Текст книги "Зеркало вод (СИ)"

Автор книги: Инна

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 9 страниц)

2

Встреча с Электрой растревожила. Снова перед глазами встала картина осыпающихся в море осколков. Роберт отчаянно моргал, желая, чтобы изображение исчезло. Но осколки горели и падали, а он срывался с места и летел.

Повинуясь внезапному порыву решил навестить родителей Айрин. Вывел флаер из столицы и отдал на управление автомату, чтобы успокоиться. Откинулся в кресле, потирая виски. На соседнем сидении лежала коробка с пирожными – из кафе не получилось уйти с пустыми руками. Вынул из кармана цилиндр – литой, не раскручивается. Вещь совершенно незнакомая и не похоже на таррианскую. Возможно, индивидуальный дизайн? Сам увлекался изобретениями, особенно во всем, что касалось транспорта. Флаер, на котором разбилась Айрин, его разработка. И зачем жене понадобилась скоростная машина?

Прикосновение к цилиндру не давало никаких ощущений, будто вещь не имела истории. Но Айрин держала эту штуку в руках, а Электра хранила, значит, должны остаться следы. Почему он не чувствует? Потерял и эту способность?

Роберт раздраженно отбросил цилиндр. Сделал несколько глубоких вдохов, отгоняя картину с осколками. Какое отношение цилиндр имел к Айрин, почему это надлежало сохранить в тайне? Вариант сюрприза-подарка отмел сразу. Похоже на что-то личное и важное для нее.

Роберт ни в чем не стеснял жену, не имел от нее тайн. Хотя и не говорил о проблемах, чтобы не волновать, не вмешивал в политику. Не скрывал, но умалчивал. Жена, скорее всего догадывалась, но делала вид, что принимает игру. Нервозность Айрин он бы почувствовал, не мог не почувствовать.

«А если она закрылась? Нет, маловероятно», – Роберт потряс головой.

Родители Айрин, Карл и Эльза, жили в Литтоне, небольшом городке в пятидесяти минутах полета. Под крылом показались знакомые терракотовые крыши. Дом Карла находился в спокойном тихом районе, лежащем в стороне от центра. Роберт переключился на ручное управление и пошел на снижение. Спохватился, что не предупредил. Они могли уехать или вообще сменить место жительства. Ладно, попытается, раз уж прилетел. Привычно направил флаер на посадочную террасу. Подхватил коробку с пирожными и направился к входу. «Лестница», – Роберт скривился. Ступеньки давались тяжело.

После спуска разболелась спина. Сейчас только понял, что устал, и хорошо бы оказаться дома, растянуться на полу в гостиной. От лежания на жесткой ровной поверхности боль уходила. Перед входом затормозил, раздумывая не повернуть ли обратно. Но дверь открылась.

– Что мнешься как неродной? – Карл улыбнулся. – Сбежать надумал? Не получится. Я за тобой с террасы наблюдаю.

Они обнялись. Карл, не принимая возражений, потащил его в дом, искренне радуясь, как дорогому гостю. Роберт тяжело плюхнулся в кресло и замер, ожидая, когда боль в спине утихнет. В комнату вошла мать Айрин, вздрогнув, остановилась. Плотно сжатые тонкие губы, суровый прищур светлых глаз – неподвижная скорбная статуя. Эльза всегда его недолюбливала, хотя он и не понимал причины, повода не давал. Возможно предчувствовала что-то? А теперь ненавидит и подавно. Роберт не забыл ее обвинений, гневных, отчаянных, брошенных в лицо сразу после окончания церемонии. Впрочем, он и сам себя винил, сильнее чем кого бы то ни было. Не останься Айрин с ним, ее судьба могла сложиться иначе.

Роберт улыбнулся, грустно, примирительно, в конце концов, у них общая боль. Эльза подошла к нему, схватила за руки, пристально всматриваясь в глаза.

– Ты изменился, – констатировала, отстраняясь.

Роберт пожал плечами:

– Не получилось выполнить твое пожелание. Хотя старался.

– Я не со зла, – сказала Эльза. – Продолжишь язвить, выставлю за дверь.

– Не буду, – пообещал Роберт.

Эльза говорила без ненависти, будто простила, отпустила прошлое. Забрала коробку, которую он все еще держал в руке. Раскрыла, заглянула внутрь, улыбнулась совсем по-доброму:

– Пирожные, надо же. Умеешь, если хочешь.

Карл прикатил столик с напитками. Когда успел?

Разложили пирожные. Тарелки с цветочным ободком, миниатюрные невесомые чашечки, ровно на один глоток, изящные ложечки. Как и весь дом, мягкий, уютный, с плавными изгибами. И сад. Лиловые кисти вистерии обвивались вокруг колонн, заглядывали в окно. Карл распахнул балконную дверь, и в комнату потянулся нежный аромат. Светло-зеленые листья, забавно перекрученные стволы на ажурных конструкциях, душистые соцветия, все это всколыхнуло нечто давно забытое. Роберт пытался уловить воспоминание, но не удержал и досадливо поморщился. После операции возникли проблемы с памятью. Хранитель нашел причину: Роберт заставил себя кое-что забыть. Вполне объяснимо, учитывая то, что с ним случилось. Однако неприятные моменты Роберт помнил. Значит было что-то похуже. Дальше «похуже» фантазия не шла, но хранитель сканировал его память, а обмануть сканер невозможно. Понимание, что Кристофу известно то, чего он не помнит, оставляло неприятный осадок.

Айрин не походила на мать ни внешне, ни вкусом. Предпочитала минимализм, простоту и строгость, и садом, особым увлечением матери, не интересовалась, оставляя Роберту заниматься растениями. Времени хватало только на цветы в кадках, не требующие усилий и особого ухода. Роберт часто уезжал, порой надолго, оставляя жену в одиночестве. Чем она занималась, кроме серфинга? Айрин не жаловалась, не упрекала, а он верил, что она независима, нравился ее непростой, порой вздорный характер, и только сейчас Роберт задумался, как многого не знал, не вникал, не придавал значения.

Эльза спокойно за ним наблюдала, а на лице Карла читались вопросы. Роберт разрешающе кивнул.

– Как ты? Официальные источники молчат, а слухи ходят самые разнообразные, – поинтересовался Карл.

– Нормально в целом. Если не получится восстановиться на собственном ресурсе, запустят искусственную регенерацию.

– Почему не начали сразу? – удивился Карл.

– Доктор Альберт считает, что в таком случае, способность к природной регенерации будет утеряна. А так, всего лишь временные неудобства.

– Ты еле ходишь, я же видел, – не согласился Карл.

– Устал и набегался, – Роберт ответил уклончиво.

– И глаза больше не синие. Цвет как у моря перед бурей, – заметила Эльза.

– Меня все еще штормит, – улыбнулся Роберт. – Отдохну, будут синие.

– Собираешься возвращаться в политику? – спросил Карл.

– Не знаю, не решил пока. Если честно, возвращение меня пугает, – Роберт подумал, как хорошо, что с Карлом можно говорить откровенно. Нынешний председатель Совета, к нему заезжал, приглашал на заседание. Роберт не дал ответа, пообещав подумать.

– Совет обрадовался твоему возвращению, – заметил Карл.

– Неужели? – Роберт скривился. – Я скорее поверю в то, что Совет самоликвидировался.

– До твоего тридцатипятилетия осталось немного, – задумчиво проговорила Эльза. – По поводу коронации тоже не решил?

– Боюсь, здесь мне так просто не отвертеться, – нахмурился Роберт. – Пока вердикт следующий – не раньше, чем восстановлюсь полностью. В таком состоянии как сейчас не потяну и половины нагрузки.

– Всегда тебя недолюбливала, – сказала Эльза. – Однако не могу не признать, твоя кандидатура лучше, чем стадо всех этих бездельников.

– Заслужил твое признание, – Роберт фыркнул. – Ради этого стоило и помучиться.

– Просила же не язвить, – огрызнулась Эльза. – Тебе рассказали о всем том цирке, что они устроили?

– Я не нарочно, прости. Да. Хранитель упоминал, и объяснил причины, в надежде, что это повлияет на мое решение. Но. Больше всего хочу, чтобы меня оставили в покое. Если и вернусь, то ненадолго, с последующим поиском преемника и передачей обязанностей.

– Смотри, свихнешься от скуки, – заметил Карл.

– То есть расслабляться и ходить под парусом занятие не для меня? – удивился Роберт. – Моя лодка, кстати, разбилась. Унесло в море во время шторма, даже обломков не нашли. Придется новую строить. Еще подумываю о преподавательской работе.

– А как же Башня? Там сейчас новая команда, в основном молодежь.

– Башня – нет, – Роберт помрачнел. – Ни Башня, ни полеты мне не доступны и вряд ли будут. Разве что в качестве теоретического консультанта.

С балкона долетал устойчивый аромат вистерии. Лиловые соцветия манили. Роберт не удержался, поднялся и поковылял на балкон. Он помнил эти цветы, они росли не здесь. И они что-то для него значили. Помнил мягкий рассеянный свет и скользящие тени, тающие в воздухе золотые пылинки и шум, равномерный, повторяющийся.

– Прямо-таки лотос, цветок забвения, – пробормотал он. – Что же я оставил там или кого?

– Выросли, правда? – Эльза подошла к нему.

Вистерии посадили еще до его отъезда. Мелкие, невзрачные растения, робко тянущиеся к солнцу. И вот вымахали, заплели балкон, доросли до крыши.

– За что так меня не любишь, Эльза? – спросил Роберт не оборачиваясь.

– Твой отец был шальным. Пересекались мы как-то, давно. Характер взрывной, тяжелый. Уж больно ты на него похож, боялась, что таким же будешь. Но ты спокойнее, хотя и весь в себе. Если довести, мало не покажется.

– Много ты понимаешь в моем характере? – усмехнулся Роберт, вспомнив сизый туман, бледно-голубые вспышки, и выходящих из марева собственных демонов.

Они вернулись в дом. Роберт снова устроился в облюбованном кресле. Бледно-зеленый напиток остыл, но Роберт все же пригубил, попробовал.

– А… Айрин, говорила, что беременна? – он столько раз за сегодня произнес ее имя и все равно споткнулся.

– Нет… – Эльза выглядела озадаченной: – Карл?

– Карл покачал головой.

Айрин общалась больше с отцом, чем с матерью, делилась с ним многим. Если и Карл не в курсе, то вряд ли она сказала кому-то еще.

– Неважно. Мы тогда сами только узнали, – пробормотал Роберт. – Другое хотел спросить. Айрин что-то беспокоило?

Карл растерянно пожал плечами. За него ответила Эльза:

– Сам мог бы заметить. Последние недели она часто виделась с твоей матерью. Уж не знаю, что они не поделили, но эти встречи Айрин расстраивали.

– Меня, наверное, – улыбнулся Роберт. Он вытащил из кармана цилиндр, положил на стол. – Это как-то связано с Айрин. Поможете разобраться?

Эльза взяла цилиндр в руки, подержала, нахмурилась, положила обратно:

– Неприятная вещь и чужая, не моей дочери.

– Значит, мне не показалось. Не смог уловить никакой истории. Думал, из-за того, что почти ничего не чувствую, – Роберт виновато улыбнулся.

– Не видел этого у Айрин, – подтвердил Карл. – Уверен, что ее?

– Встречался сегодня с Электрой, Айрин просила ее сохранить цилиндр, – объяснил Роберт.

Эльза снова взяла непонятный предмет в руки, сжала пальцами и отбросила, будто обожглась:

– Странная штуковина. Не держи у себя. Я бы не стала.

– Хорошо. Потом разберусь, – Роберт положил цилиндр обратно в карман и поднялся. – Я тогда пойду? Был рад увидеться.

– Провожу тебя, – предложил Карл. Не спрашивая повернул к лифту.

Роберт почувствовал благодарность, подъем по винтовой лестнице он бы не одолел.

3

Мягкий свет предвечернего солнца, длинные тени на террасе. Роберт резко поднял машину и повел круто вверх, пока терракотовые крыши не исчезли из вида. А потом исступленно гнал флаер – на такой высоте никого не встретишь, а на радары плевать он хотел. Почти получилось отдаться скорости и пьянящему чувству полета, но все равно ощущения не шли в сравнение с погружением, единением с кораблем. Роберт снизил скорость, заходя на посадку. До такой степени модернизировать флаер ему не дадут, а космические полеты остались в прошлом.

Вернулся домой на закате. Долго стоял на террасе, наблюдая как солнечный диск тонет в спокойной воде. И лишь когда ночная тьма бархатным покрывалом накрыла Синюю бухту, вернулся в дом. Свет Роберт не включил – он прекрасно ориентировался в сумерках, порадовался, что хоть этого не утратил. С удовольствием вытянулся на прохладном полу, раскинув руки и ноги. Наконец-то! Боль в спине потихоньку отпускала.

Портативный генератор на запястье пискнул, сообщая, что необходима подзарядка. Роберт досадливо скривился, поднялся и поплелся в глубь комнаты. Раздвинув панели стенного шкафа, достал такой же генератор, но с полным зарядом, надел, активировал и лишь затем снял разряженный и воткнул в сеть. Генератора хватало не больше чем на двенадцать часов – приходилось использовать в максимальном режиме. Своей энергии почти не осталось, еще одна проблема, которая должна уйти, если начнется регенерация.

Включил свет и зажмурился, давая глазам привыкнуть. Раз поднялся, нужно что-то делать. Прав был отец Айрин, когда говорил, что от бездеятельности можно свихнуться. Расслабляться он разучился, а после гибели Айрин ушел максимально в работу, чтобы даже на мысли не хватало времени.

Есть не хотелось, спать еще рано. Роберт все-таки приготовил ужин и накрыл стол на террасе. Вот так, немного пищи, волнующие запахи тропической ночи и усеянное крупными звездами небо. Его небо. Как долго он провел под чужими звездами? Вернулся разломанный и разбитый, в очередной раз подняв себя из песчинки. Но что-то утратилось, осыпалось. Важное. Ощущение значимости не проходило. Надеялся, что вспомнит однажды, соберет недостающие осколки.

Айрин любила ночь. Они подолгу просиживали на террасе. От свежего ночного бриза Айрин ежилась, зябко поводила плечами, и Роберт приносил одеяло, укутывал ее. Сердце защемило, показалось, что у перил белеет знакомый силуэт. Роберт вернулся в дом, с силой захлопнул двери. Прошлое не отпускало.

Непонятный цилиндр все еще лежал в кармане. Роберт достал его, попробовал раскрутить, и не достигнув успеха, положил на стол. Никаких ощущений, мертвый предмет.

«Что же это такое? – думал он. – Для чего предназначено? Или сохранено на память о чем-то или ком-то?»

Он так и не разобрал вещи Айрин, попросил мать убрать, сложить в одной из комнат. Здесь вещей осталось немного. Жена любила Сколлент Холл и сразу перебиралась туда, когда Роберт отлучался. Любимый серфинг, ближе к друзьям и родителям – она выросла и училась в Литтоне. Роберт переехал бы в Сколлент Холл и терпел ради жены, но тратить больше часа на ежедневные поездки в столицу, не мог себе позволить. Так и обитали на два, а то и три дома, если учитывать резиденцию в Арте. Айрин шутила, что они, как кочевники.

В Сколлент Холл Роберт не наведывался с тех самых пор, и сейчас вряд ли сможет. Представил, как перебирает ее вещи в поисках разгадки цилиндра. Но если Айрин не захотела держать его дома, вряд ли оставила бы что-то к нему относящееся. Роберт взял цилиндр со стола, сжал в ладони.

Несчастный случай, с этой мыслью Роберт почти смирился. Айрин воспитывали домашней девочкой. Но занятиям в сфере искусства, она предпочитала гонки, обожала скорость и риск, что естественно, не поощрялось родителями. Ей импонировало, что муж – пилот больше, чем его статус и все остальное, даже участие в запрещенных гонках – Роберт тогда был подростком – Айрин воспринимала как своего рода подвиг и этим гордилась, хотя Роберт предпочитал забыть – наказали его строго.

Он возил жену по сложным трассам на больших скоростях. Понимая, что опытный гонщик лучше неумелого новичка, а неумение ее не остановит, Роберт взялся обучать жену. Айрин быстро схватывала и вскоре не уступала ему во многом, она умела водить и не могла так просто не вписаться в поворот на полном ходу. Потому и возникли вопросы, ведь со стороны это выглядело, как если бы Айрин намеренно направила флаер в скалу.

Роберт зажмурился, потряс головой, стиснул кулаки, ногтями сдирая кожу, с силой сдавил цилиндр. Почувствовал резкую боль, как от укола, разжал ладонь, и словно в замедленном действии, увидел, как цилиндр раскрывается, разворачивается, подобно металлическому цветку, врезается острым краями в руку. Боль обожгла ладонь. Роберт вырвал цилиндр, отбросил и вдруг покачнулся, схватился за край стола, размазывая кровь по белоснежной поверхности. «Откуда столько?» В груди сдавило, Роберт силился вдохнуть и не мог, хватал ртом воздух. Знакомый силуэт скользнул по комнате, белое платье, то самое, ниспадающая волна темных волос – Айрин. Роберт потянулся к ней и рухнул на пол. Мир утратил краски, становясь монохромным, удушливая темнота сдавила горло холодными пальцами и накрыла окончательно.

Глава 3

1

Белый свет, приглушенный, неяркий, и звук. Слышался то ли плач, то ли всхлип. Нет, показалось. Тишина, непроницаемая, будто заложило уши. Роберт приоткрыл глаза: белый потолок, попытался повернуть голову – ничего не получилось. Странно как… неподвижность? Или его накачали лекарствами? Что вообще произошло? Лицо Айрин в угасающем сознании, воспоминание обожгло. А вот плач он слышал не сейчас, а когда пришел в себя после восьмимесячной комы. Тогда казалось, что именно звук его разбудил. Роберт не мог двигаться, и врачи опасались, что это необратимо, однако в тот раз обошлось. И повторилось снова?

Роберт попытался позвать, но губы не слушались. Нужно подождать, система уже отреагировала на его пробуждение, скоро подойдет кто-то из медиков.

Ждать пришлось недолго, Роберт прикрыл глаза, когда снова открыл их, рядом находился доктор Альберт.

– Все вопросы – мысленно. Нам еле-еле удалось вас стабилизировать, – доктор отрегулировал спинку кровати, приподнял ее, так, чтобы у Роберта улучшился обзор.

– «Что со мной?» – спросил Роберт.

– Точно не знаем. Сработал аварийный маячок, когда вы потеряли сознание, успели довезти до госпиталя и подключить к аппарату. В крови инородное тело. Извлечь не получилось, как только подбираемся ближе, эта штуковина активируется и вызывает приступ удушья.

– «Она живая или управляемая?»

– Живой организм, да, – подтвердил доктор.

– «Паразит?» – спросил Роберт и уже не для Альберта подумал? – «Еще одна тварь, которая пытается меня убить».

– Сейчас получим информацию, станет понятнее с чем имеем дело. Ваша неподвижность временная, медикаментозная, так объект менее активен. Пока ясно, что это – агрессивный биологический организм, нетаррианского происхождения. Помните, что произошло?

Послышался шум открываемой двери, к доктору присоединились верховный хранитель и глава безопасности Грегори. Роберт сформировал мысленный пакет и сбросил всем присутствующим: встреча с Электрой, цилиндр у него в руках, царапина, кровь, внезапное раскрытие цилиндра.

– Почему вы не показали эту вещь мне, прежде чем разбирать? – укоризненно сказал Кристоф.

– «Не разбирал я, – мысленно возразил Роберт. – Поцарапался, сработало на кровь».

– Вашу кровь, – задумчиво произнес хранитель.

– Хм, вполне возможно, – согласился Грегори.

Роберт почувствовал, что начинает закипать. Рассуждения, разговоры, минимум действия и собственная беспомощность, выводили из себя. Кристоф напрягся, Грегори подтянулся, а Альберт рассеянно моргнул. «Ага, почувствовали, теперь шевелитесь». Липкая волна удушья стянула горло, перед глазами заплясали темные мушки.

– Успокойтесь! – вскрикнул Кристоф. – Я не до конца понял характер паразита, но чем больше вы сопротивляетесь, тем сильнее его воздействие.

Роберт с усилием подавил эмоции, как раз вовремя – он едва не потерял сознание, и медленно произнес, стараясь думать спокойно:

– «Грегори, выясняешь происхождение организма и ввоз на Тарру. Кристоф, ваша с Альбертом задача – найти способ, как от него избавиться. Состояние овоща меня не устраивает».

– Мы работаем над этим, – хранитель поклонился и вышел. Грегори удалился следом, пообещав найти и привезти цилиндр.

– «Хотел бы я знать, почему этот предмет оказался в руках моей жены незадолго до гибели?» – подумал Роберт.

– Верну частично подвижность, – сообщил доктор, меняя настройки в системе. – Но не делайте резких движений. Кристоф прав, вы сопротивляетесь, а паразиту это не по нраву.

– То есть по-вашему, нужно позволить какой-то твари хозяйничать в моем организме? – хрипло прошептал Роберт, наконец-то получив возможность разговаривать.

– Именно так, разрешить адаптироваться. Сейчас покажу вам отчет, – Альберт придвинул экран к кровати. – Видите?

Организм выглядел небольшим – красноватая пульсирующая точка, размером с личинку насекомого, похожая на креветку.

– Данных все еще немного, – продолжил доктор. – Действовать приходится наугад и экспериментировать с лекарствами. Я уже выделил препарат, от которого паразит ведет себя спокойнее и добавил раствор в систему. Не очень хорошо действует на вас, но выбирать не приходится.

– У меня личная просьба, Альберт. Я бы не хотел, чтобы к моему лечению какое-либо отношение имела племянница Малкольма. Надеюсь это не сложно устроить? – попросил Роберт.

Доктор понимающе кивнул.

– Неужели его нельзя вытащить? – Роберт не сводил глаз с креветки, сейчас организм казался безобидным и почти не шевелился.

– Пробовал. Весьма разумная штука, любое действие воспринимает как угрозу и сразу же выделяет в кровь немалое количество разнообразных токсинов. Последняя попытка едва не стала летальной. Равновесие, которого удалось достигнуть – хрупкое.

Вернулся Грегори растерянный и подавленный. Роберт попросил доктора уйти, чтобы поговорить наедине.

– Цилиндр, вернее то, что от него осталось, сдал в лабораторию. У меня есть кое-какие мысли по этому поводу и…

– Маме уже сказали? – перебил Роберт.

– Конечно. Она ждет за дверью.

– Из-за меня сплошные неприятности, – Роберт помрачнел, разговора с матерью хотелось избежать.

– Знаю, не любишь ее расстраивать, – улыбнулся Грегори, – но разве можно такое скрыть?

Роберт вздохнул, закрывая глаза. Своими предыдущими выходками он доставил матери немало проблем и огорчений, если не сказать больше, и вот, когда все более или менее наладилось, снова. Открыл глаза и спросил:

– Так что ты хотел сказать?

– Есть старые данные. Нечто похожее на твоего, гм, жильца, использовали в тюремной практике. Давнее дело, насколько я знаю, закрытое. Технология признана излишне жестокой и запрещена.

– Где использовали? – оживился Роберт.

– Не у нас, естественно. В отдаленных колониях Содружества, в частности, на рудниках. Называлось – поводок, вживляли заключенным.

– Смертникам? Хотя нет, погоди. Если речь идет о рудниках, то предполагалась работа и работа тяжелая. Механизм сдерживания паразита?

– Полагаю, что существует или существовал тогда. Данных нет, – Грег развел руками.

Комната плыла, лицо Грега меняло форму, то вытягиваясь, то сжимаясь. Виски сдавило и отпустило, начало действовать обезболивающее.

– Хм. Не знаю, что меня доконает быстрее, паразит или вещества, которыми Альберт пытается эту тварь успокоить, – пробормотал Роберт.

– Не будь неблагодарным, доктор делает все возможное, – возразил Грегори.

– Где хранилась информация, кто имел доступ? Рассказывай. У меня не так много времени.

Грегори переменился в лице.

– Не то хотел сказать, – быстро добавил Роберт. – Устал, скоро вырублюсь.

– Знали твой отец и я. Содружество обращалось за консультацией.

– Кристоф?

– Я сбросил ему данные. Судя по реакции, не знал.

Роберт болезненно поморщился. Внутри сдавило, с каждым вдохом в легкие впивалась тупая игла. Отец, Айрин, старые демоны, прошлое не уходило. Он не хотел его ворошить, не хотел разочаровываться в родных и близких.

– Роберт?

Наверное, он начал отключаться. Слова Грега доносились как будто издалека. Усилием воли заставил себя сосредоточиться:

– Что собираешься делать?

– Отправлюсь на поиски, – улыбнулся Грегори. – Если в лаборатории подтвердят мою догадку, необходим механизм, нейтрализующий поводок, и способ вывода из организма. Потрясу Содружество, не объясняя причин, рычаги есть.

Роберт кивнул, едва не добавив, что постарается не сдохнуть до приезда Грега, но спохватился и промолчал. Ухода главы безопасности он не заметил, провалился в сон.