Текст книги "Плацебо (СИ)"

Автор книги: Хастлер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 10 страниц)

– Есть, – смеюсь и веду её в соседнюю со спальней комнату.

========== Человек Паук. ==========

– Чтобы ты понимал, объясню точнее… – Машка с кофе и неизменной сигаретой сидит на подоконнике в обычной белой футболке и коротких джинсовых шортах. – Человек, который некоторое время принимал наркотики, воспринимает обычную жизнь без них, как неполноценный чёрно-белый вариант. Наркотический дурман даёт свободу, избавляет от проблем, поднимает настроение. Ты чувствуешь себя королём мира или, по крайней мере, сыном этого самого короля. Это чистый кайф. Конечно, пока организм не привыкает настолько, что эйфория проходит и остаётся только необходимость, потому что без очередной дозы ты уже не человек, ты сломанное существо.

– Так говоришь, как будто рекламируешь подобную гадость. – Я тоже с кофе на узком диванчике.

– И не думала. Просто описываю тебе разницу между тем, что твой Мир чувствовал под наркотой и тем, что он имеет сейчас.

– Хочешь сказать, он потерял интерес к жизни?

– Ну, не то, чтобы потерял… Просто… Это как охренительный блокбастер с кучей спецэффектов и самыми известными актёрами, и слабенькое кинцо, снятое на месячную зарплату юного режиссёра. Первый ты включаешь и залипаешь, даже без перерыва на перекур, а второй включаешь для фона, когда, например, уборку делаешь. Вот и для Мира окружающее сейчас просто фон: пресный, банальный, с второсортными актёрами и плохо прописанными сценами.

– Ты со всеми своими пациентами так разговариваешь?

– Ты не мой пациент. Пока что. – Машка делает последнюю затяжку и тушит окурок в пепельнице. – И несмотря на всё то, что я обычно говорю в действительности, я не хочу, чтобы ты когда-нибудь попал в мой кабинет в качестве пациента.

– Ну спасибо. А то я начал волноваться, что ты ночью меня загипнотизируешь и вытащишь из меня все мои тайны, – смеюсь и ловлю искрящийся взгляд Машки.

– Егор, ты для меня, как огромный плакат, растянутый на стене многоэтажного здания, все твои мысли и чувства, как на ладони, с какой стороны не глянь.

– Теперь я стал бояться ещё больше. – Перекладываю Сатану со своих коленей на диван и, достав сигарету, тоже становлюсь рядом с девушкой. – А если серьёзно, что требуется лично от меня?

– Егорушка, ты у нас ещё неизвестный, но полюбившейся зрителю актёр, который предположительно должен вытянуть весь этот дерьмовый фильм, да так, чтобы его захотелось пересмотреть ещё раз.

– А если нормальными словами?

– А если нормальными… – Машка вздыхает и смотрит мне прямо в глаза, серьёзно так смотрит, у меня аж мурашки по спине. – Ты, это единственное, на что реагирует Мир. Почему-то он выделяет именно тебя. Хотя, что тут удивляться, ты был всё это время рядом с ним.

– Как-то я не особо заметил, чтобы он на меня реагировал. Как робот, только команды выполняет. Он тебя так же слушает.

– Не скажи. Когда ты с ним говоришь, он смотрит почти всегда именно на тебя, а когда с ним говорю я или Эмиль, он смотрит куда угодно, только не на нас. Посему, ты и будешь тем, кто будет его вытаскивать наружу и показывать ему, что жизнь не перестала быть красочной без очередной дозы.

– С чего предлагаешь начать? – в мыслях сразу же возникает прогулка где-то в парке, хотя, кажется, это совсем не то, чего от меня хочет Маша.

– Начни с себя. Не бойся его.

– Ты о чём?

– О том, как ты сам себя притормаживаешь. Хочешь взять его за руку – бери. Хочешь погладить по волосам – гладь. Хочешь обнимать – обнимай.

– Не думаю, что это…

– Вот и не думай. Делай. Ему это нужно.

– Он может не так понять.

– Я буду счастлива, если он будет хоть что-то понимать и воспринимать. Это уже прогресс, – Машка замолкает на несколько секунд и с какой-то жалостью в глазах смотрит на меня. – Только Егор…

– Что?

– Не влюбись…

– Маш, я же уже…

– Я знаю, что говорю. Он может принять от тебя заботу и некоторую нежность, но может не принять другого. Так что не выдумывай себе ничего лишнего заранее. – и видя, что я уже открыл рот для возражения, добавляет: – И не спорь.

Ну, что тут ещё скажешь. Я только хмыкнул и наконец-то прикурил, а Машка сползла с подоконника и принялась за мытьё посуды.

***

Спустя два дня вечером, когда мы сытно отужинали, благодаря Машке, и расползлись по своим комнатам, я предложил Миру посмотреть что-то перед сном. На часах всего девять, спать мне ещё не хотелось, а он вообще может и глаз не сомкнуть за ночь.

Парень ожидаемо согласился. А я вспомнил о недосмотренном «Пауке» в наш единственный нормальный вечер и включил именно его.

– Иди сюда, – зову Мира с кресла, в котором он, кажется, прописался к себе на кровать, и сдвигаюсь немного в сторону.

Послушно переползает и ложится на самый край.

– Не так, – подтаскиваю его под мышки и сажаю между своих ног, упирая спиной себе в грудь. Мой подбородок уже привычно ложится ему на макушку. – Удобно?

– Да.

Грустно улыбаюсь ему в волосы и зарываюсь губами в шелковистые пряди. Сказано же было – делай, что хочешь. Вот я и делаю. Уже два дня. Правда в рамках разумного. По волосам, например, погладить, когда парнишка полностью доедает свой завтрак с утра. Успокаивающе приобнять, когда он пытается уснуть после очередной таблетки снотворного. Погладить Сатану, когда он мирно спит на коленях Мира. Обычно после этого Мир сам начинает неспеша водить пальцами по гладкой шерсти, а Сатана урчит, как трактор.

Минут десять мы так и сидим: я откинувшись на подушку, он откинувшись на меня. Смотрим. Хотя, происходящее на экране меня мало интересует. А Мира ещё меньше. Неосознанно трусь щекой, балдея от мягкости его волос, и перевариваю в голове сегодняшний день и очередной разговор с Машей перед ужином. Она с энтузиазмом доказывала, что результат уже есть, только я почему-то в упор его не видел.

Время идёт, в комнате только звуки от колонок и едва слышное дыхание. Моё. В затылок Миру. Его дыхания вообще не слышно.

Через некоторое время начинаю замечать, что когда немного отстраняюсь, Мир почти незаметно склоняет голову, как будто следуя за моими прикосновениями. Тут же забыв о Машке и вообще обо всём сразу, заглядываю ему в лицо. Ничего не поменялось. Всё тот же взгляд в экран. Пустой, невидящий.

Подтягиваю парня немного выше, теперь почти дышу ему в шею. Хочется большего. И мне абсолютно похер, что мне не видно, что происходит на огромной плазме. Прижимаю Мира немного сильнее и невесомо целую в тонкую кожу за ухом. Он как обычно в моей футболке с коротким рукавом, и мне очень хорошо видно, как его руки тут же покрываются мурашками. Может ему неприятно?

– Мир, тебе так удобно или хочешь пересесть? – даю право выбора.

– Не хочу, – и сам вжимается в меня спиной, как будто боится, что я его оттолкну.

Всё же надеюсь, что он сказал это осознанно. Сплетаю свои пальцы с его тонкими и бледными и обхватываю нас обоих этим двойным коконом из наших рук. С интересом наблюдаю, как он некоторое время елозит, устраиваясь поудобнее, и глубоко вздохнув, наконец-то замирает.

Я же, наоборот, начинаю чувствовать себя неудобно по двум причинам. Во первых, мне до умопомрачения хочется прихватить его зубами за мочку уха. Во вторых, в голову начали лезть ненужные мысли. Я неожиданно начал вспоминать, когда у меня был секс в последний раз, а тепло внизу живота сразу же напомнило о том, что давно. Странно, почему я начал думать об этом именно сейчас? Ведь я и раньше держал парня за руки, трогал его волосы. Да что там волосы, я же лично купал его первое время (правда, с тех пор, как в квартире появилась Маша, Мир мылся самостоятельно). И ни разу, никогда у меня не возникало и мысли… А тем более желания. Жалость, нежность, забота. Но не желание.

Может это слова подруги-психолога на меня так подействовали? Ведь раньше я не позволял своим мыслям развиваться в таком направлении. Но после наших разговоров что-то изменилось. Интересно, это действительно она навела меня на такие мысли или всё было во мне изначально, только я не позволял этому выползти наружу?

– Тебе нравится? – вдруг ляпаю я, почти шёпотом.

– Да, – тут же отзывается Мир, а я теряюсь, потому что не могу понять о чём он говорит, о фильме или…

А о чём, собственно, спрашивал я? И тут же сам признаю, что я интересовался вовсе не тем, нравится ли ему фильм.

Наваждение прямо какое-то. Уже начинаю сомневаться в том, что Машка не умеет владеть гипнозом. Иначе просто не знаю, как оправдать свои мысли и свои чувства. И Мир никак мне с этим не помогает. Наоборот. Как будто специально опять начинает искать удобное положение и трётся об меня, усугубляя и без того критическую ситуацию.

Выхода у меня два: успокоить свои разыгравшиеся чувства и перетерпеть, или по-тихому свалить в ванную и успокоиться уже основательно. В обоих случаях это тяжело сделать.

– Вы спите тут? – в комнату заглядывает Маша. – Егор, там Эмиль пришёл. Говорит по делу.

Облегчённо выдыхаю. Вот, моё спасение! Но готов поклясться, я слышал, как Мир вздохнул с сожалением.

– Посмотри пока без меня. Он мне договор принёс, – осторожно выползаю с из-под раскинувшегося на мне тела и выскакиваю в коридор.

И я даже не соврал, потому что Эмиль действительно должен был привезти договор. Пока я не могу работать и студия пустует, решил сделать там небольшой ремонт. И в таком случае, что может быть лучше, чем друг, у которого свой строительный бизнес.

– Не разбудил? – Эмиль выглядит устало, наверное, выдался тяжёлый день. – Извини, что так поздно.

– Мы фильм смотрели, – присаживаюсь напротив него. – Это ты меня извини, что приходиться после работы ещё на меня время тратить.

– На тебя всегда в радость, – улыбается. – Как фильм? – говоря последнее, почему-то смотрит мне за спину.

– Хороший, – слышу хрипловатый и, кажется, недовольный голос и оборачиваюсь.

Вот это сюрприз. На пороге стоит Мир. Сам пришёл! Без чьей либо просьбы! Что-то случилось?

Смотрю на Машку, у которой губы дёргаются в скрываемой улыбке. Что смешного-то?

– Мир, чай будешь? – как ни в чём не бывало предлагает Мальвина, и я не могу поверить своим глазам.

– Буду, – выговаривает это чудо, косится на Эмиля и, придвинув стул, садится рядом со мной, почти прикасаясь своим плечом к моему.

Вот мне интересно, если это сдвиг, то в какую сторону?

========== Ведь это ещё не любовь? ==========

Эмиль уехал минут двадцать назад. Машка утопала к себе и скорей всего завалилась с очередной книжкой, которые она любила читать ещё со школы. А мы с Миром пытались уснуть. Он безразлично смотрел в стенку напротив, а я обнимал его, прижав к свой груди, и ждал, когда подействует таблетка.

– Вы давно знакомы? – тихий голос выдернул меня из лёгкой дремы.

– С кем?

– С Эмилем.

– Лет семь, может, немного больше. Со школы.

– Учились вместе?

Я поглубже зарылся лицом в его затылок и радовался как маленький, тому, что он меня о чём-то спрашивает.

– Нет. Я старше на два года. Просто в одной среде крутились. Маша, кстати, тоже из нашей компании.

– Это кто?

– Ну… – странно, он что, забыл её имя? – Девушка, которая сейчас с нами живёт. Они с Эмилем в одном классе учились. Даже встречались некоторое время.

– Она же девочка.

– Ну, он тогда наверное не думал, что будет любить парня и жить с парнем.

– Давно они вместе? С этим… Блондином.

– Ну, если считать со дня, когда они переехали сюда и поселились в одной квартире, то скоро пять лет.

– Долго, – сонным голосом бормочет Мир. – Ты его любишь?

Вздрагиваю. Почему он это спросил? Я же говорил, что между мной и Эмилем ничего нет. Может Машка что-то разболтала?

– Любишь? – он повторяет вопрос, а я не знаю, что ответить. Врать не хочется.

– Люблю… – выдыхаю ему в шею, а он плотнее прижимается ко мне, как будто в поисках защиты.

Думаю о том, что, наверное, всё же соврал. Я отпустил Эмиля очень давно, но глубоко внутри всегда любил. А сейчас… Не знаю, когда это произошло, но ещё недавно, в минуты, когда Эмиль находился рядом я всегда рассматривал его. Изучал, как двигаются его губы, как он взмахивает руками, когда что-то рассказывает, как заправляет волосы за ухо. Конечно, я делал это незаметно и надеялся, что ни разу меня не запалил, ни сам Эмиль, ни его драгоценный Май. Я по своему наслаждался этими минутами, временем проведённым в его обществе.

Вспомнился сегодняшний вечер. Бледное лицо, в которое я вглядывался, уставшие без нормального сна глаза, потрескавшиеся губы, сомкнутые в недовольную линию. Я почти не помню как выглядел сегодня Эмиль, но лицо Мира, когда мы сидели за столом, я мог бы описать до мелочей. Каждую, едва уловимую эмоцию, каждый косой взгляд в сторону моего друга, все взгляды брошенные на меня.

– Я люблю его не как парня, скорее как младшего брата, – шепчу в мягкие волосы, но меня уже не слышат. Мир спит.

***

Утром обнаруживаю себя в коконе из худеньких рук и ног. Стараюсь не шевелиться, постепенно выходя со сна, и с удовольствием чувствую на своём плече тёплое дыхание. Мир скорей всего уже проснулся, и я боюсь вспугнуть его, хочу подольше чувствовать его близость.

Некоторое время так и лежим, пока я не вздрагиваю от невесомого прикосновения сухих губ к своей коже. Парень тут же убирает с меня свои конечности, догадываясь что я не сплю, и отодвигается подальше, кутаясь с головой в одеяло.

– Мир, ты чего? – поворачиваюсь на бок, лицом к нему и пытаюсь выпутать его голову.

– Прости, – бурчит, зарываясь ещё глубже, только тёмные пряди видно.

Извиняется за поцелуй? Почему?

– Иди сюда, – притягиваю его прямо так, в одеяле и уже по привычке зарываюсь губами в его волосы на макушке. – Тебе не за что извиняться.

– Когда мне нужно уйти? – говорит так тихо, что я едва понимаю смысл сказанного.

– Уйти? – в груди неприятно ёкает. – Ты хочешь уйти?

– Я тебе мешаю.

– С чего ты взял? Откуда такие глупости в твоей голове с самого утра?

– Вижу.

– Плохо видишь значит. Ты мне не мешаешь.

– Ты не можешь работать.

– Это тут причём? У меня просто ремонт в студии, вот и решил устроить себе маленький отпуск.

– Ты сидишь со мной, вместо того, чтобы проводить время с друзьями.

– Не правда. Как видишь, друзья могут и сами прийти ко мне.

– Тебе приходится спать со мной в одной кровати.

– Тебе это не нравится? – с горечью думаю о том, что возможно придётся переселиться на диван, когда Машка уедет и освободит его.

– А тебе? – задаёт встречный вопрос.

– Мне… – зависаю.

И что мне ему ответить? Мне приятно, когда он рядом, как-то более спокойно на душе. Как будто в картинке моей жизни не хватало одного единственного пазла и сейчас этот утерянный кусочек нашёлся и встал на место, и выдернуть его обратно будет просто кощунством. Мне нравится обнимать его, чувствуя под ладонями выпирающие косточки и гладкую кожу. Я балдею от его запаха и от мягкости его волос. Он нужен мне, чтобы рядом, чтобы видеть, вдыхать, прикасаться…

Но, я не могу вывалить это всё на него прямо сейчас. Сомневаюсь, что Мир поймёт меня правильно. Я же гей! Логично, что у него возникнет мысль, что я хочу просто трахнуть его, и сомневаюсь, что он этому обрадуется. Хотя, в своих мыслях, я даже не позволял себе его целовать, зная, куда меня могут завести такие желания.

– Мне нужно в туалет, – Мир выскальзывает из моих рук, и прежде, чем я успеваю спросить не нужна ли ему помощь, скрывается за дверью.

А я ему даже не ответил…

***

– А вы, смотрю, уже без меня веселитесь? – в кухню заглядывает растрёпанный Эмиль с большим пакетом в руках.

– Ага. Егор радуется, что наконец-то избавится от моей тушки на своём драгоценном диване. – Машка целует пришедшего в щёку и отбирает пакет.

–Уже предвкушает, как раскинется звездой на своём траходроме? Сейчас-то ему тесновато, – ляпает Эмиль, а мне хочется его придушить, потому что в коридоре за его спиной я вижу замершего Мира.

– Нормально мне, – смотрю на друга убийственным взглядом, и он оборачивается, только вот мальчишка уже успел юркнуть в спальню. – Ты что несёшь?

– Не понял? Разве я что-то не то сказал? Вы же вроде не того…

– Нет конечно!

– Так в чём проблема?

– Мир думает, что он тут лишний, – вставляет Машка, разрезая на ровные части огромный торт, который вытащила из пакета.

– Я тоже так думаю, – шепчет Эмиль. – Но решать не мне, а Егору. – Смотрит на меня виновато. – Мне пойти извиниться?

– Да сиди уже.

В спальне задёрнуты плотные шторы, и тонкая фигурка в слишком широкой футболке и просторных шортах почти теряется в большом кожаном кресле. Подхожу ближе и опускаюсь на колени у его ног. На автомате беру в свои пальцы тонкую прохладную ладонь.

– Мир, пошли с нами посидишь. Маша сегодня уезжает.

– Я тут побуду, – выговаривает слишком безразлично, наигранно.

– Я хочу, чтобы ты побыл с нами… Со мной.

Вскидывает глаза, которые почти занавесила длинная чёлка, и смотрит недоверчиво.

– Не нужно со мной носиться и жалеть меня. Я не маленький.

– Конечно же ты не маленький. И это не жалость.

– Тогда что? – шепчет на повышенных тонах.

И вот опять его вопрос ставит меня в тупик, потому что я не знаю, как ему объяснить. Я и себе объяснить толком не могу.

– Мир…

– Ты не ответил.

– Послушай…

– Иди к друзьям.

– А разве тебе они чужие люди? – решаю надавить немного, сыграв на его чувстве долга. Ведь и правда, Маша и Эмиль не мало мне помогли. Нам помогли. – Не хочешь попрощаться по-нормальному?

Смотрит мне в лицо некоторое время, даже не мигая, потом снимает со своих коленей Сатану, отчего тот недовольно мявкает, и, уложив его сбоку, всё же встаёт с кресла. Я тоже поднимаюсь на ноги.

– Спасибо, – говорю совершенно искренне, когда он почти выходит из комнаты.

Не отвечает. Не оборачивается. Спина прямая. Взгляд только вперёд.

– Мирославчик, садись к окну, я тебе сейчас самый большой кусок организую, пока эти сладкоежки не добрались, – слышу Машкин почти нежный голос. Она тоже привыкла к этому странному мальчику, я вижу это по её глазам.

– Ты что?! – это уже Эмиль возмущается. – Тут на десятерых хватит! Мальвина, ну что ты вечно нас обижаешь?!

– Вас обидишь. Ага.

– А почему, Мальвина? – уже голос Мира.

– А ты не знаешь?! – в притворном удивлении вскрикивает Эмиль и оборачивается ко мне, только вошедшему на кухню. – Я думал Егор уже рассказывал.

Мир смущается и немного отодвигается в сторону, когда я сажусь рядом с ним. Ну и пусть, раз ему так спокойнее.

– У Маши в старших классах волосы были голубого цвета, длинные такие. И красилась она слишком вызывающе, – поджимаю под себя ноги и беру из рук Машки тарелку с кусочком торта. – Вот, поэтому и Мальвина.

– А разве в школе такое разрешали? – Мир уныло ковыряет свой кусок ложечкой и смотрит на снующую по кухне Машу, без косметики и с короткой блондинистой стрижкой.

– Ну, по крайней мере не запрещали, – Машка разворачивает стул спинкой к нам и садится не него верхом. – Милька тоже одно время, как девчонка крашенным ходил.

– Кто? – похоже парень вообще запутался.

– Эмиль, – подсказываю я. – У него и волосы раньше были длинные, как у тебя, и глаза, как у арабской красавицы.

– Слушай… – Эмиль начинает хихикать. – Сам давно дреды носил? Может до сих пор где-то валяются под подушкой, и ты на них ночью молишься!

– Нету их там, – вставляет Мир, и мы замолкаем и втроём смотрим на него, похоже он ещё не понял, что это была шутка.

– Конечно нету, – первым отмирает Эмиль. – Егор же у нас юрист, он такие компроматы по сейфам прячет, чтобы не дай бог…

– А как же студия? – Мир отставляет торт на подоконник и смотрит на меня с интересом.

– Юридический – это мечта моих родителей. А вот фотография – это уже моя мечта, – киваю на его почти не тронутую тарелку. – Ешь.

Всё ещё по выработанной привычке послушно возвращает блюдце себе на колени, но по лицу вижу, не полезет ему.

– Мир, если нет аппетита, можешь оставить? – тут же противоречу сам себе.

– Но ты же сказал…

– Не важно, что он сказал. Если ты этого не хочешь, можешь не делать, – вставляет Машка.

Парень поворачивается ко мне с вопросом в глазах, и я утвердительно киваю, протягиваю руку и забираю себе его часть десерта.

– Егор, я тут подумала… Погоди! – Машка вскакивает и несётся в мою спальню. Через несколько минут возвращается обратно с моим фотоаппаратом в руках. – Вот! – протягивает мне.

– Вас сфотографировать на память? – достаю технику из футляра и, включив, навожу объектив на Машку. Без предупреждения делаю кадр, выхватив недовольную моську девушки.

– Если хочешь, можешь и сфотографировать, – делает огромные глаза и что-то показывает мне на пальцах, пряча их за спиной сидящего Эмиля. – Но мне, кажется, ты засиделся без работы. Пока у тебя там ремонт, мог бы реальные фоны найти.

Уже хочу ляпнуть, что я никак не могу оставить парнишку одного в квартире и потащиться снимать какие-то ёлочки и скамеечки, но вдруг понимаю, чего именно она от меня хочет.

– Точно, совсем я разленился, да и Мир вон животик отрастил на твоих вкусностях, нужно исправлять, – подмигиваю ошалевшему Миру, который с недоумением смотрит на свой впалый живот под моей футболкой. – Не хочешь со мной прогуляться после того, как Марию проводим?

– Сейчас? – зыркает в окно, и я замечаю, как загораются его глаза. Если не считать тех трёх, первых дней, когда он пытался убежать на улицу, он больше не просился.

– Ну, до поезда всего-ничего.

– На вокзал? – у него такой вид, как будто он прямо сейчас готов спрыгнуть с дивана и воспользоваться моим предложением погулять.

– Нет, – Машка, похоже, тоже заметила его бьющий через край энтузиазм и слегка насторожилась. – На вокзал меня Эмиль отвезёт. Так что придётся попрощаться у подъезда.

– Ну ладно… – Мир слегка поник, а мы все переглянулись.

– Кстати, – вскинулся Эмиль. – Я же одежду привёз, как ты просил, только из багажника забыл вытащить. Вы тут пока собирайтесь, а я сбегаю.

– Я с тобой, – Машка забирает у нас тарелки и сгружает в раковину. – Чемодан у меня собран, вот как раз и поможешь мне его стащить.

– Может через окно? А там подберём, когда спустимся? – кривит губы Эмиль и делает такой деловой вид, что если бы я его не знал, подумал бы, что он сказал это всерьёз.

– Так может и тебя вместе с чемоданом? Что же ты свои царские ножки и ручки будешь утруждать, по ступенькам, наверное, тяжело, – на таком же серьёзе говорит Машка и открывает створку окна. – Целых два этажа спуститься!

– Ты же видишь, я сегодня без крыльев, так что прикрой окошечко, сквозит, – парень прикрывает рот кулаком и всё ещё держит моську кирпичом.

– Точно! – Машка не выдерживает первая и прыскает в ладонь. – А где твой крылатый? Неделю тут торчу, а ещё ни разу его не видела.

– Вот ты не видела неделю, а я уже неделю слушаю его трёп, по поводу того, что дома только сплю. Причём в прямом смысле, без задних ног, – вздыхает. – Он, кстати, тебе привет передавал, правда лично сказать почему-то не захотел, – красивые губы Эмиля растягиваются в улыбке.

– Привет крылатый?

– Пламенный… Он сегодня всё утро волновался, как там твои пациенты без тебя поживают. Я прям проникся.

– Какой он у тебя заботливый. О чужих людях печётся.

– Сам в шоке! – Эмиль подходит к окну и с тоской смотрит вниз. – А, может, давай? У меня вчера спина болела.

– Задница у тебя не болела вчера?! – Машка даёт ему подзатыльник и закатывает глаза.

– Вот не смешно совсем. Я же сказал, только сплю дома, – в противовес своим обиженным словам парень начинает тихонько смеяться.

– Ты вещи собирался принести, – решаю вклиниться, потому что глаза у Мира уже на лоб лезут от переизбытка ненужного трёпа. Вроде взрослые люди, а серьёзности никакой.

– Меня отвлекли, – Эмиль показательно огибает стоящую рядом с ним Машку и шурует на выход.

– Чемодан в комнате на диване! – орёт ему вслед девушка. – Ты пока бери, а я следом спущусь.

– Ты что, в нём кирпичи таскаешь?! – голос у Эмиля действительно удивлённый.

– Книги!

– Бумажные?! – он высовывает голову в коридор.

– Ну да, – Машка домывает последнюю тарелку и ставит её сушиться.

– Блин, Мария, запишись к себе на приём! Мне говорили ты неплохой специалист, – слышу, как наигранно пыхтит. – Уже сто лет, как электронные выдумали! Хочешь я тебе подарю навороченный…

– Не хочу, – Машка заправляет прядь за ухо и встаёт в проходе, в позе «руки в боки». – Из-за тебя опоздаю. Я, между прочим, когда приехала сама его тащила сюда.

– Все женщины – монстры! – Эмиль дёргает довольно большой Машкин чемодан за ручку и с видом каторжника тащит к двери. – Хорошо, что я не женился!

– Ага, – Машка ехидно улыбается. – Ты замуж вышел.

– На себя посмотри! – голос у него совсем не обиженный, скорее довольный. – Не жалеете вы меня!

Мы стойко, стараясь не заржать, наблюдаем, как он перетягивает ношу через порог и начинает спускать её по ступенькам, грохоча так, как будто телегу тащит.

– Вот артист, – Машка закрывает за ним дверь и, посмеиваясь, подходит к окну на кухне.

Я тоже тащусь за ней, замечая, что Мир уже слинял в спальню.

Эмиль показывается из дверей подъезда меньше, чем через минуту. Бодренько подбегает к припаркованному недалеко автомобилю и, почти не напрягаясь, забрасывает чемодан в багажник. Достаёт оттуда несколько бумажных пакетов, видимо с вещами и, прислонившись к машине, прикуривает. Через несколько секунд замечает в окне нас и машет приветливо рукой.

– Минута дела, а цирк устроил на полчаса, – вздыхает Машка и отряхивает на своих брюках невидимые пылинки, вижу, как грустнеет на глазах.

– Ну ты же его знаешь. Вечный ребёнок.

– Знаю. И иногда завидую даже. Я так не умею. Слишком всё всерьёз воспринимаю.

– Он тоже не всегда такой. Только когда перенервничает, начинает клоуна лепить. Видимо Май действительно ему по нервам поездил. Ну, или он Маю. Тут ещё не известно.

– Как они, кстати? А то я так и не спросила у него.

– Да вроде неплохо. Собачатся – мирятся. Всё как всегда.

– А ты как?

– А что, я?

– Отпустил?

– Отпустил.

– Давно?

Оглядываюсь на дверь, ведущую в мою спальню.

– Думал, что давно. Оказывается, только сейчас.

– Клин клином? – Машка следит за моим взглядом.

– Не уверен. С ним я вообще ни в чём не уверен. Знаю только, что отпустить будет тяжело.

– Так может он и не хочет, чтобы ты его отпускал?

– Он ребёнок, пусть даже совершеннолетний. Ему просто нужна забота.

– Не поверишь, но он намного взрослее тебя. Не годами. Внутри. Его жизнь заставила. И он далеко не такой слабый, как тебе кажется. Я уверена, что у него хватит смелости и сил сказать тебе «нет», но почему-то мне кажется, что он скажет «да».

– Не ты ли говорила мне, чтобы я не слишком проникался чувствами к нему?

– Я и сейчас это говорю. Но парень тянется к тебе. Ты ему нужен. Не знаю на долго ли, но именно сейчас он пропадёт без тебя. Ты сам хотел его вытащить, вот и тащи.

– То есть, твоё предостережение ” Не влюбись», остаётся в силе?

– Конечно…

– Но, как доктор, против секса ты ничего против не имеешь? И то, только в том случае, если это нужно ему? Я правильно понимаю?

– Я надеюсь, до полноценного секса у вас не дойдёт, а если и дойдёт, то ты будешь крайне осторожен. Ты же знаешь… Результатов анализов ещё нет.

– Ты боишься за моё здоровье?

– Я боюсь за вас обоих, – прячет глаза.

– Думаешь я выкину его, если окажется, что он болен?

– Наоборот, я уверена, что ты не бросишь его даже в этом случае. Поэтому, не смей влюбиться. Слышишь?

– Я постараюсь…

– Мир, ты где?! Я тебе одежду принёс. Надеюсь с размерами угадал, – в коридор вваливается Эмиль и прямо с порога орёт на всю квартиру, а я замолкаю на полуслове.

– Спасибо, – не очень довольный Мир показывается из комнаты и, забрав пакеты, тут же скрывается обратно.

– А вы как? Готовы? Поезд через час.

– Уже спускаюсь, – Маша гладит моё плечо и, глубоко вздохнув, почти невесомо обнимает меня за торс. – Надеюсь ненадолго прощаемся. Звони, если что.

– Конечно.

– Я тогда к Миру заскочу на минутку, – вижу, как блестят её глаза, и просто киваю.

Мы ещё раз прощаемся с ней у подъезда, и Машка, шмыгая носом, долго и крепко обнимает мальчишку, стоящего рядом со мной. Мир в ответ тоже поблескивает глазами и прячет лицо в капюшон новой кофты, которую отрыл в пакетах принесённых Эмилем. Не хочет показать, что расстроен. В последние дни они с моей подругой неплохо сошлись, правда, Машка так и не призналась мне ни разу, о чём они разговаривали наедине.

Белое авто уезжает, а я неуверенно смотрю на мальчишку рядом. Мне неспокойно. В квартире я мог управлять ситуацией, а тут у него полная свобода. Я не смогу удержать его, не смогу остановить.

Уже жалею, что пообещал ему прогулку, и остаётся надеяться только на то, что Маша была права, и я ему нужен так же сильно, как и он мне.

========== По ту сторону. ==========

В парке было многолюдно, жара ещё не разогнала всех по прохладным кафешкам и скамейкам, притулившимся у фонтанов.

Мир шагал впереди, повязав кофту на пояс, оставшись только в шортах и в просторной белой майке, моей кстати, хотя я был уверен, что Эмиль купил ему всё нужное. Я старался от него не отставать, изредка только оглядывался по сторонам и придерживал болтающийся на груди Nikon. Флешка в фотоаппарате всё ещё была пуста, не считая кадра с недовольной Машей. Снимать не хотелось, тем более ничего интересного я так и не увидел. Хотя, возможно, мои глаза нашли бы что-нибудь стоящее, если бы не были прикованы к худой спине с выступающими лопатками. Я следил. Охранял. В каждом проходящем мимо парне или девчонке я видел опасность. Ведь любой из них мог оказаться одним из тех, кто тусовался вместе с Миром или даже продавал ему наркотики. Что ему стоит юркнуть в ближайшие кусты и избавиться от моего общества? А я даже разглядеть не успею, куда он затерялся.

Не торопясь, мы дошли до конца аллеи, и тут Мир резко развернулся, рассматривая меня хмурым взглядом.

– Что мы тут делаем?

– Гуляем, – пытаюсь улыбнуться.

– Тогда почему мне кажется, что выгуливают тут только меня?

– Ты опять выдумываешь.

– Ты ничего не снимаешь, хотя взял фотоаппарат. Почему?

– Пока не вижу ничего, чтобы привлекло моё внимание.

– И не увидишь. Ты же только на меня смотришь, – складывает руки на груди. – Боишься, что я сбегу?

Ну вот и как тут правду сказать?

– Нет.

– Ты мне не веришь. Я же вижу.

– Тебе показалось, – подхожу ближе и беру его за руку, забываю даже, что мы тут далеко не одни. Мира, похоже, это тоже мало беспокоит.

– Показалось? – смотрит на наши сплетённые руки. – Тогда можно я схожу за мороженым? А ты меня тут подождёшь?

Кажется у меня на лице тут же отразилась вся гамма чувств, которые я испытал – от паники, до злости, потому что Мир как-то грустно улыбнулся и освободил свою руку.

– Не веришь…

– Верю, – пока не передумал, достаю из кармана пару купюр и вкладываю их в прохладные пальцы парня. – Мне обычный пломбир. Я тут подожду.

Смотрит удивлённо, вначале на деньги, потом мне в глаза. Слегка улыбается и, развернувшись, не спеша идёт в сторону небольшого кафе, метрах в ста от нас. А у меня рука дёргается, чтобы схватить его за край кофты и не отпускать. Вовремя душу в себе это желание и сажусь на ближайшую скамейку. Спиной к уходящему Миру. Тревожно, на грани страха. Сердце колотится где-то в горле. Хочется оглянуться, убедиться, что он всё ещё там, а не мчит прочь, перескакивая через низкие бордюры. Но всё же заставляю себя сидеть ровно. Я должен научиться доверять ему. Не запру же я его в четырёх стенах, он не домашнее животное. Он имеет право на нормальную жизнь.