Текст книги "Азбука для двоих (СИ)"

Автор книги: Ie-rey

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 10 страниц)

========== – 11 – ==========

Комментарий к – 11 -

Добрый вечер, котички)

Несу в лапках вам следующую главу :)

Ваша Бета

– 11 -

В понедельник Чондэ опять мучил Чонина на занятии, ничем и никак не показывая, что они были близки. Даже не спросил ни о чём: ни как домой добрался, ни как объяснялся с родными. Чонин едва дожил до следующего субботнего вечера, а в восемь торчал на крыльце дома Чондэ и ждал, когда же его впустят.

Впустили, но ограничились занятием вокалом. Чондэ тут же жёстко пресекал все попытки обнять его или отбуксировать к какой-нибудь удобной горизонтальной поверхности.

Чонин пребывал в недоумении и растерянности, потому что мог поспорить на собственную голову – Чондэ тогда понравилось, иначе тот не отдавался бы так самозабвенно. И Чонин не понимал, что же им мешало повторить это. А Чондэ оставался неумолимым и непреклонным. Он желал слушать пение Чонина и ничего больше.

Чонин смирился, вёл себя образцово, но поблажек не заслужил всё равно и едва продержался до следующей субботы, но и тут его поджидал облом.

– Хён! – вспылил он, когда Чондэ в очередной раз отступил подальше, выдерживая чудовищную дистанцию, не позволявшую Чонину коснуться Чондэ хотя бы кончиками пальцев.

– Ты можешь думать не только о сексе? – поинтересовался с чопорным видом Чондэ.

– Прямо сейчас? Нет. Две недели воздержания – это уже кризис. Затяжной такой.

– Могу тебя расстроить ещё больше.

– Не надо. Лучше порадуй.

– Чёрта с два. До кровати мы доберёмся только в одном случае.

Чонин тут же навострил уши и устремил на Чондэ вопросительный взгляд. И его интересовала не столько кровать, сколько хотя бы возможность нормально обнять Чондэ. Или поцеловать. Или просто оказаться ближе. Или даже всего лишь возможность заснуть, пристроив голову у Чондэ на коленях. Хоть что-то, выходящее за пределы навязанных Чондэ рамок “ученик-учитель”.

– Ты споёшь эту песню идеально. Только тогда будет тебе секс.

– Что?! – не поверил собственным ушам Чонин.

– Что слышал. Ещё раз, пожалуйста.

– Хён, ты издеваешься?

– Я серьёзен как никогда. У меня стоит на твой голос. Но только на нормальный голос. Жалкое мяуканье меня не возбуждает. От него у меня всё падает.

– Хён…

– Нет, Чонин. Я тебе дам, когда ты меня возбудишь. Не танцем. Голосом. Вперёд. – И вредный Чондэ заиграл, мягко касаясь пальцами клавиш.

Чонин честно старался, но спеть без помарок у него пока не выходило.

В десять он с мрачным видом надевал кроссовки и не смотрел на Чондэ. Но у двери помедлил.

– Хотя бы поощрительный поцелуй я заслужил?

– Нет. Зато я заслужил. За ангельское терпение. Тот поцелуй, которому ты обучал друга, идёт?

Чонин помедлил, но всё же шагнул к Чондэ, прикоснулся ладонью к затылку и припал к его губам. Целовал медленно и со вкусом, без спешки пробираясь языком глубже, обводя язык Чондэ у него во рту и дразняще поглаживая нёбо. Заодно и руки распустил, накрыв ладонями ягодицы и притянув Чондэ к себе ближе. Так близко, чтобы потереться бёдрами.

– Ну уж нет… – задыхаясь, прошептал Чондэ. В его глазах Чонин различил тщательно скрываемое беспокойство и тоже заволновался.

– Хён, что-то не так?

– Всё нормально. Иди уже. – Чондэ вытолкал его на крыльцо и захлопнул дверь прямо перед носом. Чонин с минуту стоял на месте, сердито сжимая кулаки и пялясь на проклятую дверь, потом развернулся и принялся считать ступени.

Он злился, потому что ни черта не понимал. Проще всего было предположить, что Чондэ использовал секс исключительно в качестве рычага давления. Всего лишь инструмент, чтобы заставить Чонина петь. Но это не вписывалось в характер Чондэ – слишком жестоко.

На полпути к дому Чонин достал старый телефон и набрал сообщение.

“Хён, ты пытаешься свести меня с ума?”

Чондэ ожидаемо позвонил через две минуты.

– Я не пытаюсь свести тебя с ума, ты и так ведёшь себя во время секса как сумасшедший.

– Тогда зачем издеваешься? Ждёшь, что я окончательно слечу с катушек и накинусь на тебя диким зверем?

– По-моему, ты уже накидывался на меня диким зверем.

– Хён!

– Для всего своё время. Я просто жду, когда ты немного повзрослеешь.

– Я давно уже не ребёнок.

– Не спорю. Но в некоторых вопросах ты всё ещё не разбираешься. Ты ведь даже не особенно и удивился, верно?

– Чему удивился?

– Тому, что я зашёл настолько далеко. Или ты хочешь убедить меня, что долго и мучительно разводил меня на секс?

– Нет, но…

– У тебя есть повод для размышлений. И моё обещание в силе. Как только ты исполнишь свой номер идеально вместе с вокалом и танцем, ты получишь меня в любом виде, в каком пожелаешь.

– Даже на крышке рояля? – с робкой надеждой уточнил Чонин, потому что обещание Чондэ первым делом воскресило в памяти именно эту фантазию: обнажённый Чондэ на гладкой крышке белого старинного рояля, соблазнительный, полностью открытый только для Чонина…

В трубке грохнуло чем-то обо что-то. Довольно громко.

– Хён?

– Гм… это… ничего. Всё хорошо. С роялем – тоже. Спокойной ночи.

Чонин растерянно слушал короткие гудки в трубке и пытался сообразить, что это вообще было.

========== – 12 – ==========

Комментарий к – 12 -

Добрый вечер, котички :)

Бета доползла к вам с главой в зубах и украдкой положила ;)

Ваша Бета

– 12 -

Спустя неделю Чонин околачивался у двери музыкального класса в ожидании Чондэ. В эту пятницу занятия у Чонина закончились раньше, но Чондэ всё ещё обучал музыке группу первокурсников.

Чонин расположился на скамье у двери класса и теперь вертел в пальцах ключ от танцзала. Сумку он оставил в раздевалке, чтобы не таскаться с ней по этажам. Ну и пока ждал, всё размышлял на тему их с Чондэ отношений.

Чонин по-прежнему ровным счётом ничего не понимал, хотя ему и сравнить было не с чем. Обычно с девушками из колледжа все отношения сводились к раунду – или нескольким – секса. Некоторые не отказывались повторить приятное, но дальше этого ничто и никогда не заходило. Чаще всего Чонин слышал нечто вроде: “Я с тобой говорю, но ты меня даже не слушаешь”. Или “Ты же со мной не разговариваешь”. Флирт при этом все девушки игнорировали, словно он с ними молча флиртовал.

В колледже Чонин никогда не искал приключений с парнями – в рамках разумной осторожности, но позволял себе иногда сваливать в компании Чанёля в ночные клубы и искать приключения там. Однажды нарвался на типа, который за право пристыковки к своей заднице даже денег у Чонина запросил. Ну и о каких отношениях тут могла идти речь?

Единственное, что могло претендовать на длительные отношения в жизни Чонина, – связь с Кёнсу. Но Кёнсу всегда был прежде всего другом. И Кёнсу не заставлял Чонина говорить с ним. Или?.. Чонин до сих пор не знал, чего же Кёнсу ждал от него всё то время, которое они проводили вместе. Ждал и не дождался. И ушёл.

С Чондэ всё складывалось и того страньше. Если у Чонина раньше не возникало желания кого-то удержать рядом с собой, то с Чондэ такое желание возникало. Другое дело, что Чонин плохо представлял себе, как это можно осуществить и с чего начинать. Хуже того, Чондэ ещё и упирался.

Чонин понял бы, если бы Чондэ что-то там не понравилось, но ведь понравилось же! Тогда какого чёрта Чондэ встал в позу и не подпускал его больше к своему телу в любых отношениях?

Чонин прижал ладони к лицу и потёр скулы, глухо застонав с мукой. У него уже мозги вскипели от попыток разобраться во всей этой кутерьме. Из-за проклятого Чондэ он даже докатился до анонимных смс-сообщений. И что-то подсказывало Чонину, что дальше будет ещё хуже.

Дверь музыкального класса распахнулась под напором потока студентов. Чонин не стал заходить внутрь, просто поднялся с лавки и остановился рядом с дверью в ожидании.

Чондэ выполз из класса минут через пять. Прижимал к груди стопку книг и тетрадей и тянулся к дверной ручке. Книги и тетради посыпались на пол, едва Чондэ нашёл взглядом торчавшего у двери Чонина.

– Как будто привидение увидел, хён, – проворчал недовольный Чонин и наклонился за рассыпавшимся по полу добром. Он рассчитывал не на такую реакцию. – У тебя последнее занятие, да?

– А что? – Чондэ опустился на корточки, помогая собирать своё имущество.

– Хотел позвать тебя в танцзал и прогнать всё выступление. Ну… чтобы ты поглядел и послушал.

– А ты уверен, что готов?

– Если бы не был уверен, не торчал бы под дверью полтора часа. – Чонин сердито впихнул в руки Чондэ собранные тетради и книги. – Ну так что?

Чондэ помедлил, но всё же кивнул. Чонин очень хотел сказать, что Чондэ будет первым, кто увидит это выступление целиком, но сдержался. Чондэ и так вёл себя странно, потому… Потому Чонин даже не упомянул, что всю неделю ночевал в танцзале и постоянно тренировался и репетировал, забегая домой только вечером, чтобы прихватить свежую одежду на утро и перекусить.

Он впустил Чондэ в зал, отправил в угол, где стояли стулья и валялись свёрнутые маты, на которых Чонин спал перед рассветом, а сам сбегал переодеться в свободные брюки и майку. Вернулся босиком. Чондэ выразительно вскинул брови, разглядев его босые ступни, но Чонин не стал ничего объяснять – просто включил микс, который сделал для него Чанёль.

Начинать следовало с песни, потом – танцевать. И пел Чонин без микрофона. Два куплета и припевы. После последнего припева он танцевал. Для него это было своего рода испытанием, потому что обычно он брал более страстные и динамичные композиции, а эта – “Любовь ещё желаннее, когда она недостижима” – отличалась плавностью, неспешностью и мечтательной нежностью. Она заставила Чонина вернуться к классике и использовать те движения, к которым он долгое время не прибегал. Не слишком искушённые люди могли бы решить, что этот танец проще тех, какие Чонин ставил в последнее время. Но так лишь казалось. На сей раз в танце хватало вращений и кружений, и выполнять их было непросто. Особенно при осознании, что на него смотрит Чондэ.

Чонин танцевал, но держал взглядом Чондэ. Даже в зеркала не смотрел – лицо Чондэ и мелькавшие на нём выражения были лучше зеркал.

Чонин плавно повёл рукой, словно мог дотянуться пальцами до лица Чондэ на любом расстоянии, и замер, тяжело переводя дыхание. Майка неприятно липла к телу, но это неизбежность. Хороший танцор взмокнет даже при выполнении всего одного элемента танца, потому что должен задействовать в танце всё тело.

“Если не вспотел, значит, вовсе не танцевал, а страдал фигнёй”, – так любил говорить Ча Хагён.

– Ну как? – тихо поинтересовался мнением Чондэ Чонин.

Тот медленно подошёл и протянул ему полотенце, потом слабо улыбнулся.

– Потрясающе. – И через минуту вредным голосом добавил: – Но вокал надо подтянуть.

– Почему? Я же спел без ошибок и помарок! – возмутился такой несправедливостью Чонин.

– Ага, но как спел? Где душа? Между песней и танцем разительный контраст, а так быть не должно. Петь ты должен так же, как танцевать.

– Хён, тебе не кажется, что… – сердито начал Чонин, но умолк, потому что Чондэ отобрал у него смятое полотенце и залепил мягким комом в лицо.

– Не кажется. Но ужин ты заслужил. Я подожду в машине, пока ты ополоснёшься и переоденешься.

– Ужин? – недоверчиво переспросил Чонин, смахнув полотенцем пот со лба.

– Именно. Ужин. Сам приготовлю – пальчики оближешь.

– Свои или твои? – не удержался от проказы Чонин. Тут же лишился полотенца вновь, а потом этим самым полотенцем прилетело по спине. Чувствительно так.

В душе Чонин проторчал минут двадцать, торопливо переоделся в джинсы и рубашку, накинул куртку и с сумкой в руках помчался искать машину Чондэ. К счастью, тот его не разыгрывал и честно дожидался в своей почти игрушечной “японке”, пропахшей апельсинами. В магазин они заезжать не стали, поскольку накануне Чондэ как раз закупался продуктами.

В доме Чондэ Чонин слонялся без дела по комнатам, пока Чондэ колдовал за кухонным столом.

Сунувшись в гостиную, Чонин немедленно уставился на белый рояль и облизнул враз пересохшие губы. Подавив желание сбежать куда подальше, двинулся к роялю и остановился в шаге от него.

Рояль отличался от классических моделей. Чонин даже сказал бы, что его сделали на заказ. Быть может, именно поэтому в его голове зародились шальные мысли. Будь рояль стандартным, мысль о сексе Чонина не посетила бы, потому что неудобно. Стандартные рояли были повыше. Этот же… с короткими массивными ножками, изукрашенными лепниной или чем-то похожим. Чонин даже опустился на корточки, чтобы получше рассмотреть узоры и опознать в них виноградные грозди. Потрогал кончиком пальца. Всё-таки отлито из металла. Тяжёлый, наверное, этот рояль, зато устойчивый и надёжный, как скала. Идеально для…

Чонин выпрямился и огладил ладонью белый бок, провёл пальцами по крышке, оценивая прохладную гладкость. В закрытом состоянии крышка по высоте располагалась удобно по отношению к бёдрам Чонина. Если уложить сюда Чондэ, то…

У Чонина скулы загорелись от таких мыслей, но желание меньше не стало. Он всё так же хотел взять Чондэ на этом проклятом белом рояле. Хотел так сильно, что даже сейчас ощущал жар в паху. Прикосновения к прохладной полированной поверхности ни черта не остужали голову.

Только осознание, что Чондэ может застукать его здесь и сейчас, заставило Чонина отступить и вывалиться из гостиной. И он сам не понял, как оказался в спальне. Тут он уже был, но ничего не помнил. Ну разве что помнил смятые простыни и раскинувшегося на них Чондэ. И помнил, как приятно вести ладонями по твёрдому мужскому телу, заставляя все мышцы трепетать от предвкушения – сначала и от оргазма – после.

В этом плане Чондэ был целиком во вкусе Чонина. Чонину нравились проявления мужественности и силы в партнёрах. Вот изнеженность и оттенки женственности он на дух не выносил. Если ему хотелось чего-то подобного, он тогда предпочитал тащить в постель девушек. Ну а коль уж он тащил в постель парня, то хотел видеть силу, подчиняющуюся его воле.

Совершенно особенное ощущение, когда под его ласками сильное тело уступало и обретало сводящую с ума податливость…

– Ты чего тут окаменел? – бесцеремонно вытряхнул его из состояния блаженства Чондэ, заглянувший в спальню. – Всё готово. Есть будешь?

У Чонина в животе выразительно заворчало, на что Чондэ только обречённо закатил глаза и жестом поторопил.

Чонин метнулся в ванную, ополоснул руки и через минуту уже сидел за столом, с любопытством разглядывая вазочки, плошки и тарелки, нагруженные аппетитно пахнущими вкусностями. И облизнулся, едва Чондэ поставил перед ним блюдо с половиной цыплёнка.

Вскоре пальцы Чонина блестели, потому что цыплёнка он предпочитал есть руками. Чондэ откровенно веселился, больше наблюдая за Чонином, чем угощаясь сам. Перехватив жадный взгляд, направленный на кимчи в фарфоровой плошке, Чондэ сам аккуратно подхватил палочками неплохую порцию и поднёс к губам Чонина, заодно подставив вторую руку, сложенную лодочкой, чтобы на стол не капало.

Чонин не относился к любителям есть из чужих рук, но он видел, что Чондэ в удовольствие кормить его, потому возражать не стал. Тем более, Чондэ действительно великолепно готовил.

– Хён, тебе бы стоило удариться в кулинарию, чтобы такой талант не пропадал.

Чондэ отложил палочки и едва заметно улыбнулся.

– Человека определяют не его таланты, а исключительно собственная воля, Чонин. Петь я люблю больше, чем готовить. Готовить мне просто нравится. И я выбрал чувства, потому что без этого я не могу петь так, как хочу. Это по поводу моей ориентации и предпочтений.

Чонин сосредоточенно вытер пальцы о салфетку и отодвинул уже пустую тарелку.

– Тогда почему ты изо всех сил пытаешься научить меня вокалу, если я сам выбрал танцы?

Чондэ напряжённо выпрямился. В широко распахнутых глазах плескалась растерянность.

– Тебе так кажется? Кажется, что я навязываю тебе вокал и пытаюсь вылепить из тебя певца?

– Пока не знаю, хён. Но ты сам сказал, что человека определяет его воля. Мне нравится петь. Но без танцев…

– Я понимаю. Попробуй и ты меня понять. Я же слышу твой голос и вижу потенциал. Ты можешь петь. Ты можешь очень замечательно петь. И я не предлагаю забыть о танцах, просто попытаться достичь того уровня, который возможен для тебя. Хотя… может, ты и прав. И моё желание эгоистично. Но мне всё равно кажется, что не я один восхищался бы твоим пением.

– У меня низкий голос, – немного мрачно напомнил Чонин.

– Я знаю. Но “низкий” не значит “плохой”. Таким голосом сложнее управлять, это верно. Но низкий голос может звучать очень красиво. А если им научиться управлять, то брать высокие ноты тебе со временем будет всё легче.

Потом Чондэ мыл посуду, а Чонин стоял рядом и помогал – вытирал чистую посуду полотенцем и ставил на полку над раковиной. Они почти не прикасались друг к другу, но стояли так близко, занимаясь совместным делом, что это вызывало чувство умиротворения и беспричинной радости. Чонину понравилось.

Несколько раз ему хотелось начать разговор о том, что между ними происходило, но он так и не рискнул – не смог слова подобрать. Хорошо уже, что Чондэ позволил ему переночевать в доме. Да и по виду не слишком удивился, хотя Чонин никогда не говорил ему, что мог на выходных – и не только – торчать на тренировках сутками, и это уже никого не удивляло. Мать и сёстры Чонину всегда доверяли и полагались на его ответственность, поэтому отчитываться, где, когда и надолго ли он задержится, не требовалось в принципе.

Чонин сунулся в спальню следом за Чондэ, но тот выпихнул его в коридор и вручил сложенное одеяло.

– Поспишь на диване.

– Хён…

– Я не в настроении, а ты только об этом и думаешь.

Видимо, возмущение отразилось на его лице в достаточной степени, чтобы Чондэ сбавил обороты.

– Извини, но я тебя позвал не за этим.

– Тогда почему ведёшь себя так, словно боишься? Я тебя услышал. И если мы будем спать в одной кровати, это не значит, что я не смогу считаться с твоим настроением.

Чондэ явно колебался, но после вздохнул, махнул рукой и отобрал у Чонина одеяло. И они залегли на кровати вместе. Чондэ даже слова не сказал, когда Чонин привычно сбросил всю одежду и забрался под одеяло обнажённым.

Выждав минуту, Чонин обхватил Чондэ рукой за пояс и подтащил к себе. Прижал спиной к груди и понюхал волосы на макушке. Этим и ограничился, чтобы не волновать Чондэ понапрасну. Хотелось бы поцеловать и огладить ладонями тело, спрятанное под футболкой и шортами, но Чонин умел сдерживаться, что бы там себе Чондэ ни думал.

========== – 13 – ==========

Комментарий к – 13 -

Доброй ночи, котички)

Пока блудный автор блудит, с вами по-прежнему я ;)

Бета любит вас, котички :)

Ваша Бета

– 13 -

В субботу они гуляли в парке после похода по музыкальным магазинам. Чондэ прикупил себе собрание органных композиций и покушался на клавесинные, но те пришлось заказывать.

– Ни разу не слышал клавесин, – признался по большому секрету Чонин.

– А хочешь послушать?

– Было бы неплохо.

– Тогда придётся подождать недельку, когда придут записи.

Чонин кивнул и отвлёкся на шорохи в кустах. Медленно двинулся к источнику шума и полез в самые заросли.

– С ума сошёл? По траве тут не ходят. Чонин!

– Погоди, хён… – Чонин зашипел, когда расцарапал запястье ветками, но всё же шагнул ещё вперёд, прищурился, потом наклонился и выпрямился с маленьким тельцем в руках. Щенок звонко тявкнул и активно замахал хвостом. – Наверное, он потерялся.

Чонин выбрался из кустов обратно на дорожку и поддел пальцем дорогой ошейник с биркой. Там красовались адрес владельца и кличка собаки.

– Пуфик, да уж… – Чонин придирчиво оглядел щенка. Тот выглядел совсем крохой и на пуфик не походил даже отдалённо. – Хён, это недалеко отсюда. Отвезём?

Чонин деловито расстегнул куртку до середины и пристроил там щенка.

– Любишь собак?

– Ну да. А что? – Чонин погладил щенка, пригревшегося в новом временном “домике”.

– Обычно собак любят те, кто сам любовью обделён. Такие люди нуждаются в преданности, верности и слепом обожании, граничащем с преклонением. А ещё такие люди деспотичны и любят командовать, и…

– Не продолжай, хён. Я уже понял, что со мной всё плохо, – буркнул Чонин и отвернулся.

– А кошек любишь?

– Я вообще животных люблю, но кошку завести не хотел бы.

– Что и требовалось доказать, – весело подытожил Чондэ, шагая следом за Чонином.

– В смысле? – Чонин не выдержал и оглянулся.

– Кошек заводят те, кому некуда девать переизбыток любви. Им нужен предмет, на который они могут обрушить заботу и нежность. Материнский инстинкт, так сказать. Не обращай внимания. Это я просто пытаюсь в тебе разобраться.

– И что там разбираться? Я же не ребус какой-то. – Чонин остановился у машины Чондэ и назвал нужный им адрес предположительного владельца щенка.

Уже в машине задумчиво спросил:

– Может, не стоит его возвращать?

– Почему?

– Потому что потерять такого малыша… – Чонин пожал плечами. – Как-то не заслуживает такой человек звания “хозяин”.

– А ты бы не потерял?

– Нет, – отрезал Чонин и отвернулся к окну. Этот разговор ему не нравился всё больше и больше. А попытки Чондэ “разобраться” в нём откровенно смущали.

Как выяснилось, щенка купили родители семилетней девчушке. Утром щенок потерялся в парке, а родителям надоело его искать, потому они просто увезли девочку домой, не обращая внимания на её протесты. Обещали купить ей другого щенка, а она плакала и требовала именно этого.

Благодарности родителей Чонин пропустил мимо ушей, хотя много чего мог бы сказать в их адрес. А вот девочке улыбнулся, пока она прижимала к груди своё “счастье”.

– Расстроен? – проницательно подметил Чондэ, выруливая на дорогу.

– Они предлагали купить другого щенка. Только потому, что Пуфик потерялся. Иногда перестаю понимать логику людей. Может, они бы и дочь себе другую сделали, если б эта потерялась?

– Не перегибай палку. Щенка хотели не они, а малышка. Естественно, что для малышки щенок уже Пуфик. Для родителей он просто её новая игрушка. Хотя это не значит, что я их не осуждаю. Могли бы и подольше поискать. Щенок ещё кроха и далеко не убрёл бы. Нашли бы. Пропустим по молочному коктейлю для реанимации?

Чонин кивнул, продолжая смотреть в окно.

Чондэ остановил машину у кафе, но удержал Чонина за руку, едва он собрался выйти.

– Подожди.

Чондэ потянулся за автомобильной аптечкой, потом указал на правое запястье Чонина, где красовалась длинная царапина, оставшаяся после лазанья в кустах.

Слегка прикрыв глаза, Чонин в тишине рассматривал пальцы Чондэ, касавшиеся запястья. Тот дотрагивался осторожно и почти невесомо, обрабатывая царапину антисептиком и заклеивая после пластырями. Понадобилось целых два.

А затем Чондэ сделал нечто неожиданное: слабо потянул руку Чонина к себе и коснулся губами кожи именно там, где пульсировала голубая жилка.

Чонин с изумлением смотрел на это и молчал, потому что не представлял, что вообще можно было сказать и как можно это расценивать. Никто никогда так не делал – с ним. Ну а когда Чонин немного оклемался, Чондэ уже вылез из машины.

В кафе они заказали по молочному коктейлю, за которые заплатил Чондэ. Чонин протестовал, но Чондэ остался глух к возражениям, и они снова поссорились. Допивали коктейль в молчании, пока Чонин тихо злился. У него хватало личных денег, собственных, не из семейного бюджета. Тех, что он заработал во время каникул или выигранных на разных конкурсах. Но Чондэ предпочитал вести себя так, будто Чонин сидит на шее у родных, и это раздражало неимоверно. Чонин лучше бы сам заплатил не только за свой стакан, но и за стакан Чондэ.

Расправившись с коктейлем, они вернулись домой к Чондэ, чтобы позаниматься. Снова та же песня и вечные придирки, зато потом Чондэ пел для Чонина, и его звучный голос разлетался по всему дому.

– Давай сыграем на высокие ноты? Может, хоть тогда ты перестанешь дуться из-за ерунды, – предложил Чондэ. – Будем по очереди брать ноту за нотой, пока один из нас не сможет продолжить.

– Боюсь, это будет очень короткая игра, – невольно развеселился Чонин.

– Начнём со второй октавы?

– Ты издеваешься, да? Или так жаждешь, чтобы я признал поражение до начала состязания?

– Уговорил. С первой.

Чонин сдулся на “ля” всё той же первой октавы. Чтобы спеть “ля”, ему требовалось прогнать всю октаву по порядку.

– Может, лучше на понижение?

– Надеешься меня уделать? – тут же прищурился Чондэ.

– Не то чтобы сильно надеюсь, но так у меня точно больше шансов, хотя у тебя, хён, диапазон совсем не маленький. Кто знает…

– Ну ладно-ладно. С первой октавы?

– Хоть с малой, – фыркнул Чонин, но Чондэ всё же начал с первой. Они успешно добрались до “до” малой октавы и перешли на большую. Чондэ не смог взять “си” уверенно, а “ля” – вообще. Увлёкшийся Чонин взял без проблем “соль” и даже “фа”, дальше не смог из-за взрыва смеха, который его скосил при виде выражения откровенного потрясения на лице Чондэ.

Домой Чонин уходил в приподнятом настроении. Омрачилось оно уже к вечеру, потому что находиться вдали от Чондэ не очень-то и хотелось.

Воскресенье Чонин посвятил тренировкам, а вечером дома несколько раз прогнал песню и остался доволен результатом. Ещё бы и Чондэ остался доволен, потому что рояль. Хотя Чонин всё больше сомневался в том, что Чондэ сдержит обещание.

Чанёль отловил Чонина как раз в танцзале в воскресный вечер и свалил на пол мешок с письмами.

– Тяжёлый, собака, – пожаловался Чанёль, разминая плечо.

– И не надоело тебе? – Чонин смотрел на мешок с тихим ужасом, пытаясь мысленно подсчитать количество писем. В прошлый раз Чанёль притаскивал мешок поменьше, но и тогда Чонин угробил почти неделю на чтение.

– Скажешь тоже. Это же не я тебе эти письма пишу, – обиделся Чанёль.

– Зато ты делаешь всё возможное, чтобы их стало больше. – Чонин попытался запастись терпением. Письма всё равно надо прочесть. Ну и если его желание сбудется, то подобных писем станет больше. Намного.

– Это ещё не всё. – Чанёль зашарил по карманам, нашёл банковскую карту и пристроил поверх мешка с письмами. – Запись с выступлением на День Талантов разошлась хорошо. Тут твой процент. Отчёты я тебе уже сбросил на почту, потом поглядишь. У меня там ещё идея с журналом завалялась, но это чуть позже. Сам понимаешь, итоговое триместровое, чтоб ему пусто было. Кстати, Кёнсу велел передать привет и спросить, намерен ли ты вообще появиться дома?

========== – 14 – ==========

Комментарий к – 14 -

Доброго ночера, котики :)

Глава довольно “самокопательная”, пока что. Много мыслей – мало действий, но самое время, потом будет некогда :)

– 14 -

В понедельник Чонин после занятий доехал с Чондэ до коттеджа, заходить не стал, только помог Чондэ донести книги до крыльца, а домой пошагал на своих двоих. И дома его поджидал сюрприз в виде нагрянувшего внезапно Кёнсу.

– Я уже и не надеялся, думал, ты опять завис в танцзале на пару суток.

Кёнсу улёгся на кровати Чонина, пока сам Чонин разбирал сумку и относил пропитавшиеся потом тряпки в ванную.

– Что происходит? – начал Кёнсу сразу же, едва Чонин вернулся к себе в комнату.

– В каком смысле?

– В прямом. Апельсин странно себя ведёт, как и ты. И это я ещё не вспоминаю тот случай, когда ты на учебной машине впилился в столб. А в последнее время тебя и дома почти не отловишь. Может, вообще жить будешь в танцзале?

– Выговорился?

– Уж конечно. Я же не дурак и не слепой. Ты так старательно не смотришь на Апельсина на занятиях, словно боишься чего-то. В твоём стиле, если он тебе нравится. Только, если ты вдруг забыл, Апельсин – препод.

– Я в курсе, но спасибо, что напомнил. – Чонин раздражённо выдвинул стул и уселся за столом, избегая смотреть на Кёнсу. Резко раскрыл верхний учебник из стопки на закладке и уставился на ровные строки, пытаясь сообразить, что это вообще за предмет и тема.

– Сколько ему? Тридцать?

Чонин перечитал предложение в пятый раз, но так ничего и не понял.

– Ему нет тридцати, не волнуйся.

Снова перечитал то же предложение, но слова так и не обрели смысла.

– Но до тридцати ему куда ближе, чем тебе.

– И что? Это всего лишь возраст. Просто цифры.

Перечитывать фразу ещё раз Чонин уже не стал – бесполезно.

– Значит… Ясно. Он знает? – Кёнсу завозился на кровати, ступил на ковёр и подошёл к Чонину ближе, чтобы мягко обхватить руками за плечи. Чонин закусил нижнюю губу и кивнул. – И что?

– И ничего. Он… странный.

– Погоди. Как это ничего? Он, что, против? Или нормально?

– Не знаю. Ну, то есть, он вроде и не против, но… Не знаю. – Чонин разрывался между желанием сказать правду и не говорить ничего. Но Кёнсу – друг. Кёнсу не проболтался бы, а вот помочь советом мог вполне. Наверное. – Он… Мы сделали это, если это то, что тебя интересует. Но с тех пор он держит меня на расстоянии вытянутой руки. Мы общаемся, но… это всё. Не понимаю, в чём тут дело.

– Может, ему не понравилось? Или…

– Я уверен, что ему понравилось. Но он всё равно… Не понимаю.

– Так, постой-ка! – Кёнсу выпрямился, шагнул в сторону и присел на край стола, внимательно глядя на Чонина. – Что ты ему вообще сказал? Признался в любви? Или просто сказал, что он тебе нравится?

– Ничего я не говорил. Он сам спросил, хочу ли я его, ну и я…

– Ты воспользовался случаем, – подытожил Кёнсу. – И ты ему ничего так и не сказал, да?

– Я писал ему сообщения, – рассерженно фыркнул Чонин. – Ну… про то, что я чувствую, когда смотрю на него. И… И другие глупости. И он знает, что это я ему писал. Что ещё надо?

– Господи, ты совсем не изменился, – почему-то расстроился Кёнсу и ушёл, забыв попрощаться. Чонин остался сидеть за столом и недоумевать.

Он вообще не понимал, зачем говорить о чувствах. Чувства нужны не для этого. Чувства надо “чувствовать” и проживать. И показывать их лучше поступками, действиями и желанием делать что-то вместе с тем, по отношению к кому их испытываешь.

Пожалуй, тянуть с разговором с нуной дольше не стоило.

Чонин тихо поскрёбся в дверь и заглянул в комнату старшей сестры. Нуна удобно устроилась в кресле с книгой в руках, но завидев Чонина, поманила его к себе.

Чонин бесшумно прикрыл дверь поплотнее и привычно устроился на полу у кресла.

– Созрел, да?

– Вроде того. – Чонин подтянул колени к груди и обхватил их руками.

– И в чём же проблема?

– Во взаимопонимании? – предположил Чонин. – Я не знаю, чего от меня ждут.

– Ты что сейчас имеешь в виду? – Нуна ласково провела пальцами по его волосам.

– Отношения. Мне всё время кажется, что в глазах других я вижу непонятное ожидание. Даже тогда, когда это просто приключение на одну ночь.

– Мне казалось, ты с кем-то встречался довольно долго.

– Допустим. Но это продолжалось ровно до тех пор, пока ожидание не сменилось разочарованием. И потом… мы расстались. Не по моей инициативе. Я не понимаю. Мне часто говорят, что я не слушаю и не говорю о том, что чувствую, как будто недостаточно того, что я делаю.