Текст книги "Плацебо (СИ)"

Автор книги: Хастлер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 10 страниц)

– Зачем же тогда номер давал? – я притянул его ближе и поцеловал в висок, а он чуть не расплескал на меня чай, который как раз держал в руках.

– Не хотел обидеть.

– Сказал бы, что занят – вырывается прежде, чем я успеваю подумать.

– А я занят? – смотрит на меня слишком проницательно, и ни тени улыбки.

– Да, – отвечаю так же серьёзно.

Опускает глаза и гладит пальцами мою футболку. И молчит. Минуты две молчит. Я уже начинаю переживать, что мне сейчас начнут промывать мозги по поводу, что никто никому ничего не должен, но он вдруг прижимается сильнее и выдаёт довольное:

– В следующий раз, именно так и скажу. А говорить, кем – можно?

– Думаю, не следует, – хмурюсь и слышу, как он хрюкает от смеха мне в ткань на груди. Вот маленький гадёныш, он просто прикалывается.

Пришлось тогда забрать у него чашку с чаем, схватить его в охапку и тащить в спальню. А там, Миру уже не до смеха было, скорее, он усиленно думал о том, как бы ни задохнуться в поцелуе, и хорошо бы ни шокировать соседей стонами и криками. Мы так и не дошли до «главного» до сих пор, что не мешало нам получать крышесносное удовольствие друг от друга. Мир больше не стеснялся и не зажимался, позволяя, вытворять со своим телом все, что мне вздумается, а иногда даже сам ласкал меня, правда только руками. Ну, ничего, нам же спешить некуда, правда?

– Здравствуйте.

Вздрагиваю и обращаю взгляд на мужчину, стоящего на нижней ступеньке лестницы. Высокий, крепко сложенный, с лёгкой небритостью на щеках и коротко стриженными чёрными волосами.

– И вам, – смотрю на него изучающим взглядом.

– Фотостудия тут находится? А то я немного заплутал.

– Да, тут, – отлипаю от двери и, приоткрыв её шире, делаю приглашающий жест рукой. – Заходите.

– Вы фотограф? – мужчина доброжелательно улыбается и, поднявшись по оставшимся до пролёта ступенькам, заходит внутрь.

– Да. Что конкретно вас интересует? – следом за ним окунаюсь в прохладу помещения и закрываю за собой дверь.

– Семейные съёмки.

– Отлично. Какая тематика?

– Не знаю. Можно на ваш выбор. Вы один работаете?

– Нет, с помощником, – отвечаю на автомате. – Но он в основном детьми занимается, – в подтверждение моих слов из-за импровизированной тканевой шторы, разделяющей студию на две части, слышится детский смех и негромкий голос Мира. – Вы с детьми будете фотографироваться?

– Что? – гость тоже вслушивается в голоса. – Аа-а? Да. Да, с детьми. Конечно. Знаете что, а возможно потом сделать моим малышам отдельную фотосессию?

– Можно. А сколько малышам? – не нравится мне его вид – дёрганный какой-то. Хотя, может быть, просто чувствует себя не в своей тарелке, обычно о съёмках договариваются мамочки, а мужей потом просто «притаскивают».

– Ээ-э… Шесть. И пять.

– Мальчик? Девочка?

– И то и другое. Простите. Мальчик и девочка, – мужчина ерошит волосы и заинтересованно смотрит на шторку. – А можно посмотреть? Ну, чтобы знать, как и что?

– Конечно, – отодвигаю ткань и делаю шаг в освещённую часть студии.

Тут установлены осенние декорации с тыквами, золотисто-красными листьями, толстым вязаным пледом и разбросанными по нему яблоками. Белокурая девчушка сидит на коленях в центре пледа, держа в руках пушистого игрушечного кролика, на вид как живого, а мальчуган стоит рядом и улыбается во все свои неполные десять зубов, смеясь с какой-то выдумки Мира.

– А зайчик маму нашёл? – очень обеспокоенно спрашивает малышка, поглаживая кролика на коленях.

– Конечно, нашёл. Ему же все в лесу помогали! – Мир говорит так уверено, что на лице девочки расцветает улыбка, и тут же следом раздаются щелчки камеры.

– Мир? – зову негромко, и он оборачивается, предварительно сделав нужные кадры.

– М? – смотрит на меня блестящими озорными глазами.

– Вот тут человек хочет детям фотосессию сделать. Пообщаешься потом?

– Обязательно, – Мир приветливо улыбается мужчине, а тот, в свою очередь, довольно улыбается в ответ. Слишком довольно, как на мой взгляд. – Здравствуйте. Подождёте минут двадцать? Я скоро закончу.

– Ага, – брюнет кивает и, больше не задерживаясь, первым ныряет за ткань шторки.

Иду следом. Странный тип. Первый, кого не удивил юный возраст Мира.

Некоторое время обсуждаю нюансы семейных съёмок, подкидываю ему идеи, спрашиваю, как бы ему самому хотелось. Мужик тормозит, отвечает невпопад и, похоже, интерес проявляет только наигранно. Когда же выходит Мир, который уже успел передать малышей родителям в руки, брюнет значительно оживляется. А мне всё больше это начинает не нравится. Скрипя зубами, пытаюсь убедить себя, что преувеличиваю, и во мне просто говорит ревность. Ну, может, его действительно жена попросила заняться тем, что ему на самом деле не нравится и не по душе, вот он и не слишком вникает. А Мир, он и камень к себе может расположить, если постарается. Вот гость и лыбится ему.

Чтобы меньше думать всякой чепухи, решаю оставить их одних с Миром и сварить кофе. На сегодня клиентов больше нет, малыши были последними.

Говорят они недолго, минут пятнадцать, и мужик уходит. Мир, отодвинув к стене штору, начинает собирать с пледа яблоки в коробку и отодвигать осветительную аппаратуру в сторону, чтобы не путалась под ногами.

– Договорились? – подаю ему чашку с дымящимся напитком.

– Угу, – как всегда спешит сделать глоток и кривится, обжигая язык. – В четверг придёт. На восемь вечера.

– Почему так поздно? – отпиваю свой кофе и недовольно щурю глаза на парнишку.

– Говорит, раньше никак. Работа и всё такое. Обещал доплатить.

– Главное, не откажись потом от доплаты. Знаю я тебя. Деткам на шоколадки и конфетки.

– Ну, было один-два раза.

– И оба раза ты снимал почти до полуночи.

– Зато в последний раз малыши так удачно уснули прямо на полу, что вышли чудные фотки, специально не придумаешь.

– Ох, Мир, в тебе нет ничего от бизнесмена.

– Мне нравится то, что я делаю. Разве ты фотографируешь только для денег?

– Нет, – ставлю чашку на низкий стеклянный столик и притягиваю его к себе за талию. – Я тоже очень люблю свою работу, но я живу реальностью. А реальность требует оплату квартиры, кредитов, полный холодильник и шмотки по сезону.

– Тогда, почему ты не берёшь у меня деньги? Мне столько не нужно.

– Они твои. Мне хватает, – трусь об него носом и вдыхаю едва уловимый мятный запах.

– Ну да. Но живу я в твоей квартире, ем из твоего холодильника и одеваюсь в одежду, которую покупаешь ты.

– Хочешь сам себе что-то купить? – целую его за ухом и чувствую, как теплеет у меня внизу живота.

– Хочу, чтобы ты разрешил мне немного помогать тебе финансово.

– Очень хочешь? – кусаю за мочку, и он шумно вдыхает.

– Очень… – притягивает мою голову ближе и, кажется, совсем забывает, к чему сказал это негромкое «очень».

– А морально поможешь? – ныряю рукой за пояс его свободных штанов и обхватываю ладонями гладкие ягодицы.

– Только если возьмёшь деньги… – кусает за шею, явно намеренно оставляя след.

– Платишь мне за секс, как шлюхе? – пытаюсь сделать обиженный голос.

– Шантажирую… – спешно расстёгивает на мне ремень и дёргает пуговицу на джинсах так, что боюсь, как бы он её с мясом не вырвал.

– У меня есть выбор?

– Нет…

– Хорошо, тогда сегодня пицца за твой счёт.

– Эй! Я не про это! – уже начинает возмущаться, но мои губы на его губах явно мешают ему договорить до конца.

Мысленно улыбаюсь сам себе. Погоди, малыш, ты скоро не только говорить не сможешь, а даже думать. Давно, кстати, мы не пользовали довольно удобный диван, который, теперь, стоит у самого окна студии…

========== Как ты там? ==========

А в четверг Мир пропал.

В половине восьмого мне позвонили соседи снизу, с криками, что их «топит из моей квартиры и у них евро ремонт», и выдернули меня со студии. До дома я добрался минут за двадцать после звонка, обошёл все квартиры на первом этаже, но так и не добился желаемого результата. Никто ни на что не жаловался, да и у меня на втором было сухо абсолютно везде.

Уже начиная подозревать что-то нехорошее, обратно в студию я ехал значительно быстрее, но всё равно не успел…

Всё было банально просто и до ужаса страшно. Приоткрытая дверь, перевёрнутые стулья, разорванная с одного края, плотная, тёмно-красная штора. Камера, на которую обычно снимал Мир, и которую я подарил ему в прошлом месяце, взяв ещё один небольшой кредит – валялась на полу. Его куртка, одиноко брошенная на диван, так там и осталась, не смотря на то, что ночью был дождь и на улице резко похолодало. Парень явно уходил не сам – ему помогли. Да и деньги, которые он получал за съёмки, а так же документы остались у нас дома, в квартире. Сомневаюсь, что он настолько дурак, чтобы свалить полураздетым без каких-либо средств в никуда.

Первым желанием было выбежать на улицу и искать – что я и сделал.

Не знаю, что мною двигало тогда, может маленькая надежда, что он где-то рядом? Я всё же надеялся на случай. Ведь парень мог убежать? Спрятаться? Мира вообще могло не быть в студии, когда пришли те, кто его искал.

Что искали именно его – я не сомневался, слишком рано мы вздохнули свободно, слишком рано расслабились.

В течение часа я обходил все ближайшие дворы, опросил десятки людей, но как обычно бывает в таких ситуациях – никто ничего не видел. Некоторые вообще испуганно шарахались от меня, видя моё неадекватное состояние.

В половине десятого вечера я набрал Майя. Не знаю, почему именно его, просто мне казалось, что сейчас Эмиль самостоятельно мало чем поможет, и, в конечном итоге, всё равно придётся обращаться к блондину.

– Привет. Что тебе не спится? – голос на том конце был слегка хрипловатый и уставший.

– Привет. Разбудил? – я прислонился с холодной стене в каком-то переулке и закурил, уже бог знает, какую по счёту сигарету.

– Нет. Почему мне звонишь? Что-то с Миром?

– Да…

– Ну, кто бы сомневался. И, наверное, что-то очень серьёзное, раз ты решил обратиться напрямик, а не через Эмиля?

– Серьёзное, – больше всего на свете мне сейчас хотелось сбросить вызов, чтобы не слышать его сарказма, но я не мог себе такого позволить. – Он пропал.

– Опять сбежал? Ты бы его уже к батарее что ли…

– Его забрали, – выдыхаю в трубку и слышу, как замолкает на полуслове Май.

– Кто? – выдаёт обеспокоенно спустя почти минуту молчания.

– Я не знаю. У него съёмки были на восемь вечера. Я приехал, а тут всё перевёрнуто и его нет.

– Искал?

– Искал… Никто ничего не видел и не слышал.

– Какого, ты его самого там оставил?

– Мне соседи позвонили, что их топит… – пытаюсь объяснить ему, а такое чувство, что оправдываюсь перед собой.

– Оказалось, липа?

– Ага…

– Телефон с ним?

– Возможно. По крайней мере, я его нигде не нашёл.

– Хорошо. Я сейчас ребят подниму, пусть попробуют пробить, – вздыхает. – К тебе в студию тоже человека пришлю, пусть посмотрит, может, найдёт что. Ты как, домой не собираешься?

– Нет. Что мне там сейчас делать? – вглядываюсь в огни в окнах домов, которые расплываются перед глазами, и чувствую, как сдавливает горло спазмом.

– Ну, а вдруг мальчик твой туда явится?

– Думаешь?

– Честно? Сомневаюсь.

– Ты мастер обломов.

– Я реалист, в отличие от некоторых. В общем, ты будь в студии, а к тебе я Мелкого зашлю, у него же ключи есть.

– Хорошо… Спасибо тебе.

– Да пока что, не за что.

И тут же отключился, а я ещё некоторое время смотрел в экран погасшего телефона и потом, едва шевеля ногами, поплёлся в фотостудию.

***

Скоро Новый год… У меня как обычно завал по работе, снимаю, чуть ли не сутки напролёт. Специально не оставляю себе времени на отдых и места для мыслей. Так проще…

Телефон Мира всё же отследили тогда. Но только на третий день. Вечером. Наверное, до этого он просто был выключен. В течение нескольких часов пробили адрес, и именно тогда я перестал ждать его. Потому что Мир был дома.

Конечно, я порывался тут же позвонить, даже собирался ехать в ту же ночь, но Эмиль с Майем меня остановили. Причём, Эмилю пришлось применить силу, чтобы не выпустить меня из квартиры – знал гад, что я не смогу ответить ему тем же. Не ударю в ответ.

Позже, на кухне, мне наглядно объяснили, что своим появлением там я только добавлю проблем и Миру и себе. А я всё не мог понять, почему, ведь проблемы уже были сейчас, и мне нужно было срочно их решать.

Когда я более-менее успокоился, благодаря нескольким оплеухам от друга и стакану виски, который от всей души мне плеснули, Май наконец-то уехал, оставив меня пьяного на попечение Эмиля.

Уже утром, только переступив порог моей квартиры, блондин сразу заявил, что с моим мальчиком всё нормально. Он всё ещё дома. Живой и невредимый.

И только, когда мне через некоторое время сообщили, что Мир начал ходить в школу, и жизнь его вроде бы наладилась, я успокоился. Нет, я не перестал скучать по нему, по-прежнему хотел его увидеть, обнять, услышать его голос. Но…

Он ни разу не позвонил мне, хотя мог бы. Не сообщи, что с ним всё хорошо, зная, что я тут с ума схожу. Он забыл. А я решил не напоминать о себе. Зачем? Ему нужна нормальная жизнь. Не я. Не со мной.

Единственное, что оставалось мне – это работа. А ещё фото, очень много фото. В отдельной папке, на моём рабочем столе, в ноуте. Я иногда просматривал их. Не знаю зачем. Может, чтобы помучить себя, а может просто, чтобы ещё раз увидеть эти зелёные глаза, бледное лицо, блестящие тёмные волосы. В такие моменты я прикрывал веки и сжимал пальцы, представляя, как пропускаю сквозь них мягкие локоны, кусал губы, вспоминая, как это делал Мир.

Как сумасшедший доводил себя фантазиями до безумного желания, но ни разу так и не позволил себе удовлетворения. Я болел им и понял это только тогда, когда его не стало в моей жизни. Он стал для меня наркотиком, который я даже не успел распробовать, но, уже стал зависим. У меня была непрекращающаяся, постоянная ломка.

***

Тридцать первого декабря, за пять минут до полуночи, я получил на телефон СМС. Решил не читать. Скорей всего обычная, очередная реклама от ещё одного магазина или мобильного оператора. Больше писать мне было некому. Эмиля с его блондином я поздравил ещё полчаса назад, с мамой разговаривал в одиннадцать. С Машкой «отпоздравлялись» по скайпу.

А мой праздник проходил на диване с погашенным светом и полной тишиной. Хотя, назвать это тишиной было нельзя, за окном уже вовсю взрывались петарды и первые фейерверки, провожающие Старый год, и шумно намекая на наступление Нового.

Хотелось, чтобы весь этот балаган закончился побыстрее и просто уснуть. Но люди визжали на улице, на балконах – взрывали, запускали, радовались. Комната то и дело освещалась разноцветными огнями, а я смотрел на блики на потолке и жалел, что выпил только полбутылки, а не всю. Видимо, побоялся сдохнуть от такой дозы спиртного, одним махом залитого в мой организм – решил растянуть удовольствие.

Наверное, всё же стоить добавить…

Шатаясь, поднимаюсь с дивана, и телефон, который до этого лежал у меня на животе, падает на пол. Вначале думаю просто переступить, но в последний момент поднимаю, случайно оживляя экран. СМС с чужого номера. Уже почти откинув бесполезный смарт на стол, решаю прочитать. Виски никуда от меня не денется.

Первые секунды мне кажется, что я в бреду или просто у меня галлюцинации от выпитого, но нет. СМС на экране есть. Чужой номер. Без имени. Но тот, кто её писал – точно знал, что я пойму от кого она.

«СКУЧАЮ! ОЧЕНЬ! БЕЗУМНО! С Новым годом! ЛЮБЛЮ ТЕБЯ!!!!!!»

Пока я заставляю своё сердце отмереть и забиться по новой, приходит ещё одна, заглушённая праздничным шумом с улицы.

«Не ищи меня, пожалуйста. Я сам тебя найду. Так надо. Поверь!»

========== Помнишь? ==========

Весна в этом году выдалась до жути холодной, скорее уж продолжение мерзкой зимы. И хотя на календаре уже первое апреля, на улице по-прежнему снег и за окном минус.

Вздыхаю и отрываю взгляд от пустого двора. Сминаю остаток сигары в пепельнице. Нужно бы на работу ехать, жаль, что опять на такси. В такую погоду на мотоцикле не накатаешься, хотя, я уже не могу дождаться, когда же сяду за руль. Закрываю форточку, кажется, я слишком долго здесь стою и как обычно выкурил уже не одну сигарету. Холодно. На кухне. В душе.

Час назад из моей кровати ушёл очередной любовник, а я даже не вышел проводить. Никогда не провожаю. Никогда не запоминаю лиц и имён. Зачем? Всё равно на один раз, всё равно не важно. Всегда так было и, наверное, будет впредь. Хотя нет, однажды было не так. Тогда, полтора года назад, я помнил имя, помнил лицо до мельчайших деталей, помнил голос и дыхание. Помнил… Потому что сейчас воспоминания уже не такие яркие и живые, сейчас уже забываю. Я сам так захотел. Удалил все фото, выбросил все вещи, сменил чёртов диван в студии, который немилосердно напоминал о нём. Вычеркнул из своей жизни. Так надо. Вот только кому? Мне? Ему?

Наверное, нам обоим.

Я ведь ждал очень долго. Надеялся, как дурак после той СМС. А он…

А чего я, собственно, хотел? От кого? Разве кто-то кому-то обязан? Ему было всего шестнадцать, я просто случился в его жизни. Так бывает. Обстоятельства. Это даже не любовь была, наверное, просто привязанность к человеку, который протянул руку, который помог тогда, когда другие отвернулись. Я – просто эпизод в его длинной и счастливой жизни. И он не виноват, что сам стал для меня целой жизнью. И пусть я начинаю забывать тонкое лицо и искрящиеся глаза, уже не слышу во сне его голос и не представляю его дыхание рядом, но он всё ещё внутри меня. Я не знаю, как от этого избавиться, как вытравить это чувство из себя, как забыть. Честно, стараюсь. Безликие партнёры, увеличенные дозы спиртного, бесчисленное количество выкуренных сигарет. Стараюсь…

Перевожу взгляд в пасмурное небо – снег усилился. Офигительная первоапрельская шутка! Сколько я тут уже стою? Полчаса? Час? Замёрз, пальцы просто ледяные, а окно так и не закрыл. Видел бы меня сейчас Эмиль, все мозги бы выел дочиста. Наверное, он тот единственный, кто до сих пор держит меня на плаву, периодически устраивая мне взбучку.

Вслушиваюсь. Кажется, хлопнула входная дверь. Ну вот, я опять не закрыл её за очередным… Сквозняк по квартире – не зря так холодно.

– Привет…

Замираю, смотря прямо перед собой, на снег за стеклом и окна дома напротив, на пустую детскую площадку и унылые обтрёпанные двери подъездов. Пальцы ухватились за подоконник с такой силой, что кажется, сейчас сломают его. Боже, неужели опять? Только бы не сойти сума!

– Всё тепло выпустишь, – голос мягкий и знакомый, но другой, более сильный, что ли.

Рука в красном, толстом свитере тянется через моё плечо и закрывает форточку, а я всё не могу обернуться. Да что там, я даже дышать не могу.

– Замёрз? – тёплые ладони ложатся мне на живот и тянут немного назад, и через секунду я уже упираюсь в твёрдую грудь и чувствую согревающее дыхание у себя на затылке.

С трудом отрываю пальцы от подоконника и накрываю ими чужие ладони на своей талии. Хочу убрать их, но не нахожу в себе сил, наоборот, сжимаю крепче, возможно делая больно.

– Так лучше? – у самого моего уха.

Просто киваю не в силах выговорить даже слова. Прикрываю глаза и откидываюсь затылком на чужое плечо, тут же чувствуя поцелуй в висок. Господи, если это мне снится, то пусть я так и сдохну во сне, не просыпаясь.

Поднимаю дрожащую руку и, заведя её за голову, вплетаю пальцы в мягкие длинные локоны. Трётся об мою руку, подставляется, как когда-то давно.

– Помнишь? – шепчет, вызывая мурашки.

Молчу, потому что боюсь спугнуть это сумасшествие звуками своего голоса.

– Простишь? – в голосе появляются панические нотки, заставляющие меня протрезветь от наваждения и наконец-то поверить в то, что всё по-настоящему.

В одно движение перетягиваю его вперёд, усаживая на подоконник, и упираю ладони в стекло по бокам от его головы.

Вырос… Стал выше, наверное, всего на сантиметров десять ниже меня. Немного раздался в плечах, но по-прежнему ещё тонкий, хотя уже не такой худой. Вьющиеся волосы ниже плеч, длиннее, чем были раньше, но мне так тоже нравится, по-прежнему бледная кожа и неизменные зелёные глаза.

Смотрит виновато, как нашкодивший ребёнок и одновременно пожирает взглядом моё лицо, вглядывается, впитывает, вспоминает.

– Выглядишь хреново, – озвучивает свой вердикт после минутного разглядывания.

– Не нравится? – хриплю, едва шевеля губами.

– Нет. Думаю пора тебе завязывать с выпивкой.

– Серьёзно?

– Угу, – улыбается. – А ещё с бесконтрольным сексом.

Поднимаю бровь, желая слышать объяснение таким выводам. Надеюсь, он не встретил моего сегодняшнего ночного мальчика по пути ко мне.

– У тебя презики в коридоре валяются… – немного смущается, но смотрит прямо в глаза. – Пользованные.

– Ревнуешь? – стараюсь выдавить из себя улыбку, но скорей всего выходит просто оскал. Действительно, вчера, в первом раунде мы с тем блондинчиком не добрались до кровати. Стыдно ли мне? Нет.

– Есть причины для ревности? – спрашивает серьёзно.

– Нет.

– Хорошо. А то я не люблю делиться.

– А что ты любишь?

– Вот это… – убирает мои руки со стекла и кладёт их себе на талию, а сам прикасается пальцами к моим губам, -… и это… – ведёт по скуле, ниже на шею, -… и ЭТО, – останавливает раскрытую ладонь напротив моего замершего сердца, слегка надавливая рукой сквозь тонкий свитер.

– Почему? – спрашиваю именно то, что крутится у меня в голове. Десятки вопросов, но самый главный: Почему?

– Так было нужно.

– Я уже слышал это однажды. Вернее читал. Одна СМС за полтора года, Мир?!

– Знаю, – прислоняется щекой туда, где всё ещё прижата его ладонь. – Отец устроил настоящую слежку. Мне минуты отсчитывали на дорогу в школу и обратно. Телефоны на прослушке. Я сам такого не ожидал. Но хоть в дурку не сдали, и на том спасибо.

– Почему такие меры? Ты что-то пытался себе…

– Нет, – накрывает пальцами другой руки мои губы, не давая говорить, но головы от моей груди так и не поднимает. – Я просто сказал ему про тебя. Про нас.

– Что сказал? – наконец-то начинаю оживать и уже сам прижимаю его к себе ближе.

– Что люблю… Тебя.

– А он?

– А он пригрозил посадить тебя, если я не выкину эту глупость из головы и хоть как-то попытаюсь с тобой связаться. Егор… он бы смог, я знаю. Наркотики там подкинул или ещё что-то. Для него это не проблема. Не сам бы конечно, не своими руками…

– Нужно было молчать.

– Нужно… Но я думал, он отпустит меня, если узнает, что я такой. Для него это позор. Для него лучше тогда вообще без сына, чем с таким…

– Не отпустил?

– Теперь отпустил. Я сам ушёл, – немного отстраняется и роется в карманах чёрных обтягивающих джинсов, а я не выдерживаю и утыкаюсь губами ему в макушку и сжимаю веки, стараясь не выпустить наружу горячие слёзы. – Вот! – что-то вкладывает мне в ладонь, и мне приходится посмотреть что там.

Паспорт. Обычная маленькая книжечка, даже без обложки, немного смятая в одном уголке. С настоящим именем и небольшой фотографией, на которой Мир ещё такой, как раньше.

– Мне восемнадцать. Я теперь свободен. От него. От всех. Заберёшь меня себе? Или появился кто-то другой, и я уже не нужен?

Моргаю и понимаю, что не смог удержать капли в глазах, и теперь они чертят дорожки по моим щекам.

– Уверен?

– Давно уверен.

– Во мне уверен? – переспрашиваю, хотя уже сейчас готов хоть кольцо ему на палец надеть.

– Да, – напрягается немного, но всё же утвердительно кивает.

– Любишь?

– Люблю.

– А меня не спросишь? Люблю ли?

– Я и так знаю, – смотря прямо в глаза, обхватывает мой затылок рукой и притягивает моё лицо ближе. – Давно знаю.

– Мир… – отклоняюсь немного в сторону, не давая втянуть себя в поцелуй. Хочу сам прикоснуться к нему до одурения, но мне нужно знать. – Почему теперь он отпустил? Восемнадцать – не такой уж и повод, твой отец смог бы найти рычажки для давления.

– Так получилось, что рычажок для давления нашёл я, – немного кривится, как будто ему противно, что пришлось шантажировать собственного отца. – Я знаю то, что не знает пока никто. У него было только два варианта: либо отпустить, либо убрать меня, как свидетеля.

– А мама? – беру его лицо в ладони и вглядываюсь в глаза, в них нет сожаления, только решимость.

– У мамы есть её работа. Остальное для неё не столь важно. Будь я хоть трижды педиком.

– Фу! Как некрасиво, – целую его, едва прикасаясь губами к его губам.

– Зато приятно, – тянется ко мне и наконец-то целует со всем желанием, на которое способен, напрочь вышибая мне мозги и дыхание.

***

Губы у Мира раскраснелись и слегка влажные, только после разорванного поцелуя. Волосы спутались и шелковистыми змеями разметались по покрывалу. Одежда давно разбросана по полу, и я с удовольствием скольжу пальцами по тёплой и бледной с зимы коже. Всё ещё боюсь вдруг очнуться и понять, что мне это просто приснилось. Боюсь опять остаться один на один со своими воспоминаниями.

Выгибается подо мной, желая прижаться ещё ближе, путает пальцы в моих волосах, притягивает мою голову к своей груди, прижимает к животу. Такой незнакомый, смелый и одновременно родной, мой.

– Может, на первый раз упустим это всё? – шепчет, упираясь мне в плечи и переворачивая меня на спину.

Теперь сверху он. Трётся пахом мне в живот, тяжело дышит прямо мне в губы.

– Так не терпится? – кусаю его за нижнюю губу, срывая тихий стон.

– Я ждал больше года. Имею право, – опускает руку вниз и обхватывает оба члена ладонью.

– Будет больно…

– Не думаю, что больнее чем-то, что было у меня внутри… Хочу тебя… – сползает по моему телу и уже через несколько секунд обжигающе дышит мне в пах.

– Мир. Не нужно… – пытаюсь остановить его.

– Я так хочу, – целует в выступающую косточку на бедре и едва ощутимо проводит кончиком языка по всей длине члена, от чего у меня даже пальцы на ногах поджимаются. Чувствую не столько физически, сколько разумом, понимая с кем я и что он делает.

– Совсем не страшно? – выдыхаю сквозь зубы.

– С тобой, нет, – и тут же обхватывает головку губами и бессовестно медленно вбирает в рот, стараясь обласкать языком каждый сантиметр, каждую выступающую вену.

Сводит с ума одним только своим пошло-невинным видом и зелёным взглядом, направленным прямо мне в глаза. Прожигает насквозь, в самую душу.

Показательно, специально для меня, двигает губами, языком, ртом так, чтобы мне было видно, как будто бы знает, как меня от этого в узлы скручивает. Отсасывает неумело, но настолько возбуждающе, что искры перед глазами прыгают и внизу живота уже собирается горячий ком.

– Мир? – зову на выдохе.

Тут же выпускает из губ напряжённую плоть с громким влажным причмокиванием и, зависнув надо мной, берёт мою руку в свою и поочерёдно облизывает мне указательный и средний палец. Сам заводит мою кисть себе за спину и смотрит успокаивающе. Как будто бы это мой первый раз, а не его.

Держит мой взгляд всё время, пока пытаюсь хоть как-то растянуть его, не целует, не кусает, как любит, не ласкает. Просто смотрит в глаза, и я вижу, как пульсируют его зрачки в такт движениям моих пальцев.

Выдерживает от силы минуту и нетерпеливо убирает мою руку. Не понимаю, как так вышло, но только что мои пальцы скользили в жаркой тесноте, а уже в следующую секунду я чувствую горячие, слишком тугие и плохо растянутые мышцы, сжимающие мой член. Настолько тесно, что больно даже мне. Собирает губами слёзы с уголков моих глаз и украдкой смахивает свои. Сжимает мои запястья у меня над головой и сам насаживается медленно, короткими толчками, пока не впускает мою плоть в себя до упора. Выдыхает, немного расслабляет напряжённые мышцы тела и прикрывает глаза.

– Как ты? – пытаюсь уловить эмоции на его лице.

– Всё хорошо…

– Врёшь.

– Нет. Я слишком долго ждал, слишком долго хотел… – начинает не спеша двигаться, всё ещё удерживая мои руки. – Хочу… Люблю… Как же я тебя люблю…

Немного привыкнув, срывается просто в бешеный ритм, полностью подчиняя меня своему безумному желанию, и я уже не могу понять, стонет ли он от удовольствия или от боли. Да и остановить его вряд ли смогу сейчас. Высвобождаю свою руку и, обхватив его член, который всё ещё напряжён, начинаю надрачивать ему в такт нашим движениям.

Кончаем одновременно и неожиданно. Мир вдруг замирает и протяжно стонет, запрокидывая голову и царапая ногтями мне грудь, сжимая меня судорогами мышц внутри, а меня на несколько секунд вышибает из сознания. Воздух обжигает лёгкие и застревает где-то на выходе. Ни дышать, ни говорить.

Когда через добрую минуту разлепляю веки, Мир лежит на мне. С удивлением понимаю, что он спит. Вот так вот, с моим ещё не опавшим членом внутри, весь потный, но уже полностью расслабленный. Всё ещё неровно дышит мне в висок, обнимая руками меня за плечи, но уже выпавший из реальности.

Решаю оставить всё как есть. Просто прикрываю глаза, смыкаю руки в замок на его талии и тоже позволяю себе отключиться.

***

– Какого хера у тебя дверь не заперта?! – громкое с коридора, и мы вдвоём оборачиваемся в сторону двери.

Я только в одном полотенце на бёдрах, с чашкой кофе в руках, Мир в моей старой растянутой майке и боксерах.

– Когда-нибудь тебя… – Эмиль замирает на пороге и ошарашено смотрит на Мира у плиты. – Вот так нежданчик… Надолго?

– Навсегда, – смело отвечает Мир, нисколько не смущаясь и не боясь. – Привет.

– И вам, здравствуйте. – Эмиль поочерёдно смотрит то на меня, то на полуголого парня. – Совсем навсегда?

– Совсем.

– Жить?

– Жить.

– Ещё скажи, что он тебе замуж предложил? – друг смотрит на Мира, но кивает в мою сторону.

– Почему же он предложил. Я ему предложил… Замуж, – и улыбается так невинно.

Захлёбываюсь кофе, закашливаюсь и отставляю чашку.

– И что, он согласился? – Эмиль ставит пакет с продуктами на пол и складывает руки на груди.

– Ты согласился? – Мир переводит взгляд на меня, а я чувствую, как заливаюсь краской. Вот черти! Со мной такого не было со школы!

– Да, – стараюсь выглядеть серьёзно.

– Он согласился, – деловым голосом подтверждает моё «да» Мир.

Вижу, как Эмиль начинает давиться смехом, но всё ещё держит себя в руках.

– И как тебе, друг мой, в роли жены?

– Отлично, – кривлюсь в улыбке и отодвигаю стул. – Садись.

– А можно? – Эмиль тоже лыбится и косится на Мира. – Муж твой ревнивый?

– Ревнивый. – Мир ставит на стол тарелку с блинами, над которыми он колдовал последние полчаса.

– С ядом? – спрашивает Эмиль с опаской, но уже тянет руки к тарелке.

– Пока нет. Всё зависит от тебя.

– Знаешь? – Эмиль с удовольствием съедает блин и запивает его кофе из моей чашки. – Ты мне нравишься.

– Да ну?

– Вот честно. Хоть ты и редкостный засранец и проблем от тебя выше крыши, но ещё вчера на Егора страшно было смотреть, а сегодня…

– А что сегодня? – решаю тоже вклиниться в их разговор.

– А сегодня я, наверное, домой поеду. Меня Ангел ждёт.

Эмиль довольно треплет меня по волосам, жмёт руку Миру на прощание и просто уходит.