Текст книги "Ошибка по Фрейду (СИ)"

Автор книги: hazy forest

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 14 страниц)

– Гермиона, – прозвучал детский голос справа, и кто-то дернул волшебницу за руку.

– Джеймс, – удивленно пробормотала она, искоса наблюдая за тем, как крестник протягивает ей рисунок. На листе бумаги были карикатурно изображены два подвижных человечка: мужская фигура держала женскую за нос и ходила из стороны в сторону, нахально улыбалась. – Кто это, дорогой?

– Ты и дядя Рон, – с энтузиазмом ответил ребенок. – Драко говорит, что дядя водит тебя за нос. Это какая-то веселая игра?

– О, да… Она очень любит играть… – послышалось сбоку шипение Малфоя.

– Вы нарушаете правила, мисс Грейнджер! – строго заявила Нарцисса.

– Это тебе не игра, Герм! Вставай сейчас же! – зарычал Рон и бросился на кровать, пытаясь на четвереньках добраться до волшебницы.

– Так-так, – Драко щелкнул пальцами, и воздухе над ними закружили тарелки. Запахло мясным пирогом. Гермиона, распахнув глаза, наблюдала за творящейся вокруг неразберихой. Тем временем Рон остановился, зачарованно подняв глаза на летающие в воздухе куски пирога. Одна из тарелок пролетела прямо перед его носом, и Уизли, нездорово взбрыкнувшись, ринулся вслед за уносящимся прочь угощением.

– Наконец-то мы одни, – лицо Драко загородило обзор на все остальное, и Грейнджер испуганно зажмурилась, подавляя истеричный вопль, уже давно рвущийся из груди.

Темнота завладела сознанием всего на несколько секунд, а потом сквозь нее начали понемногу просачиваться отдаленные звуки. Сначала это был неразличимый поток приглушенных голосов, но спустя некоторое время Гермиона смогла различить то, о чем говорили.

– … такая интересная униформа… Скажи, – голос Рона заставил её напряженно нахмуриться в попытке преодолеть темноту сознания. – Вам можно брать эти костюмчики домой?

Гермиона наконец смогла пошевелить руками и, чтобы хоть как-то сориентироваться в пространстве, провела ладонями по простыням, на которых лежала. Возблагодарив Мерлина за то, что они не оказались шелковыми, Гермиона вдохнула и приоткрыла глаза. Солнечный свет ослепил, и привыкнуть к нему удалось только спустя несколько секунд.

– Вообще-то нет… – изгибаясь в пояснице, прямо перед койкой Грейнджер стояла высокая медсестра. Она плавно покачивала бедрами и накручивала на палец локон собственных волос, пока Рон, расположившись в кресле неподалеку, пожирал её недвусмысленным взглядом. – Но я могла бы попробовать…

– Кхм, – Гермиона сжала губы в полоску и со скрытой усмешкой пронаблюдала за тем, как подскочила работница Мунго.

– Мисс Грейнджер, вы проснулись? – нервно выпалила она, начиная суетиться.

– Очень вовремя, полагаю, – изогнув губы в ухмылке, ответила Гермиона, переводя взгляд на своего парня. Рон упрямо не смотрел на неё некоторое время, но даже не догадывался, что покрасневшие кончики его ушей были красноречивее любых слов.

– Я позову колдомедика, – пробормотала под нос работница и, бросив на Гермиону стыдливый взгляд, скрылась за дверью.

– Хорошо, что ты наконец очнулась! – выпалил Уизли, не давая Гермионе заговорить первой. – Мама ужасно переживает. Она передала мясной пирог, чтобы ты смогла поесть.

Гермиона вздрогнула и скривилась, увидев в руках Рона небольшой сверток. Калейдоскоп картинок из сна заставил голову слегка закружиться, и волшебница вытянула руку, останавливая Уизли:

– Я не голодна!

– О, – он недоумевающе посмотрел сначала на Гермиону, а потом на сверток. В голове Рона не укладывался тот факт, что кто-то мог добровольно отказаться от мясного пирога Молли. – Тогда ты не будешь против, если я его съем? Я прибежал сюда, даже не успев позавтракать.

Гермиона не успела ответить. Воодушевившийся Уизли быстро сел обратно в кресло и развернул пергамент. Палата наполнилась соленым запахом, который Гермиона в иной ситуации посчитала бы очень привлекательным, но теперь при первом же вдохе её замутило. Рон широко раскрыл рот и откусил часть пирога, блаженно закатив глаза.

– Как ты себя чувствуешь? – пережевывая, протараторил он, не сводя глаз с кулинарного шедевра Молли. Гермиона нахмурилась, не зная, что ответить. Все время после пробуждения мысли были заняты совсем не собственным самочувствием. Кажется, ей удалось ощутить небольшую боль в голове и зуд в ладонях, но сообщить об этом Грейнджер не успела.

– Кстати! Я принес тебе кофе, – промычал Рон и потянулся к столику для того, чтобы схватить с него бумажный стаканчик. – Три ложки сахара. Все как ты любишь! – его лицо сияло гордостью.

– Я пью кофе без сахара, Рон, – у неё едва получилось пошевелить губами. В груди напористой толпой теснились ужас, сомнение и отвращение. Оцепеневшим взглядом Гермиона проследила за тем, как Рон в замешательстве пожал плечами и, так и не придумав, что ответить, отхлебнул из стаканчика сам. Напиток оказался слишком горячим, а потому Уизли, зашипев, выплюнул половину жидкости себе на рубашку и отчаянно выругался:

– Черт, моя любимая!

– Любимая, – одними губами повторила Гермиона, ощущая отчаянное желание выгнать Рона. Она не понимала точных причин ни своей неприязни, ни того, что до сих пор звала «любовью» к Уизли. Гермиона склонила голову, наблюдая за тем, как он возится со своей рубашкой. Теперь Рон выглядел как будто по-другому. Грейнджер не могла понять, что именно не так, но складывалось такое впечатление, что её кто-то ударил по голове кирпичом, а потом окунул в холодную воду. Мысли и чувства были обострены до предела.

– Ты же знаешь хозяйственные заклинания? – прервал её размышления Рон и застыл с комичным выражением на лице.

– Меня прокляли, Рон. Ты это понимаешь?

– Прокляли?! – он тяжело выдохнул, обведя кабинет взглядом. – Я думал, ты просто отключилась на работе из-за недосыпа.

– Мерлин всевидящий… Да ты хоть что-нибудь, хоть что-нибудь знаешь?

– Я пришел полчаса назад, как только освободился! – в ответ огрызнулся Рон, хмуря брови и пряча взгляд.

– Сколько сейчас времени? – тихо спросила она, боясь задать самый главный вопрос.

– Три часа дня, – нехотя буркнул Уизли.

– Три часа дня, – повторила Гермиона, неверяще качая головой. – Так позволь узнать: где ты был почти целые гребаные сутки?!

– Ты что, не доверяешь мне? – пошел в наступление Рон, поднимаясь с места.

– Это не ответ на мой вопрос!

– У меня были дела, ясно?

– Ясно, ясно! – закричала Гермиона и тут же почувствовала, как ее собственный голос отдается болью в висках.

– Истеричка! А я еще переживал, что ты голодная! – рявкнул в ответ Рон и, бросив остаток пирога прямо на стол, ринулся на выход.

Хлопнула дверь, и просторная одиночная палата погрузилась в тишину. Гермиона практически не моргала, уставившись на огрызок, неприглядным месивом распластавшийся на столе, а потом резко всхлипнула и разревелась. Закрывая глаза, она представляла недоеденный, уродливый, остывший кусок пирога и видела в нем суть своих отношений с Роном.

– Какого драккла рядом с ней нет ни одного наблюдающего колдомедика?! – недовольный голос за дверью заставил Гермиону насторожиться и вытереть слезы. – За те деньги, которые моя семья вкладывает в Мунго, вы обязаны всем отделением танцевать сальсу в её палате!

Дверь распахнулась, и на пороге появился Драко Малфой. Он выглядел не так, как обычно. Волосы пребывали в небольшом беспорядке, вчерашняя одежда – помята, а под глазами виднелись темные круги. Выражение его лица отражало высшую степень недовольства, а в зрачках прищуренных глаз собирались грозовые тучи.

– Грейнджер! – увидев Гермиону, он тут же преобразился и натянул на лицо выражение беззаботности. Получилось не так хорошо, как обычно, но никого это не обеспокоило. – Когда ты очнулась?

– Десять… или пятнадцать минут назад, – проговорила она в сторону, коря себя за всплеск эмоций. Даже при Роне она плакала всего несколько раз в жизни, а потому показывать свое разбитое состояние Малфою совсем не хотелось.

– Хорошо, – он рассеянно посмотрел на её лицо, размышляя о том, стоит ли спрашивать о причине покрасневших глаз. – Что-то болит?

– Нет-нет, – поспешно протараторила Гермиона, шмыгнув носом и отворачиваясь. Она была благодарна Малфою за ту тактичность, что он проявлял. Если бы сейчас её спросили, из-за чего она обливалась слезами, Гермиона могла бы просто разрыдаться. – Ты знаешь, когда я смогу выйти?

– Колдомедики должны еще раз обследовать тебя.

– Я чувствую себя вполне сносно, – вздернула подбородок Гермиона, и Малфой, цокнув языком, закатил глаза.

– Все очень переживают за тебя, – Драко плавно опустился в кресло и прикрыл глаза. Он выглядел таким уставшим, словно два дня подряд работал без перерыва на еду и сон. – После того, как тебя отвезли в Мунго, приводить в чувство пришлось еще и Поттера. Ты уж извини, но иногда твой дружок истерит как девчонка.

Гермиона коротко рассмеялась, чувствуя, как постепенно мысли о «мясном пироге» выветриваются из её головы.

– Сейчас он и спецгруппа авроров разыскивают того, кто проклял тебя, – Драко отвел взгляд в сторону и утомленно выдохнул.

– Я прикасалась к той записке, – осторожно заметила Гермиона.

– А она принадлежала руке моей матери. Спешу сообщить: она уже прошла допрос под веритасериумом, но это ничего не доказало. Теперь мама отказывается разговаривать со мной, поскольку невероятно оскорблена проявленным мною недоверием.

– Мне очень жаль, Малфой, но ты и сам знаешь, из-за чего мы оба оказались в такой ситуации.

– Из-за чего же? – он наигранно изумился, но нечто мрачное все равно проскользнуло в недовольном изгибе сжатых губ.

– Я уже говорила, что твои игры становятся опасными.

– Отнюдь, Грейнджер. То, что я пытаюсь тебя соблазнить, никак не связано с тем, что кто-то отчаянно желает тебя если и не прикончить, то заставить страдать.

– Но ведь все началось после того недоразумения! – вскинулась Гермиона, охваченная желанием доказать свою правоту.

– Моя мать не проклинала тебя, так что твоя точка зрения абсолютно нелепа, – нетерпеливо ответил Драко, внезапно обратив внимание на пролитый под ногами кофе. – Кто здесь был?

Гермиона думала, что почти пришла в порядок, но этот вопрос выбил её из колеи. Растерянно переведя взгляд с пола на стол, где все еще валялся кусок пирога, она коротко выдохнула и произнесла:

– Рон.

– Уизли, – прошипел Драко. – Что ему было нужно?

– Он мой… – Гермиона запнулась, как будто кто-то запихнул ей в горло булыжник. Произносить слово «парень» было выше её сил после всего произошедшего.

– Твой?

– Сожитель, – выпалила она, не слишком хорошо подумав.

– Мерлин! Ты говоришь как какая-то куртизанка!

– Малфой! – Гермиона резко села, но голова тут же пошла кругом. – Прекрати болтать всякую чушь.

– Ох, точно, – он криво усмехнулся, поднимаясь из кресла. – Скорее всего, это Уизли живет за твой счет. Скажи, сколько он получает на своей должности? Наверняка сущие гроши!

– Рассказать секрет, Малфой? – прошипела Гермиона, мягко опускаясь на подушки. Высказывания против Рона почему-то больше не задевали её, а только смешили.

– Слушаю, – он умело подыграл ей, ожидая очередную колкость.

– Подойди ближе… – Гермиона махнула рукой и, заметив изумление на его лице, чуть не прыснула со смеху. – Да, вот так, – продолжила она, когда Драко приблизился почти вплотную. – Ты будешь сильно удивлен, но люди спят друг с другом не только из-за денег.

– Ты лжешь мне! – он изумленно расширил глаза, хватаясь за сердце. – Никто в здравом уме не согласится спать с Уизли за просто так! Или ты занимаешься благотворительностью, как всегда? О, я вижу эти лозунги, – он воодушевленно махнул рукой, – Даешь свободу эльфам, а Рону Уизли – секс из жалости!

– Не могу поверить, что хоть одна женщина смогла вытерпеть твой острый на мерзости язык, – Гермиона скривилась и передернула плечами.

– Не хочу хвастаться, Грейнджер, но на мой язык еще никто не жаловался, – Драко оскалился в надежде, что волшебница тут же покраснеет и отвернется, но она выслушала его с бесстрастным выражением лица.

– Бедняжки! – трагично протянула Гермиона, прикладывая руку ко лбу. – Они вынуждены молчать, чтобы заработать себе на хлеб!

– О ком ты говоришь?

– О проститутках из Лютного переулка, разумеется.

Драко не понимал, что с ним происходило. Он был зол и невероятно счастлив одновременно, а из груди рвался иррациональный смех.

– Грейнджер, ты идеальна, – вдруг выпалил он, и Гермиона испуганно вжалась в подушки.

– Не начинай, Малфой. Мы уже обсуждали это, – строго начала она, но была тут же прервана.

– Я вижу, сколько всего невероятного дремлет в тебе, и просто не могу смотреть, как Уизли вытирает об это ноги. Не верю, что ты сама не понимаешь этого. Гермиона…

– Нет, Малфой! Прекрати! – она попыталась закрыть уши руками, но пальцы Драко мягко перехватили запястья и потянули их вниз.

– Чего ты боишься?

– Это неправильно, – она облизнула губы, приковывая его взгляд к своему лицу. – Все, что ты делаешь. Это все только игра для тебя, и…

– Мерлин и Моргана! Отец был прав, когда говорил мне о том, что нужно обдумывать слово десять раз, прежде чем сказать его женщине! То, что мы делаем втайне, то, что заставляет тебя испытывать чувство сладкой опасности – это и есть наша маленькая игра. А все остальное…

– Дело не только в этом!

– А в чем, Грейнджер? В недоразвитом Уизли? В его семье, возлагающей на тебя надежды? В изменчивом общественном мнении? Ты не обязана быть с ним только для того, чтобы поддерживать душещипательную историю о любви героев войны. Прекрати брать на себя слишком много! В погоне за чужим счастьем ты забываешь о своем… – он склонился совсем близко, и яростный шепот покрыл мурашками кожу шеи. – Скажи, что мне сделать, чтобы ты наконец услышала меня? Тебе не нужны ни мои деньги, ни мое влияние, а это до сих пор было всем, что я мог кому-либо дать. И я не лучший человек, но свои обещания – смотри мне в глаза, Грейнджер – я никогда не нарушаю. Разве ты не хочешь узнать, какого отношения заслуживаешь?

– Я так устала, – Гермиона закрыла глаза и помотала головой. – К чему все эти разглагольствования? Почему, Малфой, ты просто не можешь отстать от меня? Хочешь очередной трофей в свою коллекцию, чтобы потом хвастаться перед своими друзьями?

– Я хочу тебя, верно. Не тело, не очередную победу, не одноразовый секс. Я хочу тебя. И прошу лишь, чтобы ты дала мне хоть один шанс, прежде чем снова отвергнуть. Мерлин, неужели тебе так нравится жить в унижении? Я не могу видеть, как все остальные молчат, пока Уизли делает из тебя посмешище…

– Хорошо, Малфой, – перебила Гермиона, не в силах больше выносить жестоких слов, почему-то находящих отклик в её сердце. Ей было так тяжело, так невыносимо тяжело думать о том, что все это правда, что голос кривился из-за кома, застрявшего в горле. – Я дам тебе шанс. Только одно…

– Боже, Гермиона, что угодно! – не сумев удержаться от сильного порыва, он склонился к ней и, едва прикасаясь губами к линии челюсти, сбивчиво зашептал:

– Я сделаю все, что захочешь. Пожалуйста, Гермиона, скажи мне.

Глаза Грейнджер были безэмоционально устремлены в потолок. Набравшись смелости, она разомкнула губы:

– Одно твое слово, Малфой, и я отвечу «да». Скажи, – она слегка повернула голову, и непрошенная слеза скатилась по щеке, разбиваясь о его горячие губы. – Он ведь изменяет мне?

Драко замер, и его сердце, до этого неистово клокотавшее в груди, тут же застыло. Соленый привкус слез отрезвил, и Малфой медленно отстранился, чтобы взглянуть в её лицо. Губы Грейнджер дрожали в такт собирающейся в глазах влаге. Драко долго смотрел на них и мучительно думал. Всего одно слово отделяло его от цели. Всего одно слово – и все, что ему грезилось темными Уилтширскими ночами, могло воплотиться в жизнь. Но это слово, словно непростительное заклинание, могло уничтожить её в мгновение ока. Внутри отчаянно боролись два желания, и первое – самое сильное и эгоистичное – постепенно одерживало победу. «Скажи, что Уизли жалкий изменщик, и она станет твоей», – шептал первый голос, а второй продолжал: «Скажи и этим уничтожь её». Драко сглотнул, сделал короткий выдох и резко отпрянул.

– Я не знаю, – растерянно прошептал он, чувствуя, как приятное наваждение с воем покидает его тело. – Не знаю, – и, задержав задумчивый и смятенный взгляд на Гермионе всего на секунду, быстро зашагал к выходу. Выйдя за дверь, он остановился в полупустом коридоре больницы и сжал зубы от злости на себя.

– Ты трус, Малфой, – прошипел он себе под нос. – Ты просто трус.

***

Гермиона стояла перед зеркалом, безынтересно косясь на свое бледное отражение. Несчастное выражение лица портило все: и вполне сносную прическу, и легкий макияж, и даже симпатичное красное платье, купленное на пятую годовщину их с Роном отношений. Грейнджер хотелось немедленно переодеться в пижаму и залезть в кровать, чтобы снова заснуть и не думать о бедламе, творящемся в её жизни. Сделать это не давало письмо от миссис Малфой, в подчеркнуто вежливой форме сообщающее о том, что если Гермиона не явится на благотворительный вечер, то все расходы будут повешены на неё. В аккуратно выведенных строчках Грейнджер чувствовала холод ненависти Нарциссы, и это было одной из причин, почему аппарировать в Уилтшир сегодняшним вечером совершенно не хотелось.

Немного больше волновал Малфой. Всю прошедшую неделю он вел себя странно, а именно – как нормальный взрослый человек. Гермиона не получила ни одной похабной записки и ни разу не столкнулась с ним в лифте или атриуме. Казалось, Драко путешествовал по Министерству в плаще-невидимке, и это вводило Грейнджер в полнейший ступор. Раз за разом она пыталась убедить себя в том, что только этого и желала, но количество вопросов только росло, и Малфой не давал покоя уже в мыслях.

Гермиона долго думала над тем, что случилось между ними в больнице, и никак не могла понять, почему он – король невозмутимости и нахальства – вдруг так испуганно посмотрел на неё в тот момент. Быть может, ей действительно стоило серьезнее относиться к его чувствам? Совестливая сторона сознания настойчиво повторяла о том, что Малфой обиделся, но Гермиона тут же опровергала такие мысли: этого человека нельзя было пронять парой слов. Дело было в чем-то другом, и это не давало спать по ночам.

Гермиона напряженно выдохнула и бросила взгляд на приглашение, лежащее на столе. Оно было предназначено для Рона, но волшебница даже не надеялась, что он отправится на прием вместе с ней. Схватив с кровати, на которой последние несколько ночей спал один только Рон, маленькую сумочку, Гермиона направилась на кухню. Все внутри дрожало от нервов и нежелательных мыслей, а потому она недолго думая достала из холодильника бутылку вина и наполнила высокий бокал на одну треть. Опершись поясницей на кухонный гарнитур, она мрачно взглянула на макушку Рона, сидящего в гостиной перед телевизором. Периодически он что-то недовольно выкрикивал и передразнивал комментатора, делая большие глотки из очередной бутылки с выпивкой.

– Рон, – все же позвала она, сделав пару глотков. – Ты не пойдешь со мной на прием?

– О, так мы снова разговариваем? – язвительно фыркнул Уизли спустя десяток секунд.

– Что я там забыл?

– Он очень важен для меня.

– Не будь эгоисткой. Для меня, например, важен этот матч, но я же не заставляю тебя смотреть его вместе со мной!

– Пожалуйста, Рон. Я боюсь, что случится что-то плохое.

– Что может случиться? – лениво отозвался он, но все же повернул голову к Гермионе.

– Малфой, – сглотнув, произнесла она, решив, что раскрыть правду будет лучшим выходом. – Малфой пытается соблазнить меня, – эти слова дались с таким трудом, что, когда Гермиона услышала громогласный смех Рона, все внутри неё сжалось до единственного чувства – обиды.

– Драко Малфой? – он схватился за живот, пытаясь побороть приступы хохота. – Ты же в курсе, что ему интересны только высококлассные модели Ведьмополитена?

– Считаешь, что я не могу ему нравиться? – изумленно вскинув брови, Гермиона ступила вперед. Внутри все сворачивалось гневом от слов Рона.

– Ну, Герм… – он обвел её снисходительным взглядом. – Драко Малфой, конечно, ублюдок, но он не трахает все, что движется.

– Мерлин, – Гермиона почувствовала, как силы покидают её, а потому оперлась ладонью о столешницу. Складывалось такое впечатление, что Рон ударил её, выбивая из груди весь воздух. – Какой же ты мерзкий…

– Что ты сказала? – его брови медленно поползли вверх, и телевизор мгновенно выключился.

– Что слышал, – бесстрашно ответила Гермиона, отпивая из бокала ещё немного вина.

– Ты с ума сошла? – он поднялся, грозно сощурив глаза, и сжал кулаки.

– О нет, Рональд. Сейчас я соображаю как никогда прекрасно, – хмыкнула она и, налив в бокал еще немного вина, расслабленно оперлась о столешницу. – Хотя от выпивки немного кружится голова, – лукаво улыбнувшись, она подалась вперед:

– Кто знает, какую глупость я могу совершить в таком состоянии? Может, станцую на столе перед Министром, а, может, пересплю с Драко Малфоем…

– Да кому ты нужна! – прошипел Рон и сделал резкий выпад вперед, чтобы схватить Гермиону за предплечья. Вино плеснуло за края, орошая платье багровыми пятнами. – Никому кроме меня…

– Отпусти, Рон, мне больно! – Гермиона дернулась в сторону, чувствуя, как пальцы Уизли болезненно вдавливаются в её кожу. Она не боялась его, но чувство обиды, сковавшее легкие, заставляло все тело предательски неметь. Именно поэтому Грейнджер потянулась за палочкой только тогда, когда боль в предплечьях стала практически невыносимой.

– Отойди, я не стану сдерживаться, – пригрозила она, и Рон тут же отшатнулся. О, он хорошо знал, на что способна Гермиона в гневе.

– И все как раз наоборот. Я, похоже, нужна кому угодно, но не тебе, – и, схватив сумочку, ринулась к двери. Вылетев за порог, Гермиона судорожно выдохнула и, собравшись с мыслями, аппарировала.

Уже оказавшись перед чугунными воротами Малфой-мэнора она поняла, что забыла накинуть на себя хоть какую-то верхнюю одежду. Колючий ветер хлестнул по обнаженным рукам, заставив Гермиону съежиться и застучать зубами. Ворота начали медленно раздвигаться, и она, не дожидаясь полного их открытия, прошмыгнула вперед. Взгляд остановился на сияющем особняке, и Гермиона так и не смогла понять, от чего её пробрала дрожь: от нового порыва ветра или от внезапно нахлынувших воспоминаний. Глухо цокая каблуками по вымощенной гранитной дорожке, она добежала до крыльца и в замешательстве остановилась перед дверью. Стучаться в трехэтажный особняк размером с четыре среднестатистических дома было бы в высшей степени глупо. Однако спустя секунду щелкнул запор, двери открылись, и на Гермиону упал ослепляющий золотистый свет. Зажмурив глаза, она спешно шагнула за порог, стремясь как можно быстрее оказаться в тепле, но тут же наткнулась на чье-то так некстати возникшее в проходе тело.

– Прелестный способ приветствия, мисс Грейнджер, – раздался над ухом голос, которого Гермиона не слышала так близко почти неделю. – Вам следует практиковать такое чаще, – и уверенная рука легла на талию.

– Малфой! – в её голосе было больше удивления, чем злости или раздражения. – Ты меня под дверью караулил?

– Фу, что за предположения! Я же не цепной пес, – Драко отодвинулся от неё на шаг и неуверенно улыбнулся. – Твое имя появилось в списке присутствующих, так что я поспешил навстречу, чтобы ты вдруг не запуталась в здании и не зашла вместо главного зала в наши подземные камеры пыток.

– Не смешно, – буркнула Гермиона, растерянно оглядывая бурые пятна на подоле. Стоило только посмотреть на Малфоя, и сразу становилось понятно: никто в этот вечер не мог бы посоревноваться с ним в элегантности и чувстве стиля. Гермиона злилась из-за того, что порой чувствовала себя рядом с ним ущербно.

– Что с твоим платьем? – нахмурился Драко, складывая в голове растерянный вид Грейнджер с ужасным состоянием её одежды.

– Испачкалась, пока пыталась налить себе вина, – отмахнулась она, направляя палочку на пятна.

– Ты пыталась напиться? Клянусь, я продам эту информацию в Ежедневный Пророк и сказочно разбогатею!

– Ты и так богат, – хмыкнула Гермиона, произнеся несколько очищающих заклинаний. Сконцентрироваться не получалось, руки слегка тряслись, а потому пятна никак не хотели исчезать до конца.

– Туше, – он улыбнулся, но тревожное ощущение так и не исчезло.

Драко ненавидел себя за то, что избегал встреч с Грейнджер целую неделю. Каждый раз, завидев её макушку в стенах Министерства, он позорно дезертировал, боясь наткнуться на её осуждающий взгляд. Объяснить причину своих страхов Драко так и не решался. Ему было стыдно за самого себя, но страх прочитать в глазах Гермионы слово «трус» одерживал победу над всеми остальными эмоциями. Теперь он не мог свободно хвалиться своей прямотой, потому что в жизни наконец-то появился человек, сказать правду которому оказалось сложнее, чем освоить углубленный курс зельеварения у Снейпа.

– Что-то случилось… – не спросил – констатировал он.

– Ничего, Малфой. Это тебя не касается.

Драко помрачнел и сделал шаг назад, готовясь высказать ей все относительно Уизли, пока позволяла подступившая злость, но входная дверь внезапно отворилась. Запах дорогих духов донесся до Гермионы прежде, чем она услышала звонкий голос:

– Драко, mon chér! Как я рада наконец встретиться! – невысокая женщина пронеслась мимо волшебницы и, взмахнув расшитыми золотом полами мантии, остановилась рядом с Малфоем.

– Мадам Малкин, – он обольстительно улыбнулся и поцеловал уже протянутую руку. – Как прошла неделя Волшебной Моды в Париже?

– Великолепно, дорогой! Ох, прошу прощения, – женщина повернулась к Гермионе и медленно обвела взглядом её скромное платье-футляр, «украшенное» пятнами от вина. – Это, разумеется… – насмотревшись на наряд, мадам Малкин подняла взгляд на лицо и тут же расплылась в вежливой улыбке:

– Мисс Грейнджер! – она повернулась на каблуках и хлопнула в ладони. – Почему вы больше не посещаете показы? Скоро у нас выйдет особая линейка волшебного белья, – мадам Малкин наклонилась к Гермионе и снизила голос до шепота. – Приглашения на показ ограничены, но для вас всегда найдется местечко.

– Каждый день новые открытия, верно, мисс Грейнджер? – оскалился Драко, прекрасно все расслышав. – Вы не говорили мне, что являетесь частой посетительницей модных показов.

– Пресвятая Моргана! Что с вашим платьем? – мадам Малкин всплеснула руками и ловко извлекла свою палочку. – Оно ведь совершенно не вечернее!

Хватило всего пары взмахов палочкой. Пятна исчезли, не оставив за собой и следа, и Гермиона удивленно окинула взглядом длинный подол платья.

– Чего-то не хватает, – мадам Малкин нахмурилась, прикладывая палочку к ярко накрашенным губам.

– Пожалуй, выреза на спине, – шепнул Драко и тут же поймал злобный взгляд Гермионы.

– Верно, просто изумительная идея!

– Я не… – попыталась воспрепятствовать Грейнджер, но тут же замолкла. Это несчастное платье олицетворяло все её прошлое, так что избавиться от него было бы просто прекрасно. Спину обдало холодом, и Гермиона неуверенно прикоснулась пальцами к пояснице – там, где кончался вырез. – Думаю, это слишком.

– Что за пуританство? – мадам Малкин вскинула брови, развязывая ленты на собственной мантии. Как только появившийся домовик принял верхнюю одежды гостьи, Гермиона застыла, наблюдая чрезвычайно глубокое декольте. Несмотря на свой солидный возраст волшебница выглядела превосходно, и даже если её наряд был чем-то, выходящим за границы приличий, отрицать изумительность внешнего вида мадам Малкин было бы просто глупо. Одарив Драко еще одной манерной улыбкой, волшебница вздрогнула и понеслась вперед.

– И правда, Грейнджер. Не понимаю, как в тебе уживаются зануда и нимфоманка.

– Я не нимфоманка! – прорычала Гермиона и, отбросив прядь с виска назад, рассерженно зашагала в неизвестном направлении.

– Куда ты направляешься? – насмешливо понеслось ей вслед.

– Подальше от тебя!

– Только не жалуйся, если заблудишься в подземельях и встретишь призрака, который напугает тебя до смерти!

– Мерлин! Ну почему ты такой невыносимый?! – Гермиона все же остановилась и обернулась. Малфой направлялся к ней неспешным шагом с довольной улыбкой на лице.

– Но ведь тебе нравится, верно, Гермиона? – тихо произнес он и подал ей локоть. – Не отвечай. Я заставлю тебя признаться в этом позже. Когда-нибудь, но не сейчас.

– Мечтай, – фыркнула она, боязливо скользя ладонью по дорогой ткани его костюма.

– Мечты наполняют каждую мою ночь, дорогая. Рассказать, о чем они? – продолжил он соблазнительным полушепотом, делая шаг вперед.

– Избавь меня от подробностей, – Гермиона попыталась отстраниться, но теплая ладонь Малфоя уже легла на её руку, удерживая. Они обменялись странными взглядами, а потом, резко вдохнув и отвернувшись друг от друга, направились в зал.

***

Гермиона опустошила четвертый бокал шампанского. В голове промелькнула мысль о том, что пора остановиться, но стоило только волшебнице оглянуться по сторонам, как слабый голос совести тут же испарился.

В великолепно украшенном зале было шумно и слишком весело для благотворительного мероприятия. Волшебники и волшебницы – все до одного представляющие элиту Магического Лондона – вели себя сдержанно лишь в начале приема. Стоило только Гермионе произнести свою лаконичную и скучную (по мнению большинства) речь, как веселье хлынуло через окна и двери, заполняя пространство ужасным гомоном. Вокруг сновали люди, разносящие подносы с выпивкой и закусками, у левой стены гремел небольшой оркестр, а в центре зала кружились пары, сливающиеся в глазах Гермионы из-за пестроты нарядов.

Даже издалека было видно, что Малфой старается. Он подходил то к одним, то к другим волшебникам с неизменной льстивой улыбкой. Короткий разговор, дружеское пожатие руки – и сделка была заключена. Грейнджер с досадой опустила взгляд на свой бокал: что-что, а болтать Малфой умел. К середине вечера ей стало понятно, что сумма благотворительных взносов в её фонд превзойдет все ожидания.

– Я его не узнаю, – послышалось шипение за соседней колонной, и Гермиона невольно подошла ближе. – Он просто смешон!

– Астория, дорогая, все наладится. Это просто прихоть! Ты же знаешь мужчин: их увлекает все ненужное. Вот увидишь, пройдет неделя, и он забудет и про домовых эльфов, и про неё…

Грейнджер нахмурилась и отпила из бокала еще немного вина. Разговор заинтересовал её.

– Нет, нет! Все кончено, я должна уйти… – всхлипнула Астория. – Все думают, что она пользуется Драко, а он этого даже не отрицает! Как будто… Как будто ему нравится так думать! Мама, уйдем! Я больше не могу это выносить…

– Подслушиваете, мисс Грейнджер? Вы разочаровываете меня все больше, – раздался голос справа, и Гермиона вздрогнула.