Текст книги "На дальних рубежах 2 (СИ)"
Автор книги: Incognito
сообщить о нарушении
Текущая страница: 12 (всего у книги 41 страниц)
– Ты прав, парень. Гордиться нам там нечем. Когда мы выбрались, мы не могли смотреть на нее. Не знали, как себя вести. Мы с Максом, нашим командиром, облажались больше всего. Мы не могли решиться на то, что сделала девчонка. От нее никто не ждал, что она вдруг сделает это за нас... Каждый раз, когда видели ее, тот момент всплывал в памяти...
Коди не договорил, но Джейс понял и без слов. Не только страшные воспоминания, вина, горе и шок оживали каждый раз, когда они видели ее – ненужного свидетеля их малодушия, их секундной слабости. По-своему, он где-то мог понять их. Ему самому часто было неприятно от того, что женщина, с которой он уже был в отношениях, видела его раздавленным и низведенным до полного ничтожества. Но наказывать ее за это? Тем более, когда она нуждалась в поддержке? Джейс не стал ничего говорить, а Коди продолжил.
– Мы сначала были все в раздрае после пережитого. Потерять треть группы для нас не норма. Обычно у нас в конторе при исполнении гибнет один-два процента, и то при исключительных обстоятельствах. Во время учений процент и то выше! А тут двое погибли, третий жив, но очень условно. И вдруг Кора приносит нам копии очень интересных бумажек...
Он разлил еще виски щедрыми порциями и тут же ополовинил свою. Воспоминания явно причиняли боль.
– Оказывается, пока мы охотились за бандитами, кто-то наверху решил, что с ними лучше дружить. И нас по сути слили в качестве жеста доброй воли. Типа подарка Тахири – если сможет нас догнать, то молоток, нас спишут как допустимый процент. Если нет, то и суда нет. Девять человек – потери минимальные в общевойсковом масштабе. А наш полковник, как раз Кейси, слил нас без малейшего сопротивления за хорошее назначение и карьерные перспективы.
Кайл сидел мрачнее тучи. Как один из членов "братства" он мог в полной мере понять, что именно пришлось пережить "зулусам". Мысли Джейса, несмотря на схожее понимание, были сфокусированы немного на другом. Может, его распустили, а может, он выпил лишнего, но от комментариев он не удержался.
– То есть получается, что вместо того, чтобы поддержать друг друга после того, как вы вместе выжили, понесли потери и оказались в одной лодке, вы бросили товарища, которому, как ты сам сказал, обязаны по гроб жизни, – резюмировал он. – Теперь я понимаю, почему она бросила дело, в которое вложила столько души и сил. И почему вы не общаетесь.
Мур бросил на подчиненного резкий взгляд, но одергивать не стал. Джейс же прожигал взглядом Коди. Тот в свою очередь глаз не отводил, но и враждебности не проявлял. За прошедшие годы он уже успел более-менее переварить все, что было связано с той главой в его жизни, и даже понять, как жить дальше. Дерзость раба его сейчас не оскорбляла, хотя слова Джейса попали в самое яблочко. Просто в них не было ничего такого, что сами "зулусы" уже не сказали себе сами.
– Ты прав, парень, – кивнул Коди своей бритой головой. – Не стану оправдываться. Что есть, то есть. Но Кора остается нашей сестрой. И в этот раз... в этот раз все должно быть иначе.
– Это вы с ней решайте. Что знал, я рассказал. А так мы с ней уже два года как не контактируем, – пожал плечами Джейс. Кора, он хорошо это помнил, судила о людях по их делам. Хотя ее преданность "зулусам" вполне могла подарить им второй шанс.
– И при этом ты уверен, что она будет рада вести о тебе, – понимающе хмыкнул Коди.
– Я ни в чем не могу быть уверен, – пожал плечами Джейс. – Я знаю только, что за мной числится довольно большой долг. Немного благодарности – это минимум из того, что я могу сделать.
Коди усмехнулся и покивал головой, прекрасно понимая, что ему говорят на самом деле.
– Ты знаешь, – вдруг обронил он. – А ты мне ее чем-то напоминаешь, она тоже за других могла обидеться гораздо сильнее, чем за саму себя. Но я не враг ей, да и тебе тоже. Никто из "зулусов" ей не враг. Она наша сестра, всегда ею останется. Мы многое вместе прошли, и этого никто не забыл. Да, было дело, сглупили, накосячили. Но мы готовы исправиться, если ей нужна наша помощь.
Мур, чье присутствие явно сдерживало собеседников от излишней резкости по отношению друг к другу, согласно кивнул, поддерживая такой настрой, но Джейс лишь качнул виски в своем сткане и упрямо ответил:
– А зачем ты мне это говоришь? Я – никто и вообще ни при чем. Ты ей это скажи. Может, и поверит.
– Скажу, не сомневайся. Как только она снова на радаре появится, так сразу и скажу. А то сейчас даже ее командование не знает точно, где она.
Джейс снова напрягся, но Коди все понял и поспешил успокоить:
– На задании она, все с ней в порядке.
– На этой позитивной ноте предлагаю прерваться, – улучив момент, чтобы немного развести в стороны явно находившихся на взводе товарищей, вставил свое слово Мур. – Пора об ужине думать, а то разговорами сыт не будешь.
На этом они действительно прервались. Атмосфера стала намного легче и дружелюбнее. Как хозяин дома, пригласивший гостей, за готовку взялся Коди, но товарищи не могли сидеть сложа руки, поэтому при деле оказались все. Коди делал мясо на улице, используя гриль, похожий на половину разрезанной продольно бочки. Называл он этот гриль странным словом "браай", но в любом случае мясо там получилось просто прекрасным.
Разговоры за ужином и после него были легкими, полными баек и анекдотов из жизни. Слушать Мура и Коди было интересно и приятно, их жизни и вне службы были богаты на впечатления. Множилась пустая тара из-под выпивки, за окном уже давно наступила ночь. В какой-то момент Джейс вышел из-за стола и отправился в ванную комнату. Коди с Муром остались один на один. Когда Джейс возвращался, то его немного повело от выпитого, пришлось затормозить. Подслушивать он не хотел, никогда до такого не опускался, но стены из тонкой доски хорошо пропускали звук, и он услышал, как говорили о нем.
– ...вроде парень нормальный, даже в одну из наших команд вписался. Как так может быть, чтобы нормальный мужик продал сам себя, а потом не бунтовал, в бега не ударялся? А теперь еще и к своим хозяевам без ненависти относится? – говорил Коди.
– У всех могут быть разные обстоятельства, – ответил Мур. – Мало ли какая беда у человека? Что ж ему теперь всю жизнь ломать?
Джейс хорошо помнил, как пришел к Карнзу договариваться насчет Томми. Тогда он пылал гневом, в нем бурлила ярость и плескалась ненависть. Но были еще и страх за брата и малая доля отчаяния. Джейс, до того ни разу не сталкивавшийся с одним из главных продавцов людских тел на черном рынке, не знал, как глубоко знаменитый Инквизитор мог заглянуть в душу. Карнз видел Джейса насквозь, и маска бравады не обманула его.
Даже спустя столько лет становилось страшно от того, как быстро Карнз заставил его сменить тон с требовательного на просящий. Все козыри были на руках у Инквизитора, и он планировал растянуть удовольствие, получаемое от унижения Джейса. С тем, что Джейс – добыча более интересная, чем его младший брат, Карнз не спорил, однако соглашаться на сделку не спешил. Отомстить убийце своего компаньона, сживая со свету последнего родного ему человека, тоже вполне подходило Инквизитору.
Тогда Карнз, в своей характерной фальшиво-отеческой манере, которую будет потом так ненавидеть Джейс, разъяснил визитеру, что суть их разговора сводится к простому договору о приобретении раба. И так, как это делал Джейс, рабов не продают. Парень сначала был шокирован. Когда он шел на встречу, он и не думал, что ему предложать продавать себя так, как продавали любого невольника на открытых торгах. Да и боялся он, что устроив шоу, после которого репутация охотника за головами упадет ниже плинтуса, Карнз откажет ему и выставит его за дверь.
Джейс заартачился, но вынужден был сдать позиции. Пришлось перечислять качества «товара», и от этого стало невероятно погано на душе. Возникло ощущение, будто чужая воля легла непосильным грузом ему на загривок, вынуждая согнуть хребет под невероятным давлением. Но Карнзу было мало слов. Рабов перед покупкой осматривают. Джейс взвился мгновенно, но ему так же быстро указали на дверь. Стиснув зубы, парень подчинился. Молодой наивный дурак, он рассчитывал, что его ждут пытки и смерть, и представить не мог, насколько извращенной фантазией обладал Карнз.
Первое прикосновение хозяина он помнил до сих пор. Столько лет прошло, а фантомное ощущение этой руки на своем теле все так же вызывало омерзение. Хотя, если сравнивать с тем, что Карнз делал с ним потом, это прикосновение было совсем невинным. Это, и то облегчение, которое он испытал, когда Карнз согласился на сделку, были почему-то одними из самых жутких вещей, которые он испытывал за свою жизнь. Джейс не мог объяснить причину, почему два таких простых воспоминания вызывали в нем столько отвращения.
Он помнил, как подписывал то, что по сути было отказом от собственной жизни. Ему так и не позволили одеться, точнее, объяснили, что это нецелесообразно, если он не хочет, чтобы его силой раздели через пару минут. Помнил, как ему сковали руки, заставили встать на колени, и Карнз – теперь уже полноправный собственник – нацепил на него ошейник и потрепал по щеке. Выражение лица Карнза, когда он это делал, Джейс не смог бы забыть при всем желании. Того, как он отметил заключение сделки, тоже.
– Не знаю, Кайл, не представляю, как смог бы вот так тянуть лямку и ходить в ошейнике, будто собака. Нормальный человек же должен на свободу рваться! Сопротивляться...
– Именно, Бурбуль*, ты не знаешь, я не знаю, – урезонил товарища Кайл. – Не нам судить. Я могу отвечать только за то, что я сам видел. А на моем опыте это парень, что надо. На него можно положиться. А остальное – это его личное дело.
Сбежать он попытался после одной из первых оргий, где хозяин решил сделать его общественным достоянием. Не после первой, – тогда он просто не мог ходить, – а после пятой или четвертой, когда ему показалось, что больше он не сможет вытерпеть. Или его убьют в процессе в следующий раз, или сделают калекой на всю жизнь. Когда последний гость повалился и захрапел, а в огромном доме все стихло, грязный, изможденный и истерзанный раб трясущимися руками кое-как натянул на себя первые попавшиеся тряпки и пошел прочь.
Он крался по коридорам изломанными, дерганными движенями – все тело было истощено до предела, Джейс сам не знал, откуда в нем были силы преодолевать боль и немощность. В памяти еще свежи были навыки, которые в него вдалбливались с детства, и это помогало ему оставаться незамеченным. Ошейник на шее был не электронным, а простым, кожаным, поэтому никакой сигнализации, когда он выскользнул из дома, не прозвучало. Он дошел до самой ограды, ловко избежав встречи с охраной. Оставалось преодолеть последнее препятствие.
Он бы смог избежать поимки, для этого тоже хватило бы знаний и умений. Но дело было не в этом. На самой последней грани Джейс вспомнил о брате. Его рабство было залогом спокойной жизни Тома. Что сделал бы с младшим хозяин, потерявший любимую игрушку? Джейс уже прекрасно знал, с каким именно чудовищем он связался. И он не смог. Осознание того, что никакого выхода у него нет, лишило его последних сил. Он упал на колени, сгреб пальцами траву вместе с землей и разрыдался. Никогда в жизни он так не плакал, даже в детстве. Внутри что-то рвалось и умирало. Джейс понял, что обречен.
Слезы иссякли, совершенно опустошенный, он встал и побрел обратно, больше не беспокоясь о том, заметят его или нет. Хозяин уже не спал, он ждал его, развалившись в кресле, облаченный в домашний халат, расслабленный и довольный. На его губах играла едва заметная торжествующая и многообещающая улыбка. Раздавленный раб даже не смог ничего сказать, не мог даже повиниться и умолять о прощении. Он просто сжался в комок на ковре перед хозяином.
От псевдо-покровительственной манеры распекать несмышленого невольника, лениво растягивая при этом слова, Джейса трясло, как в лихорадке. К этому моменту он знал,что когда хозяин разговаривает подобным образом, его ждет что-то особенно страшное. В ту ночь Джейс понял, почему на него не надевали электронный ошейник, это устройство было совершенно лишним, когда раба на месте удерживало нечто намного более действенное. А еще он понял, как глубоко заблуждался относительно того, сколько он может вынести. В последующие часы и даже дни хозяин методично развеял это заблуждение. Больше Джейс не думал о побеге.
Джейса замутило. Не от выпивки, от нахлынувших воспоминаний, уложивших в доли секунды огромные грязные главы из его прошлого. Мысли заплясали калейдоскопом, в путанице чувств было сложно вычленить что-то, за что можно было уцепиться. Какая ему разница, кем его считает этот человек? Этот брат Коры, бросивший ее в трудную минуту? Но вдруг проскочила мысль, что этот вопрос в чужих умах будет возникать постоянно – кем надо быть, чтобы добровольно подставиться под кнут и терпеть, не бунтуя, не убегая? Джейс и сам не знал точного ответа на этот вопрос. Он только помнил, каким Кора его нашла и купила... Если она так никогда и не забыла об этом?
Стало невыносимо больно. Цель, к которой он так рвался, пропадала за облаками тяжелых сомнений и смутных чувств. Но Джейс справился с собой. Коди сказал, что Коре может что-то угрожать. Сейчас лучше подумать, как помочь той, кому он действительно был обязан столь многим. Он вернулся за стол, войдя в комнату пружинистым тихим шагом. Молча допил то, что было в его стакане и вдруг неожиданно просто объявил:
– Своего первого хозяина я застрелил.
*порода крупных рабочих собак из ЮАР. Название происходит от двух слов – boer (бур) и сокращенного boelhond (бульдог). Коди по происхождению бур, отсюда и кличка.
Глава 15
Если до операции спецназовцы на военной базе были королями, то теперь они стали богами. Несмотря на то, что «Сьерра» изначально маскировалась под обычных морпехов, остальной контингент по большей части знал, что никому, кроме своего командира и самого генерала эти ребята не подчиняются. Со временем народ заметил, кто живет отдельно, носит оружие и экипировку, значительно превосходящие общие стандарты, а то и вовсе появляется в гражданском на территории базы. С ними не спорили, не конфликтовали (что для морпехов в зоне боевых действий было вообще подвигом), им не делали выговоров за мелкие нарушения и несоблюдение правил базы.
Три дня они просто отсыпались, а когда выползали из спячки, то никто не смел возражать, когда сонные тела заваливались в столовку, игнорируя длинную очередь нагребали полные подносы еды и на том же автопилоте все съедали и уходили. Точно так же на автопилоте "сьерровцы" могли убить и пойти спать дальше.
Если кто-то что-то им вякал, его без церемоний слали на три буквы, игнорируя формальную иерархию. Если этот кто-то не успокаивался и шел к командиру, – не менее сонному, но уже женскому телу – то он рисковал получить еще более затейливые и подробные инструкции о том, куда ему следовало идти, в какой позе и с какими аксессуарами в разных занятных местах. Но обычно дураков не находилось.
Потом они отметили свой успех как могли в рамках своей фантазии и установленных командиром ограничений. Например, Рико сразу пошел по бабам. "Полевые королевы" сами вешались на него и раньше, а теперь от них и вовсе отбоя не стало. Дело зашло так далеко, что вместо того, чтобы набрать вес, Рико начал его терять.
За время операции все члены группы похудели кто на десять, а кто и на двадцать килограмм, так что приходилось жрать, как не в себя, лишь бы восстановить форму. Рико же продолжал тратить калории на усиленные физические упражнения в постели, сгорая на глазах у товарищей. Если бы однажды в комнату, где он спал в обнимку с двумя женщинами, не ворвалась командир и не устроила разнос "за подрыв боеспособности", прогнав девок за кормежкой, может быть, и правда подох бы со счастливой улыбкой на лице.
Кора оказалась менее свободна, чем ее бойцы, но как командир, она обязана была принять на себя удар бюрократической машины. Брифинги, дебрифинги, совещания, отчеты, – все это досталось ей в награду за работу. После убийства Черной Осы заданий для "Сьерры" оставалось не так уж и много. В основном все сводилось к тому, что Кора называла "вышибанием дверей", хотя чаще всего вышибали сразу не только двери, но и окна.
В принципе, такие задачи могли делать и другие подразделения, но когда речь шла о захвате особо важных персон, доверить дело кому-то кроме "Сьерры" было нельзя. Никто так не входил в помещение, как группы первого уровня. Дело было даже не в запредельной скорости, несокрушимом напоре и нечеловеческой слаженности, а в их хирургической точности. Когда за малейший промах или попадание одногруппников в зону поражения твоего оружия тебе назначают по пять часов огневой подготовки в дополнение к обычному расписанию, а за самопроизвольный выстрел или попадание по "гражданской" мишени сразу выгоняют взашей, точность становится частью твоей сущности.
Кора даже помнила одного генерала, который на учениях "зулусов" однажды сел в комнату, куда они должны были ворваться, отрабатывая технику освобождения заложников, причем, с использованием боевых патронов. Он был так уверен в том, что никто из них не ошибется, что спокойно сидел под пулями, курил свою сигару и улыбался. "Зулусы" не знали о его присутствии перед началом рейда, но ожидания генерала оправдали. Монро подобными упражнениями не развлекался, но когда ему нужно было взять конкретного человека, он спускал с поводка "Сьерру". И "Сьерра" вышибала нужные двери без лишних жертв, хватая только того, кого надо, и растворяясь прежде, чем кто-либо успевал что-то понять.
Только один раз разнообразие внес захват ценного объекта с вертолета, когда "Сьерра" десантировалась с вертушки, прижавшей гравикар к земле и заблокировавшей дорогу, и в считанные секунды сцапала удиравшего от них деятеля. Подобные задачи они выполняли с такой легкостью, будто семечки щелкали. Генерал Монро был доволен, как кот, сожравший канарейку, и отпускать их не спешил.
Где-то через месяц после выполнения их основной задачи Кору поставили перед фактом, что вся ее группа была представлена к коллективной награде "За боевые заслуги", что сопровождалось существенной денежной премией и особой благодарностью в личном деле. Еще каждому давали по медали "За участие в военной операции на Кимотое", но к таким медалям относились скорее как к сувенирам. А вот дополнительные деньги и коллективная награда, которая теперь должна была быть отображена на знамени "Сьерры", нашли бурный отклик у членов совсем новой группы.
Кора к своему удивлению получила звезду "За выдающиеся заслуги". Как говорилось в документах, за "исключительно достойную службу при выполнении чрезвычайно ответственного долга". Похоже, она немного недооценивала степень важности Черной Осы для Альянса. Хотя, на самом деле, ей почти не было дела до политики, и копаться в причинах такой неслыханной щедрости в ближайшее время тоже не хотелось.
Генерал Монро, естественно, тоже должен был обогатить иконостас на груди, и саму церемонию награждения участников операции назначили на дату после его отъезда с Кимотои. После окончания "горячей" фазы конфликта генерала Монро менял другой человек, у которого были несколько иные задачи. Для этого меняли и состав контингента, который теперь должен был обеспечивать поддержание порядка на Нахасе. В числе прочих вместе с генералом уезжала и группа "Сьерра", в чьих услугах здесь более не нуждались.
Церемония состоялась на огромной орбитальной станции. Для награждения генерала Монро туда специально прибыл первый заместитель Главы Военного Комитета Альянса Марк Фуллер. Своим людям награды генерал вручал собственноручно. Кора долго вспоминала, где ей попадалась фамилия Фуллера до его назначения на пост первого зама, пока в памяти не всплыла документация, связанная с ладатисскими злоключениями "зулусов". Фуллер, тогда еще занимавший гораздо более скромное положение, был одним из тех, кто списал "зулусов" в утиль. Его фамилия шла не в первых рядах, но она там точно была.
Настроение от этого у Коры явно не улучшилось. С одной стороны, она прекрасно понимала, что жизнь не стоит на месте. С тем же Рамзесом они смогли перешагнуть через лютую вражду и начать уважать друг друга не просто как противники. С другой стороны были воспоминания и неизбывная боль, о которых она не могла забыть. И потом, с Рамзесом у них все всегда было предельно понятно. А вот все эти пауки и аспиды, прячущиеся в кабинетах, были гораздо опасней – поди пойми, чего от них ждать.
После награждения состоялся большой прием. Кора ненавидела приемы, ее тяготила большая толпа, раздражали тесная, хоть и красивая парадная форма и волосы, которые ей не разрешали обрезать, так что их приходилось собирать в тугой пучок. К собственной награде она относилась прохладно, но умилялась, видя как сияют от гордости ее бойцы. Ради них пришлось изображать энтузиазм и радость.
Обстановка, правда, радости у Коры не вызывала. Она вообще не любила орбитальные станции. На корабле можно провести много времени, но хотя бы понимаешь, что твое время на борту определено. Корабль идет от одной точки к другой и является лишь временным пристанищем. Орбитальные станции были сооружениями, предназначенными для долгосрочного нахождения на их борту. Порой дети рождались и вырастали в их замкнутом мире. Вот только жизнь тут казалась Коре синтетической: отфильтрованный воздух, сотни раз очищенная вода из замкнутого цикла, кругом только пластик, стекло и металл. Будто ты навсегда поселился в космопорте вместо того, чтобы улететь через пару часов.
Зал для торжественных мероприятий был обставлен не в таком спартанском стиле, как основная часть станции, и все же ощущение искусственности тут только усиливалось. Вдоль стен стояли знамена боевых подразделений, участвовавших в операции. Большой флаг Альянса, естественно, занимал почетное место на подиуме. Стены, в отличие от остальных помещений станции, были выкрашены в приглушенный золотистый цвет, мягко отражавший теплый свет помпезных люстр. По все станции светильники встраивались в стены, а тут висели люстры.
Металлический пол был скрыт под пластиковым покрытием, весьма успешно имитировавшим натуральный паркет, а сверху, там, где должны были ходить люди, его еще и укрыли большими коврами. Одно было хорошо, на угощении не экономили, столы просто ломились от разнообразных блюд. Да и на выпивку не поскупились – повсюду сновали роботы-разносчики с подносами, уставленными бокалами. В дополнение к ним в одном конце зала Кора заметила еще и бар.
Циркулировать по огромному залу среди шумной толпы Коре быстро наскучило. Со знакомыми она уже успела наобщаться, заводить новые знакомства задачи не стояло, а с другими развлечениями тут была напряженка. В какой-то момент она оказалась одна возле стола с закусками. Вдруг рядом из общей массы вынырнул красивый молодой человек, ловко снявший с подноса проплывавшего мимо робота-разносчика пару бокалов. С улыбкой, достойной звезды романтического блокбастера, мужчина подошел к ней и протянул один из бокалов.
– Позвольте поухаживать за вами, майор Хименес, – галантно предложил он, бросив быстрый взгляд на золотую планку с фамилией у нее на кителе. – Ваш бокал пуст.
– Хотите напоить меня? – несколько невесело усмехнулась Кора. – Одного бокала будет маловато.
– В мыслях не было, – сверкнул черными глазами молодой человек. – Позвольте представиться, Эрик Монро.
Кора бросила на него пристальный взгляд. Высокий, уверенный в себе, холеный молодой офицер со старлеевскими лычками на погонах действительно был похож на генерала. Тоже темноволосый и черноглазый, с похожей манерой держаться и даже с некоторыми схожими интонациями. От отцовства генерал Монро и без генетического теста не смог бы отвертеться.
– Приехали поддержать отца в минуту триумфа? – улыбнулась она.
– Да, мы не часто виделись в последнее время. Приходиться ловить момент.
– Что поделать, издержки профессии, – пожала плечами Кора. – Долг часто уводит нас в сторону от того, что нам дорого.
– Но и дает шанс найти что-то новое и увлекательное, – подпустил бархатных нот в голос Эрик. – Например, новые интересные знакомства.
Кора сдержала смешок. Эрик явно был избалован женщинами и привык, что ему не приходится слишком напрягаться для того, чтобы вызвать к себе интерес. Он был моложе Коры на несколько лет, младше по званию, и все равно пер напролом. Красивая внешность и папин статус явно развязывали ему руки.
– В последнее время у меня было слишком много новых знакомств, – покачала головой Кора. – Хочется от них отдохнуть, если честно.
– Тогда позвольте стать стражем вашего покоя и отгонять всех, кто пожелает с вами познакомьться? – лукаво сверкнул глазами молодой наглец.
Кора фыркнула. Как женщина в погонах она давно привыкла к излишне настойчивым ухажерам, порой устраивавшим вокруг нее "собачьи свадьбы". Отгонять от себя зарвавшихся кобелей она умела. Однако Эрик не вызывал у нее того же отторжения, что и обнаглевшие козлы, домогавшиеся любой особи женского пола на базе. Интереса к нему, впрочем, тоже не было. Тем не менее, прогонять его Кора не спешила.
Эрик вел себя как джентльмен, и угрозы от него не исходило. Просто приятное, ни к чему не обязывающее внимание. Два года она лелеяла потерю в своем сердце. Может, пора было проверить, живо оно вообще или нет? Нельзя же хоронить себя заживо.... Никто никому никаких обещаний не давал, и вообще своей жизнью надо жить.... Аргументы эти не находили должного отклика, но все-таки Кора пошла наперекор себе.
– Стражи мне не нужны, но от хорошей компании, пожалуй, не откажусь, – чуть улыбнулась она.
На душе было погано, и она на самом деле не знала, как развеять это состояние. Слишком много тревог – Джейс, ферма, работа, прошлое, настоящее, будущее. Хотелось чего-то легкого и простого, здесь и сейчас. Или упиться до беспамятства, до комы, чтобы не помнить и не чувствовать вообще ничего. Надо было определяться с планами на вечер!
***
Первый зам. Главы Военного Комитета Альянса Марк Фуллер стоял в компании генерала Джорджа Монро, командующего космической флотилии на орбите Кимотои Марселя Армона и ряда других высокопоставленных лиц, но его взгляд периодически устремлялся в сторону Коры Хименес. Он впервые видел ее в реальной жизни, и ему было интересно понаблюдать за ней, оценить собственными глазами, чтобы лучше понять, с чем он имел дело.
На первый взгляд все было в порядке. Дочь конгрессмена казалась скромной молодой женщиной, пусть и крайне симпатичной, но спокойной и серьезной. Фуллер не знал, чего ожидать, зная о ней только по бумагам. А по бумагам это была не женщина, а злобный, хитрый хорек, наделенный собственной волей и умом. Ручной убийца в руках весьма влиятельного политика – ее родного отца. Наемников можно перекупить, слуг – запугать, а вот любящую семью так легко не возьмешь. И до тех пор, пока у Хименеса был собственный профессиональный боевик – неподкупный, преданный и готовый на все – трогать его было чревато неприятностями.
Фуллер знал Алехандро Хименеса еще с институтской скамьи, хоть и учился на курс младше. Хименес был невероятно харизматичным уже тогда, вокруг него всегда собиралась самая интересная компания и, конечно же, самые красивые женщины. Сам Фуллер не обладал ни яркой внешностью, ни харизмой, ни энергией испанца. Он всегда был невысоким, мягкотелым, невыразительным. Его лицо не выделялось в толпе, не привлекало внимания на общих фотографиях. Уже в двадцать с небольшим он нарастил небольшое брюшко, от которого так никогда и не потрудился избавиться. К тридцати шести начал заметно лысеть, но это удалось исправить за счет современных косметологических процедур.
Сколько бы усилий не прилагал Фуллер к тому, чтобы стать заметнее, его всегда ждал провал. А вот Хименес, наоборот, играючи шел по жизни, ни капли не напрягаясь для того, чтобы быть центром внимания и событий. Казалось, сама Фортуна была влюблена в испанца и бросала ему под ноги свои дары. Не удивительно, хотя и обидно, что карьерный рост у Хименеса тоже сложился уникальным образом. Вместо последовательного многолетнего подъема по иерархическим лестницам этот испанец умудрился в один из первых рейсов героически проявить себя в бою с пиратами и проскочить несколько карьерных ступеней за смехотворные сроки.
И вот этот чертов авантюрист уже капитан небольшого исследовательского корабля. И нет бы этой посудине сгинуть, сломаться и затеряться в открытом космосе! Нет! Хименес вдруг берет и находит богатый ресурсами крупный астероид. После этого служба ему уже только мешала. На премиальную долю он купил свой корабль, уволился, собрал команду и пропал на год. А вернулся с красоткой женой, новорожденной дочкой и координатами новой потенциально пригодной для жизни планеты.
Фуллер мог стерпеть успех Хименеса-первооткрывателя, хотя каждый раз, когда это имя попадалось в новостях, его рот заполнял привкус желчи, а жилка под глазом начинала дергаться. Но когда Хименес решил начать оседлый образ жизни и занялся политикой, Фуллер уже не смог закрыть на это глаза. К тому моменту Алехандро Хименес стал не просто героем, личностью легендарной и популярной, нет, он стал богат как Крез. Комбинация крайне опасная на любой политической арене.
На дочь Хименеса Фуллер не обращал внимания никогда. Да, он когда-то попытался от нее избавиться, чтобы подорвать положение отца, но когда попытка провалилась, забыл о ней надолго. Он понял, какой это было ошибкой, когда узнал, что она стала одним из управляющих своего отца в его инопланетных владениях. Более того, она была хорошо обученным убийцей, не стеснявшимся использовать свои навыки, чтобы защитить семейные интересы.
Срок Хименеса в Конгрессе подходил к концу, и Фуллер знал, что с переизбранием у испанца проблем не будет. Точно так же он понимал, что вечно в Конгрессе Хименес сидеть не станет. Сам Фуллер тоже не желал засиживаться на своем месте. В политике выгоды было гораздо больше, чем на службе в Комитете. И свою политическую карьеру он хотел построить на костях испанца. Выйти на политическую арену в качестве нового героя, свергнув старого – это должно было обеспечить ему успех и прочное положение.
Фуллер снова посмотрел в сторону девчонки. Теперь она разговаривала с сыном Монро. Это навело его на одну мысль. Пока что уничтожать это отродье было рановато, а вот взять ее под еще больший контроль не помешало бы. Она и так уже была на поводке, но появился шанс ограничить ее еще больше, а то и вовсе убрать с игрового поля, не вызвав преждевременной тревоги у папаши.
