Текст книги "Когда растает снег (СИ)"

Автор книги: HelenRad

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 10 страниц)

– Тебе нужен укол?

– Мне нужно отлить! – сердито отозвался Рей.

– Но я могу…

– Нет! – щёки Рея побагровели, а губы скривились в мучительной усмешке. – Позови миссис Флетчер. Я не хочу, чтобы ты… пожалуйста, Сев!

Северус понял, что спорить бессмысленно. Наверное, он и сам бы предпочёл помощь кого-то со стороны и привычного ко всему.

– Сев, это унизительно, понимаешь?

– Да, – он понимал.

Когда миссис Флетчер невозмутимо сделала свою работу и ушла, Северус решился:

– Рей, доктор Майер сказал, что ты проваляешься до лета.

– И что?

– Было бы лучше, если бы ты научился принимать помощь от меня. Наверняка же тебя надо будет и мыть… и всё остальное…

– И? – Рей снова покраснел. – Тебе не противно?

– Нет, мне не противно.

– Сев, я не хотел…

– Я тоже не хотел, чтобы ты в этом нуждался… но, наверное, именно в этом смысл «в богатстве и бедности, в здравии и болезни».

– Угу… ещё там было про горе и радость. Забудь, Сев. Мы-то с тобой жили во грехе.

– И думаешь, нам эта формула не подходит?

– Разумеется.

– Идиот ты, Рей. Какой же ты идиот!

– Уж какой есть.

– В том-то и дело, что есть. И больше всего я боюсь, что меня не пустят к тебе в больницу после операции, – о страхе, что ему могут не сообщить о смерти, Северус промолчал, потому что его вдруг озарило: – Рей! Я же могу взять тебя под опеку.

– Зачем?

– Чтобы опекать! И тогда никто не станет интересоваться, кто я тебе, и где твои ближайшие родственники. В общем, сказать, что предлагаю тебе руку, я не могу, но предложить плечо… почему нет?

Северус никогда прежде не заводил этот разговор, считая его лишённым смысла, но сейчас это была единственная возможность не только поддержать Рея, но и закрепить свои права на эту поддержку. Только вот Рей почему-то не спешил радоваться отличному выходу. Он тоскливо взглянул на Северуса и едва слышно прошептал:

– Только если всё будет совсем плохо. Я не хочу… так.

В ответ можно было только пообещать, что всё будет так, как захочет Рей, и что он всегда сможет передумать. В конце концов, Северус не собирался лишать его права выбора.

***

Ночевать Северус ушёл домой, откуда утром отправился сначала в штаб эскадрильи, где получил расчёт и документы, а потом в госпиталь – дожидаться Беллатрикс. Он не сомневался, что она появиться ещё до полудня. Доктор Майер, кажется, считал точно так же, поэтому, когда Северус вошёл в палату Рея, там уже была бригада санитаров. Эти лихие ребята умудрились просунуть под спину раненого гладко струганные доски, и теперь привязывали к ним тело Рея. Бинты делали его похожим на мумию из Египетского зала Британского музея. В музее Северус оказался благодаря Гарри, когда два года назад выдалась возможность показать ребёнку Лондон.

Тогда Северус бродил по тихим залам вслед за восторженно молчащим Гарри и с удивлением понимал, что разделяет его чувства. Особенно поразил Розеттский камень, испещрённый письменами на трёх разных языках. Северус подумал, что было бы очень интересно узнать, что там написано, и удивился, прочитав о расшифровке древнеегипетской иероглифики. А ещё он пообещал Рею показать «Палетку с грифами» и рассказать про указ царя Птолемея и амаранскую переписку на глиняных табличках. Надо ли говорить, что времени на это так и не нашлось?

– Ну, как наши дела? – бодрая Беллатрикс появилась внезапно и сразу же начала командовать: – Нужны носилки с короткими ручками, чтобы разместить в салоне вертолёта. Кресла оттуда сейчас снимают, поэтому сопровождающим придётся сидеть на полу. Где Майер? – она оглянулась. – Привет, Снейп, надеюсь у тебя не много вещей?

– Добрый день, – Северус старался соблюдать приличия. – Вещей не много. Майера позову.

– Поторопись, времени мало.

Рей поймал взгляд Северуса и ободряюще улыбнулся:

– Всё будет хорошо.

– Конечно, будет!

Предполётный азарт так и не стал для Северуса пустым звуком, к тому же Майера и в самом деле стоило поторопить – заставлять «Драгонфлай» ждать было накладно. Поэтому, кивнув Рею, Северус поспешил на поиски доктора. Тот с интересом разглядывал вертолёт, севший на дороге прямо у госпиталя.

– Мистер Снейп, вы уверены, что это не опасно?

– Уверен.

Майер потёр шею, словно ему мешал воротник:

– Только не надо думать, что я боюсь… вернее, что я боюсь за себя. Раненому нужен покой. Если там будет трясти…

– Самую малость, – успокоил его Северус. – Вы же сами хотели приобрести такой опыт.

– Я не верил в его реальность, – сварливо пробурчал Майер. – И не думал, что вертолёты такие маленькие. Мы же не поместимся там все.

– Поместимся.

В чём-то опасливый доктор был прав. Места в вертолёте и в самом деле было немного, а сидеть на полу оказалось очень неудобно. Северус бы не обратил на это внимания, если бы не Рей, который почему-то решил взять на себя вину за некомфортные условия. Пришлось его успокоить:

– Зато когда бы нам ещё удалось полететь на «Драгонфлае», – прокричал Северус, перекрикивая рёв двигателя и шум винтов.

– Я бы обошёлся без этого удовольствия, – отозвался Рей.

– И я тоже.

Майер безучастно смотрел на стенку перед собой и, кажется, молился. Полёт ему явно пришёлся не по душе, и Северусу оставалось лишь надеяться, что Рею не понадобится помощь врача – толку от того было сейчас немного. Поэтому, когда Рей заговорил, стало по-настоящему страшно:

– Я больше не захочу летать, – Северусу с трудом удавалось разбирать слова. – Никакого удовольствия…

– Захочешь! Обязательно захочешь.

И всё же, когда пилот знаками показал, что собирается садиться, Северус испытал огромное облегчение – впервые им овладело разочарование от полёта, не оправдавшего ожиданий. Или общее настроение так на него повлияло. Зато после приземления стало понятно, что Риддл не зря озаботился пригласить доктора – Майер не только толково организовал транспортировку Рея в госпиталь, но и долго беседовал с тем самым хирургом, который должен был сотворить чудо. Ну, по скромному мнению Северуса.

В лондонском госпитале Рея тоже разместили в отдельной палате, только здесь врач выдал это за свою заслугу, потому что несколько раз упомянул об уважении к мистеру Риддлу. Отдохнуть после перелёта Рею не дали, сразу же отправив на исследование рентгеновскими лучами. Северус вызвался помочь, и, к его удивлению, ему дали белый халат и позволили сопровождать. Перекладывая неподвижного Рея с каталки, он понял логику работников госпиталя – это, действительно, было непростое дело. Особенно когда Северус понял, что почти любое его действие причиняет Рею боль.

Северус устроил Рея на кровати, убрав, наконец, эти дурацкие доски, и уже думал, что самое страшное позади, но тут услышал тихое:

– Я не чувствую ног. Совсем.

– А раньше… ну, в госпитале Уика, чувствовал?

– Тогда мне казалось, что болит всё… а сейчас… – Рей тяжело сглотнул. – Болит спина, руки, шея, голова… даже волосы на голове болят… а ноги нет… не болят, словно их вообще нет. А они есть – я видел в отражении.

Северус не знал, плохо это или хорошо, но тревога Рея передалась и ему.

– Мне кажется, что ничего страшного нет, – попытался успокоить он. – У тебя же там нет никаких переломов. Вот и не болит.

– Думаешь?

В голосе Рея было столько надежды, что Северус побоялся, что у него случайно дрогнет голос, и кивнул. Но этого хватило.

– Хорошо бы, – Рей устало прикрыл глаза.

Северус не мог избавиться от какой-то дурацкой неловкости, словно бы обманул ребёнка, поэтому обрадовался появлению оплаченной Риддлом сиделки и отправился на поиски чудо-врача. Доктор Фергюссон сразу узнал Северуса, хоть и показалось, что он не обратил на него внимания при встрече. Он запер дверь и, показав на разложенные на столе негативы, устало сжал пальцами виски.

– Проклятая мигрень, – пожаловался он. – Как я и предполагал, мой коллега, действуя практически наощупь, не заметил несколько осколков… вот… вот и вот.

Северус чувствовал себя идиотом, разглядывая какие-то серые разводы на снимке. Он был слишком далёк от медицины, чтобы понимать происходящее, поэтому больше ориентировался на тон голоса доктора.

– Это же не страшно, правда?

– Ну, как вам сказать… их надо убирать как можно быстрее. И вот этот участок мне не даёт покоя, – он снова показал на одному ему видимые «участки».

– Что там?

– Боюсь, что здесь смещением задет спинной мозг.

– И чем это грозит?

– Посмотрим. Завтра у вашего друга возьмут необходимые анализы и начнут готовить к операции.

– Вы ведь ему поможете?

– Посмотрим.

Таким же беспомощным Северус чувствовал себя, оказавшись в плену, но и тогда у него была возможность что-то делать, пусть даже готовить побег, в успешность которого не верил ни дня. А сейчас он не мог ничего! Даже в медицине он совершенно не разбирался, и это здорово злило. Северус ненавидел неизвестность.

– Доктор Фергюссон, скажите, а что можно почитать про травмы позвоночника?

Очевидно, врач правильно оценил его способности, потому что хмыкнул:

– Начните с анатомического атласа, мистер Снейп.

***

Когда Рей уснул после дозы снотворного, Северус понял, что в больнице ему больше делать нечего. Дом Люциуса он нашёл сразу и долго ходил вокруг, не в силах просто постучать и войти. Северус не сомневался, что его хорошо встретят и устроят со всеми удобствами. Возможно, ему даже будут рады… впрочем, кого он обманывает?! Ему точно будут рады. И Драко, и Нарцисса, и Люциус. Особенно Люциус, который и не подозревал, какие мысли и желания будил у лучшего друга. К счастью.

Северус никогда не считал себя святым – в конце концов, он воевал, и ему приходилось убивать. Но в то же время он старался жить правильно, или хотя бы не нарушая общепризнанных правил поведения цивилизованного человека. Не то чтобы это всегда получалось, но Северус старался. С Люциусом всегда было непросто – с самой первой встречи, когда он появился в казарме с таким видом, будто заселялся в номер дорогого отеля и был недоволен пылью на рамке картины. Это позднее Северус узнал его поближе и научился различать оттенки настроения по едва заметной усмешке или неожиданно потеплевшему взгляду, а тогда он видел лишь надменность и прохладную снисходительность и поспешил поставить на место зарвавшегося ублюдка. Кто ж знал…

Наверное, если бы не война, то Люциус так и остался бы для Северуса тем самым снобом. И кто знает, было бы это хуже, чем то, что произошло потом. С другой стороны, а что, собственно, произошло? Ничего такого, о чём следовало бы говорить, вернее даже, то, о чём говорить категорически не стоило. Наверняка их дружбе пришёл бы конец, узнай Люциус о мыслях Северуса, поэтому хорошо, что он ни о чём не знал. Но чем больше проходило времени, тем мучительней становилось желание всё бросить и рвануть в Лондон, чтобы убедиться в наличии пропасти между мечтами и реальностью. И ведь однажды Северус всё-таки сорвался, и хорошо, что он тогда додумался взять с собой Гарри – для Люциуса было естественно пересечь страну, чтобы показать ребёнку музей.

Северус сел на скамейку, кутаясь в куртку, скорее, по привычке – холода он совсем не чувствовал. Ему нужно было время, чтобы взять себя в руки и запрятать подальше неуместные и ненужные воспоминания, которые лезли наружу, и подумать о Рее, который точно не заслужил такого отношения. О Рее, который нуждался в Северусе, и которому было бы больно от таких мыслей.

– Здравствуй, Северус.

Люциус всегда умел подкрадываться незаметно, даже когда этого не желал. Одного взгляда хватило, чтобы понять, что он ничуть не изменился: всё такой же элегантный, красивый и недостижимый.

– И тебе доброго вечера, Люци. Ты как здесь оказался?

– Иду домой. Глазам не поверил, увидев тебя здесь.

– Да вот, покурить присел, – неловко соврал Северус, доставая пачку сигарет. – Будешь?

– Буду.

Люциус уселся на скамейку рядом с ним и закурил, изящно прикрыв огонёк зажигалки от ветра. Сердце сладко заныло, и Северусу стоило огромных усилий не только сохранить отстранённую безучастность, но и отвернуться в сторону, выпуская дым.

– Ты как?

– Это я у тебя хотел спросить. Ты из госпиталя?

– Да.

– И как Рей?

– Готовят к операции. Сейчас спит.

– Понятно. А я из лётной школы.

– Ты видел Гарри?

– Разумеется.

– И как он?

Люциус принялся рассказывать о Гарри, и неловкость, возникшая в начале разговора, исчезла бесследно. Северус поймал себя на шутке в адрес Блэка и понял, что давно уже не смеялся, хотя, конечно, сейчас в его смехе звучали истеричные нотки. Кажется, Люциус всё понял правильно.

– Пойдём, Сев. Тебе надо немного отдохнуть.

Северус безропотно поднялся и пошёл вслед за Люциусом, лишь у самого дома вспомнив об элементарной вежливости:

– Люци, а как Нарцисса поживает?

– Поживает? – Люциус иронично приподнял бровь. – Пожалуй, отлично. Борется за права женщин.

– Это как? – опешил Северус.

– Ратует за равную оплату равного труда. Достойное занятие.

– Ты её поддерживаешь? – поинтересовался Северус, лишь бы что-то спросить.

– Во всём, – кивнул Люциус.

– Беллатрикс ещё говорила про Лили.

– Да. Чудесная девочка, она часто живёт у нас. Том и Бель ведут очень активную жизнь и почти постоянно в разъездах. Они бы, наверное, таскали за собой дочь всюду, но Нарси настояла, что девочка нуждается в хорошем образовании и в какой-то стабильности.

– Нарцисса здорово во всём этом разбирается.

– Да.

Люциус открыл дверь своего дома и отступил в сторону, пропуская Северуса:

– Проходи.

– Кстати, а ты рассказал Гарри о… – Северус запнулся.

– Да. И пообещал завтра проводить его в госпиталь.

– А Гарри не злится на меня?

– С чего вдруг?

– Что я ему не написал.

– Он очень чуткий мальчик и прекрасно понимает твоё состояние.

И это была чистейшая правда. Гарри и в самом деле отличался умением войти в положение другого, и Люциус лишний раз это подтвердил, продолжив:

– Он, кстати, ещё просил меня посодействовать приёму в школу своего двоюродного брата. Что скажешь?

– Неплохой мальчишка, он гостил у нас каждые каникулы и помогал механикам на авиастанции.

– Понятно, – Люциус задумчиво прикусил губу. – Он ведь сын героя войны?

– Не совсем героя. Его отец воевал во Франции, но получил только нашивку за ранение. Его тяжело контузило, – Северус поморщился, вспоминая, – он умер в госпитале в сорок шестом, и Петунья одна поднимала сына.

– Понятно, – повторил Люциус. – Что ж, устрою его по квоте. А ты почему про него не говорил?

– Я же понимаю, что тебе непросто… Гарри вот устроил, сына Артура… ты же не можешь всех так… облагодетельствовать.

– Всех нет, – вздохнул Люциус, – только своих.

Северус мог спросить, когда это Дадли стал для Люциуса «своим», но вовремя сообразил, для кого на самом деле старается друг, и прикусил язык, чтобы не заострять на этом внимание. Тем более что вошедшая в комнату Нарцисса могла всё неправильно понять.

– Северус, рада тебя видеть. Жаль только, что по такому печальному поводу.

– И тебе доброго вечера. Мне тоже жаль, что не получается встречаться просто так.

– Зато ты успел прямо к ужину. А ещё я тебя хотела познакомить с Лили.

Нарцисса была прекрасной хозяйкой, благодаря её стараниям вечер получился почти семейным, и Северус ни разу не ощутил своей неуместности в этом доме. Наверное, всё дело было в воспоминаниях, которых оказалось слишком много для одного, а разделённые, они здорово объединяли. Всех причастных. Не исключая даже юную Лили. А может, на Северуса так подействовал коньяк из запасов Люциуса, который согревал душу и развязывал язык. Так или иначе, разомлевший Северус заговорил о любви к хозяевам дома и, наверное, немного увлёкся. А потом позволил Люциусу не только отвести себя в комнату для гостей, но и поцеловать в лоб. О том, что это могло означать, решено было подумать завтра.

========== Люциус. Февраль 1954 г. ==========

В любом возрасте при желании можно отыскать свою прелесть. Люциус был уверен, что с годами приходит не только опыт, но и вырабатывается очень полезный навык – принимать оптимальные решения лишь после сбора и проверки информации, хорошенько всё обдумав, взвесив и просчитав варианты. Спасибо стоило сказать и опыту молодости, когда из-за неверного выбора пришлось пожертвовать многим и едва не потерять всё. Люциус прекрасно помнил и бойню на Кейбл-стрит, и бегство в армию, и войну. Ему было что вспомнить, и было чем дорожить, чтобы считать себя не только человеком разумным и осмотрительным, но и лишённым глупых слабостей.

По сути, у него было лишь одно слабое место – его близкие, но Люциус научился предугадывать возможные проблемы и предупреждать их, если не удавалось обойти. Эта гибкая система прекрасно работала до недавнего времени, пока не вмешался случай. Беда с Мальсибером не укладывалась ни в какие схемы, и перед ней Люциус ощутил себя беспомощным. Если бы только в его силах было что-то изменить! Оставалось лишь довольствоваться малым. Например, прикрепить продуктовые книжки Северуса и Рея к своему магазину без потери талонов.

Люциус не смог даже найти для Северуса достойную работу, не говоря о чём-то существенном, и поэтому чувствовал себя просто отвратительно. Проклятый кризис, которому всё никак не было видно конца! Когда в сорок шестом году неожиданно избранное правительство лейбористов похвалилось займом почти в четыре с половиной миллиарда фунтов, Люциус понял, что ближайшие пять лет в стране будет непросто всем. Каким же оптимистом он был! И всё-таки торговать списанным с учёта парашютным шёлком и есть мясо белок было не так унизительно, как предлагать Северусу место инструктора полётов, жалованье которого оставляло желать лучшего.

Кроме того, проблемы возникали там, где Люциус совсем не ждал. К примеру, он, оказывается, не представлял, сколько сил понадобится, чтобы перевезти гордого Мальсибера из госпиталя к себе домой. Снимать жильё в Лондоне было слишком накладно, а лечащий врач настаивал на еженедельном наблюдении, но Рей упрямо требовал возвращения в Уик, а Северус неосмотрительно пытался его поддержать. Помогла, как ни странно, Нарцисса – она провела с Мальсибером целый день и отыскала аргументы, против которых тот оказался бессилен. Им вообще удалось неплохо поладить, и Люциус не раз замечал, как преображался Рей в её присутствии, становясь разговорчивым и даже иногда весёлым.

– Люци, я только что получила телеграмму от Фрэнка Лонгботтома, – Нарцисса держала в руке сложенный пополам лист бумаги и казалась расстроенной.

– Что-то случилось?

– Августа умерла.

– Она давно болела, – вздохнул Люциус, – к этому всё и шло.

– Наверное. Но я думала, что она нас всех переживёт.

– Когда похороны?

– В воскресенье. Ты поедешь?

– Да. И Северус, наверное, соберётся.

– Не сомневаюсь. Бель и Сириус, скорее всего, тоже поедут.

– А ты?

– А я останусь.

С Мальсибером мог остаться и Драко, и он бы справился, но у Нарциссы это получалось гораздо лучше.

– Спасибо.

Нарцисса улыбнулась и, подойдя к Люциусу, погладила его по руке:

– Драко в воскресенье собирался в Оксфорд на открытую лекцию по аэродинамике.

– Зачем? – удивился Люциус. – Это программа начальных курсов авиашколы.

– Наш сын всегда отличался широтой кругозора, а кроме того, по воскресеньям у Гарри увольнительные.

– Они вместе поедут?

– Я уверена, что да.

Люциус кивнул своим мыслям. Драко с детства опекал Гарри и вполне мог ради него затеять такую поездку. Для их дружбы это было вполне естественно.

После войны Лонгботтомы обосновались в Челмсфорде, где Августа унаследовала большой дом и довольно скромный кусок земли. Предприимчивая миссис Лонгботтом-старшая довольно скоро устроила в доме гостиницу с полным пансионом, которая быстро прославилась неплохой кухней. Где она умудрялась доставать продукты, оставалось загадкой для Люциуса. Ну ладно, овощи – их можно было вырастить рядом с домом! – но откуда мясо? Конечно же, и Фрэнк и Алиса принимали активное участие в семейном деле, а их сын целыми днями копался в грядках, и на учёбу у него оставалось совсем немного времени. Но тут уж ничего не поделать – каждый выживал, как мог.

Бель, по своему обыкновению, опаздывала. Разумеется, Сириус предложил её не ждать, на что Северус тотчас же откликнулся:

– А ты, Блэк, как не умел себя вести, так и не научился.

– Протестую! Маменька в своё время таки вбивала в меня этикет отцовской бамбуковой тростью.

– И совершенно безуспешно! – Северус развёл руками. – Люци, ты не представляешь, как твой профессор глумится над несчастной мисс Амбридж. Никакого понятия о приличиях.

– Мисс Амбридж? Кто это? – заинтересовался Люциус.

– Старая дева! – отмахнулся Блэк.

– Не такая и старая, – не сдавался Северус. – Она работает в библиотеке и очень любит животных.

– Кошек! – презрительно фыркнул Сириус.

– Угу, – подтвердил Северус, – кошек. А твой профессор лаял под её окнами, а потом даже немного повыл на полную луну.

– Полнолуние всегда оказывало на меня тлетворное влияние. А кошек я просто не люблю, особенно когда им скармливают яйца, – Сириус довольно оскалился. – Эта мисс развела у себя целый притон кошек, которые периодически жаждут любви и совершенно непристойно орут.

– Но это ещё не повод подозревать в таком же их хозяйку!

Всё-таки Северус любил спорить, а Люциус – наблюдать, как вдребезги разбивается маска ледяной сдержанности, которая, казалось, навсегда приросла к его лицу. Блэк совершенно точно был полезен, пусть даже и для исцеления депрессии Северуса.

– Мы в ответе за тех, кого приручили, – заявил Блэк со скорбным видом, а потом весело заржал. – Снейп, наконец-то ты стал похож на человека!

Северус снова нахмурился и посоветовал своему коллеге посетить места пожарче, чем унылый железнодорожный вокзал, и, кажется, собирался послать Блэка подальше без всяких экивоков, но подошедшая Бель сбила ему весь настрой.

– Привет, мальчики, если вы не поторопитесь, то поезд уйдёт без вас.

– Если бы кто-то не опаздывал… – начал Сириус.

– Я умею рассчитывать своё время. И могу бегать, – перебила его Бель. – А вы?

В вагон они запрыгивали уже на ходу, и всю дорогу Бель и Сириус беззлобно переругивались по давным-давно отработанному сценарию, на который реагировал только Северус, непривычный к проявлениям приязни в семейке Блэков.

В Челмсфорде на вокзале их встретил Фрэнк за рулём довоенного «Стандарт-Сваллоу». Бель, как леди, полагалось место рядом с водителем, а Люциус оказался зажат между Сириусом и Северусом на узком заднем сидении. И если Блэк всю дорогу пытался отвоевать себе места побольше, то Северус, наоборот, вжимался в стенку. Только это совершенно не избавляло его от тесного контакта с Люциусом. Кажется, он даже перестал дышать, и правильнее было бы не обращать на эту странность внимания, но, вопреки всему, Люциуса она волновала гораздо сильнее, чем позволяли рамки приличий.

Дорога до дома Лонгботтомов показалась Люциусу очень длинной, и он никак не мог понять, радует его это или огорчает. Хорошо, что скорбный повод для встречи и правила приличия позволяли не поддерживать светскую беседу. Впрочем, Бель такими мелочами никогда не озадачивалась, а потому расспросила Фрэнка не только о делах и здоровье Алисы, но и выпытала у него, откуда он берёт мясо для своего ресторана.

– Цыплят мы выращиваем! Цыплят, – не выдержал и раскололся Фрэнк. – Но, сама понимаешь, я этого не говорил, а потому рассчитываю на твою… – он взглянул в зеркало и поймал взгляд Люциуса, – и вашу неразговорчивость.

– Обижаешь! – фыркнула Бель. – А соседи не донесут? Я слышала о грозящих неприятностях.

– С соседями у нас неплохие отношения, они покупают наших цыплят и закрывают глаза на многие вещи, как и наши постояльцы.

– На какие именно?

Фрэнк покусал отросший ус и весело усмехнулся:

– Знали бы вы, как они воняют!

– Догадываемся, – Бель подтянула тонкие перчатки и светским тоном продолжила: – А яйца где берёте?

Автомобиль остановился на дороге у церкви, за которой виднелось старое кладбище. Фрэнк сразу же их оставил, а Люциус удивился количеству людей, пришедших проститься с Августой. Одна леди весьма почтенного возраста, похоже, приехала из Шотландии только для того, чтобы рассказать о том, как они с миссис Лонгботтом-старшей лихо тушили зажигательные снаряды в годы войны. Ещё больше Люциус удивился, когда эта леди узнала Северуса и увлекла его в сторону, чтобы «пошептаться». Причём «шептала» она ему что-то явно интересное – не зря у него так краснели уши.

Но долго наблюдать за Северусом не получилось. Подошёл Артур, и Люциусу пришлось выслушать целый поток благодарностей за поддержку младшего сына. Конечно, это было приятно, но Люциус обошёлся бы без эпитета «сиятельный».

– Сам-то как? – перебил его Люциус. – Летаешь?

– Уже нет, – ссутулился Артур. – Возраст, ранения… осенью списали.

– Ты не говорил.

– Да я не жалуюсь, – попытался оправдаться Артур. – Сыновья выросли, дочь уже на выданье… кому сейчас легко? А старшие все работают, устроены. Молли вон тоже с цыплятами возится… не так успешно, конечно, но не пропадаем. Я мастерскую открыл. В железках-то я всегда любил ковыряться, вот и… – он махнул рукой и улыбнулся: – В детях счастье. Как твой сын поживает?

– Спасибо, хорошо.

– Рон пишет о нём только хорошее. Говорит как об очень достойном молодом человеке.

– Всё так, – согласился Люциус, – и он продолжает опекать Гарри. Как в детстве.

– Как же быстро они растут, – Артур указал взглядом на сына Фрэнка. – Казалось бы, только недавно родился…

– После войны уже почти десять лет прошло. Конечно, дети растут.

– А мы стареем, – вздохнул Артур. – Как-то быстро всё проходит. Думаешь, вот-вот, война кончится, дети вырастут. Кончилась. Выросли. А жизнь прошла.

Люциусу стало не по себе:

– Артур, откуда такое настроение?

В ответ он лишь неопределённо пожал плечами, отчего Люциусу захотелось встряхнуть его хорошенько, чтобы он и думать забыл про такое. Ну да, они уже не юнцы, но и до старости ещё далеко. Очень далеко. Ведь старость наступает, когда угасают желания, а с желаниями у Люциуса всё было в порядке. И не только с желаниями.

Люциус внимательно оглядел тех, кого уже давно привык считать «своими». Какая старость?! Бель всё так же импульсивна и взбалмошна, как в юности, хотя, конечно, научилась сдерживать свои порывы. Но её положение обязывает, а вот Сириус так и не научился. Если, конечно, это он лаял под окнами: всё-таки Северус бывал несколько предвзят, а Блэк ни за что бы не стал отпираться от того, что счёл весёлой шуткой. Алиса и Фрэнк тоже выглядели молодо, и даже траур их не старил. Люциус поймал себя на том, что вполне может представить, как они нянчат долгожданную дочь, с которой у них так и не сложилось… чтобы отвлечься от грустных мыслей Люциус бросил быстрый взгляд на увлечённого беседой друга. К слову, Северус тоже ничуть не изменился. Пожалуй, только проседь на висках и выдавала его возраст, но она ведь появилась после плена, а вот фигура, осанка, наклон головы…

– Люциус, ты меня слышишь?

– Конечно, Артур, и думаю, что ты просто устал.

– Думаешь, пройдёт?

– Не сомневаюсь. А если не пройдёт, то влюбись.

Артур невесело рассмеялся и махнул рукой:

– Этим пусть дети балуются, – но потом вдруг вспомнил о приличиях и сделал скорбное лицо.

Люциус ещё раз оглядел своих близких. Нет! До старости им ещё далеко, даже Артуру, но для спора это был слишком мелкий повод. Люциус поправил шарф и пожалел о том, что не вспомнил о старой лётной куртке – ветер на кладбище был по-зимнему холодным и пронизывающим.

После церемонии Фрэнк вызвался отвезти священника и двух престарелых леди, а к Люциусу подошла Алиса с сыном:

– Вы же останетесь на обед? Нам было бы приятно.

Дом Лонгботтомов стоял на небольшом холме и издалека напоминал вокзал в Уике. Однако сходство оказалось весьма поверхностным – всё же дом был гораздо уютнее, хоть и немного темноватым, на вкус Люциуса. Однако большой камин в гостиной, бархатные портьеры – кажется, ещё довоенные! – и огромное чучело грифа придавали атмосфере дух той самой старины, которая уже могла считаться благородным антиквариатом.

Августу помянули добрым словом, а Северус открыл тайну, почему эта достойная леди его недолюбливала.

– Сев, ты настоящий друг! – с чувством сказал Фрэнк, перестав смеяться. – А я всё гадал, отчего maman так тепло приняла Алису.

– Вынужден тебя огорчить, – румянец делал Северуса лет на десять моложе, – я это случайно ляпнул.

– И получилось очень правдоподобно.

– Снейп, – оживился Блэк, – а ты не мог бы отыграть тот же номер на бис?

– В смысле?

– Ну, допустим, приобнять меня в присутствии мисс Амбридж. Я даже не возражаю против дружеского щипка за задницу.

– Шут!

– Да ладно тебе, Снейп. Это же для дела.

– Странные дела творятся в вашей школе, – Бель цедила вино, разглядывая Сириуса через стекло бокала. – Неужели нашлась, наконец, достойная женщина…

– Я тебя умоляю! – перебил Блэк. – В твидовом костюме и с кошками.

– Как интересно, – Бель старательно кусала губы, сдерживая смех. – Снейп, ты просто обязан рассказать нам всё.

– Ничего интересного! У неё розовый шарфик и кошки, – оправдывался Сириус.

– А Блэк поёт под её окнами серенады, – наябедничал Северус. – Ночами.

– Я лаял! Честно! Это не то, что вы думаете…

Но его никто уже не слушал. Алиса тихо всхлипывала, вытирая глаза изящным платком, а Фрэнк и Артур почти одинаково прятали лица в ладонях и смеялись, как в старые добрые времена. Люциус поймал взгляд Северуса, и несколько мгновений они смотрели друг на друга, пользуясь общим весельем. Несколько очень долгих мгновений. А потом Северус быстро отвернулся и заговорил с Бель, и Люциус заметил искру интереса в её взгляде. Подумать, чем это могло грозить, Люциус не успел – после приступа веселья Алиса, наконец, смогла заплакать, и это тоже было правильно. Жизнь продолжалась.

***

Люциус упустил момент, когда всё пошло не так, и Северус начал старательно выдерживать дистанцию между ними. Кажется, это началось уже в поезде, когда они возвращались с похорон Августы Лонгботтом. Тогда он всю дорогу молчал, а дома сразу же ушёл в комнату Мальсибера. Наверное, он был прав и, скорее всего, просто опередил Люциуса в стремлении не усложнять то, что было возможно, но почему-то эта молчаливая отстранённость задевала. Может быть, потому что слишком контрастировала с тем, что происходило в душе. И чем лучше Люциус понимал неуместность своих мыслей и чувств, тем сильнее злился. Разумеется, на себя, потому что Северуса упрекнуть было не в чем.

Нарцисса тонко чувствовала происходящие с ним перемены, и Люциус мог только восхищаться её мудростью. Ничем другим он не мог объяснить то, что она решила оставить его в покое и никак не комментировала частые отлучки из дома. Люциус делал вид, что работает, а сам бесцельно бродил по улицам и, замёрзнув, заходил в кафе, где сводил самые разные знакомства. Не то чтобы его это сильно отвлекало, но занимало время и позволяло немного отстраниться от ситуации.