Текст книги "Младший сын (СИ)"

Хейдар вышел из каюты с колотящимся сердцем и единственным желанием оказаться отсюда как можно дальше. Оставалось только выдержать последнее испытание – этот странный ужин с семьей Смирновых, на который его зачем-то пригласил Николай.

Хейдар злился на себя, на ситуацию, на Николая, Иду и хотел остаться один.

В таком взвинченном состоянии он сам не заметил, как подошёл к центральной части корабля. Коротко выдохнув, он постоял какое-то время, восстанавливая дыхание, а когда его отпустило, открыл пневмодверь и вошел внутрь просторного и светлого помещения.

В центре стояли столы, сдвинутые как попало, за которыми сидела большая и шумная компания. Собеседники весело переговаривались на северном наречии, перебивая и поправляя друг друга, то и дело за столом прокатывались волны смеха.

«Лишний я тут, на этом празднике жизни, – зло подумал Хейдар, – сейчас выясню, что там было в деревне и где мои люди, еще раз выслушаю предложения Николая и, вежливо отказавшись, назад – к Гурду».

И от осознания того, что он подумал о возвращении не домой, не к отцу, не к семье, а именно к Гурду, невольно вспомнились ему давние слова Иды, когда они впервые вместе сидели в лагере на месте её сгоревшей деревни. Стало ему совсем тошно, даже выть захотелось. Нейгебауэр стиснул зубы и пошел к весело разговаривающим людям.

Николай, увидев его, широко улыбнулся и приветственно вскинул руку:

– А вот и наш молодой вождь и главный герой вчерашней битвы! Проходи скорее, мы только тебя ждём, – и рукой похлопал по высокой спинке деревянного стула рядом с собой, приглашая Хейдара присоединиться к компании.

– Добрый вечер,– слегка хриплым и неровным голосом поздоровался Нейгебауэр, обводя присутствующих внимательным взглядом серых глаз. Он был приятно удивлён, что кроме уже известных ему Николая и его жены, а также братьев Иды, за столом также были Вар с Утаром, оба счастливо улыбавшиеся и переговаривающиеся с гостями, а еще непонятно как затесавшийся в компанию Ваало. Угряк немного нервничал и постоянно озирался, но все равно было видно, что он наслаждается обстановкой и компания ему очень приятна.

Напротив Николая сидел Гурд, горой возвышавшийся над столом, рядом с ним – молодая девушка с такой же печальной улыбкой, как и у Киры, которая представилась Алисой – дочерью Смирновых, с ними сидели люди из его отряда и из отряда Михаила. Почти все присутствующие были в коричневых комбинезонах и горных ботинках, даже Утару нашлась одежда, почти подходящая по размеру: рукава комбинезона были немного закатаны.

Только Гурд и, что неудивительно, Ваало, были в своей привычной одежде. Кёнинг даже красный парадный плащ надел, с массивной круглой брошью, которую ему когда-то подарила его последняя, или, как он говорил, любимая, жена – Каролина Нейгебауэр, мать Хейдара.

Действительно, она была самая любимая и желанная, ведь на фоне других политических браков кёнинга и его скандального развода с третьей женой, свадьба с иноземкой и провозглашение ее королевой севера было демонстрацией по-настоящему сильных и глубоких чувств со стороны Гурда-Миротворца.

И, сравнивая сейчас отношения в семье Смирновых и семье кёнинга, он неожиданно понял, что та свобода, которую ему фактически предоставил Гурд, была проявлением его любви к сыну: почти все старшие братья Хейдара заключили политические браки для укрепления власти и расширения подчиненных территорий северного королевства, и только ему, Младшему сыну, был дарован самый ценный дар, которого долгое время был лишен даже сам кёнинг – право выбора своего собственного пути.

Хейдар сел рядом с Николаем, поймал взгляд отца и, наклонившись через столы, крепко пожал его руку своей, тихо произнеся «спасибо».

Гурд-Миротворец улыбнулся уголками губ и ответил:

– А, наконец что-то понял в этой жизни? Жаль, что для этого тебя практически пришлось прикончить. Но вижу: тебе значительно лучше, даже мозги на место встали, – и разразился громоподобным хохотом, двинув локтем сидящего рядом испуганного Ваало, как бы приглашая его присоединиться к смеху над столь замечательной шуткой.

Хейдар в ответ улыбнулся и обратился к присутствующим с вопросами, которые давно уже не давали ему покоя: что в деревне и каковы потери среди жителей, что с его отрядом, но самое главное: как они объяснили местным жителям такое количество невозможных событий произошедших сразу. Задавая последний вопрос, он тревожно перевел взгляд на Николая.

Гурд же, усмехнувшись в бороду, точь-в-точь как его младший сын, стал рассказывать, как оставшиеся в деревне малочисленные защитники под предводительством Иды в начале битвы уже успели мысленно проститься с белым светом и собирались забрать с собой в Последний поход как можно больше железных машин, но были обрадованы неожиданным появлением Хейдара и его отряда. И, собственно, сыну не мешало бы пояснить, как он так вовремя оказался в деревне да еще и в самом центре битвы.

Потом он рассказал, что жители еще больше обрадовались, когда появились иноземцы со своими огненными палками и стали теснить противника, чем переломили исход схватки.

В том бою погибли все шестеро воинов деревни, так как они приняли основной удар неуязвимых и смертоносных машин на себя. Ворт тоже отправился в Последний поход и теперь пирует с богами, как и несколько рыбаков, что держали удар со стороны бухты. И, к сожалению, старый Йоханес тоже с ними.

Гурд сам не видел, но ему рассказали, что старый рыбак расставил тайные ловушки по всей бухте и многие Чёрные воины – роботы путались в них, в то время как он шел и длинным рыбацким ножом сносил им головы, как велела Ида. Но какой-то робот метким ударом прервал его долгую и, казалось, бесконечную жизнь.

Николай и Михаил рассказали, что большая часть жителей сидела под присмотром Утара и Ниидт в лесу, что сильно облегчило задачу по соблюдению межгалактических правил о невмешательстве в развитие чужих цивилизаций, и о том, как бойко сражались их люди наравне с отрядом Хейдара, но все же, несмотря на победу, и те и другие недосчитались нескольких человек. За столом воцарилась тишина, все вспоминали товарищей, которые остались в той битве навсегда.

Николай встал, и Гурд последовал его примеру: два предводителя, умевшие мудро распоряжаться своей жизнью и жизнью своих людей, крепко пожали друг другу руки, подняли свои бокалы и почти одновременно произнесли на северном наречии: за тех, кого мы оставили, но кого мы всегда будем помнить. Николай же еще добавил на русском: «Не чокаясь». Все сидевшие за столом поднялись и, не сдвигая бокалы, залпом выпили.

Дальше рассказ о битве продолжил Григорий. Он объяснил, как нашел Тревора с помощью дронов, и как Андрей, человек Смирновых, отвечавший за техническую поддержку команды, смог отследить место, где прятался МакГи по прозвищу Череп, в ожидании, пока всю черную работу за него выполнят роботы.

После того, как место было определено, Григорий сразу отправился на позицию, чтобы взять убийцу его родных – в этот раз с уликами, дошел до подлеска, а уже там с ним стали происходить немыслимые вещи. Например, его постоянно преследовало чувство, что за ним кто-то следит. Гриша мог бы поклясться, что, пару раз обернувшись по сторонам, он видел, как из земли вырастал человек или кусты смотрели на него настоящими глазами. Но самое удивительно с ним случилось потом.

Григорий почти дошел до того места, где затаился Тревор, когда из ствола дерева к нему вышла женщина, от макушки до кончиков пальцев ног перемазанная глиной и замотанная травой, неся в руках оторванную голову робота с торчащими во все стороны проводами.

Она внимательно наблюдала за его реакцией. После того, как Гриша кивнул на Тревора и жестом показал что собирается его схватить, женщина подошла вплотную, рукой поманила его к себе, и, дождавшись пока он с опаской нагнется, сначала провела пальцами по своей перемазанной ключице, собирая грязь, а потом оставила у него на щеке какой то знак.

Пока Григорий ошарашенно пытался осмыслить, что же это означает, женщина, издав странный гортанный крик, бросилась на роботов-охранников Тревора. И тут же за ней кинулись тени – из деревьев, кустов, земли. Ниоткуда вырастали они, принимая удар охранников на себя и давая таким образом старшему брату Иды схватить убийцу. Пару раз он сам чудом увернулся от лесных теней, но они видели его испачканную щеку и сразу же опускали оружие.

Когда их короткое сражение окончилось и МакГи валялся с кляпом в зубах, связанный по рукам и ногам, женщина снова подошла к сидящему рядом с поверженным противником Григорию, опять же жестами потребовала, чтобы он протянул руку. Гребнем проткнула ему до крови палец, довольно хмыкнула и, кажется, прокляла его. Сказала что-то вроде: «Хивин каунит сильмат, кансасси олисин лойятанит котэни» («Какие красивые глаза, я бы нашла с тобой свой дом», угряцкий, примеч. автора).

На последней фразе Ваало подпрыгнул и со слезами на глазах принялся умолять иноземца не брызгать их королеву священной водой иноземцев и не делать своей женой, ведь без мудрой и справедливой Мауни лесной народ ждет верная погибель, так что не хочет ли лучше сам Григорий переехать к ним в лес.

Над столом опять прокатилась волна смеха. Николай кинул в красного как рак племянника салфеткой со словами, что в тихом омуте всегда что-то водится, и он больше ни за что не поверит, что Гришка у них ботаник и интересуется только книгами и булыжниками: надо же, саму лесную королеву чуть не соблазнил!

В такой непринуждённой беседе, и по-семейному теплой атмосфере прошла еще пара часов, прежде чем Гурд, пристально посмотрев на сына, спросил:

– Младший сын, а не хочешь ли и ты рассказать нам о своем загадочном появлении в разгар битвы?

Хейдар к тому времени уже оттаял, его глаза стали вновь прозрачными и не сверкали расплавленным серебром, а лицо перестало быть похожим на каменную маску, как это было в начале вечера. Словом, сын кёнинга вышел из своего мрачного настроения и с удовольствием участвовал в беседе, то спрашивая своих новых знакомых о чем-то, то переговариваясь со своими старыми друзьями. Он смеялся, сам шутил в своей ироничной манере и даже вернулся к своей привычке, очевидно перенятой у отца, усмехаться в бороду и вскидывать бровь.

На вопрос отца Хейдар, в очередной раз усмехнувшись в бороду, ответил:

– Сдается мне, что на фоне всех тех удивительных событий, что произошли со всеми участниками битвы, и с Григорием в особенности… – тут Ваало вновь кинул тревожный взгляд на старшего племянника Николая под дружный хохот, – моя история очень проста. А благодарить за помощь следует командира моих разведчиков Гуннара, – сидевший напротив Михаила мужчина кивнул, принимая благодарность, – за то, что смог обеспечить постоянную связь с верными мне людьми и Ваало, который, оказывается, тоже был связным и вовремя активировал маячок тревоги. Так я смог повернуть корабль и быстро добраться до деревни.

Тут в разговор вступил Вар, тоже красовавшийся в комбинезоне и новых ботинках. Он, задумчиво почесывая бороду, поинтересовался:

– Это, конечно, понятно, но совсем не объясняет того, как ты смог так быстро доплыть до нас. К тому же в бухте не было твоего корабля.

Бровь Хейдара привычно вскинулась вверх, когда он ответил:

– А зачем было плыть, если мой корабль умеет летать?

Вар и Утар переглянулись и одновременно сказали:

– Я так и знал!

Вар же добавил:

– А мужики то до сих пор считают, что дело в волшебных свойствах настоек Мудрой Фрейхи!

========== 14. Сделка ==========

Через какое-то время Кира с дочерью ушли, сказав, что пора отдыхать, и забрали с собой Утара. За ними удалились люди Михаила и товарищи Хейдара, тепло попрощавшись со всеми и пожелав спокойной ночи. Ваало, поддерживаемый широко улыбающимся Варом, тоже поплелся вслед за остальными, пьяный и счастливый.

За столом остались Гурд с Хейдаром, который пересел поближе к отцу, и Николай с племянниками – напротив них.

Николай, дождавшись когда все остальные уйдут и за последним выходившим закроется пневмодверь, прокашлялся и, разливая в широкие пузатые бокалы янтарную жидкость из тяжелого графина, предложил обсудить два очень существенных для их семей вопроса.

Гурд, который выглядел весь вечер слегка пьяным и расслабленным, вмиг подобрался и смотрел на Николая совершенно ясным взглядом. Хейдар придвинулся ближе и, выставив локти на стол, сцепил руки перед лицом.

– Как вы знаете, – начал Николай, – Смирновы известны не только своими исследованиями и разработками, но и умением не болтать попусту. Хейдар, мы обдумали твое единственное условие, точнее «требование», – тут Николай посмотрел на племянников, – и я выражу наше общее мнение, если скажу, что оно трудноисполнимо. Уже хотя бы потому, что Иду ты даже не спросил, а её согласие в данном вопросе все же является самым главным.

Лицо Хейдара снова окаменело.

– Тем не менее, как я понял из рассказа Киры, которая заходила к племяннице сразу после твоего ухода, у Иды очередная гениальная идея. И связана она, как ни странно, с тобой. А если точнее, то, похоже, с твоим, кхм, похищением.

Хейдар переглянулся с отцом, а затем повернулся к старшему Смирнову и пристально уставился на него. Глаза начинали наливаться серебром.

Михаил закрыл лицо ладонью, едва сдерживая смех, Григорий застыл в удивлении.

Николай тем временем продолжил:

– Понимаешь, молодой человек, Ида почему-то уверена, что ты, во-первых, очень темный и неразвитый варвар-нордсьен, который срочно должен быть просвещен, а во-вторых, единственный способ сделать тебя счастливым – вырубить транквилизатором и зачем-то привезти к нам домой, где Ида лично займется твоим образованием и будет осчастливливать тебя своим присутствием в режиме 24 на 7 до конца дней, причем твоих. Ведь я не без оснований полагаю, что такого энтузиазма и просветительских работ ни один нордсьен не выдержит, даже такой здоровый и крепкий, как ты.

Михаил уже просто неприлично хохотал в голос, а Григорий со скорбным лицом обратился к Хейдару со словами:

– Мне кажется, ты попал в беду, потому что план Иды настолько идиотский, что может сработать, а сестра так упряма, что не успокоится, пока не осуществит его! И далеко за примерами ходить не надо. Знаешь у нее как-то был хомячок…

– Хватит! – в ярости гаркнул Хейдар, стукнув кулаком по столу, в глазах у него уже кипело расплавленное серебро.

За столом повисла абсолютная тишина. Хейдар судорожно пытался собраться с мыслями и дать хоть какой-то достойный ответ, но тут… у него дернулся левый глаз. «Да что ж такое, – тоскливо подумал он, – прямо как тогда в ссоре с Идой и когда Сигги сказал, что меня некому прибрать к рукам».

Михаил по-идиотски хихикнул.

Глаз Хейдара дернулся снова.

Михаила было уже не остановить, он смеялся и бился головой о стол со словами:

– Прости, друг Хейдар, но это действительно так смешно, и если кто-то и справится с девчонкой, то только ты! На самом деле я просто завидую тебе! Ты же, как и положено волосатому, могучему и необразованному нордсьену, совершенно свободно, наплевав на все межгалактические законы о защите прав людей и животных, можешь воспользоваться своим авторитетом, – Михаил сделал широкий жест как бы показывая большую фигуру Хейдара, – скрутить Иду и запихнуть в шкаф, откуда потом сам же и спасешь!

Хейдар, осознавая всю абсурдность ситуации и понимая теперь причину поведения Иды, вначале фыркнул, а потом, усмехнувшись, добавил:

– В тебе говорит не иначе как личный опыт? Кстати, у вас поэтому во всех каютах старые шкафы, видимо часто практикуете этот метод с вашими женщинами? – и беззлобно рассмеялся.

Тут уже и остальные подхватили общий настрой и волну ничем не обоснованного смеха.

– Так, посмеялись и будет, – подытожил Гурд, смахивая слезу из уголка глаза и переходя на русский с сильным акцентом, – Насколько я понимаю, у вас, значит, товар, – он посмотрел на Николая, – а у нас, значит, купец, – и кивнул в сторону сына.

Хейдар стремительно покраснел. Михаил и Григорий перестали смеяться и внимательно слушали.

Николай, улыбнувшись, вновь перешел на северное наречие:

– Все верно, мудрый кёнинг, да только никак не возьму в толк: то ли товар наш чем-то не устраивает твоего купца, то ли купец думает, что не сдюжит.

Хейдар, глядя прямо в глаза Николая, сказал:

– Купец сам за себя ответит. Купец уверен, что на самом деле не по сердцу он Иде, что это только баловство и юношеский интерес с её стороны. Тогда как сам он разменял четвертый десяток и достаточно видел, чтобы понимать, что даже если и люб он по-настоящему, разделяет их пропасть. Потому, что он – простой геолог, хоть и с двумя докторскими степенями – по политологии и минералогии, и даже со счетом с приятным количеством нолей в межгалактическом сберегательном банке, и сын кёнинга, хоть и младший. Но все это, очевидно, бледнеет в сравнении с положением Смирновых.

– А вот тут, сын, погоди, – Гурд положил руку на плечо Хейдара, хитро посмотрел на Николая, на его племянников, а затем спросил:

– Николай, я ведь правильно понимаю, что наши местные прозрачные камешки являются тем самым камнем преткновения, – Гурд усмехнулся своему каламбуру, – а точнее, предметом повышенного интереса со стороны корпорации Смирновых?

Дождавшись утвердительного кивка Николая, продолжил:

– Значит, вы снова захотите вернуться в деревню рода Кинд, восстановить её и, возможно, расширить свои поиски этих камней по всем северным землям?

Николай повторно утвердительно кивнул. Он уже не улыбался, а крайне внимательно слушал собеседника, пытаясь просчитать возможные варианты развития событий.

Гурд же, дальновидный и умудренный годами бесконечных распрей, коварных интриг и неутихающей подковёрной борьбы, явно чувствовал себя сильнее оппонента и потому спокойно продолжил:

– Для дальнейшей работы вам нужна не только принадлежащая мне земля, где была деревня рода Кинд, вам нужен крепкий тыл и сильные союзники, которые, с одной стороны, будут иметь влияние на местное население, а с другой, не будут удивляться всем этим вашим тех-но-ло-ги-ям, – последнее слово он произнес по слогам на русском и широко улыбаясь, затем добавил, – верно я говорю?

Николай и его племянники смотрели на Гурда не отрывая глаз.

Понимая, что либо сейчас, либо никогда, Гурд, кинув быстрый взгляд на сына, перестал улыбаться и глядя в глаза Николая, произнёс:

– Я, Гурд-Миротворец, повелитель северных народов, кёнинг и хранитель деревни Исконного рода Фритриксон, предлагаю тебе, Николай, рода Смирновых, повелитель геологов и золотых богов, обещать твою племянницу Иду Кинд из рода Смирновых, моему младшему сыну – Хейдару Нейге, который отныне является хранителем и эрлом земли, где стояла деревня рода Кинд. За своего сына я даю тебе право вести свои торговые дела на всей территории северных земель при его посредничестве, использовать землю рода Кинд по своему усмотрению, но с его разрешения, и получать мою помощь по праву первого зова. Что скажешь ты в ответ и что дашь при согласии за твою племянницу?

Смирновы сидели, широко раскрыв глаза. Даже по межгалактическим меркам это было более чем щедрое предложение: они фактически получали право на продолжение разработок, возможность изучать новые территории, пускай и под присмотром Хейдара, а также надежного союзника, готового поддержать и прийти на помощь по первому зову.

К тому же Гурд являлся действующим кёнингом практически всей северной части планеты, имел обширные торговые и военные связи.

Первым опомнился Михаил, который, не глядя на дядю и брата, придвинулся поближе к столу и без тени улыбки выдал: