Текст книги "После перемен (СИ)"

Автор книги: Извращённый отшельник

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 15 страниц)

– Раз инициатива ваша, тогда благодарю вас лично за приглашение. Это было неожиданно, – Акане кивнула и направилась к особняку, каждый шаг подобен мазку кисти мастера по чистому холсту – точный, уверенный, неповторимый.

Когда она скрылась, старик Изаму выдохнул и произнёс:

– Что ж, игра началась.

– Всё так, господин, – ответила Саяка. – И уверена, она станет вашим лучшим ходом.

Изаму ничего не ответил, только постучал тростью по каменной дорожке, как дирижёр, готовящийся к началу грандиозной симфонии.

…

Сад особняка Кобаяси превратили в настоящий шедевр японских сказаний. В центре возвышалась традиционная сцена из тёмного лакированного дерева, окружённая фонарями, с которых свисали бумажные подвески. Каждая из них имела иероглиф удачи, и когда ветер касался их, те начинали петь свою тихую песню.

По краям сада стояли ширмы с росписью на тему четырёх сезонов Японии. Весенние цветы сменялись летними грозами, осенние клёны уступали место зимним снегам. А над всем этим великолепием парили ветви сакуры, роняя свои лепестки, подобно благословению с небес.

Невесты начали занимать свои места на татами. Каждая старалась держать спину прямее бамбука, понимая – их оценивают даже сейчас. Между ними слышались приглушённые разговоры:

– Ямадзаки-сан, какая приятная встреча, – фыркнула Рика, намеренно садясь рядом со старой знакомой – Минако. Говорила она ровно, но явно с лёгкой насмешкой.

Бровь Минако едва заметно дрогнула, но она сохранила безупречное выражение лица.

– А, Танака-сан, как неожиданно. Я думала, после учёбы в Америке, вы предпочитаете западный стиль мероприятий.

– Уфуфуфу, – Рика склонила голову, её улыбка стала ещё шире. – А вы, как всегда, полагаете, что знаете обо мне всё. Но на самом деле, Ямадзаки-сан, вы всё так же предсказуемы.

В воздухе почувствовалось напряжение.

Минако чуть приподняла подбородок, голос остался мягким, но в словах прозвучала острота:

– Если это так, то мне жаль, что вы всё ещё тратите на меня своё внимание.

Контр-нокдаун.

Чуть дальше от них расположились Юна и Хина. Контраст между ними был разительным – как если бы луна и молния оказались рядом. Юна, сидевшая с прямой спиной, выглядела так, будто была погружена в собственные мысли. Хина же сидела напряжённо, скрестив руки на груди, взгляд скользил по остальным девушкам, будто анализировала каждую.

– Не нервничаешь? – вдруг спросила Хина, обращаясь к Юне.

Та медленно перевела на неё свой мягкий взгляд и улыбнулась.

– Нервничать? Нет, зачем? Этот вечер просто ещё один опыт.

– Тч! – Хина фыркнула, откинув голову назад. – Ты слишком спокойная. Раздражает.

– Хм… – Юна продолжала снисходительно улыбаться. – А ты слишком напряжена. Наверное, твой способ чувствовать себя сильной?

Хина прищурилась, но во взгляде промелькнуло больше уважения, чем злости.

– Ладно, Широсаки. Ты мне начинаешь нравиться.

И тут…

Акане Фудзивара приблизилась к своему месту, и все разговоры мгновенно стихли. Её появление изменило саму атмосферу в саду. Она села на татами с грацией императрицы, едва заметным движением поправив рукав юкаты. Взгляд был спокойным, но холодным, как лёд, что заставило некоторых девушек нервно отворачиваться.

Минако и Рика переглянулись, негласно обменявшись мнением.

– Кажется, – тихо пробормотала Рика. – Теперь всё станет ещё интереснее.

Минако слегка кивнула, выпрямила спину ещё сильнее:

– Не ожидала увидеть здесь Фудзивару. Однажды я проиграла ей на районных по Го. И с нетерпением жажду реванша.

Хина, отведя взгляд от Акане, коротко усмехнулась:

– Вот это я понимаю – уверенность!

Но сидевшая рядом Юна ничего ей не ответила, лишь тихо наблюдала за Акане, словно стараясь понять её. Кажется, она показалась ей более интересной, чем другие.

Сцена была готова. Сад затаил дыхание. Даже фонари, казалось, горели чуть ярче, предвкушая начало представления.

Тук… тук… тук…

Шаги служанки Харуно по деревянному помосту прозвучали как удары древнего храмового колокола. Она появилась на сцене подобно духу из старинных легенд. И всё в ней безупречно: чёрная юката, как символ тени, следующей рядом с господином. Идеальная осанка. Взгляд, который не позволял игнорировать её присутствие.

Все разговоры мгновенно стихли, как если бы их срезало острым лезвием тишины. Харуно окинула собравшихся своим фирменным взглядом – одновременно тёплым и пронизывающим насквозь, затем учтиво поклонилась.

– Добрый вечер, уважаемые гостьи, – её голос зазвучал как музыка, каждая интонация была отточена годами практики. – Благодарим вас за то, что почтили своим присутствием это особое мероприятие, организованное семьёй Кобаяси.

Шелест ткани. Девушки невольно подались вперёд, когда Харуно сделала драматическую паузу.

– Но сейчас… – она чуть понизила голос, создавая напряжение. – Настало время представить того, ради кого этот вечер был организован. Наследника семьи Кобаяси.

Бу-дум. Бу-дум. Бу-дум!

Сердца невест почему-то забились чаще. Может из-за атмосферы вечера, а может кто-то из них, действительно, сгорал от любопытства, предвкушая увидеть, что же там за наследник, которого столько времени скрывали от общественности. Даже Акане, обычно невозмутимая как зимнее озеро, почувствовала, что её пульс участился.

– Встречайте. Ямагути Казума, – торжественно объявила Харуно.

И за ширмой послышались шаги…

Глава 8

Воздух в саду застыл. Девушки хотели зрелища. Кто же наследник Кобаяси Group? Может, какой-нибудь мелкий жирдяй? Или самовлюбленный нарцисс? А может и то и другое в одной персоне.

Ширма отъехала в сторону, и перед гостьями предстал Казума. Это мгновение, как молния посреди ночного неба. И время снова продолжило ход. Юноша без заминки прошёл дальше, к центру сцены. Необъяснимо спокойно, будто проводил подобные мероприятия с понедельника по пятницу. В лёгкой походке чувствовалась скрытая уверенность, что заставила всех девушек невольно выпрямиться, чтобы быть под стать. Кто-то из них сглотнул. Кто-то сжал пальцы на ткани юкаты. Вообще-то, этот вечер был стандартным приглашением и не было обязательной причины заводить какие-либо любовные отношения с женихом. Не им это решать, а старшим в семьях. Но почему в саду Кобаяси девичьи сердца застучали так громко?

Юката на Казуме глубокого чёрного цвета сидела идеально, как если бы её соткали из ночного неба, без единой звезды. Однако черноту разбавляли редкие серебристые рисунки в виде типичных японских облаков, изображаемых в старинных книгах. Тёмно-красный пояс подчёркивал его силуэт, создавая впечатление клубящегося алого тумана. Красавец, как ни посмотри.

Но больше всего внимания привлекала его маска. Да-да. Маска. Харуно всё-таки заставила его напялить её(не саму Харуно) и прикрыть синяки.

– К-кицунэ? – едва слышно выдохнула Рика.

Белая маска с красными узорами, изображающая легендарного лиса-оборотня, скрывала верхнюю часть его лица. Только губы оставались видны, что изогнулись в загадочной полуулыбке, от которой по спинам невест пробежали мурашки. Вот же проходимец! Как он чувствовал! Атмосферу, да и вообще.

Мысли девушек закружились вихрем.

Минако задержала взгляд на его фигуре, стараясь сохранить внешнее спокойствие: «Такой высокий… и эта осанка… Но почему маска? Что-то скрывает?»

Рика, едва заметно прищурившись, тоже скользнула взглядом по его телу: «Не толстяк – уже плюс. Уверенный взгляд. Или это маска его делает таким? Интересно, как он выглядит без неё?»

Хина подалась вперёд, точь оценивая соперника перед матчем: «О-го! Фигура что надо! Уж точно не слабак. Интересно, есть ли в нём хоть капля характера, или он просто одомашненный, как и куча других богатеньких наследничков?»

Юна наблюдала за ним с мягкой улыбкой, взгляд изучающий: «Маска хитрого лиса… любопытный выбор. Скрывать лицо – значит скрывать эмоции. Но его движения говорят больше слов. Как себя подать – точно знает.»

Сатоми аккуратно поправила рукав юкаты, стараясь не выдать нервозности: «Он держится с достоинством. Даже если носит маску, за ней, кажется, скрывается кто-то сильный. Или, может быть, ему просто неуютно? Надеюсь, он окажется добрым человеком.»

А Акане…

Не шевелилась. Её сердце билось в грудной клетке, как перепуганная кошка в ванне. Маска Казумы, как символ, резонировала слишком сильно с их прошлым. Вечно загадочный, непобедимый её соперник: «Казума… Пусть ты не помнишь меня. Не знаешь, кто я, кем мы были друг для друга. И даже если теперь передо мной кто-то новый – знай, когда-то ты уже снял все маски передо мной…»

Воздух в саду явно потяжелел от напряжения, как перед летней грозой. В хорошем смысле, конечно.

Казума остановился в центре сцены. Его фигура в маске казалась вырезанной из древней легенды. Недоступной. Мифической. А этот взгляд в прорезях маски – завораживал.

Он слегка наклонил голову, приветствуя собравшихся. Казалось, простой жест, а напряжение достигло нового пика. Бедные девочки.

– Добрый вечер, – его голос, уверенный и глубокий, разорвал тишину сада. Оборона девчат под угрозой! – Благодарю вас за то, что приехали.

Девушки грациозно кивнули. Парочка незаметно поёрзали. Казума сделал небольшую паузу, взгляд за маской скользнул по рядам невест. И продолжил, улыбнувшись:

– Для меня этот вечер тоже стал сюрпризом. Когда впервые услышал о данном мероприятии, подумал, что дед решил провести что-то вроде семейного собрания. Потом узнал, что здесь дело посерьёзнее. На самом деле, мы с дедом просто собирались посмотреть сумо. Хотя, признаться, я в этом полный профан.

Невесты переглянулись, кто-то тихо улыбнулся, оценив его откровенность. Честность, особенно неожиданная, часто подкупает.

– Но, как бы ни сложился этот вечер, считаю, что главное – возможность провести его в хорошей компании, – добавил Казума. Его голос стал чуть теплее, но всё ещё оставался уверенным. – Наши семьи сотрудничают уже много лет, и я искренне надеюсь, что совместный вечер послужит не только укреплению этих связей, но и станет приятным воспоминанием для каждого из нас.

Он чуть выпрямился, скрестив руки за спиной, и вдруг в его позе появилось что-то озорное:

– А теперь позвольте сказать пару слов о своей необычной маске. – Он слегка коснулся её пальцами, вызвав среди молоденьких невест лёгкий интерес. – Да, это простое и изящное решение явно добавляет мне загадочности. Возможно, больше положенного. Однако, должен признаться: это не стильный выбор, а – вынужденная мера.

Его губы дрогнули в лукавой улыбке.

– Если вам вдруг стало интересно, что я скрываю за ней, скажу честно: ничего особенно пугающего. Разве что пара синяков, которые я не хотел бы превращать в центральное событие вечера.

По рядам раздались тихие смешки. Даже самые напряжённые лица расслабились, а у кого-то на губах появилась лёгкая улыбка. Самоирония Казумы была заразительной и создала непринуждённость в обстановке.

– Поэтому, постараюсь показать себя таким, какой я есть внутри, будучи в маске снаружи. Теперь же, позвольте первым выступить на этой сцене и согласно традициям показать своё выступление для вас.

Девушки улыбнулись. Это был неожиданный ход со стороны жениха – отдуваться на сцене, ещё и первым. Обычно выступали только невесты, показывая те или иные свои навыки. Иными словами жест Казумы был встречен более чем одобрительно.

Он обвёл взглядом всех присутствующих и произнёс с лёгкой ухмылкой:

– Петь я умею, но скверно, – среди девушек прозвучал лёгкий смешок. – На музыкальных инструментах тоже не играю, хотя, возможно, упускаю свой шанс стать гением кото?

Хина не сдержалась и прыснула в кулачок.

– Однако, – сделал Казума эффектную паузу. – Кое-что я всё же могу предложить.

Невесты переглянулись, некоторые удивлённо, другие с явным интересом.

– Задайте мне любой вопрос, – объявил он. – По любой теме. Необязательно личной. И я постараюсь ответить честно. Иными словами, сыграем в викторину.

– Хооо? – Рика прищурилась, как кошка, заметившая интересную добычу. – Любой вопрос?

– Абсолютно, – подтвердил Казума, излучая уверенность человека, которому нечего бояться. – Можете быть первой.

Рика задумалась на мгновение, затем изогнула губы в хитрой улыбке и спросила:

– Хорошо, Казума-сама. Тогда скажите, если бы вы оказались в пустыне с одним литром воды, но к вам подошёл чужак и попросил поделиться, как бы вы поступили?

Некоторые девушки удивлённо посмотрели на Рику.

– Ого! – выдохнула Хина. – Вот это вопрос…

Минако едва заметно нахмурилась: «Как грубо ставить его в такое положение…»

Но Казума… Казума только усмехнулся под маской. Он сделал вид, что глубоко задумался, хотя его поза оставалась расслабленной.

– Интересный вопрос, Танака-сан, – начал он, складывая руки за спиной. – Рассмотрим его с научной точки зрения. Человек в пустыне, в среднем, теряет около литра воды в час из-за испарения. При температуре +40°C этот показатель увеличивается. Следовательно, один литр воды может продлить жизнь совсем немного.

В саду повисла тишина.

– Значит, вы бы отказали? – Рика подалась вперёд, чувствуя подвох.

Казума покачал головой.

– Нет. Поделился бы. Причин несколько. Первая – если этот незнакомец дошёл до меня в пустыне, значит он либо невероятно везучий, либо чертовски опытный путешественник. В любом случае, такой человек может оказаться полезным для выживания. Во-вторых, если он просит воду, а не пытается отобрать её силой, значит – либо честный человек, либо слишком слаб для драки. В обоих случаях это не угроза., – он выдержал паузу. – Но если честно, скорее всего, отдал бы ему половину воды просто ради того, чтобы посмотреть, кто из нас умрёт от обезвоживания первым. Интересный эксперимент, согласитесь?

Рика моргнула, явно не ожидав третьего пункта ответа. На лице промелькнуло неприкрытое восхищение.

– Не совсем практично, – признала она с лёгкой усмешкой. – Но неожиданно.

– Спасибо, – ответил Казума и добавил с долей иронии: – Рад, что вы оценили мои навыки выживания.

Пара девушек хихикнули, а Сатоми Куросаки тихо пробормотала себе под нос:

– Такой странный.

Акане же молча наблюдала за происходящим, но в глазах таился опасный блеск. О, она прекрасно узнавала эту манеру речи Казумы, его способность превращать любой разговор в свою игру. Посмотреть, кто умрет в пустыне первым? Такое точно в стиле «плохого» Казумы.

Сам Казума же молча выпрямился, дав девушкам время на размышления, его поза как бы говорила: «Ну? Кто осмелится задать мне следующий вопрос?»

Хлоп!

Хина Окубо внезапно хлопнула в ладоши, привлекая к себе внимание. В отличие от остальных девушек, она не пыталась казаться утончённой, наоборот, излучала боевую энергию.

– Хорошо, Казума-сама, – начала она с дерзкой улыбкой. – А если вопрос будет не про пустыню, а про бой?

Любопытство вновь сверкнуло в глазах девиц.

Казума слегка приподнял бровь, но остался невозмутимым.

– Удивите меня, Окубо-сан.

Хина ухмыльнулась и сказала чуть громче, чем нужно.

– Представьте: вы один, а против вас трое противников. Все без оружия, но настроены серьёзно. Ваши действия?

– Кья! Как страшно… – тихонько ахнула Сатоми, прикрыв рот рукавом юкаты.

Минако поморщилась: «Какая вульгарность. Спрашивать наследника Кобаяси о драках…»

Но Хина явно наслаждалась произведённым эффектом, зелёные глаза вон как разгорелись азартом.

Казума, не меняя выражения лица, сделал шаг ближе к краю сцены, руки всё ещё оставались сложенными за спиной.

– Трое против одного, говорите? – протянул он задумчиво, склонив голову набок. В его позе читалось что-то опасное.

– Именно! – подтвердила Хина, её глаза блеснули ещё большим предвкушением.

Тишина.

И Казума ответил:

– Знаете, Окубо-сан, если эти трое окажутся такими же очаровательными девушками, как присутствующие здесь, думаю, с удовольствием сдамся в плен.

Повисла тишина.

ЧТО ОН СКАЗАЛ⁈

У девчонок взрыв мозга:

«Как пошло! Но почему я улыбаюсь⁈»

«А он не из скромных!»

«Что… прям справился бы с тремя…»

«Хи-хи! Уделал эту выскочку!»

Девушки хлопали глазами от столь неожиданного ответа. При том, ответ-то был сам по себе не прост и не случаен. Казума использовал слабости в вопросе Хины, ведь та не озвучила никаких подробностей о противниках или окружении. Она и сама приоткрыла рот, понимая, как легко он контр-атаковал её. Затем, опомнившись, выпалила с красными щеками:

– Н-нет! Если они будут мужчины!

– А-а, – протянул Казума с притворным разочарованием. – Это, конечно, менее интересный сценарий. – и усмехнулся, однако тут же стал серьёзным и продолжил: – Что ж, если всё-таки бой неизбежен, приму его. Трое против одного – конечно, сложная задача, Окубо-сан, но я не готов проигрывать.

Хина спросила всё ещё с пунцовым лицом:

– И каким образом вы собираетесь победить?

– Если противников трое, значит они уже нарушили правила поединков, – странным тоном ответил Казума, что у девиц пробежались мурашки, а Хина и вовсе не моргала. – В таком случае, и я не обязан играть честно. Использую всё: окружение, запретные удары, отвлекающие маневры. В реальном бою важна не красота техники, а результат. И если уж драться – то только за победу.

Хина застыла, явно впечатлённая не столько словами, сколько тем, КАК он это сказал. В его голосе звучал опыт. Но затем она расплылась в широкой улыбке:

– Вот это ответ! – и, забыв про все правила этикета, показала большой палец. – Сразу видно – человек знает, о чём говорит!

– Благодарю за комплимент, – Казума слегка поклонился. – Хотя, признаюсь, предпочёл бы избежать ненужного боя и не проверять теорию на практике.

«Врёшь, – пронеслось в голове у Акане, внимательно наблюдавшей за ним. – Ты уже проверял. И не раз…»

Казума отступил к центру сцены и произнёс:

– Кто хочет задать следующий вопрос?

«Невесты» переглянулись, каждая из них явно начала размышлять над тем, как бы загнать его в тупик.

Юна Широсаки подняла руку с такой плавностью, что, казалось, даже ветер в саду замер, чтобы не мешать её движению.

– Казума-сама, – девичий голос прозвучал мягко, но со скрытым озорством. – Раз уж вы в маске кицунэ, позвольте спросить. Если бы вы могли выбрать любого ёкая себе в компаньоны, кого бы предпочли?

– О! – оживился Казума. – Вопрос по мифологии. Это я люблю. Дайте подумать…

Он сделал вид, что глубоко задумался, постукивая пальцем по маске:

– Обычно в таких случаях выбирают драконов – они сильные, мудрые, величественные. Или кицунэ – хитрых и загадочных лисов. – И обвёл взглядом собравшихся. – Но я бы выбрал Каракасу!

– Кого-кого? – Хина чуть не поперхнулась.

– Каракасу, – повторил тот с явным удовольствием. – Старый потрёпанный зонтик-ёкай с одним глазом и длинным языком. Он ещё забавно прыгает на одной ноге.

По саду пронёсся удивлённый шёпот. Даже Юна, хоть и ожидавшая необычного ответа от наследника, казалась озадаченной.

– Но почему? – спросила она с искренним любопытством.

Казума усмехнулся:

– А вы представьте, как это будет выглядеть на деловых встречах. Все такие серьёзные, в костюмах, галстуках, с графиками, а тут я и мой верный прыгающий зонтик, показывающий всем язык. Забавно же.

Девушки прыснули со смеху. Даже Минако, пытавшаяся сохранять серьёзность, не удержалась от улыбки.

– К тому же, – продолжил он уже серьёзнее, – Каракаса – обычный зонтик, который от долгого использования обрёл душу. Разве он не напоминает о том, что иногда самые простые вещи могут стать особенными, если вложить в них достаточно любви? – Казума сделал паузу. – Ну и в дождь такой компаньон точно пригодится. Наверняка, остаться одному под ливнем – неприятное чувство. Так что мой выбор – Каракаса.

– Спасибо за ответ и столь удивительный выбор, Казума-сама, – покачала головой Юна, её глаза светились удовлетворением. Сама же подумала: «Найти мудрость и повод для улыбки там, где другие видят просто старый зонтик. Интересно…»

– А вам за вопрос, Широсаки-сан, – кивнул Казума.

Тем временем Минако выпрямила спину ещё сильнее, хотя казалось, что дальше уже некуда. На точёном лице появилось выражение светской дивы, готовой вести непринуждённую беседу о высоком искусстве.

– Казума-сама, – начала она мелодично. – Позвольте задать вопрос более традиционного характера.

– Конечно, Ямадзаки-сан, – кивнул тот. – Надеюсь, вы не спросите, с каким традиционным японским оружием я бы хотел подружиться?

По саду снова пробежали смешки. Хина фыркнула, стрельнув в него глазками. Юна улыбнулась. Как легко он этим вопросом задел их обеих. Что уж сказать, наследник Кобаяси отлично играет, а как красноречив.

– Нет, что вы, – Минако изящно поправила рукав юкаты. – Я хотела бы узнать ваше мнение о чайной церемонии. Как вы относитесь к этому древнему искусству?

«Вот оно, – промелькнуло в голове у Рики, – классический вопрос от классической японской невесты.»

Казума на мгновение замолк, явно не ожидав такого поворота.

– Чайная церемония… – протянул он задумчиво. – Знаете, у меня с ней сложные отношения.

– Вот как? – Минако приподняла идеально выщипанную бровь.

– Да, – кивнул он, вспомнив из глубин памяти информацию об этих церемониях. – Понимаете, каждый раз, когда я пытаюсь постичь глубину этого искусства, случается что-нибудь неординарное.

– Например? – в голосе Минако появилось неприкрытое любопытство.

– Ну, например, – Казума почесал щёку под маской, – однажды я так увлёкся созерцанием чаши, что не заметил, как чай остыл. А когда попытался его выпить, случайно поперхнулся и облил рубашку. В другой раз я так старался правильно держать чашку, что у меня затекла рука. И затем я понял, оказывается, звук падающей чайной чаши прекрасно гармонирует с криком испуганного мастера чайной церемонии.

Улыбались почти все. Даже Акане прикрыла рот рукавом, пытаясь скрыть улыбку. Ох, уж эта его откровенность. Не боится показать свои недостатки, а это многого стоит.

Минако, слушая его, выглядела так, будто не знала – ужасаться ей или смеяться.

– Но, – Казума поднял палец. – Несмотря на все мои неудачи, я глубоко уважаю это искусство. Просто, видимо, чайная церемония тоже имеет чувство юмора. По крайней мере, в моём случае.

– То есть… – Минако явно пыталась найти в этом ответе, нравится ли ему нечто подобное традиционное, – вы не против чайных церемоний?

– Что вы! – Казума картинно приложил руку к сердцу. – Я за! Всегда! Просто, думаю, мне нужна очень терпеливая учительница. И, желательно, чайный сервиз из небьющегося материала.

Сад снова наполнился улыбками. А Минако не выдержала и покраснела: «Боже, он умудрился превратить мой идеальный вопрос в фарс, но почему-то я даже не могу на него злиться. И про учительницу… Это был намек, чтобы я его научила? Или он просто шутит… Какой же Казума-сама сложный!»

Сатоми нервно теребила рукав юкаты. Все остальные уже задали такие интересные вопросы, а она… она даже не знала, стоит ли вообще что-то спрашивать. Но взгляды других девушек и выжидающая тишина буквально заставили её поднять руку.

– Эм… Казума-сама, – начала она тихим голосом, чуть покраснев. – Можно… можно тоже задать вопрос?

– Конечно! – ободряюще кивнул он.

Сатоми слегка улыбнулась, набираясь смелости:

– Я хотела спросить про цветы.

– Про цветы? – в голосе Казумы прозвучало искреннее удивление.

– Да, – она опустила глаза. – Если бы вы могли быть любым цветком, каким бы хотели стать?

– О-хо-хо! – вдруг выпалила Хина. – Наконец-то нормальный женский вопрос!

– Тише ты! – шикнула на неё Рика.

Казума задумчиво потёр подбородок:

– Интересно. Уверен, большинству в голову в таких случаях придет образ сакуры – она красивая, благородная. Или хризантемы – символа императорской семьи. Но я бы выбрал одуванчик.

– Одуванчик⁈ – Сатоми удивлённо распахнула глаза.

– Именно! – подтвердил он с энтузиазмом. – Это же самый оптимистичный цветок из всех, что я знаю. Растёт где хочет, как хочет и когда хочет. Бетон треснул? Одуванчик тут как тут!

Девушки заулыбались, глядя на его воодушевление.

– А ещё, – продолжил Казума, – у него потрясающая система распространения. Представьте: стоит подуть ветру – и сотни маленьких парашютиков разлетаются по миру. Прямо как бизнес-империя с франчайзингом! Ну и, самое интересное, – его глаза за маской блестели, – одуванчик умеет быть разным. Сначала жёлтый и яркий, потом белый и пушистый. Умеет меняться, но при этом остаётся собой. Всё тем же одуванчиком. А ещё…

Казуму было не остановить:

– Его совершенно невозможно победить! Сколько бы садовники не боролись с одуванчиками, те всё равно возвращаются. Настоящие сорняки-оптимисты!

Сатоми рассмеялась, прикрыв рот рукавом:

– Казума-сама, вы… вы удивительный! Превратить простой одуванчик в такую интересную метафору…

– Ну что вы, – он картинно поклонился. – Просто нельзя недооценивать цветок, который умудряется жить везде, всегда добивается своего и при этом остаётся таким солнечным. Хотя… – его взгляд хитро прищурился за маской, – возможно, я просто пытаюсь оправдать тот факт, что в детстве постоянно дул на одуванчики и разносил их семена по всему Токио. Наверняка, садовники меня за это очень, хм, любили.

Сад наполнился смехом.

«Как у него это получается⁈» – подумала Сатоми, искренне улыбаясь.

Когда смех немного утих, а Казума уже готов был сделать шаг назад, чтобы дать всем возможность передохнуть, голос подала Акане Фудзивара.

– Казума-сама, – начала она c нотками в голосе, от которых остальные девушки невольно напряглись. – У меня тоже есть вопрос.

Что-то в её тоне заставило Казуму чуть выпрямиться. Даже сквозь маску кицунэ было заметно, как он сосредоточился.

– Внимательно слушаю, Фудзивара-сан.

Акане слегка наклонила голову, и чёрные глаза сверкнули в свете фонарей:

– Скажите, если бы вам пришлось выбирать между правдой, которая причиняет боль, и ложью, которая дарит счастье – что бы вы предпочли?

По саду пронёсся тихий шёпот. Вопрос оказался острее меча.

– Ох… – выдохнула Сатоми.

Хина присвистнула:

– Вот это заход…

Казума задумался. Затем медленно улыбнулся:

– Фудзивара-сан, давайте я отвечу вам не как наследник Кобаяси, а как человек, который сейчас стоит перед вами в маске лиса. – он сделал паузу, затем подумав снова о том, хотел бы он всё вспомнить или же нет, ответил совсем не так, как хотел: – Я выберу правду. Даже если она больнее тысячи ножей.

– Почему? – в голосе Акане промелькнуло что-то похожее на волнение.

– Потому что ложь – всего лишь маска, – ответил он просто. – А я, как видите, и так уже в одной. Двух масок многовато даже для кицунэ, не находите?

Акане впервые за вечер позволила себе лёгкую улыбку:

– Но разве не бывает ситуаций, когда ложь во спасение лучше жестокой правды?

– Бывает, конечно, – кивнул Казума. – Например, когда девушка готовит суп, который получился, скажем так, на любителя. Тут можно и соврать. Но, – он поднял палец, – в по-настоящему важных вещах. В том, что касается чувств, отношений, доверия – только правда. Потому что счастье, построенное на лжи – ничто иное, как замок из песка. Красивый, но недолговечный.

Акане смотрела на него так пристально, словно пытаясь что-то понять:

– Даже если эта правда может разрушить всё?

– Особенно тогда, – твёрдо ответил Казума. – Иногда, Фудзивара-сан, нужно позволить чему-то разрушиться, чтобы построить что-то настоящее. Хотя… – он вдруг усмехнулся, – возможно, я просто плохой архитектор и не умею строить красивые замки из лжи. Но, возможно, в одном из таких сейчас и живу.

В саду повисло молчание. О чём он говорит? И что за печаль в его голосе? Каждая из девушек по-новому посмотрела на Казуму. Акане же кивнула, в глазах промелькнуло что-то нечитаемое:

– Благодарю за честный ответ, Казума-сама.

– Благодарю за глубокий вопрос, Фудзивара-сан, – ответил Казума и обратился уже ко всем «невестам»:

– Что ж, благодарю вас за потрясающие вопросы, – в его голосе впервые за вечер прозвучали искренние, тёплые нотки. – Признаться, я ожидал чего угодно, включая расспросы о корпоративных стратегиях. Но вы… – он сделал паузу, окидывая взглядом девушек, – превзошли все мои ожидания. Пустыня и вода, драки и ёкаи, цветы и правда… Лучшая викторина. И за это, – он чуть поклонился, – я вам искренне благодарен.

В саду на мгновение повисла особая тишина – та, что бывает, когда люди не знают, как реагировать на неожиданную искренность.

– А теперь, – Казума выпрямился, и озорливо улыбнулся, – я с удовольствием уступаю сцену вам.

Спустившись по ступеням, он на мгновение замер. Взгляд карих глаз скользнул по рядам – каждая из девушек была прекрасна по-своему, каждая излучала особое очарование. Но сесть рядом с кем-то означало бы проявить предпочтение. А он слишком хорошо понимал цену таких жестов.

Заметив уединённую скамью под сливой, направился туда. Спокойно, уверено.

– Умно, – тихо хмыкнула Хина.

– Очень тактично, – кивнула Минако.

– И дипломатично, – добавила Рика с лёгкой улыбкой.

Юна просто загадочно улыбнулась, наблюдая за ним своими прозрачными глазами.

Сатоми облегчённо выдохнула – теперь не придётся волноваться о том, сядет ли он рядом.

А Акане… Акане смотрела на его силуэт под деревом. Она помнила другого Казуму – того, кто никогда не боялся нарушать правила. Но сейчас, даже потеряв память, он оставался верен своим принципам: никогда не играть чужими чувствами.

Харуно вышла в центр сцены и слегка поклонилась:

– Благодарю за внимание. Теперь настало время для выступлений наших уважаемых гостий. Каждая приготовила небольшое представление, которое раскроет частичку её души. Первой выступит Ямадзаки-сан.

Минако поднялась с такой грацией, будто всю жизнь только и делала, что тренировалась вставать красиво. В движениях чувствовалась особая уверенность, которая появляется только после многих лет обучения этикету.

Когда она поднялась на сцену, слуги уже успели установить традиционный стол для каллиграфии. Минако опустилась на колени перед ним с эталонным изяществом.

– Сегодня, – прозвучал ее голосок, – я хотела бы поделиться с вами искусством, которое, как говорил мой дедушка, отражает саму душу Японии.

И взяла кисть. В саду воцарилась тишина. Даже ветер затих, чтобы не помешать.

Первый взмах кисти – уверенный и плавный. Чёрная тушь легла на белую бумагу, создавая изящную линию. Второй взмах дополнил её, превращая простые штрихи в нечто большее. Минако двигала рукой медленно, но каждое движение было выверенным, точным.

– Ого, – тихо присвистнула Хина. – А девочка-то старается…

На бумаге постепенно проявлялись иероглифы, один за другим складываясь в небольшое стихотворение:

"В тихом саду

Лепестки кружат

Душа поёт"

– Хайку? – прошептала Сатоми. – Как красиво…

Минако закончила последний штрих и подняла свиток, демонстрируя его зрителям. Каждый иероглиф был написан безупречно, как если бы сошёл со страниц древнего манускрипта.