Текст книги "Love You (СИ)"

Автор книги: Jendeukiekim

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 12 страниц)

Сегодняшним утром я показала юристу договор, который переслал мне ассистент Тэхёна. Он пояснил, что компании придется лишиться около сорока пяти процентов акций, а покупатель станет полноправным членом правления, в остальном же скрытых подводных камней не нашел. Я понимаю, почему Джексон отказался от его подписания: он привык единолично принимать решения, а в случае продажи почти половины акций, такой возможности у него не будет. И, разумеется, Ким Тэхён последний человек, с чьим мнением он хотел бы считаться.

Если отбросить в сторону большую вероятность краха компании, идея с введением третьего лица не представляется мне слишком плохой. Я изначально не разделяла энтузиазм родителей в том, чтобы безраздельно передать бразды правления в руки Джексона, наверное потому, что знала его лучше, чем они.

Не всем дана способность быть лидером – для этого нужно обладать силой, порой граничащей с жесткостью, дальновидностью и принципиальностью, на которую можно опереться в спорных ситуациях. Джексон не обладает ни одним из этих качеств, и как бы не старался, выше головы прыгнуть уже не сможет. Наверное, я могла бы принимать в судьбе компании больше участия, но моим приоритетом всегда была Юна. До её рождения я не думала о том, какой стану матерью: той, которая кормит грудью минимально положенный срок, а по её истечению нанимает няню и идет строить карьеру, либо же женщиной, полностью растворившейся в своем чаде и посвятившей ей все свое свободное время. На деле у меня получилось найти золотую середину: когда Юне исполнилось три года, я вернулась в офис и возглавила отдел маркетинга с условием, что работать буду неполный день. Влезать в дела Джексона у меня попросту не было ни сил, ни времени: вторую половину дня я посвящала сыну и до последних шокирующих новостей ничего менять не собиралась.

– Пап! – завидев Джексона, появившегося в дверях, Юна соскакивает с дивана и со всех ног бежит к нему. Тот обнимает одной рукой и гладит по спине. Наши отношения с мужем далеки от идеальных, но в такие моменты я вспоминаю, для чего все еще нахожусь здесь: Юна любит отца. Не так как меня – это я могу сказать с полной уверенностью, но все равно очень к нему привязана. Это не спасает нас с Джексоном от стычек, но мы оба делаем все, чтобы дочь как можно дольше пребывала в уверенности, что её родители счастливы вместе.

После того, как мы втроем по традиции поужинали, Юна уходит в свою комнату, оставляя нас одних. Джексон пьет вино, пытаясь выглядеть умиротворенным, но он далеко не так хорош в притворстве, как я.

– Сегодня ассистент Тэхёна переслал мне договор, о котором ты умолчал. Я показала его Ёнджэ, и он пришел к выводу, что с ним все в порядке.

В глазах Джексона вспыхивает негодование, его рука с бокалом замирает в воздухе и медленно опускается на стол.

– Для чего ты это сделала? Я не собираюсь его подписывать.

– А какие у тебя есть варианты?

Муж поджимает губы, и его тон становится строгим и сухим.

– Мне не нравится, что ты лезешь в мои дела, Лиса.

– Твои дела? Твои дела были твоими до тех пор, пока не выяснилось, что ты справлялся с ними из рук вон плохо. Как у тебя язык поворачивается говорить мне такое после того, как сам попросил меня вмешаться? И с каких это пор ты решил, что я послушная марионетка, которая годится лишь на то, чтобы выполнять твои команды?

– Я не продам Киму акции компании, – цедит Джексон, пока его лицо приобретает цвет вина в бокале.

– У тебя есть другие варианты?

– У меня был вариант с тем договором, который я тебе дал, но… – он не заканчивает фразу и мечет в меня быстрый взгляд, в котором читается намек на обвинение. Очевидно, Джексон считает, что я была недостаточно красноречива в своем убеждении.

– Но ты просчитался, и Тэхён совсем не такой идиот, каким бы его тебе хотелось видеть. Чтобы не сотрясать зря воздух, задам прямой вопрос: у тебя есть еще варианты помимо того, как продать ему акции?

– Я над этим работаю. Сейчас я веду переговоры с Ким Намджуном…

– Предлагая ему то же самое? От чего отказались два твоих друга, сославшись на нехватку денег? Наберись наконец мужества и посмотри правде в глаза: никто не станет заниматься благотворительностью. Люди тебе не доверяют, и не станут жертвовать свои деньги. Пора принимать радикальные меры. Черт возьми, кто из нас управляет этой компанией? – я заметно повышаю голос, но это лишь потому, что я вне себя.

– Я позвонил ему и попросил подписать этот договор этим утром, – тихо произносит Джексон, глядя перед собой. – Этот ублюдок отказался. Сказал, что на прежних условиях он ему больше не интересен. Теперь ты довольна?

Я сжимаю лежащую на столе вилку, ощущая как холод металла растекается по коже и сочится к груди. Джексон выглядит потерянным и разбитым, но сейчас мне его совсем не жаль. Значит, Тэхён не пошутил, и действительно намерен извлечь из этой сделки максимум бонусов для себя. Возвращаю прибор на стол и стараюсь дышать ровно. Хотя бы кто-то из нас двоих должен сохранять трезвую голову.

– Переговоры ради спасения компании всегда проводятся лично, Джексон. Ты ведь ему не просто отказал, правильно? Ты сделал это через Намджуна, чтобы продемонстрировать, что Тэхён недостоин переговоров в первыми лицами. И сейчас удивляешься, почему он отказывается?

– Я не хочу разговаривать с ним, ясно? Мне противен его вид, его голос. Твой друг детства мне целиком и полностью противен. И в этом виновата только ты.

Я закрываю глаза, чтобы побороть в себе порыв приказать ему заткнуться. Джексон в очередной раз нарушает свое обещание не упрекать меня прошлым, но отчасти он прав. Ему было бы гораздо проще принять партнерство Тэхёна, если я не изменяла ему с ним много лет назад. Друзьями они, конечно, никогда не стали – Джексон сын Суа, а эта старая сука печётся своим благородным происхождением больше, чем с исчезновением носогубных складок; но и такого напряжения между ними не было бы.

Разговор нам продолжить не удается, потому что в этот момент на кухне появляется Юна. На ней одета лишь её любимая футболка – джинсы, очевидно, валяются где-то на полу спальни.

– Мама, придешь ко мне? Хочу, чтобы ты посмотрела мой рисунок.

Я перевожу взгляд на Джексона: он подпирает ладонью лоб, все так же потерянно глядя на бокал с вином.

– Конечно, приду, родная. Что ты нарисовала?

– Тебя, меня и папу возле океана. У меня плохо получаются пальмы. Надо, чтобы ты помогла.

– Потренируйся еще. Я скоро буду.

Стуча босыми пятками, Юна поднимается на второй этаж, а я залпом опрокидываю в себя содержимое вина и смотрю на мужа.

– Я не знаю, как мне быть, Лиса, – Джексон отрывает поднимает на меня потухшие глаза, и я отчетливо вижу, что он сдался. – Я правда попробовал все.

Я прикрываю глаза, чтобы преодолеть приступ паники, спровоцированный собственным решением и снова смотрю на мужа. Интересно, мама и отец когда-нибудь осознают, насколько они в нем ошиблись?

– Я поговорю с Тэхёном, и он подпишет. Только на этот раз не испорть все.

Около часа я провожу с Юной, проводя мастер-класс по рисованию пальм, и после того, как укладываю её спать, иду в свою комнату. Это гостевая спальня, в которую поначалу я уходила после наших с Джексоном ссор, и постепенно стала оставаться все чаще, пока окончательно не перенесла туда свои вещи. Юне мы объяснили, что папа сильно храпит, и от этого я плохо сплю.

Не включая свет, я опускаюсь на кровать и выбираю в списке телефонных контактов номер Тэхёна. Как и в прошлый раз, он отвечает с четвёртого гудка.

– Это Лиса. Юрист посмотрел договор и сказал, что с ним все в порядке. Джексон готов его подписать.

– И ты тоже готова?

Я позволяю себе короткую паузу, перед тем как сбросить свою достоинство с обрыва. За эти четыре года я многое научилась терпеть, и если это поможет обеспечить Юне будущее, которое он заслуживает, я сделаю это, не снимая улыбки с лица. Если отбросить эфемерное чувство гордости, что я теряю? Я уже спала с ним. Тэхён уже стал моим вторым мужчиной, так пусть будет третьим.

– Могу завести его тебе завтра в семь в гостиницу.

– Это меня устраивает.

В «Walking On The Cloud» я приезжаю ровно в семь, и чересчур старательно паркую машину, чтобы выгадать себе опоздание. Эти пять минут – своеобразное доказательство самой себе, что Тэхён не все держит под контролем. Сердце стучит размеренно, дыхание не сбилось, в отражении в зеркала лифта я не нахожу изъянов: макияж, укладка, платье, выражение лица – с ними полный порядок.

Дойдя до номера 503, я заношу руку и стучусь. Так чувствуют себя шлюхи, когда идут на вызов? Вряд ли. Во-первых, их услуги не исчисляются сотнями тысячами долларов, во-вторых, их клиент редко бывают красив, в-третьих, они ничего о нем не знают. Человек по ту сторону – по-прежнему мой друг детства, даже если он так не считает. У меня все получится.

Тэхён открывает дверь, держа телефон возле уха. Быстро царапает меня взглядом, задерживаясь на сумке с торчащим из нее договором и показывает мне проходить. Он в рубашке и в синих брюках, пиджак того же цвета перекинут через подголовник кресла, так же как и галстук. Очевидно, что нынешний статус больше не позволяет ему облачаться в толстовки и джинсы.

Пока он продолжает говорить, неспеша расхаживая из стороны в сторону, я достаю из сумки бумаги и кладу их на стол вместе с ручкой. Выпрямившись, оглядываюсь. Номер большой: просторная гостиная с диваном и двумя креслами, в глубине – три двери. Одна предположительно кабинет, другая ванная, третья спальня. Где мы будем это делать? Здесь или в кровати? Впрочем, какая мне разница. Лепестков роз и романтичных баллад в любом случае не будет.

Я еще несколько секунд наблюдаю за Тэхёном, а потом иду к бару и откупориваю бутылку. Он собирается вложить в компанию огромную сумму денег, так что вряд ли расстроится из-за убывшего глотка виски. Наполняю стакан бронзовой жидкостью на один палец и опрокидываю его в себя. Я терпеть не могу крепкий алкоголь, но сейчас он именно то, что нужно. В горле першит, а от непривычки желудок резко сжимается, но через пару секунд виски приносит желаемый эффект и по телу разносится расслабление.

Вернув стакан на стол, я поворачиваюсь и встречаюсь с изучающим взглядом Тэхёна. Он закончил разговор, теперь телефон зажат у него в руке.

– Ты пьяна?

Я не удерживаюсь от усмешки.

– Вождение в нетрезвом виде не принадлежит к числу моих пороков. Выпила, чтобы расслабиться.

– Нервничаешь?

– Я не каждый день торгую интим-услугами за контракт.

На лице Тэхёна нет ни намека на улыбку или юмор, и я в очередной раз поражаюсь, насколько он изменился за эти годы. Я достаточно хорошо его знаю, чтобы понять, что он не играет холодность: сейчас он такой, какой есть на самом деле.

Тэхён берет со стола договор и пробегается по нему глазами. Переворачивает лист и изучает следующую страницу. Я смотрю на него, высокого и красивого, в ботинках стоимостью восемьсот долларов, и думаю о дочке. Джексон поехал разговаривать со своим отцом, а Юна осталась с Тэхи, в очередной раз выпросив у меня на ужин спагетти.

– Все в порядке, – Тэхён возвращает договор на стол и смотрит на меня. – Я подпишу его завтра.

– Почему не сейчас?

– Потому что мне так удобно. Сомневаешься в моей честности?

– После нашего последнего разговора, да, – отвечаю честно.

– Не стоит, Лиса. Я умею держать свои обещания. А ты?

Он слегка склоняет голову набок, и я вновь вижу этот взгляд – исследующий и оценивающий. Черта я перед ним спалюсь. Фокусируюсь глазами на его лице и шагаю ему навстречу. Каблуки несколько раз ударяются о паркетную доску, глохнут в ворсе ковра и застывают в нескольких дюймов от него. Даже алкоголь не помогает успокоить растущее натяжение в нервах: так близко к нему я не находилась целых четыре года. Из-за того, что Тэхён выше меня почти на целую голову, его губы, пересеченные шрамом, находятся на уровне моих глаз. Я вижу выступ кадыка над безукоризненной белизной рубашки и чувствую его запах. Даже терпким мускусным нотам одеколона не под силу скрыть аромат его кожи – теплый и сладковатый. По-крайней мере, в нем он остался себе верен.

У меня нет плана, как вести себя дальше.

========== Глава 5 ==========

Раскованной соблазнительницей я никогда не была – сейчас бы пришелся кстати опыт Розэ. Я знаю, что сегодня рассчитывать могу лишь на себя: Тэхён помогать мне не станет. Поднимаю подбородок выше, и мы встречаемся глазами. Прочесть его мысли у меня не выходит: он смотрит прямо и холодно, радужка стальная без намека на изумрудное тепло. Я подхожу еще ближе, так что моя грудь касается его, а колено задевает стрелку на его брюках.

– Как ты хочешь?

Сталь в его глазах заволакивается свинцовой темнотой, которая задерживается на мне еще на секунду, после чего Тэхён отшагивает назад и опускается в кресло. Не шевелясь, я смотрю, как его рука ложится на пряжку ремня и начинает ее расстегивать. Я быстро прикрываю глаза, чтобы подавить взрыв паники и тщетно пытаюсь сглотнуть комок, застрявший в горле. Значит, вот так это будет.

– Я не буду делать минет в презервативе. Считай, что это мое условие.

– Я больше не страдаю этой проблемой, Лиса. Сними платье.

Я вновь смотрю на него, сидящего в кресле. Человека, который предоставил мне этот скандальный выбор. Отвращения к нему не испытываю – есть боль оттого, что сейчас между нами все так. Но с ней я справлюсь, отвращение было бы куда хуже. Тогда я бы не смогла представить, что это все еще мой Тэхён.

Я расстегиваю молнию, предусмотрительно расположенную сбоку, и тяну платье вверх. Не пытаюсь сделать это эротично или красиво – на фальшь нет сил, да и вряд ли Тэхён ее оценит. Ткань ценой в полторы тысячи долларов падает на пол, оставляя меня стоять в черном кружевном комплекте. В меру прозрачный, в меру соблазнительный – ничего нарочитого: к выбору белья я всегда подхожу тщательно. Глаза Тэхёна несколько секунд исследуют мою грудь, обтянутую кружевом, и спускаются к животу. Мне нечего стыдится – проблем с телом у меня никогда не было, и роды на него никак не повлияли. Единственный их след – это шов от кесарева, на который сейчас смотрит Тэхён. Мама пыталась убедить меня сделать пластику, но я отказалась. Этот шрам – моя персональная татуировка в честь рождения Юны, и мне нравится ее носить.

Когда его взгляд спускается к моим ногам, я, решив не дожидаться приказов, сама иду к нему. Кладу ладони на подлокотники кресла и опускаюсь перед ним на колени. Тэхён не шевелится, наблюдая за мной, поэтому я продолжаю действовать самостоятельно: тяну молнию на его брюках вниз, открывая белую ткань боксеров, натянутую эрекцией. В моей ситуации не самое слабое утешение – по-крайней мере, его тело по-прежнему реагирует на меня. Перед тем, как оттянуть резинку боксеров, на секунду прикрываю веки: даю себе возможность обмануться, что сейчас передо мной Тэхён, которому в первый и в последний раз в своей жизни я делала минет. Джексон за четыре года брака такой чести так и не удостоился.

Его член в моей руке большой и горячий, на темно-розовой головке поблескивает прозрачная капля смазки. Надеюсь, Тэхён не ждет, что за прошедшие годы я превратилась в глотательницу шпаг и на судьбу договора мое мастерство никак не повлияет. Я не смотрю на него, потому что знаю, что он смотрит. Запах его кожи здесь десятикратно сильнее, может быть, потому во рту собирается слюна. Я закрываю глаза и обхватываю его губами, ощущая на языке солоноватый вкус его возбуждения. Член каменеет у меня во рту, и в крови рассыпаются горячие искры. Кажется, меня и правда ничем не смутить. Я обхватываю его рукой у основания и тяну голову вверх, скользя языком по тонкой коже. Тэхён по-прежнему не издает ни звука: я слышу лишь его ровное дыхание и чувствую на себе взгляд. Сдавливаю губами головку и вновь опускаюсь вниз, стараясь взять больше длины. Потому что хочу сделать ему приятно? Или потому что мне все еще нравится делать ему минет? Пока у меня нет на это ответа.

Я помогаю себе рукой. Найти правильный ритм удается не сразу, но когда это случается, я вновь чувствую вкус соленой влаги на небе. Непроизвольно поднимаю глаза: Тэхён все так же смотрит на меня, в его лице нет ни единой эмоции, взгляд свинцово-черный, скулы напряженные. Я двигаюсь ртом вниз, изо всех сил стараясь не отводить взгляд, потому что мне нужна его реакция.

– Достаточно, – он ловит рукой мой подбородок и, подхватив под руки, заставляет встать. От резкой смены положения, меня немного заносит в сторону, но две ладони крепко и больно смыкаются на моей талии и подталкивают к дивану. «Значит, все таки гостиная», – мелькает в голове.

Холодная кожа обивки жалит колени, ладони толкаются в подлокотник. Я поворачиваю голову, чтобы посмотреть назад: брюки Тэхёна приспущены, он придерживает член рукой, пока раскатывает на нем презерватив. Последний секс у меня был четыре месяца назад, когда Джексон вломился ко мне в комнату. Это была естественная потребность тела, и я ему сдалась. Когда был предыдущий секс, я уже вряд ли вспомню.

Я пытаюсь расслабиться и не могу. В животе и груди натянут спазм, кожа покрыта ознобом. Секс с Тэхёном. Снова. За эти годы он много раз снился мне; о нем я думала, когда удовлетворяла себя, но сейчас мне становится страшно. Не из-за физической боли, а потому что он снова будет во мне, и я не уверена, как справлюсь с функцией бездушной резиновой куклы. Я готовила себя к этому целые сутки, а в итоге оказалась совсем не готовой.

Пальцы Тэхёна обхватывают резинку моего белья и дергают вниз. Этот жест не имеет ничего общего с жадностью нетерпеливого любовника: он как и его взгляд – жесткий и холодный. Его член упирается мне во влагалище, за ним следует давление рук на бедрах – он заставляет меня расставить ноги шире. Я повинуюсь, после чего прикосновение перемещается на ягодицы и сразу за ним, без прелюдий, следует длинный толчок вглубь меня.

Я обещала себе не кричать, и сейчас это обещание провалила – Тэхён слишком большой, а я слишком напряжена и слишком неопытна. Мне двадцать четыре, у меня есть дочь, но так оно есть. В животе тянет, когда он выходит из меня и, толкнув ягодицы назад, врезается снова. Вместе с моим стоном раздается влажный звук – неукоснительное свидетельство того, что я возбуждена. Я не испытываю за него угрызений совести или стыда – для этого я слишком эгоистична. Эгоистично рада, что у меня не будет никаких разрывов и трещин от сухости, и что вопреки всему Тэхён внутри меня ощущается так. Словно не было этих четыре года. Словно мы снова у него в квартире, повздорили и сейчас он грубо трахает меня, потому что жаден и потому что так ему хочется.

Бедра Тэхёна ударяются в мои ягодицы – нет сомнений, что сейчас он во мне так глубоко, насколько это возможно. Его руки с силой сжимают кожу, толкая меня на себя,не испытывать боль от суровости такого контакта невозможно, но и подбираться к естественному финишу не мешает. С ним так было всегда, независимо от позы, места и времени. Мое тело реагирует на него как растение на воду, неумолимо запуская процесс цветения.

Я прижимаюсь ртом к обшивке дивана, потому что губы вместе со стонами начинают предательски выводить его имя, а слышать этого ему совсем не нужно. Я натягиваюсь струной, готовясь принять растущую пульсацию, и в этот момент Тэхён неожиданно выходит из меня. Я закусываю губу, чтобы побороть возникшее разочарование в теле, и резко вздрагиваю, потому что ощущаю теплую жидкость, стекающую между ягодиц. Мне требуется секунда, чтобы понять, что это его слюна.

– Что ты делаешь? – выходит из меня тихим хрипом.

Вместо ответа головка его члена несколько раз скользит вниз и вверх, собирая влагу, пока не упирается мне в анус. Я перестаю дышать. Я ко многому себя подготовила, но ни разу не рассматривала подобный сценарий, а потому сейчас чувствую себя совершенно беспомощной и застанной врасплох.

– Тэхён, я никогда…

– Тебе лучше расслабиться, – его голос негромкий, ладонь ложится мне на крестец и надавливает, заставляя прогнуться сильнее. Я даже не успеваю толком испугаться, как смазанная головка неглубоко проскальзывает в меня, вызывая тянущее жжение.

Я сжимаю губы и жмурю глаза, говоря себе, что это происходит не со мной. Что он, мой друг, так не может. Но последовавший короткий толчок убеждает меня об обратном. Это больно настолько, на языке растекается соленый вкус металла, а из глаз текут слезы. У меня никогда не было анального секса, а Тэхён слишком большой. Он не груб и действует почти осторожно: углубляется медленно, постепенно расширяя пространство для себя, двигается неспеша, едва заметно ускоряя темп, но это не спасает оттого, чтобы в эти минуты я не истекала кровью в душе. Его имени больше нет моих губах, вместо них есть лишь только одна барабанящая мысль: «Я убила бабочку. Убила его бабочку.»

Когда я возвращаюсь домой то впервые не нахожу сил, чтобы зайти к Юне в комнату. Слез нет, есть сухость в груди, холод и опустошение. Я пойду к ней завтра, посмотрю с ней мультик и вдохну ее запах, который заполнит собой открывшуюся брешь в душе. О принятом решении я не жалею, но сейчас легче не становится. Мне просто требуется переждать его снова – то ощущение, когда из груди выдрали сердце.

Когда я стягиваю с себя платье, в спальню раздается стук и в открывшемся просвете двери возникает Джексон. Несколько секунд он перетаптывается на пороге, а потом тихо спрашивает:

– Тэхён подписал?

– Убирайся из моей комнаты, – я пытаюсь звучать твердо, но из легких выходит лишь беззвучный хрип.

– Лиса…

Я набираю воздух и со второго раза выходит гораздо лучше: голос ровный и не дрожит.

– Я сказала: пошёл вон.

Комментарий к Глава 5

Жду ваших отзывов и лайков 😄 Приятных вам выходных 😉

========== Глава 6 ==========

Мама делает неспешный глоток вина и, вернув бокал на стол, вонзает в меня всю остроту своего взгляда. Такое выражение на ее лице мне знакомо – в нем решимость настоять на своем.

– Со следующего учебного года ты должна перевести Юну в Ёнсан. Она наша единственная внучка и просто наблюдать, как ты из духа противоречия закапываешь в яму ее будущее, я не могу.

Суа застывает с вилкой в руке, и я почти вижу, как напрягается ее слух. Несколько раз я имела удовольствие поставить ее на место, а потому в своих высказываниях она стала куда осторожнее.

Я целую Юну, сидящую рядом, и наклоняюсь к ее уху:

– Если ты закончила с едой, может быть нарисуешь нас на отдыхе? И чтобы обязательно были пальмы.

– У меня все равно не получаются такие красивые как у тебя. В следующий раз лучше поехать туда, где их нет.

– А ты у меня стратег. Ну так ты нарисуешь?

– Пойду к себе в комнату, – великодушно кивает дочка и соскальзывает со стула.

Я провожаю ее глазами до лестницы и, убедившись, что она вышла из зоны слышимости, разворачиваюсь к маме.

– Школа, в которую ходит Юна, я выбирала лично. Она со многими дружит, и ее любят преподаватели. Не вижу необходимости переводить ее в Ёнсан.

– Напомню, ты и сама училась в Ёнсане, – сухо отвечает она.

– И это еще одна из причин, почему моя дочь в нее не пойдет.

Тонкие ноздри мамы раздуваются, а Суа выразительно поджимает губы, демонстрируя неодобрение. В каком-то смысле я получаю садистское удовлетворение от их раздраженной беспомощности.

– Юна не только твоя дочь, он еще и моя внучка, и мне не нравится, что ты сквозь пальцы смотришь на ее воспитание. Достаточно взглянуть, как она одевается – даже дети из детдома выглядят лучше. Джексон сказал, она бросила занятия теннисом, а на прошлой неделе подралась с дочерью Намов на дне рождении.

– Я люблю свою дочь и большую часть своего времени посвящаю ей. Ты двадцать четыре года занималась моим воспитанием и, думаю, пришло твое время передохнуть, мама. И я действительно позволяю Юней самой выбирать себе одежду и хобби по душе, потому что уважаю ее желания. Что же касается Нам Хэсу, то этой крикливой соплячке давно пора было накостылять, и здесь мне ее упрекнуть не в чем.

– Кажется, ты злоупотребляешь чтением современной литературы о воспитании, Лиса, – замечает мама, пряча за холодностью тона свое уязвленное самолюбие.

– Не читала не одной книги, потому что мне не нужно. Я всего лишь действую от противного.

Я делаю глоток воды, отражая стеклом стакана ее гневный взгляд, и слышу тихое откашливание. Суа.

– В компании какие-то неприятности, Лиса? Я пыталась узнать у Гона, но он ничего толком не говорит. Я волнуюсь.

Перед подписанием договора с Тэхёном, Джексон встречался со своим отцом и с папой, чтобы поставить их в известность о безвыходности ситуации и согласовать вопрос о продаже части акций. Понятия не имею, каким образом он преподнес новость о нависшем банкротстве, потому что за сегодняшним ужином ни один из них не выглядел шокированным настолько, насколько я предполагала. Возможно, оно и к лучшему.

– Нам пришлось продать сорок пять процентов акций, чтобы спасти компанию от разорения. С понедельника у «Manoban&Wang Company» появится новый акционер.

Суа тихо охает, прикрывая рот ладонью, мама же ни удивленной ни встревоженной новостью не выглядит – очевидно, папа не так скрытен, как отец Джексона, или же я недооценила самообладание истинной леди.

– Но почему, Лиса? – жалобно лепечет Суа. – Все же шло хорошо?

Я не испытываю ни малейшего сочувствия к неподдельному испугу в ее глазах, также как и желания оправдывать провальное руководство ее сына, но обвинять всегда предпочитаю лично.

– Об этом вам лучше спросить у Джексона.

– А как зовут нового акционера?

Пусть вопрос принадлежит Суа, но сейчас я не удерживаюсь, чтобы не повернуться к матери.

– Ким Тэхён.

Ее глаза едва заметно щурятся, а левая бровь дергается вверх – мама никогда не позволяет себе чересчур активной мимики.

– Тэхён? Ты имеешь ввиду сына Чахён? И откуда у него деньги?

– Очевидно, у него хватило мозгов их заработать.

– Вряд ли этот юноша добыл их честным путем, – с долей снисхождения произносит она и тянется за вином.

Я смотрю на ее беспристрастное лицо и горделивую осанку, и в груди начинает тоскливо тянуть. В тот дождливый вечер в беседке кое в чем Тэхён все же ошибся: мои родители его бы никогда не приняли.

– Не забуду упомянуть об этом на совещании, которое он собрал.

Мама вновь бросает на меня предостерегающий взгляд, говоря, что я перегибаю палку. И хотя за последние годы подобные перепалки нам обеим не в новинку, сейчас я удивлена тем, что именно Тэхён является тому причиной. Наша последняя встреча в его номере должна напрочь отбить охоту вставать на его сторону, но этого, на удивление, не произошло. Возможно, потому что потребность противостоять маме сильнее, чем боль, которую он мне причинил.

Я много раз пыталась анализировать свои чувства к Бона Манобан. В последнее время я многое делаю наперекор ей, и не до конца уверена, в чем заключается причина: пытаюсь ли я таким образом мстить за то, что под ее давлением совершила самую большую ошибку в своей жизни, либо же эту ошибку исправляю. Все чаще прихожу к выводу, что второе, потому что ответственности за выбор с себя не снимаю. Решение остаться с Джексоном я приняла сама и какими не были причины, побудившими меня это сделать, они уже не имеют значения.

– И что теперь будет? – Суа в панике мечется взглядом от меня к маме, выглядя напуганной и беспомощной, совсем как ее сын три дня назад.

– Время покажет, – промокнув губы салфеткой, я встаю. – Оставлю вас. Мне нужно проверить пальмы у дочери.

***

– Отчеты, которые ты просил, – я кладу на стол Джексона папку с бумагами, но он словно меня не замечает: взгляд устремлен поверх крышки ноутбука, в кулаке зажата ручка.

– У тебя что-то произошло?

– Он хочет кабинет, – глухо произносит Джексон, по-прежнему не глядя на меня. – Кабинет в моем здании.

– Он фактически купил половину компании и имеет на это право.

– Как обычно, защищаешь его, Лиса?

Мой ответ на этот раз не имеет ничего общего с желанием принять сторону Тэхёна. Та ночь после секса в его номере стала одной из самых мучительных в моей жизни, и необходимость видеть его каждый день – та еще пытка, но в то же время я отдаю себе отчет, что за вложенные деньги он может потребовать сплясать каждого сотрудника на руках.

– Ты ведешь себя как избалованный ребенок. Напомню, это твоя подпись стоит на договоре, так соберись, черт возьми, и прими последствия. Если это поможет сохранить наследство Юны, у него будет гребаный кабинет, даже если для этого мне придется вытряхнуть из этого кресла тебя.

Глаза Джексона угрожающе вспыхивают, а ручка выпадает из кулака, но сейчас в своем гневе он бессилен – стены его кабинета наполовину стеклянные, а вокруг толпы сотрудников.

– Имей ввиду: если он разорвет договор, я приглашу твою мать на ужин и расскажу ей таких историй, что если до этого она и преувеличивала свои проблемы с сердцем, то сейчас они у нее точно начнутся.

– Какая же ты сука, Лиса, – зло цедит Джексон, глядя на меня исподлобья.

– С этим не поспоришь. Не забудь посмотреть бумаги, и если возникнут вопросы, дай мне знать. Сразу после совещания я еду забирать Юну из школы.

Развернувшись, я выхожу за дверь, оставляя Джексона одного. Как и обычно после небольшой словесной потасовки в венах бурлит адреналин – то, что нужно для встречи с Тэхёном.

Помимо Джексона и меня, на совещании присутствуют главы всех отделов и два секретаря. К счастью, Тэхён не стал претендовать на кресло во главе стола, а предпочел занять место по центру. В глазах каждого из присутствующих читается любопытство от появления нового лица, но они его прячут за принесенными бумагами. Первым требованием Тэхёна стало подготовить отчет за последний квартал.

Он представляется, неспеша обводя каждого глазами, словно пытается запомнить лица. Его внимание задерживается на мне чуть дольше, но вряд ли кто-то смог это заметить. О сделанном я не жалею, а потому не вижу причин прятать от него глаза.

Он рассказывает историю своего успеха, опуская подробности, не предназначенные для масс, чем полностью завоевывает взгляды присутствующих. Я отмечаю, что его манера себя держать совсем не походит на поведение нувориша, желающего произвести впечатление на взыскательную публику. Тэхён не произносит ни одного лишнего слова, избегает хвалебных оценок собственных достижений, говорит четко и по делу.

Завершив знакомство, он переходит к тому, какой, по его мнению, видит компанию, и что бы хотел в ней изменить. Несколько раз упоминает о большой численности штата и зарплатном фонде, чем повергает многих в смятение.

Я тоже нахожусь в смятении, но по другому поводу. Помимо воли его недавний поступок вплетается в образ успешного бизнесмена, о котором я ровным счетом ничего не знаю, делая Тэхёна еще более далеким от меня, чем он был вчера. Но также я не могу не признать, что таким, каким я вижу его сейчас, он мне импонирует. Наверное, потому что мне всегда удавалось отделять рабочее от личного. В нем чувствуется знание того, о чем он говорит, видение конечных целей и уверенность, и где-то посреди его монолога я позволяю себе поверить, что благодаря ему компания действительно выплывет. Представляю улыбку Юны и впервые за эту неделю на душе становится спокойно. Я все сделала правильно.