Текст книги "Когда рассвет наступит вновь (СИ)"
Автор книги: Junaveta
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 7 страниц)
– Я-я помогаю по хозяйству…
Тэ засмеялся: – Для этого у нас есть Мира. И она нам давно уже как мать. А ты… – прошептал он тебе на ухо, опаляя дыханием, и внезапно коснулся губами шеи. Ты отшатнулась от него и попыталась выскользнуть из захвата:
– Пожалуйста, отпустите меня! – громко выпалила срывающимся голосом. Паника накатывала удушливыми волнами, вызывая тошноту.
– Боюсь, я завелся и уже поздно, – воин прижался к тебе всем телом и ты ощутила, как что-то твердое коснулось бедра. Вскрикнув, принялась отпихивать от себя распалённого мужчину:
– Пожалуйста, не надо! Отпустите меня!
Но силы были неравны. Тэ поймал тебя за запястья и завел руки за спину. Он продолжал медленно, не спеша, словно смакуя и растягивая удовольствие, покрывать поцелуями твою шею, постепенно поднимаясь всё выше. При этом вжимая крепкими бёдрами в стену. Ты в отчаянии мотала головой, пытаясь помешать ему. Дёргалась, в желании сбросить руки и освободиться от гнёта. Но это слабо помогало. Вскрикнула, когда почувствовала его губы на щеке.
– Тэ, прекрати, – послышался чей-то спокойный мужской голос. Охотник остановился. Он не спешил отодвигаться от тебя, всё также прильнув телом вплотную, нависая и оставляя на щеке своё теплое дыхание. Потом мельком бросил взгляд через плечо:
– Хён, ты невовремя, – хрипло произнес он, снова поворачиваясь лицом к тебе, заглядывая в глаза, пригвождая к месту.
– Отпусти её, – всё также невозмутимо произнес вошедший. Ты не могла видеть этого человека, но узнала его по голосу. Джун. Тэ сверлил взглядом, а ты была так напугана, что не смела отвернуться. Внезапно что-то изменилось в его облике. Тень страдания промелькнула в чёрных глазах. Всего на секунду, но ты успела разглядеть эту неожиданную метаморфозу. Он искривил губы и, отпустив запястья, резко развернулся и вышел из комнаты. Ты в изнеможении сползла по стене на пол.
– Это же ваша корзина там? – спросил Джун.
Кивок. Тебя колотила дрожь, не давая произнести и слова. Джун исчез в коридоре. Через пару минут он появился перед тобой и, поставив у ног корзину с вещами, протянул руку, помогая встать:
– Я вас провожу к Чону.
Ты лишь обреченно опустила голову в ответ.
Вы шли по тоннелю: Джун впереди, ты позади, украдкой утирая и глотая слезы. Ты чувствовала себя грязной, испорченной, замаранной. Хотелось срочно смыть этот позор, содрать кожу лоскутами, эту дорожку на шее, оставленную Тэ.
– Он рос один, без родительской ласки, – вдруг нарушил тишину охотник. – Смерть отца его подломила и ожесточила, поэтому он не умеет проявлять эмоции. Ему не хватает тепла. Откуда ему взяться в мужской суровой компании? А с вашим появлением снесло башню окончательно. Это, конечно, его не оправдывает, – Джун словно извинялся за своего соратника. Ты молчала.
Вы подходили к комнате, когда оттуда вышел хмурый Чон. Он был мрачнее тучи. Воздух в коридоре как будто резко наэлектризовался, проникая разрядами под кожу, заставляя трястись коленки. Глава клана коротко кивнул Джуну, в упор тебя не замечая:
– Сбор через 15 минут. Оповести всех, – даже не взглянув на тебя, он размашистым шагом прошел мимо. Внутри всё оборвалось. Как теперь жить и существовать вместе целую неделю при таком раскладе? Джун вернул корзинку, поклонился и последовал за ним.
Чон находился в абсолютном раздрае. Словно кошки скребли на душе, царапая, раня, разрывая когтями внутренние органы. Переступив порог своей комнаты, он обнаружил развороченную постель и пустой прикроватный столик. И гением не надо быть, чтобы понять – доктор Лиа сбежала из спальни и не собирается возвращаться. Сначала глава клана кинулся было обратно, намереваясь найти её и привести силком, пока девушка не наделала еще больших глупостей. Потом передумал. Вряд ли она снова сунется наружу. Если только совсем с головой не дружит. Более вероятно, что побежала к Мире. Только вот служанку она сейчас не найдет.
Чон отправил Миру в соседнюю коммуну за настойкой, которая помогает охотникам восстанавливаться после неудачной встречи со Штормом. Воинам Главной коммуны она редко пригождалась, поэтому ее здесь не держали. А вот охотникам на обучении требовалось довольно большое количество. И Лие снадобье сейчас необходимо, пока дело не дошло до побочных эффектов.
Молодой человек вернулся в спальню и устало опустился на кровать. Он уронил голову на руки, запустив пальцы в волосы и силой сжав пряди. Никогда в жизни он не испытывал таких адских душевных мук. Глава клана был одновременно и зол, и чувствовал вину перед девушкой, и даже ревность. Все эти эмоции схлестнулись, переплелись, затянулись в один болезненный клубок. Он хотел её вернуть. Непонятно почему, но Чон чувствовал себя спокойнее, когда она была рядом. Не тревожился за её безопасность. А сейчас всё вышло из-под его контроля и нужно было что-то делать. Принудительно заставить? Нет, это только ухудшит и так пошатнувшиеся отношения. Ему не хотелось больше причинять девушке боль. Её слезы до сих пор стояли у него перед глазами, вызывая резь в сердце, выжигая все внутренности огнём. Позволить остаться хотя бы на одну ночь у Миры? Если Тэ прознает… Не караулить же их под дверью до утра! Хотя…
Чон поднял голову и взглянул на стойку с оружием. Есть один способ! Приняв решение, он поднялся и вышел за дверь.
***
– Давай, дитя моё! Выпивай до дна! – Мира хлопотала вокруг тебя, заставляя опустошить бутылочку с какой-то редкостной гадостью. Она говорила о неких последствиях, которые неминуемо будут, если это не выпить. И что не стоило поступать так неразумно. И как хорошо, что Мастер, которого она подняла на уши, успел вовремя. Ты не слушала. Всё, что тебя беспокоило – это предстоящая ночь в спальне, которую придется делить с главой клана. От одной мысли становилось дурно. Не то чтобы не хотелось его видеть, скорее наоборот. Только с Чоном было безопасно. Но ты боялась, что он может прознать о стычке с Тэ. Какой ты предстанешь в его глазах тогда? Кому Мастер поверит? Чью сторону примет? Своего соратника, с которым за столько лет плечом к плечу прошел огонь и воду? Или чужачки, которую знает лишь несколько дней? Ты до сих пор ощущала стыд и вину, как будто по своей воле совершила что-то непотребное, порочное, не заслуживающее прощения и понимания. Позволила этому случиться.
– Лиа, – окликнула служанка.
– Мира, мне страшно… – прошептала ты еле слышно.
– Лиа, детка, тебе надо отдохнуть и придти в себя, – она по-матерински приобняла тебя. – Мастер сегодня ночью будет отсутствовать, так что можешь со спокойной душой отсыпаться. Тебе нужны силы.
– Отсутствовать? Но почему? – не верилось своим ушам. Он-таки оставил тебя. Одну! Запретив при этом ночевать с Мирой. В горле неприятно засаднило.
– Охотники уходят на ночной промысел сегодня, – женщина вздохнула, а ты поёжилась, вспоминая о жестоком морозе там, за глухой дверью, и вьюге.
– Когда они вернутся?
– Только утром…
Тебя разбудил шум снаружи. Потерев глаза, ты озадачено села на кровати. Из коридора доносились чьи-то громкие грубые окрики, причитания, тяжелый топот и железный звон. Ты испуганно вскочила на ноги, подсознательно чувствуя неладное, и в ту же секунду дверь широко распахнулась. На пороге показалась запыхавшаяся, растрёпанная и заплаканная Мира в одной сорочке, в глазах её плескался страх:
– Ох, Лиа, детка! Нам нужна твоя помощь! – она посторонилась, пропуская вперед толпу охотников. Четверо мужиков – Джун, Джин, Шуга и Хоби – взмыленные, со слипшимися волосами, в кровавых подтёках и грязи, внесли в комнату на своих плечах щит, на котором лежал… окровавленный бесчувственный Чон. Ты в ужасе ахнула, прижав руки ко рту, чувствуя как к горлу резко подкатывает мучительная тошнота и липкий страх покрывает с ног до головы, парализуя тело. Видя, как начинают шататься стены и черные пятна плывут перед глазами, ухватилась рукой за столик, чтобы не упасть.
– Куда? – рявкнул Шуга, приводя тебя в чувство.
Ты опрометью кинулась к кровати, сдёрнув с нее белье, оставив только белую простынь, указала на нее:
– Сюда! Осторожнее! На раз-два-три…
Охотники ловко перенесли бессознательное истерзанное тело предводителя на кровать и застыли в ожидании твоих указаний. Ты уже вытаскивала из-под кровати свой медицинский саквояж:
– Мне нужны тазы с теплой водой, много воды. И чистые, стерильные тряпки. Тоже много. Бинты. Спирт, – ты повернулась к Чону и внутри всё оборвалось. Нет, глаза обманывают тебя. Это просто кошмарный сон. Сон! Тебя вновь замутило. Зажмурив глаза, глубоко отдышалась. Прочь эмоции! Нельзя терять драгоценное время. Ты проверила дыхание Мастера. Потом схватила его за запястье, прощупывая пульс. Неровный, слабый, но стабильный. После принялась тщательнее осматривать, стараясь не обращать внимания на головокружение. Рана на левой скуле. Разодранное плечо. Сбитые в кровь костяшки пальцев. И глубокий проникающий порез на боку. Множество царапин. Снова взглянула на мертвенно-бледное лицо: должно быть он потерял много крови. Кости на руках-ногах целы, переломов нет.
Ты нервно выдохнула: – Хорошо. Нужен чистый нож. Нитки. Мира, самая толстая и крепкая игла. Травы, – ты перечислила их наименования. – И быстрее!
Воины со служанкой поспешили прочь из комнаты.
Ты вытаскивала из сумки склянки и мази, медицинские приборы. Руки дрожали, пальцы плохо слушались, слезы капали с подбородка. Видеть искалеченное тело Мастера было невыносимо. Господи, лучше бы он сейчас с тобой ругался! Или игнорировал. Целый и невредимый. Это ты во всем виновата. Если бы держала себя в руках, если бы не попыталась сбежать, ничего бы не произошло. Он был бы здесь. Пусть угрюмый, рассерженный, мрачный, но живой! Впервые ты ощущала себя такой никчемной, беспомощной, бесполезной. Судорожные всхлипы давили на ребра и раздирали грудную клетку. Страх прошивал насквозь смертоносной молнией.
– Не смей оставлять меня, Чон! – произнесла ты срывающимся голосом, касаясь его лба. – Слышишь? Пожалуйста…
Вернулись охотники со всем необходимым. Мира принесла тряпки. Ты выгнала всех из комнаты, задержав только Джуна на минуту.
– Нечисть, – коротко ответил тот на немой вопрос. – Наткнулись на новое гнездо. Невероятное количество. Больше половины перебили, пока глава стоял на ногах, – он пристально посмотрел на тебя.
– Еще раненые есть?
– Обойдемся. Главное, вылечи его! – воин крепко сжал пальцами худое плечо, дождавшись утвердительного кивка, покинул спальню.
Ты успела промыть и обработать рану на щеке, продезинфицировать, заштопать и перевязать плечо. И сейчас занималась порезом на боку раздетого по пояс Чона. Каждые пять минут проверяла его пульс и температуру тела, чтобы не допустить критической ситуации. Сосредоточившись только на операции, ты старалась не думать о том, что перед тобой лежит растерзанный любимый мужчина. Любимый? Да. Пора признаться себе в этом. Только увидев тяжело раненного с обескровленным лицом Чона, осознала это, как ясный день. Ты любишь его. И не можешь потерять. Его жизнь сейчас полностью была в твоих руках.
В маске и в перчатках, ты низко склонилась над раной, постепенно восстанавливая каждый поврежденный сосуд. Работа эта требовала ювелирной точности и аккуратности. Пот застилал глаза и приходилось вытирать его рукавом рубашки. Глаза болели и слезились от напряжения. Пальцы немели от усталости. Спину ломило в согбенном положении. Ты потеряла счет времени, но это мало беспокоило. Уже накладывала последние швы, когда рука Чона дёрнулась и он слабо зашевелился. Взволнованно подняв голову, внимательно вгляделась в его лицо. Глава клана, страдальчески сдвинув брови и запрокинув голову, тихо простонал от боли. Тебя словно кипятком обожгло и обварило от этого звука. Ресницы его задрожали и он медленно приоткрыл глаза. Ты торопливо сняла маску. Смочив в тазу с водой чистую тряпку, промокнула ему взмокший лоб.
– Риа… – еле слышно прохрипел Чон.
– Ш-ш-ш… Тихо. Тебе сейчас не стоит разговаривать, – ласково прошептала ты. Лицо мелко подрагивало от сдерживаемых рыданий. – Побереги силы. Ты очень слаб.
Чон сглотнул и облизнул пересохшие бледные губы. На лбу снова выступил пот, он прикрыл ненадолго глаза, превозмогая пронзивший его приступ, потом снова посмотрел на тебя мутным взором:
– Прости… – выдохнул он на одном дыхании и отключился.
Ты аккуратно смывала с его рук, груди, плечей и лица кровь и пот и глотала слезы. Сердце разрывалось от мучительной боли, будто его резали по-живому. По-садистски так, отделяя маленькими полосками, заставляя кровоточить. Ты останешься с ним. Будешь покорно слушаться и больше никуда не уйдешь. Только, пожалуйста, пусть с ним всё будет хорошо!
Проведя ладонью по щеке любимого, коснулась губами влажного лба:
– Это ты прости меня…
========== Глава 7. Любовь. ==========
Всю ночь ты не смыкала глаз, боясь, что в любую минуту Чону может стать хуже. Его мучила лихорадка и ты как могла охлаждала температуру тела, протирая его грудь, руки, ладони, шею, лоб прохладным влажным компрессом. Он натужно дышал и стонал в забытьи, метаясь по постели, а ты крепко держала главу клана за руку, умирая в агонии вместе с ним. Каждый его стон отдавался резью в районе твоего живота. Он страдал от боли, а ты мучилась от бессилия.
Вспомнив про древний медицинский фолиант на полке, откопала старый рецепт на травах, который помогал заживлять раны. И делала перевязки каждые два часа, чтобы сменить травяной бандаж на новый и не допустить воспаления раны. К утру жар спал и ты наконец смогла облегченно выдохнуть. Чон был сильным, закалённым и обладал поистине крепким здоровьем. То, что лихорадка сошла на нет меньше, чем через сутки, уже говорило о том, что он справится, выкарабкается, снова встанет на ноги. Ты просто боялась думать по-другому. Боялась терять надежду.
Ты дремала, сидя на полу возле него, всё также держа любимого за руку, когда в дверь поскреблись. Ты с трудом подняла чугунную голову. В комнату вошла Мира с Греем. Волк тихо подошел к постели, на которой лежал и спал беспробудным сном хозяин, и тихонько заскулил. Он лизнул руку Мастера и, положив голову на матрас, тяжело вздохнул.
– Все будет хорошо, Серый. Не переживай. Он поправится, – успокаивающе потрепала его по холке. – Прости, что не позволяю быть рядом. Это ненадолго, – шепнула ему на ухо.
– Лиа, тебе надо поспать, детка. Давай я тебя заменю, – Мира ласково похлопала по плечу.
– Я в порядке…
– Нет, не в порядке. Не забывай, что ты так и не отдохнула после того происшествия. Надо и себя поберечь.
– Но…
– Иди, иди. Чимин согласился посторожить у комнаты, на всякий случай. Никто не помешает, – она подняла тебя с пола и подтолкнула к двери. Ты обернулась на Чона, взглянув на его такое бледное, заостренное, такое красивое лицо. Передала Мире все инструкции и вышла. Оставлять его не было никакого желания, но служанка права.
Спала ты беспокойно. Какой может быть полноценный восстанавливающий сон, когда мучают кошмары, в которых Чона либо извращенно убивали, либо он тяжело умирал на твоих руках? Ты билась в полузабытье, просыпалась несколько раз в поту, с беззвучным, сдавливающим горло криком и долго не могла придти в себя, кутаясь в покрывало и трясясь всем телом. К вечеру вернулась в комнату Мастера. Джун с Хоби тоже порывались сменить тебя на ночь, но ты отказалась. Вот уж ирония: сначала всеми способами пытаешься избежать совместных с Чоном ночей, а теперь наоборот.
Проверив раны на боку и плече, удовлетворенно заметила, что секретный компресс на травах действительно работает. Швы были ровные и чистые, они на удивление быстро заживали. Закончив с перевязкой, ты решила сменить воду в тазу и поднялась с кровати. Не успела развернуться к тумбочке, как холодные пальцы сомкнулись на твоем тонком запястье, останавливая, заставляя окаменеть и прирасти ногами к полу.
– Не уходи… – за спиной раздался еле слышный шепот и сердце мгновенно провалилось в пятки и гулко там запульсировало.
Пальцы скользнули вниз, сцепляясь с твоими, а ты в ответ их сжала и обернулась. Ты вновь видела эти обжигающие чёрные глаза. Снова самозабвенно тонула в них. И это принесло невероятное облегчение. Захотелось броситься к любимому на грудь, крепко-накрепко его обнять, вложить в него свою жизнь, отдать душу, исцелить, больше никогда не отпускать. Ты подавила подступающие слезы, присела возле Чона, взяв его ладонь в обе руки, и мягко улыбнулась:
– Ты как?
– Не очень. Но я рад, что ты здесь…
Его слова вызвали трепет, отчего кожа покрылась мурашками, до самых пяток. Ты поднесла его руку к губам, глаза наполнились слезами, прорвали так тщательно выстраиваемую защитную плотину:
– Прости меня, Чон. Это я во всем виновата…
Глава клана выпустил твою руку и ласково накрыл ладонью щеку. Он аккуратно вытер большим пальцем слезинку, катящуюся к подбородку. В его глазах больше не было холода и гнева, он глядел на тебя с теплотой и нежностью, будто окутывая согревающим покрывалом.
– Так это ты была той нечистью, что зацепила меня? – Мастер попытался пошутить.
– Я серьезно, – ты укоризненно покачала головой, с замиранием сердца наблюдая за искорками в его глазах.
– Я знаю, – Чон поморщился от пронзившего рану спазма, снова взял тебя за руку, приложил ладонью к своей щеке и довольно прикрыл веки.
Ты смотрела на безмятежное лицо, ощущала под пальцами начинающую проступать щетину и еле сдерживалась, чтобы не начать осыпать главу клана поцелуями. Если он готов острить, терпя боль, значит, дело точно идет на поправку. Вернуло тебя на землю чье-то урчание живота. Чон распахнул глаза и покраснел. Ты умиленно улыбнулась.
– Пойду попрошу Миру приготовить горячий сытный бульон, – шепнула ему на ухо, наклонившись. А Чон вдруг накрыл твою спину второй рукой, слегка прижал к себе, стараясь особо не двигаться.
– Возвращайся быстрее, – обдал он в ответ жарким дыханием.
***
Прошло двое суток. Чон восстанавливался очень быстро, на нем всё заживало, как на кошке. Или как на волке, если быть точнее. Он уже не просто вставал с кровати, но даже умудрялся делать какие-то неотложные дела. Хоть ты и была этим крайне недовольна. Как доктор, требовала соблюдения постельного щадящего режима, не могла скрыть своих переживаний, но Чон только усмехался. На охоте его временно заменял Джун. Тут уж он покорно сдался после того, как ты повисла на нем, грозно вопя «Только через мой труп!» Он вообще был несносным, упёртым пациентом, своенравным до ужаса.
Как-то ты вошла в комнату, собираясь осмотреть швы и окончательно освободить его от перевязок, но не нашла главу клана в постели. Недоуменно постояв и почесав затылок, собиралась было идти искать его в других местах, но тебя остановил всплеск воды, доносящийся из ванной комнаты и заставивший похолодеть. Ты даже не думала над тем, что сейчас творишь. В голове била в набат только одна-единственная мысль: «Швы! Их нельзя мочить!» Поэтому об импульсивности своего поступка задумалась только тогда, когда влетев в ванную с криком «Стой!», увидела абсолютного голого Чона, стоящего к тебе спиной.
Глава клана вздрогнул и в ту же секунду ловко прикрылся маленьким полотенцем. Он был настолько шокирован твоему вторжению, что не мог выдавить и слова. Лишь сверкал широко распахнутыми глазами из-под чёлки. Ахнув и густо покраснев, ты зажмурилась и повернулась к нему спиной. Боже, какая неловкая ситуация! Вид полностью нагого мужского тела ошарашил, сбил тебя с толку, все слова повылетали из головы. Перед глазами стояли только богически упругая задница и крепкие мускулистые бедра. И все это принадлежало Чону! Остро заныл низ живота, пронзая насквозь иглами желания. Так, что ты еле сдержалась, чтобы со стоном не свести вместе ноги, будто захотелось в туалет. Хотелось согнуться пополам и зажать руками пульсирующую, вибрирующую внутри точку.
– Будешь так вламываться, и в следующий раз безнаказанной не уйдешь, – раздался сзади тихий низкий голос. Прямо возле уха. Табун мурашек пробежал по телу и оно содрогнулось судорогой от этой волны.
– Прости… Я… Тебе нельзя в ванну! Я не хотела опоздать, вот и… Швы намокнут, – ты заикалась от волнения.
– Я знаю. Я и не собирался. Однако соблюдение правил гигиены еще никто не отменял. Да повернись ты! Как будто никогда меня голого не видела!
– Не видела!
Сильные руки взяли за плечи и развернули к себе. Ты зажмурилась, а Чон в ответ на твою реакцию расхохотался. Впервые ты услышала его смех. Этот звук настолько ошеломил, что ты распахнула глаза, удивленно глядя на главу клана. Будто хотела убедиться лично в том, что этот смех принадлежит именно ему. Чон стоял и обворожительно улыбался, сверкая белоснежными зубами. Лицо молодого человека изменилось почти до неузнаваемости, являя взору морщинки у глаз, этакие милейшие утиные лапки, сморщенный нос и ямочки на щеках. Это настолько очаровывало, что не расплыться в глупой умилительной улыбке в ответ, не растаять, как мороженое, было невозможно. Мастер, нахально дёрнув бровями, склонил голову набок и сделал шаг вперед. Спохватившись, ты вновь уставилась в потолок.
– Можешь расслабиться. Я в полотенце, – Чон помахал рукой перед носом. – И раз уж ты здесь, может поможешь мне кое с чем?
Тебя мгновенно бросило в жар от двусмысленности этого вопроса. Или это он только для тебя звучал так фривольно? Господи, что за пошлые мысли бродят в голове?
– Помочь… с чем? – медленно произнесла, устремляя на него свой взгляд, и сглотнула.
Чон, заметив, как ты напряглась, снова хмыкнул и игриво оттянул языком щеку изнутри. Глаза его лукаво смотрели на тебя:
– Голову мне надо помыть. Самому тяжело. Нагибаться больно. А ты что подумала?
– Ничего! – поспешно выпалила ты и вся пунцовая бросилась к тазику. Ну что за дура! Чёртовы эмоции выдают тебя с головой!
Взяв кусок мыла и развернувшись, увидела, что Чон выжидающе сидит на стуле, облокотившись затылком о край ванны. Туалетный брекет чуть не выскользнул из рук на пол от того, с какой силой ты его сжала.
– Я готов.
Ты промывала ему волосы, массируя скальп и пропуская черные влажные пряди между пальцев, а он блаженно прикрывал глаза и еле слышно постанывал. Это сводило с ума, лишало рассудка, кружило голову. Ты потела, краснела и никак не могла справиться с тем возбуждением, которое на тебя накатывало раз за разом. Еще и ноги его! Хоть и прикрытые для верности большим полотенцем, но… Вот обязательно их надо так широко разводить? Закончив с мытьем и ополаскиванием, ты, не дожидаясь, пока Чон поднимется, опрометью кинулась вон из ванной. От греха подальше! А то еще немного и ты сама бы на него накинулась. Уф!
Поздним-поздним вечером, всё еще взволнованная из-за того конфуза, случившегося накануне, тихонько прокралась в спальню. Настороженно глянула на Чона. Тот лежал на своей большой кровати с закрытыми глазами и, кажется, уже спал. Аккуратно вытянула с полки матрас и бесшумно расстелила его возле камина. С момента ранения вы поменялись с главой клана местами. Ты запрещала ему спать на жестком полу. Признаться, у самой каждый раз дико болела спина на утро и ты недоумевала, как Чон всё это время ночевал вот так.
Тайком глянув на спящего мужчину, подумала немного, потом, повернувшись спиной к нему, ловко стянула льняную рубашку через голову, оставшись в одной только тоненькой майке на бретельках. Ты собралась переодеться в хлопковую рубашку для сна, но не успела ее даже развернуть.
– Риа… – услышала тихий голос. Пискнув от испуга, прижала одежду к груди и затравленно обернулась. Чон смотрел на тебя и даже с нескольких шагов было заметно, как почернели его глаза. – Подойди сюда.
– З-зачем? – сердце колошматило о грудную клетку с такой силой, что от его ударов закладывало уши.
– Мм… Плечо… – простонал Чон, стиснув зубы и хватаясь за рану. Ты тут же подскочила с места, всполошившись, совершенно забыв о рубашке, которую так и не успела надеть на себя.
– Что такое? Болит? Дай посмотрю! – встревоженно наклонилась к нему. А Чон вдруг обхватил руками за талию и повалил на кровать, прижав собою. Ты вскрикнула от неожиданности и попыталась снова подняться на ноги, но глава клана только крепче обнял тебя, не пуская.
– Попалась…
– Чон, ты бессовестный… Отпусти меня, – чувствуя, как нарастает трепет, собрала все свои последние остатки разума, стараясь не глядеть на эти плечи, шею, грудь.
– Останься со мной, Риа, – вдруг мягко попросил он. И ты поняла, что пропала. Окончательно и бесповоротно.
Чон смотрел на девушку, которую держал в своих объятьях, и не мог наглядеться. Она такая хрупкая, тоненькая, словно хрустальная. Молодой человек уже давно всё понял. Еще с того момента, как вытянув её с морозной улицы, ушел на ночной промысел. Именно тогда он осознал, что за эти семь дней втрескался в нее по уши. Что не может без Лии, она нужна ему как воздух. Всё то время, что она делала ему перевязки, он умирал от прикосновений её пальцев. Даже боль казалась сладкой и долгожданной в эти моменты. А тот случай в ванной чуть не довел его до греха. Хорошо, что она успела сбежать. Глава клана пылал. Пылал любовью к ней. Так сильно, что это лишало его последних остатков рассудка. Все стены внутри рассыпались, крошились, трескались, обнажая горячее, живое сердце.
– Останься со мной, Риа, – он не просил, он умолял. Умолял, потому что больше не мог сдерживать бушующий глубоко ураган. И доктор, замерев от этих слов, перестала упираться ладонями в его грудную клетку, смягчилась и обмякла.
Чон тонул в её светлых глазах цвета моря, добровольно захлёбываясь. Сердце стучало ударами гонга в груди, разгоняя по венам не кровь, – высоковольтные электрические разряды. Он взглянул на её приоткрывшиеся губы и почувствовал, как пробуждается огненное желание, словно голодный гигантский зверь из спячки. Медленно наклоняясь к девушке, увидел, как та в готовности прикрыла глаза. Это молчаливое согласие окончательно сорвало ему крышу и Чон пылко прильнул к манящим его губам в жарком чувственном поцелуе.
Кипучая лава разлилась по венам от её аромата. Нервы в комок завязались. Он пробовал Лию на вкус, неистово лаская её, вбирая в себя мягкие теплые губы, прикусывая их зубами, обводя языком. Вовлекая в кипящий водоворот, делясь горячим воздухом. Девушка тоненько постанывала, пытаясь вернуть контроль над своим сбившимся дыханием. Её тонкие пальцы поднялись к шее и зарылись в его волосы. Прижавшись к доктору всем телом, Чон чувствовал бешеное биение её сердца, словно оно вырваться из клетки хочет. Он провел ладонью по талии и мягко коснулся груди. Тонкая сорочка не скрывала торчащие в возбуждении соски девушки. Мастер обвел большим пальцем выступающую горошинку, вызывая сумасшедшие мурашки, заставляя зябко ёжиться. Вытянув майку из-под штанов, нырнул под нее, касаясь распаленного, пылающего девичьего тела. Скользнув горячим языком внутрь, потонул в обволакивающем тепле. Нырнул с головой в пучину жгучую. Лиа в ответ неуверенно коснулась его своим языком, но через минуту уже вовсю сражалась за право хозяйничать во рту Мастера.
Накрыв рукой мягкую податливую плоть, Чон ощутил нарастающую сладостную пульсацию в паху и бессознательно качнул бедрами, скользя ими по телу доктора. Девушка задохнулась, осознав размер его желания. Она, обхватив лицо ладонями, отодвинула его от себя и заглянула в глаза. Губы ее опухли и покраснели. Глаза призывно блестели при слабом свете камина. Грудь высоко вздымалась, и Чона обдавало её горячим дыханием:
– Я не могу… больше… – глава клана замер, боясь услышать продолжение. – Пожалуйста, Чон… – в синих очах мольба плещется. – Сделай уже что-нибудь… А то я умру… – Лиа выгнула в истоме спину, прижимаясь своим лоном к его паху. От такого манёвра член болезненно дёрнулся, теснота кожаных штанов теперь причиняла откровенное мучение. Глава клана прижался щекой к плечу девушки и с рычанием выдохнул. Внутренний зверь с поводка сорвался, цепь защитную снес. Он стянул рывком с нее сорочку, не обращая внимание на кольнувшую боль в плече, и, смяв пальцами грудь, втянул сосок в рот. Лиа громко вскрикнула и Чон простонал в голос от того, как отозвался его детородный орган на этот звук. Он схватился за пряжку и рванул ремень с петель, пытаясь освободиться от гнёта. Несколько секунд боролся с одеждой, пока не почувствовал на своих руках холодные пальцы. Вдвоем с Лией они одолели плотно прилегающие к бёдрам штаны. Освобожденный орган встал торчком и доктор завороженно уставилась на него. А потом протянула руку и коснулась головки. Чон с рыком перехватил запястье. Тяжело дыша, он поднял на нее затуманенный взгляд черных глаз и покачал головой, прохрипев:
– Не сейчас… А то не выдержу.
Ты была на грани помешательства. Пламенное цунами накрывало раз за разом тело огненной волной. Ты чувствовала как сгораешь заживо в этом чувственном пожаре. Как яростный смерч захлестывает тебя, сосредотачиваясь болезненным сгустком энергии внизу. Руки Чона касались тебя и ты каждый раз погибала от этого, в бездну наслаждения падала, чувствуя пульсацию в промежности и приподнимая бедра, чтобы хоть немного её облегчить. Ты желала большего.
В нетерпении стащила с него штаны и рот тут же наполнился слюной при виде его эрегированного достоинства. Зачарованно глядя на него, ты протянула руку и коснулась нежной кожи. Но Чон не дал ничего сделать:
– Не сейчас… А то не выдержу, – хрипло выдавил он. Лоб его взмок, пряди волос потемнели от влаги. Ты облизнула губы, почувствовав как лоно начинает нещадно свербить, и вцепилась в свои брюки.
– Чон, пожалуйста, умоляю! – мучительно простонала ты. Глава клана сдёрнул с тебя одежду и, не дав одуматься, резко проник сразу двумя пальцами внутрь. Ты вцепилась в его плечи ногтями и, запрокинув голову, громко и протяжно выдохнула. Кровь по сосудам разогналась, забурлила, внутренности оплавляя.
Чон ритмично двигался, задавая темп, не переставая при этом покрывать пылкими влажными поцелуями шею, грудь, оставляя в некоторых местах багровые засосы. Помечая, любовь на теле гравируя. А ты со сладостным наслаждением поддавалась ему навстречу, чувствуя как пальцы внутри ласкают лоно, по стенкам проводят, на эрогенные точки нажимают и чувствительный бугорок кругами массируют. И всё же этого было мало, ты жаждала его. Внутри себя. Сейчас же. Чон ввел во влагалище третий палец и ты прикусила до крови губу. Он медленно и аккуратно растягивал девственную плеву:
– Готова? – вместо ответа ты притянула его к себе, жалобно всхлипнув.
Чон, обхватив свой член рукой, провел концом вдоль половых губ. Ты зажмурилась от вожделения. Он медленно и аккуратно вводил его внутрь, боясь причинить тебе боль, но ты была настолько возбуждена, что, не сдержавшись, резким движением двинула бёдрами, принимая Чона в себя до самого упора. Короткая вспышка боли пронзила тебя калёным железом и тут же растворилась, развеялась как дым. Чон замер и глухо простонал, задохнувшись от тесноты, потом в беспокойстве глянул на тебя. А ты, обхватив его ягодицы руками, прижала к себе плотнее, задыхаясь, воздух хватая. Казалось, еще немного и разлетишься на мельчайшие частички, словно пыль звездная.
