Текст книги "Когда растает снег (СИ)"

Автор книги: HelenRad

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 10 страниц)

Люциус затушил сигарету и закрыл окно. В тумане не было видно даже садовой дорожки, ведущей от дома, не говоря уже об улице. Если бы Северус выходил из дома сейчас, он быстро бы исчез в тумане. Без следа. Думать об этом было досадно, но перестать Люциус не мог. Он легко мог представить, как Северус оглянулся, дойдя до угла, и прикусил губу, скрывая улыбку. Оконное стекло приятно холодило лоб, здорово помогая взять под контроль эмоции. Люциус расправил плечи, несколько раз сжал кулаки и сел за стол, чтобы разобрать корреспонденцию.

«Господину председателю Попечительского совета, исполняющему обязанности заместителя директора авиашколы №МС-34 сэру Л. Малфою (лично).

Довожу до вашего сведения, что 17.10.54 года курсант Дурсль Д. опоздал из увольнительной и, обнаружив закрытую по последнему распоряжению г-на управляющего делами дверь, предпринял возмутительную попытку пробраться в общежитие авиашколы в окно. На сделанное ему замечание вышеназванный курсант посоветовал его поймать и поцеловать в ту часть тела, которую не стоит поминать в приличном обществе. Прошу принять срочные меры.

С глубочайшим уважением, А. Филч»

Аргус Филч достался Люциусу в наследство от Дамблдора, и уволить старого завхоза не поднялась рука, тем более, если вспомнить, какую роль сыграл тот, когда работал в архиве. И вот теперь Люциус был готов его расцеловать за такой чудесный подарок. Это был отличный повод навестить авиашколу, к тому же «вышеназванный курсант» был протеже Люциуса, а стало быть, повод серьёзный. Настроение стремительно улучшилось.

– Отец, ты надолго? – Драко вышел в прихожую, потирая глаза. – Который час?

Кажется, вчера вечером он вернулся слишком поздно. На такие мелочи Люциус старался закрывать глаза, чтобы не портить нервы ни себе, ни сыну. Конечно, Нарцисса немного переживала о соответствии моральных норм избранницы Драко принятым в обществе, но ни на что повлиять не могла. Как, впрочем, и Люциус. Сын был влюблён, вызывающе счастлив, и потому глух к призывам не терять голову.

– Меня не будет до вечера, а ты что-то хотел?

– Поговорить, – Драко улыбнулся, напоминая Люциусу сытого кота. – Но до вечера я подожду.

– Не передумаешь?

– Нет.

Люциус вышел на улицу и, подняв воротник, пошёл по дорожке прямо в гущу тумана. День начинался превосходно. Интересно, о чём таком важном хочет поговорить Драко?

***

Филч с радостью отправился разыскивать «злостного нарушителя дисциплины», а пока выдалось свободное время, Люциус зашёл в кабинет Фаджа. Тот ушёл из ВВС после того, как был ранен при налёте на Лондон, и после войны оказался в довольно бедственном положении. Люциус прекрасно помнил, кому обязан своим назначением в Уик, поэтому сделал всё, чтобы Фадж получил место заместителя директора в авиашколе, а после ухода Дамблдора на покой занял его место.

– Доброго дня, Корнелиус.

– Доброго, Люциус, очень рад вас видеть! – Фадж даже встал из-за стола для приветствия. – Какими судьбами?

– Успел заскучать по делам школы, – улыбнулся Люциус. – Филч пожаловался на поведение моего подопечного. Решил разобраться.

– Было бы в чём! – отмахнулся Фадж. – Я тоже приглядываю за вашими мальчиками и могу сказать, что все они очень достойные молодые люди, очень. И Поттер, и Уизли, и Дурсль.

– Аргус написал мне…

– Воображаю, – Фадж изобразил крайнюю степень страдания. – Дня не проходит, чтобы он не просил меня вернуть розги.

– Даже так?

– Тоска по старым добрым временам не даёт ему покоя, а молодёжь нынче совсем не та… и я сейчас не о ваших подопечных.

– А что произошло?

– Ох, милый Люциус. Вы ведь тоже были молодым…

– Неужели в деле замешена роковая красотка?

– Ну, конечно! Шерше ля фам, – Фадж мечтательно прикрыл глаза. – В нашем случае сестра мистера Уизли – настоящая фам фаталь. Сначала она вскружила голову мистеру Поттеру, а потом обратила внимание на мистера Дурсля. В любой другой ситуации дело закончилось бы дуэлью, ну или какой-нибудь равноценной глупостью, но ваши подопечные проявили потрясающую выдержку и решили миром столь щекотливый вопрос.

– И что же они решили?

– Мисс Уизли теперь балует своим вниманием исключительно мистера Дурсля, что хоть и заставляет его идти на некоторые нарушения режима, которые, к слову, можно счесть весьма незначительными, но никак не повлияло на дружеские отношения ваших подопечных.

Фадж всегда любил посплетничать и был идеальным информатором, потому что никогда ничего не домысливал. Только факты. Именно поэтому Люциусу стало вдруг обидно за Гарри – мальчишка только что потерял близкого человека, тяжело пережил арест Северуса, и тут вдруг такое. Как мог деликатный и правильный Артур воспитать такое чудовище?! Хотя, с другой стороны, хорошо, что это проявилось сразу, и тогда «нарушителю дисциплины» остаётся только посочувствовать, ну и порадоваться за Гарри. Эта девица не сделала бы его счастливым.

Люциус с удовольствием позволил уговорить себя остаться на обед и удалился в свой кабинет для приватной беседы с подопечным. Дурсль оказался неплохим парнем и приятно удивил Люциуса, когда довольно искренне заверил, что если бы его действия задели Гарри, то он сумел бы справиться с чувствами. После такого выговор за вызывающее поведение получился довольно мягким, к тому же Дурсль в присутствии Люциуса извинился перед Филчем и пообещал впредь быть внимательнее к замечаниям и не допускать нарушений.

Инцидент был исчерпан, но Люциус так и не встретился с Северусом, хотя специально обошёл авиашколу, проверяя, всё ли в порядке. Обед тоже разочаровал, потому что Фадж, не обладая демократичностью Дамблдора, приказал подать его в своём кабинете.

– Люциус, дорогой мой, – Фадж раскраснелся от грога, приготовленного, чтобы компенсировать промозглую погоду. – Вы воспитали замечательного сына.

Это Люциус знал и сам, а вот осведомлённость Фаджа интриговала. Или это был комплимент?

– Благодарю. Вам удалось с ним познакомиться?

– Он частый гость в наших стенах. Драко даже как-то раз помогал нашему Сириусу поднимать курсантов в небо. Кстати, в тот день полетел мистер Поттер.

– Они дружны с детства, – рассеянно ответил Люциус. – А что вы можете сказать о нашем новом инструкторе?

– Снейпе-то? О назначении которого вы ходатайствовали?

– О нём.

– Я выдавал ему «крылья», – улыбнулся Фадж. – К тому же он уже у нас работал, а потому знает наши порядки. Иными словами, влился в коллектив сразу же.

– У него был непростой период, – осторожно начал Люциус.

– Я помню. Но сейчас он выглядит гораздо лучше, чем в конце зимы.

– Правда?

– Мне так показалось.

После таких слов не навестить Северуса было бы неправильно, и Люциус отправился в комнаты, которые ещё недавно занимал Блэк. Однако на стук никто не ответил. Скорее всего, искать Северуса стоило на лётном поле у потрёпанных жизнью «Тайгер Мотов». Где же ещё?

Путь Люциусу преградил пёс: крупный и довольно страшный. Раньше здесь такого не было, а если вспомнить, что Северус просил отыскать какого-то Бродягу… Пёс недружелюбно разглядывал Люциуса, слегка приоткрыв пасть и, будто невзначай, демонстрируя отличные зубы. В кармане пиджака залежалось несколько конфет – самое то, что нужно для знакомства.

– Привет, Бродяга, – негромко начал Люциус. – Где твой хозяин? Где Северус?

Пёс наклонил голову, явно понимая, о чём речь. Когда он облизнулся, Люциус развернул конфету и бросил её собаке. Реакция была мгновенной – щелчок зубами и довольный хруст подтвердили, что подношение принято, однако становиться другом Бродяга не торопился.

– Веди меня к Северусу, Бродяга.

Пёс прислушался, но и только. Одно ухо у него поднялось, придавая немного комичный вид. Он немного подумал, а потом развернулся и скрылся в кустах. М-да, такой же общительный, как и хозяин.

– Люциус? Ты как…

– Здесь оказался?

– Я этого не говорил, – смутился Северус. – У тебя дела?

– Пустяки. Дисциплинарное слушанье, – отмахнулся Люциус. – Я бы не приехал, если бы это не касалось наших.

– Понимаю. Это тебе Филч наябедничал?

– А кто же ещё? Неугомонный старик. Зато я поближе познакомился с кузеном Гарри. Сначала мне показалось, что они не поделили девушку.

– Нет, это не так.

– Да я уже понял, – чтобы немного сгладить возникшую неловкость, Люциус достал сигареты и протянул пачку Северусу: – Будешь?

– Да.

Они отошли под дерево, чтобы не помешать тем, кому вдруг вздумается пройти по дорожке. Краем глаза Люциус видел, что у Северуса покраснели кончики ушей, что всегда выдавало его волнение, но почему-то шутить по этому поводу не хотелось.

– Сам-то ты как? – нашёлся Люциус.

– Хорошо. Я должен тебя поблагодарить… за всё. Ты не представляешь, что это значит…

Иногда слова могли всё испортить, и чтобы этого не случилось, Люциус взял Северуса за руку и стиснул ладонь.

– Я знаю.

Северус вздрогнул, но не стал вырываться. Он медленно поднял взгляд на Люциуса и едва слышно прошептал:

– Ты знаешь всё… и это ничего не меняет.

Конечно, слова могли всё испортить, но сейчас Люциус готов был рискнуть:

– Не меняемся только мы. И наши чувства.

– Да, Люци, этого у нас не отнять, – Северус осторожно освободил свою руку и попытался улыбнуться. – И поэтому не нам судить наших детей.

Последняя фраза накрепко засела в мыслях, отзываясь какой-то непонятной сердечной болью. К чему бы такое?

***

Люциус вернулся домой, когда уже начало темнеть. Он разжёг огонь в камине, налил себе коньяк и удобно устроился в кресле, вспоминая встречу с Северусом. Ни о чём другом думать Люциус почему-то не мог. Он бесконечно перебирал в уме моменты этой встречи, домысливая, что было бы, если… если бы Люциус сначала погладил запястье, а когда Северус закроет глаза – а он бы непременно зажмурился! – поцеловал пахнущую табаком и полынной горечью кожу… А потом можно было бы поинтересоваться, как устроился Северус, и проводить его, исключительно для того, чтобы убедиться, что у него всё хорошо… а когда дверь отсечёт их от остального мира…

– Сумерничаешь, отец?

Люциус едва не забыл о договорённости с сыном. Впрочем, ничего особенного он от этого разговора не ждал – Драко достиг того возраста, когда женитьба начинает считаться чем-то само собой разумеющимся. В любом случае, препятствовать его счастью Люциус не собирался. Разумеется, он мог бы надавать кучу советов, но, во-первых, никакой совет не заменит собственного опыта, а во-вторых, кто бы эти советы слушал…

– Присаживайся, – Люциус кивнул на соседнее кресло. – Люблю смотреть на огонь.

– Я тоже.

Драко немного поёрзал, усаживаясь поудобнее, но потом разулся и устроил ноги на банкетке, ближе к теплу.

– Замёрз?

– Есть немного, – Драко улыбнулся. – Осень выдалась холоднее, чем ожидалось.

– Выпьешь?

– Не откажусь.

Коньяк приятно согревал душу, располагая к беседе, как и сгущающиеся сумерки. Люциус ждал от Драко первого шага, наслаждаясь покоем тихого вечера.

– Знаешь, отец, – наконец, решился Драко, – я давно тебе хотел сказать одну вещь.

– Знаю, – улыбнулся Люциус. – Могу предположить, что ты хотел бы поговорить о своей женитьбе.

– Можно и так сказать, – Драко зябко поёжился. – Дело в том, что я не женюсь. Никогда.

От удивления Люциус неловко отхлебнул из бокала и закашлялся.

– Что-то случилось?

– Нет, всё хорошо.

Вывод можно было сделать лишь один:

– Вы расстались?

Пальцы Драко, сжимающие бокал, побелели, но сам он казался спокойным:

– Нет. В том-то всё и дело.

– Ничего не понимаю, – сдался Люциус.

– Отец, я не знаю, как о таком говорить, поэтому прости мою косноязычность, но не каждый день приходиться признаваться в деяниях, осуждаемых законом.

Люциус похолодел:

– Что ты натворил?

– И натворил, и продолжаю творить, – Драко прикусил губу, борясь с волнением, а потом зажмурился и прошептал: – И я не перестану, даже если меня за это осудят.

Дело принимало совсем скверный оборот. Люциус лихорадочно попытался вспомнить фамилию барристера, который, по словам Нотта, «творил чудеса». Впрочем, плевать! Узнать фамилию – не большая проблема, ещё можно обратиться к Тому…

– Драко, клянусь, мы что-нибудь придумаем! Просто спокойно расскажи мне, что случилось, и в чём тебя обвиняют.

– Ещё ни в чём, – Драко тяжело сглотнул. – Отец, ты только не волнуйся. Меня пока ни в чём не обвиняют и, возможно, не обвинят, если мы будем осторожны.

Вот теперь Люциусу стало по-настоящему страшно. Он был наслышан об итальянском синдикате, методах их работы и невозможности уйти оттуда по своей воле… но ведь Драко не мог… или?

– Всегда есть выход! Всегда, запомни. Главное, знай, что я на твоей стороне и сделаю всё, чтобы тебя оттуда вытащить.

– Ох, отец, всё дело в том, что я не хочу, чтобы меня оттуда вытаскивали.

Ну, конечно! В синдикат Драко затащила его подруга, от которой он без ума. Отсюда и готовность идти до конца, и это фанатичное самопожертвование. Мальчишка! Хорошо хоть сообразил рассказать обо всём.

– Драко, пожалуйста, с этого момента подробнее.

– Да, отец. Ты должен это знать…

Да сколько можно тянуть?! Люциус успел несколько раз погрузиться в пучины отчаяния и вновь обрести надежду, придумывая новые варианты действий, пока Драко молчал. Потом он выдохнул, решаясь, одним глотком осушил свой бокал и глухо сказал:

– С точки зрения закона я нарушаю так называемую «поправку Лабушера». Ты наверняка если и слышал о такой, то не заострял внимания. Потому что тебя это уж точно не касалось. Никаким боком.

Проклятье! Во рту стало кисло. Значит, «не нам судить наших детей», Северус? Как же ты прав… не нам. Это уж точно.

– Я знаю об этой поправке, – голос дрогнул, но Люциус сумел взять себя в руки. – У меня был повод поближе с ней познакомиться.

– Из-за Северуса?

Люциусу оставалось только кивнуть. Не рассказывать же о своих планах шантажировать Риддла, отвергнутых исключительно из осторожности? Хотя выучить эту поправку наизусть, как и проштудировать связанные с ней дела, в поисках лазейки, пришлось именно из-за Северуса. Люциусу необходимо было твёрдо знать, чем опасен его выбор, а ещё стоило признать, что он примерял эту чёртову поправку на себя. И чувствовал себя трусом. А вот Драко оказался гораздо решительнее и смелее.

– И ты даже не спросишь, с кем я так преступно счастлив?

Вопрос застал врасплох. Люциусу настолько тяжело далось осознание информации о предпочтениях сына, что даже не пришло в голову узнать о личности его… аманта. А ведь с ним точно надо будет познакомиться – как ни крути, он часть жизни сына. И весьма большая часть, если ради него Драко готов преступить закон.

– Прости, – Люциус попытался улыбнуться. – Я несколько дезориентирован. Полагаю, мне имеет смысл с ним познакомиться, просто я не совсем представляю, как это сделать. Или ты не планировал нашей встречи?

– Планировал, – признание явно принесло Драко огромное облегчение, потому что он кусал губы, пытаясь не рассмеяться. – Тем более что ты его знаешь.

– Даже так? Тогда почему бы тебе просто не пригласить его на ужин?

– Уже.

– В смысле? – Люциус с подозрением взглянул на сына. – Объяснись.

– Я его уже пригласил.

– И он согласился?

– Да.

– Хорошо, – Люциус покрутил шеей, чувствуя, что затянул галстук сильнее, чем следовало. – И когда он придёт?

– Сегодня.

– Погоди, – Люциус с досадой подумал, что в кабинете слишком душно и надо бы открыть окно. – То есть сегодня вечером к нам на ужин придёт твой… гм-м… друг?

– Да, отец. Сегодня к нам придёт мой любовник.

– Но, – Люциус старался точнее подбирать слова, – тебе не кажется, что о таком событии стоило предупредить заранее?

– Отец, если бы речь шла о ком-то другом, я бы непременно взял паузу на подготовку и всё остальное, но в нашем случае это будет лишним, потому что ты хорошо знаешь этого человека.

Если бы Блэк не женился, Люциус бы непременно подумал на него – кто ещё мог бы так бесповоротно изменить интересы Драко? – а сейчас им овладела растерянность.

– Насколько хорошо?

– С детства, – улыбнулся Драко. – Это Гарри. Гарри Поттер.

Люциус не любил чувствовать себя идиотом, но иногда приходилось признавать очевидное. Как можно было не замечать того, что лежало на поверхности? Как?! Зато теперь прекрасно объяснялись и странные реакции Драко на реплики о его избраннице, и его внезапные отлучки из дома, и поведение Гарри с той девчонкой. Да и осторожное прощупывание почвы разговорами о Северусе и Рее тоже становилось понятным. Люциус щедро плеснул коньяк в бокал и выпил, не ощутив ни вкуса, ни аромата. Драко терпеливо ждал вынесения вердикта. Он уже больше не улыбался, наоборот, стал серьёзным и сосредоточенным, словно готовился к худшему. А может, и впрямь готовился?

– Что вы собираетесь делать?

Драко вздрогнул от его слов и тут же сделал вил, что просто замёрз, обхватив себя руками:

– Жить. Просто жить. Вместе.

– Ну, совсем просто не получится, – Люциус услышал в собственном голосе ворчливые нотки и почувствовал себя стариком.

– Значит, будем жить не совсем просто, – Драко немного расслабился. – Мы прекрасно понимаем все риски, помним о недавнем деле Тьюринга, но иначе…

Драко обречённо махнул рукой и перевёл взгляд на огонь в камине. Разумеется, он мог не договаривать – всё и так было понятно. Люциус вздохнул:

– А ты уже разговаривал…

– С мамой? – Драко помрачнел. – Ещё нет. Я хотел попросить тебя её как-то подготовить… может, она вообще о таком не знает.

Люциус не был настолько наивным.

– О возможности отношений между мужчинами? Нет, Драко, она прекрасно понимала, что Северуса и Рея связывала не только дружба.

– И она относилась к ним очень тепло… она и сейчас интересовалась, приглашал ли ты Северуса на чай.

– Приглашал, – Люциус не мог ответить иначе, не выдав собственных метаний. – Он обещал заходить.

– Вот и здорово, – обрадовался Драко. – Тогда ты подготовишь ма? Только после ужина, наверное, будет лучше.

Люциусу оставалось только согласиться: Нарциссу, действительно, стоило поберечь и не вываливать на неё такие новости сразу.

– А когда придёт Гарри?

– Мы пришли с ним вместе. Он сейчас в детской с Лили и, видимо, опять рисует лошадь.

Драко ошибся. Гарри и в самом деле был вместе с Лили, только они не рисовали лошадь, а помогали Нарциссе расставлять чашки в столовой.

– О! Вот и мальчики, – обрадовалась Лили, заметив появление Люциуса и Драко, но быстро поправилась: – Доброго вечера, давайте пить какао.

– Чай, – поправила её Нарцисса.

– И чай, – легко согласилась Лили. – С конфетами.

После отмены карточек любовь к сладкому у многих была чрезмерной. Особенно у детей. Люциус первым сел за стол, оказываясь напротив Гарри, которому Драко уже успел подать какой-то знак. Очевидно, сигнал был хорошим, потому что взгляд Гарри потеплел, и из него исчезла тревога. Что ж, пожалуй, это чаепитие можно считать первым ужином в узком семейном кругу.

Вечер, определённо, удался. Драко много шутил, Гарри трогательно ухаживал за Лили, Нарцисса смеялась. И всё было бы хорошо, если бы Люциусу не предстояло поставить супругу перед случившимся фактом, которым стал выбор сына, и как-то сгладить шок от этого сообщения. А потом стоило бы придумать какую-нибудь печальную историю о непростой любви Драко, чтобы как-то оправдать его мнимое одиночество в глазах общества и родственников. Не то чтобы Люциус не доверял Бель и Тому, но осторожность никогда не бывала лишней. И квартиру мальчишкам лучше бы снимать в Сити. С отдельным входом, чтобы избежать лишнего внимания соседей и затеряться в этом муравейнике.

Драко ушёл провожать Гарри, Лили принялась помогать Нарциссе убирать посуду, и Люциус, наконец, решился.

– Нарси, дорогая, я бы хотел с тобой поговорить.

– Конечно, как только увижу, что Лили легла спать.

Обычно Нарцисса долго сидела рядом с племянницей перед сном, читая ей книги и беседуя о чём-то недоступном пониманию Люциуса. Наверное, поэтому девочка так любила оставаться у них на ночь. В какой-то момент показалось, что Лили такое решение сильно разочарует, но у Бель была очень сообразительная дочь, тонко чувствующая, когда вечерние капризы неуместны.

– Я уже ложусь, Нарси, – заверила она и улыбнулась Люциусу. – Разговаривайте.

Чудо, а не ребёнок!

– Спасибо, дорогая.

Нарцисса всё-таки проводила Лили до комнаты, и Люциус услышал приглушённые переговоры о чистке зубов и тихий смех, потом дверь с тихим скрипом закрылась, а лестница отозвалась перестуком шагов.

– Что-то случилось, Люци? – Нарцисса выглядела встревоженной.

И вот как ей обо всём сказать?

– Ты только не переживай, дорогая…

– Уже страшно, – усмехнулась Нарцисса. – Ты заложил дом?

– Зачем? – опешил Люциус.

– Последнее время ты совершаешь множество странных поступков.

– Например?

– Например, я не могу понять, почему ты до сих пор не увиделся с лучшим другом, когда тот оказался так близко. Почему он не ищет встречи, я примерно догадываюсь, но тебя это раньше не останавливало.

Нарцисса всегда была проницательной, а с годами научилась не только говорить о том, что её волнует, но и отстаивать своё мнение, без оглядки на отведённую женщинам роль в обществе. Этим она была очень похожа на Бель, хотя в отличие от сестры не стремилась эпатировать публику. На мгновение Люциус дрогнул и едва не начал оправдываться, но вовремя вспомнил, что поговорить хотел вовсе не о своих запутанных отношениях с Северусом.

– Нарси, ты не заметила ничего необычного в поведении Драко?

– Необычного? – Нарцисса улыбнулась немного снисходительно, угадывая причину перемены темы разговора. – Нет. Драко вёл себя так, как всегда. Ты заметил что-то странное? В чём?

– Не то чтобы сильно странное, – Люциус не знал, как смягчить удар. – Хотя как посмотреть…

– Люци, с Драко беда? – Нарцисса побледнела. – Это касается нарушения закона?

– Нет, что ты! – Люциус чувствовал себя слоном в посудной лавке, пытаясь подобрать слова, которые бы не ранили Нарциссу. – Если только в самом худшем случае… но мы его не допустим.

Нарцисса тяжело опустилась на стул и сдавила виски ладонями, на мгновение зажмуриваясь. Впрочем, она быстро овладела собой и сосредоточилась, при этом неуловимо становясь похожей на Бель:

– Итак, их шантажируют?

– Кого «их»?

– Драко и Гарри.

– Чем их можно шантажировать?

Не могла же Нарцисса обо всём догадаться? Или могла?

– Люци, я слишком хорошо знаю нашего сына, чтобы не замечать очевидного.

– А как же твои слова о том, чтобы Драко хорошенько подумал, прежде чем брать в жёны девушку с сомнительной репутацией?

– Мне казалось, что он должен был вступиться за честь своей «дамы» и развеять мои подозрения. Ну, или хотя бы это могло подтолкнуть его к откровенному разговору. Что, собственно, и получилось, – Нарцисса вновь потёрла виски. – Он поговорил с тобой?

– Да. Сегодня.

– И попросил сообщить мне?

– Нет, Нарси, просто тебя подготовить. Чтобы ты, как истинная леди, ненароком не упала в обморок.

Нарцисса улыбнулась:

– Что ж, ты прекрасно справился с трудной задачей. Передай Драко, что я готова к разговору с ним и не будет никаких обмороков. Обещаю.

– Я никогда не сомневался в твоём здравом смысле, но как ты узнала?

– Просто я не исключаю никакие возможности. Кстати, что у тебя с Северусом?

Если Нарциссу посещала какая-то идея, то сбить с пути её не могло ничто. И если у неё возникли подозрения, то она не остановится, пока или не подтвердит свою догадку, или не опровергнет. Но Люциус продолжал надеяться на чудо: в конце концов, он только что лично убедился, насколько можно быть слепым, если дело касается самых близких.

– Я видел Северуса сегодня. Он в полном порядке.

– Не сомневаюсь, – Нарцисса переставила стул, чтобы сесть рядом с Люциусом и взять его за руку. – А ты никогда не думал, что жизнь проходит мимо?

– Конечно, проходит. Мы потихоньку начинаем сдавать свои позиции детям. Теперь это у них всё впереди.

– Это так, – Нарцисса едва слышно вздохнула. – Жизнь проходит гораздо быстрее, чем того бы хотелось… и скажи мне, Люци, ты счастлив?

– Что за вопрос? – Люциус попытался освободить руку. – У меня есть всё, о чём многие лишь мечтают.

– Но ты ведь не многие, – Нарцисса порывисто встала и, подойдя к окну, заговорила в ночную темень. – Сколько лет ты о нём мечтаешь? Десять? Пятнадцать? Я ведь не слепая, Люци…

– Это ничего не меняет.

Люциус похолодел, когда понял, что сказал это вслух. Ему надо было всё отрицать, ведь не было никаких улик, никаких доказательств, ничего не было! Совсем ничего. Нарцисса словно подслушала его мысли, загоняя в угол вопросом:

– Даже то, что произошло двадцать седьмого февраля в твоём кабинете?

Она не могла этого видеть! Никто не мог… дверь была закрыта…

– Таким я не видела его ни разу, – продолжила Нарцисса. – Сначала мне показалось, что ему дурно, но когда я позвала его по имени, он обернулся в мою сторону, ничего не замечая. Взгляд у него был настолько безумным, что я просто отступила в альков, когда он проходил мимо. Отчего он бежал?

Скрывать далее не имело смысла – Нарцисса могла придумать всё, что угодно. Если уже не придумала. И Люциус поставил подпись под собственным приговором:

– Я попытался его поцеловать. Первый и последний раз.

Нарцисса повернула голову, взглянув на Люциуса:

– Скажи, кому это надо?

– Прости… я не понимаю вопроса.

– Не понимаешь? – Нарцисса криво усмехнулась и, усевшись на подоконник, поинтересовалась: – Для кого ты это делаешь? Для меня?

Люциус мог бы ответить, что всего-навсего делает то, что должен. Всего-навсего… но Нарциссе были не нужны эти рассуждения о долге и чести – она всегда отдавала предпочтение делам. Как и сейчас.

– Люци, я была с тобой рядом в довольно тёмные времена и не давала повода для сомнений, как никогда не сомневалась в тебе…

– Прости, что не оправдал, – перебил её Люциус, – я старался.

– Я говорю о другом, Люци. Ты ведь уже один раз сделал этот выбор. Просто ответь самому себе, принёс ли он тебе счастье – потому что мне не принёс.

Боль в груди стала невыносимой.

– Нарси, ты не понимаешь, о чём спрашиваешь.

– В том-то и дело, что понимаю. У меня было время подумать. Обо всём.

Тон Нарциссы не оставлял сомнений – она уже всё для себя решила, и Люциусу оставалось это принять. Может, оно и к лучшему?

– Нарси, пожалуйста, только не нужно публичности. Скандал повредит и тебе тоже.

– Вот как ты обо мне думаешь?! Эх, Люци… – Нарцисса принялась крутить кольцо на пальце, выдавая волнение. – А ведь когда-то именно ты рассказывал мне о пользе нешаблонного мышления.

– Рассказывал, – согласился Люциус. – Очень давно.

– Тогда почему бы тебе не перестать ограничивать себя рамками стереотипов? Неужели ты забыл, что мы с тобой когда-то клялись быть союзниками? Во всём. И нам это удавалось.

Люциус всё ещё не мог понять ход её мысли, однако то, что она не спешила обвинять его во всех смертных грехах, давало надежду на возможность договориться. Впрочем, и цена могла оказаться слишком высокой. Люциус не исключал и такой возможности, хотя в этом случае был готов расплатиться сполна. Лучше бы Нарцисса была столь же темпераментна, как Бель. Люциус представил, как его сдержанная супруга бьёт посуду, кричит, наотмашь даёт ему пару звонких пощёчин… по крайней мере, она бы выплеснула успевшие накопиться обиду и разочарование.

– Прости меня, Нарси… я не смог.

– В том-то и дело, что ты всё смог, Люци. Ты оберегал нас с Драко в годы войны, ты не просто позволил мне заниматься тем, чем мне хотелось, но и выручал меня, помогая справляться с проблемами нашего комитета. Ты всегда относился ко мне, как к человеку, как к другу… почему же сейчас ты перестал это делать? Что изменилось?!

– Я предал тебя, Нарси, когда начал… – каждое слово приносило Люциусу боль, но молчать он уже не мог, – когда я начал думать о Северусе не как о друге. Я предавал тебя, когда видел его во снах и когда ревновал его к Рейнарду. Когда они уехали в Уик, стало немного легче, но я всё равно продолжал думать о нём, гадая, что могло получиться, если бы у меня хватило смелости подставиться в том бою и разделить тот плен. Я не заслуживаю твоего сочувствия, Нарси… я думал, что это помрачение пройдёт, но ничего не меняется, ничего.

Нарцисса соскользнула с подоконника, оказавшись рядом с Люциусом. Она обняла его за плечи, прижимая к себе, а когда он уткнулся в её живот, принялась ласково перебирать его волосы.

– Как же ты запутался, бедолага…

Запутался? Наверное, так оно и было, но выход всё ещё был. Люциус покачал головой, обречённо выдыхая:

– Я виноват… сильно… я не смог полюбить тебя, как ты того заслуживаешь. Но всё, что я могу с этим поделать – пообещать больше никогда не встречаться с Северусом.

– Какой же ты идиот, – Нарцисса поцеловала его в макушку, а потом потянула за волосы, заставляя запрокинуть голову. – Неужели ты не понимаешь, что жизнь проходит?

– Проходит, – эхом отозвался Люциус. – Она это умеет.

– Как ты думаешь, почему я с лёгкостью приняла отношения Драко?

– А ты приняла?

– А ты всё ещё не понял? – Нарцисса невесело усмехнулась. – Когда я начала замечать, что происходит, то первым делом полезла изучать право, потому что знала, что закон не одобряет такого.

– Это ты мягко сказала.

– Мягко, – согласилась Нарцисса. – К утру я чуть не поседела. Разумеется, сначала я хотела остановить Драко. Можно было и заставить его жениться, и поговорить с Гарри – я и сейчас не сомневаюсь, что он бы понял и пошёл навстречу, потому что он слишком любит нашего сына. А потом я посмотрела на вас с Северусом.

Люциус не мог больше выносить взгляд Нарциссы и снова уткнулся лбом в её живот. Она вздохнула и погладила его по голове.

– Мне стало больно от мысли, что Драко повторит твою судьбу – всю жизнь быть в шаге от своей мечты и не сметь сделать этот шаг. А ещё мне больно оттого, что я не в силах дать тебе то, что ты хочешь. Так нельзя, Люци.

– А что делать?

– Что? – Нарцисса горько усмехнулась. – Думай. А я обещаю тебя поддержать. Как друг.

***

Чем дольше Люциус думал, тем сильнее его одолевали сомнения. Он не мог отрицать проницательность Нарциссы, но от мысли, что Северус его не примет, становилось по-настоящему страшно. Опыта в таких делах у Люциуса не было никакого – он слишком рано женился и никогда даже не помышлял о нарушении клятвы, данной у алтаря. Никогда – пока в его жизни не появился Северус. Люциус отдавал себе отчёт в том, что далеко не сразу понял природу своих чувств, а поняв, долго отрицал очевидное и принял их, когда стало уже слишком поздно что-то изменить.

Хотя разве тогда было поздно? Скорее, рано – оставить Нарциссу в то тяжёлое время было немыслимо. Потом были другие сложности, а жизнь тем временем проходила мимо. Люциус решился на встречу с Северусом, но пока добрался до авиашколы, его уверенность в необходимости разговора истаяла, как дым. Чувствуя себя идиотом, Люциус прогулялся по парку и выпил чашку кофе в привокзальной кофейне. И вернулся домой. Он не считал себя трусом, но не только не мог себе представить, как ведутся такие разговоры, но и не знал, что в этом случае он может предложить Северусу. Всё-таки они уже не дети и прекрасно осведомлены, что отношения должны иметь под собой почву гораздо серьёзнее желания.