетом подняла на него глаза и он, чуть сдвинувшись для удобства, мягко коснулся твоих губ, окуная в бархатную негу. – Я не знаю, чувствуешь ли и ты ко мне то же самое, но я хочу быть с тобой честным, – произнес он, оторвавшись от тебя.
– Да, Чон… – ты ласково коснулась пальцами его скулы, – чувствую…
Глава клана широко улыбнулся, сверкнув сияющими глазами, и снова сжал в объятиях. От такого порывистого движения плечо пронзило его болью и он, не сдержавшись, охнул. Ты обеспокоенно приподнялась на локтях:
– Опять раны свои разбередил…
– Ты в этом тоже принимала активное участие!
Покраснев, ты суетливо выкарабкалась из сладкого плена, нащупала сорочку на полу и, натянув её на себя, села на кровати:
– Мне надо тебя осмотреть.
– Может не сейчас? Я в порядке, правда.
– Чон, не заставляй меня переживать, – Мастер покорно прикрыл глаза и откинулся на подушку, сдаваясь. Ну, не мог он настаивать на своем, глядя на эти жалостливые глаза и брови домиком.
Ты, одев штаны и подвязав их для верности ремнем, удалилась в ванную помыть руки. Вернувшись в комнату, прихватила свой медицинский чемоданчик и подошла к постели. Чон лежал на спине, чуть прикрыв одеялом стратегически важные места. Он подложил локоть под голову и выжидающе смотрел на тебя из-под челки. Щёки мигом налились багрянцем. Ты поняла, что после первой ночи, проведённой с ним, похоже, больше не в силах абстрагироваться от своих чувств и рассматривать его исключительно, как пациента. Всё внутри вспыхнуло, словно спичка, и запылало. Его стальные мышцы, пресс, выступающие вены на руках, крепкая шея, скулы и чёрные глубокие глаза-омуты – всё сводило с ума и заставляло нутро тоскливо отзываться об одной только мысли о нем, болезненно ёкая. Ты присела на край:
– Повернись.
Осмотрев раны, удовлетворенно констатировала, что бок остался неповрежденным, швы были аккуратные, рана чистой. А вот плечо требовало доработки. Вооружившись своими инструментами, принялась за дело.
***
Чон наблюдал за девушкой, которая сосредоточенно нахмурив брови, склонилась над его плечом. Он стойко терпел процедуру и боль почти не беспокоила его. И не такое выдерживал. Мысли сейчас были заняты совсем другим.
Глава клана впервые кристально ясно понимал: он влюблен настолько, что не хочет расставаться с этим человеком ни на минуту в своей жизни. Хочет каждый день просыпаться и видеть светлые улыбающиеся глаза доктора. Хочет обнимать её хрупкое податливое тело, ощущать руками все его изгибы. Хочет чувствовать вкус её губ. Слышать мягкий голос, вдыхать дурманящий сознание аромат. Хочет беречь её, защищать, сделать счастливой. Он хочет от неё детей, в конце концов! Впервые Чон задумался о создании семьи. И был как никогда уверен в том, что нашел ту самую, единственную.
Осознание этого просто оглушило его до черных пятен в глазах. Он был счастлив. И в то же время напуган. А что если это только его ощущения? А что если доктор Лиа не разделяет его мысли о браке и откажет ему? И как уговорить её остаться в клане? Пока он не будет уверен в нужном ему исходе, он не попросит её об этом.
Лиа закончила с плечом и теперь рассматривала его шрамы, что исполосовали всю спину. Она частенько так делала – тихонько трогала пальчиками белесые рубцы, думая, что он этого не замечает. На этот раз молчать не стала:
– Как же тебе нелегко пришлось… – еле слышно произнесла она и Чон почувствовал, как на руку капнула вода.
– Риа, ты чего? Плачешь? – он обеспокоено сел и, взяв лицо девушки в ладони, заглянул в глаза. Да, в них определенно стояли слезы.
– Тебе было очень больно? – от влаги они еще ярче засветились пронзительной синевой.
Чон удивленно поднял брови. Такой отзывчивости и сочувствия он ни от кого никогда не получал. Впервые за очень долгое время принимал от кого-то искреннюю чуткость, неравнодушие и заботу. В его жизни появился человек, готовый оберегать, спасать, принимать в тихую обитель спокойствия и поддержки. Им по-настоящему дорожили. И это внезапно расторгало его. Охотник вздохнул и крепко обнял Лию:
– Нет… То есть да, но это было давно и я уже ничего не помню.
***
Прошли сутки. И это было самое прекрасное время. Теперь, когда вы не скрывали друг от друга своих чувств и любви, многое поменялось. Эти улыбки, сияющие глаза любимого, его сильные руки на твоей спине, пылкие поцелуи, долгие разговоры по душам, признания, нежности, объятия ночью. Всё было настолько замечательно, что аж становилось страшно. А вдруг это всё иллюзия, которая развеется, как Полярный шторм?
Вы сидели в столовой неполным составом и обедали, когда в зал вошли серьезные и мрачные Чимин и Хоби. Именно эти два охотника отличались ото всех остальных особой улыбчивостью, поэтому их угрюмое настроение сразу бросилось в глаза. Лёгкое напряжение тут же повисло в воздухе. Они приветственно кивнули сидящим, стараясь почему-то не пересекаться с тобой взглядами. Чимин наклонился к уху Чона, что-то ему прошептал. Глава клана обеспокоенно сдвинул брови, посмотрел внимательно сначала на одного, потом на другого. Встал из-за стола и вышел с ними за дверь.
До присутствующих, благодаря акустике и высоким потолкам, доносился только неопределенный гул голосов из коридора, еле слышный. Ты нервно ёрзала на скамье, не понимая, что тебя так тревожит? «Нет, я сам», – долетает до уха как раз перед тем, как Чон распахивает дверь. Его удрученный, нахмуренный вид тебе совсем не нравится. Сердце вдруг разгоняется и колотится о грудную клетку со страшной силой. Словно знает, что что-то не то, что-то случилось. Нехорошее. Глава клана подходит ближе:
– Риа… – ты нервно сглатываешь, – пойдем, – он протягивает руку, – мне нужно сказать кое-что важное.
Сердце от этих слов на секунду замирает, а потом падает в пятки, разлетаясь брызгами. Тело мгновенно накрывает волной тревоги и паники. Эти эмоции настолько затуманивают голову, что сейчас ты не можешь даже приблизительно догадаться, о чем пойдет речь.
Чон, надёжно держа за руку, приводит в свою спальню и плотно закрывает за вами дверь. Он подводит тебя к кровати и заставляет сесть на постель. Его руки все еще сжимают узкие плечи. Он опускает голову, глубоко вздыхает, как перед прыжком в ледяные воды, и потом уже поднимает тяжелый взгляд. Всё внутри перевернулось и обмерло. Ты даже дышишь через раз.
– Риа… Пришли новости из деревни, – начал Чон и в твоей голове противно и надсадно забил колокол, раздирая виски в клочья. – Мне… мне очень жаль, Риа…
Ты во все глаза смотришь на него, а по щекам уже текут слезы. И ведь знаешь, что он скажет, но все равно так боишься услышать правду. Чон садится перед тобой на корточки и бережно берет за руки:
– Риа… Марка больше нет, – он сжимает твои ладони в своих теплых руках и обеспокоенно смотрит. В глазах отражается боль. Волнуется и переживает. И вроде ты себя уже давно к этому подготавливала, но всё же не можешь принять горькую действительность: кровь отхлынула от лица, ты мертвенно бледнеешь и начинаешь в бесчувствии заваливаться вперед. Чон подхватывает обмякшее тело и с силой прижимает к своей груди.
Ты очнулась всё также сидя на полу и находясь в крепких руках главы клана. Все это время он продолжал сжимать тебя в своих объятиях. И сколько времени так просидел, ты не имела понятия. В следующую секунду осознание произошедшего обрушилось с новой силой. Захлестнуло словно цунами, выжимая, выкручивая, как тряпку. Ты зажмурила глаза и простонала от той боли, что раз за разом пронзала сердце, как ножом. Отчаянные слезы полились сплошным потоком, жаля, выжигая кожу. Ты вцепилась что есть силы в шкуру на плече любимого и, уткнувшись ему в грудь, зашлась в горьком рыдании, переходящем в беззвучный мучительный крик.
Чон молчал, но ты почувствовала, как воин сначала дёрнулся, как напряглись все его мышцы и он сильнее сдавил плечи. Глава клана и сам страдал не меньше, видя тебя в таком состоянии, понимая, насколько сейчас никчёмен и беспомощен. Он разделял всю боль и безысходность до последней капли и крупинки. Готов был обнимать вечность, если это принесет хотя бы малое облегчение. Молодой человек, сам того не осознавая, начал раскачиваться из стороны в сторону, убаюкивая тебя. Он целовал в висок и шептал срывающимся голосом:
– Прости, Риа… Мне очень жаль… Прости…
Вы просидели так до самого позднего вечера. Ты выплакивала всю свою горечь утраты, пока наконец, измученная, не уснула в руках любимого. Чон бережно поднял тебя на руки и, стараясь не разбудить, осторожно положил на кровать. Укрыл одеялом и присел рядом. Вытер слезинку, катящуюся по щеке, ласково коснулся губами лба, вздохнул и вышел, тихо притворив за собой дверь.
***
Что-то странное и непривычное мешало забыться сном. Ты разлепила веки и тут же опять зажмурилась. Непонятный яркий свет слепил глаза. Повернув голову, уткнулась носом в макушку любимого. Чон даже во сне крепко обнимал тебя, тихонько сопя в шею. Ты рискнула снова приоткрыть глаза и ошарашено заморгала – мягкий солнечный свет, падающий от маленького окошка в потолке, освещал ваши тела. Рассвет… Это рассвет. Полярный шторм закончился!
– Чон… Чон! – затормошила любимого. Глава клана протестующе замычал. – Рассвет наступил, Чон!
Он тут же распахнул глаза и поднял голову вверх, щурясь от света:
– Солнце! – Мастер улыбнулся, радуясь лучам, скользящим по его лицу. Потом взглянул на тебя. Постепенно его улыбка угасала и на смену приходило беспокойство. Блеск в глазах стремительно тускнел, уступая место обречённости.
– Чон… – ты встревоженно коснулась его руки.
– Это значит, что ты скоро уйдешь, – он грустно усмехнулся одним уголком рта, удрученно покачав головой.
Произнесенные слова огорошили. Ведь и правда… Твое время здесь закончилось вместе со Штормом. И больше нет причин оставаться в клане. Совсем никаких? Ты заглянула в печальные глаза Мастера. Противоречивые чувства раздирали душу, разрывая её пополам. Физически чувствовала, как она, растерзанная, плачет кровавыми слезами, не выдерживая обрушившегося давления. Одна мысль о том, что покинешь Чона и больше не увидишь, причиняла нестерпимую боль. Он был для тебя теперь всем. И как бы хотелось остаться и быть всегда рядом, но Марк… Он умер. Сердце опять мучительно сжалось в стальные тиски. Тошнота подкатила к горлу. Ты не могла вот так всё бросить и забыть его. Он для тебя самый родной человек. Был. Следует хотя бы проститься с ним по-человечески. Вымолить прощение.
– Я… Я не знаю, м-мне надо… Чон, что же… что мне делать? – срывающимся голосом спросила тихо. Губы дрожали, глаза наполнились слезами. Ты потерялась в дебрях безысходности и больше не видела дороги. Всё нутро сейчас волчьим воем отчаянно выло.
– Я понимаю, что тебе надо вернуться. Понимаю… Но… Может останешься на один день? Всего один день со мной. Я большего не прошу, – Чон взял за руки, словно боясь, что ты исчезнешь, испаришься, как мираж. Чёрные озёра пронзительной мольбой наполнены. Ты кивнула. И он, облегченно выдохнув, снова заключил в объятия.
***
Этот последний день стал особенным. В нем не было дикой страсти, бурного секса. Не в этом заключалась ценность, коей вы дорожили. Просто заниматься обычными приятными делами. Вместе. Как пара молодоженов. Вот, что было значимым. И вам был дорог каждый такой момент.
И завтрак только для двоих в тихой столовой, где вы могли кормить друг друга без смущения, тесно прижавшись каждой клеточкой. И прогулка на воздухе с Греем, во время которой вы наконец наслаждались первыми теплыми лучами солнца, держась за руки. И совместное чтение книг, когда ты читала вслух, а Чон лежал головой на коленях, с удовольствием вслушиваясь в твой голос. Ты перебирала пальцами его черные волосы и он жмурился в блаженстве.
И водные процедуры… Принимать полноценную горячую ванну было нельзя из-за швов, но вы нашли способ. Просто сидели в распаренной ванной комнате в обнимку, в минимальном количестве воды, аккуратно и нежно массируя друг друга влажными рукавицами. Аромат трав помогал расслабиться, освободить головы от ненужных мыслей и наслаждаться прикосновениями. Ты наконец сняла швы со зажившей на боку раны. Ровно семи дней хватило, чтобы она окончательно зажила.
Но самым теплым воспоминанием стал ужин в «Солнечной» комнате. Ты не могла поверить, что в Подземном городе существуют такие помещения, состоящие практически только из панорамных окон. Сейчас, когда Шторм закончился, плотные ставни снаружи были открыты, являя невероятной красоты закатное небо. Как местные умельцы смогли создать такое чудо? Стены здесь были выкрашены в белый цвет, отчего она казалась до краев наполненной солнечным светом. После трапезы вы лежали с Чоном на волчьих шкурах, укрывшись овечьими покрывалами, и смотрели на прекрасное звездное небо. Вы создавали те воспоминания, которые смогут вас потом утешить. Запоминали каждую секунду этого дня, каждую малейшую частичку, касающуюся друг друга. Как скользят подушечки пальцев по коже. Как мягко звучит мелодичный голос. Как улыбаются глаза, теряясь в морщинках. Как терпкий аромат тела заполняет ноздри, заставляя голову кружиться от счастья. Как бархатные губы оставляют огненные отпечатки. Эти воспоминания помогут справиться с одиночеством.
Ты уже дремала в теплых объятиях любимого, когда услышала его шепот:
– Тебе легче?
– Спасибо… – пробормотала, засыпая наконец не со слезами, а с улыбкой на лице.
***
Ты собирала в ванной баночки с лекарствами в большую корзину, чтобы отнести их Мире. Это были снадобья, заранее приготовленные для клана на случай, если им что-то понадобится вылечить. Хоть ты и успела со всеми попрощаться и расставалась на доброй ноте, просто так уходить, ничего не оставив после себя, не хотелось. Охотники тебя зауважали еще сильнее после того, как спасла и поставила на ноги их предводителя. Разве что одного только Тэ не видно было все это время. Мира, конечно, всплакнула, но потом снова вернулась в свое обычное благодушное состояние и чувство вины терзать перестало.
Ты докладывала последние склянки, когда в ванную комнату влетел Чон. Вздрогнув, спешно поднялась на ноги, а он прошел широким шагом к тебе и обнял, стиснув в своих руках.
– Всё в порядке? – ты обхватила его широкую спину.
– Прости, Риа, я не смогу тебя проводить лично, – Мастер отстранился и виновато заглянул в глаза. Сожаление, раскаяние, горечь – вот, что во взгляде его проступало, вынуждая озадаченно молчать. – Прибыл гонец от Короля. Каким-то образом до них дошли слухи о той битве с нечистью и моем ранении. Меня срочно вызывают с отчетом о текущей ситуации. Мы не можем ослушаться приказа. Я… Я буду отсутствовать сутки… Риа?
Взяв в себя в руки, ободряющее улыбнулась охотнику: – Всё в порядке, Чон. Может это даже и к лучшему. Слишком уж тяжело мне даются расставания, – главное, чтобы он не заметил той тоски, что накрыла липкой паутиной.
Он долго смотрел в ответ своими черными, как ночь, большими глазами. А потом, обхватив лицо ладонями, с жаром прильнул к губам. Чон и правда целовал тебя, как в последний раз. Будто не мог вдоволь испить всю сладость твоих губ, насладиться твоим дыханием. Скользил по телу руками, запоминая, отпечатывая в памяти все изгибы. Ты прижималась к нему, пытаясь вобрать в себя его тепло, запомнить этот аромат мужского тела, силу стальных крепких мышц. Спустя несколько минут вы тяжело хватали воздух, восстанавливая дыхание.
– Я попрошу кого-нибудь тебя проводить… – ты кивнула. Чон долго тянул время, словно не в силах был отпустить. – Мне надо идти, – сказал он наконец. – Береги себя… – Мастер, выдохнув, медленно отошел на шаг, потом, шумно втянув воздух обратно, развернулся к двери.
– Чон! – ты спешно окликнула его и он застыл в проходе, обернувшись. – Я люблю тебя.
Глава клана с грустью улыбнулся, прикрыл дрожащие веки, сглотнул и вышел.
Комментарий к Глава 8. Рассвет.
Конец близок, друзья мои! Осталась всего пара глав и история придет к своему логическому завершению.
Эта часть далась мне как-то особенно тяжело, поддержите меня комментариями и лайками, чтобы продолжение писалось легче.
========== Глава 9. Возвращение. ==========
Комментарий к Глава 9. Возвращение.
Это последнее уведомление. Главы все вычитаны заново, некоторые части переписаны, улучшены и доработаны. Больше возвращаться к ним не буду. Наслаждайтесь! :)
Захлопнувшаяся за главой клана дверь заставила вздрогнуть. Расставания и правда всегда давались тяжело. Вот и сейчас ты судорожно дышала, пытаясь удержать эти рвущиеся из груди всхлипы. Его уже не хватало. Ты уже по нему скучала. По своему Чону.
Стараясь хоть как-то отвлечься от грустных мыслей, вновь вернулась к своим склянкам. С трудом подтащив корзину к двери, оставила её там. Мира настоятельно просила самой не напрягаться и не тягать ничего тяжелого, когда Община полна здоровых, сильных мужиков. Все вещи уже сложены в котомку. Их было совсем ничего, поэтому много времени это не заняло. Последним делом нужно было переписать несколько полезных страниц из древнего медицинского сборника. Что угодно, лишь бы отогнать невесёлые думы, затолкать поглубже нарастающее чувство одиночества.
Ты дописывала последнюю страницу, когда раздался короткий стук и дверь тут же распахнулась, не дожидаясь ответа.
– Я уже готова. Мне только чуть-чуть осталось, – фраза была адресована вошедшему. Ты была более, чем уверена, что это кто-то из посланных Чоном охотников. Поставив точку в писанине, повернулась лицом к двери и перо выпало из рук. Позади, широко расставив ноги и сложив руки на груди, стоял Тэ. Ты испуганно вскочила со стула и вцепилась руками в основание стола, сжавшись в комок. Тэ мрачно хмыкнул, стиснув зубы. Молодой охотник как будто ожидал подобную реакцию:
– Можешь не бояться. Я здесь не для этого.
– Не д-для чего? – ты нервно сглотнула.
Тэ несколько раздраженно махнул рукой: – Я здесь, чтобы проводить тебя до деревни, – он огляделся, внимательно задерживая взгляд на каждой детали в вашей с Чоном спальне, потом подошел к кровати и взял лежащие на ней котомку и медицинский саквояж. – Это твоё? Еще что-то есть?
Ты отрицательно покачала головой: – Больше ничего, – собрав со стола исписанные листки, снова повернулась к воину. – Почему именно ты, Тэ?
Услышав свое имя из твоих уст, охотник сдвинул брови и прикрыл глаза, будто это причинило ему внезапную боль, полоснуло по старым ранам.
– Чон приказал, – коротко бросил он, яростно потер переносицу и снова окинул тебя сумрачным взглядом.
– Я… Я тебе не верю… – руки беспокойно стискивали бумагу. – Он не мог тебе это поручить.
– Дело твоё, – он вдруг как-то горько усмехнулся, потом подошел совсем вплотную. – Но выбора сейчас особо нет. Ты возвращаешься, – произнес он тихим глубоким голосом, отчего волосы на затылке встали дыбом, и взял за руку, – либо добровольно, либо по принуждению.
Вырвав запястье из его тисков, ты отобрала свой саквояж, сунула туда листки и, гордо вздёрнув голову, прошла к выходу. Тэ двинулся следом.
Он плутал, вёл неведанными закоулками. Каким-то путем, о котором ты знать не знала. И это нервировало, вызывая всё большие подозрения. Когда вы остановились перед небольшой дверью, упершись в тупик, терпение кончилось:
– Где мы, Тэ? Куда мы пришли? – ты надеялась, что в голосе чувствуется хоть немного стали. Тэ улыбнулся одним уголком рта и отворил дверь.
Пахнуло свежим зимним воздухом и солнечные лучи осветили тоннель. Ты, заморгав, прикрыла глаза рукой. А когда они привыкли к яркому свету, увидела, что стоишь совсем у другого выхода из Города. Молодой человек в это время уже крепил котомку с вещами к ремням на спине огромного черного волка. Затянув их покрепче, он повернулся и протянул руку. Ты, с опаской глядя на иссиня-черного исполина, что не отрываясь в упор смотрел зелеными глазами, подошла к охотнику. Тот забрал из рук медицинскую сумку.
Оглядываясь по сторонам, ты удивленно рассматривая незнакомый пейзаж, как вдруг мужские руки крепко обхватили за талию. Вскрикнув от неожиданности, невольно вцепилась в шкуру на плечах Тэ, а он, резко приподняв тебя, подсадил на спину волку. Ты стиснула в кулаках шерсть на загривке зверя, чтобы не упасть, и порывисто выдохнула. Его непредсказуемость всё еще пугала и напрягала. Запрыгнув следом, охотник заёрзал сзади и вдруг накрыл твои глаза платком, завязывая его в узел на затылке.
– Ты что делаешь?! – попыталась сдёрнуть повязку, лишившую тебя зрения, но Тэ перехватил руку и твердо опустил её вниз.
– Тебе не стоит знать дорогу к Подземному городу.
– Это тоже Чон приказал? – скептически фыркнула.
– Нет, это моё собственное решение, – безапелляционно заявил воин и прочно прижал к своей груди. Ты попыталась вырваться из его таких нежданных объятий, но низкий шёпот возле уха заставил затаить дыхание. – При первом же повороте упадешь и сломаешь шею. Поэтому не дёргайся. Так надежнее.
– А тебе не всё ли равно? – раздраженно парировала в свою очередь.
– Нет, – такой ответ застал врасплох и ты надолго замолчала.
Вы мчались на огромном волке на большой скорости. От того, что ты была в данный момент незрячей, остальные органы чувств разом обострились. Даже сквозь слои зимней одежды и шкур спиной ощущала подтянутый жёсткий торс Тэ. Его сердце остервенело билось в твои лопатки, сильные руки по-хозяйски надежно обнимали за талию, горячее дыхание щекотало шею и ухо. Казалось, нет между вами ни одного свободного сантиметра. На поворотах он будто накрывал собой, направляя движением своего тела в нужную сторону. Озадачивая и смущая: намерено ли воин это всё проворачивает или нет? В ноздри вместе с морозным воздухом ударял запах влажного меха и псины. Ох, ты чувствовала себя не в своей тарелке и так хотела, чтобы эта мучительная поездка, заставляющая нервно потеть, скорее закончилась.
И даже не подозревала, что Тэ, присутствовавший при разговоре Чона с Джуном и Хоби, решил тайком провернуть всё сам и лично отвезти тебя обратно домой. Не знала ты и того, что после совершенной тогда ошибки, он намеренно сторонился и избегал встречи. Что за время Полярного шторма измучил себя эмоциями, что просто поедали поедом изнутри. Разрушал себя, терзал, медленно, но верно погружался в депрессию, потому что понятия не имел, что делать и как справиться с ними. А сейчас этот путь в деревню был единственной возможностью увидеть запавшую ему в душу девушку в последний раз, дотронуться до неё руками, обнять, вдохнуть аромат и не вызвать при этом сопротивления. Тэ не собирался претендовать на право владеть тобой, он уважал Чона. Но надеялся, что этот последний миг поможет ему преодолеть тоску и наконец смириться.
Когда ты стала уставать от скачки, чувствуя, как тело начинает ломить, Тэ, чуть наклонившись вперед, взял волка за загривок и потянул на себя, приказывая остановиться. Зверь затормозил четырьмя лапами одновременно, разворачиваясь по инерции боком. Молодой человек еще плотнее прижал тебя к груди, удерживая от падения, отчего сердце ёкнуло.
Когда волк замер на месте, охотник развязал узел на платке и перед взором предстали главные ворота родной деревни Низовичи. Тэ, придержав за плечи, спрыгнул с хищника, потом подхватил тебя под руки. Спустив вниз, он намеренно долго держал руки на талии, гипнотизируя взглядом, от которого мурашки разбегались во все стороны. Что-то странное проглядывало в его темных глазах, непривычное и не соответствующее его образу и поведению. Печаль? Расстройство? Охотник не дал разобраться. Он облизнул губы, сглотнул и, убрав наконец руки, подошел к зверю. Отцепив твою поклажу от ремней, одним ловким движением запрыгнул волку на спину и развернулся в сторону леса. Ты какое-то время наблюдала, как воин стремительно исчезает из поля зрения, потом, подобрав сумки, двинулась в сторону ворот.
Ты шла по главной улице своего села и не могла поверить, что снова здесь. Казалось, все события, связанные с этим местом, происходили в далёкой прошлой жизни. Не с тобой и не про тебя. Дойдя до своей больницы, остановилась. Дом. Теперь ты дома. Только вот… совсем одна. Смогут ли родные места спасти от одиночества? Тяжело вздохнув, отворила калитку. Дверь дома вдруг распахнулась настежь и на пороге показалась изумленная, ошарашенная Пэнни. Она, вскрикнув, прижала руки ко рту, а потом опрометью кинулась навстречу:
– Лиа! Лиа! – девушка обхватила тебя руками за шею, она давилась рыданиями.
– Пэнни, ты меня сейчас задушишь!
– Лиа! Ты здесь! Господи, я не могу поверить! Ты жива! Жива! – причитала верная помощница. – Я думала, что никогда больше не увижу тебя. Также, как и Марка. Я думала, вы оба покинули меня навсегда!
– Пэнни, Марк… Он… – ты запнулась на середине фразы, слова тяжелым булыжником застряли в горле.
– Ох, Лиа! Ты, наверно, и не знаешь… Ох, как же… – Пэнни испуганно смотрела распахнутыми глазами.
– Знаю. Знаю… – ты опустила голову. Потом собралась с духом. – Что с его телом, Пэнни?
– Мы… его похоронили. Вчера. Как только Шторм закончился, – сознание пошатнулось, поплыло, подруга встревоженно вцепилась в рукав пальто. – Лиа, мы не могли дольше ждать. Уже и так много дней прошло. Понимаешь? – затараторила она, всполошившись.
– Да… Да, понимаю, – единственное, что смогла выдавить, насильно вытолкать. Руки обессиленно повисли плетьми. Ноги вросли в земную твердь, отказываясь двигаться. Что-то ценное и хрупкое, тщательно оберегаемое отделилось, оторвалось от сердца и разбилось вдребезги. Ты опоздала. Подняв лицо к небу, позволила слезам покатиться по щекам. «Прости меня, Марк. Я так виновата».
***
Сколько прошло времени после возвращения? Неделя. Месяц. А может полгода… Ты не знала.
Это время теперь стало одной сплошной бесконечностью, тянущейся мучительно долго. Вопреки расхожему мнению, оно не залечивало раны и не приносило облегчения. В душе всё также было пусто и одиноко.
Ты намеренно нагружала себя работой, чтобы усталостью заглушить терзающееся от боли сердце. Безжалостно наказывала, карала в угоду всепоглощающей вине и совести. Принимала пациентов из разных деревень, что шли порой нескончаемым потоком, штудировала сутками книги, практиковалась в хирургических навыках и в изготовлении лекарств и снадобий. Даже взялась за перестройку приемного покоя своей больницы, намереваясь потом продолжить и переделать остальную часть дома. Делала всё, лишь бы не позволять себе тонуть в тоске и жестокой депрессии. Не давала права проникнуть жалости в душу, просочиться слабости в телесную оболочку.
Периодически ловила спиной чей-то тяжелый долгий взгляд, но, ни разу не обнаружив его источник, сваливала всё на переутомление. На второй, жилой этаж больницы поднималась лишь поздними ночами, выжатая, как лимон. Валилась с ног и засыпала, как убитая, даже не раздевшись. Иногда бывали дни, когда горечь наваливалась на твои плечи тяжелым грузом, сдавливала сердце стальными пыточными щипцами. Так, что сложно было не то что подняться, отодрать себя с постели и войти в свой обычный теперь ритм трудоголика, но и просто вдохнуть полной грудью. Всё валилось из рук в эти дни печали и грусти. А в душе зияла незаживающая открытая рана.
Тебе снились сны. Такие реальные, что просыпаясь утром, еле получалось собирать себя по кускам. Будто Чон, оказавшись вдруг рядом в постели, обнимает тебя, мягко целует в плечо. Или сидит рядом на краю кровати и тихонько перебирает пряди русых волос, любуясь тобой спящей. В такие утра ты особенно тосковала по его мягким губам, сияющему взгляду черных, бездонных глаз, сильным рукам, в которых можно спрятаться от всего мира. После подобных встрясок снова окуналась в работу с головой, чтобы больше не видеть этих ярких картин, не мечтать, не мучиться.
Успокаивало только ночное звездное небо. Ты смотрела на него и представляла Чона, который хоть и где-то далеко, но тоже видит эти звезды. От осознания того, что вы с ним ходите под одним небом, становилось чуточку легче. Хоть и ненадолго.
