Текст книги "Bad Romance (СИ)"
Автор книги: Хэленка
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 12 страниц)
Часть 2
Глава 1
Я долго пыталась найти телефон на тумбочке и на полу под кроватью, чтобы отключить ненавистный будильник, пока не вспомнила, что специально оставила его на столе, подальше от собственного сонного тела. В последнее время я частенько отключаю будильник и засыпаю снова, чтобы опоздать на работу. Так что сегодня придется сначала встать, потом найти в себе силы, чтобы не упасть в постель снова. А под одеялом было так тепло, так уютно! Меня передернуло от прохлады в комнате, и я поспешила накинуть довольно уродливую, но очень теплую вязаную жилетку, подаренную квартирной хозяйкой.
В чем мне повезло за последние несколько лет, так это встретить теть Тасю. По возрасту она больше подходит на роль бабушки, чем на роль тети, но мне без разницы, было бы старушке приятно. Деньги, конечно, она берет исправно и не приемлет ни малейших отсрочек, а в остальном – милейшая бабуля. Даже с Дениской предложила сидеть, когда он на каникулы приезжал и за услуги няни оплату не взяла. Опять же, без ее коллекции вязаных вещичек, я бы, наверняка, обморожение получила еще в первую зиму. Дома тоже не курорт был и морозы со снегопадами случались регулярно, но там мне не было так холодно при минус двадцать, как здесь при минус десять. Высокая влажность делает местный климат темой для многочисленных разговоров. Так что беседы о погоде здесь актуальны, как, пожалуй, нигде.
Я быстро одеваюсь (чем хороша моя работа, так это отсутствием дресскода и необходимости выглядеть прилично), пару раз провожу щеткой по волосам, особо не рассматривая себя в зеркале, и выскакиваю на промозглую улицу. Вот о чем я говорила: еще зима не пришла, как следует, а уже на улице такая слякотная, холодная дрянь, что было бы все по моему желанию – из дома шагу бы не сделала. Впрочем, что это я жалуюсь? Сама такую работу выбрала. Могла в магазин устроиться или секретаршей в какую-нибудь захудалую фирму, но меня понесло на стройку. Смейтесь сколько угодно и крутите пальцем у виска, но работа мне нравится – всяко лучше, чем целый день скучать в магазине, куда никто не заходит или угождать начальнику. Только условия у нас… Начиная с того самого холода (пусть мы весь день находимся внутри помещения, но в новом доме без отопления далеко не жарко) и заканчивая отсутствием туалетов.
Умудряюсь успеть на электричку и даже (о, счастье!) притулиться на краешке сидения. Неудобно? Ха! Я могу спать и в худших условиях, тем более что на следующей станции войдет толпа, благодаря которой я не смогу упасть при всем желании. Мне удалось не только подремать, но и написать Деньке. Конечно, отправить брата в пансион было не лучшей идеей, но на няню денег у меня нет, а с моей работой даже отвести его в садик и забрать оттуда во время я бы не смогла. Получается так: я пашу по четырнадцать часов в сутки шесть дней в неделю, чтобы оплачивать его пансион, и я вынуждена отправить его в пансион, чтобы пахать четырнадцать часов в сутки шесть дней в неделю. Замкнутый круг. Самое грустное, что так будет всегда. У меня не осталось ни малейшего шанса получить образование, а сделать карьеру без образования, женщине в строительном деле – сказочные мечты.
Но ничего, я выдержу. Главное, я знаю, ради чего все это, вернее, ради кого. А еще я теперь твердо знаю, что можно справиться с чем угодно, кроме, разве что, смерти. Это я выучила наизусть после того, как поочередно похоронила маму с папой, бабушку и тетю Виту. Кстати, как я и предполагала, квартира оказалась отписана не мне, а ее сыну, который давно разругался с матерью и не приезжал ни разу за последние пятнадцать лет. Мама даже сомневалась, жив ли он. Ничего, оказался не только жив, но и в прекрасном здравии. На похороны, правда, не спешил ехать, хотя я и разыскала его телефон в тетиной книжке, и он оказался до сих пор рабочим, а вот наследство получать примчался сразу.
Эх, злая я стала. А все из-за денег, вернее, их отсутствия. После трех похорон подряд, череды поминок и четырех установленных памятников на фоне судебного разбирательства с банком, в котором была оформлена ипотека, я стала относиться к деньгам более, чем трепетно. Теперь я совершенно нищая и моя основная задача – не позволить Деньке даже догадаться об этом. А если и со мной что-то случится, сделать все, чтобы у него имелось достаточно средств хотя бы на первое время.
Автобус приехал довольно быстро, всего двадцать минут – и я на месте. По счастью сейчас мы работаем в очень удобном районе. Удобном для меня, до предыдущего объекта я добиралась полтора часа от вокзала с пересадкой и весь путь на работу и обратно занимал около семи часов. Вот это был ад. А сейчас вполне комфортно и деньги неплохие.
Сегодня я успела на утреннюю планерку, за что Сергеич окинул меня взглядом, полным неприкрытого изумления. Работаю я хорошо и никогда не отказываюсь выходить на точки, где будет проходить «большое начальство», так что играю роль образцовой работницы, прекрасно освоившей навык улыбаться и кланяться, пока это самое «большое начальство» поливает грязью твою работу. А с дисциплиной – проблемы. Во-первых, мои вечные опоздания, во-вторых, нежелание улыбаться и кланяться начальству поменьше, когда нам подсовывают самые отстойные материалы, какие только можно найти на рынке или заставляют нарушать технологию.
Людям потом жить в этих домах и покупать их будут за немалые деньги. Я-то помню, сколько денег родители вложили в ту квартиру, которая благополучно отошла банку. И в саму квартиру, и в ее ремонт, когда все начало сыпаться.
Нам, как обычно, описали «фронт работ» на сегодня и отправили на места. Я уже направилась к своим девочкам, здороваясь на ходу со всеми подряд, как меня перехватил Гена. Возвела глаза к небу, задавая безмолвный вопрос «за что?», но ответа так и не получила. Гена – парень, возможно, и неплохой, но очень уж нудный и очень настойчивый. Он несколько месяцев ходит вокруг меня и вздыхает. Спасибо, дальше не идет. Но и его хождения раздражают не по-детски. Даже если мне пришло бы в голову завести с кем-то «отношения», где бы я взяла время? О любви и речи не идет: какая может быть любовь, если с большинством мужчин, которых я вижу ежедневно, я разговариваю на разных языках. Иногда мне кажется, что многие из нематерных слов знают только слово «эта», причем в качестве связующего компонента для красочных ругательств, а не в качестве указательного местоимения.
– Привет, как дела? – начал он. Он всегда начинает именно так, впрочем, обычно вся беседа заканчивается моим ответом.
– Нормально, – я тоже не балую разнообразием. Ответила однажды: «дела идут, контора пишет, бухгалтер денег не дает», так он потом долго пытал, почему мне зарплату не платят, и убедить, что это только присказка была у моей мамы, удалось очень нескоро. Надеюсь, на этом наш разговор и закончится.
– Может, сходим куда-нибудь? – на одном дыхании выпаливает Гена. И как откажешь такому? Мучился же, бедняга, стеснялся, боролся с собой. Милый, скромный парень, которого так легко обидеть. Ладно, будем ссылаться на объективные причины.
– Я и так домой вернусь только завтра, а в начале шестого мне уже выходить надо, чтобы успеть на электричку. Если я куда-нибудь схожу, мне придется ночевать на вокзале, – терпеливо объясняю я.
– Ты можешь у меня остаться, – делает «щедрое» предложение собеседник. Ага, «скромный парень», размечталась!
– Нет, – теперь можно говорить жестко, пусть понимает, что его предложение может девушку и обидеть. – Я всегда ночую дома, – и ухожу, чтобы не продолжать препирательства.
Ночевать с Геной! Такое мне не приснится даже в одном из моих кошмаров! Он примитивен, как амеба и прост, как таблица умножения на единицу. Ни с одним мужчиной из тех, с кем я общаюсь сейчас, я не стала бы спать и под дулом пистолета. У меня появился пунктик: всех я сравниваю с Олегом, и неважно, сколько прошло времени после нашей встречи. Еще не встретила ни одного, кто выиграл бы в этом сравнении. Да, я знаю, что мой эталон – сволочь, знаю, что ни один человек не смог бы быть счастлив с ним, но он – единственный, кто мне интересен. Остальные скучны и банальны. Кстати, еще он – единственный, кого не испугала бы моя коллекция «пунктиков». А у меня их теперь немало: я боюсь темноты, не выхожу из двери, не осмотрев внимательно место, куда собираюсь выйти, никогда не говорю о себе (девчонки, с которыми я работаю уже год, не знают ни моего возраста, ни дня рождения), кричу ночами, по улицам хожу, надвинув пониже капюшон, вздрагиваю от телефонных звонков и никогда не принимаю вызовы с незнакомых номеров. Любой психиатр поставит мне диагноз: паранойя, никому же не докажешь, что в моем случае все это – не признаки болезни, а необходимая самооборона. Впрочем, наверняка, все параноики так думают.
– Что твой скромник? – подхватила меня под руку Вика. Для нее отношения с мужчинами – главная тема всех разговоров. Подозреваю, что в Город она приехала совсем не для того, чтобы заработать денег на учебу (всем она рассказывает именно это), а только чтобы найти себе мужа. Вика не капризна и ходит на свидания со всеми, кто приглашает, вследствие чего, за ней накрепко прицепилось слово «шлюха». – Как всегда помычал и слился?
– Нет, предложил переспать на досуге, – ответила я, хотя обсуждать эту тему было смертельно скучно.
– Ахаха! Чего это его пробило вдруг? Виагры наелся? – похоже, Гена произвел сегодня неизгладимое впечатление не только на меня. – Надеюсь, ты согласилась?
– Конечно, нет, – меня слегка передернуло от отвращения.
– Ну, и дура! Так и просидишь в девках до старости, – пообещала Вика.
– Это ты так думаешь. На самом деле мужчины не женятся на тех, кто из одной койки в другую скачет, – решила заступиться за меня Ната. Наверное, она знает. Опыта у нее – завались. Нате около сорока и у нее четверо детей и любящий муж. Жаль только, что все они – в далекой Украине. Вообще, Ната очень добрая и не стала бы говорить ничего подобного человеку, если бы знала, что может его обидеть. Но Вика у нас не обидчивая.
– Если честно, мне плевать, – говорю я. Замуж я не собираюсь: где же найти такого ангела, который согласится, чтобы я тратила семейный бюджет на брата.
– Ксюха у нас принца дожидается на белом мерсе, – сделала вывод Вика. Этим принцем она меня достает весь год.
– Принцы – народ капризный, им все больше принцесс подавай, – привычно отбиваюсь я. Жаль, наша работа оставляет голову не задействованной, вот девчонки и болтают целыми днями. Я вовсе не против того, что Вики делится своими любовными похождениями или Ната рассказывает о детях. Мне не нравится, когда пытаются втянуть в разговор меня. В двух бригадах, где я работала до этого, меня не выносили за скрытность, а девчонки терпят, за что я им очень благодарна.
Сегодня у нас приятная задача – мы шпатлюем стены. Это намного лучше, чем покраска – запаха почти нет и не нужно постоянно открывать окна, чтобы проветрить. Клеить обои я тоже не люблю – скучно. Чем веселее возить по стенам шпателем? Не знаю, и не спрашивайте. Возможно, это связано с детскими воспоминаниями, когда мы с дедом делали ремонт совместными усилиями.
День проходит быстро в привычной работе и болтовне за спиной, и мы разбегаемся каждая в свою сторону. Мне надо еще заскочить в супермаркет: тетя Тася попросила купить кое-что, заодно и себе возьму продуктов, чтобы не терять время в субботу. Воскресенье – единственный день, когда я могу что-то приготовить на неделю, так что накануне я обычно затариваюсь.
Я ураганом пронеслась по магазину, смахивая в коляску все, что нужно: времени, рассматривать новые товары, нет. Впрочем, как всегда. Выбрала самую короткую очередь в кассу и пристроилась в нее, нервно постукивая пальцами по ручке коляски. Сколько же времени тратится впустую! Я еще раз повертела головой, когда решила, что кассирша, к которой я направилась, слишком медлительна, и увидела… Твою же маму! Недаром говорят, что мир тесен: проехать столько километров, чтобы в супермаркете столкнуться с бывшими однокурсниками! Я поторопилась натянуть капюшон, пока меня не застукали, и с грустью осознала: до сих пор я не принимаю стройку «своим местом», хотя и признаю, что торчать мне на ней до самой смерти. До сих пор я воспринимаю «своим» универ, который давным-давно позади и «своими» тех, с кем училась когда-то. Теперь я могу наблюдать за ними со стороны – за тем, как они дурачатся, болтают и веселятся – осознавая, что для меня там места нет. Если бы они меня заметили сейчас, что бы сделали? Скорчили презрительные мины или стыдливо опустили глаза, стараясь не рассматривать потрепанную одежду, обветренную серую кожу и убожество товаров в моей коляске? Впрочем, мне плевать. Они понятия не имеют, что было со мной, и как я жила все это время. Они так и остались детьми, в то время, как я не только повзрослела, но и успела состариться.
Я расплатилась и поспешила убраться из магазина, подальше от старых знакомых: никто не должен знать, что теперь я живу в Городе. И уже на выходе столкнулась лицом к лицу с Мариной, старостой нашей группы. Черт!
– Сина? – удивленно выдохнула девушка. Я скользнула по ней самым равнодушным взглядом, на какой была способна.
– Вы ошиблись, – можно не бояться, что меня выдаст голос: постоянные ангины сделали его значительно ниже.
Проскользнула мимо и рванула к вокзалу. И какая нелегкая их принесла? На экскурсию что ли приехали? И какие силы свели нас в одну точку в огромном Городе? А главное, зачем? Ладно, плевать, я уже не та запуганная девочка, которая шарахалась от каждого мужчины на улице и на каждую, подъехавшую ночью к дому машину думала, что приехали за ней. Сейчас я чувствую себя намного увереннее и не пугаюсь каждой тени. Если меня не нашли за почти два года, вряд ли найдут когда-нибудь.
Это первое время, когда спустя пару дней после смерти родителей мне позвонили и потребовали найти флэшку, меня трясло непрерывно. Когда меня подстерегли на улице и доходчиво объяснили, что найти эту самую флэшку очень нужно и желательно срочно, иначе я отправлюсь следом за родителями. Когда уезжала из родного города, тоже трясло, когда искала жилье и работу здесь, когда меняла имя (фамилия у нас очень распространенная, так что ее я решила оставить). Потом привыкла и почувствовала себя почти в безопасности. А сегодня от одной встречи с бывшими друзьями мой скафандр, дающий хотя бы минимальную уверенность в собственной защищенности, покрылся трещинами и вот-вот осыплется кучей бесполезных осколков.
Глава 2
Села в электричку и постаралась избавиться от мыслей о друзьях из прошлого. Мне есть о чем и о ком подумать, кроме них. Они в прошлом, а прошлого больше нет, и будущего еще нет, есть только настоящее. В настоящем у меня есть брат – единственный близкий и любимый человек, впрочем, его мне вполне достаточно. И никто больше не нужен. Достала телефон и обнаружила коротенькое ответное послание от Деньки. Читает он уже очень хорошо, а вот пишет и набирает письма… Часть слов я восстановить не в силах, иногда приходится долго гадать, что же он имел в виду. Главное, что я поняла сегодня: брат доволен жизнью, у него появился новый друг, но по мне, все равно, скучает.
А у меня даже не остается сил и времени, чтобы скучать. Если любовь и умещается в мою нынешнюю жизнь, то это – любовь на расстоянии. Ни на что другое, более существенно, более реальное, меня не хватает. Я пуста и бессмысленна, все, что я могу дать Деньке – исключительно деньги, и то, небольшие. Вскоре он это поймет и начнет радоваться не столько встрече со мной, сколько очередным подаркам. Потом поймет, что я – только средство получения мизерных материальных благ, а когда я перестану справляться и с этой задачей – вышвырнет меня из своей жизни за ненадобностью. Грустный, но вполне логичный конец. Все, что я могу сделать в нашей ситуации – оставаться нужной, как можно дольше.
Эх, лучше бы об однокурсниках думала – размышления о моем настоящем, как всегда, не радуют… Превращаюсь в законченную пессимистку и нытика: куда не посмотри, все у меня плохо, все не так. На самом-то деле, что ж плохого? Работа есть, жилье есть, семья, пусть и очень маленькая, тоже есть. А чего нет, то мне, по всей видимости, не нужно. Вот это – правильная философия, ее и будем придерживаться.
Поработав над правильным взглядом на жизнь, я достала книгу и попыталась сосредоточиться на чтении. Конечно, я бы лучше подремала, но сдается мне, что под воздействием постоянного физического труда и непрерывной усталости, мой интеллект, и без того не блестящий, стал катастрофически деградировать. Поставила себе целью каждый день читать хотя бы десять страниц, как бы занята ни была. Старая электронная книга почила смертью храбрых, а на новую я никак не могла расщедриться, так что пользуюсь библиотекой тети Таси. На мое счастье, не ее немногочисленных полках все больше русская и советская классика, так что сейчас я изучаю Тургенева. Он меня успокаивает, снимает напряжение и страх.
А вот и моя станция. Красотища! Кругом все лес да лес, жаль, что его не видно: единственный фонарь на платформе недавно разбили. Мы – люди привычные, младший брат давно почившего от удара кирпичом героя – в руки, и вперед. Это поначалу я боялась и все пыталась пристроиться к другим путникам в ночи. А сейчас ничего, чувствую себя так же уверенно, как и на освещенном проспекте Города. У нас тут тихо, разве что бродячие собаки встретятся. Живность другая не водится, а люди в это время не менее уставшие, чем я, думают только о том, как донести свое тело до кровати.
Поселок, в котором мне посчастливилось найти отдельную комнату по средствам, по моим меркам далековат от города. Зато тих, спокоен и воздух здесь чистый. Направление совсем не модное, поэтому богатых домов здесь нет, так, старые дачи, небогатые одноэтажные дома местных жителей и два многоквартирных дома, в одном из которых я и живу. Если вы представили себе пятиэтажную панельку, глубоко ошиблись. Дома эти небольшие, двухэтажные, всего на десять квартир. Когда местные жители называют вход «парадное», меня разбирает смех: этим темным, вонючим, загаженным лестницам слово совсем не подходит. Дома не кирпичные и не панельные, они сделаны из досок. Как они умудрились не сгнить в этом климате за много лет, не знаю. Стены, конечно, чем-то укреплены и утеплены изнутри, но чем – по всей видимости, местная тайна, потому что выведать информацию мне так и не удалось.
Запихиваю продукты в холодильник, не заботясь о том, что кому принадлежит. Мы с тетей Тасей не разделяем, где чье. Живем обе бедно, едим мало, смысла в дележках не видим. Правда, раз в месяц, когда она получает пенсию, а я – зарплату, устраиваем пир. Обязательно жарим или запекаем вредную жирную свинину, разоряемся на свежие овощи, фрукты и сыр и печем пирог. В остальные дни, что она, что я – вынужденные вегетарианцы. Говорят же, что мясное вредно, вот мы его не употребляем. Зато я освоила азы кулинарии: то, что не удалось маме (я имею в виду, научить меня, бесталанную, готовить), волшебным образом удалось тете Тасе. Пусть список освоенных блюд весьма ограничен, и я вряд ли смогу приготовить фуа-гра в карамели (интересно, существует ли подобное блюдо), но теперь вполне справляюсь и с приготовлением каш, которые составляют наш повседневный рацион, и с нехитрыми праздничными блюдами.
Кстати, новый режим питания очень благотворно сказался на моей фигуре: раздражавшие меня, слишком широкие бедра, о которых мама говорила, что это такое строение костей, волшебным образом сузились, талия стала более выражена, в общем, я больше не огорчаюсь, разглядывая свое тело в зеркале. Остальные изменения нельзя назвать положительными – запавшие глаза, жуткий цвет кожи и поблекшие волосы никого еще не украшали, но это, как я думаю, скорее, побочный эффект работы или хронического недосыпа, чем результат диеты. Не знаю, как той же Вике удается выглядеть прекрасно.
Бегу в душ, пока вода еще теплая. В наших домах оригинальная система отопления, которую можно включать и выключать по желанию. Местные жители экономят, и на ночь тепло, а с ним вместе и горячую воду, отключают. Так что я обычно моюсь остатками слегка теплой. Утром вода настолько ледяная, что даже ради закалки организма, я бы не рискнула ею воспользоваться, умываюсь и то с трудом. Тася пожертвовала для меня старенькое, но очень толстое, настоящее пуховое одеяло, что позволило мне хотя бы не просыпаться каждые десять минут от холода. Но ангины и простуды – мои постоянные спутники при малейших изменениях температуры.
Все, на что остаются силы после душа – упасть в кровать. Поесть смогу и завтра, встану для этого пораньше.
Как ни странно, моя идея о раннем (более раннем, чем обычно) подъеме осуществляется и довольно легко. В этом доме живут в основном люди бедные и несчастные. Чтобы облегчить существование, многие пьют. А когда выпьют, некоторые становятся агрессивными и очень громкими. Обычно я не слышу «веселья», потому что сплю очень крепко, но сегодня соседу пришло в голову стучать в мою стену, что и сработало отличным будильником. Зато я не только плотно позавтракала, но и взяла на работу обед и термос с чаем, так что день предстоит замечательный. А поспать можно и в электричке. Если повезет, конечно.
Быстро переоделась, стараясь не рассматривать изъяны собственного нижнего белья. Вот, кстати, еще один пунктик в мою копилку: если мне почти наплевать на старые, растянутые джинсы, слегка полинявшую куртку и даже на истоптанные, поцарапанные ботинки – в конце концов, у меня никогда не было возможности приобретать вещи в дорогих магазинах, и я особо не парилась по этому поводу, то белье… Пусть и оно не стоило состояния, но, по крайней мере, всегда было новое и целое. Сейчас я дошла до позора в виде растянутых резинок, зашитого кружева и белого цвета, в результате постоянных стирок больше похожего на бежевый. К сожалению, никакие отбеливатели не справляются – в воде из крана столько железа, что после стирки вещи выглядят более грязными, чем до.
О! Очередная серия нытья! Похоже, это становится привычкой. Пора прекращать и бежать на станцию, а то мой ранний подъем закончится очередным опозданием.
Кстати, удачненько день складывается! Мало того, что сосед поднял так вовремя, еще и душка-начальник подкинул подарок, и теперь, вместо того, чтобы со всеми пахать на многоквартирном доме, едем с девчонками и парой бригад незнакомых мужиков за город. Не отдыхать, конечно, гораздо лучше – деньги зарабатывать. Обломилась нам шабашка в солидном особняке. Вот чем элитный поселок отличается от такого, в котором живу я: пробки всю дорогу, дремлющий охранник на въезде и почти полное отсутствие растительности внутри поселка, одни высоченные заборы. Заборы, правда, хороши, что называется, на любой вкус и все, как один, выглядят неприступно. Видно хозяева этих заборов, вернее, домов за ними, так ненавидят людей, что их главное стремление – отгородится от всех целиком и полностью и создать иллюзию, что они одни живут на этой земле.
Мне-то, конечно, плевать, кто здесь живет и что думает, главное, чтобы платили исправно. А то накупят неизвестно чего за границей и важно сообщают, что «эта краска наносится по особой технологии», жаль, что сами понятия не имеют, чем она особенна. Хорошо, у Вики дорогой телефон недавно появился, так что мы смогли общими усилиями, потратив половину дня, примерно сообразить, что имелось в виду под описанием этой технологии в интернете.
Мне интересно попробовать что-то новенькое, жаль только, если придется выплачивать стоимость испорченных материалов. Решив, что, когда дело касается денег, покрывать чужие огрехи – не лучшая идея, каждая из нас взялась за отдельную комнату.
Увлеченная попытками подружиться с новой продукцией «мирового лидера в производстве красок», я не заметила, как стало совсем поздно. Так… интересненькое дело: сюда нас доставили с комфортом, а назад-то как? Что-то я сильно сомневаюсь, что в поселки, как этот, автобус ходит – кому он тут может понадобиться? У всех приличных людей (а неприличных здесь не имеется) есть собственный автомобиль.
Я нашла подружек, обсудила результаты труда и выяснила, что, пока я, втянувшись в процесс, нагло игнорировала обеденный перерыв, проглотив запасы, почти не отрываясь от трудовой вахты, им предложили оставаться на ночевку здесь же. Условия не ахти, но то, что не нужно тратить кучу времени на дорогу – несомненный плюс. Так можно будет закончить работу на недельку раньше и смотаться к Деньке. Я шансом воспользуюсь, без сомнений, но для этого нужно взять хоть какие-то вещи из дома. К счастью, женская часть нашего коллектива полностью разделяла мой взгляд на вопрос, так что мы разъехались по домам, договорившись с водителем небольшого микроавтобуса, катавшего нас сегодня весь день, что завтра он заберет нас у вокзала. Моего вокзала! Мне даже не придется ждать автобуса или толкаться в метро! Есть в жизни счастье!
Две недели я пахала в три смены, мечтая о том, что куплю Деньке на полученные деньги. И Вика, и Ната полностью разделяли мой взгляд на этот вопрос и тоже старались работать, как можно быстрее, мечтая получить незапланированный отпуск. Ната собиралась съездить домой, а Вика… Вика всегда знала, как провести свободное время и с пользой, и с удовольствием. В результате, мы закончили, сэкономив целых восемь дней. Жаль, деньги не дали сразу: нам сказали приезжать за оплатой завтра на нашу любимую стройку. Не знаю, с чего заказчик решил передавать деньги через Сергеича, но именно так и обстояло дело на этот раз. Ну, что же, потратить снова несколько часов только для того, чтобы за десять минут получить заработанную честным трудом плату, было обидно, но, к сожалению, желание клиента – закон. Хоть выспаться можно, поскольку встреча была назначена на шесть вечера.
Как раз на следующий день, когда я в предвкушении того, как приятно отяжелит мою сумочку заработанная сумма, прибыла на встречу с Сергеичем, начался очередной мой кошмар. На этот раз, кошмар наяву.
Замечали, что когда с нами происходит что-нибудь плохое, мы думаем, что именно нам хуже всех на свете, задаемся вопросом «Почему я?» и обижаемся на несправедливость судьбы. Кстати, никто, наверняка, никто не задумывался «Почему я?», когда происходит что-то незаслуженно хорошее. Хорошее мы всегда заслуживаем, правда? И мало кому приходит в голову мысль, что он – счастливее всех на свете. Как правило, нам вечно не хватает какой-нибудь малости для счастья. Вот и я, когда случилось изнасилование, думала, что хуже и быть не может, что ни с кем не случалось подобного кошмара и так далее. На самом-то деле, даже по данным правоохранительных органов ежедневно происходит больше десяти изнасилований. А на самом деле? Сколько таких, как я? Сколько тех, кто не обратился в полицию? Две моих бывших одноклассницы и еще две девчонки, которые жили в соседних домах – из тех, о ком я точно знаю, что с ними такое было. И это только из ближайших знакомых. А сколько тех, кто не сказал вообще ни одному человеку? Думаю, статистические данные ошибаются примерно на порядок, если не больше.
Потом погибли родители, и я оценила: то, что было до – цветочки, сущая ерунда, а вот сейчас… Хотя, сколько людей на свете, потерявших родителей? Причем, многие потеряли их в более юном возрасте.
Сегодня Бог (или дьявол, кто ж разберет) предоставил мне возможность в очередной раз оценить, насколько все относительно в нашей жизни.
Началось все с мелочи: пока я разыскивала Сергеича по всей стройке, встречные мужчины, знакомые и те, кого я видела впервые, смотрели на меня слишком пристально, да что там смотрели, откровенно пялились, и эти взгляды были лишены всякой двусмысленности. Там вообще одна мысль осталась, и эта мысль мне совершенно не понравилась. Ладно бы я сегодня в мини-юбке явилась или с декольте до пояса – ничего подобного, как обычно в старых джинсах и страшненькой, но теплой куртке. Может, сегодня всем виагру выдавали бесплатно? К примеру, для решения демографической проблемы. И чтобы новое поколение не в институты шло, пополнять и так немалую армию юристов-экономистов, а гордым строем прямиком на стройки, можно сразу после окончания начальной школы. Фу! Вечно бред какой-то в голову лезет.
Дальше стало еще интереснее: женщины тоже не остались равнодушны к моему появлению. Правда, реакция была несколько иная. Они морщились, некоторые плевались, в общем, активно выказывали свое недовольство. В голову пришла еще более дикая мысль, что все узнали о нашей шабашке, а заплатили нам столько, что женщины выходят из себя от зависти, а мужчины мечтают соблазнить одну из нас, в надежде, что им тоже что-то перепадет. Нет… слухи у нас тут, конечно, распространяются со скоростью света, но подобную информацию начальство скрывает тщательно, иначе не избавишься от толпы тех, кто достанет вопросом «Почему не меня отправили на подработку?». И каждый станет доказывать, что работает он лучше, а деньги ему нужнее, чем товарищу.
Мне даже почудилось, что в мою сторону полетело волшебное слово на букву «б», но я быстро вспомнила, что оно здесь только и делает, что летает, так что принимать на свой счет – глупо.
– Ты – Ксюха! – радостно сообщил небритый (и совершенно незнакомый) мужчина, двигавшийся навстречу. Я поморщилась: пусть я теперь и «Ксюха» для кого-нибудь, не отбрыкаешься, когда сама же имя поменяла на то, которое терпеть не могла, но это еще не значит, что каждая небритая особь может меня так называть, да еще и нагло тыкать пальцем чуть ли не в лицо.
– Кому Ксюха, а кому и Ксения Борисовна, – сообщила я, огибая наглеца на максимально большом расстоянии.
– Да подожди ты! Я же по-хорошему! У нас тут с мужиками предложение есть, – теперь он и меня решил порадовать? Ну-ну… – На фига тебе на трассу-то выходить? Там и холодно, и время теряешь. Договоримся: ты нам скидку сделаешь, типа за опт, а мы будем постоянными клиентами. Всем хорошо.
– Подожди… что-то я сегодня плохо соображаю. Ты, вообще, кто? – совсем потерялась я в словесном потоке небритого.
– Я – Владимир, – солидно сообщил мужик, протягивая мне руку. Тоже мне, «Владимир», на Владимира он не был похож ни капельки, разве что на Вована. Руки я пожимать не стала – больно подозрительным показался этот Владимир.
– Допустим… И что ты от меня хочешь, Владимир, – в имя я вложила весь скепсис, на который была способна.
– Ну… блин! Я же тебе сказал все: мы здесь без жен, и вообще женщин на стройке мало. Времени кого-то искать вечно не хватает, а тебе все равно, кого обслуживать…
