Текст книги "Плацебо (СИ)"

Автор книги: Хастлер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 10 страниц)

Минута. Две. Пять… Мне становится невыносимо жарко, и что-то комом сворачивается в груди. Десять. Пятнадцать… Уже нет смысла оглядываться, он не вернётся…

– Извини. Там очередь была, – садится рядом, почти касаясь коленкой моей ноги, протягивает мне мороженое. – Такое?

Только киваю головой и стараюсь унять дрожь в пальцах, когда беру из его рук стаканчик.

– Знаешь… – прихватывает губами верхушку своего рожка, политого сверху шоколадом, и облизывается. – В следующий раз иди со мной.

– Тебя кто-то обидел? – я уже готов лететь в злополучное кафе.

– Нет. Просто ты правильно делаешь, что не веришь мне… – Отворачивается и смотрит куда-то в сторону. – Я хотел уйти. Очень хотел. Ещё тогда, когда ты только предложил эту дурацкую прогулку.

– Почему тогда ты тут? – внутри образовывается пустота, я чуть не потерял его.

– Не смог… Понимаешь? Я не смог! – вижу, как сверкают его глаза от не пролитых слёз. – Давай уйдём отсюда?

– Конечно, – первым поднимаюсь на ноги. – Домой?

– А можно к тебе в студию?

– Там ремонт… – говорю неуверенно, надеясь, что Эмиль уже отослал туда рабочих, и мне не придётся выдумывать очередную байку.

– Ну и что? Я просто хочу посмотреть, где ты работаешь.

– Ну, тогда поехали, – стараясь придать себе безмятежный вид, облизываю мороженое, которое уже начало подтаивать у меня в руке.

Мир мнётся несколько секунд и выбрасывает своё в мусорное ведро рядом с лавочкой. И тут я действительно понимаю, он согласился на прогулку только с одной целью. Уйти.

– Не вкусное? – стараюсь оправдать его поступок.

– Я не люблю мороженое, – смотрит мне прямо в глаза. – И никогда не любил.

***

Я выдохнул с облегчением, когда за дверью студии нас встретили наполовину окрашенные стены и мешки с цементом и шпаклёвкой.

– Большая, – пройдя по просторной комнате, Мир останавливается у панорамного окна и смотрит вниз на улицу. – Ночью тут наверное красиво, особенно, если внутри выключить свет.

Я вспомнил, как в тот день в темноте разглядывал неоновые вывески, стоя у этого же окна, и думал о том, что меня дома ждёт кот. А всего через каких-то полчаса я нашёл ЕГО.

– Да. Я иногда оставался на ночь тут, если не успевал закончить. Перетаскивал ноут поближе к окну и сидел так почти до утра. Правда уже давно так не делаю.

– Почему? Из-за меня?

– Нет, – искренне улыбаюсь, тут хоть врать не придётся. – С тех пор, как Эмиль притащил мне Сатану, я боюсь, что он мстительно нагадит мне в тапки, если я хоть раз не вернусь домой.

– Я бы на его месте так и поступил, – Мир тоже улыбается и, стянув с пояса тёмно-красную кофту, бросает её на стул в углу. – Можно я попробую? – кивает на фотоаппарат, всё ещё висящий на моей шее.

– Хочешь снять улицу? Тогда лучше открыть окно, а то стёкла пыльные.

– Хочу снять тебя, – смотрит на меня невинным взглядом, а у меня сразу теплеет внизу живота от его слов.

– Пользоваться умеешь? – пытаюсь хоть как-то отвлечься, он же совсем не то имел ввиду, что я себе вообразил.

– Немного.

– Ну, тогда дерзай. Если мне понравится – возьму тебя в партнёры, – протягиваю ему фотоаппарат.

– Так сразу?

– А что мелочиться? Тут одно из двух. Либо у человека есть талант, либо у него его нет. И все эти бредни про курсы и тренинги – полный бред. Нужно смотреть изнутри.

– Не пожалеешь о своём предложении?

– А ты меня удивишь?

– Я постараюсь.

– Ну, тогда я готов, – развожу руки в стороны и наблюдаю, как он слегка прижмуривает глаза. – Где мне встать?

– У окна, – Мир самостоятельно включает фотоаппарат и, обернувшись ко мне, настраивает объектив. – Под самое стекло.

Делает несколько пробных снимков, тут же просматривая их. Видно, что действует на автомате и фотографирует явно не первый раз в жизни. Опять смотрит на меня.

– Рубашку можешь расстегнуть?

Молча начинаю выуживать мелкие пуговицы из петель. Не знаю, что он задумал, но решаю подыграть.

– Распахни немного, – опять смотрит на меня через объектив.

– Так нормально? – стараюсь сохранить серьёзное лицо.

– Сразу видно, что по ту сторону объектива ты никогда не был, – делает несколько шагов ко мне и уверенно поправляет рубашку, именно так, как ему хочется.

– А ты? С какой стороны был ты?

– А если я скажу, что с обеих? Поверишь?

– Поверю.

– Так просто?

– Да. Вот так просто.

– Для своего возраста ты слишком доверчивый.

– Стараюсь видеть в людях только хорошее.

– А что хорошего ты увидел во мне? – закрывается фотоаппаратом и почти без остановки щёлкает. – Почему ты меня подобрал?

– Говоришь так, как будто я… – глотаю последнее слово, боясь его обидеть.

– Как будто ты дворняжку подобрал? – он похоже и не думал обижаться. – А разве не так?

– Нет! – начинаю нервничать. Слишком быстро он превратился из молчаливого мальчика в сгусток опасной энергии. Я прямо кожей чувствую эту опасность.

– Тогда вернёмся к первому вопросу. Почему?

Щёлк. Щёлк. Щёлк. Вспышка слегка слепит глаза, а самое главное, я не могу разглядеть его лица, но интонация его голоса мне не нравится.

– Егор. Ты не ответил, – напоминает почти нагло, а я думаю о том, что в последнее время и сам не знаю, как отвечать на его вопросы.

– Перестань снимать, – выставляю вперёд ладонь, мне просто необходимо увидеть его лицо.

– Я только начал! – возмущается вполне оправдано и увиливает от моих рук, не давая мне дотянуться.

– Мир, да что с тобой?! – резко хватаю его за локоть и дёргаю на себя. – Перестань сейчас же!

Замирает в моих руках, и я наконец-то вижу его глаза и огромные расширившиеся зрачки в них. Блять! Я уже видел у него такие глаза однажды. Не контролируя себя, перевожу взгляд на его руки. Новых следов нет, да и вряд ли он бы успел за те пятнадцать минут. Нужно успокоиться. Он же ничего такого не сделал. Скорей всего, это я по глупости просто накрутил себя.

– Что происходит? – мягко забираю у него камеру и ставлю на пол у наших ног.

– Ты не ответил на мой вопрос, – смотрит мне прямо в душу своими зелёными омутами, и я вижу, как начинают пульсировать его зрачки. – Почему?

– Если я скажу, что увидел в тебе что-то хорошее, даже несмотря на твой вид и запах, ты поверишь?

– Нет… Я правда так противно пах?

– Очень, – пытаюсь улыбнуться, кажется мой ответ всё же приняли.

– Во мне нет хорошего, – как-то затравленно смотрит мне за спину. – Ты меня не знаешь.

Вот что это опять такое? То мы чуть ли не со штанов выпрыгиваем, устраивая тут фотосессию полуголым фотографам, то опять скатываемся до самокопания.

– Объясни мне, что происходит.

– Я хочу.

Неприятный холодок по коже и покалывания на кончиках пальцев. Вот теперь я правильно истолковал его слова и от этого ещё страшнее.

– Тебе кто-то предложил наркотики? Там, в кафе? Твой знакомый? Знакомая?

– Нет, – мотает головой. – Я не знаю, откуда это появилось. Как будто щёлкнуло что-то внутри, и я не могу от этого избавиться. Ты не понимаешь. Это свобода. От всего. Это лучше, чем что-либо…

– Посмотри на меня… Ты сможешь. Ты сильный, – беру его лицо в ладони и в сотый раз жалею, что не остался с ним дома. – Сделай это для меня, – понимаю, что опять давлю на чувство вины, но ничего не могу с собой поделать.

– Помоги мне… – шепчет едва слышно и, моргнув, смахивает набежавшие на глаза слёзы.

А я не придумываю ничего лучше, чем сжать свои ладони немного сильнее и, притянув Мира ближе, накрыть его дрожащие губы своими.

========== За кадром. ==========

Комментарий к За кадром.

Глава небольшая, но думаю не стоит тут добавлять что-то ещё…

Уличный шум проникал в голову только слабым фоном, слух больше улавливал сбитое дыхание. Моё или его – это сейчас было не важно. Потому что Мир не оттолкнул меня, не вырвался, не залепил мне кулаком в лицо. Только всхлипнул как-то обречённо и сам подставился под мои губы.

Такие шершавые на вид, его губы оказались до сумасшествия мягкими и тёплыми. На его языке всё ещё чувствовался едва уловимый вкус шоколада, оставшийся после мороженого, которое безжалостно упокоилось в мусорном ведре. А мои пальцы ощущали мокрые дорожки на его щеках. Мне, кажется, он даже сам не понимал, что плачет. Просто тяжёлые капли сами по себе выползали из-под полупрозрачных век и задержавшись всего на секунду на слипшихся ресницах, ползли вниз, размазываясь под моими ладонями.

Мир дрожал, цеплялся за мои запястья, вжимался в меня, как будто бы можно быть ещё ближе. В какой-то момент начал целовать меня сам, незаметно перехватив инициативу. До одурения шарил у меня во рту своим языком, прикусывал мне губы, тут же зализывал, как бы извиняясь. А я старался ухватиться за последние здравые мысли в своей голове и не разложить его прямо тут, на грязном, пыльном полу. Кажется, ещё сегодня утром, я отгонял от себя мысли даже о поцелуе с ним, а сейчас перед глазами мелькали такие сцены, что становилось нечем дышать и внутри всё дрожало, как у девственника, который впервые почувствовал рядом чужое тело. Я знал, что нужно остановиться, но вымаливал-выпрашивал сам у себя ещё несколько секунд, минут, ещё пару прикосновений, ещё несколько вздохов. Главное, не забыться настолько, чтобы стало всё равно, где мы и кто мы.

Мир же, наоборот, не обременял себя настолько правильными мыслями. Во всю гладил меня под расстёгнутой рубашкой, цеплял короткими ногтями соски, заставляя меня вздрагивать и давиться воздухом. Жался ко мне, обтираясь пахом о ткань моих джинсов, скулил на грани слышимости. Остановить его было нереально, он просто бросался с одной крайности в другую и, скорей всего, даже не понимал, чем это всё может закончиться. Выход у меня был только один – дать ему то, что он так хотел и при этом самому не сойти сума.

Незаметно подталкивая его, я шаг за шагом приближал наши сплетённые тела к покрытому плёнкой дивану. Мир даже не отстранился, когда я уселся и потянул его за собой, сажая себе на колени. Его ноги тут же обхватили мои бёдра, а тонкие пальцы почти до боли сжали мои волосы в кулак. Не сдерживаю стон, когда он начинает машинально елозить по мне, притирается, имитируя толчки во время секса. Мои руки сами находят пуговицу на его шортах, тянут собачку вниз. Пальцы проскальзывают под плотную ткань и я осторожно сжимают возбуждённую плоть. Задыхаемся оба, одновременно. У меня такое чувство, что это не я, а он залез ко мне в штаны. Внизу живота скручивается тугой узел так, что становится больно. Стараюсь не думать о себе, полностью переключаюсь на него. Глажу набухшие венки, размазываю большим пальцев выступившую на головке смазку, начинаю медленно скользить ладонью по всей длине. Уже не скулит – откровенно стонет мне в шею, ни капельки не стесняясь громких звуков. Сам толкается в мой кулак, наплевав на задаваемый мною ритм. Кусает за мочку уха, сильнее вплетает пальцы мне в волосы, а у меня крышу сносит от него такого. Где-то на подкорке сознания мелькает мысль, что это просто истерика, что он справляется с ней именно так, потому что сейчас не может по-другому. Но Мир по-прежнему не даёт мне сосредоточиться, выгрызает из меня все разумные доводы, душит своими стонами слабые всплески разума в моей голове. Такое чувство, что он полноценно трахает меня своим голосом, своими губами на моей коже, своими рваными движениями у меня на коленях. Дикий, не думающий ни о чём, отдающийся чувству без остатка. Настоящий.

– Пожалуйста… – хрипит мне прямо в губы и опять вторгается мне в рот, скользит языком по моим зубам, втягивает в себя воздух одновременно вытягивая из меня последний кислород, заставляет меня глотать свои стоны. Торопится, хнычет, как маленький, когда я замедляю движение своей ладони.

У меня в глазах уже пляшут красные искорки, и не выплеснутое желание обжигает напряжённые мышцы. Тяну его за бёдра ещё выше, по оттопыренной ширинке моих штанов себе на живот. Так немного легче. Не так тесно, не так давит.

Чувствую, как его тело начинает крупно дрожать, слышу, как его вскрики превращаются в хрипы, а потом его дыхание и вовсе замирает. Напряжённый член в моей ладони тут же начинает пульсировать, наливаясь ещё больше, и по пальцам растекается тёплая, вязкая жидкость.

Долгую минуту я просто слушаю его сорванное дыхание и прижимаю влажное тело к своей груди. Стараюсь переключиться, отвлечься, но получается совсем плохо. Он всё ещё на мне, кожа к коже, дыхание в мою шею, тонкие пальцы в моих волосах.

Пытаюсь поймать взбунтовавшиеся мысли, как-то зацепиться за реальность краем сознания. Постепенно получается. Но вместе с реальностью приходит и чувство вины. Возможно, следовало поступить по-другому? Может быть, был другой выход? А что, если он сейчас одумается, придёт в себя, и окажется, что я разрушил всё то, что едва зарождалось между нами.

А Мир как будто бы чувствует моё смятение, словно читает мои мысли. Сам слегка отстраняется, упираясь растопыренными пальцами мне в грудь.

– Ты красивый… – открывает всё ещё мутные глаза и смотрит на меня из-под влажных ресниц. – И если ты сейчас извинишься, я тебя ударю.

Скольжу взглядом по его порозовевшим скулам и покрасневшим, слегка припухшим губам, по растрёпанным волосам и всё ещё подрагивающим пальцам на руках. Хочется сказать, что он тоже безумно красивый, вот такой, расслабленный, ещё не совсем пришедший в себя. Хочется доказывать ему, что он вовсе не такой плохой, как о себе думает, но я молчу. Не хочу нарушать ту тонкую хрупкую нить, которая сейчас протянулась между нами. И да, я хотел извиниться. И спасибо ему, что он остановил меня вовремя. Теперь я понимаю, ему не нужны от меня извинения и жалость, потому что он сам хотел этого не меньше моего. И плевать, что это желание появилось благодаря панике и бессилию перед совсем другим желанием. У меня получилось заменить одну потребность другой.

– Не извинюсь… – мой голос слишком хриплый и незнакомый.

Мир устало улыбается и сползает с моих коленей. Растерянно смотрю, как он поправляет футболку и застёгивает штаны, совсем не обращая внимания на красноречивые пятна спермы на своей одежде. Так же молча, под моим офигевшим взглядом идёт в центр комнаты на подгибающихся ногах и поднимает с пола оставленный там фотоаппарат.

Прикидывает что-то в голове и всё же садится на пол, поджимая под себя ноги по-турецки.

– Не шевелись, – говорит почти спокойно, и только его блестящие зелёные глаза выдают ещё не совсем остывшее возбуждение.

Замираю и, как будто со стороны, слышу щелчки камеры. Объектив прямо на меня. Он меня фотографирует?!

– Что ты делаешь? – мой мозг отказывается понимать происходящее.

– Заслуживаю полноправное партнёрство, – на секунду сверкает довольной улыбкой. – Удивляю тебя…

========== Я вовремя? Или ты уже влип? ==========

Мир в тот вечер уснул рано, ещё не было и десяти. Сам. Без таблетки. А я, наоборот, вертелся в кровати почти до утра и никак не мог выбросить из головы сегодняшние несколько часов в студии. Мучил себя воспоминаниями, воспроизводил в памяти всё до мельчайших подробностей. Дыхание, движения, поцелуи, затуманенные глаза напротив. В который раз поражался, как он ловко и почти моментально перестроился с разморенного оргазмом мальчишки в шутливого и подвижного фотографа? Я даже не побоялся мысленно назвать его этим словом, потому что лично пересмотрел все отснятые кадры, как только Мир лёг спать. Увиденное меня поразило.

Я никогда не думал, что могу быть таким, каким увидел себя на фото. Я даже не мог представить, что он видит меня таким. Глупо, но я не узнавал сам себя. Горящие глаза, растрёпанные волосы, голая грудь, влажная от испарины, зацелованные губы. А ведь я даже не позировал, просто говорил с ним тогда, рассматривал его, хотел до звёздочек в глазах, а он сам сумел поймать нужные моменты.

Мир тогда фотографировал меня довольно долго. Что-то спрашивал, а я отвечал невпопад. Улыбался, а я залипал на его улыбки и ямочки на щеках. Он вёл себя так естественно, что я начал побаиваться, что мне просто всё почудилось. Хотя, стоящий колом член, говорил совсем о другом и жутко отвлекал, не давая сосредоточиться.

И, как только я начинал понемногу успокаиваться, Мир как будто бы специально подходил к самому дивану и, гипнотизируя меня глазами, просовывал свою острую коленку между моих ног. Снимал вблизи, только лицо, сосредоточенно делая вид, что его нога рядом с моим членом нужна ему только для опоры. А у меня было такое чувство, как будто из меня выжимают весь кислород. Раза два я чуть позорно не кончил в штаны от таких издевательств над моим организмом. Не знаю, понимал ли он, как действует на меня, скорей всего, что да – понимал. И тогда напрашивался вопрос, зачем он это делал? Играл? Дразнил? Мстил? Соблазнял? Вариантов было много, но с ответом на этот вопрос я так и не определился. Это было сумасшествие, в которое он с лёгкостью втянул меня.

В какой-то момент я просто не выдержал и, оставив его одного в студии, закрылся в небольшом душе. Мне даже не пришлось напрягаться. Пара-тройка движений, и я уже кусаю губы и, зажмурив до боли глаза, выпускаю из лёгких сжавшийся воздух, оставляя на пластиковой стенке белесые разводы.

И он прекрасно знал, что я там делал, потому что, когда я вышел, то увидел это в его глазах. Но Мир просто смолчал. Не было едких комментариев, не было вообще ничего. Его запал прошёл так же быстро, как и возник. Теперь он выглядел уставшим и сонным. Обычным измотанным подростком. Но было поздно, я уже знал, каким он может быть. Я запомнил каждую секунду. И, именно поэтому, я не мог уснуть.

И только когда в окна заглянули первые лучи, я устало прикрыл глаза и даже сам не понял, как задремал. Проснулся так же неожиданно. Даже сквозь закрытые веки чувствуется, как нещадно слепит полуденное солнце.

Всё ещё не открывая глаз, протягиваю руку на подушку рядом и обнаруживаю пустоту. Первое что накатывает – это страх. В голове уже складывается картинка – вчера вечером я просто бросил ключи на полку в прихожей. Я устал, вымотался, мои нервы были на пределе и я просто забыл спрятать их. Мир тогда первым ушёл на кухню, делая вид, что ничего не произошло, заварил нам чаю, сделал горячие бутерброды. Болтал без умолку обо всём и ни о чём конкретно. Рассказывал про какие-то телепередачи, которые смотрел недавно, а я даже не спросил его, когда это «недавно» было. Только смотрел на него. Хотел его. Я не мог быть таким спокойным, как он. Меня выкручивало, мне хотелось притянуть его за руку, спрятать лицо у него на груди, провести губами по коже на втянутом животе.

Ключи… Если мне повезёт, он вернётся…

– Перестань себя накручивать…

Вздрагиваю от спокойного тихого голоса рядом с собой. Улыбаюсь, не открывая глаз, и облегчённо выдыхаю. Неужели у меня все волнения на лице были написаны?

– Выспался? – на ощупь двигаю рукой и обхватываю его голую, острую коленку.

– Даже слишком, – слышу в голосе смешинки и, ещё не видя его лица, знаю, что он улыбается. – Можно тебя спросить кое-что?

Моргаю, пытаясь привыкнуть к свету.

– Не смотри.

Опять послушно закрываю глаза и даже кладу свою раскрытую ладонь поверх век.

– Мне так будет проще спросить, – начинает оправдываться, а я готов хоть голову под кровать засунуть, если ему так надо. – Почему ты вчера не взял меня?

Улыбка тут же сползает с моего лица, потому что голос, которым он задал этот вопрос, неприятно подрагивает, как будто его обладатель глотает слёзы. Молчу, обдумывая, как по деликатнее объяснить ему, что вчера я думал только о нём и том, чтобы хорошо было ему.

– Я же видел, ты хотел. Так почему нет?

– Мир… Ты когда-нибудь спал с парнями? С мужчинами?

– Нет конечно! – слышу нотки возмущения.

– Это не так просто, как ты думаешь, особенно первый раз. И больно, – пытаюсь закончить на шутливой ноте. – И пыльный диван в заваленной мешками студии – это не лучший вариант.

– Считаешь меня изнеженной девчонкой?

– Нет. Думаю, ты очень нетерпеливый парень, который хочет всё и сразу.

– Разве это плохо?

– Иногда это неразумно.

– Допустим… Но сейчас мы не в студии… – его голос немного дрожит на последнем слове, как будто бы Мир очень волнуется.

– Ты хочешь попробовать ещё раз? – сглатываю образовавшийся в горле ком и крепче сжимаю веки.

– Ты не хочешь?.. Если нет, так и скажи, я пойму.

– Мир… – блять, ну почему с ним иногда так сложно?

– Брезгуешь?

– Что?! – от нелепости его предположения меня аж подкидывает на кровати. – Что за глупости ты говоришь?

– Тогда, в чём проблема?! – повышает голос и тут же сам себя останавливает. – Прости, сам не знаю, что на меня нашло.

– Мир, я вчера тебя чем-то обидел? Только честно? – на ощупь нахожу его ладонь и притягиваю парня к себе на плечо, перепады его настроения мне не нравятся.

– Ты спрятался в душе и решил свою проблему сам.

– Тебя это задело? – вдыхаю запах его волос и чувствую себя Машкой, которая просиживала с Миром часами, похоже её место психолога теперь придётся занять мне.

– Немного. Я решил, что тебе противно.

– Я был похож на человека, которому противно?

– Я не знаю! – вскидывается, но я притягиваю его обратно. – Я же раньше никогда… Ну ты понял…

– Значит, все твои издевательства над моим бедным телом вчера были обычным соблазнением? – хмыкаю, когда он от смущения прячет лицо у меня на шее.

– Что-то вроде…

Вспоминаю его расстроенное лицо, когда я вышел из душа. Я-то решил, что парень просто вымотался, а тут вот в чём проблема.

– Можно я… – тихо шепчет мне где-то за ухом.

– Можно, – соглашаюсь тут же, даже не зная, что он просит.

– Ты только не смотри. Хорошо?

– Не буду. Клянусь! – улыбаюсь в мягкие локоны.

Приподнимается и, судя по шумному дыханию, садится рядом на кровать.

– Надеюсь, ты не думаешь, что у меня никогда в жизни не было секса? – почти невесомо дотрагивается до моей скулы пальцами и ведёт вниз, трогает шею, ключицы.

– Даже в мыслях такого не было, – пытаюсь сдержать улыбку, судя по тому, как он вчера целовал меня и что он вытворял в моих руках, секс у него точно был и не раз.

– Просто мне парни не нравились никогда. Только девочки. – Его пальцы задевают край покрывала и тянут его вниз.

– А сейчас? – замираю в ожидании ответа.

– Сейчас мне нравишься ты… Это странно?

Покрывало сползает по телу всё ниже, заставляя кожу покрываться мурашками.

– Мир, ты спрашиваешь у гея, странно ли симпатизировать парням? – не выдерживаю и улыбаюсь, тут же втягивая воздух, когда его пальцы проходятся по моему животу.

– Ну да… Хотя, ты наверное прав. Просто это как-то странно. – Чувствую его дыхание на своём плече, а потом мимолётный поцелуй в ключицу. – С Эмилем я бы не целовался, например, хотя он тоже красивый… Вчера в парке я даже специально рассматривал парней и… мужчин.

– И? – тёплые губы скользят ниже, там, где в грудную клетку ломится сердце, целуют там.

– Я бы с ними не целовался, – смеётся и вдруг залезает сверху и садится мне на бёдра, хорошо хоть покрывало зависло на том же уровне.

– Не поверишь, но я этому рад. Не хотелось бы, чтобы ты целовался ещё с кем-то.

– Ты издеваешься? – упирается ладонями мне в грудь. – У тебя сейчас такое лицо, как будто бы ты заржать готов.

– Прости.

– Нет-нет. Прощением тут не отделаешься! – наклоняется к моему лицу и водит носом по щеке. – Ты же не против?

– Конечно нет… – а сам пытаюсь вспомнить, есть ли у меня в доме презервативы и тут же сам себя останавливаю. Сумасшедший, если ты его хочешь до чёртиков – это не значит, что пацану хватит смелости довести всё до конца.

Лёгкий смешок мне в шею, и губы Мира прихватывают кожу, втягивают, слегка перекатывают между зубами, ещё не больно, но уже на грани. Как будто бы специально проезжается своим пахом мне вниз по животу и по выпуклости, которая явно чувствуется даже через бельё и покрывало. Целует рядом с соском, цепляет его зубами, и у меня мурашки ползут по телу. Медленно спускается ниже, выцеловывая и покусывая почти каждый сантиметр кожи, а у меня круги перед глазами пляшут, до такой степени хочется подмять его под себя и забрать инициативу в свои руки. На уровне пупка замирает и немного приподнимается.

– Дверь…

– Что? – не понимаю о чём он.

– У тебя звонит телефон и стучат в дверь.

– Какого чёрта? – глаза приходится открыть, чтобы тут же увидеть покрасневшего и засмущавшегося Мира с блестящими глазами и стояком в трусах. Оказывается, не один я тут страдаю.

Глухо слышится вибрация телефона, а в дверь действительно стучат. Слегка приподнявшись, придерживаю за талию парня, всё ещё сидящего на мне, и выуживаю с пола телефон, благо рядом с кроватью валялся. Эмиль?! Неужели у двери тоже он?

– Да?! – рявкаю не совсем довольно, возбуждение и не думает проходить, ещё и пацан уселся прямо на…

– Ты дома?!

– И тебе привет, друг, – смотрю на часы, почти два дня.

– Какого чёрта, Егор? Открывай уже.

– Это срочно? – смотрю на Мира, который пытается прикрыть свой стояк краем покрывала.

– Очень. Откроешь?

– Дай мне минут пять… – уже мысленно настраиваюсь на ледяной душ.

– Ты что там делаешь?

– Господи, ты можешь просто подождать пять минут?! – вжимаюсь лбом в бледную грудь парня, притягивая его ближе.

– Только не говори, что ты там…

Сбрасываю вызов и обхватываю Мира двумя руками, глажу напряжённую спину.

– Прости… – целую его в плечо и, немного отстранив, заглядываю в расстроенные, зелёные глаза.

– Может действительно что-то важное, – передёргивает плечами и пытается улыбнуться. – Иди. Я тогда поваляюсь ещё немного. – И стекая с меня начинает укутываться.

Блять! Если Эмиль пришёл с какой-то чепухой, я ему вломлю по первое число прямо на пороге.

Про душ приходиться забыть, потому что телефон начинает трезвонить опять. Начиная закипать, плетусь в коридор, как был в одних боксерах и, щёлкнув замками, открываю дверь. Кстати, ключи нашлись там же, куда я их вчера положил.

– Время видел? – тут же переступает порог и закрывает за собой дверь. – Что так долго?

– Ну как смог. – Осматриваю его с ног до головы, вроде нормально выглядит, не бледный, не напуганный.

– Упс… – взгляд Эмиля всего на секунду цепляет мой, всё ещё напряжённый пах, и в карих глазах зажигаются искорки. – А я вовремя.

– Скорее, наоборот, – делаю кислое лицо и плетусь на кухню, он топает за мной.

– А вот тут ты ошибаешься, Егор, – и вытаскивает из кармана джинсов сложенный вчетверо лист бумаги. – Это касается твоего найдёныша.

– Что там? – смотрю, как он расправляет листок, а внутри всё холодеет.

– Распечатка. Не поверишь, случайно наткнулся на сайте одном… Вернее не я, а мой программист.

– Случайно? – вспоминаю папку с анализами, которую не хотел брать в руки. Сейчас тоже чувство, только в разы сильнее. – Врёшь?

– Блин… – он досадливо трёт переносицу и открывает форточку. Закуривает. – Ну хорошо. Не случайно. Решил проверить паренька твоего, ты же не телишься.

– Проверил?

– Угу… – нервно стряхивает пепел в пепельницу. – Мир где?

– В комнате. Спит, – и я очень надеюсь, что если он и не спит, то хотя бы не додумается выйти, потому что этот лист на столе явно по его душу.

– Посмотри, – кивает на стол, где на белой бумаге ровными рядами написано несколько строк, а снизу некачественное, но всё же узнаваемое фото.

Подхожу ближе, но в руки лист так и не беру, читаю прямо так. С каждым прочитанным словом понимаю – я слишком глупо позволил себе вообразить, что Мир теперь мой.

========== Олеся. ==========

– Яновский Мирослав Владимирович, 07.03.20** года рождения, – начал читать я, едва шевеля языком. – Сын окружного судьи, Яновского Владимира Олеговича и, известного прокурора города ****, Яновской Ольги Викторовны, пропал прямо из дома в день своего шестнадцатилетия. Родители мальчика заявляют, что никаких конфликтных ситуаций у них в семье не возникало и уверяют, что их сын не мог уйти из дома сам. Хотя, некоторые друзья Мирослава утверждают, что после смерти сестры, тот… – буквы поплыли перед глазами, и я моргнул несколько раз. Читать дальше сил не было. Поднял глаза и посмотрел на хмурого Эмиля. – Это всё?

– Это только часть одной статьи. Я нашёл таких несколько. По сути идентичные, ну разве что мелкие детали отличаются. А ещё есть объявление о розыске и довольно реальное дело о пропаже человека.

– А эта сестра… – сглатываю. – Тут не написано…

– А вот тут, как раз хуже и не придумаешь. – Эмиль тушит окурок в пепельнице и сразу же подкуривает ещё одну. – Мир с сестрой были близнецами, она умерла от рака в феврале, за три недели до того, как он пропал из дома, – у меня дыхание сбивается, а он продолжает не глядя на меня: – И знаешь, что я тебе скажу, если бы сейчас, не дай Бог, что-то случилось с Майей, Ангел бы свихнулся… И это вовсе не потому, что они когда-то спали вместе, просто вот такие вот они – эти близнецы. Возможно, и у Мира так было.

– Скорей всего…

– Кроме статей, которые появились уже после пропажи, есть ещё несколько упоминаний о мальчике. Оказывается, он отличник-медалист, со знанием нескольких языков и двумя победами в областных чемпионатах по плаванию. Правда, последнее резко забросил после того, как его сестре поставили смертельный диагноз…

– Блять! – комкаю в пальцах листок и выбрасываю в мусорное ведро, как будто бы так смогу выбросить и саму правду.

– Как-то ты слишком мягко характеризируешь ситуацию. Я бы сказал, что это полный пиздец, – протягивает мне пачку с сигаретами, и я беру одну. – Егор, ты хоть не трахнул его?

– Нет…

– Уже проще… – выдыхает облегчённо. – Теперь надо подумать, как связаться с его родителями, чтобы…

– Что? Ты о чём? – давлюсь дымом.

– О том, что нужно поставить в известность его семью.

– Нет.

– Что значит, нет? Егор, ты в своём уме?! – орёт на меня громким шёпотом. – Да если его у тебя найдут, эта семейка тебя живьём зароет, хрен выкарабкаешься! И я безмерно счастлив, что ты не успел поваляться с ним в кровати, потому что мне не хотелось бы потерять лучшего друга.

– Нужно с Миром поговорить.

– Ты идиот? Только вякнешь ему, что его раскрыли, и его тут же ветром сдует.

– Возможно, у него есть причина прятаться от родителей? – оглядываюсь на коридор, закрыта ли дверь в спальню.

– Конечно! Пацан наркоман! Какой родитель за такое по головке погладит? Может, поэтому и умотал, что родаки хвост прищемили и запретили хуйнёй маяться. А ты, придурок, если собрался прятать его у себя. Всё равно, рано или поздно его кто-то заметит. – Эмиль нервно поправляет рубашку. – В лучшем случае тебя посадят, в худшем – закопают.

– Мне нужно с ним поговорить.

– Егор, я тебя прошу, подумай хорошо. Не пори горячки.

– Я не могу так с ним поступить!

– С ним? Может, ты с собой так не можешь поступить? Мне почему-то кажется, что ты пацана уже к себе прилепил и оставил, даже у него самого не спросив. Так?

– Не так! – не сдержавшись выкрикиваю. – Блять, не дави ты и так хуёво.

– А дальше ещё хуже будет. Учти. И начни шевелить мозгами, а не тем, что у тебя между ног. Он ребёнок, тебя закроют, на хуй, за совращение и похищение!