Текст книги "Психология и хирургия (СИ)"

Автор книги: jane_lana_doe

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 7 страниц)

– Всё нормально, можете работать.

Петр посмотрел на Вику и приобнял ту за плечо, словно подбадривая.

– Помню, была у меня похожая ситуация. Я всех своих пациентов помню, хочешь, верь, не хочешь, не верь. Парень был, тоже с девушкой своей разбился, она сразу же умерла, а паренька я вытащил. Правда, он потом вроде как с собой покончил – любил эту свою девочку очень. Вот и непонятно – не повторится ли история… А парня того Сашей звали, как сейчас помню.

Сказав всё это, Пастухов вошёл в смотровую вслед за медсестрой, оставив Вику одну – растерянную, со стеклянным взглядом, подрагивающую от услышанного. Пастухов помнил о Саше, подумать только. Ведь четыре года прошло уже… Это не укладывалось у девушки в голове, не хотело восприниматься. Вика опустилась на лавочку напротив Нининой стойки и вцепилась руками в волосы, отчаянно пытаясь отогнать ненужные воспоминания.

– Вик, с тобой всё нормально? – к девушке подошла Дубровская и потрепала психолога за плечо. Та лишь покачала головой.

– Нехорошо мне что-то, мутит и спать хочется.

– Ну, пойдем, я тебя в ординаторскую положу под шумок, – Нина взяла девушку за локоть и повела по коридору. Вике в самом деле поплохело, причём довольно ощутимо – очень сильно тошнило, кружилась голова, и мысли были лишь об одном – поскорее бы лечь.

– Слушай, дорогуша, что-то у тебя лоб огненный и влажный… – пробормотала Нина, озадаченно посмотрев на Ковалеву. – Ты не того случаем?

– Чего «того»? – не поняла Вика, усаживаясь на такую вдруг показавшуюся мягкой и родной кушетку.

– Ну… Лазарев тебе проблем не заделал?

С минуту Вика непонимающе смотрела на собеседницу, затем цокнула языком и хлопнула себя по колену.

– Нин, с ума сошла, что ли? Нет, конечно! И вообще – с каких это пор то, о чем ты говоришь, стало вдруг проблемой?

– Да нет, это я так что-то, – Дубровская махнула рукой. – Ладно, спи давай, я тебя прикрою перед Зимой, если что.

– Хорошо, спасибо, Нинуль, – Ковалёва дождалась, пока женщина покинет ординаторскую, затем схватила декоративную подушку, обняла её и завалилась на бок, поджав под себя ноги. Сон охватил девушку практически моментально.

… – Вик, просыпайся, не смешно уже! – мужчина с силой тряс девушку за плечо, и голос его был, мягко говоря, довольно взволнованным. Девушка замычала и нехотя приоткрыла один глаз, еще сильнее обнимая несчастную подушку.

– Лазарев, дай поспать, а?

– Чего? Поспать? Ты пятый час спишь уже, у тебя рабочий день два часа назад закончился, а тебя никак растолкать не могут! Нина в панике меня позвала, я еле нашатырь у неё отобрал.

– Как пять часов?

Вика распахнула глаза и резко села на кушетке. Перед глазами вмиг поплыло от резкой смены положения, а онемевшая щека заныла. Неужели она и в самом деле проспала столько времени, и не чувствовала, как её будят?..

– Слушай, а Пастухов ушёл уже? Мне бы поговорить с ним, – вопрос сорвался с губ девушки совершенно внезапно.

– Да, давно ушёл, отпросился на час пораньше вроде, – Костя подошёл к столу и налил в стакан воды из графина. – А о чём поговорить?

Вика не ответила – свесив ноги с кушетки, девушка поболтала ими в воздухе, затем подняла взгляд на мужчину. И тот вдруг понял.

– Вик, оно тебе надо? Вот скажи мне – зачем? Зачем прошлое ворошить?

– Догадливый какой, – беззлобно хмыкнула Ковалёва. – Просто поговорить хочу. Сегодня пациента привезли с очень похожей ситуацией, и Пастухов мне о Сашке рассказал. Почему он так хорошо помнит все это? Прямо в деталях, несмотря на то, что столько лет прошло.

– Потому что случай такой попался, – предположил Лазарев. Затем подошёл к девушке и взял её лицо в руки. – Не вздумай ворошить тину – лучше точно не будет. Просто нет смысла.

Девушка отвернулась и ничего не ответила. Тогда Костя обнял девушку и погладил её по голове.

– Завтра поедем к тебе и перевезем ко мне часть вещей.

Вика непонимающе посмотрела на мужчину, и тот пожал плечами.

– Надоела эта беготня, так удобнее. Спать поехали, всё.

========== 12. ==========

Глава 12.

– Саламчик, тебе танцы нравятся?

– Ну, смотря какие, – задумчиво ответил Гафуров. – Стриптиз не люблю.

– Да я не об этом, дурак. У меня в субботу концерт, а ты выходной, приходи, поддержишь?

– А Костя?

– А Кости не будет, – отрезала Вика и закрыла журнал операций, который до этого бездумно листала.

– Почему? Что случилось?

– Ничего. Трудности совместной жизни.

– В смысле?

Ковалёва закинула ногу на ногу и с улыбкой посмотрела на собеседника. Сейчас он показался девушке совсем наивным и несмышлёным.

– Вот ты с Юлей ведь живёшь? Не ругаетесь?

– Нет… А вы поругались, что ли? Да брось, помиритесь ещё десять раз, с кем не бывает?

Вика усмехнулась и покачала головой.

– Саламчик, мы не поругались. У нас просто холодная война. Уже недели три. Причём касается она исключительно моего хобби. Со стороны на нас посмотришь, и не скажешь, что дома мы почти не разговариваем. До смешного доходит иногда, но я отступать не хочу, пусть ревнует, сколько душе угодно. Когда я только начинала, он только «за» был, а как на концерт сходил один раз, так словно подменили. Я при нём с Димкой по телефону разговаривать побаиваюсь уже.

– Что за Димка? – в ординаторскую вплыл Брагин, шаловливо улыбаясь и потирая руки. – Виктория, я чего-то не знаю о вас?

– И вам здравствуйте, – пробурчала Вика, явно не оценившая шутки.

– Ладно, Ковалёва, не бузи. Вон, Лазарев у тебя молодец какой – только что сам операцию на печени провел, у меня чуть комплексы не появились.

– Поздравляю с печенью, – гадко улыбнувшись, протянула Вика противным голосом зашедшему в ординаторскую Косте. Тот молча кивнул и отвернулся к чайнику, не обращая внимания на недоуменные взгляды Брагина и Салама. Вика же встала и вышла из ординаторской – неимоверно захотелось курить.

– Что, Вика, опять травиться идёшь? – голос Хромова заставил Вику вздрогнуть и машинально спрятать пачку поглубже в карман халата – прямо как в старших классах школы, когда пагубная привычка только-только начинала проявляться в девушке.

– Вы меня напугали, Иван Николаевич, – пробормотала девушка, все же выуживая сигареты.

– Извини, не хотел. Ты не против, если я с тобой пройдусь?

– Разумеется, нет, глупый вопрос. Спросить что-то хотите? – Вика поняла это по тому, как поджал губы мужчина.

– Хочу. Вика, как ты думаешь, как Костя отреагирует на то, что я его маму приглашу в театр?

С минуту девушка недоуменно смотрела на собеседника, затем вдруг закашлялась, от удивления забыв выпустить из лёгких вязкий сигаретный дым.

– Вы… Иван Николаевич, Вы серьёзно?

– А я похож на человека, который сейчас шутит? Просто хочу с тобой сначала посоветоваться, чтобы знать хоть приблизительно его реакцию.

– Иван Николаевич, если вы это сделаете, то он только рад будет – он же вас обожает просто. Да и меня выручите тем, что внимание его на себя переведёте.

– Что, всё дуется?

– Да сил нет никаких. Я, видимо, настолько дура, что вины своей не понимаю…

– Брось. Просто ревнует, вот и всё.

Вика неопределённо дернула плечом, ничего не ответив. Иногда ревность очень и очень раздражала. Тем более, когда она была просто безосновательной.

…Вика зашла в комнату как раз в тот момент, когда Лазарев растерянно выключил мобильный, глядя куда-то в стену.

– Чего застыл? – девушка прошла к шкафу и повесила в его недра тренировочное платье на плечиках.

Костя покрутил телефон в руке, потом положил его на тумбочку и повернулся к девушке.

– Мама сегодня идет в театр. Угадай, с кем?

Вика повернулась к собеседнику и изогнула бровь. Конечно, она знала, с кем. Просто хотела, чтобы Костик сам сказал ей это. Да просто не любила все эти загадки.

– С Хромовым. С нашим Хромовым, представляешь?

Вика лишь хмыкнула и вновь отвернулась к шкафу, решив не выдавать особых эмоций. В глубине души она была очень рада и за Хромова, и за Марию Валерьевну – просто не хотела сейчас прыгать от радости и хлопать в ладоши, как маленькая девочка. Хотелось немного поиграть с нервами Лазарева своим безразличием.

– Все, что ты можешь – это хмыкнуть в ответ? – возмутился Костя, вставая с кровати и подходя к девушке. – Тебе всё равно, что ли?

Вика закрыла шкаф и повернулась к молодому человеку, оказавшись в сантиметре от него и машинально отведя взгляд.

– Отлично – ты еще и знала. Откуда?

– Хромов рассказал, – пожала плечами девушка. – Не понимаю, что плохого-то? Ну, пригласил Иван Николаевич твою маму в театр, что такого?

Внезапно Лазарев рассмеялся, дернув шеей.

– Не знаю. Просто непривычно как-то, что ли. Привык уже, что она одна всегда. После папы…

Вика вздохнула и обняла молодого человека. Смерть отца Костя переживал очень тяжело и болезненно, поэтому любое упоминание о нем давалось с большим трудом.

– Кость, всё хорошо будет. Ты же сам восторгаешься Хромовым. А он очень хороший человек, – Вика коснулась губами Костиных губ и запустила руку в чёрные короткие волосы. – И знаешь, что?

– Что?

– Я тебя люблю, – девушка снова поймала родные губы.

– И я тебя, – поцелуй стал глубже и напористее, но внезапная трель мобильного заставила Вику прервать ласку и схватить трубку. На дисплее высветилось знакомое «Дима», и девушка закусила губу, думая, что лучше – ответить или сбросить. И Лазарев, заметив имя звонившего, тут же отпустил девушку и вышел из комнаты. Вика же, посмотрев мужчине вслед, нажала на отбой. Правда, вслед Ковалева написала и отправила одно лишь сообщение. Странные чувства охватывали девушку – мучила совесть, а камень на душе висел тяжким грузом. Что-то не клеилось у них с Лазаревым, это было очевидным для обоих. И все эти поцелуи, объятия, даже секс и слова любви – всё было каким-то наигранным, привычным. Да, именно привычным, само собой разумеющимся. И душа от осознания этого болела неимоверно.

– Кость, – девушка заглянула на кухню. Лазарев сидел за столом и крутил пальцами сигарету, глядя немигающим взглядом на столешницу. Вика вздохнула и подсела к мужчине.

– Что-то не клеится у нас, да? – хрипло поинтересовался Костя, посмотрев на Викторию. И та вздрогнула от устремленного на неё взгляда – столько в нём было боли и ненависти. Ненависти к самому себе, ко всему происходящему, к Вике и её увлечению…

Девушка дёрнула плечом и попыталась улыбнуться. Получилось плохо.

– Когда у тебя тренировка?

– Кость, – Вика взяла Лазарева за руку и вздохнула. – Не будет никакой тренировки, я ухожу из танцев.

– Это почему?

Девушка опустила голову, стараясь спрятать внезапно накатившие на глаза слёзы.

– Потому что я не хочу, чтобы это стало расколом. Я ради тебя готова это сделать. Уже сделала фактически.

Костя вдруг схватил лицо девушки в свои руки и внимательно посмотрел в серые глаза. В голове у него не укладывалось услышанное.

– Мне надоела эта холодная война, Кость. Я просто устала, поэтому и делаю то, что делаю.

– Птиц мой, – мужчина прижал девушку к себе и погладил по спине. – Из-за меня?

– Из-за тебя, – подтвердила Ковалева. – Да я бы и так ушла, наверное – возраст не тот. Да и понимаю, что это уже не так важно для меня.

– А что важно?

– Ты. И работа. Это важно.

– А я теперь буду виноватым?

– Нет. Виновата я, наверное. Не понимала, что не так сильно мне всё это нужно, больше внушала, уговаривала себя. Дура, вот и всё. Не понимала, что действительно важно.

Лазарев поцеловал девушку в висок и просто не нашёлся, что сказать в ответ. Да и слова здесь были не нужны.

========== 13. ==========

Глава 13.

Когда в НИИ имени Склифосовского выдается более или менее спокойный день, большая часть штата устраивает себе маленький праздник и благополучно рассасывается по всяческим закуткам, прячась от высокого начальства и лоботрясничая. Так было и в этот раз – в ординаторской было удивительно пустынно, лишь Пётр Пастухов лежал на кушетке в гордом одиночестве, думая о чём-то своем и отдыхая после плановой операции. Что-то не ладилось у него в личной жизни, семья разваливалась буквально на глазах, но ничего с этим поделать было нельзя – по крайней мере, Петру было удобно думать так. Мужчина искренне думал, что лучше оставить всё на самотёк, и потом просто посмотреть, что из этого получится. Он просто устал бороться и что-то исправлять.

– Петь, Вы меня слышите вообще? – голос Ковалёвой заставил мужчину вздрогнуть.

– Ты чего?

– О чём задумались, спрашиваю, – девушка уселась за стол и придвинула к себе ещё тёплый чайник. – Третий раз спрашиваю.

– Извини, не слышал. Да так, о разном, – Пастухов сделал неопределенный жест рукой.

– Ну-ну… – пробормотала Вика и положила голову на руку. – А я только что от пациента – не хочет согласие на операцию подписывать, и всё. Второй день уговариваю, благо, операция не срочная. Выматывает он меня, зараза – словно энергию высасывает.

– Бывает, постарайся об этом просто не думать, и всё. У меня вот был пару лет назад похожий – как не зайду в палату к нему – прямо чувствую, как силы уходят. Вот хочешь – верь, не хочешь – не верь.

– Неужели Вы вот так вот всех своих пациентов помните?

– Практически. Особенно тяжелых или вот таких необычных. Помнишь, рассказывал тебе давно уже про парня, у которого девушка в аварии погибла? Настолько тяжелый случай оказался, что никогда его не забуду, наверное. Там для меня тогда главным было – вытянуть его во что бы то ни стало. Жаль, что не свезло…

Вика не ответила, отвернувшись от собеседника. Меньше всего она сейчас ожидала этой темы и воспоминаний о Сашке. Они резали, как ножом, несмотря на то, что прошли годы.

– Пойду покурю, – Вика поднялась со стула и, подойдя к шкафчику, выудила из его недр куртку. И уже в дверях Ковалёву окликнул Пётр, до этого молча наблюдавший за психологом.

– Вик, – увидев, что девушка откликнулась на зов, Пастухов закончил. – Бросай травиться.

Вика лишь усмехнулась, покачала головой и вышла из ординаторской. Всё чаще она слышала подобные фразы от окружавших её людей – словно сама была маленьким несмышлёным ребенком и не понимала всего вреда «ядовитых палочек». Просто при работе в больнице они были самым лучшим успокоительным.

…Машина Лазарева сразу привлекла внимание Вики, только вышедшей на крыльцо больницы. Привлекла тем, что была заведена и мирно урчала, хотя была пуста. Ковалёва нахмурилась, убрала уже вынутую из кармана пачку сигарет, подошла к автомобилю и открыла дверцу. Разгадка оказалась проста, как дважды два – на заднем сидении машины уютно расположился сам владелец автомобиля, закутавшийся в собственную куртку, несмотря на то, что в салоне было очень тепло. Вика усмехнулась и села на водительское место. Лазарев очень часто спал именно так – подложив руку под голову и накрывшись одеялом почти с головой. Правда, сейчас роль одеяла играла куртка молодого человека, но от этого картина становилась лишь умильнее. Девушка улыбнулась, подалась вперед и потрепала мужчину по темным волосам, отчего тот закутался в «одеяло» ещё сильнее, так и не проснувшись. Вика отвернулась и выключила магнитолу, из которой еле слышно доносились звуки какой-то песенки. И именно в этот момент у автомобиля, словно из-под земли, материализовался Брагин. Заметив хирурга, Ковалёва опустила стекло и высунулась на улицу, наблюдая за подходящим мужчиной.

– Где этот лентяй твой? – сходу задал вопрос Брагин. Вика молча кивнула вглубь автомобиля, и Олег, проследив за кивком, расплылся в улыбке и приложил палец к губам. Обогнув машину, мужчина почти неслышно открыл заднюю дверцу и… оглушительно гаркнул, схватив Лазарева за плечи. – Константин Германович, бегом в операционную! Не справляемся!

Несчастный Костя вскрикнул, отпрянув от обидчика и моментально проснувшись.

– Олег Михайлович, с ума сошли?! Что случилось?

– Ничего, – абсолютно спокойно ответил Брагин, лучезарно улыбаясь, будучи явно довольным произведённым на Костю эффектом. – Тебя Хромов искал, на плановую. Забыл? – последнее слово было произнесено с явной издёвкой.

– Не забыл, – Лазарев потёр ладонями глаза и взъерошил волосы. – Иду сейчас.

– Ну давай. А я пойду поищу Марину, свет наш, Владимировну, – Брагин осмотрелся по сторонам и поспешно ретировался, заметив вдали знакомую фигуру.

– А ты тоже хороша, – буркнул Лазарев Вике, отряхивая смятый халат, до этого выполнявший роль подушки. – Разбудить сама не могла, да?

– Я же не знала, что именно он удумает! – возмутилась Ковалёва и отвернулась от мужчины.

Костя схватил девушку за рукав куртки и, притянув к себе, поцеловал в макушку.

– Пойду работать?

– Иди.

– Так не хочется.

– Иди давай! – усмехнулась Вика, высвобождаясь из объятий и поправляя шарф. – Не хочется ему.

Костя скорчил мину, зевнул, потянулся и нехотя открыл дверцу. Затем, правда, закрыл её, полез в карман куртки, вытащил из него ключи от автомобиля и протянул их девушке.

– Закроешь?

– Да закрою, иди уже, – засмеялась Вика и подставила щёку под поцелуй. Лазарев вышел из машины, а Ковалева ещё некоторое время сидела в машине, наблюдая за Яном и Таней – стажером и медсестрой, о чём-то жарко спорящими у крыльца больницы. Эти двое казались Вике смешными в своем юном, можно сказать, возрасте, но, в то же время, интересными как личности. Хотя, к Яну психолог относилась несколько настороженно, сама не зная, почему – просто чувствовала в нём какое-то второе дно, и всё. Но объяснить этого своего отношения к парню Вика не могла при всем желании.

Из размышлений девушку вывел звонок мобильного. Давно уже Вика зарекалась не отвечать на незнакомые номера, но в этот раз почему-то нарушила данное самой себе обещание, приняв вызов не просто с незнакомого, а со скрытого номера.

– Алло?

– Не узнала, принцесса?

Вика вмиг похолодела. Этот голос, это липкое «принцесса» – всё это могло принадлежать только одному человеку. Тому, любые воспоминания о котором гнались при одном лишь своём появлении.

– Что тебе надо?

– А ты не догадываешься? Подумай тогда. А я тебе помогу. Моих парней посадили на пять лет. Из-за тебя, мразь. Так что ты теперь от меня не отделаешься,– голос был подчеркнуто спокойным, безэмоциональным.

– Из-за меня? Да нет, это всё из-за тебя! Ты их на меня натравил, – Вика отчаянно пыталась придать голосу максимальное спокойствие, что, впрочем, почти ей не удавалось.

– Угомонись, а? Я тебя предупреждаю – поосторожнее будь теперь. А то даже хирург твой тебе не поможет.

Вика собралась было ответить, но опоздала – в трубке уже слышались лишь короткие гудки.

========== 14. ==========

Глава 14.

– Дура, мне-то почему ничего не сказала?

– А какой смысл? Мне как-то вообще не хотелось, чтобы дело на них заводили и следствие вели.

– Ты точно или дура, или святая. Но в бога ты вроде как не веришь, тогда остается первое.

Собеседник хмыкнул, довольный собственной шуткой, и откинулся на спинку стула, тут же задумавшись. Андрей Краснов был одноклассником Саши – Викиного брата – и одним из немногих его близких друзей. И Вику любил, как сестру, ещё с детства.

– Номера телефона у тебя, конечно же, нет?

Вика отрицательно покачала головой и поморщилась – голова не проходила уже второй час, и не помогали никакие таблетки. Андрей побарабанил пальцами по столешнице, обдумывая сложившуюся вокруг Ковалёвой ситуацию.

– Слушай, а какого чёрта ты вообще встречалась с таким… С таким?

Девушка пожала плечами и помешала ложечкой давно остывший кофе. Она и сама часто задавалась подобным вопросом, и каждый раз ответа не находилось. Все делают ошибки, видимо, Вике просто не повезло, и её ошибка оказалась довольно крупной. И сейчас девушка даже удивлялась тому спокойствию, с которым размышляла над своими дальнейшими действиями.

– Ты вообще уверена в том, что это именно он тебя третирует?

– Ты меня совсем-то за клиническую идиотку не держи, хорошо? Я его десять лет уже знаю, думаешь, голос спутаю? – огрызнулась Ковалёва.

– Ладно, извини. Я бы тебе посоветовал, конечно, вторую симку купить, но с твоей работой смена номера довольно проблематична. Да и засечь бы его надо по старому… – Андрей подался чуть вперед и продолжил. – Значит, так – на незнакомые номера не отвечаешь, сообщения игнорируешь, пересылаешь их мне. Живёшь, как жила. Германовичу своему, ясное дело, ничего не говоришь, а не то он быстро пыль поднимет. Жалко только, что такие крысы, как твой Павлик, исподтишка действуют, сами руки марать не будут. Хотя… Ты знаешь, за друзей он мог бы и сам впрячься…

– Это ты к чему ведёшь сейчас? – Вика прекрасно понимала, к чему, но очень хотела убедиться в правдивости своих догадок.

– Знаешь про старый добрый метод ловли преступников «на живца»? Ну, вот…

– С ума сошёл? Он меня убьет, пока вы поймёте, что к чему.

– Спасибо за доверие, оказанное правоохранительным органам, – обиженно буркнул Андрей. – Я серьезно – это отличный способ его поймать. Да и единственный здесь возможный, к сожалению. По крайней мере, я других не вижу.

Вика открыла было рот, чтобы ответить, но осеклась, поняв, что собеседник прав. Угрозы шли не только в её адрес, они касались ещё и Кости, а это уже было по-настоящему серьёзно. Нельзя пускать всё на самотёк – это девушка понимала. Но страх всё равно захлёстывал, словно волнами.

– Сколько продолжаются угрозы по времени?

– Примерно две недели. В последний раз пришло сообщение с советом почаще оглядываться по сторонам, – Вика нервно хмыкнула и закурила.

– Слушай, ну он просто клинически тупой. Его надо на медэкспертизу – головку проверить. Уверен, результаты будут очень красноречивыми.

– Он сумел с помощью папочки откупиться от решётки, которая ему светила, а ты про какую-то экспертизу говоришь.

– Ничего, теперь уже не откупится – я постараюсь. Будет моё первое раскрытое от и до дело, – Андрей азартно хлопнул в ладоши, вызвав тем самым у Вики злобный взгляд. – Ладно, извини. Ну что – согласна?

Ковалёва молча кивнула, и Андрей схватился за мобильный телефон, быстро набирая номер.

… – Нинушка, я одна не понимаю, почему к нам детей везут? – Вика облокотилась о стойку, с усталостью посмотрев на Дубровскую.

– Мы же экстренная медицина, вот и везут. Хотя, я тоже иногда не понимаю родителей некоторых. А что?

– Да привезли ребенка с переломом, в шоке, бедный, еле успокоила его. Еще мать над ухом причитала, кошмар просто. Сейчас прямо так и усну, – Вика прислонилась головой к стене и прикрыла глаза.

– У тебя смена через час заканчивается, потерпи. Лазарев заедет за тобой?

– У него же выходной.

– И что? Вон, Женька мой и в выходные за мной заезжает. А ты своего разбаловала чересчур, я смотрю.

– Да ну его, пусть дома сидит. Что я, маленькая, сама не доеду?

– Да доедешь, конечно… – Нина сложила карточки больных в аккуратную стопочку, и, уперев руку в бок, повернулась к Ковалёвой. – Слушай, вот как думаешь, что дальше будет? У Нарочинской отец умер, она ушла, Зименская переводиться собралась.

– Не знаю… Но мне бы не хотелось, чтобы Зима уходила – мне при её руководстве отлично работается – тепло, мухи не кусают, – Вика открыла глаза и потянулась. – А то пришлют сейчас неизвестно кого, привыкай потом к новому начальству.

– Вот точно, согласна.

– Ладно, Нинуль, хорошо с тобой, но я пошла, пока меня та мамаша не заметила, – Вика подорвалась с места, заметив в дверях одной из палат ту самую причитающую мамочку. Минута – и девушка переместилась в ординаторскую, никем не замеченная.

– Все бездельничаешь? – спокойный голос Хромова заставил девушку буквально подпрыгнуть на месте.

– Иван Николаевич, ну нельзя так делать, в самом деле! Я работаю, вообще-то, не меньше вашего, – обиженно ответила Вика, переведя дух, и, развалившись на стуле, закинула ногу на ногу. – Как у вас с Марией Валерьевной дела?

– Вика, – Хромов выразительно посмотрел на девушку, и та прицокнула языком.

– Ну, Иван Николаевич, я же искренне интересуюсь! И потом – Костя рад, как ребёнок. Чуть в ладоши не хлопает порой…

– Правда?

– Угу.

– Не думал, что он будет настолько… Лояльно к этому относиться, – Хромов, не любивший распространяться на личные темы, внезапно разговорился. – Всё хорошо у нас. По паркам не бегаем, конечно, но всё именно хорошо. Даже сглазить боюсь немного.

Вика посмотрела на мужчину и ободряюще улыбнулась ему. Хромов очень нравился девушке – своим спокойствием, профессионализмом, доброжелательностью, но при этом необходимой строгостью. Наверное, Костю в нем привлекало то же самое. В самом деле – Иван Николаевич заслуживал неподдельного уважения, будучи человеком не только преданным своему делу, но и очень сильным морально – Лазарев рассказал Вике некоторые нюансы биографии хирурга, тщательно им скрываемые. Правда, потом Костя едва не взял с девушки клятву о молчании – настолько история Гриши – сына Хромова – была тайной и скрываемой. И Вике было искренне непонятно лишь одно – неужели Иван Николаевич стеснялся своего отпрыска? Хотя, тут же задавала вопрос самой себе – а как она бы вела себя, окажись на его месте? Иметь сына-уголовника и наркомана в одном лице – такого, наверное, нельзя пожелать и самому заклятому врагу. Вике безумно хотелось поговорить с Хромовым на эту тему, но она стоически держала язык за зубами, понимая, что личное – это всегда личное. Она и так не должна была знать вообще ничего, просто Костя, возивший Ивана Николаевича к Грише в тюрьму, не мог скрывать от девушки причину своих длительных отлучек.

…Смена закончилась вовремя, но на улице было уже темно. Отказавшись от заманчивого предложения Брагина составить девушке компанию по дороге к метро, Вика пожалела о содеянном буквально через пять минут, поняв, что в сквере за больницей разбит уличный фонарь. Поэтому девушке пришлось ускорить шаг, про себя проклиная и ремонтников, и подростков, которые – Вика была в этом уверена – были непосредственными виновниками почти что кромешной тьмы на улице. И, хотя поблизости находился горячо любимый влюбленными парочками парк, Ковалёву несильно обнадеживал этот факт – волнение и детская боязнь темноты, которая не прошла с возрастом, дали о себе знать в самый неподходящий момент. Впрочем, как всегда. И на этот раз не напрасно.

Вика очень сильно погрузилась в свои мысли, не услышав шагов позади. И, когда на горло накинули жесткую петлю, было поздно даже кричать.

========== 15. ==========

Глава 15.

Когда ангел-спаситель представляет из себя простого и измученного работой хирурга, есть повод пожалеть его и не умирать, дабы не усугублять положение дел, не так ли?

…Виктория пришла в себя, и первое, что она увидела – это белый потолок. Так уже было однажды, и воспоминания и ассоциации не заставили себя ждать. Правда, в этот раз внутренние ощущения были совсем иными – тело не болело, руки не были покрыты синяками и бинтами. Беспокоило лишь одно – нещадно жгло горло, а внутри все было словно покрыто наждачной бумагой. И было ещё кое-что, но Вика сама не могла понять, что именно.

– Очнулась? Слава богу, – усталый голос Брагина, прозвучавший откуда-то из-за спины, заставил девушку вздрогнуть и начать вертеться в поисках хирурга. – Лежи спокойно, не дергайся.

Олег подсел на стул рядом с кроватью и мрачно осмотрел бумаги, которые и до этого вертел в руках, перелистывая их уже, казалось, в сотый раз. Вика вопросительно посмотрела на мужчину, и некоторое время у того получалось стоически игнорировать пристальный взгляд, но, в конце концов, молчать вечно было просто нереально. Хотя именно сейчас Брагину хотелось этого больше всего на свете.

– Значит, так, Виктория, – Олег начал свой неприятный монолог. – Тебе крупно повезло, что я шёл сзади, и вовремя оказался рядом. Подонка того забрали, у него, судя по медэкспертизе, полный букет, теперь уже ни за какие деньги не отвертится – поедет в мягкую комнату. Там твой друг – Андрей вроде – подключился, поклялся мне закрыть этого урода любым способом. Не в психушку, так в тюрьму поедет. А там таких, как он, не особо жалуют, так что больше он тебя не побеспокоит, забудь, как страшный сон. Только речь сейчас не об этом… Мы тебя стабилизировали, откачали, все в целом нормально. Но только в целом… – Брагин закусил губу, явно подбирая нужные в данной ситуации слова. – Вик, ты – прежде всего врач, и то, что я тебе сейчас скажу, должна принять как можно спокойнее. В общем… В общем, у тебя серьёзные повреждения голосовых связок – он душил тебя леской, и резко крутанул, произошли надрывы. И говорить ты не сможешь.

Вика ошарашенно посмотрела на Брагина, не веря своим ушам, но одновременно с этим понимая, что именно её беспокоило – она не смогла даже застонать, когда очнулась. И горло хотелось просто разодрать изнутри, настолько сильной была боль и какая-то непривычная пустота внутри.

– Вик, – Олегу с трудом давалось каждое сказанное им слово, но он понимал, что должен быть с девушкой предельно откровенным. – Могло быть гораздо хуже – он мог приложить чуть больше усилий и просто свернуть тебе шею. Раз и навсегда. А это… Это, в принципе, лечится. Мы подключим лучших спецов из Москвы, Куликов свяжется с немцами, у него есть связи, не нервничай, мы поможем. Но будь готова к тому, что петь и кричать ты уже не сможешь никогда – прогнозы у тебя не самые хорошие. Прости…

Девушка отвела шокированный взгляд от собеседника и, повернувшись на бок, свернулась на кровати калачиком. Уже очень давно она не чувствовала себя столь беззащитной и уязвимой. И слёзы полились из глаз помимо воли, не желая останавливаться, выражая всю боль и отчаяние несчастной девушки. Брагин сочувственно посмотрел на Вику и погладил её по голове. В глубине души он корил себя за всё случившееся, не желая слушать здравый смысл, который просто вопил сейчас о том, что его вины, как таковой, здесь нет.

– Вик, давай, я тебе успокоительного вколю?

Ковалёва отчаянно замотала головой в знак протеста, одновременно вытирая слёзы о подушку. Брагин схватился за голову, в отчаянии пытаясь найти нужные слова, и не находя их. Так они сидели некоторое время, пока Вика не пришла более или менее в себя и не успокоилась.

– Тут еще вот что… Костя. Мы его из дома дернули, он в ординаторской сейчас. Мне его звать?

Девушка внимательно посмотрела на Олега и медленно покачала головой.

– Ты уверена? Я не хочу тебя переубеждать, просто ты можешь сделать ошибку. Звать?

И снова Вика покачала головой в знак отрицания. Брагин кивнул и поднялся со стула, и девушка, поняв, что мужчина собирается уходить, схватила его за рукав халата, одновременно указав на папку. Олег понял жест и протянул ее Ковалёвой. Та написала на чистом листе бумаги лишь одно имя: «Салам».

– Хорошо, сейчас позову, – кивнул Олег и вышел из палаты, оставив Вику наедине со своими мыслями и страхами. Правда, в одиночестве она находилась недолго – Салам зашел в палату буквально через несколько минут.