Текст книги "Мятежный цветок (СИ)"
Автор книги: hxereen
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 6 страниц)
========== I ==========
Если б мы никогда
Не встретились больше на свете,
О, тогда хорошо:
Мне не в чем станет корить
Ни ее, ни себя самого{?}[танка японского поэта Тюнангона Ацудаты].
Золото предзакатного неба на мгновение ослепило его. Пятый сощурился, прикрыл лицо ладонью и зашагал по свежему ноябрьскому снегу. Холодный ветер, принося с собой запах пожухлой травы, трепал ему волосы и насвистывал в уши баллады о победе. Война с Комиссией Времени была по-настоящему окончена. Наконец-то.
Пятый остановился напротив двух человек, державших в руках массивные черные портфели. Остановился и его брат, Диего, все это время гордо вышагивавший рядом – Пятый был готов поклясться, что вонь героизма, исходившая теперь от Номера Два, была слышна даже на другом конце Далласа.
Они обменялись рукопожатиями, выражавшими облегчение, после чего в общих чертах обрисовали будущее организации, которая чуть не стерла с лица Земли их весьма проблемное супергеройское семейство. Казалось, все острые углы были сглажены, обиды – забыты, а портфели, заманчиво лежавшие на промерзшем поле, только и ждали, пока ими воспользуются. И братья уже норовили поднять один из них с земли, как вдруг Герб, аналитик Комиссии, поймал Пятого за локоть.
– Э-эм… Одну минуту, – попросил он, наблюдая, как мальчик недовольно косится на чужую ладонь на своем предплечье.
Пятый окинул Второго молчаливым взглядом и вновь посмотрел на Герба. Тот неловко переминался с ноги на ногу, явно не зная, с чего начать.
– М-м… Понимаете… – промямлил Герб, то и дело облизывая и поджимая бледные губы. – Она вернулась…
Номер Пять перестал тянуть руку из его нервной хватки и застыл на месте. Грудь точно стянуло обручем. Мальчик шумно выдохнул через нос и приоткрыл рот, набирая в легкие как можно больше воздуха, словно в один момент его может не хватить. Диего что-то коротко спросил, но его голоса Пятый уже не слышал. Отвел взгляд, прожигая им щуплую травинку.
Спустя несколько мучительно долгих секунд, сопровождаемых ворохом воспоминаний и боли, которую они причинили, Номер Пять все же вызволил свою руку из рук Герба и сглотнул.
– Она там? – он слегка покосился на аналитика.
Кровь отлила от лица, сделав его мертвенно бледным.
– Д-да, в кабинете К-Ку… Вы знаете, но… Понимаете… – Герб не успел договорить: не дослушав и не посвятив никого в свои планы, Пятый бросил напоследок лишь мрачное «я быстро» и шагнул в голубую вспышку.
Диего проводил его удивленным взглядом.
Мальчик появился из голубого свечения аккурат в коридоре Комиссии. Несмотря на то, что с улицы он переместился в отапливаемое помещение, теплее ему не стало. Холод мраморных стен давил на него, а робкие шаги эхом отдавались по темному холлу.
Пятый шел вперед, изредка заглядывая в приоткрытые двери и обнаруживая за ними пустые, брошенные кабинеты. В главном здании никого не было.
Он прошел мимо столовой, задержался возле широкой арки и краешком глаза осмотрел помещение: бледный желтый свет, кофемашина (от истинного предназначения осталось только название – эта дряхлая штуковина давно перестала варить кофе и до краев заливала стаканы работников гадкой, неперевариваемой жижей) и одинокие обшарпанные столы. Унылое зрелище.
Невольно Пятый вспомнил момент их первой встречи.
***
Под любопытные взгляды коллег он проследовал к столовой, взял одноразовый бумажный стаканчик и подошел к аппарату с привлекательной надписью: «Бесплатный кофе!» Выбрал из скудного набора американо без сахара и поместил стаканчик в специальный отсек. Машинка загудела, затряслась, после чего на экране появился ползунок загрузки: учитывая скорость этого артефакта прошлого – Куратор, должно быть, откопала его в одном из своих хваленых путешествий, – ждать кофе придется как минимум пару минут. Пятый устало выдохнул и уперся ладонью в стену.
С приходом в Комиссию ему нечасто удавалось остаться одному: проходу не давали «поклонники», знавшие о существовании Академии «Амбрелла» еще до того, как она была вообще основана, и наблюдавшие за Пятым все то время, которое он потратил в Апокалипсисе. Репутация опережала его на шаг – даже на два шага, – и каждое утро начиналось с того, что он раздавал автографы тетям, дядям, их кузенам и чуть ли не троюродным внукам. Так, на всякий случай. Все это выходило за рамки разумного и вызывало в Пятом лишь всеобъемлющее негодование. Делать ему нечего – раздавать автографы… Поскорее бы отсюда свалить. И он обязательно свалит, но только при условии, что никто не будет путаться у него под ногами.
Машинка издала протяжный писк, похожий, скорее, на вопль о помощи. Пятый взял горячий стаканчик и уже собирался сесть, как вдруг его внимание привлекла чья-то фигура. Он повернулся, завидел девушку, упершуюся ногой в дверной косяк, и закатил глаза.
– Ну привет, – сказала она, как только глаза Пятого нашли ее глаза. – Только что с миссии?
Мужчина никак не отреагировал. Еле слышно цокнул языком и продолжил путь до скрипучего стула. Девушка в недовольстве дернула бровями. Пара секунд – и мысли Пятого были у нее как на ладони. Девушка даже опешила оттого, какой бардак творился в голове у новоиспеченного киллера – депрессивным мотивам конца края не видно, – но все же ловко выудила оттуда ответы и показательно хмыкнула.
– Отсрочил смерть Сталина? – она улыбнулась самой себе, в очередной раз признавая, что в Комиссии ей нет равных. По крайней мере, не было.
– Если знаешь, зачем спрашиваешь? – холодно ответил Пятый, так и не взглянув на девушку. – Джун, кажется? – он изобразил поддельное удивление. В голосе – неприкрытая насмешка.
Девушка чуть побагровела от злости.
– Джой, – поправила она, скрестив руки на груди.
Номер Пять бросил на нее повторный, едва скользящий взгляд. По розоватости щек и все еще по-детски крупным чертам лица он предположил, что девушке было не больше восемнадцати.
– Ты здесь меньше недели, но знает тебя уже каждая собака, – Джой произнесла это слегка завистливо, вспоминая, как резко она отошла на второй план, стоило ноге Пятого шагнуть за порог Комиссии. Даже Куратор, которая души в ней не чаяла, переключила все свое внимание на этого неотесанного супергероя. Обидно, знаете ли.
Пятый снова ее проигнорировал. Как будто он хотел становиться объектом всеобщего достояния, ага.
– Выстрел в голову? Как-то скучно и совсем не романтично, – пожала плечами девушка, нарушая образовавшуюся в столовой тишину и делая несколько шагов вперед.
Пятый, который к тому времени уже уселся за столом, посмотрел на нее максимально равнодушно.
– А вот если бы в сердце!.. – мечтательно протянула Джой, вскидывая глаза к потолку.
Пятый отметил про себя, что у нее явно не все дома и что она, по-видимому, проходит через весьма острый кризис идентичности: на ней были джинсы-клеш, странного вида топ, а веки оказались подведены черным карандашом.
– А вообще… Я бы на твоем месте поступила по-другому, – Джой притянула к себе один из стульев и села задом наперед, закинув руки на пластмассовую спинку. – Не лучше ли… – начала она, задумчиво накручивая прядь каштановых волос на палец.
– …Однако корректор – я, а не ты, – невозмутимо прерывал ее Пятый, допивая кофе одним большим глотком. Фу, ну и гадость.
Джой опешила от его невообразимой наглости. Затем растерялась, и между ними повисло молчание, которым Пятый без промедления воспользовался. Он встал, поправил на себе пиджак и в следующую же секунду переместился подальше от столовой.
Воздух все еще вибрировал от ярко-голубого портала. Джой смущенно поежилась.
***
Пятый прошел дальше, минуя столовую и с каждым шагом оказываясь все ближе к заветному кабинету. И тут же его одолело следующее воспоминание: вторая их встреча, произошедшая почти через два года после первой.
***
На массивном столе Куратора стояли несколько подносов с морепродуктами: блюда из краба, осьминогов, канапе с большими тигровыми креветками и дольки лимона, которые женщина поглощала, как леденцы, совершенно не морщась: видимо, более черствой натуры, чем она, в мире не существовало, и даже лимон не мог посоревноваться с ней в степени мерзости и молча принимал свое крышесносное поражение.
Яства, которые по специальному поручению Куратора были доставлены прямиком в кабинет, отражали ее безграничные радость и счастье: Джой – совсем недавно еще малышка, сегодня – уже взрослая девушка – скоро отправится на свое первое задание в роли корректора! И пусть Куратор считала, что эта должность слишком низка и примитивна для такой личности, как Джой, сама же Джой ее не слушала и твердо настаивала на своем желании пополнить ряды агентов отдела коррекции. Куратор не знала, чем вызвано такое рвение, но и противиться не стала: уж чего-чего, а утрачивать доверие Джой из-за притянутых за уши родительских запретов ей вовсе не хотелось.
Девушка посмеялась с очередной шутки мачехи и запустила в рот канапе; губы сомкнулись вокруг шпажки и втянули внутрь креветку, шарик оливки и сыр.
– Кстати, – пробубнила Джой, пережевывая пищу, – кое-кому из метафизиков не понравилось платье, в котором ты была позавчера на собрании. Подумали, что в нем ты похожа на говорящую тыкву. Это я сегодня услышала, – она взглянула на Куратора: лицо женщины вытянулось в неподдельном ужасе.
– Какой кошмар, – Куратор грозно куснула щупальце осьминога. – Что ж, мне все равно рано или поздно придется менять им дресс-код… Как насчет мусорных мешков, которые каждый день выгребают из их общежития?
Джой прыснула со смеху, а Куратор, поистине оскорбленная столь невежественным комментарием в адрес своего внешнего вида – безграничная любовь к роскошным платьям уступала, разве что, не менее безграничной любви к приемной дочери, – вмиг стала серьезной и добавила максимально жестким тоном:
– Джой, я же тебя предупреждала: не злоупотребляй своей силой. Ты ведь знаешь, чем это может обернуться. Не растрачивай ее по пустякам.
Голубые глаза Куратора стали холодными, как лед. Джой с видом отчитанной школьницы потупила взгляд и сдержанно кивнула. Ее сила действительно таила в себе множество подводных камней: чего стоил только тот случай в детстве, когда она…
Джой не успела докрутить свою мысль: в дверях появился Номер Пять, и при виде него девичье лицо исказилось гримасой недовольства. Она метнула в сторону Куратора сверкавший молниями взгляд, но та лишь растянула губы в приветственной улыбке.
– Пятый! Как я рада тебя видеть. Проходи, пожалуйста. Ты ведь уже знаком с Джой? – женщина повернулась к девушке. И то ли Джой показалось, то ли это действительно было так, но глаза Куратора при взгляде на нее как будто стали… Безразличнее, что ли?
Пятый прошел вглубь кабинета, оценил пиршество на столе начальницы и встал напротив Джой. Девушка смотрела на него с затаенной когда-то давно обидой. За что – он уже не помнил.
Сейчас она была одета в брюки и черную водолазку. Темные волосы собраны сзади в хвост.
«Худощавая, но, может, на что-то и сгодится», – подумал Номер Пять, и Джой, следуя за потоком его мыслей, покраснела. Только вот девушка сама не знала, краснеет она от смущения или же от вопиющей мужской бестактности.
– Джой, милая, – Куратор что-то чиркнула одной рукой на бумаге и передала записку девушке. Та развернула листок и увидела на нем подписанное разрешение взять со склада один из портфелей-телепортов, – сходи за портфелем. А мы пока поболтаем. Это быстро.
Девушка хотела возразить, но выражение лица Куратора, ставшее моментально чуть ли не повелительным, властным, вынудило ее уйти. Прикрыв за собой дверь, Джой нагнулась и заглянула в замочную скважину, но фигура Пятого, к сожалению, скрыла от нее лицо мачехи и не позволила разглядеть или расслышать, о чем они говорили. Удрученно выдохнув, Джой выпрямилась и отправилась за портфелем.
Шаги стихли, и Куратор, расправив плечи и хрустнув затекшей шеей, жестом предложила Пятому взять что-то со стола. Тот лишь покачал головой.
– Она чудесная, правда? – женщина потянулась к мундштуку и вставила в него сигарету.
Щелкнула зажигалка, и вскоре аромат морепродуктов сменился едким запахом табачного дыма. Номер Пять приложил огромное усилие, чтобы не послать все и всех к собачьем чертям – ему претила даже сама мысль о том, что сегодня он вынужден играть роль няньки-телохранителя для правой руки Куратора, загадочная природа отношений между которыми до сих пор вызывала у него ряд вопросов. Но, возможно, сегодня ему наконец удастся…
– Я доверяю тебе, Пять, – вдруг сказала Куратор, делая очередную затяжку. – Ты ведь понимаешь, что это значит?
Голубизна глаз блеснула ледяными кристаллами. Пятый молчал, но от него и не требовалось что-либо говорить: весь этот фарс был затеян отнюдь не ради Пятого, а ради Джой, о безопасности которой Куратор почему-то пеклась больше, чем о своей собственной.
– Конечно, понимаешь, – ответила женщина сама себе. За нитью дыма вызывающим красным горели накрашенные губы. – И я надеюсь, что ты так же понимаешь, чего я от тебя жду. Я ни за что не отпущу ее одну, поэтому…
Куратор слезла с уголка стола, на котором все это время вальяжно сидела, покачивая ногой, и подошла к Пятому вплотную. От запаха ее духов, смешанного с сигаретами, слюна во рту стала горькой.
Женщина заглянула Номеру Пять прямо в глаза. Изучила их изумрудный оттенок, запомнила каждый витиеватый фрагмент радужки и диаметр пульсирующего зрачка. Наклонилась чуть ближе, к его уху, и произнесла грозным шепотом, от которого спина покрылась табуном мурашек:
– Чтоб ни один волосок не упал с ее головы. Тебе ясно?
Номер Пять встретил Джой у выхода из здания Комиссии. Девушка одарила мужчину недовольным взглядом: явно корила его всем своим видом за то, что ей пришлось стоять здесь и ждать целых пятнадцать минут! Мужчина нехотя спустился по лестнице и подумал перед тем, как сомкнуть пальцы вокруг ручки протянутого к нему портфеля: «Хоть бы мне не пришлось возиться с ней, как с ребенком…»
Джой, прочитав мысли Номера Пять, прикусила язык, чтобы так же язвительно не ответить: «Не волнуйся. Не придется».
***
Если бы Пятый тогда знал, чем это все обернется…
А вот и дверь кабинета.
Сердце забилось с бешеной силой. Почему ему так страшно заходить?.. Он ведь давно хотел встретиться с ней. Чтобы наконец сбросить с себя этот груз и идти дальше…
Пальцы несильно толкнули дверь вперед – та, скрипнув, пропустила Пятого в окутанную мраком комнату. Только на столе горела, изливаясь желтым, небольшая лампа. Пятый сделал шаг вперед, и на секунду ему стало боязно, что сейчас со своего кресла поднимется Куратор и примется безжалостно мстить: в конце концов, он отнял у той Комиссию, отнял жизнь и однажды отнял ее.
Но вместо Куратора Номера Пять ждало кое-что иное. Мальчик, ступая легкими, неслышными шагами, точно он был пером на ветру, дошел до середины кабинета и замер. У одного из стеллажей с книгами стояла девушка. Свет луны освещал темные волосы и белоснежную повязку, обмотанную вокруг головы.
– Здравствуй, – произнес Пятый слегка надломившимся голосом.
Девушка повернулась. Номер Пять увидел, как у левого виска бинт порозовел от пропитывавшей его крови. Пальцы рук и ног буквально онемели.
Его зеленые глаза встретились с ее золотисто-карими.
Двумя днями ранее
Сырость подвального помещения буквально насквозь пропитала легкие, оставив на языке гадкий, чуть сладковатый привкус плесени. Под потолком висела одинокая лампочка без колпака – ее бледно-желтый свет, помаргивая, падал на четыре человеческие фигуры. Слаженный мужчина в форме охраны стоял у стены; женщина с ярко выраженной любовью к помпезным платьям – в центре комнаты, а по обе стороны от нее, намертво привязанные ремнями к старым офисным креслам, сидели двое пленников. Одного из них совсем недавно завели в подвал, предусмотрительно запугав дулом винтовки, в то время как второй провел здесь уже целые сутки.
Ладонь Куратора изящным, нарочито плавным движением зарылась в длинные темные волосы, пропустила через пальцы пряди и слегка оттянула их, дразнясь. Ногти с идеальным красным маникюром царапнули кожу головы, и плененная девушка шикнула от боли. В следующую же секунду Куратор избавилась от напускной нежности: стиснула волосы в кулаке и с силой дернула, поднимая к свету залитое слезами лицо. Девушка, зажмурившись, издала тихий стон и поддалась властной руке.
Куратор, все так же держа ее за загривок, наклонилась к самому уху и коротко скомандовала:
– Читай.
Девушка напряглась, приоткрыла один глаз и посмотрела на сидевшего перед ними мужчину: нелепое, жилистое телосложение, крупные очки, вжатая в плечи шея. Герб, аналитик Комиссии Времени, который всегда относился к ней с неподдельным дружелюбием, теперь был таким же обездвиженным узником, как и она сама.
Девушка, ведомая страхом, голодом и усталостью, сомкнула веки и прислушалась к тишине, прерываемой потрескиванием нити в лампочке и тяжелым дыханием возле щеки. Затем отреклась от внешнего мира, концентрируясь только на чужих мыслях, на их сбивчивом течении, но… Ничего не услышала. Пусто.
– Н-н… Не могу… – прокряхтела она, жалостливо сводя брови.
Куратор цокнула языком и резко выпустила спутавшиеся волосы из рук; девушка покачнулась, стерпела головокружение и уперлась виноватым взглядом в свои руки, покрытые многочисленными шрамами и перевязанные тугой кожей ремней.
– Точно. Постоянно забываю… – Куратор подошла ко второму креслу и жестом велела охранника подать ей шокер – тот послушно протянул его, и женщина приставила электроды к оголенному участку кожи, намереваясь вот-вот нажать заветную кнопку. Герб, столько лет проработавший с ней рука об руку, испуганно задергался. – …О твоей «особенности».
Уверенное нажатие – и мощный заряд тока окутал все тело мужчины. Девушка, которая к тому моменту подняла на бывшего коллегу поплывший взгляд, мгновенно ощутила боль в висках и стиснула зубы, чтобы не закричать.
«Вот ведь… Гребаная стерва!..»
Пустив искры, голубоватое свечение с клокотанием стихло и запряталось обратно в шокер. Герб с долей страха посмотрел на девушку: по характерному зуду в затылке он понял, что его только что прочитали.
«Если бы я мог… Я бы голыми руками завалил ее здесь… Что угодно, лишь бы никогда она не стала главой Комиссии!»
Девушка сглотнула. Именно ради этого она и сидела здесь с самого утра. Ей приходилось читать мысли почти сотни работников, копаться в их сокровенных переживаниях и выискивать среди бывших друзей, напарников и коллег предателей, ведь Куратор еще очень давно – на ее банальном примере – поняла, как опасно верить кому-то только на слово.
«Джой, послушай меня… Не сдавай, прошу…»
Джой нахмурилась. Она уже слышала это сегодня. И не только это: в основном ей желали смерти, как желают за спиной Куратору, крыли трехэтажном матом и жалели, что вообще с ней заговаривали. Только вот… Только вот мысли Герба, так умоляюще звучавшие в ее голове, возродили грезы о спасении.
«Джой… Я помогу тебе выбраться! Мы смогли выкрасть один портфель… Я помогу, если ты меня не выдашь!»
Смогли выкрасть портфель? Ага, конечно. Куратор спустила с цепей всех собак, и их точный нюх привел ее прямиком к потенциальным изменникам, подарил возможность читать мысли врагов напрямую, знать, что они задумают еще до того, как эти намерения будут озвучены… Эта сумасшедшая отправила на эшафот уже добрую дюжину сотрудников Комиссии – как только Джой перестанет быть им нужна, эта участь настигнет и ее, а затем – и Герба с его глупой, детской надеждой.
«Я клянусь, что помогу тебе сбежать. Сегодня же!.. Только, пожалуйста, молчи…»
Джой прикусила губу, разрываемая, с одной стороны, – чувством долга перед Гербом за то, что тот помогал ей, несмотря на неконтролируемую способность и беды, которые навлекла эта самая способность на них и на всю Комиссию в целом, а с другой – страхом за собственную жизнь, которая целиком и полностью зависела теперь от светловолосой дьяволицы.
– Ну?! – нетерпеливо произнесла Куратор. Не нужно было иметь семь пядей во лбу, чтобы по одному выражению ее лица понять, как она недовольна. Тем, что вынуждена обращаться за помощью к предательнице. Девчонке, которую собственноручно хотелось вышвырнуть из Комиссии за то, что она облажалась и допустила роковую ошибку, последствия которой приходилось разгребать до сих пор.
Джой с сомнением взглянула на Герба, прочитала в его глазах немую клятву и приоткрыла пересохшие губы. Хотела вынести вердикт вслух, но не решилась и лишь слабо покачала головой. «Нет». Куратор, хоть и не поверила ее «экспертному мнению», повела одной бровью и пальцем указала на кожаные ремни. Охранник подошел, загремел металлическими пряжками и, освободив Герба, повел того к двери, оставляя девушку наедине с цербером в юбке. Герба ждет «чистка», дабы стереть из памяти столь негуманный инцидент с допросом, а вот Джой еще жить и жить с очередным своим предательством…
Куратор проводила аналитика взглядом, развернулась на каблуках и, вкладывая в каждый свой шаг мнимую угрозу – для всех, кто встанет у нее на пути, – подошла к освободившемуся креслу. Вальяжно села, закинула ногу на ногу и принялась описывать в воздухе круги носком лакированной туфли.
– Фу-у-ух… Это был последний на сегодня. Как самочувствие? Не забыла еще, кто я? – со стороны могло показаться, будто женщина и впрямь заботится о ком-то еще, кроме себя, но даже выжатая как лимон Джой уловила в конце ее фразы ядовитую издевку. Ладони сжались в кулаки. – Такая могущественная сила, но с такими… Печальными последствиями. Да, Джой?
Девушка демонстративно отвернулась.
– Ну-ну, не обижайся. Я ведь не со зла. И кстати – прости за эти… «Вынужденные меры», – Куратор изобразила в воздухе кавычки и кивнула на ремни. – Иначе ты бы не согласилась мне помогать. Не то чтобы мне необходимо твое согласие… Но так ведь куда интереснее, не находишь? Заставила ты нас побегать… Признаю: я удивлена тем, как долго тебе удавалось от меня прятаться. Но сейчас, я надеюсь, ты понимаешь, как безрассудно поступила.
Откуда в ней столько слащавой радости?.. В последний раз, когда они с Джой виделись, дела у Куратора шли не самым лучшим образом, а Комиссия разваливалась буквально на глазах. Еще и тот самый случай… «Оплошность», из-за которой девушка теперь сидела, пригвожденная к подлокотникам кресла, и боролась с нарастающей головной болью. Все услышанные за эти часы голоса смешались в один протяжный вой, вой отчаяния, и если бы не остатки гордости, то и Джой завыла бы. Прямо тут.
Сквозь гробовую тишину внешнего мира, выходившего за пределы черепной коробки, она вдруг услышала чьи-то мысли. Голос посмеивался над ней, продирался через боль и эхом звучал в ушах, точно насмехаясь над ее покалеченной, «несовершенной», как говорила Куратор, способностью.
«Совет директоров мертв, Эй Джей наслаждается роскошным видом с моего стола, а она… Полностью в моей власти».
Джой нахмурила брови и перевела на Куратора настороженный взгляд. Та завидела на ее лице сосредоточенность, блаженно прикрыла глаза от легкого зуда под волосами и растянула губы в улыбке.
– О-оу, как это трогательно. Ты так стараешься, – женщина поежилась, сбила волну щекотливых мурашек и мгновенно разорвала мысленный канал. – Раньше ты могла делать это легко, не корча эти свои жалкие гримасы.
Джой вновь ощутила в голове пустоту, потеряла связь с мыслями Куратора и обреченно вздохнула.
– Тебе, наверное, интересно, что все это значит? – женщина подалась вперед, с безумным удовольствием наблюдая за бессилием Джой, которая некогда была одним из лучших работников Комиссии и самым любимым питомцем своей начальницы. – Да, ты все правильно поняла: члены хваленого совета директоров убиты. Все до единого. И знаешь, кто это сделал? Твой бывший дружок.
Джой опешила от слов Куратора и не смогла скрыть удивление. Пятый? Но как?..
При мысли о нем в груди болезненно закололо, ребра стиснули сердце и острыми концами вонзились в плоть. Состояние девушки отразилось и на ее лице, чем Куратор с ехидством воспользовалась:
– Вижу, он тебе все еще небезразличен… И это после того, как он с тобой обошелся? Поразительно, – женщина наигранно пожала плечами, затем поднялась с кресла и зашагала к выходу. – На твоем месте я бы сто раз подумала, прежде чем его жалеть. Что ж, пришлю за тобой человечка. Не скучай.
И дверь с грохотом закрылась.
Комментарий к I
Всех сердечно приветствую! Спасибо, что заглянули (:
За всю свою сознательную жизнь мне лишь раз удалось начать работу, состоящую из нескольких частей, и довести ее до конца. Все остальное шло прахом. Надеюсь, этот фанфик станет исключением. Хотя, признаюсь честно, мне бесчисленное кол-во раз приходила в голову мысль психануть и превратить его в одно цельное мини, какие я писала до этого (кому интересно – милости прошу в мой профиль, хи-хи). Однако объем информации и неожиданный ночной прилив вдохновения убедили меня следовать первоначальному плану и выкладывать фанфик по главам. Пишу я медленно, но постараюсь уложиться до Нового года! Всего задумывается 5 глав, размер каждой может варьироваться в зависимости от смыслового содержания. Теперь главное – повторно не тронуться умом и не поставить статус «Заморожено».
Нелинейное повествование – зло. Вся история состоит из законченных отрывков, воспоминаний, и я долго не могла решить, в каком порядке о них рассказывать. И хоть бы не было такого, что после публикации я внезапно пойму, что где-то накосячила…
========== II ==========
Их история (если то, что между ними происходило, можно назвать «их» и уж тем более «историей») началась не в самое удачное для Джой время.
В день, когда она вернулась со своего первого (и так вышло, что последнего) задания, вся Комиссия гудела как улей. Джой не помнила, как переместилась в ставший вторым домом 1955-й, как пролежала несколько часов на больничной койке и как потом дошла до кабинета, в котором сейчас сидела. И не понимала, почему незнакомая женщина, одетая в платье с вызывающим декольте и в перчатки, смотрела на нее с неисчерпаемой злостью.
Тот день Куратор смело могла отнести к категории «худших», ведь именно тогда, не имея возможности что-либо изменить, она в один момент лишилась солдата, над совершенством которого корпела долгие, полные лишений и трудностей годы.
Стоило Пятому явиться с еле живой Джой на руках, как Куратором овладели самые сильные и самые негативные эмоции из всех возможных. Она была в ярости, случайно сломала карандаш, который крутила меж пальцев от скуки, и готова была разорвать на кусочки первого встречного, но в силу положения и плана, все это время теплившегося глубоко внутри, сохраняла напускное спокойствие. Только вот когда Номер Пять вошел в ее кабинет, от спокойствия не осталось и следа: к лицу многообещающе прилила кровь, а на остром языке завертелись без пяти минут реальные угрозы.
Куратор стояла у стола и смотрела, не отводя глаз, на сидевшую в кресле напротив девушку. Пятый остановился рядом с начальницей, тихо сглотнул и проследил за ее испепеляющим взглядом.
Джой была неподвижна. Ее голову обтянули окровавленные бинты, одну руку надежно фиксировал гипс, а глаза ничего не выражали – даже радости оттого, что девушке удалось выжить. Их былой блеск стал неестественно тусклым. Этот человек кардинально отличался от того, которого Пятый знал еще вчера.
О диагнозе мужчина слышал лишь из вторых рук, и Куратор поспешила пролить такой нежеланный свет на происходящее:
– Она потеряла память, – отчеканила женщина. В ее голосе слышалось явное недовольство – неясно только, кем именно: ею, Джой или Пятым, который еле подавил в себе облегченный вздох. Значит, о произошедшем никто больше не вспомнит. Никто, кроме него.
– Полностью?.. – спросил Номер Пять, после чего оглядел бывшую напарницу с ног до головы: тело усыпано кровоподтеками, лиловыми синяками, а под носом застыла алая струйка крови.
На секунду его поразило уколом вины, ведь это он стал причиной нынешнего состояния Джой, но вина так же быстро отступила – амнезия девушки появилась очень кстати и унесла за собой тайну, которую Номер Пять всеми силами хотел бы сохранить.
– Да. Но это не все, – Куратор склонила голову набок и всмотрелась в пустые глаза Джой: девушка все еще не оправилась от шока. Или от чего-то более ужасного. – Ее способность пропала.
Женские пальцы с силой стиснули край столешницы. Словами Куратор не могла передать, как разгневалась, узнав, что Джой никогда больше не услышит чужие мысли. Это не входило в ее планы. Совершенно не входило!
Пятый не поверил своим ушам.
– Что, совсем? – он удивленно вскинул брови.
Куратор промолчала. Одарила Номера Пять коротким, под дых бьющим взглядом, а затем повернулась к нему всем телом.
– Она не помнит, как оказалась на месте взрыва, и не знает, почему не воспользовалась портфелем.
Глаза Куратора горели животной яростью; она с трудом дышала ровно и последними уцелевшими нервными клетками сдерживала в себе желание наброситься на Пятого, схватить его за горло и начать допрашивать – и продолжать до тех пор, пока глаза на лоб не полезут, а утерянная правда не выплывет наружу.
– Почему она не использовала портфель?! – властный голос дрогнул. – Ты должен был быть рядом с ней.
Номер Пять, напрягшись всем телом, стерпел напор Куратора и ответил настолько холодно, насколько был вообще способен:
– Не знаю, – он пожал плечами. – Мы разделились. Когда я ее нашел, портфеля у нее уже не было.
Куратор отстранилась. Пятый не мог однозначно сказать, поверила она ему или же нет: тонкие женские брови дернулись, начальница повернулась к побелевшему лицу Джой и сделала к ней три коротких шага.
– Можешь идти, – сухо ответила Куратор, остановившись возле девушки.
Пятый, бесшумно выдохнув и утерев со лба пот, направился к выходу. Нарочито долгими шагами дошел до двери, скрылся за ней и тут же накрыл ладонью грудь – сердце колотилось как бешеное.
Пронесло.
Пронесло, черт подери!
Куратор краем глаза проследила за дверной ручкой, вернувшейся из вертикального положения в законное горизонтальное, после чего рукой уперлась в спинку кресла и наклонилась к девичьему лицу. Джой никак не отреагировала на ее приближение и все так же бесцельно пялилась вперед, лишь иногда увлажняя порозовевший белок глаз быстрым, едва уловимым морганием. Куратор всмотрелась в шоколад чужой радужки, в каждое ее причудливое, хаотичное переплетение, точно пыталась вычитать в ней ответы, и поднесла вторую ладонь к губам Джой. Палец коснулся свежей капли крови, собрал ее на подушечке, после чего размазал по сухим, потрескавшимся губам. Джой чуть вздрогнула, но быстро вернулась в состояние обездвиженной куклы.
