Текст книги "Хоррорная сказка (СИ)"
Автор книги: JokerJett
сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 13 страниц)
Глава 9. О том, что иногда счастье недостижимо
Действующие лица:
Золушка ,
Дюймовочка – совсем маленькая девочка. Но не в смысле возраста. Очень тяжелое детство. Рабство, зоофилия, тяжелый труд, предательство Ласточки, бросившей её на полпути к Волшебному царству – всё это осталось в прошлом. Теперь она выросла, выросли и последствия. Бисексуальна, имеет наклонности к БДСМ. Любит животных. Очень.
Глашатай ,
Где-то на заднем фоне Лесоруб – папа Золушки. У него есть большой, толстый, мощный, гладкий… топор. Надеется, что та удачно выйдет замуж, поэтому блюдёт её целомудрие путем удаления всех потенциальных женихов. Узнав, что та пойдёт на бал, собирается проникнуть туда, чтобы лично проконтролировать процесс выдачи её замуж за Принца. Ах, да. Соображает Лесоруб не очень хорошо.
Серый Волк
Золушка быстро убежала в лес. Её прелестная головка была забита мыслями о предстоящем бале, красивом платье, танце с Принцем… Она собирала хворост и разговаривала сама с собой. И вздыхала, вздыхала…
– Ах, чего бы я только ни сделала, чтобы попасть на бал… – вздох. – Ничего не сделала. – Ещё один вздох. – А что я могу сделать? – от набега толпы мыслей в её, неприспособленную к этому, голову, Золушка упала в отчаяние и в овраг. А там, усевшись на вязанку хвороста, она полностью отдалась процессу мышления, пользуясь выпавшей свободой от голоса Мачехи. И загибала пальцы на каждое свое умение: «Шить могу, убирать, стирать, готовить, полоть, поливать, гладить, мыть, причесывать, одевать», – на этом у неё закончились пальцы и она грустно подытожила. – Я всё могу. Только кому это надо?.. Только мачехе да сестрам.
Вздохнув, девушка представила себе бальный зал, огромное количество гостей – больше двадцати, нет, даже больше тридцати… (На большее не хватало фантазии). И вот она, Золушка, в красивом платье, с прической и другими причиндалами, входит в двери и музыканты замолкают, пораженные её красотой и изяществом, а прекрасный принц устремляется ей навстречу и приглашает на танец. И они танцуют, а все смотрят на них и говорят: «Какая чудесная пара. А кто эта красавица?..»
Замечтавшись, Золушка вскочила на ноги и закружилась в вальсе. Её матушка, при жизни, немного учила её танцам. Только вот вместо гладкого паркета под ногами была трава и вязанка с хворостом, из-за которой, в конце концов, земное притяжение и совершило ещё одну (не совсем честную, прямо скажем) победу. В этот раз над Золушкой. Не ожидавшая такого подвоха девушка встретилась затылком с землей и принялась любоваться мелькающими перед глазами звёздочками…
– Ля-ля-ля, ля-ля-ля, ля-ля-ля-ля-ля-ля! – напевала невысокая хрупкая девичья фигурка, бодрыми прыжками передвигающаяся по лесной дорожке. – Ой, какой милый грибочек, и ещё один… как бы не заблудиться! – Она сошла с тропинки, тонкими пальчиками нежно обрывая грибы и складывая их под покрывало корзинки. Затем присела на пенёк, устало провела по лбу и выдохнула. – Ох, я устала, так устала! Ах, какие птички в лесу, такой свежий воздух!
Посидев ещё немного, девушка тихо и смачно ругнулась, поправляя чулок и красную панамку. Затем встала, одёрнула короткую юбочку и оправила обтягивающую маечку, подцепила под ручку корзинку и полезла в лес дальше.
«Бля, весь день брожу по этому долбаному лесу, где этот грёбаный волчара?!» – с ненавистью подумала Дюймовочка, на чье лицо наползла угрюмая гримаса. Лесные жители разбегались от неё ещё быстрее, чем от Красной Шапки. Шапка просто дурная, а эта могла и уши зайцу оторвать, а то и похуже. А попадись ей настоящий волк… Она отрывала бы от него подольше и побольше. Но мелкими кусками. В общем, фантазий на крупное млекопитающее у неё было много, но вот проблемка – настоящий лесной маньяк всё никак не попадался на пути. Что несказанно огорчало девушку. И злило. Руки чесались взять прикрытую покрывалом в корзинке биту и поколотить хотя бы деревья, но толку-то?
Внезапно лес вывел её на просвет, затем она обо что-то запнулась и с размаху полетела на землю. Корзинка тяжело брякнула о землю, разбрасывая свое содержимое на всеобщий обзор.
– Вот дерьмо! – Воскликнула Дюймовочка, вскакивая и собираясь пнуть корягу, так некстати полезшую под ноги. Однако коряга выглядела как-то странно… И у неё была голова, точно.
– Эй, ты живая что ли? Или труп? Кто же хорошими трупами разбрасывается?! – Девушка недоуменно всплеснула руками и бросилась собирать инструменты, выпавшие из корзинки. Сначала они, а тело никуда не убежит. Если оно, конечно, неживое.
Золушка понемногу приходила в себя, сказочные звездочки закончили свой хоровод и проза жизни напомнила о себе женским голосом, причитающим о разбросанных трупах.
Испуганно подумав: «Что, ей теперь и трупы придётся убирать?.. А она их боится!..» – Золушка села, потирая многострадальную голову, на которую так много всего сегодня свалилось – разные странные мысли, немного неожиданная встреча с землёй – и огляделась по сторонам.
Неподалеку суетилась мелкая шустрая девица, что-то собирая в корзинку. Юная Золушка тихонько взвизгнула от страха, представив те самые разбросанные трупы (и кто тут занимается таким нехорошим делом?), но присмотревшись, поняла, что это просто грибы (в основном мухоморы, почему-то) и какие-то вещицы абсолютно непонятного ей назначения. Одна из них лежала рядом с уже не валяющейся, а чинно сидящей Золушкой, и последняя не удержавшись от извечного общечеловеческого порока – любопытства, подняла и покрутила это нечто непонятное в руках.
Потом она засмотрелась на наряд незнакомки. Супер!.. Вот только её папенька ни за что не позволит ей так одеваться. А жаль, ведь фигурка у неё совсем неплоха. Особенно ноги. Подняв юбку, Золушка решила удостовериться в том, что память её не подводит, и внимательно осмотрела свои нижние конечности. Очень даже. Да.
Через пару минут Золушка всё же вспомнила о том, что она очень добрая девушка, и не может сидеть, когда другие работают, а тем более лежать. Этому очень способствовал неласковый взгляд незнакомки с палкой в руках. Она быстренько вскочила, оправила свой, (эх, такой немодный, наряд), и обратилась к стильной маленькой штучке, протягивая то, что последние пару минут было зажато в её руке, а перед этим лежало на земле.
– Это, наверное, твоё. Может тебе помочь? – и повела рукой в сторону корзины и разбросанных вокруг вещей.
– Моё! – резко ответила девушка, выдирая из рук незнакомки хитро пошитый намордник, чуть большего размера, чем можно было натянуть на волчью морду.
Оно и правильно – внутренняя часть кожаных ремешков была усеяна мелкими шипами. Дюймовочка страшно им гордилась, потому что все аксессуары приходилось делать самой. И проверять – самой. На одну обкатку намордника ушло двое здоровых волков! Ну, конечно, ей помогал в их поимке один лесничий… или правильнее будет сказать лесник… а может лесовик… такой мрачный мужик в перчатках и красном колпаке. А возможно, он был палачом? В любом случае, это была весёлая неделя. Теперь главное, чтобы и местному волчаре размерчик подошёл, а то задолбаешься натягивать.
– Чем ты можешь мне помочь, ребёнок? – с вызовом спросила Дюймовочка, картинно отставляя ногу в сторону. – Или ты того? Того, да?
Махнув битой, она сделала шаг вперёд, как бы намекая, что связываться с ней не стоит.
– Ты тоже волка ищешь? Он мой, поняла! Только мой! А с твоим видом разве что трубочиста нанимать – дёшево и сердито! Он бы тебе живо все трубы-то прочистил! Где мне волка найти, говори, пока я тебя об ёлку палкой не приложила!
Золушка испугано отшатнулась и отрицательно покачала головой:
– Нет, я не того. Не ищу. Я тут хворост собираю, – и в подтверждение своих слов она ткнула пальцем в охапку веток, лежащих рядом, и добавила немного обиженным голосом. – И трубы у нас все почищены. Сами справляемся.
Эта стильная незнакомка оказалось жуткой грубиянкой. К тому же её вроде бы простой вопрос: «Где искать волка?» поставил бедную Золушку в тупик. Лес-то большой. Найдешь его тут, как же… А главное, зачем?.. От волков как-то чаще убегают.
Тут в её блондинистой головке что-то щелкнуло, и она сообразила: «Волков ищут охотники. Девушка ищет волка. Она – охотник». Вроде, логично получилось.
Правда, все ранее виденные Золушкой охотники выглядели, мягко говоря, по-другому. Высокие, с разной степенью небритости, мужики, с устойчивым запахом перегара, в кожаном прикиде и обвешанные оружием с ног до головы. Да, и на поясе болтается обязательная фляжка со спиртным, как источник постоянного перегара. И охотились они на эту, как ее, нежисть. И, по слухам, почему-то больше в трактирах.
Золушка ещё раз осмотрела девушку и решила, что до охотника та ну никак. Не дотягивает. Ой, ну да, девушка ведь ищет СВОЕГО волка. И сочувственно спросила:
– Ой, а он у тебя ручной, да? Убежал, потерялся?..
Удалившись от дома почтенной матроны, не потерявшей былых навыков, Глашатай присел отдохнуть. Прислушавшись к своему организму, он понял, что организм не удовлетворён. Уж больно быстро и бурно всё произошло. Как будто Лесоруб стоял за спиной со своим топором и поторапливал. Глашатай прислушался – стука топора в лесу не раздавалось, значит, Лесоруб вот-вот заявится домой. А, следовательно, то, что он сейчас сидит на корнях большого дуба и слушает пение птичек на его ветвях, очень хорошо. И полезно для здоровья.
Однако в лесу слышалось не только пение птичек, но и человеческие голоса, а скорее всего женские. Так что Глашатаю пришлось встать и тащиться на эти голоса. Долг он такой, он висит на шее гирей и мешает отлынивать от работы.
Когда Глашатай вывалился из чащи на небольшую полянку, то увидел там старую, вернее молодую, знакомую Золушку и какую-то юную особу в таком прикиде, что у него дыхание в зобу спёрло. В первый момент он подумал, что это Красная Шапка, его сбила с толку красная панамка на голове девушки, но потом он разглядел её фигуру и понял, что это создание гораздо мельче и субтильнее в определенных местах. Уж кого-кого, а Шапку он исследовал вдоль и поперёк. В смысле, мог узнать и с закрытыми глазами. Особенно с закрытыми. А это была совсем другая особа, но ей он ещё не зачитывал королевский указ. Поэтому он достал из сумки свиток, отставил ногу и громким красивым голосом зачитал неизвестной девице новость о бале и о том, что на этом бале будет выбрана невеста для Принца.
– Чиво? – подозрительно спросила девушка, подбирая с земли остальные, выпавшие из корзинки, хитрые штучки.
– Дикий он, и серый. – Сердито пояснила она, презрительно щуря глаза на маленькую дурочку в обносках. – И он только мой! И думать не смей на него охотиться!
В этот момент на полянку из леса ввалился какой-то мужик и тут же принялся завывая читать какой-то текст на вытащенном из сумки свитке. Дюймовочка уж было хотела послать его далеко-далеко, как вдруг внимание её привлекли слова о Принце.
"Принц женится? И будет выбирать себе завтра невесту?" – мысль была интересная. На Принцев она ещё не охотилась. А главное, проникнуть на бал проще простого – надела праздничное платье и оппа! Ты уже там. Надо только придумать, куда рассовать все свои приспособления…
– Так, заболталась я тут с вами, – шмыгнув носом, сообщила она Глашатаю (а кем ещё мог быть этот мужик?) и маленькой дурочке. – У меня дела и волк не пойман, пойду я отседова. Бывайте!
И с этими словами она ломанулась в чащу, только треск пошёл по кустам.
Судя по последним словам незнакомки, скрывшейся в лесу, та таки была охотницей, несмотря на некоторые явные несоответствия внешнего вида и выбранной профессии. Ой, да чего только в жизни не бывает. Появившийся Глашатай напомнил чего. Её, Золушки, на бале у принца. Ведь Мачеха наверняка не захочет её брать. А ей так хочется хоть одним глазком глянуть на бал, на замок. А лучше двумя и не только посмотреть, но и…
Тут девушка вспомнила о замолчавшем Глашатае и решила воспользоваться моментом и расспросить человека, наверняка не раз видевшего и замок, и короля с королевой, и принца… И поспешила задать вопрос, пока её не покинула решимость и тот, кто может ответить.
– Э-э-э, уважаемый Глашатай, а Вы не очень спешите? – для юной и вечно работающей Золушки это прозвучало как-то подозрительно, словно она злонамеренно отвлекает его от выполнения профессиональных обязанностей, и засмущавшаяся девушка, машинально теребя поясок юбки, поспешила исправиться. – Вы не могли бы уделить мне немного времени? Ну, буквально, чуть-чуть… Я бы очень хотела посмотреть на… но… – ее голос становился всё тише, а слова сумбурнее и непонятнее и она замолчала, умоляюще глядя на мужчину.
Почему-то Глашатая совершенно не обидело, что юная особа в красной панамке, едва дослушав сообщение, скрылась в лесу. Вот было у него вполне обоснованное подозрение, что общество этой девочки чрезвычайно чревато для мужской особи. Да и вещички в её бойких ручонках наводили на размышления. Поэтому он только облегчённо выдохнул, прислушиваясь, как хруст веток и шорох потревоженной листвы стихают в глубине чащобы. Вопрос Золушки застал его врасплох.
Конечно, он не спешил. Ну, вот ни капельки! Как можно было добровольно отказываться от общества очаровательной маленькой дурочки? То, что Золушка дурочка, мужчина понял сразу. Настолько доверчиво шла она навстречу приключениям и чужим желаниям. Оглядев невинное создание с ног до головы, и задержавшись взглядом в районе высыхающей на груди, но всё ещё полупрозрачной рубашечки, Глашатай почувствовал острую необходимость просветить юную особу. Во всём, что она попросит. И даже в том, в чём не догадается попросить. Сегодня он был добр.
Присев на поваленное дерево, он заботливо стряхнул мусор с поверхности ствола рядышком с собой и жестом пригласил девушку устроиться там. Поощряюще улыбнувшись, он подбодрил её:
– Давай, золотце, спрашивай. Работа моя такая – объявлять и объяснять населению королевские указы. Можешь спрашивать, всё, что в голову придёт, постараюсь рассказать и показать. Ты не пожалеешь!
Ободренная девушка послушно присела на указанное место и затеребила поясок юбки. Ей было очень непривычно сидеть и ничего не делать, но такой случай никак нельзя было упустить. Более того, ей очень хотелось вцепиться в этот самый случай, в лице Глашатая, руками, чтобы уж точно никуда не сбежал. Но мама когда-то говорила ей: "Доченька, никогда не цепляйся за мужчину…" И Золушка пообещала, хоть так и не поняла что в этом такого плохого. Она и сейчас этого не понимала, но, послушно стараясь не нарушить своё давнее обещание, принялась расправлять измятую юбку. Девушка слегка стеснялась внимания незнакомого мужчины, но, вместе с тем, это самое внимание ей льстило.
В голове копошились десятки вопросов, порождая вереницу размышлений, таких нетипично длинных и странных, что она решила прекратить думать. Вообще. А то так и с ума сойти недолго.
– А, ну…а как там вообще?.. Ну, во дворце. И принц, он какой? И…и…и чем он занимается? – тут Золушка осознала, что у принца нет Мачехи, а значит, он может делать то, что захочет, а не то, что кому-то надо. – Ну, что он любит делать? – После слова "делать" мысли снова вернулись в привычное им русло. – А…а чем вообще занимаются во дворце?..
"Милая девочка" – подумал Глашатай, с умилением наблюдая, как Золушка аккуратно садится рядом и расправляет свою юбочку. «Юбочка могла бы быть покороче, а…» – тут мысли Глашатая вильнули и всё его внимание сосредоточилось на двух тёмных пятнышках венчающих два холмика на рубашечке девочки, всё ещё до конца не высохшей. Очень хотелось накрыть их ладонями и поелозить. А ещё хотелось спустить рубашечку и взять эти темнеющие горошинки губами, покатать их во рту языком и чуть пососать. У столь юной девушки они должны были быть сладкими… Сосредоточение вполне закономерно закончилось приливом крови к очень важному органу на теле Глашатая. А орган, осознавая свою важность, немедленно выпятился.
Желая слегка отвлечься и отвлечь внимание девушки от сложившихся обстоятельств, Глашатай попытался ответить на вопросы Золушки.
– Принц? Ну, хлыщ такой, противный. Целыми днями таскается по дворцу с кучей своих дружков, да обжимается со своим Мальчиком-с-Пальчик. – Тут Глашатай прикусил язык. То, что Принц предпочитает мальчиков, накануне бала было не лучшим сюрпризом для девушки, которая наверняка рассчитывает стать его невестой. И он резко изменил содержание своей речи.
– Ну, то есть, приятный молодой человек, Принц, то есть. Он. И друзья его. Приятные молодые люди. Ииии… что ты делаешь? – громким возгласом вынужден был прервать Глашатай свой сумбурный рассказ о Принце и дворце.
Увлёкшись вопросами девушка перешла от разглаживания юбки к разглаживанию бриджей Глашатая, попутно заинтересовавшись странным кроем и выпирающим бугром.
Золушка слушала вполуха, зато изучала бриджи Глашатая со всем своим усердием, поскольку пребывала в некотором недоумении. Ведь они (бриджи) были явно хорошо сшиты, и ткань была очень приятна на ощупь, а значит – не из дешёвых, но что это торчит тут, впереди. Оно ж наверняка мешает… А она в швейном деле – профи… профе… профессор?.. нет… профитроль?.. снова не то… Как обычно потерявшись в словах (и кто их выдумывает-то?..) девушка загорелась желанием что-то сделать. К тому же её внезапно осенило – это, наверное, рубашка так сжалась! Надо, непременно надо расшнуровать и расправить!
Наивная девчушка потыкала пальчиком во вздутие и, вздрогнув от возгласа Глашатая, вцепилась в шнуровку неправильных брюк. Реакция мужчины подтвердила её мысли о его неудобстве и, желая помочь, (ну, она же добрая девушка), рьяно принялась распутывать шнуровку, пытаясь объяснить, что так – нельзя. Вредный шнурок распутываться не хотел, а, наоборот, завязался узлом и Золушка, прервав свои сумбурные объяснения, аккуратно подцепила узелок зубками, пальцами приминая припухлость под своим лицом.
– Эээ! Аааа! – это было невозможно дольше терпеть. Тоненькие девичьи пальчики так ощутимо трогали его средоточие мужественности, что оно снова восстало со всей своей силой и мощью, да так, что от тесноты штанов стало крайне неудобно. Срочно было необходимо выпутаться из этого сложного положения! А противная девчонка всё продолжала щупать, нарочно запутывая шнуровку на ширинке. «Ну, вот зачем она схватила шнурок зубами? Давно уже могла бы высвободить страдальца и взять его в рот…» – тут Глашатай опомнился и с сомнением глянул на девичью головку, склонившуюся над его пахом. «А сколько девочке лет?» Сомнения требовали немедленного разрешения, и Глашатай, наклонившись и протянув руки к дитю, стал методично ощупывать её тело, поднимаясь от округлой попки к талии, затем ныряя к низу и сосредоточившись на девичьей грудке. Размер оказался совсем не детский. Не как у мачехи, но мужские ладони оказались вполне заполненными. Задумчиво помяв грудь девушки, Глашатай отпустил её и взял в руки белокурую головку в чепчике, рывком приподнял и спросил:
– Тебе сколько годков, дитя?
Пока дитя собиралось с ответом, Глашатай зорко огляделся вокруг. На синем небе без намёка на облачко сияло яркое солнце, так приятно согревающее расслабленное тело после занятий физкультурой на открытом воздухе. Зелёная листва деревьев, обступивших полянку, вяло шевелилась в такт небольшому ветерку. В чаще пели птички, и раздавался мерный стук. Однако возмутительной наивностью было бы предполагать, что это дятел.
В это время шнурки, наконец-то распутанные Золушкой, развязались, и что-то, просочившись в раззявленную щель, вырвалось на свободу, слегка шлёпнув девочку по подбородку.
Непонятные действия Глашатая, эти энергичные ощупывания, ввергли Золушку в ступор и она уставилась на него, приоткрыв рот от изумления. Заданный им простой вопрос еще только доходил до её сознания, как вдруг что-то бросилось на неё, вырвавшись из штанов мужчины.
– Змея! – выдохнула перепуганная девчонка, ожидая укуса, и замерла неподвижной статуей. Но странная, живущая в мужских брюках, "змея" не спешила проявлять агрессию, а мужчина, увидев её, ничуть не испугался. – «Она ручная, точнее карманная!» – осенило доверчивую девчушку и она смело потрогала головку домашнего любимца. Глашатай выдохнул, наверное, стесняясь признаться в своей сентиментальной привязанности. Мужчины вообще не любят выставлять чувства напоказ. Это ей тоже матушка говорила. Тёплая "змейка" доверчиво тыкалась в ладошку и Золушка, окончательно осмелев, погладила "ужика", (она очень любила зверюшек), пытаясь его рассмотреть, что было несколько неудобно, поскольку Глашатай так и не отпустил её голову. – Хороший мой, я тебя напугала, да?.. Не бойся, я тебя не обижу, – просюсюкала наивная девочка мужскому члену.
Продолжая неумело поглаживать такого чудного "ужика" она подняла глаза на удивлённого мужчину и спросила:
– А можно я с ним поиграю?.. Ему нравится…
Иллюзию девочки о ручном ужике хотелось поддерживать бесконечно. Пусть доверчивое дитя трогает его сколько угодно! И гладит и гладит… и может сжать и поиграть – он совсем не против! Чтобы девочке было удобнее, Глашатай приподнялся и стащил с бёдер штаны и пред белым светом предстал не только колом стоящий член, но и железные яйца… в смысле они тоже были наготове и бодро сверкали сквозь буйную растительность.
– Детка, а тебе не жарко? – заботливо спросил девочку Глашатай. – Ты могла бы снять юбку, да и рубашечку тоже. Она к тому же у тебя не совсем высохла, а на солнышке подсохнет очень быстро. Мне вот очень жарко!
И с этими словами он стал демонстративно расстёгивать рубашку, обнажая мужественную грудь, густо поросшую в районе сосков курчавыми тёмными волосками. Тёмная же полоска уходила по центру к пупку и ниже и сливалась с уже выставленной на осмотр растительностью. Девичьи ручки в это время то ли в восторге, то ли в удивлении вцепились в крепкий ствол и сжали его, одновременно проехавшись по всей длине. Глашатай охнул и запрокинул голову. Хотелось схватить юное создание в охапку и насадить на член как жука на булавку. Представляя каким восхитительно узким может оказаться желанное отверстие мужчина закусил губы до крови, еле сдерживаясь от того чтобы не наброситься на доверчивое создание.
– Поцелуй, поцелуй его! – прохрипел он из последних сил и стянул с себя слабеющими руками рубашку окончательно.
Нет, Золушка была не совсем уж дурочка и присмотревшись поближе поняла, что с ужиком что-то не то. Или где-то не так. То есть, в наличии не оказалось. Но и то, что было вместо – выглядело очень интересным. Чудная тёплая палка, торчащая из гнёздышка волос и под ней какие-то шарики. Любопытная девчушка потыкала пальчиком и в шарик, но твёрдый отросток был интереснее.
Глашатай посетовал на жару и разделся, предложив последовать его примеру.
Да, день выдался жарким. И рубашка была слегка влажная. А разве можно?.. Она раньше никогда об этом не задумывалась, но коль взрослый, умный (на должности ведь!) мужчина говорит, то, наверное, нужно… Девушка быстренько стянула рубашечку, а потом и юбку. Всё равно та никогда ей не нравилась. И вернулась к прежнему занятию. Щупанью и… Целовать?.. Приученное к нераздумывающему послушанию дитё наклонилось поцеловать… Этот отросток наверное любил, чтобы его целовали и так смешно тыкался ей в губы вершинкой. Но голой попкой сидеть на шершавом дереве было непривычно и Золушка ерзала, пытаясь устроиться поудобнее. Собравшись пожаловаться, она уже открыла ротик, но в него тотчас же скользнуло то, что она сжимала в руках.
Золушка оказалась изумительно послушной девочкой. Даже подозрительно послушной. Что ей ни скажи, тут же выполняет! Глашатай начал подозревать, что это неспроста. Однако неспростом надо было пользоваться. Девочка послушно разделась и у Глашатая аж дыханье спёрло. Это вам не Мачеха, тоже, конечно, женщина вполне достойная, особенно, если вспомнить все её достоинства и те что в руку не вмещаются и то глубокое в которое отлично всё помещается… но Золушка… Без одежды она уже не выглядела ребёнком. Маленькие грудки идеальной формы венчали нежные, цвета молочного шоколада соски, торчащие то ли от прохлады, то ли от возбуждения, стройная фигурка с тонкой талией, тем не менее, имела вполне сформировавшиеся бёдра с тёмным треугольничком внизу живота. Золушка не дала Глашатаю вдоволь налюбоваться своим совершенством, она вновь уселась на брёвнышко и нагнулась над его пахом. Вследствие чего всякие мысли покинули его головушку. Несколько минут он блаженно постанывал, ощущая всем естеством как тонкие девичьи пальчики трогают, оглаживают и пожимают средоточие его мужественности, а затем тёплый и нежный ротик накрывает головку и… не удержавшись он толкнулся бёдрами и ахнул. Его жезл ворвался в тёплые глубины и уткнулся в нёбо. Хотелось двигаться, но мужчина опасался, что девочка по неопытности сомкнёт зубы и кто-то тут сильно пострадает. Поэтому он быстрым движением вывел орган на волю и спросил дитя прерывающимся от страсти голосом:
– Детка, скажи мне честно, ты уже делала ЭТО с мужчиной?
Золушка растерялась. Вообще-то, дома она делала всё, но какое конкретно дело интересует Глашатая…
– Ну да, наверное… – протянула она неуверенно, – хотя обычно я всё же одна справляюсь, – добавила чуть тише. И только тут обратила внимание на тяжёлое дыхание и хриплый голос мужчины. У её мамы тоже так было. Перед смертью. – Ой, вам плохо?.. – девчушка испугалась и вскочила с бревна. Он, наверное, болен. Отсюда и жар и стоны и…
– Может воды?.. – девушка заозиралась вокруг в поисках ручья и того, в чём бы эту самую воду принести. Ей стало жалко Глашатая, она ведь была доброй девочкой и хотела бы помочь. А ещё, если быть совсем откровенной, она жутко боялась оказаться наедине с трупом… – Или на помощь позвать? Вы же не умираете, правда? – в её голосе звенела надежда и обречённость.
Глашатаю было немножко непонятно, какой метод использовала девочка, когда справлялась с этим сама, но один плюс в её ответе просматривался однозначно – детка знала, что получит в результате. Ну, то, что называется оргазмом, сопутствующие пара тройка кубических сантиметров его спермы не в счёт. Глашатай очень рассчитывал, что девочку он тоже сможет одарить оргазмом и не одним, как и её мачеху. В конце концов, конец у него о-го-го! Да и мастерства никто не отменял. Многие жительницы королевства готовы были на любые хитрости, лишь бы он зачёл им какой-нибудь королевский указ…
– Не, не, не! – возмущённо замотал головой мужчина. – Я совершенно не собираюсь умирать вот прям щас! Раз ты это уже делала, то давай поступим так, – и он уселся поудобнее, сдвинув коленки.
– Садись деточка ко мне на колени верхом, то есть ножки свои свесь по сторонам. И ты увидишь, сладкая, что я совсем живой!
Всё это время он жадным взором наблюдал за её метаниями. Девчушка, то поворачивалась к нему сочной розовой попкой, то юными грудками, смешно подпрыгивающими при ходьбе, и ему ещё очень хотелось буквально облизать её всю – каждую дырочку и выпуклость. Покусать за сосочки, сунуть палец в раковинку и ощутить её влажную и горячую глубину. От предвкушения он опять громко застонал и позвал её:
– Ну, иди же ко мне, дурочка! Я обещаю, ты испытаешь несказанное удовольствие!
Всё это было ужасно мило, однако Судьба стояла на страже. В тот миг, когда Золушка покорно пошла навстречу волосатым коленкам Глашатая, а тот уже предвкушал все последствия встречи своего конца с… раздался громкий стук топора и звуки бравой песни. Слова, правда, в ней были такие, что не юным девам их слушать и даже не образованным королевским служащим, а разве что матросам в припортовом кабаке. Где мог этого набраться Лесоруб, папа Золушки? Сие нам неизвестно. Возможно, он сам не догадывался о значении слов, которые весело вылетали из его глотки и искренне считал, что песня на иностранном языке. Всё может быть, Глашатай не стал это выяснять. Меньше всего ему сейчас нравилась перспектива встретиться лицом к лицу с большим и гладким топорищем Лесоруба, а особенно тем, что это топорище венчает.
Глашатай вскочил и заметался по полянке, собирая свою одежду и в беспорядке натягивая на себя. Конец его бесславно уменьшился в размерах, сморщился и повис. Создавалось впечатление, что будь у него такая возможность, он спрятался бы внутрь. Но к счастью, до этого не дошло, положение спасли штаны, упаковавшие всё, то есть это Глашатай очень споро всё туда упаковал. И вообще – он мог бы служить примером скоростного подъёма по тревоге в любой казарме королевства. Одевшись и собрав свои пожитки, он только и успел, как помахать Золушке рукой, вежливо предложить обращаться, ежели что, и только его и видели. Треск кустов, через которые он ломанулся напрямик, отмечал его путь. Но Лесоруб тоже не осчастливил полянку своим присутствием. Повалив что-то совсем недалеко от места свидания, он замолк, прочистил горло, чем-то побулькал – очевидно, пил из фляжки – и бодро отправился дальше, по рокаде от полянки. Несколько минут и всё стихло.
Лес, солнышко, пение птичек и отца, стук топора и, главное, никакой Мачехи, придумавшей новое занятие – лесная идиллия… Но вспомнив о той, кто в эту идиллию её послал, ("Иди, иди!.."), то есть, о жене отца и о хворосте, который сам домой не дойдёт, Золушка погрустнела и горько вздохнула. А натянув свою рубашку повторила это действо. Глашатай убежал и о королевском замке и бале ей никто больше не расскажет… да и меньше тоже… Это было так обидно, что она села обратно на дерево и заревела, втайне надеясь на то, что появится добрая фея-крёстная, о которой ей неоднократно рассказывала мама, и сделает чудо…
Серый Волк блаженно валялся в траве и заново переживал волнующую встречу с местной легендой. Так переживал, что незаметно для себя заснул. Но спать ему пришлось недолго. В его чисто личный и совершенно частный сон вторгся стук топора. И вот в момент, когда он острым-острым ножичком распарывал живот Красной Шапки и уже представлял как он мужественно вырежет её печень и не только не сожрёт на месте, но и тщательно прожарит в оливковом масле… нет, встреча с Лесорубом пока не планировалась. Открыв веки, обрамлённые необычными для мужчины густыми и длинными ресницами, Волк уставился расфокусированными зрачками в небо. Вечерело. Пора было двигаться к цивилизации, но желательно было избегнуть встречи с некоторыми её представителями. Особенно с теми, в руках которых имелось такое толстое и гладкое топорище. На какой-то момент Волк даже позавидовал. Его топорище тоже было толстое и гладкое в боевой форме, однако, не такое толстое и чуточку не такое длинное. И из-за этого Волк испытывал неконтролируемую ненависть к обладателю более совершенного орудия. И компенсировал своё чувство неполноценности другими качествами. Например, виртуозным владением разделочным инструментом.
