Текст книги "Плацебо (СИ)"

Автор книги: Хастлер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 10 страниц)

– Вот кто бы говорил, – смотрю, как он возмущённо сжимает губы. – Самому много было, когда так же совращался?

– Немного, – видимо решает не обижаться. – Даже поменьше, чем твоему. Но у меня ситуация была другая. Мы сами между собой всё разрулили.

– Май разрулил. Ты просто согласился с его решением.

– Да, пусть Май. Спасибо ему большое, у него мозгов на это хватило. А я его любил просто, мне тогда этого хватало. Да и сейчас хватает вполне. А у тебя, что?

– Ничего, пока.

– Вот именно. Ни-че-го! Ты даже не знаешь, как пацан к тебе относится, ты не знаешь его истории и кто там прав и виноват, да ты сам его… – Эмиль замолкает на полуслове и вглядывается мне в лицо. – Ты сдурел, что ли?! Только не говори мне… Ты, блять, что, влюбился?! Совсем с мозгами не дружишь? Ты кроме его имени нихера о нём не знаешь! Какого, Егор?

– Ревнуешь? – вырывается само собой и я об этом тут же жалею.

– Придурок! Ты для меня так же дорог, как Ангел! Хоть и люблю я вас по-разному. Я за тебя бошку любому оторву! Только на кой-чёрт ты сам, намеренно свою голову сунешь в такое дерьмо?

– Я же его не похищал, он просто тут живёт. Так и скажем.

– Да, все прямо разбежались тебя слушать и тебе верить. У каждого своя правда, Егор. Ты вот парню урезал доступ к наркоте, а он возьмёт и решит, что от родителей легче свинтить, чем от тебя, и вякнет, что ты его похитил. Жертвой себя выставит перед папиком, чтобы самому пизды не получить! – Эмиль отворачивается к окну и уже тише выдыхает: – Думаешь тебе спасибо кто-то скажет?

– Я скажу.

Замираю, так и смотря на спину Эмиля. Вот идиоты, на хрена орали, как потерпевшие, знали же, что не одни.

– Что ты сказать можешь? – Эмиль оборачивается, как ни в чём не бывало, и смотрит мне за спину. – Подозреваю, у тебя даже паспорта нет, сказатель, блять. Папуля за шкирку возьмёт, и будешь говорить только то, что ему нужно.

– Не буду. – Чувствую, как тёплые ладони обвивают меня за талию и вижу, как расширяются в удивлении глаза Эмиля. – Я вообще к нему не поеду. Я с Егором останусь.

Дергаюсь, чтобы обернуться, но меня не пускают, сжимают руки сильнее.

– И что, будешь до восемнадцати сидеть в четырёх стенах? Ты же умник, с медальками и мозгами, должен понимать, что тебя ищут и шанс попасть, кому надо на глаза, есть всегда.

– Внешность изменю…

– Вот ты дурак… Да вы оба дураки! Внешность он изменит… – Эмиль открывает холодильник и, достав оттуда бутылку с остатками виски, делает глоток прямо из горлышка. – Давай вываливай всё как есть, а мы подумаем, что можно сделать. Только лапши не вешай опять.

– Я не врал!

– Не ты ли, родной, ляпнул, что тебе восемнадцать уже?!

– Один раз… – прячет лицо у меня между лопатками, своим дыханием сквозь ткань разгоняя мурашки под кожей.

– Вы точно не переспали? – Эмиль смотрит только на Мира.

– Нет, – хрипит тот и утыкается мне в спину ещё сильнее.

– Успокойся, – шиплю на Эмиля и, обхватив рукой тело позади себя, всё же вытягиваю парня вперёд. – Мир, думаю действительно будет проще, если ты всё расскажешь.

– Ему? – бурчит и прячет глаза.

– Ну, с ним у нас больше возможностей расхлебать это всё без критических последствий. Я понимаю, Эмиль тебе не очень нравится…

– С какого это, я ему не нравлюсь?! – тут же вопит Эмиль. – Как задницу ему мыть безсознательному, так нормально, а тут не нравлюсь вдруг!

– Тебя никто не просил! – Мир тоже начинает орать, и у меня челюсть чуть ли не на пол падает. – На хрен ты вообще про меня искал что-то?! Заняться нечем в своей конторе?! Пошёл бы, дал своему блондину и успокоился!

– А ты, смотрю, знаешь, как надо успокаиваться? То-то липнешь к Егору. Успокаиваешься так?! Только, если у него мозги в башке есть хоть немного, он тебя на хуй пошлёт, причём не на свой!

– Я не липну! – Мир впивается пальцами в край стола и наклоняется вперёд. – И он не твоя собственность. Нечего ему указывать!

– Егор, да что за нахрен?! Закрой своему выёбышу рот, он и так наворотил дел, а сейчас ещё дотявкается.

– Сам закрой! – рвётся вперёд Мир, и я придерживаю его за плечи.

– А ну, тихо! Оба заткнулись и сели! Одурели, что ли?! – силой усаживаю Мира, надавив ему на плечи, и с укором смотрю на севшего самостоятельно Эмиля. – А ты-то куда завёлся? Будь умнее.

– Ему это не грозит, – бормочет Мир.

– Я ему сейчас пизды дам, если ты не можешь, – заключает Эмиль, но голос уже более спокойный, да и взгляд потеплел.

– Своему белобрысому давать будешь, хотя у тебя и органа такого нет. Разве только через…

– Мир!!! – это уже я не выдерживаю.

Впервые вижу, чтобы пацанёнок был в таком бешенстве, не считая дня, когда его крутило в ломке. А Эмиль, тот вообще, как с катушек скатился, уже и не помню, когда его последний раз так трухало от злости.

– Да что с вами такое?! – перетаскиваю ещё один стул поближе к Миру и сажусь чуть сзади, приобнимая за плечи.

– Он первый. – Мир откидывается на меня и ехидным взглядом смотрит на Эмиля.

– Слышь, ты! Я…

– Эмиль, пожалуйста, – приходится упрашивать, а то мы так до ночи тут не разберёмся.

– Ладно. Ладно, – хмурится и отводит глаза от мальчишки в моих руках. – Притворюсь, что его тут нет.

– А может сделаешь так, чтобы тебя тут не было?

Вот не пойму, что вселилось в этого паренька, полчаса назад чуть ли не мурчал у меня на плече.

– Мир… – начинаю опять объяснять, как маленькому. – Ты же взрослый парень. Сам понимаешь, без его помощи никак. Я обычный фотограф, я не смогу тебя защитить без связей, а у Эмиля они есть.

– Я больше не буду, – выдавливает и кривит губы, вот сейчас он точно похож на школьника. Подумав пару секунд, всё же добавляет: – Только пусть он не командует.

Уже вижу, как Эмиль открывает рот, чтобы отгавкнуться, но успеваю припечатать его взглядом, и тот затыкается, так и не успев выдавить из себя ни звука. Устроили мне тут детский сад!

– Так что, расскажешь? – шепчу Миру в висок и вижу, как его кожа покрывается мурашками, Эмиль тоже это видит и только показательно закатывает глаза.

Мир бросает ещё один недовольный взгляд в сторону моего друга и поудобнее устраивается у меня на плече…

***

Почти с рождения мы были переброшены на руки няньке, потому что мама не могла бросить работу на такое долгое время. Да и дети для неё были не такими уж желанными, скорей всего наследников требовал отец. На тот момент нашей матери было уже за тридцать, а отцу недавно стукнуло тридцать шесть. Родителей дома мы видели не так часто, но особо не жаловались. Когда с малого привыкаешь, что мама и папа – это те дядя и тётя, которые утром говорят «Привет», а перед сном «Спокойной ночи», и, по большему счёту, в жизни твоей не присутствуют, считаешь, что именно так и нужно. Помню, как впервые, лет в пять, (на чьём-то дне рождения) я увидел, как папа моего знакомого играет с ним в машинки и дурачится, изображая из себя лошадь. Тогда я подумал, что у него, взрослого человека, не всё в порядке с головой.

Наша няня была довольно пожилой женщиной, поэтому шумные игры, да и вообще, игры не сильно приветствовала. Любимым её занятием было чтение книг. Ещё не пойдя в школу, мы с сестрой уже умели читать и писать, знали почти все сказки, могли наизусть рассказать пару десятков довольно взрослых стихотворений и даже пытались петь. Конечно, всё с той же подачи нашей няни. У нас не было шумной дружной компании, как у любого другого ребёнка, мы не возились в песочнице, не били коленки на великах, не играли в войнушки. У нас были только мы сами. Я у Олеси. Олеся у меня. Ну, и престарелая женщина, которую мы попросту звали бабушкой.

Пойдя в школу, мы поняли, что такое дружба. Вот только дружбу эту мы наблюдали со стороны. Нас по-прежнему было двое. Олеся и я.

Помню, первый друг у меня появился в четвёртом классе, и то совершенно случайно. Парнишка просто защитил меня от более старших ребят, а я, ошалев от такого бескорыстного поступка, готов был душу ему отдать. В тот день мы впервые поссорились с Олесей. Наверное, это было и к лучшему, потому что назло мне сестра начала общаться с девочками из класса. В итоге, через пару месяцев мы обзавелись настоящими друзьями, с которыми можно было поиграть, пошуметь, поделиться тайнами и просто общаться. Примерно в то же время наша нянька-бабушка стала жаловаться на здоровье, и, в конечном итоге, её просто заменили на более молодую и продвинутую тётку. Мы не понимали почему. Мы любили эту старушку, а не новую накрашенную фифу. Но нас не спрашивали. Как обычно.

В шестом классе я впервые подрался из-за девчонки – своей сестры. В дальнейшем это повторялось регулярно и довольно часто, и отец решил, что мне нужно заняться спортом. Плавать мне нравилось, а ещё нравился азарт, когда ты первый касаешься кончиками пальцев бортика бассейна, и половина твоей группы смотрит на тебя с восхищением, а вторая половина со злостью и завистью.

В начале восьмого класса я всерьёз увлёкся фотографией. Отец, видимо чувствуя какую-то вину за постоянное своё отсутствие в нашей жизни, подарил мне тогда дорогущий профессиональный фотоаппарат и дал добро на организацию мини студи в одной из пустующих комнат дома. Конечно же моей первой моделью и музой стала Олеся. У меня были тысячи снимков, и на большей их части присутствовала сестра. Именно я по снимкам первый заметил, что с ней что-то не так. Красавица и хохотушка, она стала тускнеть на глазах, больше грустила и часто плакала, буквально за месяц превратившись в тень себя прежней. Возможно, мы бы успели что-то сделать, но в тот самый момент родители были в другой стране, решая какие-то свои дела, и на мои взволнованные слова по телефону не слишком обращали внимания. Конечно, мама сразу же заставила сестру пройти обследование, на расстоянии, за тысячи километров, спихнув всё на няньку.

Или эта женщина не слишком заморачивалась или врачи не доглядели, но тогда у Олеси не нашли ничего, кроме лёгкой анемии и истощения организма. Естественно, всё списали на переходной возраст, мысли о мальчиках и на модные диеты. Только я-то знал, что Олеся никогда не стремилась к модельной худобе, мальчики её мало интересовали, да и капризов у неё не было, которые обычно присущи всем подросткам.

Повторное обследование проводили через четыре месяца. Нашли. Но было уже поздно. Олесе не помогла ни первая химия, ни вторая, скорее, наоборот, добила её. Я каждый день грыз себя, что не сделал всего, что было нужно. Не настоял, не заставил родителей вернуться, не уговорил их сразу после первого обследования обратиться к другим врачам. Перепроверить. Родители, наверное, тоже считали себя виноватыми в какой-то степени, но вместо того, чтобы проводить больше времени с дочерью, наоборот, отдалились ещё больше. Возможно, им было тяжело видеть её такой, об этом я мог только догадываться. А вот я, наоборот, чуть ли не прописался в больнице. Иногда даже ночевал там. В один прекрасный момент доктора устали чуть ли не силой выталкивать меня из палаты и позволили мне эту малость. Я кормил Олесю, помогал мыть, менял капельницы, с молчаливого разрешения медсестры. Я фотографировал. Каждый день, по одному кадру. А потом плакал ночами, просматривая фото и душа в себе рыдания, чтобы не спугнуть поверхностный сон сестры. Я сделал ровно сто пять фотографий в стенах больничной палаты. А потом Олеси не стало. Ещё вечером она слабо улыбалась мне, а уже к полуночи, когда я вынырнул из тяжёлого сна, понял, что держу в пальцах уже остывающую ладонь.

Я тогда наглотался обезболивающих, приговорив остатки лекарств, что давали Олесе, но видимо доза была слишком маленькой. Меня откачали и поместили под домашний арест. Выпустили только на пару часов – на похороны. Спустя два дня я опустошил мамину аптечку, в этот раз попав в реанимацию на пару дней. Спустя две недели, только выйдя из больницы, шагнул под колёса проезжающей мимо машины. Водитель чудом успел повернуть, не зацепив меня.

На свой день рождения я увидел на столе отца договор с дорогой клиникой, где лечили таких психов, как я. В пациентах значилось моё имя.

На сбор необходимых вещей ушло минут двадцать. Ещё десять на то, чтобы взять некоторую сумму денег у отца из сейфа.

Через два дня отец заявил о похищении, и меня объявили в розыск.

***

Эмиль молча делает глоток из бутылки с остатками янтарной жидкости, а я чувствую, как тисками сдавливает горло.

– Блять, – друг отворачивается от нас и закуривает в приоткрытую форточку.

Я бы тоже покурил, но не хочу отрывать от себя прижавшегося Мира.

– Егор? – не оборачиваясь, начинает Эмиль.

– М? – боюсь говорить, подозревая, что голос будет дрожать.

– Обещай, что будешь носить цветы на мою могилу, если Ангел уроет меня за помощь твоему пацану.

– А ты сможешь помочь?

– Я постараюсь.

========== Ты мой наркотик. ==========

POV Мир.

***

Эмиль не понравился мне с первой встречи. Конечно он был красивым парнем, особенно, когда однажды зарулил прямо с работы в белоснежной рубашке и дорогом тёмно-сером костюме, но тут дело было не во внешности. Каким-то шестым чувством я воспринимал исходящую от него опасность для себя. Для наших с Егором отношений.

Не знаю, что связывает его и Егора кроме дружбы, хотя, кажется, со стороны и дураку было понятно, что есть что-то большее. Эти их взгляды, слова, вроде бы безобидные обнимания. Я во всём видел что-то скрытое. Видел в Эмиле соперника.

Не могу сказать, в какой именно момент, я впервые подумал о Егоре «МОЙ». Просто однажды это мелькнуло в моей голове. Потом ещё раз. А дальше я и сам не заметил, как мысленно стал называть его «Мой Егор». И это пришло намного раньше. Раньше, чем мне захотелось прикоснуться к нему, поцеловать его. Это было странно и немного дико.

Я хорошо помнил, как мне было больно тогда, этот ужас врезался в подкорку мозга и засел там, кажется, навсегда. И в этой боли некоторое время я винил Егора, ведь он мог помочь мне, прекратить все, всего одной дозой. Потом пришло понимание того, что так было нужно, в первую очередь, для меня, и я начал чувствовать благодарность.

Но однажды вечером, когда к нам в очередной раз заглянул Эмиль, я осознал, что это не простая благодарность. Это ревность вперемешку с чувством собственничества. Мне не нравилось, как этот черноволосый и шумный парень смотрит на Егора, как кладёт руку ему на плечо, как улыбается ему. Я никогда не интересовался однополыми отношениями, и тем более не был среди таких людей, но даже для меня было понятно, что между ними что-то было. Возможно, это было давно, может быть это есть и сейчас. Именно эта мысль не давала мне видеть в брюнете друга. И, судя по всему, у нас это было взаимно. Мы просто терпели друг друга.

Не знаю, чем руководствовался Эмиль, заведомо влезая в криминал, но спустя неделю, на НАШЕМ кухонном столе лежал новенький паспорт на моё имя. И настоящего в нём только и было, что имя. Фамилия, отчество, возраст, прописка – всё было выдуманное. Хотя, нет, прописка была настоящая. Как сообщил Эмиль, это адрес его старой квартиры, доставшейся ему когда-то от матери. Даже предлагал пожить там некоторое время, но я отказался. Не хотел, чтобы Егор тащился за мной чёрти куда, а то, что он меня одного не отпустит, так тут и сомневаться не стоило. Да и я бы сам не поехал.

Крутя новенький документ в руках, я предположил, что возможно стоит всё же сменить внешность… За что был вознаграждён двумя снисходительными взглядами. Тут они тоже были правы, сейчас я мало походил на стриженного, черноволосого парня, фото которого красовалось на просторах интернета. Так, патлатая тень, с запавшими глазами и выпирающими косточками.

За паспорт всё же пришлось сказать «Спасибо». Не то чтобы после этого мне стал нравится Эмиль, просто такой поступок немного поднял его в моих глазах. Хотя, в глазах общества, если бы это общество было в курсе, скорей всего опустил бы. И, конечно же, об этом не знал его любовник или сожитель – не знаю, кто он там ему. Однажды, я вообще слышал, как Эмиль называл своего блондина «братцем», правда спросить у Егора подробнее так и не решился. Да и личная жизнь этого кареглазого брюнета меня мало волновала, тут со своей бы разобраться.

А вот тут и начиналось самое интересное. Потому что в один прекрасный день моя личная жизнь сошлась всего лишь на одном человеке – на Егоре. Да и не только личная, вообще вся. Никогда не замечал за собой собственнических наклонностей, но тут меня прямо переклинило. Стоило Егору выйти из комнаты, я тут же хотел, чтобы он вернулся обратно. Я глупо ходил за ним по квартире, будь то кухня или балкон, прекрасно понимая, что путаюсь под ногами и навязываюсь. В ванную правда не решался, хотя что скрывать – хотелось. Я нервничал, когда оставался один. Жутко ревновал, когда приходил Эмиль (правда я не сразу сообразил, что это ревность). Я не любил, когда Егору звонили по работе, боясь, что он может уехать и оставить меня в квартире. А ещё, я безумно его хотел. И что делать с этим своим желанием я не знал.

Раньше у меня были отношения с девочками, дома. Была даже подруга тут, в городе, пока я не променял её на компанию стрёмных мальчишек и наркотики. И почти все мои отношения с женским полом, так или иначе, заканчивались сексом, будь то блондинка Лена в восьмом классе или рыжая Ната, старше меня на три года в десятом. Кто-то из них мне действительно нравился, кто-то был просто для удобства, чтобы «как все», это было нормально для парня моего возраста.

А вот то, что я чувствовал к Егору, было совсем другим. Новым. Будоражащим. Сносящим крышу. У меня так ещё никогда не было. Ни с кем. А ведь мы даже не спали, он просто мне подрочил, когда я впал в истерику. Хотя, что тут обманываться, на обычную дрочку это мало походило. До сих пор мурашки по коже, как вспомню, как мы целовались, как он позволял трогать себя, вылизывать, кусать. А сам? Что он творил со мной только одним своим взглядом. Я тогда чуть сознание не потерял, хотя, это, по сути, и сексом назвать было нельзя.

А утром на следующий день, вообще не знаю, что на меня нашло. Я опять забыл о том, что мы с Егором одного пола, так хотелось прикоснуться к нему, увидеть опять этот сумасшедший блеск в его глазах, услышать его хрипловатое дыхание и знать, что это я заставляю его быть таким. И тут даже на истерику уже не спишешь… Я просто хотел.

– Мир?

Выныриваю в реальность и вижу взволнованный взгляд Егора.

– Да?

– С тобой всё хорошо? Третий раз зову.

– Задумался просто. Прости. Что там? – киваю на телефон, который он держит в руках и по которому только закончил разговаривать.

– Эмиль звонил. Говорит с аттестатом тоже всё решилось.

– Он у тебя волшебник просто, – хмыкаю, хотя в душе действительно рад, что брюнет опять подсуетился ради меня. Хотя, что тут думать, Эмиль делал это для Егора.

– Ну, в нашем родном городе его фирма спонсирует одну из школ, так что ему там немного «должны», если можно это так назвать.

– Зачем он влез в это всё? Он же меня терпеть не может.

– С чего ты взял? – Егор достаёт из холодильника сок и разливает по стаканам, один двигает ко мне. – Нормально он к тебе относится.

– Это к тебе он относится, а меня он терпит.

– Не говори ерунды, – Егор хмыкает и треплет меня по волосам.

– У вас было что-то? – выговариваю скороговоркой, пока не струсил и не передумал спрашивать.

– Мы не спали, если тебя это интересует. У него есть Май. У него всегда был Май.

– А помимо «не спали»? – ещё не знаю хочу ли знать ответ, но уже спросил. Поздно.

– Было.

Вот так просто. Одно слово, а у меня внутри лопается что-то и дышать трудно. Почему так?

– Всего один раз, – тут же добавляет Егор. – Эмиль тогда ещё в школе учился. Выпили лишнего, вот и вышло как вышло.

– А ты хотел бы большего? – ну вот зачем мне это знать или я начинающий мазохист?

– Раньше хотел, – Егор смотрит на меня изучающе, как будто пытается понять, зачем я коснулся этой темы. – Теперь мы просто друзья. Я же тебе говорил… Хотя, ты, по-моему, тогда уже уснул, – улыбается и притягивает меня к себе за шею, от чего я утыкаюсь ему в футболку на груди и тут же начинаю успокаиваться.

Всегда так. Только он прикасается ко мне, все становится не важным, остаётся только тепло его тела, его запах, звук его голоса.

– Мир, мне нужно будет уехать на несколько часов, – слышу в его голосе волнение. – Я могу оставить тебя одного?

– Обещаю, что всё будет хорошо, – прикрыв глаза говорю ему в футболку.

– Я тебе верю, – чувствую, как на несколько секунд касается губами моих волос. – Если что, звони. Я постараюсь быстро.

***

Первые полчаса я занимался ничегонеделанием. Включил музыку и просто валялся на огромной кровати, уткнувшись носом в подушку Егора. Потом, по мере того как время шло, у меня начало появляться странное чувство. Как будто бы меня бросили. Конечно, я прекрасно понимал, что думать такое глупо и всячески старался убрать эти мысли из головы. Поначалу даже получалось. Я включил фильм, сделал себе горячий чай и удобно устроился в кресле с Сатаной на коленях.

Спустя какое-то время волнение усилилось. Взгляд на часы и неприятный укол в груди. Прошло полтора часа. Почему он не звонит? Хотя, я же и сам могу.

Пальцы дрожат, когда я набираю номер Егора, единственный номер в моём новом телефоне. Гудки… А потом звонок сбросили. Сбросили? Жду минут пять, надеясь, что он перезвонит. Он не звонит. Набираю опять, уже чувствуя странный холодок по спине. Отвечают на третьем гудке. Не Егор. Эмиль.

– Что тебе? – голос у него недовольный и какой-то запыхавшийся.

– Где Егор? – спрашиваю слишком резко.

– Он занят сейчас. У тебя что-то случилось?

– Нет…

– Тогда какого хера? Займись там чем-нибудь! Он тебе перезвонит, как сможет… Детский сад, блять.

И отключается. А ещё минуты три тупо смотрю на телефон. Что это было? Почему ответил не Егор? Почему Эмиль? Они вместе? Почему у Эмиля такой голос, как будто бы он… Они…

Горло душит подступившими слезами, но я стараюсь затолкать этот ком обратно. Давлюсь дыханием. Сердце бухается в рёбра с такой скоростью, что у меня начинает кружится голова.

Детский сад… Действительно. Эмиль прав. Зачем я Егору? Подросток, ничего не знающий, ничего не умеющий. Бывший наркоман с кривоватым прошлым. Малолетняя истеричка, которую нужно нянчить и которая всё время путается под ногами. Может у них с Эмилем действительно какие-то отношения, а тут я со своей любовью, нахрен никому ненужной… Любовью?

Мне стало плохо до такой степени, что я испугался, что просто хлопнусь в обморок. Кое-как доплёлся до кухни, выпил воды прямо из-под крана. Умыл лицо. Не помогло… Достал из холодильника бутылку с виски, хлебнул прямо из горла, закашлялся и убрал её обратно. В горле першило то ли от алкоголя, то ли от сдерживаемых слёз. В голове сами по себе вырисовывались картинки, где Егор и Эмиль были вместе. И, почему-то, это была студия, и Эмиль сидел на коленях у Егора, и они целовались и…

Спешно натянув на плечи первую попавшуюся толстовку, которая оказалась Егоровой, и влетев в тёмно-синие джинсовые кеды, которые только позавчера мне купили, я принялся методично переворачивать коридор в поисках ключей. Егор в последнее время уже не слишком осторожничал, и я был уверен, что второй комплект где-то тут. Ключи нашлись на самой верхней полке. Он даже не пытался их спрятать. Верил мне. А я верил ему… Задумавшись на минуту, всё же беру деньги из бумажника перед зеркалом. Пусть мне и будет стыдно потом.

Мне нужно было отвлечься. Забыться. Убрать эту боль в груди. Эти картинки двух сплетённых тел. Егора. Эмиля… Мне нужна была доза.

========== Скоро стемнеет… ==========

Май узнал. Не знаю откуда и каким способом, но он узнал, что Эмиль сделал липовые документы и такой же аттестат. Знал даже для кого. И Май ужасно злился. Даже не так – он был в ярости.

Мы с Эмилем вместе вошли в их квартиру, и блондин набросился на нас с обвинениями, чуть ли не с порога.

– Мелкий, ты вообще охуевший?! Что ты, блять, творишь?! Какого хера, ты влезаешь в дерьмо, да ещё и за моей спиной?!

– Кто заложил? – Эмиль напустил на мордашку видимость безразличия и спокойно включил кофеварку.

– Да какая разница кто? Это сейчас не столь важно! Меня другое волнует! – Май даже покраснел от злости. – А ты?! На хуя ты втянул его в свои проблемы?! – это уже в мою сторону.

– Май… – я выдыхаю, внутренне настраиваясь всё объяснять. Конечно, не хорошо вышло. Я виноват, значит мне и отгребать по максимуму. Но Эмиль не даёт мне открыть рот.

– Ангел, что ты разорался? Тебя это никак не коснётся, это мои проблемы. Если что, я сам всё решу, – и смотрит на блондина так вызывающе, что…

Хлясь…

Май даже не с кулака ударил, просто влепил пощёчину, но так, что голова у Эмиля откинулась немного в сторону. А мне сразу перехотелось объяснять что-либо, захотелось ударить в ответ. Что я и сделал.

В общем, у нас вышла потасовка. Конечно до кровавых соплей и разбитой мебели не дошло, но… Спустя минут пятнадцать, когда мы все втроём включили мозги и растянули друг друга по углам, было на что глянуть. Встрёпанный Эмиль с ярко-красным отпечатком ладони на щеке. Май – с разбитой губой, и я – с металлическим привкусом во рту и наливающимся синяком на скуле. Кстати, Майя ударил даже не я, он просто увернулся от моего удара и влепил мне с такой силой, что я думал зубы не соберу, там постарался Эмиль. Причём мой друг взбесился так, что я его едва оттащил от опешившего блондина. Тот, по-видимому, просто жалел своего любимого и сдерживал себя изо всех сил, чтобы не ударить в ответ. Зато Эмиль муками совести явно не страдал и успел таки вмазать раза три, пока я очухался и не бросился Майю на помощь.

– Сука! – хрипло бросил напоследок Эмиль и, нагло достав из кармана пачку сигарет, закурил.

– Охерел? – Май оторвал кусок бумажного полотенца и приложил к разбитой губе. – На хуй, пошёл на балкон дымить!

– Обломись! – Эмиль показательно втянул в себя дым и выпустил в сторону блондина.

– Нарываешься, мелочь! – шипит в ответ, но руки держит при себе.

– Я в ванную. Эмиль, ты в норме? – чувствую кровь во рту, хорошо бы рот прополоскать.

– Да что ему будет? – кривится Май. – Психованный.

– В норме я. В норме, – Эмиль кивает утвердительно. – Вали умойся, на тебя смотреть стрёмно.

– На себя бы глянул, – криво улыбаюсь и плетусь в ванную. Надеюсь они не сцепятся опять, пока меня не будет.

Видимых повреждений немного. Начинающий наливаться синяк на скуле и слегка треснутая губа. Но вот щёку изнутри рассекло об зубы знатно. Потому и кровь тоненькой струйкой потянулась с уголка губ. Сплёвываю в умывальник и плещу в лицо холодной водой. Ну вот почему нельзя было по-нормальному? На словах. И Май, он же прекрасно знает, что если Эмиля зацепить, он без тормозов. На хрена было по лицу его мазать, ещё и при мне?

Сквозь шум воды слышу приглушенный разговор и выключаю кран. Вслушиваюсь. Лишь бы опять не поцапались.

– Чего тебе?

–…

– Он занят сейчас. У тебя что-то случилось?

–…

– Тогда какого хера? Займись там чем-нибудь! Он тебе перезвонит, как сможет… Детский сад, блять.

Понимаю, что Эмиль говорит по телефону. По работе наверное. Вытираю лицо и ещё раз осторожно трогаю скулу. Тяжёлая у Майя рука, блин. Надеюсь хоть теперь нормально поговорим.

Когда вхожу на кухню, эти двое целуются! Ну ёб твою душу мать! Ну как так можно то!

– Вы оба больные! Знаете? – комментирую их поблескивающие глаза и, игнорируя обоих, делаю себе кофе.

– Документы хоть нормально сделали? Или при первой проверке прокопаются? – вполне спокойно спрашивает Май и тоже наливает себе кофе.

– Документы шикарные. Хуй отличишь от настоящих. – Эмиль достаёт ещё одну сигарету.

– Не матерись и прекрати дымить, пока я тебе их в задницу не засунул! – Май приглаживает растрёпанные волосы и отбирает пачку.

– А вот это без меня, пожалуйста, – поднимаю ладонь кверху. – Мне ваших облизываний достаточно.

– Егор, мы тебя смущаем? – ехидно ржёт Эмиль, тыкаясь носом в плечо блондину.

– Вы меня бесите, – тоже улыбаюсь. – Я тут оправдываться пришёл, тебя дебила защищать, потому что из-за меня влез, а вы мне устроили бои без правил и порнуху в одном флаконе. Я, между прочим, пацана там одного оставил. Думал побыстрее всё решить.

– Кстати о пацане, – Эмиль смотрит немного виновато. – Звонил недавно. На твой. Ничего, что я ответил?

– Ничего. Что-то случилось? – сердце пропускает один удар.

– Да вроде сказал, что нет.

– А звонил зачем?

– Откуда мне знать? Может соскучился. Он же привык, что ты ему слюни круглосуточно подбираешь, а тут свалил на часик…

– Эмиль, помолчи, а? – хватаю со стола свой телефон и набираю номер Мира.

Гудки… Набираю второй раз. Третий. Ничего не меняется.

– Что там? – похоже Эмиль тоже начинает волноваться.

– Не отвечает.

– Может обиделся?

– Может…

– Запасные ключи где? – как бы между прочим спрашивает Май, и у меня душа в пятки уходит.

– Дома. На полке…

– Что же вы такие бестолковые… А ещё против закона прёте. – Май отставляет чашку и смотрит на часы. – Думаю на такси быстрее будет.

– Я на мотоцикле… – собственный голос кажется мне чужим. И предчувствие это нехорошее такое.

– Тогда стартуй домой, а мы следом подъедем, – Эмиль моментально становится серьёзным.

***

– Ну что?! – дышит тяжело, чёрные волосы в беспорядке, на щеке уже почти незаметный след от крепкой мужской руки. Замирает на пороге моей квартиры, скользя по мне обеспокоенным взглядом.

– Его нет… – сижу на полу в прихожей, тупо упираясь взглядом в стену.

– Ты ему звонил?

– Раз десять. Не отвечает.

– Ангел? – оборачивается на подоспевшего Майя. – Пацан свалил.

– Ну кто бы сомневался. Рано его ещё было одного оставлять.

– Он деньги взял, – поднимаю лицо к вошедшим. – Немного, но…

– Но на наркоту ему хватит, – заканчивает за меня Май, а мне только кивнуть остаётся. – Рядом с домом смотрел? Людей спрашивал?

– Всё уже облазил, нет его. И не видел никто.

– Кроме денег взял ещё что-то? – Май бесцеремонно переступает через мои ноги и идёт на кухню, притаскивает оттуда стакан воды и протягивает мне. – Выпей, а то на тебя смотреть тошно. Ещё свалишься тут.

– Только деньги и телефон, который я ему купил. – Беру из его рук воду и выливаю в себя до дна. – А ещё пайту мою. Оранжевую.

– Н-да. – Шарит в кармане джинс и выуживает мобильник. – Телефон у него хоть включён?

– Да. Я звонил. Гудки идут.

– Уже хорошо… – возвращается на кухню и орёт уже оттуда. – И дверь прикройте, не радуйте соседей!

Эмиль закрывает дверь, которая до этого была нараспашку, и садится рядом со мной.

– Егор. Прости… Я не думал, что он…

– Перестань. Ты тут вообще не при чём. Май прав. Рано было его оставлять. Он же на днях чуть не сорвался. А я, зная об этом, даже не задумался о том, что всё может повториться.