Текст книги "Горькой отравою по плетению вен (СИ)"

Автор книги: Happy demon

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 6 страниц)

Я не знала, когда мне придется возвращаться домой, поэтому намеревалась успеть сделать как можно больше.

В гостиной негромко бубнил телевизор, транслируя какое-то глупое реалити-шоу, на улице небо затянуло тяжелыми тучами, готовыми вот-вот излиться холодным дождем, и я то и дело поглядывала в окно, чувствуя определенный дискомфорт – никогда не любила грозу, и от перспективы провести холодный вечер в одиночестве меня изрядно передернуло. Мысленно я сделала себе пометку, что перед сном следует позаботиться о наушниках или берушах, заглушающих раскаты грома.

Помешав в кастрюльке соус и убедившись в том, что в нем достаточно специй, я отложила лопаточку, вернувшись к еще неразобранным продуктам, открыла холодильник, принявшись раскладывать их по полкам, а затем резко отдернула руку, почувствовав острую боль. Острый пластиковый край маленького контейнера с овощами оставил на пальцах несколько порезов, на которых тут же выступила кровь.

– Вот ведь черт, – огорченно цокнула я языком, поморщившись от неприятных ощущений. Повернулась к рукомойнику, включив сильный напор воды, под который сунула порезанные пальцы, после чего свободной рукой потянулась к шкафчику, в котором хранилась аптечка.

Громкая музыка, разорвавшая размеренный фоновый шум, ударила по ушам, и я тут же пробежалась взглядом по поверхностям, выискивая свой мобильный. Телефон обнаружился на журнальном столике возле телевизора, подмигивая светящимся экраном, я поспешно выключила воду, вытирая руки бумажным полотенцем, и, обогнув барную стойку, переместилась в гостиную.

При виде имени, высветившегося на экране, в груди приятно потеплело, а губы сами собой растянулись в мягкой улыбке, и я очень надеялась, что румянец на скулах не столь яркий, как мне показалось. Старательно пытаясь, чтобы в голосе не проскользнула та улыбка, которую мне никак не удавалось сдержать, я приняла звонок и поднесла телефон к уху, хрипло произнеся:

– Привет, Ник.

– Ты сейчас дома? – без предисловий начал мужчина, и тон его голоса мне совсем не понравился. Он говорил хмуро, неожиданно резко, и я поймала себя на мысли, что еще никогда не слышала от всегда улыбающегося и мягкого Стоукса подобного. Что-то мне подсказывало, что криминалист злится или чем-то раздосадован, понять причин подобного поведения я никак не могла, и лишь на периферии сознания заметила, как исчезла с лица улыбка.

– Да, я уже вернулась, – голос от неуверенности дрогнул, и я невольно кашлянула, пытаясь говорить тверже. – Ник, что-то произошло?

– Никуда не уходи, я сейчас приеду, – бросил мой собеседник, и тут же отключился, все так же не объясняя мне ничего. Оставшись в полнейшей растерянности и чувствуя себя не в своей тарелке, я лишь эхом отозвалась в уже молчащую трубку:

– Ладно, как скажешь.

Настроение, еще пару минут назад невероятно приподнятое и впервые за всю неделю не напускное, сейчас немного опустилось, я неуверенно прикусила губу, уставившись в пространство пустым взглядом и совсем не понимая, что я вообще здесь делаю, после чего, отложив телефон, вернулась на кухню, опять взяв в руки лопаточку.

Идея приготовления ужина сейчас отошла на второй план, и все мои мысли сосредоточились на странном поведении Ника и его тоне, не предвещающем ничего хорошего. Успев неплохо изучить мужчину за проведенное с ним время, я даже представить не могла, что должно было произойти, чтобы криминалист так себя вел, и в сознании плотно укоренилась мысль о том, что ничего хорошего меня явно не ожидает. Перспективы были одна другой красочней, и я не знала, чего мне хочется больше – чтобы Стоукс поскорее приехал или чтобы он не приезжал никогда.

Несколько минут прошли в нервном ожидании, я уже не носилась по всей кухне и не напевала себе под нос, каменным изваянием застыв возле плиты и растерянно помешивая одуряюще пахнущий соус. Мысль о том, что он, должно быть, уже готов, промелькнула в сознании и тут же испарилась, вытесненная куда более важными размышлениями, я пыталась представить, что же могло произойти, но в памяти, как назло, ничего полезного не всплывало. Вчера Ник, кажется, говорил, что пока у них до сих пор нет никаких зацепок, сегодня они собирались проверить еще одну версию, и мне почему-то казалось, что именно с этим связано плохое настроение мужчины.

Взгляд на мгновение скользнул к телефону, отчаянно захотелось перезвонить криминалисту и потребовать у него объяснений, хотя бы пары слов, чтобы сейчас я не сходила с ума в неизвестности, однако эту мысль я тут же отбросила. Он приедет и наверняка мне все объяснит. В конце концов, это же Ник, по-другому ведь и быть не может.

Когда спустя бесконечные полчаса, наконец, на улице послышался рев мощного двигателя, я успела накрутить себя до такого состояния, что не могла спокойно удержать ничего в руках, а взгляд рефлекторно скользнул к окну, за которым лишь набирала силу ярящаяся гроза. Громкий раскат грома прокатился где-то над головой, яркая вспышка молнии почти ослепила, но даже это испугало меня не столь сильно, как тяжелые шаги, прогремевшие на крыльце. Я невольно сжалась, комкая в руках влажное полотенце, и лишь судорожно вздохнула, когда дверь распахнулась.

Ник вошел в дом напружиненный, словно кот, и мрачный, словно грозовая туча, и впервые за все это время я почувствовала, как при виде мужчины у меня под ложечкой что-то неприятно засосало. От статной широкоплечей фигуры, затянутой в черное, волнами исходило недовольство, взгляд обычно светлых глаз помрачнел, а губы были сжаты в тонкую полоску, и даже привычный запах терпкого парфюма, моментально наполнивший легкие, меня отнюдь не успокоил. Удивляясь собственной смелости (а может, и глупости) я попыталась расправить плечи и взглянула на криминалиста прямым взглядом, уже на сто процентов уверенная, что сказанное им мне совсем не понравится.

– Расскажи мне о своем парне, – без малейшего вступления начал Стоукс, не сводя с меня пронзительного взгляда, и я даже не сразу сообразила, о чем он говорит, все еще ошарашенная всем происходящим.

– Парне? – голос от волнения сел, звучал совсем приглушенно, но я была уверена, что мужчина меня слышит. – У меня нет никакого парня, почему ты вообще… – я коротко кашлянула, понемногу справляясь с эмоциями, после чего попыталась говорить уверенней. – Может, ты объяснишь, что происходит, я не понимаю.

– Мы вернулись на место преступления, чтобы поискать дополнительные улики. Пока что нам не удалось ничего найти, все наши версии не нашли подтверждения, поэтому мы решили обследовать не только комнату твоей подруги и гостиную, но и твою комнату, которая была закрыта, когда все произошло, – Ник сделал несколько шагов по направлению ко мне, и чем ближе он становился, тем сильнее дрожали мои руки. Чтобы это было не так заметно, я сцепила их в замок, с силой сжимая пальцы. – Комната ведь была нетронута, там царил полнейший порядок, и туда никто не входил, верно? Изначально мы просто хотели быть уверенными, что ничего не пропустили.

– И что же вы нашли в моей комнате? – глухо спросила я, чувствуя, как быстро колотится сердце. Поведение криминалиста мне ужасно не нравилось, он смотрел на меня не так, как обычно, словно бы пытаясь за недовольством скрыть неуверенность, и чтобы сдержать одолевавшие меня в то мгновение чувства, я с такой силой сжала зубы на губах, что на коже проступила алая влага.

– Кровь твоей подруги, – отозвался мужчина, положив руку на столешницу и изо всех сил сжав кулак. Покосившись на побелевшие костяшки пальцев, я невольно сглотнула, чувствуя, как медленно начинает кружиться голова. Слова Ника казались мне издевательством, я искренне не понимала, почему он говорит о подобном, если это попросту невозможно, и от абсурдности ситуации хотелось громко смеяться, только вот горло словно перехватило спазмом.

Непроницаемая маска застыла на лице, и я лишь с силой сжала челюсти, искренне надеясь на то, что мне просто послышалось.

Как кровь Крис могла оказаться в моей комнате? Мы всегда уважали личное пространство друг друга, никогда не врывались в чужую спальню, а приютская привычка оберегать свое имущество заставляла меня каждый раз запирать дверь комнаты перед уходом. Этот жест был чисто символическим, ключ всегда оставался в замке, тем более, что я знала, что Крис, уважающая меня и принимающая некоторые мои странности, никогда без меня не посмела бы его открыть. Я не могла припомнить, чтобы подруга в последнее время ранилась в моей спальне, это исключало случайное попадание крови на мои вещи.

Но тогда единственным объяснением ее наличия было лишь убийство Крис, и это умозаключение меня совсем не радовало. Всматриваясь в потемневшие глаза Ника, я осознавала, что оно играет совсем не в мою пользу.

– Еще отпечатки, не принадлежащие ни тебе, ни твоей подруге, – продолжил криминалист, словно поставив себе целью окончательно меня добить. – А в твоей постели – волосы и сперму неизвестного мужчины, ДНК которого полностью совпадает с кровью, найденной на твоей одежде.

Слова Ника эхом отозвались в совершенно пустой черепной коробке, и я невольно оперлась рукой на столешницу, чувствуя, как к горлу подкатила тошнота. То, о чем говорил мужчина, казалось мне настоящим бредом, почти безумием, и даже при всем моем желании логически объяснить найденные криминалистами улики, я не могла сделать этого. Новость о наличии крови Крис в моей спальне изрядно обескуражила, даже испугала, но все остальное…

Это было просто отвратительно, и я невольно прижала ладонь к губам, чувствуя возникший в горле комок.

– Невозможно, – я изо всех сил замотала головой, чувствуя, как пульсирует в висках. Вскинула взгляд на Ника, словно ожидающего моей реакции, после чего опять покачала головой, пытаясь его убедить. – Это невозможно, Ник. Я не знаю, откуда там взялись все эти… образцы, но…

– Ты хоть понимаешь, как все это выглядит со стороны, Чериз? – Стоукс подался вперед, приглушив голос до едва различимого шепота, и я подобралась, как зверь перед прыжком, обхватив себя руками и изо всех сил впиваясь пальцами в предплечья. – Ты хоть осознаешь, какие версии возникают у следствия сейчас, после того, как мы нашли все эти улики? Я тебе расскажу, – голос вновь набирал силу, звучал твердо, буквально громоподобно, и я чувствовала, как внутри все сжимается от каждого слова. – Трое человек в одном доме, две подруги и парень одной из них. Возможно, между подругами происходит ссора, возможно, они что-то между собой не поделили, а возможно, это было спланировано заранее, задолго до того злополучного вечера. Сейчас это не столь важно, поверь мне. Важно другое – наступает переломный момент, и парень убивает одну из подруг. А чтобы избежать ответственности, влюбленные разыгрывают для полиции замечательную сценку с незнакомцем, проникшим в дом, убившим одну девушку и избившим вторую. Выжившая пережила огромный стресс, она не видела убийцу и не помнит, что тогда произошло. Почти идиллическая картина.

– Ты с ума сошел?!

Крик, вспоровший пересохшее горло, отозвался режущей болью, я судорожно сглотнула, пытаясь справиться с бурлящими внутри эмоциями, и уставилась на стоящего напротив Ника с изумлением и ужасом одновременно. Я не могла поверить в то, что он действительно об этом заговорил, я не могла поверить в то, что он действительно верит в подобную глупость, и от того, насколько серьезно мужчина излагал новую версию, мне становилось по-настоящему страшно. Грудь сжимало стальным обручем, мне казалось, что я задыхаюсь, а грохочущий за окном гром дрожью отзывался во всем теле, и я не была уверена в том, почему же меня колотит, как при лихорадке – от страха или от волнения.

– Это не версия, это дерьмо собачье! – непонятно зачем пытаясь оправдаться, я отчаянно взмахнула рукой, чувствуя, как клокочет в горле зарождающий гнев. – У меня не было парня, я никого не приводила в свою комнату и, уж тем более, я планировала убивать свою подругу. Я не представляю, как чужая ДНК оказалась в моей постели, и я не знаю, как это объяснить…

– Хотя бы попытайся! – кажется, у Ника нервы тоже были ни к черту, и я вздрогнула от неожиданности, когда окончательно разъярившийся мужчина грохнул по столу кулаком. Жалобно зазвеневшая кружка, которую он случайно смахнул на пол, разбилась о холодный кафель, осколки разлетелись по сторонам, а брюнет порывисто взъерошил волосы, борясь с охватившими его эмоциями. – Чериз, пойми ты, наконец, что сейчас ты говоришь со мной здесь, а не в допросной с Брассом только потому, что я попросил его дать мне время, чтобы во всем разобраться. Дело не двигается с мертвой точки, а найденные нами улики указывают на то, что ты либо покрываешь преступника, либо действуешь с ним заодно, – Стоукс глубоко вздохнул, успокаиваясь, после чего вновь оперся руками на столешницу, пронзительно глядя на меня и буквально гипнотизируя своими ореховыми глазами. В горле запершило, в глазах защипало, и я до боли сжала кулаки, чувствуя, как ногти впиваются в кожу. – Я очень хочу помочь тебе, я делаю для этого все возможное, правда. Но я не смогу сделать ничего, если не понимаю, что происходит.

– Я. Этого. Не делала, – медленно проговорила я, чувствуя, как закипают на ресницах соленые слезы. Лицо Ника смазалось, я моргнула, пытаясь смахнуть влагу и сфокусировать взгляд на мужчине, а тело покачнулось, от чего я вцепилась руками о стол, пытаясь удержать равновесие. Брюнет как-то странно дернулся, словно едва справившись с желанием подойти ближе, а я поспешно выровнялась, чувствуя острую необходимость в свежем воздухе. – Я правда не знаю, как доказать тебе свою невиновность, но если ты мне не веришь, что ничего поделать я не могу. Прости.

Отбросив от себя окончательно смятое полотенце и едва сдерживая слезы, я обогнула барную стойку по широкой дуге, после чего, схватив свой телефон, решительно направилась к входной двери, пытаясь не сорваться на бег.

– Чериз, постой, – Стоукс шагнул ко мне, протянув руку, однако впервые за все время нашего знакомства я отшатнулась от него, ощутив пробежавшуюся по телу дрожь. Полный жалости и отчаяния взгляд пересекся с встревоженным взглядом мужчины, сердце пропустило удар, и я, больше не оглядываясь, рванула к выходу, чувствуя, как с губ срываются хриплые всхлипы.

Холодные капли дождя рухнули на макушку, закатились за шиворот и охладили разгоряченное лицо, а я, сбежав со ступенек, быстрым шагом направилась вдоль улицы, чувствуя себя совершенно разбитой. Холодный ветер пробрался под тоненькую рубашку, тут же облепившую тело, волосы потемнели и неопрятными паклями обрамили лицо, а горький комок, возникший в горле, мешал сделать полноценный вздох. Ощущая, как катятся по коже соленые слезы вперемешку с дождевыми каплями, я с силой кусала губы, отдающие металлическим привкусом, руки дрожали, словно при лихорадке, и я даже не замечала, куда бегу, захлебываясь собственной обидой.

Я понимала, что Ник выполняет свою работу, я понимала, что он делает то, что нужно, собирая улики, имеющие отношение к убийству, но наотрез отказывалась понимать, почему эти самые улики сейчас работают против меня. Чужая ДНК, следы крови Крис в моей комнате, присутствие неизвестного мне парня, который априори не мог там оказаться. От мыслей о том, что убийца каким-то образом пробрался в мою спальню, попал в мою… постель…

К горлу подкатила тошнота, и я едва сдержала рвотный позыв, изо всех сил прижав ладонь к губам. Охватившее тело отвращение накатывало волнами, отчаянно захотелось попасть в душ и смыть с себя эту грязь, но вместо этого я лишь подставила лицо под дождь, только крепче обхватив руками дрожащие плечи, когда над головой загрохотал очередной раскат грома. По-хорошему, наверное, следовало бы вернуться обратно в дом, идея прогуливаться ночью под дождем по незнакомой улице определенно была не самой удачной, однако от мыслей о том, что там по-прежнему находится Ник, и что мне придется опять смотреть ему в глаза, было просто не по себе.

Эмоции бурлили в груди вулканом, и я хотела еще побыть наедине с собой, чтобы немного успокоиться.

Гроза не стихала, ветер бушевал, яростно трепал одежду и рвал волосы, бросая их в лицо, холодные злые капли буквально обжигали кожу каленым железом, за несколько минут, пока я бездумно вышагивала по улице, тело успело продрогнуть до костей, и мне невольно подумалось, что было очень опрометчиво оставить куртку дома. В это время суток да в такую погоду никому бы и в голову не пришло выйти из дому, и на подобную глупость хватило только меня. В любой другой момент я бы наверняка сама отругала себя за собственную дурость, но сейчас мысли вертелись совершенно вокруг другого.

Дойдя до угла улицы, я на мгновение остановилась, растерянно оглядываясь вокруг и совсем не соображая, где нахожусь, стерла бегущую по щеке влажную дорожку, одновременно с этим шагнув на проезжую часть, и тут же судорожно отшатнулась, когда по ушам ударил громкий звук клаксона. Яркий свет фар буквально ослепил, громкий визг шин изрядно испугал, заставив отступить еще на шаг, однако прежде, чем я успела хоть как-то отреагировать, хлопнула дверца машины, и я услышала знакомый встревоженный голос:

– Господи, ты совсем с ума сошла?!

Мгновение, и крепкие мужские руки с силой прижали меня к необыкновенно горячему телу, пряча припухшее от слез лицо на широкой груди. Пальцы сжались на тонкой ткани футболки, в руку неприятно врезалась заклепка на чужой куртке, и я, не в силах больше сдерживаться, вновь громко всхлипнула, чувствуя, как слезы хлынули из глаз с удвоенной силой. Тело колотило от холода и слишком сильных эмоций, мысли путались в голове, и я даже не замечала, как большая теплая ладонь гладит меня по волосам, а негромкий голос один за другим повторяет глупые успокаивающие слова.

– Ну, все, детка, не плачь, – мягкие губы коснулись виска. – Я здесь, рядом с тобой. Все будет хорошо.

В ответ на это я лишь сильнее вжалась в широкую грудь, чувствуя, как щекочет нос знакомый, слишком сладкий запах парфюма.

– Томас… – проскулила я, отчаянно цепляясь за друга, едва не врезавшегося в меня на своей машине. О том, как он оказался на пустынной улочке, думать совершенно не хотелось, и я только растерянно качнула головой, когда парень обхватил руками мое лицо, подняв его и заставив взглянуть на него. Встревоженный взгляд буквально обжег, после чего блондин решительно кивнул.

– Поехали, нечего тебе делать на улице в это время суток, да еще и под дождем. И чего ты творишь, сумасшедшая…

Утаскиваемая сильной рукой, я могла лишь неуверенно кивнуть, чувствуя, как по непонятной причине потяжелело в груди…

***

– Вот, держи, ты совсем продрогла, – войдя в просторную светлую комнату, где приятно потрескивал камин, Томас протянул мне большое махровое полотенце, которое я приняла с благодарной улыбкой. Тело колотила крупная дрожь, мокрая одежда неприятно липла к коже, а в горле першило. Мягкая ткань полотенца легла на плечи, впитывая влагу, и я принялась медленно промокать волосы, которые неприятно облепили лицо. – Может быть, ты все-таки сходишь в душ? Я дам тебе чистую одежду, переоденешься.

– Нет, спасибо, – хрипло отозвалась я, чувствуя себя ужасно неловко из-за того, что парню приходится видеть меня в таком состоянии.

Когда Томас нашел меня посреди улицы под дождем, он не стал задавать лишних вопросов, не пытался выяснить, что произошло, а вместо этого молча усадил в свою машину и пообещал, что позаботится. Прекрасно зная, что идти мне некуда, друг привез меня к себе домой, усадил в гостиной на диван и сноровисто разжег камин, чтобы было теплее. К тому моменту одолевавшая меня истерика более-менее поутихла, на плечи тяжелым пологом легла апатия, и все, что я могла делать, это лишь молча наблюдать за суетливыми движениями футболиста, который пытался хоть как-то поднять мне настроение.

– Что-то случилось, верно? – проницательно подметил Денвер, специально ничего не уточняя и не спрашивая. Подняв на него взгляд, я заметила, как парень подошел к большому бару, нараспашку открыв стеклянные дверцы, после чего загремел бутылками и склянками, повернувшись ко мне спиной. По комнате поплыл резкий запах алкоголя, я невольно задергала носом, чуть поморщившись, и лишь тяжело вздохнула, на мгновение прикрыв воспаленные глаза.

После всего произошедшего невольно клонило в сон, голова просто раскалывалась, и единственное, чего мне действительно хотелось, это лечь в ванную, наполненную горячей водой, расслабиться и навсегда забыть о том, что произошло сегодня вечером, что произошло неделю назад, и что вообще происходит с моей жизнью, пока я не могу ничего контролировать. Кожа покрылась мурашками, от того, что я постоянно держала голову опущенной, сильно затекла и болела шея, а пальцы судорожно цеплялись за махровое полотенце, пытаясь натянуть его посильнее в тщетной попытке согреться. Почему-то горящий камин совсем не спасал в этой ситуации, мысли отчаянно путались, и мне едва удавалось удержать глаза открытыми.

– Просто недоразумение, – едва слышно прошептала я, легко пожав плечами и растерянно рассматривая свои чуть покрасневшие ладони.

– Ну да, конечно, – хмыкнул Томас, закатив глаза, после чего приблизился ко мне, держа в руках два пузатых бокала с янтарной жидкостью. Из одного он отпил сам, сделав приличный глоток и даже не поморщившись, а второй протянул мне.

– Нет, я не буду, – отказалась я, совсем не горя желанием мутить сознание еще больше, чем сейчас. Голова и так пухла, на плечи навалилось слишком многое, и алкоголь мне был совершенно ни к чему. – Это лишнее.

– Ты должна согреться, а это поможет тебе лучше всего, – мой друг настоял на своем, силой сунув мне в руки бокал с виски. Сжав его в ладонях, я на мгновение прикрыла глаза, морщась от неприятного, резкого запаха, после чего вновь подняла голову, до боли сжимая челюсти в бесполезной попытке вернуть себе былое хладнокровие. Вместо этого я чувствовала себя фарфоровой куклой, которую разбили о пол, и собраться из маленьких кусочков никак не удавалось. – Слушай, Чериз, я беспокоюсь о тебе, и мне больно видеть тебя в таком состоянии. Если тебя кто-то обидел или…

– Том, я в порядке, правда, – взглянув на парня, я попыталась улыбнуться как можно искренней, что в подобном состоянии было невероятно сложно. Было неловко от того, что Томасу приходится нянчиться со мной, было неловко от того, что я ничем не могу ответить на его искреннюю заботу. Он столько раз предлагал мне свою помощь, а я лишь отмахивалась, уверенная в том, что и сама со всем справлюсь, а вот теперь, когда я осталась посреди пустынной улицы, рядом оказался только он. – Кстати говоря, что ты делал на той улице? Это слишком далеко от твоего дома, разве нет?

– Я ездил по делам к одному своему знакомому, он живет в том районе, – Томас даже бровью не повел, рассматривая меня, словно какую-то диковинку, и от его изучающего взгляда мне стало совсем уж не по себе. Невольно поежившись, я попыталась вжаться в спинку дивана, по-прежнему сжимая в руках прохладный бокал с нетронутой выпивкой. – Как я полагаю, твой загадочный друг, о котором ты говорила, живет там же. Мне просто любопытно, он и тот парень из полиции, о котором вы говорили с Тарой, не одно ли и то же лицо?

Я невольно вспыхнула, смущенно кашлянув, после чего лишь повела плечом, не видя смысла возражать или сопротивляться. Все равно хорошо лгать у меня никогда не получалось, а Томас смотрел на меня слишком внимательно, подмечая каждую деталь, и судя по тому, как он нахмурился, объясняться перед ним даже не было необходимости.

Почему-то в тяжелом взгляде парня я заметила неодобрение.

– Он тебя… обидел? – после короткой запинки спросил сидящий в кресле друг, поджав губы и явно думая о чем-то своем. Виски в его бокале закончился, он порывистым движением поднялся на ноги, вернувшись обратно к бару, однако на этот раз тратить время на переливание алкоголя из бутылки в склянку не стал. Сделал большой глоток прямо из горлышка, вливая в себя янтарную жидкость, словно воду, и я невольно нахмурилась, с тревогой наблюдая за ним.

Никогда мне еще не приходилось видеть Томаса пьяным, даже в легком подпитии, и сейчас состояние, в котором парень находился, меня изрядно пугало. Он выглядел как-то странно, был дерганым, явно недовольным, постоянно поправляя сползающие очки, и от его мрачного взгляда, которым блондин сверлил меня все это время, становилось не по себе. Тон, которым он задал свой вопрос, отозвался дрожью во всем теле, почему-то мне показалось, что вне зависимости от моего ответа, он сделает собственные выводы, и это открытие мне совсем не нравилось.

– Нет, что ты, – поспешно отозвалась я, пытаясь говорить преувеличено бодро, стараясь убедить в своих словах то ли Томаса, то ли себя саму. Ник ведь совсем не был виноват, он исходил из имеющихся у него улик, и его слова, которые так меня расстроили и обидели, были построены только на известных следствию фактах, а не чужих домыслах, но… Все равно в ушах каждое слово все еще звучало набатом. – Я… сама виновата, просто вспылила, решила немного проветриться. Знаешь, я очень благодарна тебе за то, что ты помог мне, правда, – мягко улыбнувшись все еще стоящему возле бара юноше, я решительно поднялась на ноги, бросив короткий взгляд в окно.

Гроза уже закончилась, дождь утих, а время неуклонно близилось к полуночи, и я задумалась о том, что мне следовало бы вернуться. Нужно было все обдумать, нужно было поговорить с Ником спокойно, без криков и взаимных оскорблений, нужно было сделать все, чтобы убедить его в том, что мне действительно ничего неизвестно о чужой ДНК в моей комнате, и нужно было вместе решить, что нам теперь делать. За свою глупую, эмоциональную вспышку было стыдно, я хотела извиниться перед мужчиной за то, что повела себя, как настоящая истеричка, а для этого нужно было как можно скорее встретиться с ним.

– Спасибо, что подобрал меня на той улице, Том, – аккуратно сложив влажное полотенце, я положила его на диван и сделала шаг навстречу другу, чувствуя, как приторный запах перебивает терпкость алкоголя. Глотнув еще немного виски, он отставил бутылку, после чего приблизился ко мне, тщательно пытаясь скрыть, что его повело на втором шаге. Такой парень меня пугал, и желание уйти становилось все сильнее. – Но мне пора, уже поздно, а я устала.

– Ты можешь остаться здесь, – тут же предложил Денвер, невзначай положив руку мне на плечо. От близости блондина мне было не по себе, но я старательно улыбалась, не желая расстраивать или тревожить, кажется, здорово уставшего и набравшегося парня. Только сейчас я почему-то задумалась о том, что пить он начал, скорее всего, еще до нашей с ним встречи на пустынной улице. – Ты же знаешь, я всегда к твоим услугам, вишенка.

– И все-таки я лучше вернусь, – я осторожно повела плечом, пытаясь сбросить руку, и едва сдержала облегченный вздох, когда в заднем кармане телефона зазвенел мой мобильный.

– Это он, да? – тут же резко осведомился Томас, когда я неловко потянулась к телефону, а его рука, лежащая на моем плече, с силой сжалась, причиняя неприятную боль, отчего я поморщилась. На небольшом экране высветилось знакомое имя, за это время Ник успел позвонить мне уже раз шесть, однако ни на один из звонков я, борясь с собственной обидой, не ответила. Сейчас такое поведение казалось мне просто верхом глупости, я наверняка заставляла Стоукса тревожиться, и уже решительно потянулась к зеленой кнопке, собираясь, наконец, ответить, как большая ладонь приподняла мой подбородок, а пронзительный взгляд пересекся с удивленным моим. Горячий вздох, пропитанный пряностью алкоголя, обжег губы, я напряглась, подобравшись, словно перед прыжком, и даже не заметила, как пронзительная музыка смолкла на высокой ноте. – Не бери.

– О чем ты вообще? – удивленно выдохнула я, взглянув на друга, как на идиота. Громкая мелодия вновь заиграла, привлекая мое внимание, и я решительно выбралась из цепких объятий футболиста, рядом с которым резко перестало быть безопасно. – Извини, я должна ответить.

Хмуро покосившись на друга, оставшегося стоять посреди комнаты с каким-то растерянным видом, я вышла из гостиной, направившись в столовую, которая была расположена прямо напротив. Разрывающийся телефон в руке не смолкал, со мной явно хотели поговорить, и я, убедившись в том, что нас с Томасом разделяет достаточное расстояние, нажала на зеленую кнопку, принимая звонок.

– Ник…

– Наконец-то! – в динамике зашумел облегченный вздох, и я почувствовала, как по телу пробежалась волна мурашек. – Черт возьми, Чериз, куда ты пропала? Ты хоть представляешь, как я беспокоился? На улице уже поздно, льет, как из ведра, а я не могу до тебя дозвониться!

От невероятной тревоги, звучавшей в голосе криминалиста, горло перехватило спазмом, глаза увлажнились, и я, не позволив Стоуксу произнести ни слова, принялась лепетать сама, стараясь выговорить как можно больше, пока не кончился запал:

– Пожалуйста, Ник, извини меня, я не знаю, что на меня нашло. Я понимаю, как это выглядит стороны, и я понимаю, что собранные вами улики не врут, но я правда не знаю, как они оказались в моей комнате. Ник, клянусь тебе, я здесь ни при чем, я никогда не желала Крис зла, и я никогда не приводила никого в дом. Я не знаю, как доказать тебе, что я не вру, но, пожалуйста, поверь мне…

– Чериз, я верю, – мужчина говорил твердо, абсолютно уверенно, и я едва сдержала громкий всхлип, когда поняла, что он не врет и не лукавит. Ник действительно верил мне, не знаю почему, но верил, и даже не догадывался, что его доверие для меня значит невероятно много. – И мы обязательно разберемся с этим, я тебе обещаю. Ты ведь… – криминалист на мгновение умолк, словно бы в нерешительности, после кашлянул, мгновенно изменив тему разговора. – Где ты сейчас? Я тебя заберу.

– Не нужно, я и сама уже собиралась возвращаться, – замотала я головой, забыв о том, что брюнет меня не видит. – У тебя и так много работы, я не хочу тебя отвлекать. Ты ведь должен доказать, что я…

– Я сделаю это, не сомневайся, – Ник даже не позволил мне договорить, будто не желая слышать того, что я хотела произнести, и я почувствовала, как в груди мгновенно потеплело, а на губах невольно заиграла теплая улыбка. Словно и не было того мерзкого скандала около часа назад, словно и не было тех глупых, слов, которые мы наговорили друг другу.

В телефоне что-то зашумело, послышались чужие голоса, сливающиеся в одну сплошную какофонию, зашелестела бумага и что-то резко ответил Стоукс, а после в динамике послышался насмешливый голос, в обладателе которого я без труда узнала Уоррика.