Текст книги "Зеркало вод (СИ)"

Автор книги: Инна

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 9 страниц)

4

Дверь возвышалась стеной: двустворчатая, массивная и старая, бордового цвета, настолько темного, что края выглядели черными, будто опаленными огнем. По периметру стелился орнамент в виде геометрических фигур, а в центре каждой створки красовалась резьба: глаз с вертикальным зрачком и улетающие от него четыре птицы. Силуэт напоминал Роберту личную печать, хотя птицы на двери выглядели водоплавающими, с длинными тонкими ногами, огромными крыльями и вытянутыми шеями.

В детстве, в дни свободные от заседаний, Роберт любил приходить в Совет с отцом и всегда останавливался у двери в главный зал, рассматривая орнамент. Ему мерещилось, что фигуры перетекают в символы, символы превращаются в буквы, и если он чуть-чуть подумает, то сможет прочитать послание. Много позже хранитель объяснил, что периметр состоит из зашифрованных слов древнего языка, но шифр утрачен и даже хранители не в состоянии прочитать надписи, а в рисунке скрыта загадка.

В зале уже собрались, но заседание еще не началось. Роберт представил, как они перешептываются, кидают украдкой взгляды на королеву и председателя, пытаясь угадать причину задержки.

Нет бы сразу распахнуть дверь, но Роберт медлил. Войти и перечеркнуть почти девять лет жизни, как будто ничего не случилось. Еще не поздно отправить мысленное сообщение матери и повернуть прочь, отсрочив решение, или вообще отказаться. Он накрыл ладонями центральный узор, остро ощутив нехватку энергии, искринок, слетающих с пальцев, силы, достаточной, чтобы двери задрожали и отворились.

– Ожидаем кого-то еще, Ваше Величество? – Роберт узнал голос Малкольма. Низкий, чуть раскатистый, глухим рокотом пролетел по залу.

«Хватит ждать. Пора», – Роберт толкнул створки, распахнул двери и вошел. Раздалось несколько удивленных вскриков, присутствующие в зале замерли.

Он шел по центральному проходу к своему обычному месту на возвышении по правую руку от королевы, стараясь двигаться со свойственной ему стремительностью, но левая нога не слушалась, и каждый шаг давался с трудом. Неожиданно все встали и склонили головы в знак особого почтения. Роберт добрался до кресла, повернулся к залу, обвел глазами стоящих перед ним людей. Вот они его сторонники и противники. В основном противники, сторонников у него было немного.

По воле обстоятельств Роберт вошел в политику в возрасте двадцати лет и Совет увидел не будущего короля, а неразумного мальчишку, которого нужно осадить и поставить на место. Роберт не умел, а скорее, не желал вникать в политические тонкости и закулисные игры, не молчал, когда ему полагалось молчать, шел напролом и совершенно не хотел ни в чем уступать. Его просьбы игнорировались, решения оспаривались, в итоге Роберт уверовал, что Совет не согласен с ним всегда, в независимости от предложения.

И вот они стоят взволнованные, опустив головы. Подобной реакции Роберт не ожидал. Он поднял руку, призывая к вниманию, и увидел глаза, направленные на него, и неподдельную радость на лицах.

– Не могу поверить, но вы мне действительно рады! – воскликнул он со смущенной улыбкой.

– Девять лет, Роберт, – сказал председатель, – с вашего последнего заседания прошло почти девять лет.

– Какое счастье, что вы вернулись! – И это говорил Малкольм, один из наиболее ярых его оппонентов.

– Можно подумать вы по мне соскучились? – Роберт невольно избрал ироничную манеру разговора, все еще ожидая подвоха. – Девять лет. Немного задержался. Могу заверить, это было непреднамеренно.

Он собирался еще пошутить, но передумал, уж больно серьезные лица были у его подданных. После стольких лет противостояния, в нем наконец увидели короля.

«Для этого понадобилось умереть», – с грустью подумал Роберт.

– Я надеюсь вы не откажетесь председательствовать на сегодняшнем Совете, – предложил Малкольм.

Роберт кивнул и открыл заседание. Все расселись по местам. Он немного помолчал, выдерживая паузу.

– Полагаю у многих ко мне вопросы. Отвечу по возможности, и продолжим по текущей программе.

– Ваше присутствие сегодня на Совете… возвращаетесь в политику? – спросил Малкольм.

– Ответом будет «да», – Роберт широко улыбнулся.

В зале раздались приглушенные возгласы, все зашумели. Роберт снова окинул взглядом помещение, и воцарилась тишина.

– Будете присутствовать на всех заседаниях? – продолжил Малкольм.

– Ежедневно – нет, слишком большая нагрузка. Если оповестите заранее, раз в неделю собираюсь приезжать на расширенное заседание. Насколько я помню, у вас плавающий график, – Роберт повернулся к председателю. – Можно ли это организовать?

– Конечно, Роберт, без проблем. Еще могу присылать вам еженедельный отчет, – ответил председатель.

– Да, спасибо, будет очень кстати.

– Роберт, вопрос о вашем самочувствии, если позволите? – запросил Малкольм.

– Я в порядке. И согласно отчету врачей, меня ожидает полное выздоровление. Вы именно это хотели узнать?

– Да, вы, как всегда, правильно поняли, – Малкольм одарил присутствующих лучезарной улыбкой, он вполне оправился от первоначального шока. – Но особой уверенности у вас нет, не так ли?

«Ах ты старый хитрец, Малкольм», – подумал Роберт: – Не в данном случае. Я доверяю своему врачу.

– До вашего тридцатипятилетия осталось всего несколько месяцев. Нас ожидает коронация? – спросил кто-то из зала. Новое лицо, этого человека Роберт не знал.

– Совершенно верно, через полгода. Времени должно хватить на подготовку к церемонии.

Малкольм покосился на левую руку Роберта – рукав задрался, оголив поврежденный участок кожи. Роберт поспешно натянул рукав.

– Чтобы уже полностью отбросить вопросы о здоровье, как проходит ваша регенерация?

– Процесс начался, но идет медленно, поэтому и даю себе несколько месяцев. Тем не менее, с регенерацией или без, я в состоянии исполнять свои обязанности.

– Охотно верю, Роберт, – неожиданно мягко проговорил Малкольм и быстро отвел глаза, но во взгляде мелькнуло нечто странное.

Это выражение. Оно появлялось в глазах матери, друзей, знакомых. У хранителя, когда тот приехал с первым визитом. Сейчас Малкольм посмотрел точно также. Роберт задумался. Поначалу он воспринял это как жалость, но то, что отразилось на лице Малкольма больше походило на чувство вины, ведь Роберту не пришли на помощь, оставив погибать на малоизвестной планете.

5

Они встретились после заседания, выбрав для беседы уютный кабинет. Стол, кресла, небольшой диван у стены, стеллажи с книгами. Приоткрытое окно-дверь выходило на широкий балкон с видом на бухту. Снаружи стояла полуденная тропическая жара, в воздухе скопилась влага, духота сковывала движения. Роберт закрыл окно, плотно задернул шторы, включил настольную лампу – мягкий свет, которой создавал в кабинете атмосферу комфорта – выбрал кресло возле стола. Малкольм придвинул кресло с другой стороны и сел напротив. «Как студент и учитель», – подумал Роберт, с той лишь разницей, что учительское место занимал он, а не Малкольм.

Старейший представитель Совета и наиболее консервативный, Малкольм чем-то напоминал Роберту деда со стороны матери, разве что был моложе. Высокий, худощавый, с еще только начавшими седеть волосами. Строгий и несколько чопорный, всегда подчеркнуто официальный. С Малкольмом было сложнее всего. Он не просто не соглашался, но абсолютно не принимал всерьез молодого принца, давая понять, что Роберта для него не существует. И продолжал игнорировать по прошествии шести лет.

Роберт не торопился с беседой, спокойно рассматривал собеседника, предоставив Малкольму возможность начать первому.

«А он постарел, седины, так точно добавилось! – думал Роберт. – И стал еще худее, будто высыхал с каждым годом. Но глаза прежние, карие, живые. И взгляд. Вина ушла, осталась легкая ирония».

– Действительно рад вас видеть, – сказал Малкольм.

– Всегда предполагал, вы больше радовались, что от меня избавились.

– Ну что вы, Роберт! – Малкольм натянуто улыбнулся и вздохнул. – Пожалуй, придется объяснить. И разговор предстоит не из легких, трудно признавать собственные ошибки.

– Ошибки? То, что со мной обращались как со щенком, всего лишь ошибка? – Роберт ответил резче, чем следовало и помрачнел. Он не собирался давать волю эмоциям, но не сдержался.

– Вы не совсем правы, – спокойно возразил Малкольм. – Я могу продолжать?

– Да, конечно.

Роберт подумал, что если еще раз его назовут не правым, то вскипит. Нервы никуда не годились, самоконтроль он так и не восстановил.

– Проблема, с которой мы столкнулись никак не относилась к вашему возрасту или темпераменту. Хотя темперамент тоже имел значение. Вам известно, почему коронацию проводят в возрасте тридцати пяти лет?

– Полная передача кода короля, а по сути набора ментальных способностей, в сознательном и достаточно зрелом возрасте. Это официальная формулировка.

– Именно. Вам передача кода технически не требуется, церемония предстоит формальная.

Роберт нахмурился.

– Ребенок в королевской семье рождается с купированным набором способностей, максимизация происходит во время коронации. Вы же владеете кодом в полном объеме. Ума не приложу как так получилось, возможно у хранителей найдется объяснение. А теперь представьте, что столкнулись со вчерашним подростком, обладающим неуемной и почти неуправляемой силой? Подростком, который не осознает своих возможностей и давит, взглядом, голосом, жестом. Вас попросту боялись.

– Не понимаю.

– Мы боялись вас, Роберт. Мы все. Отсюда и желание, отстранить, осадить и взять под контроль – срабатывал элементарный инстинкт самосохранения. Надеюсь вы сумеете простить и нас, и вашего деда.

– Не предполагал ничего подобного, – пробормотал Роберт. – Почему никто не пытался со мной поговорить?

– Мы переусердствовали, со страху наложили в штаны, – усмехнулся Малкольм и сделал паузу, чтобы Роберт оценил неожиданно жаргонное выражение.

Роберт молчал и хмурился, шутка осталась без внимания.

– Вы росли без отца. Только Винсент обладал достаточной мощью и авторитетом, чтобы направлять и сдерживать.

– То есть ломать об колено показалось наиболее эффективной стратегией? – Роберт разозлился. Особенно досаждало то, что позволил себе злиться. Он встал и подошел к окну, раздвинул шторы, пропуская в комнату солнечный свет. Лодки лениво покачивались на спокойной волне, над кромкой горизонта переливалась дымка. Блики на воде слепили глаза, и Роберт зажмурился, подумав, что на балконе не хватает вистерии. Он вернулся в кресло, хромая нарочито сильнее.

– Послушайте! Ваша личная трагедия, отъезд и все последующее… Мы виновны да, недооценили опасность. Совет обсуждает вопрос об уменьшении внешнего сотрудничества. Поверьте, никто не мог предположить, что с вами такое произойдет.

– Да ну? – протянул Роберт.

– Роберт, помилуйте! Неужели вы думаете… Но… Да и как?.. Это же… невозможно! – Лицо Малкольма побагровело, и Роберт испугался, что старику стало нехорошо. Поднялся, чтобы оказать помощь, но Малкольм быстро справился с собой и пробормотал:

– Эмоции, всего лишь эмоции. Я в порядке.

Реакция сказала больше, чем Роберт рассчитывал. Ни Малкольм, ни любой другой представитель Совета не имели ничего общего с цилиндром. Эти люди консервативны, порой упрямы, но благородны и честны. Воспитывать подростка, потому что так посчитали правильным, это одно, а пытаться его убить, совершенно иное. Ненасилие. Правила незыблемые, впитанные, усвоенные, отработанные. Подобные Малкольму перешагнуть черту не в состоянии, мысли бы не возникло.

– Я все понял, спасибо, – проговорил наконец Роберт.

– Вы и сейчас давите, – улыбнулся Малкольм. – Не осознаете и давите, особенно, когда теряете контроль.

– Нервы. Работаю над этим, – примирительно сказал Роберт.

Он успокоился, буря в душе улеглась, поговорили на отвлеченные темы, затронули попытку королевы уйти в отставку. Если прямой наследник отсутствовал, предусматривался механизм передачи королевского кода искусственно, чем Совет и собирался воспользоваться.

– Участвовали в церемонии? – поинтересовался Роберт, подумав, что Малкольм на роль лидера вполне бы подошел. Интересы Тарры для него превыше всего.

– Церемонии? И этот цирк вы называете церемонией! – эмоционально воскликнул Малкольм.

– Почему цирк, кто мог предположить, что передача не состоится? – удивился Роберт. Реакция Малкольма его позабавила.

– Несмотря на весь трагизм, ситуация выглядела комично, – Малкольм позволил себе улыбнуться. – Мы долго отбирали кандидатов, затем голосовали. Наконец верховный хранитель приступил к процедуре передачи кода и не смог этого сделать. Дошло до того, что ритуал опробовали на всех восьми претендентах.

– Восьми? – переспросил Роберт. – Думал кандидатов было больше.

– Покажу вам список. В основном из старинных аристократических семей, – Малкольм достал коммуникатор и подал Роберту. – Вот, смотрите.

Роберт знал их всех. Большинство относилось к элите, входили в Совет. Двое – обычные ребята, ровесники, и даже один пилот, они вместе учились. «Искали подходящий набор способностей», – догадался Роберт.

– Не вижу в списке ваших племянников, – заметил он.

Не принимали участия, – Малкольм посерьезнел. – Мэтт рвался, но я запретил. Не с его репутацией идти во власть.

6

У дверей кабинета Роберта ожидали. Небритый молодой человек, лицо которого показалось смутно знакомым. Он явно нервничал, переминался с ноги на ногу.

– Себастиан Белл, – представился парень, протянув Роберту руку. – Я занимаюсь Башней. Давно искал встречи. Если помнишь, мы пересекались во время учебы в университете.

– Конечно помню, – улыбнулся Роберт и подумал, что Себастиан мало похож на руководителя. Взъерошенный вид, недельная щетина и покрасневшие глаза. Похоже, проводит в Башне и все свободное время.

– Я тут подумал, – Себастиан замялся, – Может ты к нам заедешь? Ребята обрадуются.

– Почему бы и нет? Могу прямо сейчас, – согласился Роберт. Визит в Башню входил в его планы. – Не собирался сегодня, но к чему оттягивать.

– Ага. Уф, – Себастиан почесал подбородок. – Не думал, что получится уговорить так легко. Подвезти?

– У меня свой транспорт, – отказался Роберт.

Башня располагалась в северной части Арты, вдали от высотных зданий и жилых домов, и занимала немалую территорию. Строения Башни окружал внушительных размеров парк, имелось даже озеро, идеально подходящее для отдыха после смены.

Роберт снизился и неожиданно разволновался, когда Башня, словно огромное древнее чудовище, возникла прямо перед ним. До отъезда с Тарры Башня входила в число его обязанностей. Конечно, работа здесь не то же самое, что водить звездолет, но ему нравилось.

Роберт приземлился на стоянку вслед за Себастианом. Воздух казался особенным: запахи прелой коры, листьев, ароматы душистых трав. В парке не было традиционных аллей и клумб с цветами, он скорее походил на густой лес. В тени деревьев стояла прохлада.

Себастиан распахнул двери, и они вошли в главный зал. По кругу прижавшись друг к другу громоздились терминалы, половина из них пустовала. Обычная смена – это десять операторов в главном зале и еще двое в куполе на обработке данных. Все терминалы задействовали редко, в аварийном режиме. Роберт огляделся в поисках знакомых лиц. Двоих, как и Себастиана, он помнил по университету, остальных видел впервые. Принципиально новая команда, молодые ребята, его поколение и младше. Роберт начинал здесь студентом, и на него смотрели свысока. Прошло немало времени прежде чем он смог завоевать доверие. Да, в Башне многое изменилось.

– Смотрите кого я вам привел! – воскликнул Себастиан.

Ребята обернулись, вскочили с мест и возбужденно зашумели. Себастиан представил одного за другим, добавив:

– Не знал, что приедешь сегодня, а то собрал бы всю команду.

Привлеченные шумом из купола спустились еще двое, и Роберт увидел Найджела, пилота из их пятерки. Старый приятель ошалело уставился на него.

– Здравствуй, Найдж, рад тебя видеть. – Роберт протянул руку.

– Как раз собирался тебя навестить, – замялся Найджел.

«Глаза виноватые, взгляд бегает. Да что же такое! Ему каждому повторять, что нет никакой вины?»

– Все нормально, Найдж, Магда мне объяснила.

Найджел облегченно выдохнул и повеселел.

– Слышал ты в Совете шороху навел.

– Совет закончился два часа назад, как же быстро распространяются новости! – усмехнулся Себастиан.

Он говорил в своеобразной полушутливой манере. Но Роберт хорошо представлял, как тот реагирует в экстремальной ситуации, спокойно и рассудительно. Башня требовала серьезного подхода.

– Так может позвать ребят? – спросил молодой парень с копной непослушных светлых волос, то и дело падающих на глаза. – Я мигом всем сообщу.

– Не нужно, – сказал Роберт. – Ребятам в ночную смену выходить, или мое появление равносильно аварии?

Операторы заулыбались и расселись по местам.

– Время, – сказал Себастиан, лицо его стало серьезным. – Роберт, присоединишься?

– Нет, с Найджелом посижу, – улыбнулся Роберт и пошел к лестнице, ведущей в купол, стараясь чтобы хромота не выглядела столь заметной.

Подниматься было тяжело, спина разболелась, он пожалел, что не воспользовался лифтом.

Под сводом вдоль стены находился еще один ярус терминалами. Роберт сел на свободное место со словами:

– Давно не бывал в наблюдателях.

– Прости, что не прилетели к тебе на помощь, – угрюмо пробормотал Найджел.

– Магда рассказала почему. И хорошо, что не приехали, не хватало еще жертв.

– Мы пытались обойти приказ. Я сдался первым, – Найджел поморщился. – Понимаешь, болевой порог у меня невысокий. Ребята выдержали дольше, но не намного. Больше всех продержалась Магда, думаю, исключительно на упорстве. И отдачей ее сильнее всех накрыло.

– Хм, не знал. Прости, – нахмурился Роберт. Магда не сказала, что они сопротивлялись. А он еще и бахвалился, нехорошо.

– Не думал, что нас настолько легко сломать, – невесело хмыкнул Найдж. – Никогда не делай такого с людьми, когда получишь право.

– Постараюсь, – пообещал Роберт, решив умолчать об откровениях Малкольма, и сменил тему. – Давно в Башне?

– Уже шесть лет.

– Нравится?

– Да, – Найдж улыбнулся, – неожиданно, правда?

– Ты всегда говорил: что угодно, но только не Башня. – рассмеялся Роберт.

– Ага, боялся… сам знаешь, чего. Но как-то попробовал и затянуло. И с э-ээ… выходом мне повезло, не так все страшно.

Роберт тихонько хмыкнул. Согласно суевериям и традициям Башни перед началом смены не принято упоминать об аварийном выходе.

В Башне путешествовали. Полеты к другим мирам, анализ информационного поля планет, составление звездных карт. Технология кантары – двигателя сознания – позволяла отправить разум оператора в странствие, когда его тело спокойно лежало в кресле, не покидая Тарру. Передвигались слоями. Чем выше слой, тем дальше летело сознание, тем больше получалось увидеть и собрать данных. Выходили обычно группой, где лидер вел, объединяя усилия и увеличивая возможности.

Но у путешествий имелась обратная сторона. В независимости от опыта и способностей операторов регулярно выбрасывало из системы – срабатывал аварийный выход. Сознание отключалось, часто вызывая неприятные ощущения. Кому-то выход давался легче, у кого-то происходило тяжело. Найджелу повезло, его выход оказался легким. Иногда аварийный выход задействовали специально, если сознание оператора уходило настолько далеко, что появлялся риск не вернуться. Именно по этой причине в Башне не работали женщины. Аварийный выход на женском сознании не срабатывал, что при определенных условиях могло привести к гибели оператора.

– Слушай, Найдж. Во время учебы, как ко мне относились окружающие? – внезапно спросил Роберт.

– А ты не помнишь?

– Не обращал внимания, меня это мало волновало.

– С чего вдруг понадобилось сейчас? – удивился Найджел.

– Любопытно, – Роберт пожал плечами.

– Не любили. Вернее, любили, только те, кто хорошо знал. Многие завидовали, статусу или таланту.

– Кто-то выделялся особо?

– Ну, конфликтные ситуации ты должен знать.

– Меня интересует скрытая неприязнь, – сказал Роберт.

– Нужно подумать, – Найджел потер лицо и улыбнулся. – Я же был на твоей стороне и мало общался с неприятелем.

– Меня боялись?

– Да, и многие. Считалось, что ты подавляешь, даже опасались с тобой летать. О нашей команде ходили страшилки.

– Всегда думал, что никого не заставляю, всего лишь поддерживаю баланс между свободой и дисциплиной.

– Верно. Тебе это отлично удавалось. И разгильдяйства не терпел, и закрывал глаза на второстепенные вещи, – согласился Найджел. – Еще о тебе слагали легенды: лучший пилот, самый быстрый.

– Восхищались и боялись, – резюмировал Роберт.

– В Башне до сих пор восхищаются, вон как ребята обрадовались. Но возьмем того же Себастиана. Он когда-то на практике попал к тебе на теоретический курс и долго возмущался, что его направили к ровеснику.

– Ага, он здорово разозлился, – улыбнулся Роберт.

– Потом, конечно, остыл, не думаю, что затаил обиду, но запомнил, что ты сильнее. Башню у него не вздумай перехватывать.

– Не задумывался о конкуренции, и о том, что это может кого-то задевать, – нахмурился Роберт.

– О, да, тебе все давалось легко, а ребятам приходилось пыхтеть, и результаты оказывались в половину хуже.

– Знал бы ты, насколько это обманчивая легкость, – покачал головой Роберт.

– Вспомни одиночный полет? Ты пришел первым, оставив всех далеко позади. Особенно сокрушался племянник Малкольма, который в предыдущий раз на этом же маршруте получил высший результат.

– Мэтт? Почему он выполнял полет во второй раз?

– Не помню. Наказали за что-то и обнулили результаты. Со штрафниками сурово обходятся, – заметил Найджел.

По экрану бежали ряды символов. Группа ушла далеко, окружающий мир выглядел спокойным. Разве что, небольшая световая полоска слева. Роберт мгновенно включил связь.

– Себ, возмущение пространства по левому краю, концентрация тридцать процентов.

– Понял, ухожу, – спокойно отозвался Себастиан.

– Пожалуй, вернусь к работе, – Найджел заторопился.

– Увидимся еще. Вспомнишь что-то, свяжись, – улыбнулся Роберт и повернул к лифтам.