Текст книги "Когда растает снег (СИ)"

Автор книги: HelenRad

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 10 страниц)

Рей просиял и засуетился:

– У нас же рыба вяленая в зимнике оставалась? И куртку мою старую брось ему пока в дровяник. Пусть привыкает, – он вдруг замолчал. – Сев, а ты ничего не сказал про работу. Тебя взяли обратно?

– Да.

О том, что это временно, Северус решил не говорить – не хотелось омрачать настроение Рея, последнее время он так редко улыбался, как прежде.

– И когда ты начинаешь?

– Уже завтра.

– А где?

– Так же буду летать в Гренландию с экспедицией. Я договорился с миссис Флетчер, она будет навещать тебя днём и, если понадобится, вечером. Договорюсь с Харрисом, он живёт у самой авиастанции, и ему не трудно будет пригласить её, если вдруг…

– Сев, ты же не хочешь сказать, что с тобой там может что-то случиться?

– Конечно, нет! – Северусу такое и в голову не приходило. – Я имел в виду только нелётную погоду.

Может быть, Рей ему и не поверил, но не подал вида.

– Тогда ладно. Помоги мне выйти на улицу, я хотел бы…

Кажется, Рей стеснялся своей внезапной сентиментальности.

– Разумеется. Бродяга же должен убедиться, что я его не обманул.

Северус помог Рею одеться и перебраться через порог. Старую куртку, которую было решено пожертвовать Бродяге, Рей пока набросил себе на колени, словно пытаясь скрыть свою немощность. Понятливый пёс сидел в паре десятков ярдов от дома и настороженно водил ушами.

– Бродяга, – тихо позвал Рей. – Это я.

Северус решил им не мешать и ушёл в дом, вручив Рею вяленую треску, чтобы тот сам покормил собаку, и, кажется, угадал, ну, по крайней мере, ничего не испортил.

– Спасибо, Сев…

Северус несколько раз подходил к окну, проверяя, не нужна ли его помощь, и очень удивился, когда увидел, как пёс подошёл к Рею и не только положил голову ему на колени, но и позволил чесать себе за ухом. Похоже, они возобновили свою дружбу.

Бродяга так крепко уснул на куртке Рея в сарае для дров, что не успел сбежать до появления Северуса и подпустил его слишком близко. Оценив свою оплошность, он прижал уши и попытался сделать вид, что его здесь нет.

– Тш-ш, дурашка, – Северус старался говорить тихо и не делать резких движений, чтобы его не спугнуть. – Я совсем не против, чтобы ты здесь жил.

Пёс следил за ним взглядом, и казалось, что всё понял. Наверное, так оно и было, потому что когда Северус ещё раз зашёл в сарай, Бродяга просто задрал морду, выжидающе глядя в глаза.

– Всё хорошо. Спи.

Пёс тяжело вздохнул и уткнулся носом в карман куртки, что, очевидно, означало согласие. И хорошо. Значит, им удастся поладить.

Перед сном Рей побрился, и Северус решил, что это он так деликатно старается не претендовать на лишнее внимание перед работой.

– Спокойной ночи, Рей.

– Спокойной, – он едва заметно улыбнулся. – Посидишь со мной?

Северус уселся на кровать Рея и взял его за руку:

– Если тебе завтра станет скучно, попробуй заманить пса в дом.

– Хорошо, – Рей потянул Северуса за пальцы и потёрся лицом о его ладонь. – Я по тебе скучал.

– Вот ещё… я же всё время был рядом.

– Балбес… я не в этом смысле, – он коснулся языком запястья Северуса. – Мне кажется, что я сто лет не был с тобой.

– Но… ты же… – Северус растерялся. – Ты же ничего не чувствуешь.

– Точно балбес… некоторые чувствуют другим местом. Давай же…

– Что давать? – Северус не узнал своего голоса.

Рей взглянул на него, как на скорбного разумом, и расстегнул несколько пуговиц:

– Не тупи, Сев.

– Но ты же… ты же не можешь.

– Зато можешь ты. Сев, ты-то не оскоплён.

– Да и ты, вроде…

– Вроде? – Рей горько усмехнулся. – Я «вроде», а ты в самый раз. Давай попробуем. Или ты брезгуешь с инвалидом?

– Нет! – брезгливости не было, её заменяла жалость, такая острая, что мешала дышать. – Но тебе ведь это не надо.

– Откуда ты знаешь?

Северус чувствовал, что ступил на очень тонкий лёд, но ему хотелось объяснить, что Рей не обязан думать о чужом удовольствии, что Северус может обойтись без примитивной физиологии и позаботиться о себе сам… что… проклятье! Как о таком говорить?! Особенно не обладая врождённой деликатностью Рея или отточенной годами дипломатичностью Люциуса.

– Рей, ты не обязан…

– Не обязан… но я хочу… ты можешь меня просто поцеловать?

– Могу.

– Тебя об этом надо просить?

Северус склонился над кроватью и осторожно коснулся губами кончика носа Рея, потом его гладко выбритой и пахнувшей одеколоном щеки – так вот зачем он это затеял! – после чего быстро поцеловал сухие и потрескавшиеся губы.

– Балбес! – тихо выдохнул Рей. – Ты же любишь целоваться… давай… ложись рядом.

Узкая кровать привычно заскрипела пружинами, прогибаясь под двойной тяжестью. Северус обнял Рея за плечи, целуя его лоб, сомкнутые веки, губы… как много раз раньше… как никогда прежде. Нежность, желание согреть, утешить, защитить, разделить боль переполняли его. Не было только возбуждения. Совсем. Но ведь не всё основано на нём? Особенно отношения.

– Сев… как я скучал… ты не представляешь…

– Представляю…

Северус представлял. Больше всего он хотел, чтобы всё снова стало, как раньше. Чтобы вернулась былая лёгкость, а дурацкие сомнения, наоборот, исчезли, и чтобы Рей снова стал самим собой – весёлым, уверенным, немного беззаботным… как прежде…

– Сев… Сев…

Рей целовал его так жадно, будто боялся, что это в последний раз. Непослушными пальцами он то пытался расстегнуть рубашку Северуса, то тянул его за волосы, прижимая к себе:

– Сев, ну давай же… давай…

– Ты хочешь, чтобы я…

– Да… пожалуйста…

На миг Северус представил, что почувствует Рей, если поймёт, что он просто не может. Нет! Это будет чересчур жестоко и совершенно неправильно. Совершенно… Северус перевернулся на живот, укладываясь рядом с Реем и устраивая голову у него на груди. Под подбородком заполошно билось сердце.

– Мне это не надо, Рей, – тихо прошептал он. – Я не могу один…

– А я? Ты думаешь, я ничего не чувствую? Что у меня всё отсохло и отболело?

– Нет.

– А что тогда? Тебе нужен не я?

Наверное, так себя чувствует человек, идущий по битому стеклу, когда каждый шаг приносит только мучение, но и остановиться тоже нельзя… надо идти… шаг за шагом… в бездну…

– Нет, Рей! Ты мне нужен. Очень. Но некоторые вещи должны быть взаимными.

Говорить Северус никогда не умел, особенно красиво и правильно, но, кажется, Рей его понял. Они так и уснули, обнявшись, и Северусу снилось небо – огромное и звёздное, а он летел, не включая фонарей, полагаясь лишь на подсвеченные фосфором приборы и натренированные «кошачьи глаза».

***

Бетонная полоса в Кангерлуссуаке встретила «Бьюфайтер» Северуса свежим снегом. В общем-то, для апреля это было даже неплохо – в прошлом году в это время часто бушевали метели, начинавшиеся вопреки прогнозам и сильно осложнявшие жизнь. Северуса ждали. Помощник Чарльза Симпсона Уоррик Вайс руководил погрузкой запечатанных деревянных ящиков с материалами экспедиции, которые следовало доставить в Лондон. Северус курил, наблюдая за вознёй рабочих, ругающихся на неудобный и негабаритный груз:

– Здравствуйте. Вы же мистер Снейп?

Молодой пилот показался Северусу знакомым, однако вспомнить, где и когда состоялось это знакомство, не получалось. Война? Слишком молод. Грузовые перевозки? Нет…

– Я сын Артура Уизли, Билл.

Северус с удовольствием пожал протянутую руку и угостил юного Уизли сигаретой.

– Какими судьбами?

– Да вот, подался в САС, отрабатываем перелёты через Северный полюс в Америку. Вроде бы этот маршрут должен стать регулярным.

– Это те самые кроссполярные маршруты, о которых так много писали?

– Ага! – Уизли довольно улыбнулся. – За ними будущее.

– А как вы здесь оказались?

– Так мы будем летать из Копенгагена в Лос-Анджелес с посадкой или здесь в Кангерлуссуаке, или в Сондре Стормфьёрд.

– Что у вас за машины?

– В основном «Дугласы». На местных рейсах гоняют «Юнкерсы», и поговаривают о закупке «Боингов».

Северус вдруг почувствовал себя очень старым и постарался принять как данность, что возить дурацкие ящики тоже кто-то должен. Не ради же пресловутой романтики он когда-то пришёл в профессию. Хотя разве можно назвать романтикой перелёты из Европы в Америку? Это просто другая сторона большого дела. А ещё Северус понял Артура с его рассуждениями о возрасте. Похоже, он был прав – их время стремительно уходило.

– А сам-то как?

Билл довольно тряхнул волосами, длина которых во времена молодости Северуса считалась неприличной.

– Собираюсь жениться. Пора уже. У отца в мои годы пятеро детей было, а я всё никак. Правда, мать надеялась, что я найду себе милую девушку из Йоркшира.

– Ошиблась?

– Ну, не совсем, – взгляд Билла засиял. – Флер очень милая. И настоящая красавица. Она – шведка.

– Молодец, – рассеянно одобрил Северус. – Ваша семья продолжает расти.

– Ещё как. Рон писал, что ваш Гарри ухаживает за нашей малышкой Джинни. Поэтому очень может быть, что мы с вами тоже породнимся.

– Да?!

– А почему нет? Молодые сейчас очень ранние, и я не вижу в этом ничего дурного.

– Просто он ничего об этом не говорил.

– Можно подумать, вы рассказывали родителям о своих победах.

Северус мог только кивнуть. Его родители так и умерли в счастливом неведении о предпочтениях сына. Хорошо, хоть перестали заводить разговоры о женитьбе, да и о детях молчали после усыновления Гарри. Кажется, они считали, что он всю жизнь кроме Лили ни на кого не смотрел.

– Рад был познакомиться поближе!

Билл пожал руку и, сияя улыбкой, поспешил к своему «Дугласу», где его ждали товарищи. Северус проводил его взглядом и побрёл к занятым погрузкой работягам, которые выражались почти так же витиевато, как друзья отца в родном Коукворте.

До вечера он сделал ещё один рейс и вернулся в Уик усталым и голодным. Хорошо, что миссис Флетчер посчитала своим долгом отоварить их карточки, и Северусу было из чего приготовить ужин и обед для Рея на завтра.

Бродяга встретил Северуса настороженным взглядом, но даже не подумал сбежать, а вот Рей показался не похожим на себя. Он кивнул Северусу, приветствуя, и снова уткнулся в книгу, которую читал до его возвращения. Хотя, может быть, он просто догадался о нежелании Северуса говорить и, как обычно, деликатно промолчал. Заговорили они только во время ужина.

– Я сегодня встретил сына Артура. Он, оказывается, работает на САС. Собирается жениться.

– Угу, – Рей перестал жевать и с интересом взглянул на Северуса. – На ком?

– На какой-то шведке, – Северус принёс пузатый чайник и разлил чай. – У него всё впереди.

– А у нас?

Северус вздохнул и заговорил о наболевшем:

– Рей, я и не думал, что всё так быстро закончится. Казалось бы, вот только мы с тобой были молодыми, о чём-то мечтали, потом война эта, потом всё остальное… и всё!

– Почему «всё»?

– Старость пришла. Нам с тобой больше не о чем мечтать, ну, разве что только о том, чтобы Гарри приехал нас навестить. А потом он женится, и мы его будем видеть раз в год… это в лучшем случае.

– Сев, ты чего это?

– Да просто никогда раньше я об этом не думал. Мне казалось, что мы-то ничуть не изменились, всё такие же, а оказывается, нет – «такие же» теперь наши дети, а мы уже всё…

– Чего «всё»?

– А хрен его знает! – Северус попытался улыбнуться, но только болезненно скривился. – Но зато нам есть что вспомнить.

Рей погрустнел, соглашаясь, и насыпал в чай на две ложки сахара больше обычного.

– А я думал, что это только меня так корёжит… сам понимаешь, из-за чего.

– Если бы, – Северус вздохнул. – Наверное, это кризис среднего возраста, поэтому он у нас так одновременно случился.

– Наверное, – Рей отложил в сторону ложку и сделал глоток. – Сладко, – пожаловался он и снова взглянул на Северуса: – А почему ты решил, что Гарри скоро женится?

– Билл намекнул, – он пожал плечами, – надо бы написать Гарри, спросить.

– А ты ничего не замечал за ним в авиашколе? Или, может, он чего рассказывал?

– Да нет вроде, – Северус невесело рассмеялся: – Смотри, Рей, мы сейчас с тобой рассуждаем, как настоящие старики.

Рей только поморщился.

– Я завтра ему напишу.

На следующий вечер Рей протянул Северусу три запечатанных конверта:

– Отправишь? Я решил взять на себя семейную корреспонденцию.

Северус отправил. Если его и удивило, что кроме Гарри Рей написал Нарциссе и Беллатрикс, то это удивление не стоило обсуждения. Написал – значит, хотел. В конце концов, с сестрами Блэк у Рея сложились очень тёплые отношения. Так и повелось: Рей по вечерам передавал Северусу приветы и рассказывал о последних новостях из Лондона, который почему-то стал казаться далёким и таким нереальным, будто был на краю земли.

Когда в этих рассказах мелькало имя Люциуса, Северус на мгновение замирал, а потом напоминал себе, что между ними ничего не могло быть, и тогда сердце снова начинало стучать в обычном ритме. И даже совсем не болело. Хорошо, что Рей нашёл, чем себя занять, потому что из-за напряжённого графика Северус часто появлялся дома только чтобы переночевать, и иногда им неделями не удавалось нормально поговорить. И очень хорошо, что Рей всё хорошо понимал, хотя, конечно, от его былого жизнелюбия остались одни воспоминания. Но ничего поделать с этим Северус не мог, успокаивая совесть тем, что через пару месяцев ему вновь придётся искать работу, и вот тогда он уже точно насидится дома. И они обо всём поговорят – обязательно поговорят!

***

Когда в Кангерлуссуаке наконец сошёл снег, Северус с удивлением обнаружил, что весна уже почти кончилась, а он до сих пор так ничего и не сделал, чтобы найти новую работу. И ладно бы это было так просто! Возраст вовсе не увеличивал его шансы на успех, как и боевой опыт. Кому в эпоху кроссполярных перелётов нужны лётчики-асы – одиночки, умеющие ориентироваться по карте и способные прикрывать спину? Молодых такому не учат, и совершенно правильно делают – для перевозки пассажиров или даже грузов нужны совершенно иные навыки. Надо бы написать Маккензи – говорят, он помогает своим по старой памяти.

– Рей, я дома!

– Какая неожиданность, – Рей выехал ему навстречу и улыбнулся почти так же, как и прежде. – А у нас гость.

– Привет, Сев.

– Гарри!

Как же Северус был рад его видеть. И как же, оказалось, он по нему скучал! Сейчас, когда они снова собрались на кухне, и Гарри растопил маленькую печку, которая здорово выручала в не самые лучшие времена, всё стало почти как прежде. Только почему-то сильно щемило сердце.

– Сев, Рей говорит, что ты пропадаешь на работе. Всё так плохо?

– Ну, почему плохо? Зато эта работа есть, и она помогает нам держаться на плаву.

Гарри подбросил в печку несколько шишек и принялся рассуждать о жизни в «дикой природе», а ещё лучше на необитаемом острове. Северус сразу же вспомнил о его матримониальных планах.

– Это ты к тому, что для настоящей любви мил будет и шалаш?

Уши Гарри покраснели, но сам он постарался ничем не выдать смущения:

– Примерно.

Судя по тому, как быстро он сменил тему, заговорив о втором Бродяге, свои планы Гарри не был готов обсуждать прямо сейчас. Может, оно и к лучшему – Северус тоже был не готов к тому, что у Гарри появится своя семья и на них с Реем просто не останется времени. Конечно, с этим всё равно ничего нельзя было поделать, но хотя бы не так скоро.

Однако когда Северус после ужина отправился кормить Бродягу, Гарри вызвался ему помочь, и стало понятно, что разговора всё же не избежать. В сумерках было плохо видно, но Северус всё равно отвернулся, пытаясь что-то разглядеть в углу, где гремел миской пёс, и закурил.

– Сев, а я же с тобой поговорить хочу… я специально приехал…

– Я понял, – Северус старался ничем не выдать подступившей грусти. – Поздравляю.

– Но… откуда? Это так заметно?

– Наверное, – Северусу удалось улыбнуться почти непринуждённо. – Это жизнь, Гарри. А Рею ты уже сказал?

– Ещё нет… сначала хотел с тобой поговорить… с тобой как-то проще.

Удивительно, но Гарри и в самом деле предпочитал откровенничать с Северусом. Ничем иным кроме импринтинга этот феномен было не объяснить – Рей казался более приспособленным для разговоров по душам, – но Гарри с завидным упорством вовлекал в такие беседы Северуса. Чтобы упростить задачу, Северус отбросил сигарету и обнял Гарри за плечи, как в детстве:

– Говори.

Северус почему-то думал, что сейчас услышит о том, какая эта чёртова Джинни замечательная – не могло же у них дойти до беременности? – и о том, что жить они решили в каком-нибудь Бристоле или Бате.

– Сев, я летом не смогу к вам приехать.

– Я так и понял. А где вы планируете… ну, это…

– Провести отпуск? – подсказал деликатный Гарри.

– Ну да.

Признаваться в том, что Северус надеялся погулять на свадьбе Гарри, которого как-то незаметно привык считать сыном, было неловко. В конце концов, не Северусу было упрекать его за пренебрежение традициями. И вообще…

– У моря. Мы не хотим привлекать к себе внимание.

И такое Северус тоже мог понять – Гарри никогда не гонялся за славой и известностью.

– Хорошо.

– И всё? – он, словно не веря, взглянул на Северуса. – И всё?!

– Ну да.

– Сев, а мы точно говорим об одном и том же?

Какие уж тут сомнения!

– Ты ведь сообщаешь мне о своём намерении жениться?

– Можно и так сказать, – Гарри улыбнулся. – Только я не представляю, как к этому отнесётся Дадли… или Рон… он ведь думает, будто мы с Джинни…

Северус почувствовал себя идиотом.

– А разве нет?

– В том-то и дело, – Гарри без спроса вытащил из пачки Северуса сигарету и закурил, чего никогда прежде не делал. – Мы теперь с Драко. И я не то чтобы этого стыжусь и всё такое… я просто не знаю, как к этому отнесутся друзья. Тот же Рон, например, или Дадли. В общем-то, я как раз об этом тебя хотел спросить. Вы с Реем о таком друзьям говорили? Или оно само как-то выходило?

– Само, – Северус закашлялся и просипел: – Выходило.

– Я так и думал, – выдохнул Гарри. – А родственникам? Твои родители знали?

– Нет, – Северус сумел взять себя в руки. – Они бы не поняли.

– А у Рея не было никого, – Гарри потёр переносицу. – Я не хочу сказать, что вам было проще… хотя… было, конечно! Я как представлю реакцию его отца…

– Люциус поймёт.

– Правда? – во взгляде Гарри мелькнула надежда. – Драко тоже в этом уверен. А Нарцисса?

– Она мудрая женщина. И счастье сына для неё важнее предрассудков.

Гарри отбросил в сторону недокуренную сигарету и обнял Северуса, уткнувшись лицом в его плечо.

– Спасибо, Сев, что бы я без тебя делал! Ты только Рею об этом сам скажи. Я сегодня несколько раз пытался… ни черта у меня не вышло.

– Не ругайся, – по привычке одёрнул его Северус.

– Не буду. Но Рей, и правда, на себя не похож. Мне всё время казалось, что он готов сорваться… знаешь, как это бывает? Вроде всё ещё тихо, а вот-вот рванёт.

– Много ты понимаешь!

Северус похлопал Гарри по плечу, не понимая, кого хочет успокоить больше, его или себя – Рей и в самом деле стал очень нервным и часто злился без какой-либо причины, сбивая в кровь костяшки рук. Вечером, помогая ему улечься, Северус улыбнулся:

– Хороший был вечер. Совсем как прежде.

Рей мучительно скривился:

– Как прежде уже не будет.

Вместо того чтобы его переубеждать, Северус просто лёг с ним рядом, обнимая и прижимая к себе. В последнее время это действовало лучше всяких слов. Про Гарри он решил рассказать при более удобном случае. Уснул Северус под тихое дыханье спящего Рея далеко за полночь, размышляя о влиянии личного примера на воспитание. А что было бы, если бы Гарри вырастила Петунья? Стал бы он тогда с Драко? Или всё-таки нет… кто бы знал!

Наутро Гарри уехал, а Северус начал придумывать, как сообщить Рею про мальчишек. Вроде бы в этом не было ничего особенного, но почему-то простое дело обросло невероятными условностями. Северус не мог понять, из-за чего Рей может вспылить в следующий раз, поэтому старался подбирать слова для всего. Он даже помыл Бродягу и сам завёл его в дом, чтобы Рею было не так скучно, но это не сильно помогло. С Реем происходило что-то странное, чему Северус не мог подобрать названия, а когда тот напился – стало по-настоящему страшно. Правда, наутро Рей извинился за срыв и даже попросил прощения за всё, что наговорил, только вот страх этот никуда не делся. И теперь, возвращаясь домой, Северус каждый раз боялся открывать дверь – не зная, что его ждёт.

– Рей, я дома! – этим вечером шёл дождь, поэтому Северус не стал заходить на почту и пришёл чуть раньше. – Рей!

На столе лежал незапечатанный конверт, на котором красивым почерком Рея было старательно выведено: «Северусу». Сердце сжалось от нехороших предчувствий.

– Рей!

В ответ в соседней комнате тоскливо завыл Бродяга.

========== Люциус. Май-июнь 1954 г. ==========

Когда Люциус хотел, чтобы вся их старая компания снова собралась в Уике, он и представить не мог подобный повод. Не по-весеннему холодный ветер трепал полы одежды и уносил слова в сторону моря, где они таяли среди свинцово-серых облаков.

Рея вспоминали по-доброму все: и бывшие сослуживцы, и соседи, и, конечно же, друзья. Молчал только Северус, мало отличимый от собственной тени. Казалось, он не понимает происходящего и не узнаёт никого. Такого пустого взгляда Люциус у него никогда не видел, и от этого становилось не по себе. Северус и стоял особняком в стороне, будто прокажённый. Только Гарри иногда нарушал это уединение – он подходил, брал его за руку, что-то говорил. В ответ Северус закрывал глаза и качал головой. Когда Гарри в очередной раз попытался его утешить, Северус зажмурился и выдохнул:

– Я виноват.

Именно в этот момент наступила тишина, и его слова прозвучали слишком громко, чтобы остаться не услышанными. Что он творит?! Первым отреагировал Риддл. Он подошёл к Северусу и отчётливо сказал:

– Если Рей хотел уйти, то остановить его было невозможно.

Люциусу показалось, что Бель побледнела, но, скорее всего, это была лишь игра света. Что ответил Северус, разобрать не удалось, но Том почти по-отечески похлопал его по плечу и отступил, вновь оставив одного. Наконец прозвучали залпы прощального салюта, и всё было закончено.

– Сев, пойдём домой, – Гарри снова взял Северуса за руку.

Тот кивнул и побрёл в сторону дома, беспрестанно оглядываясь. Как ему помочь, Люциус не представлял. Наверное, прав был Сириус, когда говорил, что только время сделает эту боль терпимой, но сейчас-то как?! И сколько времени должно пройти? А ещё Люциусу становилось страшно от мысли, что Северус может натворить непоправимых глупостей. От отчаяния и боли.

Дом в Уике был точно таким же, как запомнил Люциус. Только сейчас не осталось ничего от той весёлой и непринуждённой атмосферы, что здесь когда-то царила. Северус извинился и ушёл наверх, поэтому на правах хозяина Гарри разливал вино и поддерживал беседу. Воспоминания о Рее как-то незаметно перешли на разговоры о войне, и вот уже Сириус и Артур принялись спорить о преимуществах «Дугласов» и о различиях между транспортными и пассажирскими самолётами.

– Поговори с ним, Люци, – Нарцисса лаково погладила Люциуса по руке. – Ты же себе потом не простишь, если…

Договаривать она не стала, и в этом не было никакой нужды. Хотя ход её мыслей был слишком понятен Люциусу, чтобы игнорировать совет. Нарцисса никогда не волновалась без причины, и к её словам стоило прислушаться.

– Спасибо, – он пожал её ледяные пальцы и вышел из гостиной.

Северус сидел на кровати и методично резал подушку. Когда Люциус прикрыл за собой дверь, в воздух поднялось небольшое облако перьев, заставляя Северуса отвлечься.

– Зачем ты пришёл?

– Сев, перестань себя мучить.

– Мне больше некого… Рея больше нет… совсем нет… навсегда… – Северус взглянул на Люциуса, и на мгновение в его взгляде мелькнула искра безумия. – И в этом виноват я.

– Сев, это его выбор.

– Я его к этому подтолкнул.

– Это его выбор…

– Люци, ты сам в это веришь? К чёрту иллюзии! Если бы я вёл себя по-другому, он бы жил! Понимаешь? – Северус со злостью принялся терзать подушку так, что полетели перья. – Ненавижу! Слышишь?! Я себя ненавижу. И я ничего уже не могу исправить. Совсем ничего. Всё кончено.

– Сев… – Люциус попытался дотронуться до его плеча, но ладонь была со злостью сброшена.

– Уходи, Люци! Уходи, пока я не стал ненавидеть тебя так же, как себя.

– Сев!

– Пожалуйста, уходи! Я не могу тебя видеть. Не могу.

Возразить Люциусу было нечего, и пришлось отступить. Он закрыл за собой дверь и несколько мгновений стоял, не находя сил спуститься вниз, к другим людям. Тонкая фанерная филёнка дрогнула, и Люциус увидел кончик лезвия воткнувшегося в дверь ножа. Однако.

Его отсутствия никто не заметил, только Нарцисса сочувственно потрепала по руке:

– Всё будет хорошо, Люци.

Конечно, будет! Обязательно. Когда-нибудь потом – а прямо сейчас Люциусу захотелось присесть, а ещё лучше лечь, чтобы только избавиться от боли в груди. Надо бы сходить к доктору – ранние инфаркты не были редкостью среди прошедших войну.

– Всё проходит, дорогой, всё…

Нарциссу всегда отличали мудрость и спокойное отношение абсолютно ко всему. Иногда казалось, что она не потеряет лица, даже если узнает о тайных желаниях Люциуса, а просто посоветует ему закутать шею шарфом, чтобы не простудиться. Так или иначе, но она сумела успокоить Люциуса ровно настолько, чтобы он не наделал глупостей. Но всё-таки весь путь домой он едва сдерживал мучительное желание вернуться в Уик.

– Люциус, я не хочу тебя пугать, но история с Реем выглядит очень подозрительно.

– Что ты имеешь в виду?

Нарцисса несколько долгих мгновений разглядывала бледно-синий сапфир на своём кольце, а потом подняла на Люциуса взгляд таких же ярко-голубых глаз.

– Я, конечно, не сыщик, Люци, но даже у меня появились вопросы.

– Какие?

– Рей был не в том состоянии, чтобы самостоятельно сходить в аптеку и купить себе снотворное. Кроме того, я не уверена, что в Уике аптекарь продал бы такое лекарство без рецепта доктора.

Люциусу стало не по себе:

– Может быть, у них дома было…

– Люци, у нас дома есть снотворное?

– Да.

– Где ты его покупал?

– В аптеке у мистера Брауна. Почему бы Северусу…

– Вот! – Нарцисса с жалостью взглянула на Люциуса. – Северус мог купить снотворное совсем безо всякого умысла, но зачем столько? А ведь он ещё должен был хранить его в доступном месте.

– Это ничего не доказывает.

– Допустим, но почему тогда Рей не оставил даже записки?

Ответа Люциус не знал, и до слов Нарциссы даже не задумывался о подобном. Неужели Северус имел в виду именно эту вину? Дышать Люциус смог только через пару минут.

– Этого не может быть!

– Я не говорю о том, что произошло, лишь только о том, как это выглядит со стороны.

– Но ведь это не так! Северус не мог… так.

– Люци, я не о том, кто на что способен. Подумай, чем это может грозить.

Спал Люциус просто отвратительно. Мало того, что вернулась боль в груди, так ещё никак не удавалось отвлечься от мрачных мыслей, и не давала покоя загадка – почему Рей не оставил записки? Это было совершенно на него не похоже. Впрочем, склонности к суициду у него тоже не наблюдалось. Может, случилось что-то из ряда вон выходящее? С другой стороны, кому-то бы хватило и инвалидности… но ведь Рей не такой! Или такой?

Несколько дней Люциус не мог избавиться от смутной тревоги, а когда ему, наконец, удалось успокоить разыгравшееся воображение, появился Гарри. По его виду сразу стало понятно, что случилось что-то плохое, и прежде, чем он успел заговорить, Люциус уже понял, что тот скажет.

– Северуса арестовали. Обвиняют, что это он… Рея… – глаза Гарри лихорадочно блестели. – Мистер Малфой, пожалуйста, помогите… вы же ему не чужой…

Чужим Люциус точно не был, а ещё его на мгновение переполнила благодарность Гарри за повод вмешаться в ситуацию. Хотя и без повода он бы не остался в стороне.

– Садитесь, Гарри. Я хочу знать то же, что и вы.

Оказалось, что Гарри позвонил сосед, с которым они дружили с самого детства. Он тоже не верил в вину Северуса, но объяснить, почему тот согласился с обвинениями, не мог. По его словам выходило, что Северус едва ли не подписал чистосердечное признание.

– Сэр, пожалуйста, помогите. Мне кажется, Сев сейчас плохо соображает, что происходит. И он может себя закопать… совсем… – Гарри зажмурился и выдохнул: – По-моему, он не в себе.

Это Люциус и сам видел.

– Успокойтесь, Гарри. Вместе мы его вытащим. Непременно.

Он не успел ответить из-за дикого стука в дверь. Конечно же, это был Блэк.

– Уф! Догнал! Я так и думал, что Гарри пошёл к тебе, – Сириус потёр руки. – Что вы уже успели сделать?

– Пока ничего. Гарри ввёл меня в курс дела.

– Я пришёл сказать, что вы можете рассчитывать на меня, и если нужно, я готов подтвердить любое алиби.

– Сири… ты думаешь?.. – испугался Гарри.

– Да что тут думать! Рея не вернуть. Решение он принял сам, и если даже Снейп ему помог, то не мне его осуждать. Из любой ситуации два выхода: вверх, – Сириус покосился на небо, – или вниз! И вот только не надо мне сейчас говорить про всякие библейские заповеди и мораль. Нам приходилось убивать, а это тоже не Бродяга нассал! И если человек решил, то невозможно его остановить, особенно, когда даже надежды на выздоровление не осталось.

У Блэка всегда был собственный взгляд на происходящее, с которым можно было соглашаться или нет, но изменить – невозможно. Поэтому Люциус не стал его переубеждать. А ещё, кто знает, может, как раз алиби будет их последним шансом.

– Но Северус никогда бы! – Гарри сжал кулаки.

– Сириус не об этом, – Люциус не собирался терять ни одного из союзников, потакая идиотским разногласиям. – Сейчас нам надо думать, как побыстрее вытащить Северуса. Пока он не закопал себя окончательно. Гарри, вы узнали адрес полицейского участка в Инвернессе?

– Да. Это где Лонгман-роуд пересекается с Бернетт-роуд, мне Дин объяснил, как найти, – мгновенно оживился Гарри. – Следователем назначен Крауч. Про него разное говорят… больше плохого.

– Хотел бы я увидеть того следователя, которого хвалили.

– Люци, может, тебе нужны деньги? Я же ни фига не тратил. А тебе сейчас и билеты купить, и гостиницу снять, да и Снейпа подкормить не мешало бы, – Блэк поморщился: – Это если на залог не хватит.

– Не откажусь.

Не у Риддла же занимать на такое дело? Не исключено, что дело завелось именно с его подачи. Договорились, что Сириус принесёт чек завтра утром прямо к вокзалу, откуда Люциус поедет в Инвернесс. Когда выработался какой-никакой план, стало немного легче. Время раздумий прошло, теперь наступила пора действий. Люциус быстро уладил текущие дела, написав несколько писем и поговорив по телефону со своим управляющим – благо здесь он ни от кого не зависел! – и начал собирать дорожный ридикюль. Сейчас было совершенно не ясно, насколько может затянуться этот процесс. Думать о Северусе было больно, поэтому Люциус пытался отвлечься, перекладывая вещи в соответствии с прогнозом погоды и прикидывая, какую выгоду можно извлечь, ненавязчиво демонстрируя боевые награды. Ехать он решил в парадной форме.