Текст книги "Психология и хирургия (СИ)"

Автор книги: jane_lana_doe

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 7 страниц)

– Почему наоборот?

– Потому что это сродни тине – затянет, не выпутаетесь.

Костя не ответил, молча глядя на свою собеседницу. Разговор у них получался более чем странный. Она – пациентка, он – её врач, но именно сейчас было непонятно, кто есть кто. Она, со всеми своими душевными травмами и пережитым ужасом, с незажившими ссадинами на милом лице, выглядела сейчас намного здоровее его – внешне абсолютно здорового мужчины, которого выдавали разве что глаза.

– И что делать тогда?

– Отвлечься. В работу с головой уйти, чтобы с ног от неё валиться – отменно помогает. А чувства копить лучше на кого-то одного. Сейчас прозвучит банально, но если послушаете, то придёт день – и поймете, что не зря это сделали. Но выбирать, в любом случае, только вам.

– Я вот чего понять не могу, – Лазарев вдруг улыбнулся, хотя улыбка получилась больше похожей на гримасу. – Кто кого лечит?

– А у нас симбиоз, – девушка подмигнула Константину, и тот поднялся со стула. С облегчением Вика отметила про себя то, что мужчине, пусть и совсем немного, но полегчало – это было видно по его лицу, которое было по-прежнему усталым, но уже не таким напряженным.

– Вам надо будет кровь ещё раз сдать, для динамики, – Костя почесал ручкой бровь, вспоминая о первоначальной цели визита.

– А вам не надоело? Мало вы у меня селезёнку отобрали, так я ещё и кровь каждый день сдаю.

– Ну, вообще, я был против селезёнки. Это всё Брагин.

– Да ладно, мне не жалко, – пробормотала Вика, теребя край одеяла. Она окликнула своего врача, уже когда он находился в дверях. – Кость, всё хорошо у вас будет. Я вам обещаю.

– Знаете первое правило хирурга? Никогда и никому ничего не обещайте, – уже взявшийся было за дверную ручку Лазарев обернулся и посмотрел на свою пациентку.

– Но я не хирург, Константин Германович, – усмехнулась Вика.

========== 5. ==========

Глава 5.

– Знаешь, Нинуль, последнее дело – начинать работу с ночной смены, – проворчала Вика, расписываясь в журнале.

– Ой, ты кому это рассказываешь, а? Ничего, зато есть надежда на то, что первая смена пройдет без особых происшествий. Легче втянуться будет.

– Девчонки, скучаем? – заговорщически пропел Брагин, запрыгивая на стойку к Нине.

– Никак нет, товарищ Брагин, – улыбнулась Вика.

– Вот, мой человек, сразу видно! – Олег хлопнул в ладоши, одобрительно глядя на девушку. – Не то, что некоторые.

Нина, к которой относилась последняя шутливая фраза, фыркнула и закатила глаза.

– Доброй ночи, смена, – к компании подошла Марина Нарочинская и взяла в руки протянутый Ниной журнал для подписей.

– И вам не хворать, Марина Владимировна, – приосанился Брагин, ослепительно улыбнувшись. Нарочинская ничего не ответила, лишь цокнула языком, и, попрощавшись сразу со всеми, вышла на улицу. – Потрясающая женщина,– протянул Олег, вновь поворачиваясь к Вике. Та лишь усмехнулась уголком губ, ничего не ответив. Нарочитое рисование Брагина перед Мариной было для девушки очевидным, и никакой радости или веселья не вызывало, даже наоборот – становилось как-то немного жаль обоих. Но лезть в чужие взаимоотношения совсем не входило в планы Вики. Поэтому она и двинулась в ординаторскую, провожаемая пристальным взглядом Брагина, по-прежнему лежащего на стойке.

– Костя, доброй ночи, – улыбнулась девушка, зайдя в ординаторскую.

– Угу.

– Давно сидишь тут?

– Угу.

Вика закатила глаза и подошла к мужчине, который загораживал собой экран компьютера.

– А, ну понятно – чем еще может заниматься взрослый мужчина, практикующий хирург? Только убивать зомби.

– Угу… – пробормотал Костя, словно и не слыша шуток. – Да, чёрт возьми, ну откуда он взялся, ну?

– Ну-ка, дай мне, – в Вике внезапно проснулся былой азарт к компьютерным играм. Буквально спихнув Лазарева со стула, девушка села на его место и схватила мышку. Пара попыток – и уровень был пройден.

– Да как так-то? – возмутился Костя, всё это время нависавший над девушкой и неотрывно следящий за происходящим.

– Магия, – развела руками девушка. Правда, через мгновение её лицо омрачила тень печали. – Брат обожал эту игру.

– Почему «обожал»? – Лазарев понял всю бестактность своего вопроса лишь после того, как Вика покачала головой, дав понять, что тему поддерживать не собирается. – Извини.

– Ничего. Как себя чувствуешь?

Костя передёрнул плечами и отстранился от девушки – всё это время он нависал над ней, сидящей в кресле, уперевшись руками в подлокотники.

– А по мне не видно? Послушался дипломированного психолога на свою голову – впрягся во все, во что только смог, дома только на пару часов появляюсь.

– Помогает?

– Вынужден признать, что да. Хотя иногда мне кажется, что я сорвусь.

– Не сорвёшься, поверь. Ну, просто поверь, и все.

Костя внимательно посмотрел на девушку, словно пытаясь понять, с чего бы вдруг он должен ей «просто поверить».

– Ладно, посмотрим, что из этого выйдет. Хуже вряд ли кому-то будет. А сейчас я спать, не могу больше.

– Хорошо, а я еще пару уровней пройду, – Вика развернулась на стуле к монитору и запустила игру, до этого стоящую на паузе.

… – А что ты вообще умеешь? Ну, помимо того, чтобы вести с пациентами задушевные разговоры?

– Ты же спать вроде лёг, нет? Кстати, я могу построить вопрос точно так же – что ты вообще умеешь, помимо того, чтобы людей резать? – отбила подачу Вика, не отворачиваясь от монитора ни на мгновение. За спиной у девушки уже было пять пройденных уровней и полтора часа времени.

– Не спится. И я просто так людей не режу, я их спасаю. Ты в их числе, между прочим.

– Меня спас Брагин, – усмехнулась Вика.

– Не без моей помощи. Так что там с моим вопросом?

– Ну, сестринское дело и оказание первой помощи я знаю, не волнуйся. В случае чего буду работать наравне со всеми, а не отсиживаться здесь.

– Хорошо, а если не брать медицинский аспект?

Девушка наконец поставила уровень на паузу, и повернулась к своему собеседнику. Тот лежал, закинув руки за голову и растянувшись на диванчике, выжидающе глядя на Ковалёву.

– А с чего вдруг такое любопытство?

Костя пожал плечами.

– Просто поговорить хочется.

Вика встала со стула и, подойдя к столу, щёлкнула чайником.

– Я не знаю, Кость. Не умею говорить о своих умениях, выглядит со стороны, как хвастовство. Будем вместе работать – узнаешь.

– Я не то сказал что-то? Ты как-то резко скисла,– заметил мужчина, наблюдая за манипуляциями Вики, заваривающей кофе.

– Нет, всё нормально. Кофе будешь?

– Давай. Бело-синяя кружка.

Вика достала из шкафчика указанную чашку и задумалась. С раннего детства она занималась танцами, почти профессионально, посвящая этому всё своё свободное время и даже жертвуя школой ради конкурсов и тренировок. Более того, увлечение не надоело девушке с годами, а наоборот – занимало в её сердце всё больше пространства. И именно на тренировку Вика шла в тот вечер, когда её избили и изнасиловали. Из танцев пришлось уйти – девушке становилось панически страшно идти той дорогой, которой она каждый вечер ходила в зал. Да и сама мысль о тренировках вызывала ужас.

– На, держи, – отбрасывая ненужные мысли, девушка протянула севшему на диванчике Косте чашку, а сама забралась и села рядом, оперевшись спиной о стену и поджав ноги под себя.

– Спасибо, – Лазарев улыбнулся и отпил из чашки. – Тебе, кстати, повезло с первым рабочим днем – не помню такого спокойствия здесь, даже по ночам.

Вика сонно усмехнулась – глаза начали слипаться совершенно внезапно, несмотря на то, что она пила сейчас горячий и крепкий кофе. Поставив кружку на книжную полку, девушка стала перебирать подшивку медицинских журналов и книг, которые притаскивали из своих домашних библиотек работники отделения.

– Ты куришь?

Внезапный вопрос заставил Вику вздрогнуть и отдёрнуть руку от Дюма, к томику которого манило помимо воли.

– Угу, а что?

– Пойдём, потравимся?

– Иди, я не хочу что-то,– покачала головой Ковалева, схватив-таки заветную книгу. – Почитаю лучше.

– Как хочешь, – Костик поднялся с дивана, поставил пустую кружку в раковину и, взяв со стола пачку сигарет, вышел из ординаторской, оставив Вику наедине с графом Монте-Кристо. Правда, даже его приключения не смогли отогнать навязчивое желание вздремнуть. Поэтому, когда Лазарев вернулся в ординаторскую, Вика уже лежала посередине диванчика, свернувшись в клубок и обняв книгу. Усмехнувшись, мужчина осторожно вытащил из-под головы девушки плед и, встряхнув его, накинул на коллегу, предварительно забрав книгу. А сам сел за компьютер, удивившись тому, насколько далеко прошла игру товарищ психолог. Правда, поиграть мужчине так и не удалось – мирное посапывание действовало получше любого снотворного.

…И Салам Гафуров, пришедший на работу с утра пораньше, имел возможность лицезреть так и вовсе умилительную картину – всё так же спящая посередине кушетки Вика, и Костя, расположившийся в компьютерном кресле, придвинутом вплотную к диванчику – так, чтобы начавшая было ворочаться во сне девушка не упала на пол. Оба крепко спали, несмотря на то, что их смена уже подходила к концу. И Саламу отчаянно не хотелось нарушать эту идиллию, установившуюся в ординаторской хирургического отделения НИИ имени Склифосовского…

========== 6. ==========

Глава 6.

Дни сменялись один другим с космической скоростью. Виктория всё больше втягивалась в авральный ритм жизни знаменитого Склифа, всё больше становилась его полноправным членом, всё более незаменимым человеком в хирургическом отделении. В самом деле – у хирургов убавилось забот с появлением Ковалёвой – теперь им не надо было самим вести задушевные беседы с больными или пытаться успокоить особо буйных. Виктория чудесным образом находила общий язык практически со всеми. А с теми, с кем всё же не находила, разговор был совсем иным – медикаментозным – обычно Виктория не справлялась только с совсем неадекватными экземплярами. Только вот у девушки было одно, непререкаемое, условие – на время её работы с пациентом в палате не должно быть никого, кроме них самих. Вика выдворяла из палат и смотровых даже лечащих врачей, но делала это лишь по одной причине – терпеть не могла посторонних любопытных взглядов. А уж тем более, вопросов. Сначала её метод работы воспринимался в штыки, пару раз некоторые даже пытались нажаловаться Зименской, но, получив от ворот поворот, успокаивались, и через пару недель после выхода Вики на занимаемую должность, в хирургии восстановилась идиллия и покой. Если эти слова вообще применимы к Склифу.

…– Парень, двадцать пять лет, переломы левой руки, четвёртого и пятого левых рёбер, сильный ушиб мягких тканей, подозрение на сотрясение, – тараторил Костя, зачитывая вслух предварительные диагнозы из карты. – Упал с лестницы в подъезде, споткнулся вроде как. Его сосед на машине привез. И это, – Лазарев затормозил в паре метров от смотровой и взял Вику за локоть. – У него с головой что-то не то, по-моему.

– Посмотрим сейчас,– девушка высвободила руку и заглянула за штору смотровой. – Здравствуйте!

На кушетке лежал симпатичный молодой человек. Заметив Вику, он чуть дёрнулся в сторону, но уже через секунду смущённо улыбнулся. Ковалёва зашла в смотровую и присела на стул, взяв тут же протянутую Лазаревым папку. Бегло осмотрев пациента, Вика не смогла не заметить блокнот, который тот крепко держал правой, здоровой рукой. И в девушке проснулось то, что так не нравилось поначалу её сотрудникам – железная хватка и несгибаемость. Но к этим качествам примешалось ещё кое-что, о чём не знал никто…

– Кость, выйди отсюда, – не глядя на собеседника, произнесла Виктория. И тот явно не понял просьбы.

– Это пациент Брагина. Он доверил его мне, я…

– Я попросила, кажется.

– Виктория Алексеевна… – начал было Лазарев, но девушка вдруг вскочила и, схватив мужчину за руку, почти силой дотащила его до выхода из смотровой.

– Пошёл вон, – прошипела она и вытолкала Костю в коридор.

Сколько раз девушка внушала себе мысль о том, что личное нельзя мешать с работой – не счесть. И все было напрасно. Вот и сейчас – этот особенный пациент сумел выбить дипломированного психолога из колеи. Где-то на уровне подсознания Вика понимала, что перегнула, но сейчас ей было не до этого.

– Рассказывайте, Сергей, что у вас случилось и как? – как можно добродушнее поинтересовалась Виктория и растерянного пациента, присаживаясь обратно на стул. – И прошу прощения за произошедшее – к вам это не имеет никакого отношения, поверьте.

Молодой человек начал что-то лихорадочно строчить в блокноте, словно боясь, что его отнимут, и через минуту убрал руку от бумаги, позволяя Ковалевой прочесть написанное.

– «Решил погулять в парке, пошёл на улицу, в подъезде темно, вот и упал. Голова болит сильно. Хорошо, сосед вышел, увидел меня, сюда привёз»

– А пишите почему? Не разговариваете?

– «Нет. С детства, патология. Это с падением не связано»

– Понятно. А аллергия на какие-либо препараты есть? Есть вообще что-то, что может нашим врачам помешать?

– «Порок сердца врожденный. Я умру, да?»

Вика отвела взгляд в сторону – помимо сотрясения еще и порок… Почему Лазарев ничего не сказал? Ведь даже психологу становилось понятно, что диагноз осложняет лечение, а здесь требовалась операция.

– Наши врачи сделают все возможное, чтобы этого не произошло. Держитесь, хорошо всё будет, – Вика встала, улыбнувшись, и потрепала молодого человека по плечу. Тот вымученно улыбнулся и едва заметно кивнул девушке в сторону выхода, как бы отпуская её. Правда, через секунду пациент замычал, привлекая внимание Ковалевой, и та обернулась – парень что-то наскоро писал в блокноте. Вырвав листок, он протянул его девушке.

– «Вы очень красивая. Всё правда будет хорошо, ведь так?»

– Так-так. Спасибо, – Вика улыбнулась и спрятала листок в карман халата.

Поймав крутящегося в коридоре Лазарева, девушка отвела его в сторону.

– У Смирнова врождённый порок сердца. Сам этого у него узнать не смог?

– Он не шёл на контакт, – рыкнул Костя и, не глядя на девушку, забрал у неё папку и скрылся в смотровой. Та недоумённо посмотрела вслед мужчине. Обиделся…

– Ты чего задумалась? – голос Салама, бесшумно подошедшего сзади, заставил девушку вздрогнуть.

– Никогда так больше не подкрадывайся!

– Случилось что? Ты какая-то нервная…

– Да нет, нормально всё, – отмахнулась девушка. – Правда, нормально, Саламушка. Пойдём, кофейку выпьем?

– Пойдём… – задумчиво протянул Гафуров, глядя на девушку. Что-то с ней было не так. И чуткий хирург это прекрасно понимал.

– Как у тебя с Юлей дела? – как можно быстрее перевела тему в иное русло Ковалева. И у нее получилось – Юля – девушка, за которой Салам старательно ухаживал – была для молодого человека любимой темой.

– О, замечательно! Сегодня вот в кино собираемся после смены. В кои-то веки денек у обоих свободный выдался, хоть немного вместе побудем, а то у неё командировки, то у меня ночные смены или ЧП…

– Счастливые, – усмехнулась Вика, опуская монетку в монетоприемник кофейного автомата.

– Ага, – довольно улыбнулся Гафуров. – А у тебя как дела?

– Ну, как… Живу, работаю, – ответила девушка, получая заветный стаканчик с кофе.

– А ещё?

– Да больше и ничего. Не до личного мне сейчас фронта, Саламушка. Себя зарекомендовать надо, а то и так начала, не как все нормальные люди.

– Правильно, Ковалева, хвалю, – знакомый голос Брагина прозвучал над самым ухом девушки.

– И вам не хворать, Олег Михайлович, – усмехнулась девушка.

– Какие новости, малыши? Вик, ты моего пациентика там осмотрела? Я Лазарева за тобой посылал.

– Осмотрела, Олег Михайлович. Плохой у вас пациент, порок сердца у него.

– Та-а-ак. Меня почему не вызвали сразу же? – Брагин заметно напрягся.

– К Лазареву все претензии, пожалуйста. Я этим не занимаюсь, – пожала плечами Вика и отхлебнула горячий кофе.

– Олег Михайлович, в операционную, срочно! – из-за угла показался взъерошенный Костя. – Там у пациента этого осложнения.

– Твою мать… – сквозь зубы прошипел Брагин. Секунда, и обоих хирургов как ветром сдуло.

– Как вы так живете вообще, – прошептала Вика, которой внезапно отчаянно захотелось курить.

– Сам не привыкну никак, – ответил Салам.– Да и как вообще можно к этому привыкнуть?

… – Олег Михайлович, ну что там? – Вика вцепилась в рукав халата Брагина.

Операция длилась почти три часа, и, судя по всему, новости были неутешительными.

– Умер он, Викуль, – мрачно ответил Брагин. – Внезапная остановка, откачать не смогли. Не захотел парень бороться.

– Что? – Вика отшатнулась от собеседника. Глаза её застлали слёзы. – Вы шутите сейчас? Как умер?

– Вик, успокойся, – Олег прижал девушку к себе и погладил по трясущимся плечам. – Такое бывает, мы сделали всё, что смогли сделать.

Девушка потрясла головой, отказываясь слушать успокоения, отстранилась от Брагина и пошла по коридору, отчаянно пытаясь справиться со слезами, помимо воли льющимися из глаз. Нельзя было сказать, что она так сильно успела привязаться к парню, но было в нём что-то такое, что вызывало жалость и сострадание. И девушка с тонкой душой за коротенький разговор с ним успела прочувствовать его, понять. Да, ей было жаль парня. Жаль, что он просто взял и умер. Вот так быстро – раз, и словно и не было его. Он просто неудачно упал с лестницы в своем подъезде… Вика вышла на улицу и присела на скамейку. Рука непроизвольно потянулась в карман за сигаретами и наткнулась на лист бумаги. Девушка вытащила находку и развернула её. Это была записка Сергея. Те самые последние его слова…

Весь оставшийся день Вика проходила, словно сама не своя. Даже шуточки Брагина, который всё пытался её развеселить, сейчас отдавали грустью и жалостью, и ни капли не помогали. Поэтому Вика была одной из первых, кто собрался домой после семи часов вечера. Правда, стоило девушке выйти на улицу, как домой сразу же расхотелось – снова захотелось курить и плакать. Именно поэтому девушка вновь расположилась на той же лавочке, что и днем. А когда к девушке подсел Лазарев, также закончивший свой рабочий день, та уже выкуривала четвертую подряд сигарету и совершенно не следила за размазанной по щекам тушью.

– Совсем плохо? – поинтересовался Костя, глядя на Викторию и наблюдая за её трясущимися руками.

– Это первый пациент, с которым я работала, и который умер, – не своим голосом проговорила Вика, затягиваясь. Крохотный окурок дотлел до пальцев и обжёг кожу, заставив девушку выронить его на асфальт. Уронив голову на руки, девушка покачала ею, не находя в себе сил прийти в себя. – Как вы работаете вообще, чёрт вас дери?

Костя пожал плечами и осторожно привлёк девушку к себе, позволяя той уткнуться в плечо и усилить рыдания. Сейчас он не просил извинений, более того – он и забыл о случившемся в смотровой. Просто именно сейчас ему было жаль Вику, хотелось как-то помочь ей.

Вика же, поддавшись слабости, прижалась к Лазареву и безудержно плакала, тщетно пытаясь успокоиться. Лишь минут через десять она смогла хоть немного успокоиться. Слёз больше не было, но на смену им пришла странная пустота и безразличие к произошедшему. Словно и не было ничего.

– Давай, я домой тебя отвезу? – вопрос застал девушку врасплох, и она вдруг поняла, что все еще обнимает Костю за плечи, уткнувшись носом в его шарф. От этой близости девушку вдруг затрясло – животный страх к мужчинам, который периодически проявлялся в Вике в самые неподходящие моменты и ставший непроходящим последствием после изнасилования, дал о себе знать и сейчас. Девушка резко отстранилась от Кости и покачала головой, вытирая слёзы кончиками пальцев.

– Не надо, Кость, спасибо. Всё уже нормально, я сама доберусь, правда, – дрожащим голосом ответила Ковалева.– Спасибо тебе.

Вика схватила сумочку и пошла по аллее, пытаясь перевести дух и оставив Костю один на один с пачкой сигарет и мыслями о сегодняшнем дне и всем произошедшем. Подумать следовало обоим. Правда, каждому о своём.

========== 7. ==========

Глава 7.

– Да отвали ты уже от меня!..

Недоброе ворчание Кости на мобильный телефон встретило Вику в дверях ординаторской и заменило банальное «Доброе утро!».

– Это ты мне? Я могу уйти, – Вика задержалась на пороге, повернувшись в сторону коридора.

– Нет, не тебе, извини, – ответил Лазарев. Надоедливый абонент вынудил мобильный зазвонить вновь, и мужчина раздраженно выключил трубку и закинул ее в ящик стола. – Да иди ты.

– Что, навязчивые поклонницы?

– Я одного не понимаю – я же четко даю им понять, что мне от них надо. Они не сопротивляются. Почему потом почти всегда начинается этот цирк?

Вика спряталась за ширмой и начала переодеваться.

– Может, пора просто прекратить эти начавшиеся вновь похождения? Не учу тебя жизни, но ты понапрасну удивляешься – для девушек это вполне естественно. Каждая в той или иной степени надеется на то, что мимолетная связь перерастет в нечто большее.

– Чушь какая-то. Не хочу я это прекращать, это удобно, в конце концов.

– Ну да, – Вика высунула голову в щель между ширмой и стеной – так, чтобы собеседник не увидел ничего лишнего. – Особенно сейчас тебе удобно было звонки сбрасывать, – и, спрятавшись обратно, продолжила свое занятие. – Помнишь, мы про размен говорили?

– Помню, – девушка чётко услышала тихие шаги. В следующую секунду голос Лазарева раздался совсем близко. – И я до сих пор согласен с твоим мнением. Просто кандидатуры нет подходящей.

– Плохо ищешь, – отрезала Вика, отдергивая штору и выходя из своего «укрытия». И точно – Костя стоял у самого закутка. Девушка усмехнулась и подошла к холодильнику. – Йогурт будешь?

– Какой?

– Клубничный.

– Нет, у меня аллергия. Я его съем, а потом буду смешно задыхаться и краснеть.

Вика взяла баночку и обернулась – Лазарев уже лежал на кушетке, закинув руки за голову.

– Слушай, хирург, а у тебя работа есть вообще? Салам вон без продыху вкалывает.

– Салам моложе и зеленее, пусть опыт нарабатывает. А мне проблем хватает.

Девушка укоризненно покачала головой и подошла к кушетке, заставив горе-любовника подвинуться, и села рядом с ним.

– Слушай, а что у Брагина с Нарочинской? – поинтересовалась Ковалёва, зачёрпывая ложечкой розовый творожок.

– В смысле?

– Ну, отношения странные такие – Брагин всегда так нарочито красуется перед ней, дерзит, словно школьник. Выглядит смешно, если честно. Не подумай, что я сплетница, просто любопытно.

– Твое психологическое чутьё меня просто поражает, – съязвил Костя. – Мне самому этот цирк надоедает иногда. Нравится тебе баба – действуй нормально, покажи ей это, а не веди себя, как клоун.

– Кто у вас здесь клоун? – в ординаторскую, как по заказу сверху, вошла Нарочинская. Вика подорвалась с диванчика и кивнула женщине.

– Здравствуйте, Марина Владимировна.

– Здравствуй, Вик. Костя, иди в первую операционную – там Хромов тебя просит – привезли мужчину, проглотившего две вилки.

– Это как он так умудрился? – поинтересовался Лазарев, лениво поднимаясь с диванчика и потягиваясь.

– Одну на спор проглотил, второй первую доставал. Как ты понимаешь, не достал. Кстати, Брагина никто из вас не видел случаем?

Молодые люди синхронно покачали головами, и Нарочинская, кивнув в ответ, вышла из ординаторской.

– Вот же как дети себя ведут, – пробормотала Вика, выбрасывая пустой стаканчик из-под йогурта.– Бегают друг за дружкой постоянно.

– Завидуешь, что ли? – хмыкнул Костя, накидывая на плечи халат.

– Очень, – усмехнулась девушка. – Удачи тебе с твоими вилками.

Лазарев затормозил в дверях и обернулся, посмотрев на девушку. В голове его родилась шальная мысль – вряд ли Иван Николаевич откажет ему в маленькой услуге.

– Слушай, а пошли со мной на операцию, а?

– С ума сошёл? Кто меня туда пустит? Да и зачем я там – паниковать вместо пациента, пока тот в отключке?

– Нет, просто посмотришь, чем мы тут занимаемся каждый день.

Вика призадумалась, но лишь на пару мгновений. Любопытство взяло верх над опаской очень быстро. Пара секунд – и девушка уже сорвалась с места, буквально вприпрыжку направившись в операционную.

… – Иван Николаевич, – запыхавшийся Лазарев буквально влетел в предбанник операционной, держа Вику за руку. – Можно, у нас тут зритель поприсутствует? Операция несложная, вроде.

– Здравствуйте, Иван Николаевич, – улыбнулась Вика, стараясь как можно незаметнее высвободить свою руку.

– Здравствуй, Вик, – кивнул девушке Хромов, вытирающий руки салфеткой. – Кость, твоя операция, ты и распоряжайся, я ничего против не имею.

– Как моя? Мне Нарочинская сказала, что вы меня в ассистенты хотели, – Костя заметно растерялся.

– Я передумал. Хочу поменяться с тобой ролями и посмотреть, что получится, – отрезал Хромов. – Мойтесь лучше, без лишних разговоров.

– Отдай руку, – попросила Вика, когда Хромов скрылся в операционной. Костя, словно очнувшись, нехотя выпустил тонкую ладонь и подтолкнул девушку к раковине.

– Ну, Иван Николаевич!

– Костя, я всё сказал. Давай живее.

– Поздравляю с внеочередной операцией, – хмыкнула Вика, встряхивая руками и принимая заботливо протянутую Лазаревым салфетку.

– Вот делать мне больше нечего, как вилки из мужиков вытаскивать, – пробубнил молодой человек, занимая место у раковины и включая воду. – У меня к тебе деловое предложение, кстати.

– Что за предложение?

Костя не ответил, лишь усмехнулся, натянул на лицо маску и вошёл в операционную. Заинтригованная Вика вошла следом, но переспрашивать не стала – Хромов, внимательно наблюдавший за девушкой и явно слышавший их разговор, настораживал.

… – Вот она, красавица, – самодовольно произнес Лазарев минут через десять после начала операции.

– Мамочка, – покачнулась Вика, которую явно поразило увиденное – обычная вилка, столовый прибор, – торчала сейчас из пищевода мужчины. Костя пинцетом ухватил её, продемонстрировал Ковалёвой, которую внезапно замутило, и подмигнул девушке.

– Вот так и живём, Вик, – прокомментировал ситуацию Хромов, стоящий рядом. – Что дальше делаем, Кость?

– Надо разрез побольше сделать, я вторую не вижу, – ответил мужчина, протянув руку в сторону медсестры. – Скальпель… А вот она, родимая…

– Какой кошмар, – протянула девушка, наблюдая за тем, как медленно появляется на свет второй столовый прибор.

– Ребята, мы стабильны, заканчивайте спокойно, – отрапортовала женщина-анестезиолог.

– Шейте, а я пошёл, – Иван Николаевич стянул с рук резиновые перчатки. – Кость, молодец, хорошо справился, я доволен.

– Отлично, шьём. Спасибо, Иван Николаевич.

Вика покачнулась на месте, наблюдая за тем, как игла входит к ткани грудной клетки, и отошла к металлической ванночке, в которой среди салфеток лежали две вилки. В голове девушки просто не укладывалось – как можно проглотить два столовых прибора такой формы и длины?

– Ты прямо как ребёнок в музее, – усмехнулся Костя, не отвлекаясь от швов.

– Просто не понимаю, как он это сделал, – ответила девушка, всё ещё рассматривая вилки.

– На спор-то что угодно сделать можно. Хочешь попробовать, кстати?

– Что попробовать? Вилку проглотить?

– Не-а.

Вика повернулась и только сейчас заметила, что Костя выжидающе-лукаво смотрит на собеседницу, держа наготове зажим с иглой, чуть повернув его в сторону Ковалёвой. Пару секунд девушка непонимающе смотрела на мужчину, но, когда до неё дошёл смысл сказанного и увиденного, подняла руки вверх.

– Нет-нет-нет, ни за что! Пробовать на живом человеке, ещё чего. Меня и так трясёт.

– Чего же ты в медицину пошла, впечатлительная такая?

– Не в хирурги же пошла. Я от всего этого вообще очень далека.

– Так, ладно, мы закончили, – Костя отложил зажим и направился к выходу. – Чего заснула-то? Пошли.

– Слушай, ты такой молодец! – восхищению Вики, перемешанному с шоком, не было предела.

– Операция плёвая, но мне приятно, – усмехнулся Лазарев, намыливая руки.

– Кстати – что ты там про какое-то деловое предложение мне говорил?

– А, точно же. Я всё хотел посмотреть, как ты выдержишь операцию, а потом уже предложить. Пошли в кино вечером?

– Это типа проверка на вшивость была? – Вика скептически изогнула бровь.

– Типа того.

Ковалёва посмотрела на улыбающегося Костю, ожидающего ответа, и усмехнулась.

– Ну пошли.

… – Смотри, вон они, – Вика кивнула в сторону одной из палат, возле которой стояли Брагин и Марина. Они что-то пылко обсуждали, стоя почти вплотную друг к другу. – Блин, мне бы с Брагиным на эту тему пообщаться – такой экземпляр интересный…

– С точки зрения психологии? – поинтересовался Лазарев, скучающе проследив за Викиным взглядом.

– Ага…

– Абсолютно ничего интересного. Простое метание меж двух огней. Пошли, у нас сеанс через час, – Костя схватил девушку за руку и потянул вперед. Вика двинулась за молодым человеком, всё ещё наблюдая за хирургами. Во взгляде Брагина Ковалева даже с приличного расстояния смогла заметить грусть и тоску, которые словно распространялись по воздуху. Странный он был, этот «светило отечественной хирургии»…

…Фильм был интересным, но не для Вики, для которой главным событием дня было присутствие на операции – это затмевало всё остальное напрочь. Потому-то девушка и выдержала всего полчаса от начала сеанса – нервный всплеск дал о себе знать, вызвав непреодолимую сонливость и заставив девушку уснуть прямо в кресле, уронив голову на плечо своего спутника. Который, впрочем, был совсем не против, получив бонус за успешно проведенную операцию. Правда, к концу сеанса плечо онемело, да и девушку растолкать оказалось довольно проблематично – Вика спала настолько крепко, что, казалось, продолжала делать это даже на ходу, идя к машине. Костя даже не думал обижаться на девушку – слишком мила она была в своей сонливости и казалась беспомощной и какой-то ранимой. Но вот проблема крепкого сна внезапно обернулась для Лазарева настоящей трудностью, когда на очередном светофоре он вдруг понял, что девушка не сказала ему своего адреса. Костя тщетно пытался разбудить Ковалеву минут пять, но куда там – Вика не реагировала ни на голос, ни на осторожное потряхивание – ни на что. И мужчине не оставалось ничего, кроме как сделать то, что казалось ему в данном случае очевидным.

И Вика не проснулась даже тогда, когда Костя нёс её на руках по лестнице на четвёртый этаж, в свою квартиру, проклиная свою накатившую вдруг усталость и думая, как отреагирует его спутница на то, что проснется утром в чужой квартире. А ещё он проклинал четвёртый этаж, до которого дошёл неожиданно быстро – лифты в подъезде почему-то не работали, что, впрочем, несильно расстраивало молодого хирурга. Даже наоборот – он был рад тому, что сам тащил сейчас свою необычную ношу спать.

========== 8. ==========

Глава 8.

Утро началось для Вики примерно в начале двенадцатого. Причем первым чувством, которое испытала девушка при пробуждении, было не чувство ненависти ко всему окружающему миру, которое было обыкновенным для неё по утрам, а неподдельный шок. Ещё бы – проснуться в абсолютно незнакомой обстановке, в двуспальной кровати, чётко помня лишь одно – вчера вечером был поход в кино. Который закончился, почему-то, в чужой постели. Инстинктивно девушка понимала, в чьей именно, но верить своим догадкам отказывалась. Еще больше испугали девушку собственные джинсы, сложенные на кресле и словно кричащие своей владелице о том, что её ночью раздевали. Надо было идти и искать своего вчерашнего «сопровождающего», но Вике отчаянно хотелось спрятаться под одеяло и не вылезать из-под него до второго пришествия. Ковалёва просидела неподвижно, закутавшись в теплое одеяло, минут пять, но потом внезапное любопытство взяло над девушкой верх, и она, натянув на себя джинсы, вылезла из кровати и вышла в коридор, попутно разглядывая интерьер.