Текст книги "Мятежный цветок (СИ)"
Автор книги: hxereen
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 6 страниц)
Комментарий к II
2/5.
«Что-то» произошло и повлияло на отношение героев: к самим себе, друг к другу и к тому, что их окружает.
Однажды **кое-кто** поведал мне о том, что по комиксу Пятый, оказавшись в Комиссии, времени зря не терял: женщин у него было мерено-немерено. Получается, элемент надобности романтических/сексуальных отношений с **людьми** в нем все же присутствует. Но я перестаю выделываться и-таки ставлю метку «Частичный ООС».
Спасибо всем, кто читает и комментирует!
========== III ==========
Будильник прозвенел ровно в шесть. Пятый принял душ, позавтракал и начал одеваться. Встал у зеркала старенького шкафа-купе и просунул руки в рукава белоснежной рубашки – ткань скрыла спину и плечи, усыпанные царапинами от ногтей, – застегнул ремень на брюках и накинул сверху пиджак. Его ждал очередной день работы на организацию, охраняющую нашу с вами хронологию.
К счастью, терпеть осталось недолго. Уравнение на страницах книги, покоившейся под матрасом кровати, было почти решено. Еще чуть-чуть – и Пятый наконец задышит воздухом 2019-ого, встретится со своими родными и сделает все, чтобы остановить Апокалипсис.
Что до Джой… Их отношения из формальных превратились в некоторого рода личные: они занимались сексом, целовались, а иногда Пятый оставался у девушки на ночь. Все это, естественно, не ускользнуло от ястребиных глаз Куратора и явно не было похоже на ту любовь, о которой пишут в книгах и которую показывают по телевизору. Увы, Джой не понимала: она рядом с Пятым ровно до тех пор, пока тот ей позволяет. Но уж лучше так, думалось Пятому, чем гипотетическая ситуация, в которой она по-настоящему его любит, преследует, подкидывает записки, плачет и что-то щебечет про разбитое сердце… Лишняя нервотрепка ему совершенно ни к чему.
Впервые за долгое время ему захотелось спуститься по лестнице (и, как позже выяснится, не зря), сойти по каждой из этих бетонных ступенек, чтобы больше никогда на них не ступить. Он уже проходил мимо этажа, на котором жила Джой, как вдруг заметил в конце коридора шевеление.
Мужчина повернул голову: впереди, у знакомой ему двери, стояла не менее знакомая женщина. Куратор стучала изящным кулачком о деревянную поверхность, попутно поправляя пышную юбку очередного безумного платья. Пятый нахмурился. Что она тут делает? Да еще и у двери Джой… Пока он думал, дверь отворилась, а на лице Куратора тут же заиграла притворная улыбка. Раздались приглушенные, но, кажется, радостные голоса, после чего Куратор вошла внутрь. Дверь закрылась.
Подумаешь. Может, она решила проведать Джой? Чисто дружеский визит. Но почему именно в общежитии? И в такую рань? Номер Пять чувствовал: что-то здесь не то… «Просто так» у Куратора ничего не бывает. Сделав еще один шаг по лестнице, он вдруг развернулся и зашагал в противоположном от нее направлении: вдоль по коридору, прямиком к комнате Джой. Лучше перестраховаться.
Пятый приложил ухо к дверной щели, но услышал оттуда лишь тихое, неразборчивое бормотание. Затем глянул в замочную скважину: в ней был ключ, закрывающий весь обзор. Он выпрямился, шепнул под нос нецензурное слово и уже собрался уходить – все равно снаружи ничего не слышно, – и тут…
Пятый прокрутил в голове только что возникшую мысль. Если не слышно снаружи, может, пробраться внутрь? К счастью, для него это не составляло особого труда. Убедившись, что этаж пуст, мужчина сделал несколько шагов от двери и сосредоточился. Коридор окутало ярко-голубым свечением, и в следующее мгновение Пятый уже стоял в ванной комнате Джой, слыша каждое ее слово.
Пол рассекала узкая полоска света. Возле раковины пахло кремами, ягодным гелем для душа – этот запах иногда оставался и на Пятом, действуя тому весь последующий день на нервы, – и зубной пастой с мятой. Видимо, Джой совсем недавно кончила умываться. Хорошо, что Пятый переместился к ней в квартиру именно сейчас. Нет, Джой бы не рассердилась, застукай он ее голой. Пятому всего-навсего не хотелось лишний раз с ней сталкиваться – сверх тех дней, которые мужчина-таки выделял на их своеобразные «свидания».
Он прислушался.
Джой открыла дверь Куратору, одной рукой придерживая полотенце на влажных волосах, другой – затягивая пояс халата, и искренне удивилась.
– Доброе утро, – женщина уверенно шагнула в квартирку, планировкой которой занималась чуть ли не лично, и скинула с себя дубленку с воротником из натурального меха. Джой подхватила ее и повесила на крючок. – Извини, что так рано. Захотелось поговорить… Ну, ты понимаешь. Без лишних свидетелей, – Куратор прошла дальше, к кровати, и остановилась, загадочно упирая взгляд в окно.
– Что-то серьезное?.. – Джой, зевая, встала сзади.
Повисла тишина. Девушка поддалась ей и прикрыла глаза, точно собираясь провалиться обратно в сон – и провалилась бы, если бы на нее вдруг не свалилось осознание: так, а почему молчим? И что Куратор – ее непосредственная начальница – делает у нее в спальне?! Точно прочитав мысли Джой, женщина круто развернулась на каблуках и посмотрела ей прямо в глаза.
– Как у тебя дела с Пятым? – вопрос женщины отогнал от Джой остатки сна.
Она зарделась, часто заморгала и в неловком жесте почесала затылок через полотенце. Куратор, завидев реакцию девушки, поспешила ее успокоить:
– Ох, нет, ты неправильно поняла: я вовсе не собираюсь копаться в вашем грязном белье, – женщина махнула рукой. В этом и заключалась ее тактика: сначала огорошить Джой неприличным вопросом, на который можно дать целое множество ответов, после чего направить разговор в нужное ей русло. – Имею в виду, ты уверена в нем? Знаешь, что он за человек?
И этот вопрос ввел Джой в легкий ступор: в смысле «уверена в нем»? А был повод разувериться?..
– Ну-у-у… – протянула девушка, перебирая перед собой руками. Она не знала, что ответить. – Наверное?..
Что ей сказать? Что в постели он хорош, но не настолько, как если бы любил Джой так же сильно, как и она его? Или «если бы вообще любил»? Что через нее он, возможно, выплескивает накопившиеся эмоции, а она – тешит свое эго, пытаясь играть с ним в семью? Все это необходимо было сказать не Куратору, а самой Джой, но та не хотела покидать стен своего воздушного замка и оставаться один на один с беспамятной пропастью длиною в двадцать с лишним лет.
– Понимаешь, дело в том, что… – начала Куратор и как-то подозрительно прервалась, поджимая губы. Будто намеренно тянула время. – Нет, не могу. Боюсь, тебе это не понравится…
Джой утратила последние крупицы спокойствия.
– Что такое? С ним что-то случилось? – ее плечи задергались от частых вздохов.
Куратор опять замолчала. Стала расхаживать по комнате, волнуя и без того нервную Джой.
– Джой, он – не тот, за кого себя выдает, – женщина остановилась напротив полки над телевизором: на ней, помещенная в красивую рамку, стояла фотография маленькой девочки. Куратор тут же узнала в ней Джой.
– Что это значит?.. – непонимающе спросила девушка.
Если бы не стук сердца, глухо пробивавшийся через грудную клетку, она наверняка бы услышала, как в ванной комнате за спиной кто-то появился. Номер Пять подслушивал именно с этого момента.
– Ты никогда не думала, что он не так прост, как кажется? – Куратор убрала с фоторамки волосинку и повернулась к Джой. Та переменилась в лице: теперь оно вместо удивления выражало неподдельный страх.
– Не понимаю, к чему вы клоните, – ответила Джой, наотрез отказываясь воспринимать выдумки Куратора. Да, выдумки – и точка.
– Я знала, что ты мне не поверишь, – Куратор разочарованно покачала головой. От этого Джой смутилась еще больше: опять в ней все разочаровываются. – Хотя бы выслушай. Я лишь хочу… – женщина подошла ближе, поднесла к щеке Джой ладонь и погладила кожу кончиками пальцев, – …спасти тебя.
Джой отошла от Куратора на шаг. Странно, но чужое прикосновение оставило после себя не типичное человеческое тепло, а охватывающий все тело холод.
Подумав, девушка коротко кивнула. Тогда-то Куратор и захлопнула капкан.
– Ты, возможно, испугаешься. Но могу тебя заверить: я буду рядом. Что бы ни случилось, – голос был похож на змеиное шипение.
Джой перевозбудилась и чуть громче, чем планировалось, произнесла:
– Да в чем дело?!
Ей не нравилось, куда это все идет. Не хотелось разочаровываться в Пятом. Не хотелось узнавать о нем что-то, из-за чего она не сможет по ночам спать…
Куратор положила руку девушке на плечо.
– Это он лишил тебя силы, Джой.
Земля на мгновение ушла из-под ног. Джой тяжело выдохнула, опуская взгляд на сапоги Куратора.
Пятый лишил ее силы? Но зачем?..
Сам же Пятый, стоявший все это время за дверью ванной, с силой сжал пальцами край раковины. Такой околесицы он в жизни не слышал. Что за игру затеяла эта женщина?..
– Не понимаю, – спустя полминуты сердечных терзаний ответила Джой.
Куратор встала чуть ближе, намереваясь заключить Джой в ложные материнские объятья, но та вздрогнула всем телом, и женщина отстранилась.
– Ты не думала, что это странно? Сначала он, одиночка, просится с тобой на ту миссию, потом именно он оказывается рядом, когда ты висишь на волоске от смерти. Из-за тебя он пришел в Комиссию… Ты ведь знала, что он появился здесь гораздо позже тебя? – продолжала давить Куратор, наблюдая, как все убеждения Джой касательно Пятого разбиваются вдребезги. – Он опасен. Я не говорила, потому что не была уверена, но теперь… Я беспокоюсь о тебе. Он явно не хотел, чтобы ты что-то о нем помнила, и решил от тебя избавиться.
Пятый, слушая все это, готов был ногой выбить дверь ванной комнаты и воздать Куратору по заслугам. Но ему приходилось терпеть, подавлять в себе злость и смиренно слушать дальше.
– Но… – прошептала Джой, все еще не веря. – Он ведь спас меня… Зачем он это сделал, если и вправду хотел, чтобы я умерла? – она подняла на Куратора мокрые от слез глаза.
– Это я и пытаюсь понять. Видимо, он решил, что ты ему еще зачем-то пригодишься. Наша задача – выяснить, зачем именно, – женщина отвернулась и скрестила руки на груди.
Джой смотрела на волны пепельных волос и сопоставляла в голове то, что сейчас услышала от Куратора, с тем, что она сама знала о Пятом. То есть, практически ничего. Это и впрямь выглядело подозрительно… Неужели… Неужели ею все это время пользовались?..
– «Наша»? – переспросила девушка, так и не придя к ответу.
– Я хочу, чтобы ты возобновила тренировки. Может, однажды твоя способность вернется к тебе… И ты поможешь мне поймать его, – каждое слово буквально сочилось местью.
Джой не видела выражения лица Куратора, но была уверена: ее взгляд сейчас острый, точно ножи, а губы похожи на два алых проклятья, готовых настичь одну заблудшую душу.
– Я… Я не знаю… – девушка присела на край кровати. Ну и утро – врагу не пожелаешь. Куратор села рядом.
– Без тебя я не справлюсь, – добавила она уже мягче, потом легонько потрясла Джой за плечи и встала. – Одевайся. Пойдем вместе. И помни…
Джой поднялась следом и тут же попала под прицел пронзительных голубых глаз.
– …Обо всем подозрительном, что он будет делать, докладывай мне. Хорошо?
– Х-хорошо, – она послушно согласилась.
Куратор подождала, пока Джой, не отходя от состояния шока, оденется, после чего влезла в дубленку и, взяв свою протеже под руку, повела к главному зданию Комиссии.
Пятый выждал, пока дверь квартиры закроется, ополоснул лицо ледяной водой и посмотрел в зеркало: оттуда на него были обращены два горевших гневом глáза.
Неделя. И он покинет эту чертову Комиссию навсегда.
Тогда Пятый не знал, что уже совсем скоро после своего ухода он вновь там окажется. И не один раз.
Двумя неделями позже
Возвращаться сюда из 2019-го было как минимум странно. Как максимум – ужасно неприятно.
Он шел по знакомому коридору, изучал взглядом неизменно скучную серую плитку и одним ухом слушал лести Куратора – та не могла сдержать радости оттого, что вновь заполучила одного из самых ценных сотрудников, и с такой неохотой уходила, боясь оставлять его одного! Ей хотелось всегда быть рядом и держать Пятого на коротком поводке, ведь несмотря на оболочку тринадцатилетнего подростка, способную вызвать разве что умиление у какой-нибудь недалекой работницы кофейни, внутри этого маленького тельца пылало такое количество амбиций и хитрости, что хватило бы на каждого работавшего с ним менеджера – и еще столько же осталось бы.
Номер Пять сел за отведенное ему место в небольшом кабинете и осмотрелся. Со всех сторон его окружали клацанье печатных машинок, шуршание бумаг и наигранные, пафосные вздохи – уж кто-кто, а менеджеры по событиям не отличались сочувствием и вершили судьбы людей одним лишь росчерком чернил.
Все, кроме одного.
Он приоткрыл свою папку, изучил содержимое, но занятый идеей-фикс мозг не сразу настроился на работу: мальчика больше волновал один из стоявших перед ним столов. Теперь занятый кем-то другим.
Пятый никогда не смотрел на него сзади, как сейчас. Всегда стоял в дверном проеме и видел ее длинные темные волосы, тонкие пальцы, занятые машинкой, и глаза, которые бегали по строкам, изучали каждую букву и отражали всепоглощающую потребность в общественном признании.
Она уволилась из Комиссии? Или перевелась в другой отдел? Почему сейчас за ее столом сидел кто-то еще?
Номер Пять ощутил неожиданный прилив весьма едкого и взрывоопасного чувства – чувства вины. Тяжело сглотнул и сжал ладонь в кулак.
В обеденный перерыв, о котором всех известил протяжный сигнал, он, не выдержав, вскочил со своего места и вылетел в коридор. Грудь неприятно кололи острые углые прихваченной папки Дот. В толпе голодных сотрудников легко отыскался Герб – неприметный мужчина в крупных очках с диоптриями на дальнозоркость. Номер Пять пытался протиснуться ближе, худыми плечами расталкивал коллег, но их поток предательски сгущался. Тогда он остановился, раздраженно выдохнул через раздутые ноздри, и в следующую же секунду его поглотило голубое свечение.
Портал открылся в метре от Герба – тот испуганно дернулся, но, завидев, кто именно предстал перед ним, весь просиял и растянул губы в улыбке.
– О-оу, м-мистер Пятый… Рад видеть… – начал мужчина, но Номер Пять его перебил:
– Есть разговор, – коротко произнес он, опасливо оглядываясь в поиске чрезмерно любопытных сплетников. Даже у стен тут были уши.
Пятый оттащил Герба в сторону и спрятался вместе с ним за углом. Колонна менеджеров и аналитиков Комиссии тем временем скрылась в повороте к столовой.
Герб взволнованно переминался с ноги на ногу, облизывал губы и смотрел на Пятого глазами слепого фаната. Мальчик поправил пиджак в нервном жесте и приоткрыл рот, чтобы начать, только вот слова не шли.
Уместно ли будет спрашивать о таком? А если Герб что-то заподозрит?.. Но только он сможет ответить на вопрос Пятого, который почему-то было так трудно озвучить. Мешало, должно быть, все то же гнусное чувство вины.
Собравшись с мыслями, Номер Пять чуть приблизился и почти шепотом спросил:
– Где она?
Глаза Герба перестали сиять и внезапно потемнели. Он несколько раз коротко вдохнул и выдохнул, после чего руки дрожащим движением принялись поправлять галстук.
– Ну?! – надавил Пятый, и Герб чуть не удушил себя петлей.
– П-понимаете… – уклончиво ответил мужчина. – Мы не знаем… После вашего ухода она… Ну, сбежала…
– Сбежала? – Пятый удивленно вскинул брови. Ему и в голову не приходила мысль, что она могла покинуть Комиссию. Ей ведь совершенно некуда идти…
– Понимаете… Кое-кто очень разозлился, когда вы ушли, – Герб поднял глаза кверху, намекая, что этот «кое-кто» был выше их по рангу и обладал копной крашенных в пепельный волос. – Ее заподозрили в соучастии, а потом… Ну… Уж лучше сбежать, чем то, что ей пришлось делать…
Номер Пять уперся задумчивым взглядом в невидимую точку и прислонился плечом к стене. Значит, ее здесь нет. Проклятье… Он надеялся, что, очутившись тут, сможет… А что он планировал? Извиниться? Как будто ей нужны его извинения.
– Вы скучаете? Все скучают… – Герб заглянул в зеленое пламя глаз Пятого и как будто увидел в них что-то, чего не видел даже сам Пятый в собственном отражении.
Мальчик заслышал в конце коридора стук каблуков и скрыл проступившее на лице беспокойство.
– Нет, – бросил он, после чего отвернулся от мужчины. Однако тут же повернулся назад, шевельнул губами, точно думая, стоит говорить что-то еще или нет, но в итоге передумал и поспешил скрыться в голубой вспышке, оставляя Герба одного.
***
Beta Radio – Sitting Room.
Для Джой та неделя прошла как в тумане. Она никак не могла унять разбушевавшееся сердце: то ныло, стенало, молило о помощи – словом, просило хоть что-то, хоть одну маленькую зацепочку, которая бы доказала, что выводы Куратора – ошибочны, и вернула все на круги своя… Но жизнь поступала с точностью до наоборот: буквально каждый день открыто намекала Джой на то, что для Пятого она – не более, чем погрешность уравнения. Пустое место.
Номер Пять и раньше избегал встреч с ней. Но теперь, когда на плечах Джой гирями висели недавние слова Куратора, он буквально стал для нее недосягаем. В те короткие минуты, когда Джой видела Пятого, идущего мимо по коридору, она, как назло, была по горло завалена работой. А когда Джой слонялась по общежитию без дела – не покладая рук работал Пятый. Как будто мужчина специально подбирал для заданий именно те моменты, в которые Джой ждала его, и исчезал без предупреждения, возвращаясь через один, два, а то и через три дня.
Семь дней пролетели как один миг. Миг, полный боли и непонимания. Джой окончательно запуталась: в себе, в Пятом, в том, что происходит… Она могла бы поступить по-своему и спросить Пятого напрямую. Действительно ли он сблизился с ней только ради того, чтобы в корыстных целях воспользоваться ее – уже так давно утраченной – силой. Но что-то мешало, останавливало Джой: во-первых, Пятого никогда не было на месте, а во-вторых… Ей чудилось, будто Куратор влезает в ее голову и следит за каждой промелькнувшей там мыслью. Что помешает ей подослать шпиона уже к Джой?..
В один день Джой все-таки не выдержала. Устала выискивать Пятого глазами, заранее зная, что не найдет, и поднялась по лестнице общежития на седьмой этаж. Остановилась напротив нужной двери и осторожно постучала по ней костяшками пальцев – дверь, к удивлению Джой, поддалась и, слабо скрипнув петлями, двинулась вовнутрь.
Открыто?
В комнате было темно.
Девушка зашла, дернула язычок выключателя, и люстра залила все мягким желтоватым светом. Немногочисленные вещи Пятого, покоившиеся обычно на полках, в шкафу, на бортике ванны – все они, до самой последней мелочи, исчезли.
Джой заглянула в комнату: кровать заправлена, на одеяле и подушках – чистое постельное белье, а на тумбочке стоит подставка с брошюрками для новоприбывших.
В тот день, в канун Рождества, Джой неожиданно для себя узнала, что Пятый съехал из общежития.
Она никогда не задерживалась в его комнате дольше, чем на час. Почти все встречи с ним проходили у нее, на пару этажей ниже. Квартира Пятого всегда вызывала у Джой ощущение пустоты, покинутости, но тогда… Тогда это стало добивающим ударом, и девушка, без сил опустившись на кровать, уронила голову на подушку.
Пахнет… Стиральным порошком.
Она поджала ноги, свернулась калачиком и прикрыла глаза. Может, она еще сможет различить среди прочих его запах?.. Но, как бы Джой ни ворочалась, как бы ни зарывалась носом в одеяло, все, что она слышала, – это порошок, которым провоняла вся ее комната и который теперь сопровождал и комнату Пятого.
По лицу покатились крупные слезинки. Слишком многое на нее навалилось. Комиссия, Куратор, эта работа… С самого первого дня (от потери памяти) Джой только и чувствовала, что боль и разочарование. Раньше ее спасал Пятый – по-своему, издалека, – теперь же он ушел, и Джой не знала, где его искать. И стоит ли искать вообще. Потому что его холодность, скрытность и то, как мужчина избегал Джой, тянувшуюся к нему навстречу, словно ребенок, – все это говорило лишь о том, что ему с самого начала было плевать. Удивительно, но Джой поняла это только сейчас. В момент, когда слова поддержки были ей как никогда необходимы.
Она не заметила, как уснула. Дрожала в беспокойном сне, проснулась рано утром, когда было еще темно, и в надежде осмотрелась. Но Пятого по-прежнему не было.
***
В кабинете Куратора стояла высокая, украшенная блестками и праздничными шарами живая ель, а на столе горели, выстроенные в ряд, свечи Адвента. Куратор никогда не считала себя религиозным человеком – особенно если учесть тот факт, что она в буквальном смысле засвидетельствовала момент сотворения религии на одном из экранов Коммутатора, – но даже она не могла отказать себе в удовольствии наблюдать в Рождество за тем, как дрожит пламя, равномерно подъедая зарытый в воск фитиль.
Куратор напевала себе под нос рождественскую песенку, открывала печенья с предсказаниями и выразительно зачитывала их содержание вслух, но ее единственный слушатель, разместившись у стола в уютном кресле, сидел, понурив голову, и думал о чем-то своем. Тонкие пальцы держали всю ту же фотографию тринадцатилетней девочки.
– Боже правый, Джой, прогони эту кислую мину – мне от нее дурно становится, – протянула женщина, отложив в сторону очередную бумажку с выведенным на ней текстом: «Друзей держи близко, а врагов – еще ближе!»
Девушка подняла на Куратора полные грусти глаза.
– Ну, что случилось? Что опять не так? – женщина неохотно мирилась с угрюмым настроением своей подопечной, догадываясь об истинной природе ее поведения. Опять двадцать пять.
Джой перевела взгляд на фотографию.
– Мы с Пятым… Мы так давно не виделись… – она вспомнила, как проснулась сегодня на его (бывшей) кровати, и негромко шмыгнула. – Я помню, что вы мне говорили, но… Не знаю, – Джой подтянула колени к себе и обхватила их руками.
Куратор отложила печенье и громко цокнула языком. Да, тяжелый случай.
– В этом и была его цель, – пояснила женщина, приправляя легенду о подлом, недобросовестном Номере Пять. – Привязать тебя к себе, чтобы потом манипулировать. А ты и рада – поверила, что он действительно тебя любит? Думаешь, его сердце вообще способно на любовь? Вряд ли. Он любит только себя. Да что ты там постоянно теребишь? – она заглянула за край стола.
Джой вся сжалась, но под требовательным взглядом Куратора сдалась и протянула ей свою детскую фотографию. Завидев улыбку на лице маленькой девочки, Куратор закатила глаза и откинулась обратно.
– Ну и зачем?
Джой притянула фотографию к себе и ответила робким, тихим голосом:
– Я подумала, что смогу узнать, откуда я и кем были мои родители, – губы дрогнули. – Пятый говорил, что это бессмысленно, но раз все так вышло…
Куратор задумалась. Сцепила руки перед собой в замок, что-то прикинула в уме, после чего поднялась со своего кресла. Медленно обошла стол и встала рядом с Джой – девушка в удивлении подняла на нее карие глаза. Куратор состроила максимально жалостливое выражение лица и загадочно протянула:
– Я надеялась, мне не придется с тобой об этом говорить… Особенно в Рождество.
Джой напряглась. Она уже видела такое лицо: как раз в тот день, когда Куратор сообщила ей новость о том, что Пятый, оказывается, их заклятый враг.
– Ты его совсем не знаешь. Например, он рассказывал тебе о том, что прожил в полном одиночестве почти двадцать пять{?}[Так как в моей работе Пятый значительно младше, я решила на всякий случай об этом напомнить: получается, он пробыл в Апокалипсисе до ~35-38 лет] лет? Или что сбежал из дома? Нет? Неудивительно. Он – киллер. Психопат. Такие люди не могут любить и только пользуются дурочками, вроде тебя. Он разобьет тебе сердце, Джой. Помяни мое слово, – жесткий голос Куратора ранил больнее ножа.
Джой поджала губы, будто собиралась заплакать. Уже разбил.
– Знаешь, почему он так тебе сказал? – Куратор наклонилась к девушке. – Ему было нужно, чтобы ты так думала. Ведь это он… Убил твоих родителей, – последовал театральный вздох.
Джой резко опустила ноги на пол и неосознанно ими оттолкнулась; кресло закачалось, и девушка вцепилась в обивку его подлокотников короткими ногтями.
– Нет!.. – запротестовала Джой, смаргивая горячие слезы. – Это ложь! – крикнула вдогонку, хотя сама охотно верила женщине, когда-то заменившей ей мать и по сей день о ней заботившейся.
Куратор придержала Джой за плечо, стараясь успокоить.
– Я узнала об этом пару дней назад. Нашла одно старое дело, подняла историю его перемещений с помощью портфеля, и… Вот зачем Пятый стер тебе память: он хотел, чтобы ты никогда об этом не вспомнила. Не представляю, для чего ему понадобились твои родители, но мы сможем это узнать. Если ты прочтешь его мысли.
Женщина нагнулась к ящику стола, достала оттуда первую попавшуюся папку и решилась на рискованный блеф: положила папку перед Джой и максимально убедительно произнесла:
– Тут все есть…
Джой впилась отчаянным взглядом в папку и потянулась к ней трясущейся рукой.
– Я бы не советовала, – Куратор, занервничав, накрыла папку ладонью. – Кровь, все такое, ну, ты знаешь. Зрелище… Не из приятных.
Женщина отошла в сторону. Оставалось только ждать. Или все получится, или придется прибегать к грубой силе – метод радикальный, но вполне себе действенный.
Пальцы Джой замерли над корешком папки. Если она заглянет внутрь, то узнает, что же на самом деле произошло с ее семьей. Получит неоспоримые доказательства преступных деяний Пятого и перестанет тешить себя ложными надеждами о его возвращении. Но выдержит ли она все это?..
Девушка открыла папку и изучила первую страницу. На ней были фотографии двух незнакомых Джой людей, мужчины и женщины. Приглядевшись, она отметила некоторые сходства во внешности и поняла, что это – ее мама и папа. Их лица показались ей смутно знакомыми, но ощущение это, наверное, было вызвано нахлынувшими разом чувствами. Сердце забилось сильнее.
Джой подцепила ногтями следующую страницу, но, представив, какие фотографии там размещены…
Тук-тук.
Тук-тук. Сердце громко гоняло кровь по артериям, постукивая о ребра.
Тук-тук. Нет…
Она струсила. Убрала руку и покачала головой. С губ сорвался тихий вымученный стон.
– Держись, моя хорошая, – Куратор обняла Джой за плечи.
За окном косой стеной валил снег. Кабинет окутала мрачная, гробовая тишина, прерываемая рваными вздохами Джой, которая норовила вот-вот зайтись в громких рыданиях. Девушка накрыла лицо руками и в этом наивном, почти детском жесте попыталась спрятаться от внешнего мира – еще чуть-чуть, и она окончательно сойдет с ума…
***
Номер Пять занимался своими делами и готовился (морально и физически) к предстоящему побегу, пока его вдруг в срочном порядке не вызвала в кабинет Куратор. Мужчина шел к ней как на иголках и даже примерно не мог представить, о чем они будут говорить.
Может, она обо всем узнала? Джой слила ей вычитанные в голове Пятого секреты, и теперь они вдвоем поджидают его, чтобы по-садистски посмотреть в глаза и убить?
Куратор встретила Пятого и закрыла за ним дверь. Зачем? Чтобы не были слышны его крики в агонии? Повернувшись к Пятому лицом, она покачала головой и произнесла чересчур наигранно:
– Я переживаю за Джой, – женщина сделала несколько шагов к окну. – Прости, что вырвала тебя в выходной, но я уже не знаю, что мне делать, – она задумчиво покрутила в руке крупные бусины, обвившие шею.
Пятый внимательно следил за каждым действием своей начальницы и не мог разгадать ее хитрый план: почему он стоит сейчас здесь и слушает какие-то несусветные бредни? Ему сполна хватило того разговора, свидетелем которого он стал, притаившись в ванной комнате.
– А что с ней? – спросил Пятый, изобразив удивление.
Куратор посмотрела на него глазами матери, утомленной возьней со своим непослушным чадом. Актерских умений этой женщине явно не занимать.
– Она замыкается, отказывается со мной говорить, если в разговоре не фигурирует твое имя. Постоянно думает об этих… Своих родителях, – в голосе промелькнуло презрение. – Хочет найти их и втянуть в это и тебя. Вообще вся ее жизнь теперь вертится вокруг тебя.
– Так может, поспособствуете этому? – предложил Пятый, равнодушно пожимая плечами. Да, он что-то слышал о том, что Джой все еще пытается разузнать о своей семье. Но ему-то какое дело? Он к ней никакого отношения не имеет. – Ну, поможете ей их найти.
– Как я помогу найти того, кто уже давно мертв? – Куратор выгнула бровь, и от этого ее взгляд сделался еще более холодным. – Она не переживет этого.
Номеру Пять более не приходилось играть удивление: он и впрямь был шокирован словами Куратора – но не теми, в которых она поведала о мертвых родителях Джой. Он не понимал, что эта женщина задумала, что за интриги плетет, настойчиво впутывая и его, обматывая своей липкой паутиной. Но одно Пятый знал точно: он не собирается подыгрывать ее представлению. С него хватит.
– И? Что вы от меня-то хотите? – мужчина скрестил руки на груди и продолжил слушать Куратора лишь из вежливости – так бы он уже давно покинул кабинет, перед этим громко хлопнув дверью.
Женщина отошла от окна, встала к нему спиной, и лунный свет придал ее силуэту холодное, какое-то дьявольское очертание. Глаза, лишенные сочувствия, смотрели в упор.
– Я хочу, чтобы ты, по возможности, проводил с ней больше времени, – она сказала – буквально прошипела – это таким голосом, что у Пятого волосы на руках и голове зашевелились. Как будто пыталась его загипнотизировать. – Я не могу потерять ее, а с тобой она, может, хоть что-нибудь вспомнит. В конце концов, именно ты был последним, что она видела и что, похоже, на всю жизнь запомнила. Это твой долг – быть рядом с ней, – отчеканила Куратор, точно не просила, а отдавала очередной приказ.
В этом и была вся ее сущность: помогать людям, спасать их, что-то для них делать, чтобы потом ходить и вытрясывать из них долги, которые она сама же и придумала. Постоянно Пятый ей чем-то обязан и что-то ей должен.
Мужчина закусил щеку изнутри и пару раз тяжело вздохнул. Не для того ли Куратор просит «быть рядом с Джой», чтобы та имела больше времени на чтение его мыслей? Ведь в последнее время они почти не виделись. А вкупе с тем, что Джой «узнала» о своей силе, это лишь подтвердит теорию Куратора о том, что он использует девушку в своих корыстных целях. Формально оно так и было: Пятый время от времени спрашивал, не вернулась ли к Джой память, интересовался планами их общей начальницы и тасовал факты так, чтобы чаша весов склонялась в его пользу. Но цель у Пятого была чуть более благородной и не заключалась в том, чтобы красть у кого-то способность: он по себе знал, как это отвратительно. Годы в Апокалипсисе не были для него пустым звуком.
