Текст книги "Младший сын (СИ)"

Девушка не понимала, сколько прошло времени с момента, когда крики со стороны деревни утихли, а темнота вокруг стала такой плотной, что казалась осязаемой. Море остыло, но она не чувствовала холода. Только последний выкрик погибшего мужчины и черная фигура его убийцы: вот то, что составляло её текущую реальность, все остальное не имело больше значения.

Очередная волна накрыла Иду, потянула за собой и швырнула на камни случайного убежища: начинался прилив. Пытаясь унять нервную дрожь, сотрясавшую тело, девушка все же собралась с силами, сделала глубокий вдох и нырнула под воду. Она проплыла вдоль валунов и осторожно выбралась на берег. Тела мужчины на берегу уже не было. Обессиленная, она легла на песок и немного отдышалась. С трудом заставив себя подняться, Ида сделала робкий шаг в сторону деревни. Еще один, еще, все больше отдаляясь от моря и не оглядываясь назад.

Первое, что Ида увидела, войдя в деревню, были тлеющие остовы деревянных домов, разрушенные почти до основания кирпичные кладки хижин и возвышавшийся над всем этим хаосом нос деревянного корабля, пришвартованного неподалеку от небольшой и надежно скрытой бухты, примыкавшей с северной стороны деревни.

Слышны были негромкие голоса, скрип и стук снастей, хлопки ткани растягиваемых парусов: корабль готовили к отплытию. По всей видимости, чужаки хотели воспользоваться приливом. Вода уже достаточно поднялась, чтобы шнекья с приметной головой дракона могла пройти бухту в темноте, не опасаясь напороться на острые камни, спрятанные под водой. И было очевидно, что те, кто приплыли сюда, прекрасно знали, как зайти в эту потаенную бухту и когда стоит из нее выйти. Тени деловито сновали между разоренной деревней и кораблем, судя по всему, перетаскивая уцелевшее на борт.

Оглянувшись по сторонам, Ида увидела погребальные костры. Их было много, они были у каждого дома и горели, уничтожая все следы жизни и память о своих хозяевах, как если бы последние хранили заветные тайны и не хотели расставаться с ними даже в последнюю ночь.

Девушка понуро поплелась в сторону дома, едва переставляя ноги от усталости, сцепив пальцы на груди, как будто хотела сама себя удержать от падения. Осилив половину пути, она увидела только остов: от широкой стены первого этажа ее дома уцелела лишь каменная часть, все остальное было разрушено или сгинуло в пламени. Удушающе тянуло гарью, а рядом с пепелищем дотлевал огромный погребальный костер.

Ида повернула голову и увидела, как большая тень подняла с колен скорчившуюся у костра фигурку, напоминавшую своей неестественной позой большую сломанную куклу, и легко поставила ее на ноги. Тень двигалась с удивительным для ее размеров проворством.

Девушка подумала, что всё, наверное, сон. Не может это быть правдой: тени, костры, и гарь, и запах дыма, потому что те, для кого сложены эти костры у ее дома, на самом деле живы. И все, что происходит, происходит не с ней, не здесь и не сейчас. Поэтому сейчас она закроет глаза, досчитает до трех, откроет их – и ничего из того, что произошло, здесь не будет.

Размазывая по мокрому от слез лицу налипшую гарь, Ида закрыла глаза. И не успела досчитать до трех, как что-то обрушилось на неё и больно обожгло руку. Балка соседнего дома окончательно разломилась посередине и рухнула, задев её плечо. Девушка вскрикнула, и поломанная фигурка у погребального костра повернула голову и потянула нависшую над ней тень за руку назад, в сторону Иды.

И тогда, осознавая, что это не сон, а страшная реальность, Ида заголосила, отпуская свою боль, страх, чудовищную тоску и безысходность. Лишь на мгновение сфокусировав взгляд, девушка увидела, что фигурка кинулась к ней. Когда расстояние между ними сократилось и фигурку стало возможным рассмотреть, Ида поняла, что навстречу бежит старуха Ниидт, её нянька. За старухой следом метнулась и тень, поймала Ниидт за руку и с недовольством потянула к себе. Ниидт билась в руках тени и рвалась навстречу девушке, выкрикивая её имя.

Ида, не думая о последствиях, наклонилась, сгребла в кулак кусок запекшейся грязи, побежала няне навстречу и с размаху, вложив всю накопившуюся ненависть и боль в бросок, запустила комком в тень, но не попала.

Девушка не стала останавливаться, лишь чуть замедлила бег, прямо на ходу подобрала еще горсть земли, смешанной с кровью, и швырнула более прицельно в голову тени. В этот раз удар был более точным и настиг жертву: тень охнула и замерла, подняла здоровенную лапу к голове и шагнула к открытому участку, освещенному светом костра.

На Иду смотрел молодой мужчина, широкоплечий и неимоверно высокий, особенно по отношению к скорчившейся старухе, которая вырывалась из его ручищи, сжимавшей её маленькую сухонькую руку.

Мужчина был одет в легкий доспех с металлическими вставками, кожаные штаны и высокие сапоги. Все в этом незнакомце, таком грозном и неприступном на вид, выдавало принадлежность к северным приморским народам, нордсьенам. А прическа с высоко выбритыми висками и длинными светлыми волосами, собранными на макушке, говорила о его высоком положении.

Выразительное лицо с высокими скулами и тяжелым подбородком, который угадывался под небольшой светлой бородой, было покрыто слоем гари, и тем ярче на этом грязном лице выделялись серые глаза, прозрачные и ледяные.

К мужчине со спины неслышно скользнула тень, и он, слегка склонив голову, слушал, а затем, одернув старуху, передал ее неслышной тени позади себя: Ниидт была схвачена поперек туловища и исчезла в темноте, вопя и брыкаясь в руках захватчика, который тащил её к кораблю.

Ида наклонилась и, не отрывая глаз от лица здоровяка, подняла комок земли.

Мужчина вскинул светлую бровь, продолжая рукой счищать с лица грязь, и тихо, но очень твердо сказал:

– Только попробуй – и на погребальном костре будет больше еще одним жителем этой деревни.

Ида оскалилась, сжала руку и со всей силы швырнула в лицо мужчины очередной комок.

– Понятно. Глухая, значит. Или слабоумная, – пробормотал мужчина, ловко уворачиваясь от грязевого снаряда, и неожиданно оказался рядом с ней.

Он легко подхватил девушку и в одно движение закинул на плечо. Огляделся по сторонам, будто что-то проверяя, развернулся и пошел вглубь тлеющей деревни.

Ида билась на его плече, пыталась достать обидчика ногами или руками. Ноги он пережал железной хваткой почти сразу, обездвижил её, не дав даже шанса нанести хотя бы один удар, а её маленьких кулачков, колотивших по его спине, казалось, вообще не чувствовал. Так они и прошли через всю деревню несколько раз: мужчина шел и одной рукой крепко держал ноги Иды, а Ида, извиваясь на его плече, молча, но с остервенением лупила руками по могучей спине, затянутой в кожу. Пару раз локти Иды чувствительно задевали ухо и шею мужчины. Он шипел, но с шага не сбивался и хватки не ослаблял.

Пока мужчина ходил со своей ношей по сожжённой деревне и отдавал короткие приказы, девушка окончательно выбилась из сил и, свесившись с плеча чужака, апатично смотрела по сторонам.

Тени, которые бесшумно спускались и поднимались на корабль, при ближайшем рассмотрении оказались воинами-моряками, очевидно, подчинявшимися её похитителю. Ни один из них не проявил какого-либо удивления или беспокойства по поводу висевшей на плече командира девчонки, скорее, они воспринимали её как нечто само собой разумеющееся. Подумаешь, захотелось вожаку покрасоваться своим трофеем.

Удостоверившись, что дело закончено, мужчина одним из последних поднялся на корабль, даже не сбив дыхание и попутно прихватив свободной рукой какой-то здоровый мешок. Остановился он на широкой площадке у рулевого весла. Снова огляделся и сбросил мешок. Слегка придерживая за спину, он бережно опустил девушку на палубу и поставил рядом со старухой, неожиданно появившейся из темноты.

Ниидт взяла Иду за руку и очень тихо, так чтобы её слышала только хозяйка, прошелестела:

– Протокол родительская опека активирован.

Девушка склонила голову вниз и только плотнее сжала губы.

– Я рада, что хозяйка вышла сама. Когда пришли люди Гурда-Миротворца, помогать уже было некому. Человек с черепом напал очень быстро и так же быстро ушел, завидев вот этого, – старуха кивнула в сторону здоровяка. – У меня нет слов, чтобы выразить чувства. Но, очевидно, на этом корабле и под защитой этих людей ты будешь в безопасности. В деревне оставаться больше нельзя.

Ида смотрела на нордсьена в недоумении и с просыпающимся любопытством, понемногу осознавая, что, выходит, её только что спасли, а не похитили, и этот непонятный человек с ледяными глазами не враг ей, а друг.

Почувствовав на себе чужой взгляд, мужчина негромко произнес, обращаясь к старухе:

– Смотри за ней. Головой отвечаешь. И скажи, чтобы вела себя потише, а то будет плыть за кораблем сама, если мало ей было сегодня водных процедур.

Даже не посмотрев в сторону девчонки, добавил, обратившись к ней внезапно по имени:

– Добро пожаловать, Ида. Мы едем в твой новый дом. Я – Хейдар Нейге, младший сын кёнинга Гурда-Миротворца, повелителя северных земель, и я сдержал свое слово. Мой долг Владимиру и Мие из рода Кинд теперь отдан.

Корабль, поймав ветер, расправил паруса и начал движение, а когда достиг выхода из бухты, позади раздался оглушительный раскат грома. Хейдар на мгновение прикрыл глаза, будто мысленно с кем-то прощаясь, и подошёл к рулевому.

Ида, крепко держа Ниидт за руку, стояла на носу и не отрываясь смотрела на воду. Она не нашла в себе сил оглянуться назад.

========== 02. Чужбина ==========

Жизнь Иды на новом месте началась с череды недоразумений. Дом кёнинга для юной девушки был не самым подходящим местом. Сначала её поселили к Сигги-Дуболому и его жене Арике, к сожалению, бездетным, в надежде, что девочка обретёт таким образом новых родных, а те, в свою очередь, станут для нее доброй семьей. Но, прожив у новых родителей месяц, Ида ненадолго вернулась в просторные хоромы Гурда-Миротворца.

Несостоявшиеся родители пояснили: в целом девочка работящая и умненькая. Но дикая. А старуха, которая находится при ней буквально и днем и ночью, имеет привычку долго и пристально наблюдать за обитателями дома не моргая и, кажется, не дыша. Несколько раз по ночам её обнаруживали в закрытой изнутри на замок комнате хозяев.

Ида наотрез отказалась расставаться с нянькой и, страшно вращая глазами, пообещала, что если тронут Ниидт, она за себя не ручается.

Краснея и извиняясь, Сигги и Арика привели Иду за руку и оставили в доме кёнинга. Старуха, к слову, каким-то чудом уже оказалась там до их прихода и сидела на лавке, растягивая губы в неестественном оскале, очень отдаленно напоминавшем улыбку.

Следующей приемной семьей была племянница воеводы Ворта, многодетная Мор, имевшая репутацию заслуженной повитухи на десять деревень окрест, дальновидной матери, рачительной жены и кормилицы. К тому же она обладала поразительной способностью готовить обед из пяти блюд на десять персон (и смородиновый отвар!), одновременно развлекать детей загадками и песнями, а также знала, какую траву собрать с осени, чтобы зимой растереть в порошок и применять как седативное для мужа или слабительное для младенца.

Однако и здесь история повторилась, лишь с небольшим дополнением. Ида, видимо, для пущего эффекта, сразу отметелила двух старших сыновей Мор, посчитавших, что девчонка слишком много о себе возомнила, а должна бы беспрекословно подчиняться старшим и выполнять все их требования.

Когда разозлившийся Гурд пришел в дом приемных родителей, он был удивлён отнюдь не радостной улыбкой Иды и хмурыми, оплывшими от синяков и ушибов лицами братьев, а тем, что когда девчонка проходила мимо своих обидчиков, то чиркнула по шее рукой. После чего повернулась к Гурду и задорно ему подмигнула, гордо прошла на выход и ждала его уже на улице, в нетерпении переминаясь с ноги на ногу.

После того как закончился список родственников и близких друзей кёнинга, а страх за собственную жизнь, подогретый многочисленными и крайне преувеличенными слухами, перевесил страх перед гневом Гурда-Миротворца, отовсюду последовали отказы принять девочку на проживание. Кёнинг смирился и был вынужден поселить Иду и демоническую старуху в пустующий домик на краю южного склона деревни, резонно подумав, что если кто к ним и сунется, то сам виноват.

К этому моменту прошло одиннадцать месяцев, вернулся Хейдар – Младший сын, а Ида, лишенная излишней опеки и предоставленная сама себе, стала все чаще отлучаться из деревни на несколько дней.

Почти сразу, как только они с Ниидт переехали в собственный домик, Ида купила за местную валюту – прозрачные блестящие камешки – старую, но все еще крепкую лодку с небольшим рваным парусом. Камешки эти няня умудрилась каким-то чудом прихватить в памятную ночь, когда они покидали сожжённую деревню. Спустя какое-то время кёнинг со словами, что «это» собирал его сын лично, передал девушке мешок. Тот самый, что Хейдар поднял на борт корабля вместе с ней.

В большом и очень тяжелом мешке – чтобы втащить его в дом Иде пришлось позвать на помощь Ниидт – были уцелевшие личные вещи девушки: немного одежды, пара кожаных сапожек, мамины украшения и даже детские игрушки. А на самом дне обнаружился средних размеров сундучок, полный монеток и разнообразных камешков. По скромным подсчётам Ниидт, переданных средств должно было хватить на годы безбедного существования, но у девушки были другие мысли на этот счет.

Для того, чтобы не привлекая внимания, осуществить свой план, Ида нанялась в помощники к местным рыбакам: смолила лодки, штопала паруса, по мелочи чинила снасти и помогала обрабатывать улов.

Хотя поначалу рыбаки отнеслись к ней настороженно, что было не удивительно, если учесть, какие ходили о девочке слухи, Ида смогла заслужить их доверие. Она не гнушалась никакой работы и даже пару раз выходила одна наравне с мужчинами в море. К тому же она всегда была вежливой и не лезла с лишними расспросами, но только внимательно наблюдала или спрашивала по делу.

Так у Иды появилась возможность научиться ходить под парусом в море, а также получить из проверенного источника навигационную карту с подробными комментариями. Кроме того, ей хорошо платили, и она могла наконец-то тратить монеты и камешки из сундука, не особо таясь: всегда можно было сказать, что сама их заработала.

Через пару недель Ида настолько осмелела, что рискнула в одиночку добраться до своей сгоревшей дотла деревни, проплыть вдоль берега и вернуться назад. В следующий раз она вернулась сюда уже со старухой, провиантом и инструкциями: как подойти к западной бухте и как отплыть обратно. Про северную бухту никто из моряков и не слышал. Это убедило девушку, что Хейдар, сын Гурда, знает гораздо больше, чем говорит.

Однажды, когда девушка в очередной раз, захватив большую заплечную сумку с провиантом и вещами, привычно направилась вместе со старухой Ниидт к причалу рядом с южным склоном, Иду ждал неприятный сюрприз. Облокотившись на борт её лодки, совсем недавно заново просмоленной и выкрашенной в чудесный бирюзовый цвет, стоял Хейдар. Мужчина, опираясь на широкий борт локтями, казалось, пребывал в расслабленном состоянии. Вытянув длинные ноги, босой, в нательной рубашке с высоко закатанными рукавами, он со скучающим видом ждал, когда Ида наконец спустится с насыпи вниз.

Ида до сих пор не простила Хейдару того, как унизительно он с ней обошелся: таскал по полыхающей деревне, не дал проститься с погибшими родными и домом, а потом, ничего толком не объяснив, выбросил на новом месте, как слепого приблудного щенка, и, не сказав ни слова, уплыл. Посему этим погожим летним днём Младший сын был последним человеком, с которым она искала бы встречи.

Девушка тяжело вздохнула и, стараясь не подавать виду, спустилась к пристани и подошла к лодке:

– Здравствуй, Хейдар, малолетний ребёнок ,– намеренно коверкая слова и с акцентом поприветствовала его девушка, лучезарно улыбаясь.

– Смотрю, ты лодку покрасила под цвет глаз, и парус, поди, розовенький? – даже не удостоив её кивком головы вместо приветствия, лениво сказал Хейдар. – Зачем тебе лодка, Ида? Играла бы лучше в куклы, которые я тебе тогда собрал.

Хейдар вернул ей улыбку и продолжил:

– А еще лучше, если бы ты слегка повзрослела и научилась общаться с другими людьми, но, говорят, у тебя это как-то не особо выходит, или? – мужчина слегка приподнял светлую бровь.

Ида стиснула зубы. Как же она ненавидела эту его снисходительную манеру ухмыляться в бороду и кривить бровь. «Вот ведь мерзавец, всем видом показывает, что считает себя умнее всех остальных, – подумала девушка,– ну погоди, будет и в моем дворе праздник с хороводами…»

Ида, не переставая улыбаться, бочком подошла к лодке. Она уже представляла себе, как подденет так удачно вытянутые перед ней ноги и Младший сын, потеряв равновесие, навернется в песок или, что еще лучше, долетит до кромки воды…

Но Хейдар молниеносно поднялся и вытянулся во весь рост, чтобы посмотреть на нее сверху вниз и радостно сообщить:

– Что-то ты совсем не растешь, питаешься плохо, что ли? Хотя нет, вроде крепенькая, и даже местами округлилась, – он стал демонстративно разглядывать девушку со всех сторон.

Такого Ида уже стерпеть не смогла и, издав яростный вопль, кинулась на него с кулаками.

– Остынь, девочка, – Хейдар приподнял её за плечи и слегка встряхнул, приводя в чувство, – я пришел не зубоскалить, не драться, а помочь.

Видимо в подтверждение своих слов он расслабил лицо и улыбнулся.

Девушка замерла, как пойманная птичка, и согласно кивнула, но глаз не опустила и выдержала пристальный взгляд мужчины.

Младший сын усмехнулся в бороду, не выпуская свою добычу из рук, легко перенес девушку на борт и бережно поставил на дно лодки. Затем подсадил старуху, без особых усилий привычным движением оттолкнул лодку от берега и запрыгнул сам. Присев у руля, открыл Идин мешок, посмотрел, что там, и довольно хмыкнул, кивком головы указав, что рядом под лавкой лежат его сапоги и еще один мешок: такой же как и ее.

«И вещи свои притащил, не отстанет теперь»,– злобно подумала Ида.

Хейдар подмигнул ей:

– Ну что, маленькая птаха, показывай, как ты научилась расправлять крылья. Давай, прокати меня к своему старому дому, а заодно по дороге расскажешь, как ты жила это время, – и опять улыбнулся.

– А парус у меня белоснежный, – девушка показала ему кончик языка и хохотнула.

Ида вела лодку уверенно, всем своим видом показывая, что она знает, что делает.

Хейдар в основном молча смотрел, иногда одобрительно кивал, иногда давал четкие и простые команды, поправляя ее. Они достаточно быстро достигли западной бухты, и девушка уже собралась встать по ветру и выискивать место, куда пристать, как мужчина остановил ее со словами:

– Давай разворачивайся и забирай правее, мы пойдем в северную бухту, – и хитро улыбнулся.

========== 03. Обучение ==========

Ида снова встала по ветру и внимательно смотрела, как Хейдар, поправляя снасти, поднялся и вытянулся во весь рост рядом. «Громадина!» – подумала девушка и немного отступила назад. Паруса поймали ветер, и лодка бодро двинулась к северной бухте.

– Теперь ложись на левый галс, поворачивай, – Младший сын отдавал приказы так четко и привычно, что девушка даже не подумала поспорить или колко ответить, она просто делала то, что говорил Хейдар.

Лодка медленно огибала полуостров. Ида управлялась со снастями и зорко следила за тем, чтобы шкоты были потравлены и парус не стоял внатяг. Старуха молча сидела, склонив голову набок и разглядывая что-то на берегу. Хейдар встал у руля.

– Здесь часто бывает встречный ветер, поэтому выбирай на берегу ориентир, будем учиться лавировать, – обратился к девушке Хейдар, разглядывая что-то впереди на скале.

Ида вертела головой, стараясь увидеть то, что привлекло внимание Хейдара.

Он указал рукой на небольшое белое пятно на скалистом берегу:

– Вон то приметное дерево на небольшом выступе, видишь?

– Да, вижу.

– Наш ориентир сейчас прямо против ветра, теперь ложись на правый галс.

Хейдар велел старухе сесть у руля и теперь помогал Иде управляться с парусами, продолжая при этом пояснять и направлять ее словами:

– Давай же, меняй галс, не рыскай, держись ровнее! Следи за шкотами! Ну же! Ида, внимательнее, ты слишком сильно затягиваешь, сейчас перевернёшь лодку!

А затем, видя, что она не справляется с парусом и злится, отправил девчонку к рулю, а себе в помощь позвал Ниидт. Старуха продолжала подруливать, проигнорировав его требование. Хейдар же, не получив ответа, рывком поднял Ниидт и поставил рядом с собой. Было понятно, что старуха тяжеловата для ее размеров.

Лодка снова повернулась носом к ветру, и Младший сын стал показывать няньке, как справиться с парусом, одновременно поясняя, что лодка одномачтовая и управлять ей несложно, так как парус сам обезветривается и переваливает на подветренный борт. Проделав повороты несколько раз, они достигли северной бухты.

– Ида, смотри внимательно и запоминай, – Хейдар показал рукой на высокий скалистый берег и небольшое белое пятно в форме птицы: не знаешь куда смотреть и не заметишь даже, да и ночью такой не разглядеть, – вот твой ориентир, держи его перед собой – и войдешь в бухту.

– А выходить? – девушка очень внимательно слушала и смотрела во все глаза, и даже Ниидт замерла.

– А выходить можно только ночью во время прилива, потому что ориентира нет и легко можно сесть на мель даже на таком утлом и мелком суденышке как твоё, – тут Хейдар кашлянул, потому что Ида со всей силы залепила своим маленьким кулачком ему в живот.

– Я хотел сказать: легкой, легкой, лодочке, – мужчина рассмеялся и легко увернулся от Иды, которая кинулась на него с кулаками, уже не контролируя себя.

– Хватит! – рявкнул Младший сын, сделал строгое лицо и велел: – Причаливай давай, будем лагерь разбивать.

На месте сгоревшей деревни они пробыли три дня. Днем их небольшая компания собирала уцелевшие вещи, которые Ида посчитала нужным забрать, а вечером они беседовали у костра во время ужина, состоявшего из прихваченных запасов или рыбы, которую ловила и готовила Ида. Поскольку мужчина, изогнув бровь, еще в первый вечер сообщил, что тот, кто не работает, тот не ест, и, учитывая, что это он весь день разбирает завалы и таскает Идины вещи, такая заботливая (тут он ухмыльнулся), а главное благодарная девочка (тут он расхохотался), конечно же, не даст им умереть с голоду.

В третью ночь их похода, когда они после ужина расположились у костра, Ида, набравшись смелости, задала вопрос, который давно ее занимал:

– Скажи, почему у тебя нет дома?

Мужчина перестал улыбаться и, не глядя на девушку, проронил:

– А тебе почем знать, есть ли у меня дом?

Ида оробела от такого ответа, но все же продолжила:

– Нет его у тебя. Когда приезжаешь – у Гурда живешь или по гостям, или с девками по амбарам ночуешь. Так что и жены нет у тебя…

Девушка на секунду примолкла, прикидывая, стоит ли такое говорить вслух, но все же рискнула и закончила фразу:

– И детей нет.

Хейдар сделал каменное лицо и, было видно, уже собрался ответить, но промолчал, махнул рукой и только спросил:

– А детей-то зачем приплела?

Ида совсем осмелела и, решив, что хуже уже не будет, пояснила:

– Те, у кого есть дети, изнутри наполнены любовью. Посмотри на Вара. Он – воин. Но он и отец. Ты же живешь для себя и ни о ком не заботишься, и все, что ты делаешь, – либо от скуки, либо потому, что так положено. И внутреннего тепла у тебя нет. Впрочем, как и потребности в нем.

Хейдар в удивлении повернул голову к девушке и, прищурившись, подытожил:

– Вечер удивительных открытий считаю завершенным, а теперь всем спать, завтра возвращаемся к деревню к Гурду.

– Даже сейчас ты не сказал: «домой», понимаешь, о чем я говорю? – Ида победно посмотрела на Младшего сына и пошла устраиваться на ночлег.

*