Текст книги "Плацебо (СИ)"

Автор книги: Хастлер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 10 страниц)

Рядом со своим двором заскочил в небольшой магазинчик и взял сигарет и кофе – и то и другое обычно уходило у меня очень быстро.

Квартира встретила меня неестественной тишиной. В углу прихожей стояли кроссовки, которые сегодня утром были на Мире, дверь в мою спальню была прикрыта.

Стараясь ступать как можно тише, заглядываю в комнату. На моей кровати, свернувшись комочком, прямо в джинсах и свитере лежит парень. Скорее всего, просто спит. Выдыхаю с облегчением. Слова Эмиля не на шутку меня встревожили и, возвращаясь домой, я готов был увидеть тут что угодно, вплоть до перевёрнутой мебели и выпотрошенных ящиков. Всё оказалось не так страшно, как я себе представлял.

В коридоре путь мне преградил урчащий Сатана, норовящий залезть мордой в пакет. Подхватив его на руки, я шагнул в кухню.

На первый взгляд всё было точно так же, как в тот момент, когда я уходил. Но, только на первый взгляд.

Шкафчик с мусорным ведром был приоткрыт, и из него выглядывал край синего мусорного пакета, а на полу были рассыпаны окурки сигарет, которые я вытряхивал с пепельницы в ведро, и использованные чайные пакетики. Ещё не совсем понимая, кому понадобилось рыться в отходах, я водрузил Сатану на стул и уже собрался за веником и совком, когда моё внимание привлекла брошенная в мойку ложка.

Казалось бы, что может быть странного в обычной ложке, которая лежит в обычной раковине на кухне? Только вот всё было не так, как казалось. Дно этой ложки было обгоревшим и чёрным.

Я ещё не совсем успел сложить в своей голове все варианты, кода сердце вдруг забилось с такой силой, что стало трудно дышать. Блять!

Распахиваю дверцу внизу и, не заботясь о том, что вытащу ещё больше мусора, выдёргиваю на пол синий пакет. Так и есть… Когда я запихивал его в ведро, то плотно завязал, чтобы запах от провонявшей одежды не распространялся по квартире. Теперь он был просто разорван, и мокрые и грязные вещи вываливались из него на пол.

Вот как значит? Отдай мне мои вещи, и я просто уйду. А, оказывается, не в этом дело.

Вскакиваю на ноги и бегу в спальню, ни сколько не заботясь о том, что могу разбудить спящего парня. Почему-то я сейчас уверен, что ему всё равно.

Запрыгиваю на широкую кровать с ногами и переворачиваю скрученное тело на спину. Сука! Ёбаный пиздец! Он даже не потрудился стянуть до конца одноразовую перчатку, которой перевязал руку повыше локтя, она так и зависла на предплечье. Рядом одноразовый шприц, явно из моей аптечки, что стоит прямо тут в спальне на одной из полок шкафа.

Убираю перчатку и шприц на тумбочку и сажусь рядом с ним. В голове гудит, пульс зашкаливает, хочется выть и материться одновременно. Как же так? И почему я не сообразил захватить с собой мусорные пакеты, когда утром выходил из дома? Я же видел, как он нервничал, когда ему не вернули вещи. Как беспокойно сжимал руки в кулаки и покрывался то испариной, то ознобом. А ему вовсе и не вещи были нужны…

Мир зашевелился и приоткрыл глаза с покрасневшими белками. Моргнул неуверенно и попытался сфокусировать на мне взгляд, хотя как ни старался – смотрел немного мимо.

– Что ты вколол? – спрашиваю хрипло, стараясь не сорваться.

– Тоже хочешь? – шепчет протяжно и растягивает лицо в неестественной улыбке.

– А у тебя есть ещё? – заталкивая свою злость подальше, стараюсь говорить спокойно. – Хочу.

– А ты, оказывается, классный мужик. – Мир с трудом поднимается на локти. – Может мне действительно у тебя перекантоваться пару дней? Или ты не предлагал?

– Я буду только рад, – сжимаю в пальцах покрывало, думая о том, как бы не придушить его раньше времени. – Но за свою дружескую услугу я ожидаю хоть маленькой благодарности в ответ. Ты же знаешь о чём я, Мир?

– О чём речь! – парень пытается сесть, и я помогаю ему. – У меня ещё на пару доз хватит, а там придётся на точку валить. Но ты не бойся, там ребята свои все, могут и тебе скидочку сделать.

– Было бы не плохо… – затаив дыхание, наблюдаю за тем, как он пытается что-то вытащить из кармана широких джинсов.

С ужасом смотрю на маленький пакетик с порошком, который появляется в его пальцах.

– Это… – начинаю и замолкаю, потому что в упор не знаю, что это может быть.

– Героин. Чистый почти, – с гордостью сообщает Мир и трясёт пакетиком у меня перед лицом. – Мои пацаны обычно нюхают, но мне один мужик, который этим приторговывает, недавно признался, что в вену кайф круче. И, блять, реально круче! Ты пробовал?

– Н-нет, – запинаюсь и чувствую, как шевелятся волосы на затылке от понимания происходящего.

– Попробуй! – Мир встаёт на колени и чуть не падает, тут же хватается тонкими пальцами мне за плечо. – В несколько раз круче, чем просто вдохнуть или через рот.

– Я тебе верю, – запускаю руку в его мягкие волосы и глажу по голове, как маленького, не его успокаиваю – себя. – Так что, можно мне взять? – тянусь к пакетику.

– Может, я тебе сделаю сам? – Мир наконец-то цепляется взглядом за моё лицо и начинает смотреть более внимательно. – А то ещё передоз схватишь, что я потом твоим любовникам скажу?

– Кому?.. – я ослышался или у него просто бред начался?

– Ну тем ребятам, которые сегодня с утра были, – смотрит на свою руку с закатанным рукавом свитера и начинает его поправлять. – Ты не подумай, я не этот… Не гомофоб. Мне похуй, кто кого ебёт, лишь бы мне мозги не ебали и другие места тоже… – смеётся, показывая рукой куда-то в пространство. – Ты как потрахаться решишь, ты только меня предупреди, чтобы я не высовывался. Или вообще могу свалить, прогуляться.

– Обязательно, – чувствую, как вспотели ладони – до такой степени мне хочется вырвать чёртов порошок из его пальцев.

– Я пацана одного знал, ошивался как-то на нашей улице, так вот он вообще не пидор был, но за дозу жопу иногда подставлял. Временами даже кайф ловил от такого порева. Ну, это он так говорил, а так, фиг его знает… – утыкается взглядом мне в колени. – А тебе как? Нормально? Нравится?

– Нормально… – давлюсь словами, словно комками какой-то гадости. – Так что, дашь попробовать?

– Что? – смотрит непонимающе.

– Вот это, – киваю на его руку, в которой зажат пакетик.

– Точно знаешь, как надо? – говорит слегка обеспокоенно, и я поражаюсь его непонятной заботе.

– Точно, – киваю уверенно.

– У тебя руки чистые, – вдруг выдаёт. – Я видел утром. Нюхаешь?

– Нюхаю, – я решил соглашаться со всем, лишь бы без драки заполучить наркотик в свои руки.

– И зря. В вену круче, – протягивает мне порошок и добавляет: – Говорят, что потом не соскочишь, если колешься, но я думаю, что это всё хуйня. Главное захотеть.

– А ты хочешь? – зажимаю прозрачный целлофан в кулаке до побелевших пальцев.

– Мне пока без надобности, – смотрит куда-то в окно и застывает так, не мигая.

– Мир? – не сильно тормошу его за руку, его стопор выглядит жутко.

– А?! – подрывается, чуть ли не вскакивая на ноги, и я вовремя успеваю схватить его за талию и не дать свалиться с кровати. Тут же успокаивается.

– А колоть давно начал? – всё ещё держу его, чувствуя через мягкую кашемировую ткань нереальную худобу.

– Не. Недели три, а может две… Какое сегодня число?

– Двадцать четвёртое…

– Не, трёх ещё нет. Я у Лёшки на днюхе попробовал, а у него шестого была или восьмого, а может пятого… Да чёрт его знает… – мотает головой и устало прикрывает глаза. – Как там тебя зовут?

– Егор, – отпускаю его, и он тут же падает на спину, раскинувшись по покрывалу.

– Егор, ты тогда иди, делай что надо, а я полежу немного. Хорошо? Только не переборщи, – закрывает глаза и затихает, только дышит сипло. – Меня сейчас чуток отпустит, можем прогуляться пойти, я тебе покажу такое место… – улыбается почти нежно. – Меня туда мама водила…

Что-то ещё шепчет, только я разобрать не могу. И улыбается. А на худых и бледных щеках ямочки.

***

– Сука! – шиплю сквозь зубы, наблюдая, как белый порошок исчезает в сливе раковины, и сам не знаю, кого матерю – его или себя.

Наконец-то достаю веник и совок, аккуратно собираю рассыпавшийся мусор и пакую всё в новый пакет. Немного подумав, беру ещё один пакет, чтобы попрочнее было. Проверив спальню и убедившись, что Мир лежит в той же позе и дышит размеренно, выхожу на лестничную клетку. Спускаюсь по лестнице, стараясь пересчитать в уме ступеньки, но сбиваюсь уже на четвёртой.

На улице опять дождь, как и ожидалось, в принципе. Пока иду к мусорным бакам и обратно, футболка промокает насквозь и начинает липнуть к телу. Странно, я даже холода не чувствую.

В квартире всё ещё тихо, но эта тишина уже не кажется мне такой спокойной. В коридоре опять Сатана, уже не урчит – мяукает. Чёрт, я опять забыл его покормить.

– Прости, – наклонившись, глажу кота по чёрной блестящей шерсти и зову за собой на кухню. – Твой хозяин придурок, редкостный.

– Ма-а-у. – Сатана запрыгивает на стул и смотрит, как я достаю корм со шкафчика, крутится нетерпеливо.

– Надеюсь на твоём языке, это не было какое-то обидное ругательство, – улыбаюсь коту, наблюдая, как он жадно опустошает миску.

Ещё только одиннадцать, а я как будто сутки отработал. Устало прислоняюсь к подоконнику и смотрю на телефон, лежащий на столе. Поначалу, я хотел позвонить Эмилю, он хоть и обругает, не стесняясь в словах, но если нужно, то и совет может дать. Потом понял – мой друг будет первым, кто примчится и вышвырнет Мира из моего дома, в лучшем случае определит его в какую-нибудь клинику, с которой пацанёнок свалит уже на следующий день, в худшем – просто оставит на улице. Потому что Эмиль, в первую очередь, будет думать обо мне. Он такой, всегда ставит интересы близких выше всего остального.

Возвращаюсь в прихожую и достаю запасные ключи от квартиры, бросаю их в рюкзак, с которым обычно выхожу из дома. Немного подумав, убираю всю обувь в кладовую под замок, оставив только свои кроссы. В пальцах неприятно покалывает, наверное, от нервов.

На кухне всё же решаю воспользоваться телефоном, чтобы позвонить и перенести фотосессию, назначенную на эту неделю.

Ещё нужно выдумать причину, по которой я не смогу встретиться с Эмилем в субботу, если он вдруг решит заехать в гости, но над этой проблемой я наверное подумаю потом. У них с Маем какой-то крупный контракт наклёвывается, думаю, мой друг в ближайшее время будет ограничиваться простыми звонками.

Мир сказал три недели… Если не обманул. Три – это не так уж много, хотя я не знаю сколько он нюхал или ещё что там делал, пока не начал колоться, но думаю шанс всё же есть. Неплохо было бы посоветоваться с врачом, а ещё лучше поместить мальчика в больницу, но тут возникает проблема. Он мне никто, документов при нём никаких нет (я всё же перетряхнул его одежду, жаль, что раньше не сообразил). А ещё, может оказаться, что паренёк совершеннолетний, с чем чёрт не шутит, все растут по-разному. Вот тогда его в больнице и десяти минут не продержат без его согласия.

Обдумав все возможные варианты, я остановился на одном единственном. Не представляю, конечно, что меня ждёт и что я буду делать, но всё же надеюсь, что когда меня прижмёт по полной и я перестану контролировать ситуацию, то Эмиль мне поможет.

========== День первый. ==========

Мир появился на кухне минут через сорок. Всё ещё с красноватыми глазами, но довольно бодрый и с улыбкой на лице.

Я хмыкнул про себя, заметив, что на нём моя футболка, которая здорово висит на худых плечах и совсем не прикрывает исколотые руки. Похоже мальчик уже освоился и не чувствовал никакого стеснения, так же, как не боялся выставлять передо мной следы от уколов.

– Я взял. Ничего? – останавливается на пороге кухни и смотрит прямо на меня.

– Ничего, – опускаю взгляд на разделочную доску, где как раз нарезаю мясо.

– Что будем готовить? – присаживается на стул с другой стороны стола и подпирает подбородок ладонями.

– Хочешь помочь? – стараюсь говорить спокойно, как будто ничего не произошло.

– Ага. А можно? – тянет худые пальцы и, выхватив маленький кусочек мяса, закидывает его себе в рот.

– Сырое же? – с укором смотрю в его улыбающиеся глаза.

– И что? Вкусно же, ещё бы присолить. – вертит головой, видимо высматривая где у меня соль.

– Так сильно хочешь кушать? – продолжаю своё занятие.

– Ну так… Просто я люблю сырое мясо. И рыбу сырую тоже. С детства.

Хочется спросить, что по этому поводу думала его мама, но что-то не даёт мне задать такой вопрос. Не зря же мальчик в таком возрасте употребляет наркотики и валяется, в буквальном смысле, под заборами.

– Если ты не слишком голоден, давай всё же подождёшь, пока я приготовлю? Там, в холодильнике, есть сладкий творог, можешь пока перекусить.

– С изюмом? – наклоняет голову и заглядывает мне в лицо.

– С изюмом, – не могу не улыбнуться.

– Люблю изюм.

Вытаскивает упаковку с творогом, а я подаю ему ложку и тарелку. Некоторое время наблюдаю, как он с аппетитом ест, облизывая ложку, как ребёнок.

– У меня лицо запачканное? – останавливает свой процесс и вопросительно смотрит на меня.

– Нет, – отворачиваюсь и решаю переключиться на готовку, чтобы не смущать его и не тревожить себя.

Мальчик довольно симпатичный, даже со своей нездоровой худобой, и будь он постарше, и встреться мы при других обстоятельствах, я бы точно его заметил. Только вот в моём доме он совсем по другой причине. Мне хочется ему помочь, даже если он сам об этом не попросит.

Смотрю на раковину, куда совсем недавно в ярости смывал наркотик и надеюсь отсрочить тот момент, когда Мир вспомнит, что ему «Нужно».

– Любишь готовить? – парень аккуратно заворачивает упаковку с остатками творога и прячет обратно в холодильник, под моим удивлённым взглядом моет тарелку и ложку, ставит всё на место.

– Люблю, – не комментирую его хозяйственность, только незаметно приглядываюсь.

– А я думал, такие как ты только на пицце и пельменях живут. – Мостится обратно на стул в ту же позу, ладони под подбородком.

– Бывает и пицца с пельменями, если времени на готовку нет. – Перекладываю мясо в миску и лезу в шкафчик за приправами.

– Где работаешь? – кажется ему действительно интересно.

– У меня своя фотостудия. Небольшая правда, но не всё сразу.

– Так ты фотограф?

– Ага.

– Не похож.

– Почему это не похож? – вскидываю брови. – А какой должен быть фотограф?

– Ну, не знаю. Но ты не похож, точно. – улыбается, а я опять любуюсь его ямочками на щеках. – Давай помогу? – кивает на овощи лежащие на столе.

– Ну давай. – Достаю ещё один нож и подаю ему. – Почистить и порезать кубиками, справишься?

– Легко!

***

Мясо с овощами получилось очень вкусным, и это была наша общая заслуга. Мир не только помог с нарезкой, а вник в процесс полностью. Сам попросился к плите, уверив меня, что он умеет поджаривать мясо, сам нарезал салат, причём делал это намного лучше, чем Эмиль недавно. Без моей помощи накрыл на стол, без проблем найдя тарелки и приборы. Даже сообразил соус к мясу, слегка островатый и вкусно пахнущий травами.

А я всё никак не мог понять, как он мог быть таким – вполне нормальным, весёлым, разбирающимся в готовке, и одновременно таким, каким я нашёл его вчера: грязным, воняющим и безразличным ко всему вокруг.

Из головы всё никак не выходило сегодняшнее утро. Я боялся того, что ещё немного и вся его беззаботность уйдёт, и мне придётся столкнуться с тем, о чём я понятия не имею.

– А ты действительно гей? – Мир ставит передо мной чашку с кофе, а сам садится напротив с ароматным чаем.

– Да. – Делаю глоток и немного обжигаю язык.

– А те двое, которые ночевали тут?

– Они скорее бисексуалы. Прежде чем встретить друг друга, очень даже неплохо обходились девочками, – улыбаюсь, вспоминая через какие проблемы пришлось пройти Эмилю и его блондину. – Они вместе уже не один год, Эмиль тогда ещё школьником был.

– Ничего себе, – слегка приоткрывает рот в удивлении. – Во дают! И что, всем довольны?

– Ну не без ссор конечно, у всех бывает. Но они счастливы.

– Жесть. – Мир на несколько секунд отворачивается к окну, а потом переводит взгляд на меня. – А как же ты?

– А что я?

– Ты не с ними?

– Нет конечно, – отвожу взгляд. – Мы с Эмилем просто друзья, тоже кстати ещё со школы.

– Странно… Мне показалось, что он тебе нравится. Не как друг, – слегка смущается сказанного.

– Тебе просто показалось. – Хочется курить, но держусь уже полдня, боясь хоть малейшим намёком навести его на мысль о наркотиках.

– Тогда у тебя должен быть парень, – выдаёт с какой-то детской непосредственностью.

– Почему это «должен»?

– Ну… Тебе же девочки не нравятся?

– Нет.

– Ну тогда…

– У меня на данный момент нет парня.

Мир опять краснеет, ещё больше прежнего и ёрзает на стуле. И мне почему-то кажется, что он воспринимает мой ответ не так, как мне бы хотелось.

– Мир? – ловлю его бегающий взгляд. – Ты что себе там напридумывал?

– Я просто решил… Раз ты позволил мне немного пожить у тебя, то… – недоговаривает, склоняет голову над чашкой.

– Послушай и запомни, – делаю максимально серьёзное лицо. – Ты можешь жить у меня, сколько понадобится и ты ничем мне не будешь обязан мне.

Он удивлённо смотрит на меня, а я бы и сам так на себя посмотрел. Когда это я успел решить, что парень может остаться у меня бессрочно? Или эта мысль только пришла мне в голову и тут же вылилась в слова?

– Спасибо. – Заправляет волосы за ухо и смотрит на меня с такой преданностью, что мне тут же становится стыдно за то, каким испытаниям я собираюсь его подвергнуть. Но я почему-то уверен, что поступаю правильно.

– Да не за что пока. – Допиваю кофе и отодвигаю чашку в сторону. – Раз теперь нам придётся жить вместе, может немного расскажешь о себе?

– Например? – тут же напрягается.

– Ну не знаю… Например, откуда ты? Сколько тебе лет? Да вообще, что угодно. Обещаю не лезть с ненужными вопросами.

– Да ты не мужик – мечта, – тут же успокаивается и улыбается. – В дом пустил, вопросов лишних не задаёшь. Был бы ты девушкой, я бы с тобой замутил. – уже открыто смеётся.

– Тогда я был бы девушкой, которая намного старше тебя. Не вышло бы замутить, – поддаюсь его хорошему настроению.

– Ты в каком веке живёшь, Егор? Сейчас этим никого не удивишь. – Делает большой глоток чая и облизывает губы кончиком языка, а я заставляю себя отвернуться.

– Может, я старомоден?

– Ну да. Старомодный гей! – прикрывает рот ладонью и театрально прокашливается. – А вопросы можешь задавать. Я же не обязан буду отвечать, если не захочу?

– Не обязан.

– И всё-таки жаль, что ты не девушка, – делает расстроенное лицо, артист ещё тот. – Я родился в этом городе, потом, когда мне было десять, нам пришлось переехать, – тут же начинает свой рассказ. – Не буду говорить почему, это не важно в общем-то. А вернулся я сюда три месяца назад. Даже нашёл знакомых по детству ребят, правда общение дальше одной встречи не пошло. Люди меняются, другие интересы, другие друзья.

– Сам вернулся? – осторожно спрашиваю.

– Сам. – Крутит в руках полупустую чашку. – Ты не думай, я уже взрослый, мне сопровождение не нужно.

– Насколько взрослый?

– Восемнадцать было несколько месяцев назад, – говорит настолько уверенно, что я не сомневаюсь в его словах. – Решил перебраться в город, где прошло моё детство.

Значит мои догадки были верны, запереть его в клинике – не вариант. Уйдёт по собственному… Хотя сегодня он уже не выглядит таким несчастным, по-детски беззащитным, как вчера, но восемнадцать я бы всё равно ему не дал.

– И как тебе город через столько лет? – наблюдаю, как на его лице проходит тень недовольства.

– Тут почти всё изменилось. Я даже улицу свою не сразу узнал. Мало того, что понастроили, так ещё и название сменили.

Название улицы не спрашиваю, подозреваю, что не скажет.

– Что же ты делал, когда приехал?

– Да так… Вначале поступить думал, да баллов не хватило, совсем немного. Хату снял. С пацаном одним познакомился, классный чувак, что хочешь из-под земли достанет.

«И почему мне кажется, что именно этот пацан подбил Мира «попробовать»? Или он баловался наркотиками ещё до приезда сюда? Может быть это и была причина, по которой парень уехал от семьи. И вообще, есть ли у него ещё семья?»

Все эти вопросы водоворотом крутятся в голове, но спросить я не решаюсь. Не знаю, чего боюсь, но чувствую, что Мир закроется сразу же, как только я начну лезть ему в душу.

– На кого поступать хотел? – спрашиваю нейтральное.

– Только не смейся, – делает грозное лицо.

– Обещаю, что не буду, – а у самого, губы уже дёргаются в улыбке.

– В медицинский. Педиатрия.

– Ух ты… – я и не думаю смеяться, я крайне удивлён.

– У меня даже практика есть кое-какая. Сестра младшая болеет… болела часто, – тускнеет тут же на глазах, и я понимаю, что не зря было сказано это «болела».

А ещё вспоминаю аккуратные следы уколов на его руках. Мне приходилось встречать в своей жизни наркоманов и я знаю, как обычно выглядят руки людей, которые колятся.

– Ну, не всё потеряно. Может на следующий год поступишь, – стараюсь подбодрить.

– Может… – говорит как-то неуверенно и замолкает.

Несколько минут наблюдаю за ним, смотрящим в окно, и уже знаю, что больше он не скажет ничего. Потому что тогда придётся рассказать, как он оказался в клумбе, вместо того, чтобы быть в снятой квартире. Как вышло так, что он превратился в грязного и бездомного подростка, хотя мне хватило и пары часов, чтобы понять, что парень рос в нормальной семье?

– Слушай, – решаю его отвлечь от неприятных мыслей. – Может, фильм какой-нибудь посмотрим?

– А тебе работать не нужно?

– Нет, – вру, потому что тут же вспоминаю про флешку с фотографиями, которая до сих пор лежит в боковом кармане моего рюкзака.

– Ну, тогда я только за.

***

Мы смотрим сразу два фильма подряд, удобно устроившись на диване. Комедию – с которой смеёмся. И ужастик – с которого смеёмся до слёз, потому что Мир прирождённый комментатор.

Когда по окончании второго фильма на экране пошли титры, я перевожу взгляд на Мира и тут же подмечаю, что его настроение изменилось. Он больше не улыбается. Обнял руками колени, и отчётливо видны мурашки на коже, хотя в комнате довольно тепло.

– Замёрз? – говорю обеспокоенно. – Может тебе ещё чаю сделать?

– Сделай, – отвечает как-то напряжённо и прячет глаза.

Ухожу на кухню, напоследок заметив, что он полез выбирать новый фильм.

Курю в открытое окно, пока греется чайник и всё время смотрю на дверь, как будто боюсь, что меня застукают за чем-то преступным. Кормлю путающегося в ногах Сатану.

На часах почти пять, и я начинаю мысленно отсчитывать время от его последнего укола. Сколько он продержится, прежде чем попросит у меня вернуть ему порошок? И что я буду ему говорить?

Кнопка на чайнике выключается, а я вздрагиваю, задумавшись. Наливаю чай в самую большую кружку (кстати, это любимая чашка Эмиля), возвращаюсь в комнату.

Мир всё там же на диване, только уже не лежит раскинувшись как раньше, а как-то виновато тулится в углу.

– Что смотрим?

– Может быть что-нибудь из МАРВЕЛ? – говорит негромко, и я понимаю, что фильм он не выбрал.

– Паука? Или…

– Давай Паука, – перебивает и тут же как бы извиняется. – Я давно его смотрел.

– Я тоже давно. С удовольствием гляну ещё раз. – Осторожно передаю ему чашку в руки и сам ищу нужный фильм.

Фильм не заходит ни мне, ни ему. Я понимаю это где-то на середине просмотра. Он больше не улыбается на смешных моментах, не вставляет свои «пять копеек», в сценах с нелепыми ситуациями кажется даже в сам сюжет не вникает. А я, в свою очередь, чувствую его напряжение и не могу расслабиться.

Ближе к концу, когда всё зло на экране почти победили, и не за горами благодарности и аплодисменты, Мир не выдерживает.

– Егор… Мне нужно… – оборачивается ко мне и смотрит прямо в глаза, а я замечаю, что у него расширенны зрачки.

Не говорит, что именно ему нужно, знает, что я и так пойму.

– У меня ничего нет, – стараюсь спокойно выговорить каждое слово.

– Как? – тут же подрывается и встаёт на колени, придвигаясь ко мне ближе. – Ты что, всё… Сам? Один?!

– Нет, – перегибаюсь через него и убираю с подлокотника чашку, не спеша кладу её на столик рядом.

– Что, нет?! – срывается на повышенные тона.

– Я не использовал твой… порошок. Я его выбросил.

– Ты сейчас пошутил? – нервно улыбается и опускает взгляд на мои руки, потом опять резко переводит его мне на лицо. – Ты не шутишь, да? Ты серьёзно? – отползает обратно в угол. – И ты никогда не пробовал, правда?

– Никогда.

– Ты… – замолкает и бледнеет, видимо начав понимать весь ужас ситуации. – Зачем?

Молчу. Сказать ему правду не поворачивается язык. Это как объявить человеку, что следующие несколько дней он проведёт в аду. И я надеюсь, что это будут действительно несколько дней, а не недель.

– Мне нужно уйти, – вдруг оживляется весь и соскакивает с дивана.

Смотрю, как он исчезает за дверью и жду. Одиночество моё недолгое, возвращается буквально через минуту.

– Где ключи? – смотрит зло, того весёлого мальчика, который помогал мне на кухне и угорал с актёров в фильме, уже нет.

– Ты не уйдёшь, – ставлю его перед фактом, радуясь тому, что запрятал рюкзак с ключами в своей спальне под кроватью.

– Ты охуел?! Не имеешь права! – начинает орать, всё ещё стоя в дверях. – Ты мне никто!

– Хочешь кому-то пожаловаться?! – тоже начинаю кричать, но не со злости, скорее от натянутых нервов.

– Хочу!

– И кому же? Могу телефон дать, позвонишь, – замираю, в надежде на то, что он не воспользуется моим предложением.

Психует и вылетает из комнаты. Слышу, как на кухне чиркает зажигалка, скорей всего нашёл мои сигареты, которые я оставил на подоконнике. Значит звонить ему некуда и некому…

Через несколько минут в комнату вальяжно входит Сатана, с наглой мордой запрыгивает на диван и сворачивается в клубок рядом со мной. Мира всё ещё нет.

Плетусь на кухню, в надежде, что всё не так критично, (пока что) и парень не наделает глупостей.

Мир сидит на полу под окном лицом в колени, а в пальцах тлеет наполовину докуренная сигарета. Судя по окуркам в пепельнице, не первая.

– Давай спокойно поговорим, – сажусь на стул рядом с ним.

– Свали, – бормочет негромко.

– Не могу. Мне некуда.

– Тогда я свалю. Только ключи отдай, – поднимает голову и смотрит на меня с надеждой, а у меня переворачивается всё внутри.

– И тебе некуда.

– Тебе какое дело?! – уже громче. – Я сам себе хозяин!

Замечаю выступившую на его лбу испарину и подрагивающие руки.

– Смотрю, нахозяйничался уже. По-взрослому.

– Не тебе меня учить, как жить!

– Ну, судя по всему, больше некому, – вздыхаю. – Давай спокойно…

– Да иди ты на хуй со своим спокойствием! – поднимается на ноги и роняет окурок прямо на пол. – Я всё равно уйду!

Не отвечаю, а он, уже почти выскочив в коридор, вдруг возвращается.

– Егор, – голос его изменился до неузнаваемости, теперь он почти что умоляющий. – Пожалуйста… Мне очень надо. Ты не понимаешь…

– Нет, – это одно слово стоило мне тысячи нервных клеток.

– Ну, хочешь я для тебя что-то сделаю… – тянет почти нежно и немного неуверенно.

– Например?

– Ну… У меня деньги есть. Припрятанные. Честно! Ты не смотри, что я такой… Я не всегда, как вчера… Просто так вышло…

– Нет.

– А может… – запинается и трёт слезящиеся глаза. – Тебе же нравятся мальчики?

– Себя хочешь предложить? – вот теперь и я начинаю злиться, как ему такое только в голову пришло.

– Я… – шмыгает носом, и я вижу, что его опять знобит. – Нет… – выдыхает едва слышно и вдруг падает передо мной на колени. – Не заставляй меня, Егор! Пожалуйста!

– Я и не собирался, – отталкиваю его руки. – Я просто хочу помочь.

– Помочь?! – звереет моментально, размазывая по лицу слёзы. – Ты мне очень поможешь, если выпустишь на хрен из этой квартиры!

– А ты поможешь нам обоим, если успокоишься, – подбираю с пола окурок и бросаю его в пепельницу. – Мир, я не выпущу тебя отсюда.

Втягивает в себя воздух со свистом и начинает смеяться, неестественно и надорвано.

– Ты думаешь, что мне хуже делаешь?! Ты ошибаешься! – поднимает лицо и яростно смотрит на меня. – Я всё равно уйду! – хватается за край стола и неуверенно встаёт на ноги. – Тоже нашёлся мне праведник голубых кровей.

Придерживаясь за стену, всё же уходит. Иду следом и наблюдаю, как он мостится всё в тот же угол на диване, даже не зацепив кота, и сворачивается там в клубочек.

***

Ближе к десяти вечера Мира начало потряхивать, а ещё стали слезиться глаза, и он очень часто чихал, как будто бы у него была аллергия. Я достал с полки пачку салфеток и поставил рядом с ним. Он промолчал, но салфетки взял.

К полуночи я понял, что пачкой не обойтись, потому что из носа у него текло, как при самой лютой простуде.

Выйти из квартиры я не мог, мало ли пацану взбредёт в голову спуститься из окна. Конечно второй этаж – не первый, но кто его знает, что у него в голове.

В конечном итоге, я просто вытащил из шкафа свою старую хлопковую футболку и стал вытирать ему лицо, присев у дивана. Сам Мир уже не обращал внимания на такие мелочи, как слёзы и сопли.

========== День второй. ==========

Слышишь, дружище, не волнуйся.

Если вдруг пропаду безвести, допустим.

Вы лучше не ищите, да и хуй с ним.

По тихой грусти прихватило и никак не отпустит.

А так хотелось разложить себя по нотам.

Но разложился на жиры, белки и углеводы.

Трясиной притоптан, либо где-то в притоне.

А ты не скорби, братик, ты лучше притопни.

Ведь я лежу такой прекрасный до жути.

Единственное жаль, не доберусь до сути.

На остальное будет все равно по сути.

Так что похер, танцуйте!

Откажет мелкая моторика.

За ней откажет апарат речи.

Кардиограмма – нить тоненькая.

Пусть этот ворон клюет мою печень.

Освежевав меня за гаражом филигранно.

Карма не оставит от меня ни грамма.

А у подьезда бабки скажут – сатанист.

И так ему и надо, так ему и надо…

Ведь я лежу такой прекрасный до жути.

Единственное жаль, не доберусь до сути.

На остальное будет все равно по сути.

Так что похер, танцуйте!

(ATL)

***

Я закрыл глаза всего на минуту, но когда разлепил веки, Мира на диване уже не было. Вскакиваю на ноги, тут же чуть не падая обратно, оказывается я так и уснул сидя рядом с диваном, и ноги затекли до немоты. Блять! Всё же уснул! Упираюсь руками в подлокотник и поднимаюсь на ноги во второй раз, уже не так резко.

Первым делом включаю свет и, проморгавшись с непривычки, осматриваю комнату. Всё как и прежде, не считая того, что отсутствует самая основная деталь – сам парень. Может на кухне или в ванной?

По очереди проверяю свою спальню, ванную и даже туалет. В последнюю очередь захожу на кухню. Холодно. На полу разбитая пепельница и рассыпавшиеся окурки. Окно распахнуто настежь, и белая занавеска плавно двигается от потока холодного воздуха.

Сердце ёкает в груди и, кажется, что останавливается совсем. По спине противный холодок и нечеловеческая тяжесть в ногах и руках. Боясь вдохнуть, подхожу к окну и, свесившись через подоконник, выглядываю за оконную раму. Темно. Пахнет дождём.