Текст книги "На темной стороне (СИ)"

Автор книги: J-Lenni

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 13 страниц)

Вся экзаменационная комиссия уставилась на нее. Молчание прервалось внезапными аплодисментами. Так Тонкс сдала СОВ и получила первую рекомендацию в аврорат.

Шестой курс стал самым сложным. Занятия по Высшим зельям проходили теперь в узком кругу. Всего пятеро учащихся. Скрываться стало сложнее, и Тонкс решила сменить тактику. Она перестала прятать глаза, тем более смотреть на него хотелось нестерпимо. Его лицо, даже несмотря на пустой взгляд, больше не казалось таким уж неприятным.

– Где вы витаете, мисс Тонкс! Вы видели, что добавили в котел? – прошипел Снейп. – То, что вы сдали СОВ, не позволяет вам творить такое на моих занятиях.

Тонкс подняла голову и поразилась тому, как пронзителен был в тот момент взгляд Снейпа.

И она быстро вспомнила улыбку симпатичного однокурсника с Гриффиндора, его белые ровные зубы и расстегнутую верхнюю пуговицу на рубашке, темные волоски на груди… Снейп с нескрываемым презрением отвернулся, и Тонкс выдохнула. Это сработало! Только долго на одних зубах не выйдешь. И она стала искать, так как другие мальчики ее совершенно не интересовали. Как ни странно, ответ нашелся в спальне девочек. Вернее, на кровати ее соседки – броская, яркая книжка с обнимающейся парочкой на обложке. Любовный роман, который читала семикурсница Рейчел, был отвратительно глуп, пошл, но богат на тошнотворные сцены. Это сгодилось. Тонкс вспоминала строки из книги, представляя на месте героя разных парней. Один раз она, правда, не успела собраться, засмотревшись на Снейпа. Эти мысли он тоже прочел и не подходил к ней до конца занятия. Однако потом сеансы легилименции продолжились, пока однажды ей в руки не попала потрепанная папка с распечатками японских комиксов очень странного содержания. Картинки не двигались, очевидно, они были маггловские. Впрочем, если представить это в движении…

«Ладно. Если Снейп и после этого не прекратит свои попытки, то он сущий извращенец!» – решила Тонкс и припрятала картинку с изображением огромного осьминога и девочки в короткой юбке.

– Мисс Тонкс, скажите, зачем у вас на столе лежат три различных ножа? – с ядом в голосе спросил Снейп, и Тонкс моментально сообразила, что пользовалась для нарезки липкой дряни каким-то не тем. – Смотреть на меня, когда я с вами разговариваю.

Тонкс послушно подняла голову, вспоминая осьминога и девочку. Вспоминать пришлось, однако, долго, воображая развитие сюжета, потому что Снейп смотрел в глаза секунд тридцать. В конце концов, он поднял бровь и негромко произнес:

– Задержитесь после урока, мисс Тонкс.

Оставаться наедине с ним было прекрасно и жутко одновременно. Тонкс холодела от страха и восторга, но в этот раз дело, кажется, было совсем плохо, потому что он зачем-то повел ее в свой кабинет.

– Присаживайтесь, – спокойно сказал Снейп, и отвернулся, возясь с чем-то у небольшого шкафа. А после поставил перед ней чашку. Пар поднимался над темной жидкостью, отдаленно напоминающей чай. Вторую чашку он поставил на свой край стола и занял привычное место.

– Может быть, это вас немного успокоит, мисс Тонкс. Пейте. Это чай.

Нимфадора взяла чашку и подняла уже ко рту, но вовремя остановилась.

– Горячо, сэр. Я подожду пока остынет, – и поставила ее, не поднимая взгляда.

Минут пять они сидели молча. Снейп сверлил ее взглядом, она детально изучала пол. На шестой минуте он выдвинул ящик стола, достал небольшую книжку и положил перед ней.

– Изучите лучше это, чем ту дрянь, что вы продемонстрировали мне на занятии.

Тонкс глянула на знакомое издание «Окклюменция. Основы и совершенствование навыков» и улыбнулась.

– Я читала ее, сэр. Прошлой весной. Но такое мне не по зубам, способностей не хватает.

Снейп искренне удивился.

– Ого. Уж не от меня ли защищаться решили?

– Да, сэр. От вас.

Такого признания Снейп не ожидал.

– И что у вас не задалось с окклюменцией?

– Не знаю, сэр. Наверное, просто не хватает способностей, – кажется, она уже изучила детально каждую трещину на каменных плитах пола.

– Возможно, я бы мог научить вас, мисс Тонкс.

– Нет, не нужно даже попробовать. Я читала о методиках обучения и не хочу этого,– уперлась Тонкс, хотя каждые лишние пять минут рядом с ними были бесценны.

– Что же так усиленно скрывает в своем сознании шестнадцатилетняя школьница? – усмехнулся Снейп.

– А что так упорно хочет увидеть в сознание шестнадцатилетней школьницы взрослый мужчина? – Тонкс сама похолодела от вырвавшихся слов и от испуга посмотрела на Снейпа. Он сидел совершенно белый. Намек был слишком нехорошим.

– Простите, сэр. Я не имела в виду ничего такого. Я знаю, что вы – порядочный человек.

– Однако извиняться, похоже, стоит все-таки мне, – неожиданно выдал Снейп.

– Не стоит, сэр, – Тонкс чувствовала себя ужасно. – Вы просто такой человек. Не воспринимаете нас за людей, у которых есть свои чувства и достоинство, и гордость. А если и видите, что мы все-таки что-то чувствуем, считаете своим долгом ударить в это место, возможно, чтобы напомнить о том, что оно – слабое.

– Неожиданные выводы для ребенка.

Тонкс проглотила, что она уже почти совершеннолетняя.

– Я много думала о том, что вы сказали мне в конце первого курса. Хотя вы, наверное, и не помните.

Тут Тонкс забылась и поднесла чашку ко рту, но глотнуть не успела. Снейп выбил ее из рук. Фарфоровый край больно ударил по зубу, кажется, отколов крошечный кусочек. Но за это извиняться он и не подумал.

– Все-таки вам надо работать над рассеянностью. Вы же почувствовали неладное, я действительно подлил вам веритасерум. Однако вы сами тут же забыли об этом. Но успокойтесь уже, мисс Тонкс, – устало сказал Снейп. – Я всего лишь проверял свое наблюдение, что вы догадались о легилименции. Никакие секреты вашего сердца меня не волнуют.

Тонкс кивнула, хотя было как-то обидно.

– А как вы догадались, что я знаю, сэр? – спросила она.

– Вы не похожи на нимфоманку, Нимфадора. Хоть это слово и созвучно вашему имени, – снова наступил на больное Снейп.

– Я могу идти, сэр? – Тонкс встала.

– Да, мисс Тонкс. Кстати, я слышал о вашем выступление на СОВ по Защите от Темных Искусств. Вы произвели впечатление на комиссию, хотя я бы счел, что вы блефуете, если бы сам не видел вашего зайца.

– А может, у меня уже и не заяц, – бросила Тонкс, снова предусмотрительно уставившись в стенку.

– Скажите, мисс Тонкс, вам будет достаточно моего обещания, что я не буду больше лезть в вашу голову? – спросил вдруг Снейп, и она удивленно уставилась на него.

– Да, сэр.

Последующие полтора года он действительно не сверлил ее взглядом, хотя по-прежнему цеплялся при каждом случае.

Затем был выпускной бал, после которого она хотела признаться ему во всем и исчезнуть навсегда. Что произошло тогда, она не знала. И не представляла, что было потом и как вышло, что сейчас этот человек мирно спал рядом. Кажется, между той жизнью и этой была целая пропасть. Тот Снейп, которого она знала в Хогвартсе, был абсолютно равнодушен и смотрел разве что с раздражением и брезгливостью. Этот подпускал удивительно близко и целовал так страстно… хотя за все время ни разу не сказал, что любит.

====== 5. Нокс. ======

Комментарий к 5. Нокс. Не бечено

Тонкс больше не возвращалась к теме мучительных занятий с Гарри, но как ни странно, вскоре после исчезновения Дамблдора Снейп вдруг сам прекратил уроки окклюменции. Было это связано с тем, что директор больше не контролировал школу или Поттер окончательно допек Снейпа, Тонкс не знала, но далось ему это тяжело. Она застала его в тот вечер в удручающем состоянии. Нимфадора не понимала, почему мальчишка так действует на Снейпа. Тот всегда цапался с учащимися, она сама, будучи школьницей, пару раз доводила его до крика, но Тонкс никогда бы не поверила, что после этого у него еще несколько часов дрожали руки.

На деле Снейп оказался не таким уж железным человеком. Может, от усталости или по другой причине, но он стал терять свой пресловутый контроль над эмоциями. А может быть, дело было еще и в том, что Тонкс проводила в его комнатах уже все свободное время и видела его в самых разных состояниях. Тем не менее, Северус никогда не говорил о том, что чувствует, не жаловался и не делился тем, что беспокоило, но одно то, что он все чаще не мог заснуть даже на фоне недосыпа, говорило о сильном стрессе. Иногда она находила осколки на полу в лаборатории и гостиной. В то, что он по неосторожности ронял склянки, поверить было сложно. Скорее, нарочно бил их, пытаясь снять напряжение. Тонкс понимала, что это не выход, но разговаривать он отказывался. Единственное, что ей оставалось – это расслаблять его занятиями любовью. Однако, и это помогало только до поры до времени.

– Не нужно, – остановил ее Снейп, поднимая с пола и притягивая к себе на колени. – У тебя губы обветрены.

Тонкс покраснела, она, и вправду, в последний раз слегка перестаралась, но вслух не жаловалась. Наоборот, ей нравилось думать о том, при каких обстоятельствах это случилось.

– Ты хоть иногда перестаешь читать мои мысли? – в шутку возмутилась она. – Мне это приятно.

Снейп едва заметно улыбнулся и коротко поцеловал ее.

– Приятно стирать губы или, что я, как ты пошло выражаешься, читаю твои мысли?

– Мне вообще нужно отвечать на этот вопрос? – и она на ощупь стала расстегивать пуговицы на рубашке. Отвечать, действительно, было не обязательно. Снейп знал, что она не просто не возражает против легилименции, но испытывает от этого определенное, причем довольно сильное, удовольствие. Однако руку ее он остановил.

– Не сейчас... – и поцеловал в ладонь. – У меня накопилось слишком много негатива, не хочу передавать его тебе.

– Глупости... ты ничего не передаешь мне! – возмутилась Тонкс.

– Почему ты так решила? Интимные действия еще в древние времена использовались для этих целей.

– Но я не...

– Не чувствуешь этого. Я знаю. Но со мной ты меняешься, пока сама не замечая этого. Люпин уже рассказывал, как ты пригрозила насмерть заколдовать этого идиота-кондуктора в Ночном Рыцаре. Уж если оборотня впечатлило, что милая добрая девочка вдруг ощетинилась, как волчица.

– Когда это он такое говорил? – напряглась Тонкс, кажется, действительно припоминая такой эпизод.

– Он рассказывал Блэку, я случайно услышал. Еще я поразился, что он тебя в свою стаю приписал.

Тонкс закатила глаза.

– Я злилась на тебя. Ты же почти две недели не объявлялся.

– Не думаю, что дело только в этом, – серьезно сказал Снейп.

– Стой, то есть ты теперь еще и любовью со мной заниматься не хочешь?!

– Хочу, – Снейп пригладил багровеющие кончики волос на ее голове, от чего те снова сменили цвет. – Но не сейчас. Мне нужно хотя бы немного разобраться с собой.

– Мне уйти? – до обиды оставалось совсем чуть-чуть.

– Если тебе так будет лучше. Я хотел бы несколько часов провести в лаборатории, – как можно аккуратнее сказал Снейп.

– Можно, я тогда останусь тут и просто лягу спать, когда захочу? – спросила Тонкс, не желая сдавать позиции.

Северус кивнул, еще раз поцеловал ее и поднялся с кресла.

– Послушай, что бы ты мне не говорил, – сказала Тонкс, пока он не скрылся в своем убежище. – Я не боюсь измениться.

Снейп замер на мгновение и, не оборачиваясь, сказал:

– Твоя тетка, видимо, считала так же. Подобного я никогда не допущу, – и ушел.

Оставшись одна, Тонкс забралась в его кресло с ногами и заплакала. Обидно, обидно быть отвергнутой в такой уязвимый момент. Ей хотелось, чтобы он услышал, как она плачет, но очевидно, на стенах стояли заглушающие чары – что было вполне актуально в последнее время. Постепенно Тонкс успокоилась и стала перебирать в памяти его слова. Почему он упомянул Беллатрису? Сомнений в том, что он имел в виду именно ее, а не Нарциссу, не было. Тонкс никогда не встречалась со старшей теткой или не помнила этого. Дома поговаривали, что та рехнулась на почве Того-Кого-Нельзя-Называть. Как-то раз мать упоминала, что сестру сгубила страсть. Неужели Бэллатриса была любовницей Темного Лорда? Снейп явно что-то знал. Тонкс поежилась. Ее не пугало, что человек, которого она сама любила, носил Темную Метку, но что он имел в виду, говоря о накопившемся негативе, она понимала. В те дни, когда Снейпа вызывал Волдеморт – благо, это случалось относительно редко, он становился другим, тьма словно пропитывала его одежду. Потом он уединялся на время и после возвращался уже привычным ей человеком. Поначалу Тонкс думала, что дело в ауре Темного Лорда, но потом поняла, что это исходило от него самого. Ну, да. Недаром же он сказал когда-то, что Темную Метку просто так не ставят.

И тем не менее, о том, что он – Пожиратель, Снейп всегда говорил в прошедшем времени.

Когда Тонкс думала о нем, ее не оставляло ощущение, будто в сложном пазле не хватало нескольких деталей. Кто знает, может, ответы были там... в тех четырех годах, которые она не помнила, а Снейп всеми правдами и неправдами отказывался вернуть ей воспоминания.

Когда он пришел из лаборатории, Тонкс уже спала, вольготно расположившись посередине его не особо широкой кровати. Какое-то время он смотрел на спящую в позе морской звезды Нимфадору теплым и очень глубоким взглядом. Затем сел рядом – лечь-то было особо некуда – и долго осторожно гладил по растрепанным волосам, стараясь не разбудить.

*

А потом случилось нападение на Министерство Магии.

*

– Привет... – Тонкс стояла в дверях. Вид у нее был довольно тусклый. – Я неделю провела в Мунго. “И очень хотела, чтобы ты пришел ко мне”.

– Ты же не умирала, – холодно сказал Снейп, делая вид, что занят с какими-то бумагами.

Тонкс это проглотила.

– А если бы умирала, пришел бы? Знаешь, когда мне было лет пятнадцать, я мечтала умереть у тебя на руках, – она с усилием улыбнулась, все еще надеясь, что ей показалось.

– Знаю, – сухо сказал он.

– Я не вовремя? – ощутимо холоднее спросила Тонкс.

– Есть немного.

Тонкс захотелось хлопнуть дверью так, чтобы стены Хогвартса рухнули, но вместо этого она спокойно вошла в его кабинет. Снейп наконец поднял на нее взгляд. Холодный и пустой.

– Зачем ты врешь мне?

Снейп прищурился.

– Не надо, я и сама скажу. Я спрашивала у твоего приятеля из лаборатории. Ты же был в Мунго. И даже заходил ко мне, но какому-то совпадению, каждый раз, когда я спала!

Снейп в сердцах хлопнул ладонью по столу.

– Никогда не смей ни с кем говорить обо мне. Поняла? – он встал и раздраженно прошелся по кабинету.

– Иначе что? Сотрешь мне память?

– Идиотка! У меня нет приятелей. Любой человек в моем и твоем окружении может оказаться опасен.

– Я была аккуратна! – Нимфадора коснулась его руки, но в ответ он грубо схватил ее за плечи и впечатал ее в дверцу шкафа.

Тонкс с вызовом посмотрела прямо в глаза.

– Ты? Аккуратна?

– Да! Представь себе!

– Ты хотя бы понимаешь, что тебя убьют, если станет известно о том, что я сплю с тобой? – ему, в отличие от нее, не удавалось говорить спокойно. – И если в моей верности когда-либо усомнится Темный Лорд, то убить тебя прикажут мне. Ну зачем ты так смотришь на меня?! – И Снейп сжал ее голову руками, а потом закрыл глаза, словно взгляд Тонкс делал ему больно.

– Значит, моя детская мечта сбудется, – тихо сказала она, обняв его.

– Дурочка, – уже нежнее прошептал Снейп. – Даже если до этого не дойдет, тебя попытается убить, как минимум, Беллатриса. Ей доставит удовольствие отнять у меня что-то предположительно дорогое.

– С ней я уж как-нибудь разберусь, – прошептала Тонкс.

– Неделю назад у тебя не вышло, – напомнил Снейп.

– Знаешь, как я была хороша? Никогда такого не испытывала, мне хотелось, чтобы бой не заканчивался. Если бы я не отвлеклась на мгновение, эта стерва была бы моя. Мне показалось, что в дверях я увидела тебя...

Снейп раздраженно цокнул языком.

– И думать обо мне тебе нельзя. Ты считаешь, я единственный легилимент в Англии?

– Я научусь закрывать сознание, обещаю. Это раньше я думала, что не смогу.

Снейп чуть отстранился от нее.

– Тебе нельзя проводить со мной столько времени, – он сказал это так спокойно и уверенно, что Тонкс испугалась.

– Ты запрещаешь?

– Считай, что да. С тебя явно достаточно.

– Может, это я буду решать?

– Нет, ты как раз решить ничего не можешь. После нападения на Артура мне показалось, что ты начала осознавать, но сейчас я вижу азарт вместе рассудительности.

– Что?!

– Нимфадора, я не приходил к тебе в палату именно затем, чтобы ты не воспринимала то, что происходит между нами, как что-то серьезное. Это было очень хорошо, мне было хорошо, но у этих отношений нет будущего.

– Зачем думать об этом?

– Но ведь ты думаешь, – усмехнулся Снейп. – Я совершил ошибку, позволив тебе и себе все это. Иногда я забываю, что ты так молода и еще так неопытна. Будь ты старше и оценивая меня более критически, ты бы никогда не посмотрела в мою сторону. Даже если закрыть глаза на то, что я за человек, мне нечего тебе предложить. Ты как-то пошутила, что в архивах аврората наверняка лежит папка с моим делом. Так она там действительно лежит. Я знаю, что в отличие от твоего обожаемого Люпина, я сам поставил крест на свой жизни. Пока жив Дамблдор, я в относительной безопасности, но ничто не сможет перекрыть преступлений, которые уже были сделаны.

– Мне все равно...

– Зато мне нет. У тебя есть будущее.

В этот вечер она не осталась у него на ночь. Домой к матери ей тоже не хотелось, и Тонкс отправилась в свою лондонскую квартиру. На ступенях у подъезда она обнаружила Люпина. Он сидел, глядя куда-то перед собой, и даже не сразу заметил Тонкс.

– Привет! Ты бы предупредил, я могла и не прийти сегодня домой, – она привычно поцеловала его в щеку. Рем приобнял ее.

– Я узнал, что тебя сегодня выписывают, и решил зайти наудачу. Как ты?

Выглядел он подавленным, впрочем, возможно, сказывалась близость полнолуния. Как бы то ни было, Тонкс была ему рада. На душе было тяжело, а поговорить не с кем. Снейп словно отдалялся с каждым днем, что-то происходило, но она не понимала, что. А Рем был самым близком другом, хоть они и мало общались последние месяцы.

– Порядок. А ты мог бы и зайти навестить меня в Мунго, – укоризненно сказала она, открывая дверь.

– Так я заходил каждый день. Но твоя мать, как цербер, там дежурила, и я решил не играть с огнем.

– Ого, а я ее не видела. Надо же. Мне казалось, ко мне вообще никто, кроме врачей и Грюма, не заходил.

– Аластора она, видимо, из потенциальных женихов вычеркнула, – пошутил Ремус.

Тонкс нервно прыснула.

– А зря! Он, мне кажется, в молодости вообще огонь был!

Болтать с Ремом было легко. Они пили раз за разом убегающий кофе, говорили о Сириусе. Тонкс предполагала, что смерть школьного друга потрясет Люпина сильнее. Но похоже, единственный человек, который действительно горевал о Блэке, – это его крестник, ребенок, знавший его меньше всех. Потом Тонкс неожиданно заплакала и долго не могла остановиться. Ремус подсел к ней и, обнимая, уговаривал. Когда слезы постепенно стихли, Тонкс вдруг сказала:

– Рем, можно задать тебе нетактичный вопрос? – и не дожидаясь его ответа, спросила: – Почему ты не женат?

Люпин немного растерялся, а потом печально улыбнулся.

– Кандидатки все слабоваты. Одна косая, другая кривая, – Тонкс заулыбалась. – Думаю, что ты сама знаешь ответ. Оборотень – не лучшая пара.

– Из вашей убойной троицы один Джеймс был удачлив? – Петтигрю Люпин предпочитал не упоминать, рассказывая о Мародерах.

– Почему? Сириус просто никого не любил, хотя, мне казалось, он тоже засматривался на Лили. Возможно, ради принципа – ее бы никогда не приняла мать Сириуса. А может, от чистого сердца. В Лили было невозможно не влюбиться. По ней, по-моему, даже Снейп с ума сходил.

Тут Тонкс чуть не разлила бокал вина – с кофе они плавно перешли на более крепкие напитки.

– Чего ты так удивляешься? Он, вообще, мне кажется, западал исключительно на самых красивых девчонок. Забавно, правда?

– А на кого еще? – как можно спокойнее спросила Тонкс, все равно боясь, что ее выдает абсолютно все. Удар был слишком меткий. Красота... Тонкс знала, что она некрасива.

– Ну, я за ним, правда, не следил, – как-то подчеркнуто произнес Люпин. – Но, насколько я замечал, первые годы он все время крутился вокруг Лили, а последние проводил по большей части в компании Люциуса Малфоя и Нарциссы Блэк. Конечно, ни та, ни другая ему не достались, но больше он, мне кажется, ни с кем даже не разговаривал никогда, – преувеличил Ремус.

– Какой была эта Лили? – Тонкс подлила им еще вина и достала банку маслин – последнее, что было у нее из еды.

Люпин ненадолго задумался.

– Не могу тебе сказать. Столько лет прошло, да и такая трагедия меняет восприятие людей, особенно если они были в той или иной степени дороги.

– В каком смысле? – не поняла Тонкс.

– Забываешь о плохом или недостойном. Это забавная особенность памяти. Мы хотим помнить только хорошее. Все ошибки даже не просто прощаются, а становятся не важны на фоне того потрясения, которое ты пережил, испытав потерю. Гарри не так давно напомнил о том, какими мы были в его возрасте. Я был поражен. Я совершенно забыл о том, что мы вели себя, как последние засранцы. Я помнил Джеймса другим, но это не омрачило мою память о нем. Поэтому я не могу сказать тебе, какой была Лили. В моих воспоминаниях она осталась доброй, красивой и очень правильной девушкой. Знаешь... – Люпин задумался. – Она была из тех людей, у которых абсолютно все ладится. За что бы они не взялись. Не удивительно, что Джеймс не хотел встречаться ни с кем, кроме нее. Ему всегда нужно было только лучшее.

– Ты тоже был в нее влюблен?

– Я? – Люпин допил вино. – Нет, я понимал, что она никогда не будет с таким, как я.

– Не понимаю, что с тобой не так! – в сердцах возмутилась Тонкс, чувствуя как ее все больше раздражает этот прекрасный призрак. – Ты классный мужик! Умный, симпатичный, интересный.

– И немного опасный в каждое полнолуние, – улыбнулся Люпин.

– Ну, это звучит скорее как достоинство, – Тонкс допила вино, а Люпин с восхищением коротко посмотрел на нее.

– Лили была слишком правильной. Да и потом, как бы тебе объяснить... – Люпин отвернулся к окну, мучительно подбирая слова. – Когда мужчина любит женщину, он не просто хочет ее, хотя это, конечно, один из главных рычагов. Но еще он хочет сделать ее счастливой, а это невозможно, когда на тебе стоит клеймо, когда ты понимаешь, что никогда не сможешь вписаться в общество и тебе фактически нечего предложить, кроме багажа личных проблем.

Тонкс почувствовала, как холодели пальцы. Она уже слышала сегодня эту фразу. Практически слово в слово.

– Рэм... – Тонкс чувствовала, как краснеет, но это можно было списать на вино. – А вот если бы тебя полюбила девушка и она бы тебе тоже нравилась, неужели ты бы не наплевал на всю эту хрень с клеймом и прочими отмазками?

Люпин посмотрел на Тонкс с такой смесью боли и надежды.

– Это сложный вопрос, Тонкс. Мало кто сможет влюбиться в оборотня.

– Ну, а если бы кто-то смог? – настаивала она.

– Ты знаешь, – Люпин неожиданно горько усмехнулся. – Лет в семнадцать я, наверное, о таком и мечтал. Я бы предложил ей бежать со мной куда-то на край света. А сейчас я понимаю, что бежать – некуда. А почему ты спрашиваешь?

Тонкс печально улыбнулась, подумав: «Какое счастье, что Люпин не владел легилименцией», – и помотала головой, чувствуя, как к глазам опять подступают слезы.

====== 6. Империо ======

Наутро Тонкс проснулась с тяжелой головой. Отсутствие нормального количества еды и вино сделали свое дело. Ее мутило. Люпин ушел глубокой ночью, и она сразу же провалилась в сон. По уму надо было сходить до аптеки, но она решила страдать по полной. И пусть мир узнает, что Нимфадора Тонкс пала жертвой неразделенной любви и двух бутылок красного!

Однако плану не суждено было сбыться. В дверь настойчиво постучали, а затем раздался звучный мужской голос:

– Между влечением

и содроганием,

Между возможностью

И реальностью

Падает тень..

Вот так кончится мир:

Тонкс поплелась к двери и распахнула ее, заканчивая знакомое стихотворение:

– Не взрыв, но всхлип. Здравствуй, папа, – и, вяло чмокнув родителя в щеку, упала на диван в гостиной.

– Тяжелая ночка? – обладателем звучного голоса оказался невысокий, чуть полноватый мужчина лет за сорок с очень живыми и добрыми глазами.

– Ты правильно угадал. Не взрыв, но всхлип, – Тонкс накрыла раскалывающуюся голову подушкой.

– Я не угадал. Мне Люпин напел, – Тед Тонкс присел на край дивана, игнорируя валяющееся на нем разноцветное белье.

– Предатель. Никогда больше не буду с ним пить, – пробурчала Нимфадора.

– Здравое решение, дочка, – он постучал по ее коленке. Тонкс приподняла подушку, встретилась с его взглядом и простонала:

– Ничего не было, пап. Только алкоголизм с ностальгическими нотками.

– Это хорошо. А то Ремус утром с таким видом заявился, будто хотел сказать, что он теперь должен на тебе жениться.

Тонкс под подушкой заулыбалась.

– Современный мир, па. Никто никому ничего не должен. Но мы, правда, только бухали.

– Смотри у меня. Мать тебя проклянет, если выйдешь замуж за оборотня.

– Пап, это звучит так романтично, что, может, я зря его ночью домой выперла?

– Кого я воспитал! – деланно посетовал Тед.

– Очевидно, кого и планировал. Кто мне с колыбели Элиота с Байроном читал? Нечего вываливать на детские мозги все эти драмы.

– Солнышко, Люпин – это не романтическая драма, а социальная. Искать деньги на проживание, терпеть отказы на собеседованиях и видеть брезгливое к себе отношение – его жизнь полна унижений. А унижения ломают личность. Хотя мне очень симпатичен Рем, ты знаешь. Как друг.

– Почему мы вообще о нем говорим? – Тонкс наконец убрала подушку под голову и уставилась на отца.

– Ты проводишь с ним много времени, а он, будь я неладен, влюблен в тебя.

Тонкс вспомнила: то же говорил и Снейп, а этот не ошибался. Да она и сама понимала, что Люпин никогда ей ни в чем не откажет.

– Я не давала ему повода на что-то рассчитывать, па. Мы просто друзья, – заверила она отца.

– Уверена? Утром он говорил так странно, что я подумал об обратном.

Тонкс задумалась, припоминая вчерашнюю попойку, и тут ее осенило... Вот же пьяная дура!

– Черт!.. Я кажется, действительно наболтала вчера лишнего, а он, видимо, принял это на свой счет... – ей ужасно хотелось рассказать все отцу, но она понимала, что, во-первых, нельзя, а, во-вторых, это напугает его еще сильнее перспективы заиметь зятем Ремуса.

– Не буду спрашивать, кто был предметом твоих мыслей в тот момент, детка. Но я рад, что это не Люпин. Ремус – мой хороший друг, и он отличный человек, но я надеюсь, ты найдешь себе молодого, перспективного парня без отягощающих. А с Ремом будь аккуратнее. Не мучай его.

Тонкс кивнула.

– Хорошо, пап. Поняла. Серьезно.

– Я тут тебе кое-что принес. Успел заскочить в аптеку, – и Тед поставил перед ней маленький круглый пузырек. – Аптекарь сказал: две капли на стакан воды, и ночных приключений как и не было.

– Спасибо, па. Ты – лучший. Как мама?

– Как всегда. Переживает за тебя.

Тед ласково улыбнулся дочке, похлопал ее по ноге и встал.

– Так, мне пора на работу. Если что, звони. Номер ты знаешь, – отец Нимфадоры работал с магглами, и это было удобно в плане связи.

Когда он ушел, Тонкс выпила стакан воды, который он оставил на небольшом столике, и еще долго крутила в руке маленький пузырек с зельем. Ее мало волновало, что там себе думает Люпин. Хотя в голове только и звучали его слова: Снейп был когда-то влюблен. Она понимала, что это более, чем нормально. Но мысль о том, что в его жизни были другие женщины, теперь сидела под кожей, как воспаленная заноза. Думать о том, что он мог любить другую, было невыносимо, но не думать об этом она тоже не могла. Ей-то он в любви никогда не признавался.

С изрядным мазохизмом Нимфадора представляла себе юную тетю Цисси.

«Он вообще западал исключительно на самых красивых. Смешно, правда?» Смешно, аж до слез... Та идеальная Лили давно мертва, а в то, что бывший Пожиратель Смерти так и не смог забыть первую любовь, верилось с трудом. Правда, она тоже не смогла. Но эту мысль Тонкс постаралась сразу же отогнать – слишком уж безнадежно. Нарцисса? Вполне вероятно... Ее Нимфадора недолюбливала с детства. Мать не разорвала отношения с младшей сестрой, и они изредка виделись, и Тонкс всегда кожей чувствовала, с каким пренебрежением на нее смотрела тетка. В те моменты она ощущала себя гадким утенком. Все три сестры Блэк были как на подбор: яркие, высокие и красивые. Точеные женственные фигуры, тонкие аристократические черты лиц. А она... она себя в зеркале, вообще, видела?

В двенадцать лет Тонкс считала себя уродиной и воспринимала свой метаморфизм, как иронию природы, – не получилось красиво, пусть сама разбирается. Внешность действительно можно было полностью менять, но постоянно ходить с чужим лицом энергозатратно, хотя Тонкс пробовала, слишком уж крепко в память врезался разговор с тетей Цисси, случившийся незадолго до первого отъезда в Хогвартса.

– Ты действительно уже можешь произвольно менять черты лица? – надменным тоном спросила миссис Малфой. Тонкс смотрела в ее прекрасные голубые глаза и чувствовала себя еще хуже, чем обычно. Нос защипало от тонкого аромата терпких дорогих духов тетки.

– Да, тетя Цисси.

– И долго ты можешь удерживать чужое лицо?

– Около получаса...

– Хорошо. Я бы на твоем месте приложила все усилия, чтобы развивать этот дар, – и Нарцисса отвернулась к сестре, а Тонкс все смотрела на идеальный профиль тетки и думала о том, что Нарцисса, наверное, предпочла бы отравиться, родись она такой, как Тонкс. Или ходила бы всю жизнь с чужим лицом...

Тонкс не понимала, почему она теперь вспоминала все это, но накручивать себя ей явно хотелось.

Снейп объявился через неделю. Пришел поздним вечером, не проронив ни слова, крепко обнял и сразу же увлек в спальню. Тонкс не знала, что сказать, и поддержала игру. А, может, и не нужно было ничего говорить. Так же без лишних слов они занимались любовью, и как же было хорошо, пока Тонкс не поймала его взгляд. Снейп чуть улыбнулся и, прикрыв глаза, продолжил целовать ее.

Это был первый раз, когда он отказался войти в ее сознание во время близости. И все, что терзало ее последние дни, обрушилось на душу с новой силой. Она настолько привыкла, что каждый раз, когда это позволял зрительный контакт, Снейп видел ее мысли, что теперь без той запредельной близости, что давала легилименция, Тонкс чувствовала дистанцию.

После она все-таки решилась спросить:

– Ты занят в выходные?

– Да. Нарцисса просила зайти.

Тонкс снова замолчала, лишь подумав свой вопрос. Но Снейп не реагировал. Он не читал ее, или крайне успешно делал вид.

– Что-то случилось? – пришлось произнести вслух.

– Пока Люциус отдыхает в Азкабане, Нарцисса попросила помочь разобраться с Драко.