Текст книги "Радуга (СИ)"

Автор книги: Грета24

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 9 страниц)

Раз, два, три.

Я кричу, выгибаясь в его руках, закатив глаза, вытянув пальцы ног, как будто балерина на выступлении «Лебединое озеро». Оргазм волнами приносится по моему телу, заставляя стенки внутри сокращаться. Азирафаэль последовал за мной в Райское блаженство спустя пару толчков.

– Ох, бля, – хрипит мужчина, изливаясь внутрь, горячим семенем внутрь, наполняя, как сосуд.

Его тело дрожит, перышки шелестят, пробегаясь мурашками по коже. Кожа влажная и блестит в свете лампы.

Ангел поднимает на меня свой затуманенный взгляд. Немного взволнованный.

– Белые? – хрипит мужчина.

Заглядываю за спину. Крылья устало раскинулись по всей комнате, не двигаясь. Такие же белоснежные и чистые, как первый снег.

– Белые, – шепчу.

Азирафаэль улыбается и легко целует меня в висок.

– Я счастлив быть соблазненным тобой, – выдыхает книголюб положив голову на мое плечо.

***

Азирафаэлю нужно было съездить к другу, увидеться, и я буквально навязывалась пойти с ним. Как-то дерьмово у нас произошло знакомство с лучшим другом моего ангела. Надо налаживать контакт. Частью мозга осознавала, что Кроули лучше не видеть своего друга в сопровождении с красоткой. Ещё подумает, что издевается. У него там трагедия, женщину свою потерял. И тут мы. Но все же, Азирафаэль так за него беспокоится, что я не выдержу, если по возвращению домой ангел принесет с собой траурное настроение.

– Ты думаешь, стоит? – ангел смотрел на бутылку чачи, которую я откопала в закромах у мигрантов. Она досталась мне за искусную подделку шкатулки, которая имела дефект, поэтому когда-то клиенту не отдала, но выбросить не решилась.

– Не думаю, а знаю. Прежде, чем идти, расскажи мне об этой Селесте, и что вообще произошло?

Информация – это сокровище, а владея информацией, владеешь всем!

Азирафаэль снова смерил меня подозрительным взглядом, положив бутылку в мой рюкзак.

– Они познакомились достаточно давно. Насколько я понимаю. Кроули имел неосторожность развести грех так, что пострадало куда больше, чем он предполагал. Селеста оказалась лишь жертвой обстоятельств, в которых жизнь переплела их судьбу, да очень тесно. Селеста… она жертвенная и всепрощающая, и Кроули простила, спасла его, провернула все так, что теперь Кроули один. И он винит себя, потому что считает, что должен был уйти он.

– Ты говоришь все слишком спокойно, – не выдержала и перебила. – Если мой друг потерял бы возлюбленную, я бы проявила больше сочувствия, а зная тебя… Ты бы и вовсе от Кроули не отходил. Что ты скрываешь? – щурю глаза, подойдя вплотную.

Азирафаэль забегал взглядом по комнате, но каждый раз возвращался к моим зелёным глазам, которые выжидательно смотрели, буравя в одном пернатом дыру, размером с футбольный мяч.

– Произошло кое-что. В день, когда Селеста пропала. Я даже не догадывался обо всем. Это было в ту ночь, когда ты мне позвонила. Они проникли в мой магазин, выманили Кроули, и в итоге, Селеста попала к ним. – палец мужчины указал вниз. – И после всех событий, я скрываю кое-что от друга. Так надо. Я знаю, что Кроули встретится с Селестой. Вот и все. Я чувствую вину. Признаю, я виноват перед Кроули и делаю все, чтобы исправить, однако все произойдет не скоро. Но оно будет. Поэтому я стараюсь быть спокойным. – Азирафаэль присел в кресло, закрыв лицо ладонями.

В этот момент мне действительно стало его жаль. Нести на себе тяжкое бремя информации, не способный рассказать другу, да ещё и демоны обманули… Стоп!

Я пошатнулась на месте, а в горле резко пересохло. В ту ночь, когда его выманила я. Именно это мне и приказал Хастур. Значит, я частично виновата в гибели этой самой Селесты?! Мне стало очень дурно. Но я тоже жертва! Я не виновата! Правда ведь? Мне угрожали. Азирафаэль никогда не должен об этом узнать. Сейчас мне было страшно, потому что знала: рано или поздно Хастур вернётся, и я не знаю как буду отбиваться от этого демона.

– А Кроули… – переборов свою тошноту, постаралась начать свой вопрос.

– Да, он демон. Но… – ангел замялся. – Мы знакомы слишком давно, ещё когда не существовало людей и мира, когда он был ангелом. Я не могу назвать его врагом, не после всех событий, что с нами произошли. Хотя официально мы недруги. – ангел тяжело вздохнул.

Нужно выводить его из хандры.

Ощутимо хлопнув по спине Азирафаэля, заставила посмотреть в мою сторону.

– А ну, вытри сопли, Амиго! Ты его лучший друг, так?! – тыкаю пальцем в курносый нос. Азирафаэль скосил глаза и кивнул. – Ну так взял яйца в кулак и бегом утешать! И раз знаешь, что все будет чики-пуки, значит, тем более нечего нос вешать!

Книголюб наклонил голову на бок, в глазах читается недоумение.

– Зачем и насколько сильно нужно сжать яйца? Я что-то не понимаю, как это поможет.

Закатываю глаза и громко смеюсь, хватаясь за живот. Понимать все буквально делает его очень забавным, особенно, когда между бровей пролегает морщинка, показывая особенную внутреннюю борьбу.

– Забей, не надо сжимать яйца. Я пошутила.

Мы выехали из Сохо часов в пять, в этот раз пропустив чаепитие всего Лондона. Однако, Азирафаэль очень любит чаепития. Ведь можно с чаем съесть какое-нибудь особенно вкусное пирожное. Я, вот, люблю больше пряную еду (сказывается жизнь в Индии). Обязательно на пробу приготовлю Карри. Уверена, такой гурман оценит народную кулинарию.

М-да, Майк, с каких пор ты готовишь мужикам?

Улица Монтпилиер 14, Найтсбридж, SW7 1EZ.

Вот это махина! Просто потрясающая многоэтажка с застекленными балконами и панорамными окнами. А Кроули не скупился на комфорт. Чтобы увидеть конец этого здания в небе, пришлось сильно задрать голову и прищуриться от солнца, которое нагло слепило в глаза.

– Эй, Ази. – ангел тут же повернул голову в мою сторону. – Какого хрена ты в таких хоромах не живёшь? Ангел же, можешь позволить.

Мужчина поджал губы, видимо, обидевшись на мой выпад.

– Да ладно тебе, не дуй губы. Я же чисто из интереса. Ты мог выбрать любой дом, но твое внимание привлек Сохо. Почему? – я искренне пыталась понять Азирафаэля, но ответа мне не требуется. Потому что я просто оглянулась. – Не отвечай.

Вокруг много крутых машин, зазнобы и фифы с разукрашенными рожами. И, немного прибавив громкость, смогла уловить поток мыслей, сквозящих в этом районе. Место погрязшее в грехе алчности. Ну конечно, какой ангел выдержит такого наплыва черноты. Чем больше денег, тем грязнее внутренности, которые превращаются в тухлую кашу из бабла. А я любила этот мир.

Сохо, конечно, кладезь для торгашей, карманников и прочего. Но там своя атмосфера. Душевная, не залакированная излишним лоском и буржуйством.

– Ази, твой магазин потрясное место. – я чувствую теплую ладонь, коснувшийся моей руки и сжавшую пальцы.

– Спасибо, – отвечает мужчина переплетая наши пальцы.

Швейцар без вопросов запускает нас в холл, который ослепляет своей белизной. Ужас. Кто архитектор и дизайнер? Ослепнуть ведь можно!

– Жесть, аж глаза режет. – морщусь, как старушка.

– Согласен. Там, – показал наверх мужчина, – так же слепит. Не представляешь, как сложно не приходить к начальству в солнцезащитных очках.

Меня пробил смех, когда я представила Азирафаэля в модненьких очках от Гуччи, а вокруг обомлевший коллеги, крутящие пальцами у висков.

Вот мы и перед тяжёлой дверью, я ощущала тяжёлую энергетику, которая прямо сочилась сквозь щели двери, наровясь засосать в свою черноту. Ангел тяжело выдохнул и постучал в дверь.

– Нахуй пошли со своей рекламой! – раздалось в ответ с той стороны.

Чувствую, будет нелегко.

– Это Азирафаэль, – спокойно ответил мой спутник.

Дверь резко открылась и, чтобы не навлечь на себя гнев его обитателя, я подготовилась заранее. Когда рыжая голова высунулась наружу, я тут же выставила перед собой бутылку чачи.

– Не гони, родимый, жалкую смертную! – выпаливаю, пытаясь состроить как можно более невинное выражение лица.

Брови мужчины поползли вверх. Взъерошенный, небритый, с синяками под глазами, в одних льняных штанах и, кажется, от него попахивает. Ну, точно, демон.

– Азирафаэль, а твоя наркоманка догадливая, – ядовито оскалился демон, обратившись к другу, словно я не человек даже.

По рассказам моего ангела, у Кроули скверный характер, но не ожидала, что он такой мудак.

– Кроули, будь сдержаннее, она пришла с добрыми намерениями, – жалобно засопел Азирафаэль.

– Ази, можешь не заступаться за меня. – подняв руку, слегка отодвинула в сторону своего спутника, уперевшись взглядом в змеиные глаза.

Беру в руки лицо оторопелого демона и пару раз легко хлопаю того по щекам.

– Взбодрился? – выпалила в тот момент, когда мужчина готов был закричать. – А теперь впускай гостей, побрейся и сходи в душ! Мне рассказывали, что тут живёт змей обольститель! Что-то я не вижу никакого крутого демона, а лишь старого и ленивого питона.

Кроули обомлевше уставился на меня вместе с ангелом, когда я уже по-хозяйски отодвинула рыжего в сторону, войдя в темный коридор, снимая на ходу ветровку.

– Да кто ты, мать твою, такая?! – с демоном точно раньше так никто не говорил, потому что он аж растерялся, а вид был, как у оскорбленной мисс выпускного.

– Та, кто трахается с твоим лучшим другом! – выпаливаю, гордо задрав подбородок, заметив, как покраснел до кончиков волос Азирафаэль. – Шокирующую информацию получил? Мозг заработал? Теперь показывай кухню! И приведи свое тощее тело в порядок, смотреть тошно. И не смотри так на Ази, вопросы все потом!

Наконец, оторопелая личность в виде рыжего-демона-лучшего-друга-ангела разморозилась и, придерживая в руках бутылку чачи, назвало меня ведьмой, указал нужное направление.

Я прошествовала так, словно была королевой этого вечера, хотя, почти так оно и есть.

Комментарий к Глава 6: Королева этого вечера

Грета24: Наконец-то! Два слова: Азирафаэль больше не девственник!!! А, это четыре… Короче, ураааааа!!!!

*Низкий поклон* спасибо всем за поддержку, моя жизнь постепенно налаживается, ура! Надеюсь глава вас всех порадует.

========== Глава 7: Осознание, признание, потеря ==========

Мысли сразу заполнялись осознанием забавности и несуразности ситуации. Ангел, демон и человек. Хоть картину пиши. Все мы сидели на кухне в полной тишине. Я серьёзно, складывалось впечатление вакуума. С каждой новой секундой, проходящей в моей голове, слышу стук собственного сердца, и это начинает раздражать. Азирафаэль сидел ровно, словно штырь проглотил, ну, или его ему в задницу вставили, кому, как угодно. Кроули хоть и выполнил просьбу привести себя в порядок (хотя, это скорее из собственного желания не упасть лицом в грязь), я же переводила взгляд с ангела на демона и на жалкую бутылку чачи. Вот она тут, видимо, лишняя. Алкоголики несостоявшиеся, ну-ну.

Хлопаю ладонью по столу и то же самое, я бы даже сказала синхронно, это делает Кроули. Переглядываемся. Ангел не произносит ни звука. Немая сцена.

– Наркоманка, – коротко начинает демон.

– Бывшая. Тощий, – добавляю и оскорбляю в ответ.

– Бывших наркоманов не бывает. Я же и придумал наркотики, – хитро улыбается, – знаю, как эта дрянь действует. И это я тощий? На себя посмотри, не руки, а спички! А волосы? Ты под кого косишь? ЛГБТ сообщество ходячее. – мужчина закидывает ногу на ногу.

– Умничка, благодаря тебе, до встречи с Азирафаэлем, они помогали мне справиться с моей проблемой. А вот тебя и ЛСД не спасет, унылое ты говно. Не надоело сидеть дома? Друг из-за тебя кудри на башке рвет, а ты огрызаешься. – я не собираюсь ему уступать.

– Тощая, неформалка, «бывшая наркоманка», грубиянка – просто кладезь грехов. – мужчина поворачивается к другу, и ангел ещё сильнее распрямил спину, хотя, куда ещё ровнее. – И что в ней? На планете миллионы женщин. Что же должно было произойти, чтобы ты пренебрег своей святостью? – фразу о унылом говне он точно не пропустил мимо ушей, потому что челюсть сжалась.

– Я… – Азирафаэль смущённо потупил взгляд. Ну, ещё бы, когда вас прилюдно просят назвать формулу, то, конечно, будете теряться. А тут ангела вынуждают рассказать такое.

Молча беру за руку своего хранителя.

– Можно сказать, я была убедительна. – вызывающе смотрю в змеиные глаза.

– Убедительна, да? – демон откидывается на спинку стула, – Жаль, я свечку не держал.

– Кроули! – не выдерживает Азирафаэль.

– Что «Кроули»?! Ты шесть тысяч лет был девственником! Можно считать, что это не просто событие! – худощавый повернулся в мою сторону. – Не знаю, что в тебе такого, но если тебе удалось его завалить в койку, то ты точно ведьма. Азирафаэль бы не обратил внимание на такую хамку!

Я тут же засмеялась в голос, кулаки инстинктивно сжались и стали бить по столу.

Демон посчитал, что я рехнулась, а Азирафаэль лишь улыбнулся.

– Признайся, ты экстрасенс! – смахиваю слезинку с уголка глаз.

Демон меня не понял.

– Думаю, ты должен помнить Анафему. – на этих словах в змеиных глазах проскользнуло понимание. – Это моя сестрёнка.

– Мдамс, а шабаши не дремлют, – многозначительно присвистнул Кроули.

– Короче, я пришла знакомиться, а Ази – навестить друга, так что тащи рюмки. Я что, зря чачу у мигрантов выкупала?

– А она мне нравится – эта ведьма знает, с чего начинать разговоры. – зазвенели рюмки, поставленные на стол.

– Чача вылечит самое больное сердце, – грустно улыбаюсь и наливаю крепкий алкоголь, – только закуску сваргань, а то пьянствовать на пустую только вы – сверхсоздания можете. А я хоть и ведьма, но человек, и жизнь у меня не вечная. – на этих словах светловолосый вздрогнул.

Спустя два часа.

– И я ткая ему гворю «Нит денег, нит товара!» Сшитаю, щто постпила справедливо! Не сбиралась влезать в это дерьмо просто так! – в глазах немного двоилось, но держалась я стойко. А вот мой спутник вечера изредка икал.

– И ты правда можешь сделать любой предмет, вот в точности такой же?! – не верил демон.

– Могу. – киваю головой, разливая ещё порцию.

– А я… Ик… Пагаврил бы… Ик… О другом. – поднял палец Азирафаэль, шатаясь.

Мы внимательно посмотрели на ангела, который слегка завис, рассматривая свой палец. Достала сигарету, не спрашивая разрешения у хозяина, закурила. На столе возникла пепельница, а тонкие пальцы вытащили вторую ядовитую палочку, без напоминания, поднесла зажигалку Кроули.

– Адам и Ева! – наконец-то разморозился ангел. Мы с демоном синхронно выпустили дым из легких. – Если Бог, – книголюб перешёл на шепот, – если бы Бог диствительно… Ик… считал, что близость… Ик… непрмлема, то зачем людям спа… спе… размножаться… Ик? – я подавилась порцией дыма на этом вопросе. Кроули похлопал по моей спине, при этом улыбаясь во все тридцать два зуба.

– А я пгляжу, ангел, ты совсем страх птерял. Да-а-а? Крылья-то проверял? – рыжий хлебнул ещё чачи.

Меня это возмутило, а вот ангел словно протрезвел и тут же побледнел.

– Да белые они! Лично проверяла! Белые! – аж из-за стола встала.

– Я тоже думал об этом и достаточно долго, – слова книголюба были уже более связными и ровными, – но, в конце концов, в книгах пишут о том что ангелы бесполы, однако, ведь это не так, у меня мужское тело. И что есть грех там, где даровано Им быть и воплощать?

Меня даже тронуло. Для него же все это было куда важнее. Вообще, страшно же потерять крылья. Правда ведь?

Кроули грустно усмехнулся.

– Слияние душ средством любви? Да? Херня все это. – Кроули допивает бутылку. – Любовь-херовь. Никого она не спасает. Бред, которые любят писать в тупых книжках. И не смотри на меня так, ангел. Вот помрёт твоя ненаглядная, и что ты сделаешь? Ничего!

Азирафаэль поджал губы, сцепив пальцы, уперевшись взглядом в стол. А меня так и подмывало сказать правду, да и зачем он стрелки переводит? В нашей действительности мы правда попали в огромный капкан, несовместимости сущностей, назовем это так. У нас вряд ли будет счастливая семья с огромным табуном детишек и домика на море. Но у нас есть кое-что лучше. Счастливые мгновения, которые многим и не снились. Ни одна пара в мире не может иметь это единение, потому что свое сердце мне подарил ангел. А эти пернатые друзья с кем попало в постель не ложатся. Так что я – счастливца. Не уверена, насчёт Азирафаэля. Не тяну я как-то на большой куш. Но все же, если он со мной, это чего-то да стоит. А значит это время стоит ценить, это и можно назвать любовью. И даже когда я помру, пускай мой хранитель немного погорюет, но если узнаю о том, что он голову в задницу засунул, как этот рыжий, то воскресну и лично перышки выдирать начну! А то что сейчас несёт этот чешуйчатый меня бесит! Я как женщина была бы оскорблена. Селеста, я думаю, не этого желала для любимого мужчины.

– Ох, едрить тебя за ногу, Кроули. Посмотри на себя! Заныкался в своей комнатушке, обозленный и жалкий! Азирафаэль несет слишком много камней из-за тебя! Да, я не вечна, и что теперь? Как ты сворачиваться клубочком и ныть все это время? – на этих словах демон встал со стула и одним ловким движением придавил к стене, схватив за предплечья. В этот момент ангел хотел вмешаться, но я остановила его одним своим взглядом. – Ты думаешь, она была бы счастлива осознавая, что ты сидишь тут и ноешь, как баба?! Она тебя простила, ведь так?

– Ты нихрена не знаешь, даже если тебе с какого-то хрена что-то рассказал Азирафаэль. – шипящий звук прорывался сквозь слова и теперь я отчётливо видела в нем змею.

– А мне и не нужно знать всего. Факт остаётся фактом: она поставила твою жизнь выше своей не для того, чтобы ты валялся тут в своем же дерьме! Возьми себя в руки, ты же, мать твою, демон! – кричу, да так, что слюной брызгать стала. Все, точно надо трезветь.

– Но ее нет! И не вернуть! Вот твой гребаный факт! – на секунду мне показалось, что рыжий влепит мне пощечину.

– Кроули, но ведь твои чувства к ней живы, ты должен продолжать жить, храня память о ней, я верю все наладится. Ты должен понимать это, как никто другой. Майк права, этого хотела бы Селеста, – тихо-тихо прошептал ангел, становясь сзади друга.

Ангел положил свою руку Кроули на плечо, как, когда демон так же пытался меня прибить. Кроули отпустил меня, и я плюхнулась на пол. Рыжий отвернулся в сторону, провел ладонью по волосам. Я могу представить, как ему тяжело. Нагнетание мрачного исхода заставляет вновь и вновь задавать одни и те же вопросы, но никто не сможет дать тебе ответа. А душа-то все глубже погружается в конгентивный диссонанс, без права на реабилитацию, и только рефлексивный подход способен хоть как-то собрать расколотые куски в одно целое. Ангел слишком добр, слишком свят и чувственен, чтобы просто взять и дать этому демону хорошую пощечину, а именно она ему и нужна была сейчас. И по его поведению в данный момент, могу утверждать, что поступила я верно.

Плечи расправились. Он заставил свой организм протрезветь и взять себя в руки. Эффект дефибриллятора, который как никогда действенен, – я вижу это воочию. Я это сделала. За этим и шла сюда.

Хлопаю тощего демона по плечу и беру ангела за руку, уводя вон из квартиры. Этому темному существу нужна перезагрузка, а моему хранителю – не влиться до конца в жизнь страданий. Смотрю в глаза Азирафаэля и вижу там молчаливую благодарность. Ни один ангел или демон не способен поступить по-человечески, кроме самого человека.

Возвращались мы обратно в полной тишине. У каждого из нас были свои мысли. Мои в том, что способна ли я удержать рядом с собой небесное создание, не очернив его? Он остался пока чист, но так ли это? Не было ли действительно для него грехопадения рядом с наркоманкой, блудницей и сквернословкой? Ведь я отбираю его набожность. Пробуждаю в голове вопросы, которые, уверена, Боженька не любит и отвечать не намерен.

Азирафаэль переплетает наши пальцы, крепко сжимая мою руку, смотря в окно, куда-то туда, за горизонт, а в глазах проносятся целые миры и эпохи. Что сейчас в твоей голове? Наверное, это единственный раз, когда я захотела узнать чьи-то мысли по-настоящему.

***

Кроули полностью ушел в работу, даже забегал к нам в магазин, чуть не сбив меня с ног, я его окрестила идиотом, он меня дурной. Короче, обмен любезностями. Но я рада, что этот демон выглядит куда лучше, чем раньше. Азирафаэль тоже был счастлив за друга.

– Поеду, соблазню одного президента, пускай немного дурных законов выпустит, а то совсем сноровку потерял, – весело выкрикнул рыжий, поправив свои гогглы на носу.

– Только не переусердствуй, – крикнул вдогонку ангел, провожая Кроули, словно нерадивого сына.

***

Закрываю глаза, раскачиваясь словно в танце, прислушиваясь к ритму собственных побуждений и фантазий. Воплощая в голове увиденное когда-то чудо. Ангел господень в своем естестве, без напускного фарса и натянутой улыбки. Обнаженная фигура в окружении снега в виде перьев и пуха. Мощные гиганты, одним взмахом способные откинуть меня на добрые десять метров, не меньше.

Комната заполняется звуками фортепиано. Переход от ноты к ноте, они переливчатым звуком наполняют меня каждой клавишей. То низко перебирая всего две тональности, то поднимаясь вверх, то снова вниз и вверх, подобно качелям.

Я беру кисть и начинаю творить. Мазок повторяет за ритмом, я погружаюсь в гипноз мелодии, добавляются новые аккорды, поднимая мое сознание вместе с моим творением. Мелодия ускоряется, начиная с низких грубых нот, бежит вперёд, и я за ней, добавляя красок на полотно к общей картине, перемешивая жёлтый, белый и даже черный. Выше, вверх, сильнее, быстрее. Картина наполняется темными оттенками. Музыка ведёт меня, на мгновение останавливает и снова бросается вскачь с новой силой и мощью. Затихает. Я вместе с ней, вплетая в общую смесь красных тонов и нежно-голубых. Картина распускается светом, вот и отблески тени. Мрачность расступается, позволяя святости наполнить холст. Мои руки, фартук, лицо покрыты краской, словно кровью, но я не останавливаюсь, словно одержимая, открываю для себя новые цвета, вливаясь в картину целиком, гонимая звуками мелодии.

Мой ангел, запертый в темноте, тесноте, озаряющий пространство своим светом и благодатью, она сочится из каждой поры, развивая вокруг себя мрак.

Штрих, мазок, размашистый шаг. Снова. Свети, мой ангел, свети для меня. Картина вот-вот будет закончена, я замедляюсь вместе с музыкой, сердце бьётся медленнее, успокаиваюсь, будто просыпаюсь.

В дверь стучат, я не отвечаю, пока картина не будет окончена, не могу остановиться, не могу подать голос.

– Микаэла, я вхожу, – я не слышу его вежливого тона и то, как скрипнула дверь, потому что последние штрихи дополняют картину. – Ох… – произносит ангел, и только в этот момент я просыпаюсь, разворачиваясь.

Мужчина стоит в дверях, приложив руки к губам, а в серых глазах восхищение, смущение, удивление и восторг. Гордость заполняет меня изнутри.

– Ты правда видишь меня таким? – не верит книголюб, неотрывно смотря на холст с уже законченной картиной, которой осталось только высохнуть.

– Я не могла забыть тот момент, когда увидела их, и тебя в той комнате. Я даже завидую, иметь столько света. Я лишь человек и такого мне не видать. – немного растерянно отворачиваюсь к картине, на которой мой ангел хранитель стоит смущённый в темной комнате, раскинув огромные белые крылья, заполнив ими пространство, что они еле помещаются в маленьком помещении. Одежда валяется в его ногах, как нечто лишнее, чуждое. Но хоть комната и мрачна, свет лампы падает на его бледную кожу, впитывая тепло грязного теплого света. А сам ангел излучает такое благоговейное благочестие – отвести взора невозможно.

– О, Микаэла. Не говори так. Ты пестришь красками. И меня восхищает то, на что способны человеческие руки. Право, мне очень неловко. – мужчина ещё раз смотрит на мое творение и снова переводит взгляд на мои зелёные глаза.

– Оригинал мне не переплюнуть, – улыбаюсь и тянусь для поцелуя, который дарят эти мягкие и податливые губы.

Из недр поднимается желание, с которым не совладать. Обвиваю руками шею желанного мужчины, прижимаясь к его груди, вдыхая сладкий аромат земляничного джема. Слышу шелест крыльев и сквозь поцелуй улыбаюсь. Все ещё волнуется, опасается, что может пасть, отдаваясь любви. Не может успокоиться и перестать думать о том, что его белоснежные крылья могут почернеть. Но я не верю, что-то, что между нами происходит, способно заставить пасть. Не бывает такой несправедливости. Однако видеть их мне приятно, и каждый раз, как первый. Отстраняясь, лишь бы взглянуть на него и выдохнуть так счастливо и восхищённо.

– Микаэла, перестань. Я… Смущаюсь, когда ты так на меня смотришь. – но все же улыбается книголюб, несмотря на слова.

Я уже и не помню, когда из Майк стала вновь Микаэлой. Ненавижу свое имя, никогда не могла понять, зачем меня так назвали, но из его уст оно звучит особенно приятно, и я позволила. Если кто-то другой посмеет, получит в рожу, не сомневайтесь. Но не он. Не мой ангел.

Азирафаэль целует меня, впивается жадно, неистово. Его бедра вплотную прижимаются ко мне, и я ощущаю его нетерпение, возбуждение. Радость переполняет изнутри. Руки уже потянулись к вороту рубашки, чтобы расстегнуть ненужную одежду, залезть пальцами под ткань, ощутить желанную кожу ладонями. Азирафаэль берет меня за руку, переплетая вновь наши пальцы, уводя в другую комнату, по мальчишечьи улыбаясь и шелестя перьями.

– Не хочу ненароком зацепить твой шедевр, – поясняет он.

В каждом слове, действии, сквозит забота и опека. Мы оказываемся в спальне. Ангел заботливо берет платок из нагрудного кармана и вытирает краску с моей щеки. Прикосновения обжигают мою кожу огнем. Беру его пальцы и целую.

Во мне кричит нетерпение. Хочу, желаю, люблю!

Одежда быстро летит в сторону – она лишняя, всегда будет лишним. Перед друг другом мы представим такими, какими создал нас Господь, и пусть он смотрит, что нет в наших мыслях злого умысла, что нет в нас желания похоти. Только единения.

Ангел подминает меня под себя. По сравнению с ним, я хрупкая, маленькая, незначительная. Но я с достоинством и честью выдерживаю желанного мужчину и принимаю его со всей благодарностью. Он, как обычно, нетерпелив и вначале даже слегка больно, потому что врывается его горячая плоть в меня резко, грубо, до конца, но все равно я счастлива.

Азирафаэль замирает, и мне на секунду кажется, что что-то не так. Серо-голубые глаза смотрят в мои, и впервые я слышу желанные слова.

– Богом клянусь, Микаэла, я люблю тебя, – восхищённо произносит Азирафаэль, вглядываясь в мое лицо.

Вот это я понимаю – признание. Утыкаюсь носом в его шею и целую. Мурашки проходят по всему телу мужчины, и он выпрямляется, оглаживая мою талию, бедра, грудь. Ласково, нежно, запоминая изгибы самыми кончиками пальцев.

Азирафаэль начал двигаться во мне, выходя почти полностью и снова заполняя. И с каждым толчком он делает это быстрее, сильнее, грубее. Выкрикивать его имя – одно удовольствие. Поэтому не стесняюсь восхвалять своего любовника. Танго по сравнению с нашим танцем – лишь жалкий вальс, который танцуют неумелые подростки. Мы сплелись не только телами, но и душами, я чувствую это, я знаю. И отдаюсь этому полностью, принимая в себя его с благодарностью.

– Я люблю тебя! – кричу, запрокинув голову и замирая в сильных руках, сотрясаемая оргазмом, одним за другим проносящиеся по телу.

Горячая жидкость плавит мои внутренности, но я рада слышать его удовольствие. Сдерживаемый стон вырывается из его лёгких и в благодарность мужчина целует меня в лоб.

– Белые? – вновь спрашивает меня мой мужчина, когда я уже и забыла о существовании двух гигантов, раскинувшихся в спальне.

– Белее не бывает.

Вернувшись после событий в комнате в помещение, где стоит моя картина, решила залезть в свою сумку, чтобы добавить пару штрихов чернилами. Ангел тем временем ушел в ближайший ресторанчик заказать нам еды.

Нанеся пару штрихов, осталась полностью довольна. Теперь можно и перекурить. Маленькая цветная сумка находилась в коридоре, куда я и направилась. Стала искать сигареты. По спине пробежал холодок, а руки тут же взмокли. Нет. Ещё раз переворошив сумку, не нашла. Перо! Ручка, точнее копия той самой ручки с гравировкой Азирафаэля пропала. В паническом страхе я вытряхнула все на пол и не нашла ничего. Страх обуял меня с головы до ног.

Вот черт! Так, нужно просто вспомнить, куда я дела эту вещицу.

Спустя час копошения в вещах, перо так и не было найдено. Вот теперь я готова грызть ногти. Вернулся Азирафаэль, и я тут же подскочила к нему, да так прытко, что несчастный чуть еду не выронил.

– Азичка, солнышко мое, а ты ручку никакую не видел? Ну, такую красивенькую, с твоей гравировкой позолоченной, а? Ты ещё когда-то мне ее отдал безвозмездно? – я была похожа на гребаного сумашедшего ученого, потерявшего свой объект исследований.

– Нет, дорогая. Не видел. Потеряла? Не страшно, я не обижусь, – постарался приободрить меня ангел.

Только нихрена это меня не успокоило. Где эта чертова ручка?!

Если бы я знала, кто ее в итоге найдет, действительно лучше бы выкинула подальше в Темзу и не вспоминала бы о ней никогда.

Комментарий к Глава 7: Осознание, признание, потеря

Музыка которую Майк слушает во время написания картины Fly – Ludovico Einaudi.

Всегда рада отзывам ^^

========== Глава 8: И плед, и какао, и все счастье в этом мире ==========

В этот день вся вселенная намекала, что что-то случится. Череда случайностей и неудач преследовали мою скромную персону по пятам, начиная с самого пробуждения. Я понимала, что произойдет что-то нехорошее. Нет, даже не так. Наступит полный пиздец! Я предчувствовала, что случится огромный БУМ! И только писюны по стенам.

Чтобы было понятнее, лучше опишу все с самого начала.

Проснулась я слишком рано, потому что не лёгкая тушка моего ангела придавила меня так, что мозг давал сигналы SOS. Мужчина, конечно, мягкий, уютный и прочие милые прилагательные, только вот, тяжёлый ужасно. Выпутавшись из-под Азирафаэля, который во сне, кажется, считал меня огромной булочкой, обслюнявил мое плечо. Погода на улице сегодня была – вот не дать ни взять – Лондонская! Дождь бился о стекло, пытаясь пробраться внутрь, создавая неуютные ощущения, холодя все органы. На минутку мне думалось: было бы отличным решением забраться снова под ангельское крыло, но звук капающей воды заставил меня принять другое решение. А именно – отправиться за поиски протечки. Обнаружилась она в дальнем углу зала со стеллажами. Прямо с потолка срывались холодные капли, падая на пластиковое ведро, стоящее в углу. По всей поверхности расползалось жуткое мокрое пятно, которое, если не устранить, будет грозится обрасти плесенью и такая атмосфера точно неблагоприятна для книг. Перевернув ведро, удостоверилась, что больше нигде не протекает. Как проснется мой книголюб, оповещу его о насущной проблеме. Дальше я думала почистить зубы, но и тут неудача поджидала меня из-за угла, точнее, из трубы. Как только я открыла кран, вентиль слетел с резьбы, и огромный поток горячей воды хлынул на пол.