Текст книги "Младший сын (СИ)"
Автор книги: Jack17
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 7 страниц)
Младший сын, обезоруживающе улыбаясь, смог одной фразой убедить соотечественников, что ничего интересного в мешках нет, ведь «там только пепел родной земли и приданное: тоже не в лучшем состоянии», и он сам поможет Иде и старухе Ниидт донести мешки до дома.
Сигги с Вортом переглянулись, неодобрительно посмотрели на Иду, но мешки оставили в покое и даже предложили оставить привезенное в лодке, ведь на берегу всегда есть местные моряки, которые в случае чего присмотрят за поклажей, да и чужих людей здесь нет, так что беспокоиться нечего.
После того, как мужчины завершили свои дела, Ворт и Сигги ушли в сторону деревни, а Младший сын, сославшись на важный срочный разговор, пообещал, что непременно придёт, как только освободится.
Он направился к берегу, в сторону, где сидели рыбаки и штопали снасти или чинили лодки. Проходя мимо Иды, Хейдар поманил её рукой и, дождавшись, когда девушка, непонимающе пожав плечами, все же последовала за ним, направился к Йоханесу.
Старый и седой, но все еще крепкий рыбак с обветренной и загоревшей до черноты морщинистой кожей и глазами лазурного цвета, ровно как море, на которое эти глаза смотрели с усталостью и с любовью, обернулся к ним.
– Приветствую тебя, Йоханес, пусть твои сети будут полны рыбой, а лодка крепка, как и твоя натруженная длань, – сказал Хейдар на старинном северном наречии.
Старик улыбнулся, ему была приятна давно забытая речь, пожалуй, приходившаяся ему ровесницей: поговаривали, что рыбаку уже лет эдак сто, а то и больше.
Старик, продолжая улыбаться, оторвался от своего занятия, и поприветствовал Хейдара:
– И тебе привет, молодой кёнинг.
– Ты слишком добр ко мне, – Хейдар усмехнулся, – какой я кёнинг? Всего лишь младший сын и седьмой из братьев.
Старик прищурил глаз и, лукаво посмотрев на мужчину, сказал: – Самый настоящий, вот только узнать об этом ты никому не позволишь, не так ли? – и снова принялся чинить снасти.
– У меня есть просьба, – Младший сын поймал руку Иды, стоящей позади, и потянул её ближе к себе, – это Ида, дочь…
– Я-то знаю кто она, – неожиданно перебил старик. – Вопрос, знаешь ли ты, кем она на самом деле является, или только думаешь, что знаешь.
Рыбак подмигнул Иде, а девушка растерялась от таких странных слов и недоверчиво смотрела на рыбака, широко раскрыв глаза.
– Так что ты хотел, чтобы я показал девочке рода Кинд?
– Я бы хотел, чтобы ты помог ей, – Хейдар, как и Ида, не оправился от удивления, и голос его звучал неуверенно.
– Помог ей встать под парус? Так я думаю, ты сам уже убедился, что она получше других этому научилась.
Хейдар вернулся в свое прежнее самоуверенное состояние и уже твердым голосом ответил: – Нет, Йоханес, седовласый морской волк, я бы хотел, чтобы ты показал ей карты.
– И какие тайны мне следует ей открыть? – казалось, старик проигнорировал просьбу мужчины и отвечает невпопад.
Тем не менее Младший сын склонил голову, показывая почтение, и продолжил: – Те, которые ты посчитаешь нужными, – он посмотрел на Иду.
Девушке оставалось только непонимающе переводить взгляд от одного мужчины к другому.
– Спасибо, – только и смогла пискнуть она.
– На здоровье, – хором ответили мужчины и рассмеялись.
После этого странного разговора Младший сын тепло обнял старика и попрощался, а тот похлопал здоровяка по спине и тихо, так, чтобы его услышал только Хейдар, сказал:
– Будь здоров, сын золотой богини, береги себя и нас.
Затем повернул свою седую голову к Иде и предложил:
– Ты можешь прийти хоть завтра. Поговорим.
Молодые люди попрощались с рыбаком и вернулись к лодке. Ниидт тем временем уже деловито вытащила пару мешков – по одному в каждую руку – и с удивительной для старухи легкостью потащила их вверх по склону, в сторону деревни.
– А она крепкая, – заметил Хейдар, задумчиво глядя вслед старухе.
– В нашей деревне все были крепкие,– быстро нашлась девушка, – и красивые,– добавила она, чтобы переключить внимание мужчины на себя. Это ей удалось.
Хейдар посмотрел на Иду сверху вниз и усмехнулся:
– Да вы вообще особенные, как я погляжу!
– А ты огромный! И страшный!
Видно было, что девушка расстроена его ответом и ей хотелось досадить обидчику: – И глаза у тебя, как… как… как грязная вода! И вообще ты – маленький ребенок
Хейдар, – добавила она, коверкая слова и с утрированным акцентом.
– Ну, с чего начала поездку, тем и закончила, – Хейдар смеялся в голос.– Ох, Ида, когда же ты повзрослеешь…
А затем уже серьезно добавил: – Постарайся, чтобы Ниидт не часто демонстрировала свои особенности, это слишком бросается в глаза.
Они стояли в тишине, глядя, как старуха продолжает карабкаться вверх со своей поклажей, как вдруг Хейдар, будто вспомнив о чём-то, повернулся к девушке и легонько положив ей руки на плечи, заглянул в глаза и спросил:
– Ты ведь знаешь подлесок у дома, куда вас поселил отец?
Дождался утвердительного кивка и продолжил:
– Завтра, как начнет светать, бери с собой няню и приходите обе на опушку. Вход туда легко найти с левой стороны от основной тропинки. Там вы встретитесь с одним интересным человеком. Только не опоздай: такие люди не любят ждать, хорошо?
Дождался еще одного молчаливого кивка и попрощался.
На рассвете следующего дня Ида и ее няня подошли к опушке, которая легко нашлась по указаниям Хейдара.
Опушка была небольшой, чисто убранной, как если бы за ней кто-то следил. В центре стоял заботливо сложенный очаг, рядом лежали ветки для розжига и несколько бревен, стоял невысокий пенёк. Рядом с очагом лежало давно поваленное дерево, очищенное и зашкуренное сверху на манер лавки.
Высокий и кряжистый дуб с крупным стволом и мощными корнями, уходящими глубоко в землю, стоял выдаваясь вперед на кромку опушки, раскинув свои ветки над поваленным бревном.
Ида подняла глаза и не поверила себе: на самой низкой ветке дерева сидела русалка, только почему-то без хвоста, и расчёсывала костяным гребнем длинные волосы, совсем темные у корней, но плавно переходившие в серебро на кончиках.
«Русалка» на языке угряков пела о том, как прекрасно и вольно было жить в лесу девушке лесного народа, пока она не встретила мужчину из рода людей, как он пленился ее красотой и, сказав, что у нее прекрасная коса, обрызгал возлюбленную священной водой своего рода и сделал ее смертной женщиной и своей женой.
Не прерывая своего занятия, она посмотрела на Иду черными как ночь глазами, лишенными радужки и почти без белков, улыбнулась тонкими бледными губами и продолжила:
– С тех пор, хоть я и живу с тобой, мой нареченный, порой на рассвете я ухожу в свой бывший дом, но там моё сердце горько плачет от разлуки, ведь оно отдано тебе, и я не могу найти свой истинный дом и обрести покой.
Ида завороженно смотрела, боясь даже пошевелиться и нарушить хрупкое равновесие, ей казалось, что действительно существует не только мир людей, но есть ещё и мир сказочных существ, и она сейчас на границе у приоткрытой двери, а если шевельнется или вздохнет, дверь закроется навсегда.
– Ида, дыши уже!
«Русалка» мелодично рассмеялась и легко спрыгнула с дерева.
– Ты так впечатлена моим видом! О, мне нравится, как широко распахнуты твои глаза, они – как твоя душа. Но запомни… – женщина поднесла гребень к пальцу и надавила, в месте укола образовалась капелька крови. – Видишь, я тоже человек из плоти и крови.
Она говорила, подходя все ближе и глядя Иде прямо в глаза:
– Волосы можно мыть специальным отваром – и они будут такого же цвета, как горные ручьи, можно капнуть сок красавки – и зрачок полностью закроет твой глаз.
Она подошла совсем близко и, подняв маленькую ручку, показала ранку:
– Но внутри мы все равно останемся теми же, кем боги сделали нас.
Женщина стояла совсем рядом, и Ида смогла лучше разглядеть её. Несомненно, «русалка» была угрячкой. Её принадлежность к расе лесного народа выдавали широкое лицо и выдающиеся высокие скулы, глубоко посаженные глаза, хоть и большего чем у сородичей размера, тонкий нос, невысокий рост.
«Русалка» тоже внимательно смотрела на Иду. Наконец, она улыбнулась, оставшись довольной увиденным, едва заметно кивнула и со смешком прошептала:
– Ты тоже думаешь, как и девушка из песни, что живешь на два мира и дома у тебя нет, но вы обе ошибаетесь, в песне есть подсказка: дом – там где сердце. Не теряй свое сердце, Ида, следуй за ним – и ты всегда будешь дома.
Пока они стояли и рассматривали друг друга, на поляну вышли другие лесовички: здесь были мужчины, женщины, дети, старики, среди них был и Ваало, часто бывавший в деревне.
Девушка знала его, потому что не раз помогала парнишке промывать и залечивать раны или давала лекарства, которые смогла приготовить по рецептам матери и которыми на свой страх и риск пользовалась на новом месте.
В деревне всем заведовала Мудрая Фрейха, пристально следившая за отсутствием конкурентов, и планомерно от них избавлявшаяся. Лекарства она давала только тем, кто мог заплатить. Ида же просто делилась, чем порождала ненужные вопросы жителей и приводила старуху в ярость.
Угряки глядели на девушку, изучая и словно запоминая её. От десятков пар внимательно рассматривающих глаз девушке стало не по себе. Ниидт, словно почувствовав опасность, подошла ближе, повернулась к девочке спиной, мышцы ее напряглись, как будто она была готова тот час же броситься на лесных жителей.
«Русалка» взмахнула рукой и громко сказала:
– Спасибо тебе, что помогаешь моим детям и ничего не требуешь взамен. Не бойся, мы просто пришли познакомиться, девочка с необычными глазами. Даже если бы
Хейдар и не просил нас приглядывать за тобой, мы все равно бы тебе помогли в благодарность.
Женщина обвела взглядом людей, стоящих вокруг опушки, вновь посмотрела на Иду и тихо произнесла:
– Приятно было познакомиться. И помни: все самое главное у тебя внутри, просто слушай свое сердце.
Угряки-лесовички стали покидать поляну так же бесшумно, как и появились. Несколько ударов сердца – вот уже Ида осталась вдвоем со старухой. Даже «Русалка» исчезла, растворившись в подлеске, взмахнув на прощание тонкой рукой.
Вечером этого же дня девушка вместе с нянькой пришла на поляну снова, прихватив корзинку с едой и кувшином смородинового отвара. Но вместо лесовичков на бревне, вытянув ноги, сидел Хейдар и задумчиво смотрел на костёр.
– А ты, оказывается, полна тайн и загадок, Ида. Как так вышло, что ты успела познакомиться с Мауни и её народом? – вместо приветствия сказал Хейдар, не отрывая глаз от огня.
– Я просто помогла несколько раз Ваало, вот и все, и даже не знала, кто он такой, – ответила Ида.
Решив не скромничать, девушка без приглашения села на бревно рядом с Младшим сыном, Ниидт устроилась на пеньке напротив них и тоже стала смотреть на огонь.
– Ну, рассказывай, коли пришла, сколько парней ты поколотила сегодня, потому что они справедливо указали на твой дурной характер, и сколько раз вышла в море и перевернула лодку, потому что ничего не запомнила из того что я тебе показал, – потребовал Хейдар.
Он легонько толкнул ее плечом и, повернувшись, продолжил:
– Но самое главное, быстрее доставай все, что ты там принесла в корзине. Я голоден как волк, и если ты не дашь мне еды, я съем старуху, а тебя оставлю на десерт. И никакие дровосеки тебе не помогут!
Ида рассмеялась, а про себя с тоской вспомнила о маме и подумала, что, похоже, и в деревне Гурда в ходу такие же детские сказки, что пересказывали и на её родине.
Она устроилась поудобнее и стала рассказывать о встрече с «русалкой» Мауни. Хейдар кивал и с удовольствием поглощал принесенную пищу. Старуха сидела, по-птичьи склонив голову.
Прошло много недель. Ида училась жить в новом месте и по новым правилам, ходила под парусом в свою сгоревшую деревню, а вечерами встречалась с Хейдаром на поляне. Иногда приходила одна, иногда с сыном местного кузнеца – Утаром, иногда с нянькой, а бывало, что они собирались все вместе и к ним присоединялся даже нелюдимый Вар-кузнец.
Затем пришла осень. Хейдар, коротко пожелав ей удачи, взошел на корабль и уплыл в свой очередной долгий поход.
========== 04. Кузнец ==========
Кузница и приземистая каменная хижина на несколько комнат находились с северной стороны, на самом отшибе деревни. Здесь всегда было ветренно и довольно пустынно: в кузницу редко заходили, разве что по делу. Основная часть домов располагалась на южном склоне, где было гораздо больше солнца, небольшой подлесок хоть немного прикрывал от ветра, а спуск к морю был более пологим.
Вар переехал на Северный отшиб практически сразу после того, как вернулся героем из памятного для всех жителей деревни похода. В боях он лишился одного глаза, второй же был изувечен, так что Вар плохо им видел. Тогда еще молодой мужчина с маленьким ребенком на руках, жестоко отомстив за смерть жены, фактически ослепший, но не сломленный, пришёл к старому кузнецу Одену-Клещеруку и попросился в ученики.
Удивительным образом Оден, не имевший семьи и принципиально отказывавшийся от учеников, ссылаясь на их бестолковость и абсолютную непригодность к кузнечному ремеслу, не моргнув глазом впустил слепого воина с малолетним ребёнком в свой дом и в свое сердце.
И дело было вовсе не в жалости. Вар всегда отличался настойчивостью и упрямством. Поэтому потерянное зрение компенсировал терпением и желанием добиться результата, а отсутствие кузнечных навыков – пытливым умом и поистине золотыми руками. К тому же он обладал редким даром. Вару одинаково хорошо удавалось справиться с любой задачей: и починить плуг соседа-землепашца, и сделать искусный меч для какого-нибудь местного вождя. А еще он любил и умел слушать, запоминать и придумывать новые вещи. В кузне на полках, да и в доме на столе, можно было обнаружить непонятные сплавы, механизмы и даже игрушки-головоломки.
Вар всегда был несколько нелюдим, а после смерти жены и переезда к Одену практически одичал. Лишь иногда спускался он вместе с сыном и стариком в деревню пополнить запасы, поглазеть на большие праздники или поучаствовать в обязательных сходах.
После того как и Оден ушел в свой Последний поход на Большую гору, чтобы пировать там с почившими воинами и богами в ожидании Великой битвы, последней связью Вара между миром его вечной тьмы и миром живых стал его сын – Утар.
И если внешне мальчик был похож на мать, то умом своим и характером он точно пошел в отца. Худенький молчаливый светловолосый мальчик с подвижным лицом и умными карими глазами тоже любил мастерить и часто оставался с отцом в кузне, помогая ему по мере сил. Больше всего ему нравилось делать игрушки, которые пользовались у местных не меньшей популярностью, чем «взрослые» вещи, которые создавал его отец.
Ида тоже была счастливой обладательницей небольшого кораблика, который по ее заказу смастерил Утар. Кораблик напоминал кита: округлый нос, острая корма. Довольная Ида покрасила его серебристой краской, которая на солнце блестела как мокрая китовая кожа. Вот только Утар никак не мог взять в толк, как поплывет этот корабль: на нем не было ни китовых плавников, ни паруса, ни весел.
Форму кораблика девушка сама нарисовала для Утара. Она пояснила, что хочет иметь игрушку в память о её разрушенном доме и родных, и что на таких корабликах по бесконечной реке ходили её предки, переплывая от одного острова к другому, преодолевая огромные расстояния. Ну, по крайней мере, так гласили легенды, как сказала Ида.
Тогда же девушка познакомилась поближе не только с Утаром, но и с кузнецом, и между ними установились своего рода приятельские отношения, которые со временем переросли в подобие дружбы, если это слово вообще можно было применить по отношению к Вару. Он был глубоко убеждён, что такие понятия как «дружба», «любовь», «счастье» – вообще не про него… Что, собственно, было еще одной причиной, по которой кузнец сторонился людей.
Утар же, лишенный материнской ласки, тянулся к Иде, возможно, увидев в ней родственную душу. Девушка тоже была в деревне чужой, ее часто звали вслух иноземкой, девочки не брали ее в свои игры, а парни смотрели как на пустое место или задирали. И только старуха Ниидт всегда была рядом с ней.
Сначала Утар внимательно наблюдал за Идой и готов был бесконечно слушать ее рассказы и легенды. Потом стал задавать вопросы. Затем девочка притащила немыслимую вещь – книгу. И даже учила его читать. А еще она очень вкусно пахла домашним хлебом, полевыми цветами и еще чем-то таким знакомым и неуловимым, чего Утар никак не мог вспомнить, но знал, что это нечто очень важное. Ему нравилось, что Ида обнимала его, когда он печалился, ухаживала, когда он болел, и пела красивые песни на незнакомых языках. Она вообще отличалась от других девочек: была самостоятельной и могла постоять за себя.
Утар однажды стал свидетелем того, как парни отобрали у нее корзину с хлебом и яблоками и перебрасывались ею, пока Ида неловко пыталась вернуть свои вещи. Пару раз они сильно толкнули ее, и девушка, неудачно упав, разбила руки и колени. Ида по местным меркам была невысока ростом: парни возвышались над ней, как сосны над кустом малинки, так что не трудно было предугадать исход сражения.
Однако Утар был очень удивлен, когда Ида, в один момент рассвирепев окончательно, чуть присела и сделав резкое движение ногой крутанулась на месте – двое обидчиков повалились сразу, еще двое уставились на нее, открыв рот и выпучив глаза.
Один из них, Эйгель, худой и нескладный подросток, злопамятный, живущий по принципу «цель оправдывает средства», опомнился первым, подскочил сзади и попытался обхватить девчонку за плечи. Ида, совершенно не задумываясь о том, что она делает, схватила правой рукой обидчика за предплечье и потянула на себя, как будто хотела, чтобы он крепче обнял, а потом неожиданно наклонилась, – видимо передумала обниматься, подумал Утар, – и парень, перелетев через Иду, с шумом приземлился на спину и стал жадно хватать ртом воздух.
К тому времени остальные пришли в себя настолько, что втроем бросились на обидчицу с единственным желанием отлупить её как следует за все причиненные унижения. И неизвестно, чем кончилась бы потасовка для Иды, если бы не резкий окрик, заставивший всех замереть на месте.
Утар посмотрел в ту сторону, откуда донеслось раскатистое: «А ну брысь, малолетки!» С холма широким шагом спускался его отец – Вар, с перекошенным от гнева лицом, и вид его не сулил участникам неравной битвы ничего хорошего. Следом за ним, едва поспевая за быстрыми шагами кузнеца, семенила старуха Ниидт.
Парни заголосили, наперебой обвиняя Иду в том, что она – иноземка и приживала – посмела напасть, и вместо благодарности, что получила кров и еду, говорит гадости, задирает их, а теперь еще и дерётся!
Вар оборвал парней и голосом, в котором звенел едва сдерживаемый гнев, отчеканил:
– Мелюзга, некуда силы девать, я погляжу? Мало вас загрузили домашними заботами, так остаётся время гонять девчонок? Да будь она трижды иноземка или дикая лесная угрячка, да даже будь она дочерью врага, где, скажите, где зов крови ваших предков?
Вар подошел к подросткам ближе и окинул их тяжелым взглядом единственного слабовидящего глаза:
– Ваши деды и отцы выходили один на один с противниками, которые превышали их численностью и оружием, сражались с морем и ветром и побеждали. Завоевывали чужие земли. Но всегда были благородны даже по отношению к своим врагам. – В голосе мужчины отчётливо слышны были металлические нотки. – А вы, безмозглые переростки, совсем стыд потеряли! Наговаривать? Ябедничать? Наподдать слабому в надежде, что сдачи не получишь? – тут Вар уже перешел на угрожающий рык, – вчетвером на одного, на бабу? Нет, на корабль точно ни одного из вас не возьмут, – подытожил он, – трусы и предатели в бою ни к чему. Пшли вон, – кузнец в сердцах плюнул мальчишкам под ноги.
Парни, понурив головы, быстро разошлись по домам, пристыженные воином, о подвигах которого в деревне ходили легенды.
Ида подняла глаза на Вара, обняла себя руками за плечи и заревела. Она ревела от обиды, от боли в саднящих руках и коленях, но больше всего ей было жаль саму себя: чужую и одинокую, которой места нет здесь, а вернуться назад больше некуда.
После этого случая девушка стала часто бывать в доме кузнеца.
Вот и сегодня, спустя пять лет со времени их знакомства, она спешила первым делом навестить друзей после очередной поездки к родной разрушенной деревне. С собой она несла корзину с яблочным пирогом для Утара и очередную порцию лома, собранного для нужд Вара.
Но больше всего ее мысли занимала небольшая железная коробочка, которую она долго не могла отыскать на пепелище своего бывшего дома. Удача наконец улыбнулась девушке, и столь долгожданная вещица приятно согревала ладонь, когда Ида сжимала ее в широком кармане платья.
Подойдя к дому, Ида очень удивилась, что Утар, обычно выбегавший навстречу задолго до того, как она поднималась по пригорку, неизвестно каким чутьем угадывавший ее появление, сегодня не вышел на порог. Немного обеспокоенная, она ускорила шаг и, торопливо пройдя пустую кузню, направилась к хижине, без стука толкнула дверь и шагнула в темноту и прохладу жилища.
Главная зала была пуста, и только тихие голоса доносились из комнатки, где жил Утар. Девушка напряглась и пошла на звуки.
У низкой кровати мальчика склонились кузнец и местная целительница Мудрая Фрейха. Казалось за те несколько дней, что Ида отсутствовала, Вар состарился и уменьшился в размере: его крепкое тело стало сгорбленным, а сам он выглядел усталым и потерянным. Но даже если кузнец и показался Иде меньше против обычных размеров, фигурка мальчика в кровати была совсем крохотной.
Утар метался в бреду, его щеки горели и яркими пятнами выделялись на фоне бледного лица. Лоб был покрыт испариной. Мальчик садняще и глухо покашливал.
Вар поднялся на ноги и подошел к Иде, коротко обнял ее за плечи, выводя в большую комнату:
– Давай пройдем туда. Надо поговорить.
Девушка послушно последовала за ним, спросив:
– Что случилось? Когда я уезжала, все были здоровы, – Ида крепче сжала ручку корзинки.
– Был шторм, Утар с ребятами плавали на лодке, и она перевернулась. Тогда все вымокли насквозь. Ребята сразу пошли домой, а Утар остался на берегу, хотел посмотреть, что с лодкой, и пришел только через несколько часов, к вечеру. В ночь поднялся жар. Он бредит. Он такой уже три дня. Теперь еще и кашляет. Фрейха слушала его дыхание все эти дни. И до сегодняшнего дня говорила, что надежда есть. Но сегодня она сказала, что мальчик должен уйти к матери. – Вар закрыл лицо руками и осел на скамью возле стола.
– Послушай, надежда есть всегда. Фрейха правильно сказала.
Она коснулась рукой печально опущенного плеча:
– Вар, посмотри на меня, пожалуйста. Ты мне веришь?
Кузнец поднял единственный зрячий глаз на Иду и прошептал одними губами:
– Нет.
Девушка сжала губы.
– Когда я принесла тебе мазь, ты тоже мне не верил, но взял ее. Когда я заставляла тебя каждый день утром и вечером мазать ее на твой правый глаз, ты тоже мне не верил, но продолжал чертыхаться и мазать. Когда ты смог с десяти шагов разглядеть окружение, комнату, а в итоге и лицо своего ребенка, ты все еще не верил мне и обзывал меня ведьмой. Так, может, ты поверишь мне сейчас и позволишь помочь, даже несмотря на слова Фрейхи? Итак, Вар-кузнец, я спрошу тебя еще раз: ты мне веришь?
Вар поднялся со скамьи, взял из рук Иды корзинку, поставил ее на стол, соглашаясь кивнул девушке и молча вышел из комнаты.
========== 05. Амулет ==========
Ида вошла в дом Гурда, сделала несколько шагов вперед, к столу, за которым, тихо переговариваясь, сидели мужчины: Гурд, по правую руку Хейдар, вернувшийся из похода месяц назад, а напротив них – Воевода Ворт. Она растерянно огляделась по сторонам и поймала взгляд Младшего сына.
Ида собралась с мыслями, сделала короткий вдох, продолжая смотреть на Хейдара, и обратилась к присутствующим:
– Я знаю, что мальчик совсем плох… Знаю, что Мудрая Фрейха отказалась продолжать лечение. Понимаю, что я для вас иноземка, хоть и дочь рода Кинд. И понимаю, что для вас не имеет значения, сколько времени я прожила рядом с вами и сколько сделала добрых поступков. Сейчас я последний человек, кому вы бы поверили, учитывая мнение Фрейхи. Но я прошу вас… Ведь вы же всё уже решили с Утаром! Я видела, как готовят хворост для костра! Так позвольте мне хотя бы попробовать, ведь хуже я уже не сделаю, да и… Вы же уже похоронили его заживо! – На последних словах голос предательски дрогнул.
Ида замолчала и перевела напряженный взгляд с Хейдара на Гурда, пытаясь прочесть эмоции на их лицах.
Тишина затянулась. Мужчины опустили головы и не смотрели на девушку. Ида уже готова была сдаться и даже начала разворачиваться в сторону двери, когда Гурд обратился к Хейдару, при этом внимательно глядя на Иду:
– Хейдар, пойди с ней. И будь рядом, пока не закончит. Затем вернетесь сюда. Оба. Теперь иди.
Ида шумно выдохнула и начала переминаться с ноги на ногу, ожидая, пока Хейдар наконец поднимется и они смогут пойти в дом Вара-Кузнеца. Девушка неслась в сторону северного отшиба, все время нетерпеливо оглядываясь на Хейдара. Он же, всегда отличавшийся размашистым шагом, сейчас, казалось, пребывал в глубокой задумчивости и совершенно не торопился на помощь кузнецу и его ребенку.
– Да сколько можно тянуть! – не выдержала Ида и схватила своей ручкой широкую ладонь мужчины, потянула его за собой, всем видом показывая, что им надо торопиться.
– Мне нужно было подумать, – протянул Хейдар, – но теперь можно пойти побыстрей.
После этих слов он сделал пару шагов и обогнал девушку, так что Иде осталось только ухватиться за его ладонь покрепче и припустить следом. Так и неслись они к дому кузнеца, держась за руки.
Мужчина немного притормозил на пригорке, дав девушке возможность отдышаться, и сказал:
– Мне нужно войти первым и поговорить с Фрейхой. Ты можешь побыть здесь? Я бы хотел поговорить с ней один.
Затем добавил:
– Это не займет много времени… и избавит тебя от необходимости выслушивать проклятья.
– Я подожду, – ответила Ида, – но не потому, что опасаюсь проклятий. Я просто хочу быстрее туда попасть.
Словно о чём-то вспомнив, Хейдар посмотрел на их все еще переплетённые пальцы и перевел взгляд на девушку. Ида смутилась и тут же покраснела. В притворном удивлении мужчина приподнял светлую бровь и мягко ей улыбнулся, затем отпустил девичью руку и вошел в дом.
Через пару минут из дома вылетела Фрейха, чертыхаясь и отплевываясь, проклиная умалишённого Гурда, его сына-идиота Хейдара, нерадивого папашу кузнеца и полоумную иноземку, которая имела наглость вообразить, что мальчишке что-то может помочь. На мгновение остановившись напротив Иды, Фрейха демонстративно сплюнула ей под ноги и пожелала удачи со змеиной улыбкой на старческих губах, ткнула ей в грудь толстым трясущимся пальцем с длинным кривым ногтем и каркнула:
– А ты не мни себя великой целительницей! Единственный спасенный глаз еще ничего не значит!
После чего гордо удалилась вниз, в сторону деревни, даже не удостоив взглядом Вара и Хейдара, вышедших на порог.
Ида ободряюще улыбнулась Вару и уверенно произнесла:
– Верь мне, пожалуйста, я сделаю все, что в моих силах, и, возможно, – если мои предки помогут, – даже чуточку больше.
Девушка стремительно вошла в комнату, где в полузабытьи лежал мальчик. За ней последовал Хейдар, тут же заняв почти все пространство небольшого помещения своим могучим телом. Ида оглянулась на великана, вздохнула и достала из наплечной сумки амулет – полукруглый плоский камешек, который озарился небольшим голубым сиянием, как только девушка прикоснулась к нему.
«Не подведи», – прошептала она и приложила амулет к груди мальчика. Камешек тут же сменил цвет на красный и стал мигать часто-часто, будто сигнализируя об опасности.
Хейдар внимательно следил за тем, что делает Ида, не проронив ни слова, не выказав удивления, просто смотрел. Ида кинула в его сторону настороженный взгляд, подумала про себя, что, собственно, терять ей уже нечего, а с вопросами по поводу амулета и всего остального она разберется позже, а вслух произнесла:
– Что бы я ни делала, не удивляйся и не спрашивай. Если что-то попрошу, то просто сделай. Обещаю, что отвечу на все твои вопросы, но только после того, как выполню ритуал с амулетом. Хорошо?
– Хорошо, – коротко ответил Хейдар.
– Спасибо, я…
– Просто делай. Если надо, я помогу.
Ида достала из мешка две прозрачные бутылочки: одна была крошечной, в ней плескалась жидкость. Второй бутылёк был немного длиннее и значительно тоньше, внешне напоминал стебелёк, а на конце у него была игла, вроде тех, что используют рыбаки, чтобы чинить сети. Вот только эта игла была не длиннее девичьего ногтя и тонкая, как пчелиное жало. Ида легко переломила край бутылочки с прозрачной жидкостью и опустила иглу в содержимое флакона.
– Подержи, только аккуратно: он очень хрупкий, не раздави, – она протянула Хейдару бутылочку.
Девушка с удивлением отметила, что грубые пальцы мужчины, привыкшие к рукояти топора или боевого ножа, ловко и почти невесомо касаются середины скляночки, он даже догадался наклонить ее, чтобы Иде было удобнее.
Девушка нажала на небольшую выпуклость на конце бутылочки-стебелька, и жидкость с легким шумом втянулась внутрь.
Ида снова кинула быстрый взгляд в сторону помощника: лицо Хейдара оставалось бесстрастным и ничего не выражало; если он и думал о чём-то, то прятал это очень глубоко внутри.
Девушка присела у кровати на колени и уверенным движением воткнула иглу в плечо ребенка. Затем плавно надавила на выпуклый кончик, и прозрачная жидкость очень медленно стала исчезать. Малыш дернулся и застонал.
Закончив, Ида повернулась к Младшему сыну, тоже склонившемуся над ребенком и попросила:
– Нам нужно отмерить час, здесь есть что-нибудь для этого?
Хейдар кивнул, посмотрел по сторонам, но, видимо, не найдя ничего подходящего, распрямился и вышел к Вару, который нарезал круги по комнате, как раненый медведь с колом в спине: ни достать, ни сломать, только метаться.
– Вар, нам нужно отсчитать час времени. Принеси песочные часы, я уверен, они у тебя есть.
– Да, конечно – с готовностью ответил кузнец и метнулся в сторону полки, где в беспорядке лежали разные инструменты. Достал большие пузатые часы, провел по стеклу пальцем со словами:
– Утар так любит с ними играть и… – Вар тут же осек себя, не договорив фразу, нахмурился и передал часы Иде, которая тоже вошла в большую комнату.
– Теперь нам надо ждать, – обратилась она к мужчинам, – ставьте часы. Потом я еще раз схожу к Утару и спрошу амулет. И если красный цвет начнет блекнуть и поменяется на розовый или даже голубой, Утар сможет победить болезнь.
