Текст книги "Пристанище безумных душ: Respice finem (СИ)"

Автор книги: horoshaya333

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 12 страниц)

Дверь открыл Теон, одна из немногих выживших «игрушек» Рамси. Потупив взор, мужчина, если его можно было назвать таковым после кастрации, скрылся в темной каморке возле лестницы. Сам же хозяин поместья спускался со второго этажа.

– О, ты вовремя! Я как раз собирался ужинать, – весело улыбнулся Болтон, отхлёбывая из стакана.

– А я не голоден, – просипел Петир, смерив собеседника взглядом. Бейлишу не нравилось, что мальчишка находился практически на одной с ним ступени и позволял, порой, лишнее как в словах, так и в действиях. Однако Рамси со своей родословной и возможностями был лучшим помощником, чем Джоффри. По крайней мере, сейчас. – Отведи меня к Сансе.

– Алейне, ты хотел сказать? – Болтон легко приподнял брови, не стирая с губ мерзкую улыбку. Его гость, скрипнув зубами, кивнул. – Идём, она в своей комнате. Знаешь, её падение просто чертовски портит мне жизнь. Я так привык к её попке, трущейся каждую ночь о мой член, что стал хуже спать. А эти проворные пальчики! С гипсом она не в состоянии радовать меня по утрам, когда желание отыметь её прямо на неостывшей плите чудовищно велико. О, ты даже не представляешь, как она стонет, когда…

– Представляю. – Голос Бейлиша источал ледяную ненависть. – Если ты не забыл, эта кукла была моей много лет.

– Конечно, – Рамси поклонился и подмигнул. – Любишь молоденьких, а? Или только тех, кто похож на её рыженькую мамашу? Как там её звали…

Болтон, охнув, сложился пополам от удара тростью.

– Не твоё дело, – прошипел Петир, наклонившись к собеседнику. – Веди меня к Сансе. И помни своё место.

Девушка лежала на кровати поверх одеяла. Стройные ноги покрывали несколько синяков, под тонкой ночнушкой проглядывались бинты, обхватывающие её грудь, а загипсованная рука покоилась на подрагивающем во сне животе. Петир, сев на край кровати, ласково провёл по шее Сансы, обвёл пальцами слегка раскрытые губы и впалые щёки. На глаза спящей красавице упал чёрный локон, и Бейлиш брезгливо отбросил его. Он ненавидел этот цвет, ведь теперь никогда его взору не предстанут прекрасные рыжеватые волосы Талли. Кейтилин никогда не красила свои, предпочитая проблески седины косметическим средствам. Кет… Я не хотел твоей смерти. Это было чудовищно неправильно.

Санса, вздрогнув от прикосновения, распахнула синие глаза и негромко вскрикнула, стремительно подавшись к противоположному краю кровати. От боли в сломанных рёбрах на её ресницах задрожали слёзы, но не это заставило Петира застыть. Взгляд. Он был… знакомым. Так девушка не смотрела на него уже очень давно.

Однако наваждение длилось недолго. Лицо Сансы мгновенно разгладилось, губы искривились в привычной усмешке, а из горла донёсся хриплый голос:

– А, дядюшка, рада вас видеть. Пришли узнать, как мои дела? Что же, зря переживали. Муж хорошо заботится обо мне. Да, любимый?

Рамси, бросив на Бейлиша злорадствующий взгляд, наклонился к подавшейся ему навстречу девушке и впился в её губы. Алейна тихо застонала, что вызвало у Болтона довольный смешок.

– Да, Алейна, я пришёл проведать тебя. И поговорить. Давненько мы не общались.

Он просидел у постели пострадавшей больше часа. Рамси, которому под конец надоели разговоры о прошлом, растянулся на кровати рядом с супругой и принялся перебирать её тёмные растрёпанные локоны, изредка болезненно дёргая, когда внимание девушки чересчур переключалось на Петира. Руки хозяина поместья с каждой последующей минутой скучного диалога «родственников» принимались всё более нахально изучать тело супруги, теперь уже не ограничиваясь волосами. Болезненно тощие руки, впалый живот, перебинтованная грудь – всего этого Рамси касался то кончиками пальцев, то ногтями, оставляя на тонкой коже алые полосы. Всё это время Бейлиш не спускал с лица племянницы внимательного взгляда, продолжая разговор. Лишь когда руки Болтона скользнули под одеяло, а Алейна зажмурилась, закусив губу и криво ухмыльнувшись, беседа резко оборвалась.

– Ну, дорогой друг, как видишь, моя ненаглядная жёнушка устала, – обнажив свои белоснежные зубы, хохотнул Болтон. – Идём же, не будем нарушать её покой.

Мужчины спустились в гостиную, и только тогда Рамси задал вопрос, который читался в его глазах уже больше получаса:

– Что это был за тур по событиям прошлого? К чему задавать столько вопросов? Ты что, проверял, не лишилась ли она остатков рассудка?

Бейлиш, стоящий до этого спиной к собеседнику, резко развернулся. В тёмных глазах плясали черти.

– Это была не Алейна.

***

Дверь «одиночки» скрипнула, оборвав счёт Тириона где-то в районе пяти тысяч. Сбившись в который раз, карлик понимал, что вновь примется считать, как только незваный гость покинет помещение. Ему было всё равно, принесли ли ему еду, привели доктора или же сам Оберин прокрался под покровом ночи. Да и ночи ли? Тирион считал секунды тогда, когда не спал. Он часто сбивался, но понимал: прошли отмеренные несколько дней. Скоро его увезут из тюрьмы в место, где он и отдаст Семерым свою изуродованную душу. Но вначале отправит к ним Бейлиша и его нового протеже с мутными, как заляпанное стекло, глазами.

– Мистер Ланнистер, – раздался незнакомый мужской голос.

Слегка повернув голову вбок, насколько позволяли ремни, карлик смерил взглядом статную фигуру, облачённую в плащ. Тирион не знал своего гостя. Он был не из персонала тюрьмы и уж точно никак не взаимодействовал с заключённым в прошлой жизни. Значит…

– А, прихвостень Бейлиша. – Голос был хриплым от долгого молчания. – Может, сразу убьёшь меня? Местные подонки с радостью вылижут кровь с пола.

Незнакомец подошёл вплотную к заключённому и принялся внимательно изучать его изрезанные запястья. Врач, догадался Тирион. Серебряные волосы, вытянутое лицо с острыми скулами и подбородком, фиолетовые глаза… Нет, это был не Болтон, и осознание горькой волной затопило Ланнистера. Он не хотел лить лишнюю кровь, но ради достижения цели придётся. Придётся убить этого сопровождающего, чтобы добраться до низа адской расщелины и встретиться с самим дьяволом.

Среброволосый молча вколол что-то Тириону и принялся отстегивать ремни. Дождавшись, пока заключённый встанет на ноги, он подозвал дежурного, и тот, в свою очередь, сменил мягкие оковы на металлические. Несколько раз по дороге к выходу из здания Тириона осматривали на предмет посторонних вещей. Покончив с процедурами, мужчина вышел на залитую солнцем улицу и глубоко вдохнул морозный воздух. То был не глоток свободы, но чего-то ещё. Надежды. Оставался последний ход.

Оберин знал всё о том, кто, когда и как будет досматривать Ланнистера. Шанс вынести оружие из тюрьмы был нулевым, но вот передать его за пределами… Небольшая лужайка, где выгуливали заключённых, располагалась как раз возле выхода из основного здания, касаясь решетчатым забором тропинки к огромным воротам, за которыми властвовала свобода. Мартелл договорился, что в момент, когда за Тирионом приедут, он сам будет на прогулке. Оставалось лишь ненароком прислониться к тому месту в оградке, где зияла небольшая дыра между прутьев, чтобы передать оружие. Как Оберин собирался это провернуть, карлик не знал. От него требовалось лишь изобразить внезапно накатившую слабость и припасть к нужному месту спиной. Мартелл делал остальное.

Вышагивая по тропинке, Тирион поймал взгляд своего друга и едва не споткнулся на ровном месте. Оберин не двигался параллельно к нужному прогалу, не подавал условный сигнал. Сузившиеся глаза неотрывно следили за спутником карлика. Казалось, ещё немного, и Мартелл упадёт животом на покрытую инеем траву, словно змея, скользя в направлении добычи. В его взгляде не было ни грамма человечности. Лишь животная ярость. Тирион уставился на своего сопровождающего, пытаясь понять, и… едва не закричал от ужаса. Конечно же. «Мою сестру изнасиловали и убили. А самое интересное, что её муж вскоре после этого стал правой рукой этого сукиного сына». Это сказал ему Оберин в камере при встрече. Серебристые волосы и фиолетовые глаза прихвостня Бейлиша сразу напомнили кого-то карлику. Дейенерис, сумасшедшая девочка из «Вестероса», спалившая дурдом дотла.

Таргариен. Мужем Элии Мартелл был Рейегар Таргариен. И именно он сопровождал сейчас Тириона. Именно его хотел убить Оберин.

– Нет… – еле слышно прошептал мужчина, уставившись на друга, медленно подходившего к решетке забора. Казалось, только Ланнистер замечал это. Конечно, так и было задумано.

Рейегар, вышагивая рядом и что-то набирая в телефоне, странно покосился на карлика и, проследив за его взглядом, уставился на Мартелла. Повисло секундное молчание.

– Таргариен, – прошипел Оберин, прижавшись носом к оградке. Караульные лениво наблюдали за всем, сидя возле дверей. – Какой подарок судьбы.

Тирион понял, что идеально выстроенный план рухнул, как карточный домик, стоило его сокамернику и бывшему партнёру по бизнесу сделать несколько шагов назад, а затем, резко перекинув закованные в наручники руки из-за спины вперёд, потянуться к небольшому кармашку на куртке. Оберин действовал стремительно и до ужаса изящно, словно ночами репетировал этот момент. Он не видел ни молящего взгляда Ланнистера, ни бегущих к нему конвоиров, ни внезапно мелькнувшую возле ворот мужскую фигуру…

Выстрел раскатом грома разнёсся по окрестностям, эхом отражаясь от искорёженных стен тюрьмы. Несколько секунд Тирион продолжал смотреть в глаза Мартелла, в эти безумные, абсолютно и бесповоротно безумные глаза, ярость в которых не сменялась торжеством. Нет, на место сумасшествию пришла мимолётная ясность рассудка и осознание: выстрелил не он. Пальцы, сжимающие оружие, так и не нажали на курок. А алое пятно, расползающееся по грязной тюремной одежде, было тому доказательством. Оберин упал почти сразу, успев напоследок пронзительно взглянуть на карлика и насмешливо подмигнуть. Он знал. Всегда знал. Использовал его и просто ждал. Зме́ю не нужна была дружба. Только месть.

– Уберитесь здесь, – холодно бросил Рейегар подоспевшим караульным и пошёл дальше, утягивая за собой оторопевшего Тириона.

Лишь когда мужчины поравнялись с тяжелыми воротами, приоткрытыми как раз для того, чтобы мог пройти человек, Ланнистер вспомнил фигуру незнакомца, так удачно появившегося в этом заранее спланированном спектакле и так неудачно прервавшем его главного актёра. Слезящиеся от солнца разноцветные глаза принялись осматривать двор позади, но мужчины и след простыл. Тирион потёр ноющие виски и ударился плечом об угол ворот, не вписавшись в широкий проход. Он вспомнил, как на краткий миг увидел рыже-белые волосы убийцы и черты, что стерлись за год из воспоминаний. Ты бредишь, Бес! Смотри, как тебя шатает. Это шок, а галлюцинации – логичное последствие.

Однако мужчина, облокотившийся на дверцу автомобиля, припаркованного с другой стороны ворот, мало походил на призрака или плод воображения. Он крутил в руках вполне реальный пистолет, из его рта клубами вырывался пар.

Глаза. Пустые, как взгляды тех безумцев, что держали в «Вестеросе» на нижних ярусах. Губы. Кривящиеся в злобной, абсолютно не свойственной этому человеку ухмылке. Руки. Они так искусно управлялись с буйными больными, что можно было и раньше догадаться о причине этой силы.

Убийца. Не доктор. Враг. Не друг. И всё же…

– Х’гар, – негромко позвал Тирион своего несостоявшегося родственника. Своего лучшего, некогда, друга. Человека, прошедшего с ним через самые страшные события в жизни. Умершего и воскресшего на его глазах.

Рейегар коротко кивнул, не выпуская из рук телефона. Слабость вместе с тошнотой новой волной накатили на карлика, но он чувствовал лишь пустоту, что заполняла его через серые глаза киллера. Он видел лишь дуло, направленное на…

Выстрел.

Я думал, умирать не так больно.

***

Вечерело, когда автомобиль Рейегара припарковался возле больницы. Заглушив мотор, Таргариен вновь включил на телефоне видео, которое снял возле тюрьмы. Момент убийства был запечатлён во всех деталях: от лица стрелявшего Якена до залитого кровью Ланнистера, распростёртого на асфальте. Проверив ещё раз каждую мелочь, врач отправил файл и принялся ждать ответа. Спустя несколько минут пришёл короткий ответ:

«Хорошо. Надеюсь, тело карлика гниёт в самом неизвестном уголке Англии? Когда БУ отоспится, присматривай за ним».

– Идём, – коротко бросил Рейегар сидящему рядом Х’гару. Мужчины молча выбрались на улицу и направились к зданию психиатрической клиники.

Якену хотелось лишь одного: спрятаться где угодно и не видеть лица идущего рядом мужчины. Он выполнил то, что от него требовалось, но не задал ни одного вопроса. Если Арья жива, Человек должен сделать всё, чтобы защитить её. Только она имеет значение. Любой ценой. Он думал, его отправят прямиком к Одичалым, но Рейегар проехал мимо заброшенного с виду склада, направившись по знакомому маршруту.

– Мне нравится, что ты не задаёшь вопросов, – негромко сказал Таргариен, берясь за ручку двери. – Хотя это странно, даже для того, кем ты себя являешь миру в данный момент.

– Человек привык выполнять приказы молча. Потому он до сих пор жив и имеет много денег, – передёрнул плечами Якен, следуя по лестнице вверх. – Однако зачем Человеку быть сейчас здесь? Он бы хотел выспаться после тяжёлого дня и обсудить детали.

Рейегар остановился возле своего кабинета, нырнул внутрь, прихватил два врачебных халата и отдал один киллеру.

– Ты видел мою невесту. Там, дома, – как ни в чём не бывало произнёс доктор, накидывая одеяние поверх пальто. – У неё амнезия на фоне сильной психической и физической травмы. И она долгое время была в коме. Мне нужно, чтобы ты осмотрел её и держал язык за зубами, как делал всё то время после встречи с ней. Понял?

Якен кивнул, и мужчины свернули в небольшой коридор. Здесь помещали особо важных персон, и занимался ими исключительно Рейегар. Даже еду носил им сам.

– Она здесь, – кивнул доктор, открывая толстую, обитую чем-то мягким изнутри дверь. В комнате горела единственная скудная лампа, прямо над одинокой койкой. Тощая фигура спящей женщины, прикованной к постели ремнями, невольно заставляла содрогнуться. Х’гар отметил, что всего каких-то три или четыре дня назад она выглядела более здоровой. И эти ремни…

Якен вошёл внутрь и услышал, как закрылась за ним дверь. Пациентка, вздрогнув, повернулась лицом к вошедшему и уставилась на него пустым взглядом, не узнавая. Конечно, подумал Х’гар, откуда ей помнить случайного незнакомца, откуда…

Киллер замер, не дойдя до женщины каких-то полметра. Нет, не до женщины. Ещё в прошлый раз он отметил это поразительное сходство, ещё тогда назвал незнакомку чужим именем, которое вызвало у неё улыбку. Конечно, Лианна выглядела здоровой несколько дней назад. Должно быть, и сейчас её живой и острый взгляд был направлен на гирлянды, украшающие окна загородного особняка, а румянец на щеках и лёгкая улыбка выдавали предвкушение встречи с любимым. Да, именно этим она занималась сейчас.

Потому что на койке, распластанная и перетянутая ремнями, лежала не невеста Рейегара Таргариена. Не ей принадлежало это миниатюрное, но спортивное тело. Не её волосы, рвано остриженные, разметались по подушке. Не в её серых огромных глазах навеки поселилось безумие.

Иллюзией девочка выглядела иначе, – мелькнуло где-то в глубине сознания Якена, пока искусанные, до одури родные губы, медленно раскрывшись, не исторгли хриплый голос:

– Давай, докторишка, подойди поближе. Тебя не спасут ни эти ремни, ни мягкие стены. Я любой ценой выберусь отсюда.

Пустота. В этом взгляде, в этом голосе не было ни прежней игривости, ни любви, ни ласковой грубости. Она не узнавала его.

– Арья. – Почти неслышно, даже не шёпотом. Никто бы не разобрал ни звука, слетевшего с уст застывшего убийцы. Никто, но не она.

Она услышала. Сухие губы искривились, из ранок потекла кровь, но девушка не замечала этого. Она вдруг засмеялась: громко, заливисто, изгибаясь всем телом, с силой натягивая стонущие ремни.

Рейегар, прислонившись к двери, прикрыл глаза. Его била дрожь от этих двух абсолютно непохожих друг на друга звуков: хохота сумасшедшей больной и шепота безумного убийцы. Сломанные. Окончательно и бесповоротно сломанные. Он слишком поздно обо всём разузнал, слишком поздно соединил ниточки. Его игра потребовала времени, и Рейегар опоздал. Арья так была похожа на Лианну, но он поздно узнал о ней. Ключевая фигура, запустившая весь механизм.

Окончательно и бесповоротно. Или нет?..

***

Я думал, умирать не так больно.

А боль была куда сильнее, чем при всех попытках лишить себя жизни. Сравнима, пожалуй, лишь с той, что он испытал, когда потерял Сансу. Думал, что потерял. Однако тогда болело сердце, но не теперь. Сейчас Тирион чувствовал, как у него разрывается на куски плечо.

Стоп. Чувствовал? Но как, если…

Приложив почти титанические усилия, карлик поднял веки и уставился мутным взглядом на нежно-голубые стены, украшенные серебристыми розами. Из-за света ночника некоторые цветы, расположенные близко к кровати, окрашивались в золотой. Как и бинт, покрывающий плечо и руку Ланнистера. В полумраке белая ткань тоже казалась желтоватой.

– Здравствуй, Бриенна, – внезапно донёсся из-за двери, расположенной напротив кровати, девичий голос. Тириону он показался очень знакомым. – Да, Арья в безопасности, не волнуйся. Рейегар повёз к ней Якена. Надеюсь, это поможет…

Тяжёлый вздох раздался совсем близко, и тут дверь распахнулась. Мелькнуло облако каштановых волос, стянутых в высокий хвост. Девушка вошла спиной вперёд, неся в одной руке поднос с едой, а другой прижимая к уху телефон.

– А как там миссис Крейн? О, я смотрела выпуск новостей. Отличное шоу, даже не думала, что она на такое способна. Сыграть собственную смерть, может, и непросто, но «убить» дочь… Кто? Не знаю, как она. Ты же помнишь, я не видела Сансу с девичника. На свадьбу я так и не попала. Что? Да, он, наконец, начал действовать. Думала, первым будет его сын, но…

Девушка развернулась лицом к замершему на кровати Тириону, и карие глаза схлестнулись в немом поединке с черным и зелёным. Кажется, хозяйка жилища что-то торопливо проговорила в трубку о том, что он, Ланнистер, пришёл в себя. Что Якен вновь отлично сыграл. Что все они молодцы. Что… Дальше карлик не слушал. Он понял из разговора то, что казалось таким жизненно необходимым и, если бы нашёл силы заплакать от счастья, наверное, сделал бы это. Однако Тирион просто смотрел, как девушка опускает на тумбочку поднос, кладёт рядом телефон и смущённо поправляет белый халат, который раньше служил ей медицинской формой в «Вестеросе».

– Не думал, что скажу это, но хорошо, что ты не попала на свадьбу. Ещё одну смерть близкого человека я бы не вынес, – хмыкнул карлик, съежившись от боли в плече.

Напротив, грустно улыбаясь, стояла Маргери Тирелл.

========== Это твой тяжкий крест, Рейегар ==========

«Часто я просыпаюсь по утрам с таким тяжелым чувством вины,

как будто на мне – тысячи преступлений…»

Эмиль Мишель Чоран

Двадцать семь лет назад

Обычно фиолетовые, но от гнева принявшие практически чёрный цвет глаза с ненавистью уставились на раздражающе мерцающую лампу. Юноша на полном серьёзе думал отправиться в подсобное помещение на другом конце здания и устроить вусмерть пьяному электрику кровавое пробуждение. Масла в огонь подливала то и дело хлопающая дверь. На улице уже несколько часов бушевала гроза, а на кафельном полу из-за периодически открывающейся створки натекла приличная лужа.

– Сегодня эта убогая больница должна блестеть, как лысина моего благоверного муженька! – вновь загремели в голове Рейегара слова властной дамы, накинувшейся на весь персонал ранним утром. – Не думала я, что моя невестка решит разродиться в этом захолустье, ну да что поделаешь. Итак, вы поняли, что я сказала? Тогда живо за работу!

Позже из шёпота медсестер юный Таргариен узнал имя колючей незнакомки: Оленна. Фамилию никто упорно не желал называть, но Рейегара это нисколько не смутило: он сам работал и учился под вымышленной, дабы жадность руководства до тяжёлого отцовского кошелька не мешала юноше вкушать жалкие остатки свободы, которые тому удавалось отхватить.

Лампочка, издав напоследок невнятный протяжный звук, лопнула и стеклянным дождём осыпалась вниз. Медбрат, издав радостный вопль, подхватил валяющуюся поодаль швабру и быстро избавился от улик. Не удосужившись хорошенько промыть орудие труда, Рейегар подпёр им дверь и, облегчённо выдохнув в долгожданную тишину, вернулся за стол. Пухленький том и пять тетрадей ждали своего часа весь вечер, а сессия, словно маньяк, хрипло дышала в затылок. Привычным движением поправив затянутые в хвост волосы, Таргариен углубился в чтение, время от времени делая нужные пометки на листах. Однако не прошло и десяти минут покоя, как злосчастная дверца с грохотом отворилась.

– Да что б тебя! – злобно выкрикнул Рейегар и тут же осёкся, когда в ответ прилетело грубоватое:

– Сам иди туда. Ай!

Последний возглас разнёсся по всему приёмному отделению, заставив Таргариена выскочить из-за стойки и тут же замереть. Перед ним прыгала на одной ноге босая девушка, изрыгая отборные ругательства. Поднятую грязную ступню усеивали мелкие и крупные осколки, по которым уже вовсю струилась кровь. Алые капли падали на отполированный кафель, в точности повторяя траекторию незнакомки. Рейегар почувствовал странную тошноту и страх от осознания, что осколки со швабры не вытряс именно он.

– Что смотришь, идиот?! Помоги мне! – Девушка, не удержавшись, упала на ближайшую скамью и на миг прикрыла от удара глаза. Её пошатывало, но явно не из-за полученной травмы. Нежный аромат духов резко контрастировал с алкогольным шлейфом.

Без лишних слов мужчина подхватил пациентку на руки и понёс к ближайшему открытому кабинету. По пути Рейегар удивлённо отметил, насколько новоприбывшая кажется лёгкой. Однако пальцы ощутимо сильно впивались в предплечье медбрата.

– Почему ты босиком? – нарушил, наконец, молчание Таргариен, отмывая пострадавшую ногу незнакомки от грязи.

– Не помню. Кажется, оставила на пляже.

Опять воцарилась тишина, нарушаемая лишь шипением девушки, когда из стопы извлекался очередной кусок стекла. Рейегар лихорадочно прокручивал в голове уже приевшийся порядок оказания помощи, понимая, что бессовестно нарушил каждый пункт. Для начала следовало узнать все данные прибывшей, причину посещения, заполнить несколько бумаг. Но эта чёртова швабра с осколками выбила ставшее привычным профессиональное хладнокровие, уступив место стыду и желанию немедленно исправить ошибку.

– Извини, – произнёс Рейегар, достав последний осколок. – Это я виноват. Убирал разбившуюся лампочку, но, видимо, не до конца.

Он ждал очередной порции ругани или чего похуже, но вместо этого девушка вдруг хмыкнула и совсем не по-женски ударила медбрата в плечо.

– Да ладно, не оправдывайся. Новое приключение всегда интересно. Уж где я только ни получала синяки и порезы, но точно не в больнице, наступив на обычную швабру. – Слегка грубоватый смех разнёсся по кабинету.

Рейегар криво улыбнулся и смог наконец осмотреть незнакомку с ног до головы. Она была из тех девчонок, кому можно было на вид спокойно дать от пятнадцати до двадцати пяти лет.

– Как тебя зовут? – негромко задал вопрос Таргариен, поднимаясь на ноги и пряча в шкафчик взятые оттуда медикаменты.

– А тебя? – не преминула поинтересоваться пациентка, весело дрыгая в воздухе ногами. Недавняя злость уступила место озорному блеску в глазах.

– Мне нужно заполнить документы на тебя. Советую говорить честно, всё равно придётся звонить в полицию. Ты не выглядишь как совершеннолетняя, а сейчас – середина ночи. Следовательно…

Рейегар не договорил, так как его перебил насмешливый голос незнакомки:

– Ой, а тебе-то сколько? Зуб даю, не больше двадцати.

– Девятнадцать. А теперь вспомни номера родителей, пока я хожу за бланками.

Он резко вышел из кабинета, направившись к оставленному посту у входа. Странная девчонка и раздражала его, и невольно восхищала: вся её натура была пропитана тем духом бунтарства, который так пьянил юного Таргариена всю жизнь. Под отцовским диктатом любая попытка своеволия пресекалась на корню.

Для того, чтобы отогнать ненужные мысли, Рейегар принялся негромко напевать, роясь в куче папок и пытаясь отыскать пустые бланки. Выход из больницы был один, потому он не боялся внезапного побега несовершеннолетней пациентки. Позволив себе насладиться умиротворением и тишиной, Таргариен продолжал неторопливо петь, пока задумчивый девичий голос не прервал его:

– Это невероятно красиво.

Рейегар удивлённо огляделся, пытаясь понять, о чём говорит незадачливая пациентка. Она стояла на одной ноге, упёршись плечом в стену, и во все глаза смотрела на медбрата. Тому, в свою очередь, понадобилось около минуты, чтобы понять смысл услышанного.

– Я пишу песни… иногда, – слегка передёрнул плечами юноша. Он не любил выставлять это на общий обзор. Сам факт того, что негромкое пение услышала незнакомка, был неприятен.

– Зря не выступаешь. Получал бы больше, чем в этом местечке. – Серые глаза с неприязнью окинули обшарпанные стены.

– Я временно тут работаю. Практика, – почему-то принялся объяснять Рейегар. Словно это было необходимо. – Учусь в другом городе, достаточно крупном. Там особо не вылезешь на сцену – желающих много.

– Понимаю, – улыбнулась девушка и на несколько мгновений замерла, видимо, решаясь на что-то. – Я – Лианна. Ты прав, мне почти шестнадцать, но родителям нет смысла звонить – они на другом континенте. За мной присматривают старые друзья отца, но…

Повисла пауза, и Лианна, сделав глубокий вдох, выпалила:

– Пожалуйста, не звони туда. Я была вместе с их сыном и его компанией. Они напоили меня и попытались… Не помню, как сбежала, но стоило увидеть эту больницу, как тут же завалилась внутрь. Нет никакой причины: ни отравления, ни сердечного приступа. Просто… спрячь меня где-нибудь, а? Утром я уйду. Нужно лишь отоспаться и придумать, куда податься жить. Этот Баратеон… Он просто ненормальный. И семейка их тоже.

***

Рейегар уже час сидел в автомобиле, не решаясь выбраться наружу. Солнце, словно издеваясь над его состоянием, ласкало сквозь лобовое стекло и шептало: «Вернись!». Нет, то было не солнце… Этот голос он мог узнать из тысячи: немного хрипловатый – спросонья, грубый – в моменты гнева и невероятно нежный – лишь наедине.

Юный Таргариен не знал, каким образом проблема с пьяными глазами и окровавленной ступнёй, свалившаяся на него полгода назад, стала самым дорогим подарком судьбы. Рейегар не мог этого понять в тот вечер, когда предложил едва знакомой девушке переночевать в его квартире. Не мог этого понять, когда спустя неделю выделил Лианне отдельную комнату за умеренную плату. Не верил в случившееся, когда спустя месяц, кромешной ночью, его лица коснулись слегка дрожащие от волнения губы, а он… ответил. С каждым днём мысли о неправильности этого союза посещали Рейегара всё реже, пока окончательно не превратились в уверенность: Лианна не могла существовать отдельно от него, а он не видел иной девушки подле себя. Молодые люди сходили с ума друг по другу, и в этом безумии обрели счастье. Однако было одно «но»…

Рейегар, сцепив зубы, вышел на улицу. Ворота шикарного особняка тут же приветственно открылись. Залаяла старая гончая, учуяв запах хозяина. Тот, потрепав собаку по ушам, ступил на лестницу. Сердце тяжёлым камнем скатывалось куда-то в район живота, но уверенность с каждой последующей ступенькой лишь набирала ход. Протянув руку к двери, Таргариен уставился на безымянный палец. Кольца не было на нём уже полгода, и кожа, окончательно разгладившись, не тревожила напоминанием об оковах. Тяжёлых, несоразмерно тяжёлых кандалах.

– Дети, папочка вернулся домой! – раздался в конце коридора до тошноты, до омерзения ненавистный голос. Смуглая красавица в шёлковом халате стремительно неслась к нему, держа на руках двухгодовалого сына. Старшая дочь, радостно улюлюкая, сбегала по ступеням со второго этажа.

– Папа!

Поцеловав маленькие тёмные макушки, Рейегар тяжело уставился на жену. Та, наклонившись, жарко поцеловала его в губы и пропела:

– Как мы рады тебе, любимый! Рейнис, солнышко, возьми брата и идите в комнатку. Родителям нужно поговорить.

Когда младшее поколение скрылось из виду, Таргариен, издав почти звериный рык, прошипел:

– Не смей больше меня касаться.

Элия, склонив голову набок, рассмеялась:

– Почему же? Помнишь, «в болезни и здравии, в любви и…». Ну, ты понял. Я лишь соблюдаю условия договора: дарю своему мужу настоящее семейное тепло.

– Я тебя ненавижу, – почти одними губами произнёс Рейегар, сжимая кулаки.

– Т-ш-ш, дети услышат! А им нужно расти в гармонии и родительской ласке.

– Это не мои дети! – Крик вырвался почти против воли, и тут же щёку обожгла пощёчина. Глаза Элии помутнели, и Таргариен, зная эту реакцию наизусть, сделал несколько шагов вперёд. – Иди в комнату. Есть разговор.

Хозяйка поместья, словно зачарованная, развернулась и медленно пошла на второй этаж. Каждый метр проклятого коридора Рейегар ненавидел и готов был сжечь. Путь до некогда общей спальни снился ему в самых страшных кошмарах. А оказавшись в её стенах, сплошь увешанных леденящими душу картинами и эскизами, юноша почувствовал это. Безумием Мартеллов здесь пахло от каждого предмета.

Брак по расчёту. Нелепость, которая, казалось, никогда не грозила наследнику богатого рода, пока… Пока лишившийся большей части состояния и сошедший из-за этого с ума отец не предложил богатым, но потерявшим уважение в обществе Мартеллам сделку: возвращение в элитные круга в обмен на круглую сумму. Залогом договора был брак между детьми. Как, чёрт бы их побрал, в средние века. Но вместе с отцом-безумцем на плечи едва закончившего школу юноши упала сумасшедшая жёнушка с двумя детьми и не менее сумасшедшим братцем. Оберин, вернувшийся в бизнес, то и дело навещал их дом. Пока Рейегар не сбежал на стажировку в другой город.

– Так о чём ты хотел поговорить? – Элия вновь сверкнула тёмными глазами, а на пухлых губах заиграла подозрительная усмешка. – Или, может, о ком? Дай угадаю: особа женского пола, несовершеннолетняя, которую ты у себя поселил и периодически имеешь?

Таргариен на мгновение потерял способность дышать, а безумица продолжала:

– Полагаю, ты хочешь договориться? О, нет-нет, по глазам вижу: тебе плевать на семью и богатство, так что достаточно подтвердить мою невменяемость в суде, и брак расторгнут без моего согласия. Да, милый, это так предсказуемо! Но вот как тебе такой поворот… – Девушка склонилась к самому уху застывшего супруга и почти по-змеиному прошипела: – Попробуешь хоть немного дёрнуться, и она подохнет. Изнасилованная, с выдавленными глазами и переломанными конечностями, похороненная заживо в каком-нибудь городском люке.