Текст книги "RDR-73: Потерянная земля (СИ)"

Автор книги: Junaveta

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 7 страниц)

В следующую минуту учёный уже несётся в свой кабинет. Влетает в комнатушку, раскидывая в стороны попадающиеся на пути стулья, коробки с папками, книги. Дрожащие руки судорожно хватают мобильник, лежащий на столе. Тот так и норовит выскользнуть из мокрых пальцев, но Юнги держит цепко. До побелевших костяшек стискивает девайс, пока набирает номер. Молится про себя, чтобы связь все еще была доступна и блокировку сети не успели включить. Потому что выход сейчас только один…

– Чонгука! – раздается оглушительное в больничном коридоре и эхом отскакивает от стен.

Доктор Мин готов тоже рисковать. Потому что знает, что не простит себе, если случится непоправимое. Не для этого он работал столько лет. Не для того пошел по пути науки, выбрав эту стезю. Он спасает жизни, а не губит их! Вирус вышел из-под контроля? Что ж, прекрасно! Это, пожалуй, ему даже на руку. Главное, чтобы Чонгук успел! Должен успеть во чтобы то ни стало.

Белый силуэт мелькает в темных провалах окон. Мужчина опрометью несётся по пролету в сторону поста охраны. Полы медицинского халата развеваются, словно крылья. Светлые волосы взъерошены и топорщатся в разные стороны. По лицу стекают влажные дорожки пота. В тёмных глазах отражается непреклонность и упрямство.

***

Ким Сокджин нервно меряет операционную шагами, шумно дыша в респиратор и нетерпеливо поглядывая на команду хирургов. Все приготовления и меры предосторожности занимают слишком много времени, которого у него нет. Он уже облачён в легкий защитный комбинезон. Директор водит широкими плечами, брезгливо оттягивает вискозную ткань от тела. Его всё раздражает. Неимоверно просто. И эти медлительные увальни, и этот кретинский костюм, и бегущие секунды на электронном табло часов. У Сокджина уже руки чешутся начать операцию. Он и сам не понимает, что именно она ему даст, к чему всё это и зачем?

Мужчина намеренно отгоняет все мысли о её целесообразности, не хочет признаваться себе в бессилии и провале. Не может посмотреть правде в глаза и осознать, что боится. Боится не выговора, суда, последствий. Смерти. Заразы этой – МБ-5! Стоит прикрыть глаза и вот он, проклятый вирус. Щерится желтым кривым оскалом, слепит черными провалами глазниц в черепе и мерзко смеётся.

Директор останавливается, опирается руками о стену, мотает головой, прогоняя наваждение. Вытирает рукавом лоб, покрывшийся холодной испариной. Резко разворачивается. Долго они там еще будут возиться?

– Начать операцию! – несдержанно рявкает.

– Пациент еще не вошел окончательно в глубокую стадию наркоза, господин директор. Мы не можем начать прямо сейчас…

– Почему не увеличили дозу препарата?!

– Её организм нестабилен. Требуется осторожная плавная индукция, иначе это чревато осложнениями. Спазмом гортани, или бронхов, а то и вовсе остановкой сердца. И тогда все процедуры бесполезны…

– Я понял! – Ким чуть ли не зубами скрипит и дёргано машет рукой. – Сколько еще времени вам требуется?

– Пятнадцать минут, господин директор.

Еще целых пятнадцать минут этого ада ожидания! Сокджин отворачивается и сверлит стену немигающим взглядом. Будто наяву слышит жуткие невнятные крики новоиспечённых зомби, что заблокированы в левом крыле лаборатории. Видит их пустой взгляд и стремительно сереющую кожу. Интуитивно ждет известий о новых зараженных. Боится не удержать ситуацию под контролем. Сердце бешено колотится о стенки грудной клетки, по позвоночнику ледяной озноб пробегает. Он сглатывает и смотрит на часы. Еще тринадцать минут…

Когда остается пять минут, Джин не выдерживает:

– Довольно! Начать интубацию трахеи!

– Но…

Директор срывается к медицинскому столу, хватает приготовленные инструменты и насильно всучивает их в руки растерянного главного хирурга. Нервы на пределе и раскалены добела, выжигая тело изнутри. Отчего он даже не слышит, как с грохотом распахивается дверь в операционную. Приводит главу в чувство грубый громкий рык:

– Никому не двигаться!

Сокджин перехватывает испуганный взгляд остолбеневшего врача. Медленно разворачивается. И первое, что видит, – дуло автомата, направленное в их сторону. Вооруженный человек в чёрном стоит в дверях, широко расставив для устойчивости ноги. Он тяжело дышит, словно пробежал до этого несколько десятков километров. По вискам вдоль скул струится пот, стекает вниз по шее и теряется в вороте футболки. Ни маски, ни малейшей защиты от инфекции, ничего. Волосы намокли и слиплись, падая челкой на лоб, скрывая половину лица. Ноздри свирепо раздуваются, тёмные глаза горят дикой яростью. И этот пылающий праведный гнев не обещает ничего хорошего.

– Чон Чонгук, – констатирует Ким и склоняет голову на бок. Это любопытно…

Сталкер передёргивает затвор автомата, перехватывает его поудобнее. Замирает. Ни один мускул не дрогнет, не шевельнётся. Несмотря на отдышку, он словно монолит, гранит. Нерушимый, непоколебимый. Руки крепко держат приклад, дуло смотрит точнёхонько в грудь директора. Мотнув оружием в сторону, Чонгук кивком головы приказывает Джину отойти. Тот медленно делает несколько шагов, не спуская глаз с непрошеного гостя. Чон ногой осторожно отодвигает ближе к стене жёсткий медицинский кофр. Видимо, принес с собой. Чёрный глубокий взгляд сверлит директора в упор, словно снайперская мишень бурит дырку в лбу.

– Положить инструменты! – бросает Гук хирургу.

– Продолжайте, Пак сонсэнним, – тут же перебивает его Сокджин. Голос холоден и безэмоционален. Ему, по большому счету, терять нечего.

Доктор Пак беспомощно переводит взгляд то на одного, то на другого. Руки, сжимающие ларингоскоп и интубационную трубку слегка подрагивают. Неуверенный шаг к хирургическому столу. И в следующую секунду раздается оглушительный выстрел, разом заложив уши у присутствующих, эхом разлетаясь по операционной. Звук отдается противным гулом внутри, заставляя пригнуться. Пуля раздрабливает в крошку бетонную стену в каких-то нескольких сантиметрах от головы директора, осколками царапая открытые участки идеальной кожи.

– Если думаешь, что я шучу, то ты глубоко заблуждаешься, – сталкер щурит глаза, прицеливаясь. Вены на руках вздуваются от напряжения, мышцы волнами бугрятся. Он готов на всё и даже больше. Джин спешно вскидывает руку вверх, останавливая действия врачей. – Я не буду медлить. Твой череп разлетится на куски в ту же секунду, как кто-то коснется её тела.

Чонгук чеканит каждое слово. Чётко, жёстко, скалясь стиснутыми зубами. Его рык проникает в каждый внутренний орган, сжимает их холодными тисками. Вокруг словно смерч из смертоносной энергии закручивается, аж вдохнуть тяжело. Сокджин знает, что помощь на подходе. Любого проникшего на территорию задерживают, а при особых случаях и чрезвычайных ситуациях ликвидируют без суда и следствия. А пока охрана не подоспела, нужно сталкера отвлечь…

***

Прицел направлен в лоб директору Киму, прямо между бровей. Чонгук уверен в себе и в своих снайперских навыках. Выстрел будет метким, идеально выверенным, вплоть до миллиметра. И Сокджин это тоже понимает. Сталкер практически принудительно удерживает прямой зрительный контакт. Однако всё равно видит сейчас только одно – бессознательную, бесчувственную Сури на операционном столе. Волосы девушки разметались по сторонам, правая рука безжизненно болтается в воздухе, свешиваясь с краю. На запястьях фиолетово-бурые отметины. Исхудавшее лицо бледное, обескровленное, заостренные скулы выступают еще сильнее. Во что они её превратили? Сердце подлетает к горлу, а потом рушится вниз свинцовым камнем. Глаза увлажняются и он гневно их щурит.

Чон всё почувствовал задолго до звонка Юнги. Работа над образцами была прервана резко и неожиданно. Какой-то короткий миг и его вдруг скрутил острый приступ панической атаки, заставляя задохнуться. Адреналин стремительно растёкся по венам, прошибая всё тело статическим электричеством. Из глаз аж искры посыпались. Он сразу понял, чьи это эмоции. Такого мощного эмпатического всплеска он никогда до этого не получал. Напряжение и страх росли в геометрической прогрессии, накапливаясь внутри. Наслаиваясь друг на друга, сосредотачиваясь в солнечном сплетении, разбавляясь собственной тревогой. Когда к ощущениям прибавилась мученическая боль, молодой человек, не раздумывая, готов был сорваться бегом в секретную лабораторию. Что-то произошло с Сури. И очень серьезное, угрожающее жизни. В процессе сборов его и застал звонок друга.

– Как ты проник в здание? Взломал систему? Штурмом взял? – Джин намеренно тянет время, стараясь казаться невозмутимым. Аккуратно разыгрывает свою партию. Однако блестящие капельки влаги на лбу выдают его с потрохами.

Все органы чувств Чонгука предельно обострены. Он растворяется в них без остатка. Видит этот блеф. Слышит далёкий топот тяжелых ботинок по коридору. И решает идти ва-банк. Нет, он не убьёт Сокджина, это было бы слишком легко и просто. Слишком милосердно. Наградить тем проклятьем, которого тот больше всего в жизни боится? Или как минимум дать шанс прочувствовать всем нутром наступивший апокалипсис?

Сталкер перехватывает автомат, взводит затвор, опускает ствол ниже и давит спусковой крючок. Пуля вырывается со свистом, распарывает рукав защитного костюма на плече директора, окрашивая рваные края ткани в красный цвет и с глухим стуком застревает в стене. Оглушенный Ким со сдавленным стоном хватается за руку, зажимая рану, морщится от вибрирующей боли, ошалело поднимает глаза на парня. Что на него нашло? Что послужило триггером? Почему он выстрелил?

А Гук стоит и довольно улыбается. Улыбается! Словно он уже победил. Демонстративно медленно, не спеша разбирает автомат на составляющие детали, высыпает патроны на пол, отбрасывает остов в сторону. Совершенно не боясь неприкрытого тыла, разворачивается к двери и ждет. Улыбка с лица исчезает также внезапно, как и появилась. Кулаки сжимаются в ярости, в предвкушении будущей борьбы. В чёрных озёрах жидкое пламя бушует. Сталкер готов глотку перегрызть любому. Растерзать, разорвать на части голыми руками. Своё отбить, отстоять.

========== Глава 12. Единственный шанс. ==========

Охранники в составе четырех человек врываются в операционную спустя минуту. Совершенно непонятно, почему при них нет табельного оружия. Чон ожидал более серьезного сопротивления. Это же просто смешно! И нелепо. Юнги постарался?

Надо отдать секьюрити должное, они довольно быстро оценивают ситуацию и кидаются на сталкера. Но Чонгук быстрее. Бьёт резко, без замаха. И первый бугай, не успев включиться в драку, вырублен мощным хуком в челюсть. Даже маска на лице не спасла. Оставшаяся троица рассредотачивается. Накидываются дружно, пытаясь обезвредить нарушителя.

Гук умело отражает прямые удары, действует на рефлексах. Не задумывается. Блок, один, второй. Годы тренировок дают о себе знать. Движения отточены, быстры, безошибочны. Под давлением отходит назад, сосредоточенно удерживая внимание на противниках. Резкий уклон, снова блок. Силён, вынослив. Мускулы ткань натягивают, футболку практически рвут. Чон в одиночку сдерживает напор. Ни малейшего спуску не даёт, ни единой ошибки не прощает. Тёмные глаза зловещими всполохами пугают. Взгляд сам по себе убить может, поглотить, в черную дыру утянуть. Чуть зазеваешься и в бездну летишь.

Шаг вперед. Ответная контр-атака по корпусу, под дых. Прямой удар, еще один. Второй громила, получив стальным кулаком по солнечному сплетению, с присвистом хрипя, сгибается пополам. Сталкер разворачивается, успевает блокировать летящий слева кулак и тут же ловит удар под колено. Нога подкашивается, тело утрачивает баланс. Коленная чашечка болезненно втыкается в пол. Но он почти не чувствует боли. Еле успевает отпрянуть от очередного хука, выкинуть руку, подставляя локоть. Тут же перегруппировывается, делает молниеносную подсечку. Охранник валится с ног, грузно опрокидываясь на спину.

Чон откатывается в сторону. Вскакивает на ноги. Бросает мельком взгляд на медгруппу. Краем глаза ловит отрывистый властный взмах руки Сокджина. Вновь переключает внимание на борьбу. Смена положения. Эффектно отражает замах, проваливая атаку противника и отходя на шаг. Бэкфистом оглушает, но тут же получает косой удар в лицо от второго. Левую челюсть моментально кипятком обжигает. Чёрт! Концентрация слабеет, внимание рассеивается. Чонгук постоянно отвлекается. Боится, что Джин начал действовать, воспользовавшись заминкой. Он хладнокровно удары обрушивает, а у самого страх в горле бьётся, пульсацией своей с ума сводит.

Сталкер на движения инстинктивно реагирует, параллельно боковым зрением ситуацию контролировать пытается. Смягчает встречный выпад, захватывая атакующую ногу противника. Крюк локтем с разворота прямо по лицу. Респиратор слетает с соперника, из носа кровь брызжет фонтаном. Тот отступает, судорожно зажимая его рукой. Этой паузы достаточно, чтобы заметить блеснувший под яркими лампами острый предмет и тянущиеся к девушке руки хирурга.

Чонгук моментально звереет. На лицо словно забрало падает. Сури так близко, совсем рядом! Руку протяни и она под защитой, в безопасности. Но этот единственный шаг сейчас так далёк и недоступен, что хочется себе грудную клетку руками вскрыть от боли и бессилия. Он с рыком отшвыривает напирающего охранника на добрые полметра. Из кармана на бедре метательный нож вытягивает. Даже не прицеливаясь, выбрасывает в сторону врача, выбивая инструмент из рук.

Доктор Пак от неожиданности отшатывается от стола, теряет равновесие. Ватные ноги не выдерживают и он некрасиво, неловко плюхается на пятую точку. Придет в себя теперь не скоро. Джин пусть хоть весь изойдется…

Чон бросается вперед на оставшихся стоящих на ногах мужчин. Он словно демон, восставший из самой Преисподни. Тело в машину превращается, крушащую всё на своем пути. В мгновение ока раскидывает секьюрити будто кукол. Налетает, меткими ударами в челюсть вырубает. Да с рёвом в нокауты загоняет. На шее вена яростно пульсирует, жилы под кожей струной натянуты. Красная пелена видеть мешает. Пусть хоть целую группу бойцов высылают, всех порвёт! Плевать!

В груди гнев клокочет, хриплое дыхание горло раздирает. В запале он еще несколько раз по лицу последнего секьюрити проезжается и только потом кулаки наконец разжимает, выпуская ворот. Тот обмякшей тушей на пол валится. Но Гук этого уже не видит, он на Кима резко оборачивается. Глазами впивается, к стене словно стилетами приколачивает.

Директор там свою погибель видит, возмездие читает. Рука в воздухе повисает, бинт роняя, которым он плечо окровавленное перетягивал. Сталкер с места срывается, перед чёрным кофром падает на колени. Что-то из внутреннего отсека вынимает. Всё происходит настолько быстро, что Сокджин и глазом моргнуть не успел, как Чонгук пантерой наскакивает. Глава на шее стальной захват чувствует, сдавливающий горло. Сипит натужно, пальцами испачканными в крови по запястью скользит, маску задевает. Глаза из орбит лезут, руки судорожно тиски сбросить пытаются.

В руках у Чона шприц с явно сомнительным содержимым. Каким, даже думать не хочется. Шестое чувство уже трубит тревогу, сердце заводит с пол-оборота. Джин взгляда отвести от иглы не смеет, что маячит в опасной близости от него.

– Тебе нужно решение? – цыдит сталкер сквозь зубы и кладет палец на поршень. – Это мутировавший МБ-5 в моих руках. Показать его действие? И пяти минут будет достаточно.

В глазах его сумасшедшим огнем горит безрассудная решимость. Ладонь горло сжимает, хрящами противно хрустит. Рукой замахивается, вколоть наконечник острый хочет. Чёртов псих!

Ким с жизнью попрощаться успевает. Только потом мимолётом отмечает, что игла в яремную вену свирепого сталкера направлена. Гук собой угрожает! Нет, только не так! Лучше уж самому в ходячего мертвеца превратиться от простого укола, чем попасть в руки зараженного и быть потом разодранным им в клочья. Панический страх облепляет тело, затягивает зазубренными жгутами, впиваясь шипами под кожу. Мужчина из последних сил к шприцу тянется. Перехватить за кисть пытается. Удержать, помешать, остановить неизбежное.

***

Чонгук уголком рта дёргает в ухмылке. Ужас этот видит в глазах напротив. Проучить хочет. За грехи наказать все. Шею сильнее давит, вынуждая главу двумя руками за нее схватиться.

Игла летит, почти в вену втыкается, когда кто-то за запястье крепко хватает. Холодными пальцами со всей силы его стискивает, оставляя следы красные. Шприц из рук вырывает. Сталкер совсем не ждет такого поворота событий, оборачивается растерянно. Сзади него взлохмаченный, запыхавшийся, мокрый Юнги стоит. Он отходит на несколько шагов и с размаху наконечник в себя всаживает. Вливает жидкость под кожу, не раздумывая. Пустой инструмент в сторону отбрасывает.

– Хён, нет! – на Чоне лица нет. Он кидается к другу, рывком того хватает за полы халата. – Зачем ты это сделал? Зачем?!

– Ты забыл? – доктор Мин успокаивающе похлопывает по напряженному кулаку. Криво улыбается взволнованному сталкеру. – На тебя бы он не подействовал.

Сокджин сползает по стене на пол, лицом с белой стеной сливается. Сипит, отдышаться пытается. Маску с лица стаскивает в стремлении воздуха глотнуть, кислородом легкие наполнить. Он ошеломлен. Не понимает, о чем они говорят. Чонгук невосприимчив к вирусу? Почему? Он тоже особенный?

Команда, в ужасе глядя на Юнги, давно бросила отслеживать состояние пациентки и битый час в полнейшем молчании жмётся к противоположной стене. Шевельнуться лишний раз боится. Им бы сквозь землю провалиться. Они все забыли, что в костюмах и масках. Забыли о том, как передается инфекция. Все, что они видят, – смерть, неизбежная смерть, готовая их поглотить.

Учёный кашляет в мучительных приступах, лёгкие готов выплюнуть. Припадает на колено.

– Хён! Черт побери! – Гук ловит его, сильными руками удерживает от падения.

– Чонгука, – из горла свист вырывается, лицо коричнево-зелеными пятнами покрывается. – Ты же принес… антидот?

– Да, но… Мы же его так и не испытали. Хён! – в крике отчаяние слышится.

– Самое время это… сделать, – голос доктора Мина слабеет. Он уже практически виснет на руках сталкера. – Как считаешь? – медленно поднимает на него стекленеющий взгляд.

Чонгук осторожно укладывает обессиленного учёного на пол, бросается к кофру, копошится внутри. Пот с него ручьями льётся, футболка вся насквозь мокрая. Челюсть выдвинута вперед, под щеками желваки остервенело ходят.

– Ты ведь помнишь из отчетов, как происходит заражение? – обращается вдруг к Сокджину. Тот молчит в ступоре. На происходящее огромными глазами смотрит. Парень многозначительно указывает кивком на кровоточащее плечо директора. – В хреновом ты положении сейчас.

Глава машинально закрывает рану рукой, рвано выдыхает, сглатывает:

– Я устал, Чонгука… Я всего лишь хочу вернуть нормальную жизнь человечеству. Уничтожить вирус раз и навсегда. Разве неправильно этого желать? Чего тебе надо?

– Обмен. Её и нашу безопасность на противоядие, – молодой человек показывает закупоренную ампулу. Потом, ни теряя ни секунды, вонзает в крышку шприц и набирает синеватую жидкость в цилиндр.

– Я согласен.

Гук уже возле потерявшего сознание Юнги оказывается. За шею голову приподнимает, укладывает себе на колени. Дрожащими руками выпускает воздух из шприца и торопливо всаживает по самое основание в артерию. Доктор еле узнаваем. Землистое лицо распухло. Грудная клетка резкими рывками, неестественно поднимается, опадает. Из горла шипящее клокотание доносится. Такой быстрой реакции старый штамм не демонстрировал. Откуда у Чонгука мутировавший геном?

– Помоги переложить! – сталкер рявкает, приводя директора в чувство. – Сейчас сам всё увидишь.

Он нервничает, потому что только приблизительно может догадываться о возможном эффекте и реакции организма на инъекцию. Сокджин машинально, на автомате подчиняется. Глава уже давно потерял связующую нить событий, утратил полный контроль над обстановкой. Перестает адекватно соображать, забывает про свое положение и безопасность. Садится возле изуродованного учёного, жестами зовет на подмогу медгруппу.

Чонгук к Сури наконец кидается. На короткое мгновение застывает, в попытках совладать с плотным душным покрывалом, что накрыло с головой. Оно не даёт вдохнуть, воздух в лёгкие не пускает. Парень лица девушки касается кончиками пальцев. С трясущимися руками совладать пытается. Склизкий комок сглатывает, внутрь проталкивает. Оглаживает скулы, приоткрытые губы, щеки ладонями накрывает. Потом снимает датчики, отключает от системы. Аккуратно руками невесомое тело поддевает, поднимая с операционного стола. К себе прижимает. Чон видит узкие ключицы под воротом робы, чувствует выступающие ребра и позвонки. Острые коленки осматривает. Господи, кожа да кости! С шумом воздух выпускает, прикрывает дрожащие веки. Еле удерживает себя от мордобоя. Все лицо директору готов сейчас разукрасить. На дыбу вздёрнуть!

Сталкер бережно перекладывает девушку на стоящую рядом каталку. Укрывает простынкой тело, плотнее подоткнув края. Волосы на голове пятернёй ласково приглаживает. Соприкасается лбами, накрывая ладонью холодную щеку.

– Прости, я сильно опоздал, – сбивчиво шепчет, оставляя тёплый невесомый поцелуй на коже.

Потом разворачивается к суетящимся медработникам. Те, стараясь подавить брезгливость и оторопь, взгромождают доктора Мина на стол. Цепляют электроды, пульсометр, подключают к приборам и мониторам. Сокджин внимательно следит за показателями сердечного ритма и дыхательной деятельности, нервно грызя палец в перчатке. Один из ассистентов уже берет кровь из вены и, плотно закупоривая пробирку за пробиркой, укладывает их в специальный ящик.

– Я скоро вернусь, – вновь бормочет Чонгук на ухо, проверяет пульс у Сури в последний раз, кивает и присоединяется к команде.

Комментарий к Глава 12. Единственный шанс.

У-ху-ху! Ребята, признаюсь честно, история давно уже идет по какому-то только ей известному сценарию. От изначального плана по главам почти не осталось ничего общего. Это просто невероятное что-то!

Образ Юнги (так, как я его себе представляю) – https://cdn1.savepice.ru/uploads/2018/7/2/fbdb01870303c1c4cde6e12d2ed419e0-full.png

========== Глава 13. Спасение. ==========

Комментарий к Глава 13. Спасение.

Маленький коллажик состряпала вам к главам 13-14 – https://cdn1.savepice.ru/uploads/2018/7/5/63634d594f4f14280b3ef4a1751bb3c5-full.jpg

Друзья мои, не забывайте оставлять отзывы, комментарии и жать на кнопочку “Жду продолжения”! Вам не сложно, а мне приятно и стимул. Спасибо! ^___^

Чон делает лишь несколько шагов по направлению к врачам, когда монитор пациента взрывается громким сигналом тревоги, мигая индикаторами на экране.

– Пак сонсенним! – кричит кто-то из ассистентов.

Напряжение в операционной мгновенно подскакивает. Хирургическая команда, заметно переполошившись, начинает суетиться. На мониторе видно, как пульс ненормально учащается, стремительно бежит вверх. Показатели странно скачут, с толку всех сбивают. Накал и нервозность растёт. Кажется, сам воздух становится невыносимым, взрывоопасным. Неподвижный Юнги вдруг вздрагивает всем телом и начинает биться в агонизирующих судорогах. Жуткое зрелище!

У сталкера внутри всё переворачивается. Желудок к горлу подлетает, желчную кислоту разбрызгивая. Положение дерьмо. Он бросается к столу, проталкиваясь ближе к учёному:

– Держи его крепче! – надрывно бросает непонятно кому.

Силой вжимает плечи Мина в поверхность стола, не давая другу свалиться с него. Все свои мышцы напрягает, что буграми под кожей перекатываются. Округлившиеся чёрные глаза с тревогой в мертвецки серое лицо всматриваются. Сокджин позади на ноги давит, практически ложится на них всем весом. Веки плотно зажмурены, лицо стойкого пурпурного цвета.

– Антиконвульсант! Быстро! – командует доктор Пак.

Но препаратом они воспользоваться не успевают. Раздается монотонный, непрерывный длинный сигнал. И Юнги обмякает. На экране сплошная линия тянется, тянется. Бесконечно тянется. Остановка сердца.

– Начать реанимацию! – срывается на истерический визг хирург, рывком подтягивая ближе дефибриллятор.

– Стой! – Чонгук совершенно неожиданно безапелляционно останавливает его, тормозит, выбрасывая руку в сторону. – Подожди.

Врач смотрит на него, как на сумасшедшего, совсем чокнувшегося безумца. Опешивший Сокджин хмурит брови, вглядываясь в меняющееся прямо на глазах лицо учёного. Пятнадцать секунд, тридцать. Все замерли в тревожном ожидании. Тишину прорезает только противный высокий писк. Сорок пять секунд. Гук отсчитывает время про себя, не отрывая глаз от голографического экрана. Пожалуйста! Работай. Включайся! Ну же!

Сплошная линия вдруг прерывается, скачком взмывает вверх, рисуя зубец и возобновляя мерный стабильный сигнал. Сталкер облегчённо выдыхает, склонив голову. Сердце остервенело долбится об рёбра. Пальцы судорожно сминают ткань халата учёного. Мин делает резкий глубокий вдох, пугая сгрудившихся вокруг него членов команды. Приходит в себя. Медленно обводит операционную мутным взором из-под полузакрытых опухших век. Мучительно сглатывает.

– Сука… – хрипло скрипит инфернальным голосом, кашляет. – Загробный мир повидал, будь он неладен, – с трудом склоняется над краем стола, сплевывает черный сгусток и криво улыбается Чону темными испачканными зубами. – Рад тебя видеть, дружище…

– Хён, огреть бы тебя по-хорошему чем-нибудь тяжелым! Я чуть не поседел, – парень стискивает щуплое плечо.

Юнги хмыкает:

– На войне все средства хороши, – вытирает тыльной стороной ладони рот, видит директора, осекается. Через силу свешивает ноги со стола, принимает вертикальное положение, опираясь на подставленную сталкером руку. – Мое почтение, господин директор.

Одна из ассистенток в обмороке шмякается на пол. Её даже никто не ловит, не замечает. Все в шоке глазеют на восставшего из мертвых, оклемавшегося, потрёпанного, но вполне себе здорового учёного. Еще минуту назад он зеленел, серел и покрывался трупными пятнами, а сейчас сидит спокойно на столе, кряхтя шею потирает.

Доктор Пак стаскивает маску с лица, его подбородок мелко трясётся в нервном тике, щеки конвульсивно подрагивают. Дрожащей рукой вытирает взмокший лоб, хватает с медицинского стола что-то. Видать, успокоительное. Делает себе инъекцию в сгиб локтя. Хотя, судя по виду, лучше бы водки хряпнул.

Джин деланно закатывает глаза. Тяжело садится прямо на пол, откидываясь на шкаф. Прикрывает на секунду веки, смаргивая капли пота, потом хватается за волосы:

– Забирай их! И чтоб глаза мои тебя не видели, – со стоном выдавливает.

Сталкер победоносно улыбается, кофр ставит перед ним:

– Тут ровно десять ампул. Десять образцов. Точнее, уже девять. Сам решай, что с ними делать.

– Мне нужны формулы и все записи… – устало выплевывает слова замученный директор.

– Они будут тебе отправлены сразу после того, как мы окажемся в безопасности. Вне пределах твоей досягаемости.

Гук помогает встать Юнги на ноги, перекидывая его руку себе на плечо.

– Чонгука, все в порядке. Я сам справлюсь… Ты Сури забери.

Чонгук какое-то время стоит, склонившись, у кушетки. Бессознательную бледную Сури к широкой груди прижимает. Запах волос перемешанный с лекарствами вдыхает, тёплую влагу с ресниц своих об щёку обтирает. Девушка безвольно повисает в его руках, словно тряпичная кукла. Сердце вместе с ним кровавыми слезами плачет, в терзаниях стонет. Натерпелась же она! Ни на шаг от себя теперь не отпустит. Ни за что! Никогда.

Худенькое тело в длинную простыню заворачивает, словно младенца кутает, с каталки легко поднимает. Сури безжизненно роняет голову ему на плечо и от этого сердце уходит моментально в пятки. Он чуть не потерял её. Бросив прощальный взгляд полный ненависти на Сокджина, кивает другу и, перешагивая через тела охранников, выходит за двери.

Юнги оборачивается на главу, все также обессиленно сидящем на полу, будто собирается сказать что-то. Потом передумывает, цокает языком и, скрипя колесами кресла-каталки, которую ему достал из подсобки один из врачей, выкатывается следом.

Какое-то время в пустом коридоре раздаются глухие шаги да поскрипывание и всё снова затихает.

***

Я резко просыпаюсь будто от толчка какого-то. Вздрагиваю, распахиваю глаза. Пару секунд смотрю в серый потолок, пытаясь выровнять дыхание. Взгляд скользит дальше, по сторонам. Озадаченно осматриваю незнакомую комнату. Слабый солнечный свет пробивается сквозь занавешенное окно. Шторы слегка трепыхаются от проникающего в помещение свежего ветерка. Всё это очень странно… Руки инстинктивно ищут под подушкой оружие. Пусто. В тревоге скатываюсь с кровати на пол, машинально занимая оборонительную позицию.

Где я? Что это за место? Стоп! Последнее, что помню, – больничную каталку, к которой грубо привязывают ремнями. Тогда меня хотели… Всплывшие воспоминания навылет пронзают голову будто шрапнелью, ослепляют, разум блокируют. Снова неконтролируемая паника накрывает, оглушая ударами по вискам. Так, что я враз задыхаться начинаю от болезненных спазмов, стискивая череп. Мотаю головой. Глотая воздух, судорожно ощупываю себя. На мне нет больничной робы. Обычная чёрная футболка, бельё. Но… Почему? Откуда? Не нахожу на теле никаких послеоперационных шрамов, швов. Никаких следов вмешательства. Неужели… Я просто уже умерла? Иначе как все это объяснить?

Улавливаю краем уха торопливые шаги за дверью. Наверняка за мной идут! Опомнившись, хватаю первый попавшийся предмет с тумбочки. Им оказывается тяжелая чугунная статуэтка какого-то зверя. Замираю на изготовке, судорожно дыша. Когда дверь широко распахивается, она тут же летит в проём.

Влетевший в комнату человек еле успевает увернуться от прицельного снаряда, подставив вовремя руку. Фигурка, ударившись об локоть, с тяжелым гулким звоном падает на пол. Мужчина трясет рукой, громко шипя сквозь зубы, зажимает ушиб и вскидывает голову.

– Дерёшься, – раздается довольное хмыканье. – Значит, в полном порядке.

– Чонгук… – пытаюсь подняться, но ноги совсем не держат. Слабое тело не выдержало таких активных маневров и отказывается теперь подчиняться. – Куги!

Мужчина бросается навстречу, подхватывает под руки, к себе притягивает:

– Тише, тише…

– Ты! Несносный… – всхлипывая, стискиваю ткань рубашки в слабых кулачках. – Я ж тебя чуть не прибила… Дай посмотрю.

Из груди Чона облегченный смешок вырывается, он с протяжным стоном в медвежью охапку сгребает. Я цепляюсь за плечи, за покатую спину, всем телом к теплой груди прижимаюсь. Горячие пальцы на позвоночнике своём чувствую. Терпким родным запахом лёгкие наполняю. Губами к шее тянусь, об бронзовую кожу обжигаюсь. Не хочу отпускать. Ни за что теперь не отпущу! Пусть хоть четвертуют! Если это сон, то не проснусь больше никогда!