Текст книги "Галатея (СИ)"

Автор книги: Гиперболоид Гарина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 7 страниц)

Я позвонил администратору и попросил таблетку аспирина. Мне принесли лекарство и бульон, после чего я полуживой завалился в кровать и проспал до самого вечера. Приведя себя в божеский вид, я поехал на закрытие шоу, где намеревался всё-таки поговорить с Катей. А еще я решил, что больше не притронусь к спиртному. Хватит с меня этих смысловых галлюцинаций. Да и вообще, мне пора браться за ум, если я не хочу прожить жизнь как законченный алкоголик.

POV Катя

Эта ночь стала для меня одной из самых тяжёлых за последнее время. Распрощавшись с Давидом, я попыталась уснуть. Сон не шёл, меня бросало то в жар, то в холод, тошнило и началась ужасная изжога. Я встала с постели и набрала номер Зорькина. Трубку никто не брал. Вероятно Коля уже спал или опять играл на бирже в наушниках. Я снова легла в постель, низ живота сковало болезненным спазмом так, что было больно дышать. Я все-таки здорово перенервничала сегодня, и от одного осознания, что Андрей здесь и может наделать глупостей, мне становилось ещё хуже. Не в силах больше терпеть эту тянущую боль, я вышла из номера и спустилась на ресепшен. Меня отправили к фельдшеру за таблеткой, и я неохотно пошла. В Египте практически все должности при отеле занимали мужчины, а мне было бы очень неловко, если бы меня осматривали чужие мужские руки. В этом плане я очень скована и стыдлива. Но к счастью, все обошлось. Фельдшер был занят и увлечённо печатал на компьютере какой-то отчёт. Я описала ему свои симптомы, а он просто дал мне принять какой-то спазмолитик, порекомендовав лечь спать.

Я вернулась на ресепшен и какое-то время сидела на диване, не решаясь обратиться к администратору. Я не могла избавиться от тревожных мыслей об Андрее. Жданов совершенно не умел себя держать в руках, а если учесть его пристрастие к алкоголю, то вероятность того, что он что-то натворит максимально возрастала. Теперь я была очень рада, что Давид жил в другой гостинице. Мне оставалось только выяснить, в каком номере остановился Андрей и проверить, все ли там в порядке.

– Извините, не могли бы вы мне помочь, – обратилась я на английском к парню за стойкой регистрации.

– Да, разумеется, – вежливо ответил он, на автомате расплывшись в синтетической улыбке.

– Дело в том, что завтра закрытие нашего конкурса красоты, и мы ожидаем очень важного гостя из Москвы. Он должен был прилететь сегодня.

– Да, конечно. Как его зовут? Я сейчас посмотрю в списке зарегистрированных лиц.

– Господин Андрей Жданов.

– Одну минуту. Да, он прибыл около трёх часов назад.

– А вы не могли бы мне сказать, в каком номере он остановился? – я растерянно смотрела на молодого человека, понимая, что если он спросит, зачем мне эта информация, я ничего не смогу наспех придумать, но, к счастью, парень лишь лукаво улыбнулся и написал на маленькой бумажке несколько цифр.

Жданов остановился на восьмом этаже в дорогом номере с видом на море. Я долго стояла у него под дверью, не решаясь постучать. Затаив дыхание, я прислушивалась к звукам и шорохам за стеной, из последних сил пытаясь унять свою нервную дрожь.

Андрей открыл не сразу, я уже собралась уходить, но дверь отворилась и то, что я увидела повергло меня в шок. Он был мертвецки пьян, то и дело качаясь, он смотрел на меня молча непонимающим взглядом и крепко держался за дверной косяк. Я потеряла дар речи, меня уже колотило от этой картины, и я никак не могла совладать со своими нервами. Он очень сильно похудел, и даже, казалось, постарел с тех пор, как мы в последний раз виделись с ним в Зималетто. Его привычно загорелое смуглое лицо было болезненно бледным и осунувшимся, а темные круги под глазами и припухшие красные веки отчётливо подчёркивали эту бледность.

Еле держась на ногах, он отошёл назад и жестом пригласил меня войти.

– Андрей… – тихо прошептала я и прикоснулась к его щеке. Его глаза были наполнены пустотой и болью, смотрели беспомощно на меня, как на божество. Мне стало страшно. Я вдруг осознала, что он сломался. Это больше не тот Андрей Жданов, жизнерадостный и энергичный, которого я знала и когда-то любила. Передо мной стоял сломленный, раздавленный, несчастный человек, и в этом безусловно была и моя вина. Тогда в феврале я могла бы просто уйти, не устраивая показательной порки на совете директоров, но, съедаемая обидой, я выбрала для него именно такой способ казни. Андрей не перенёс этого падения. Неужели президентское кресло так много для него значило, что он не смог достойно пережить его потери. Или на него так повлияло расставание с Кирой? Ведь она так или иначе во многом сдерживала и усмиряла его, являлась этаким катализатором между ним и его родителями. Возможно, ему раньше казалось, что он не любит ее больше, но лишь потеряв, осознал, что они родные люди.

Поглощенная своими мыслями, я не заметила, как оказалась в объятиях Андрея. Он прижал меня к себе так крепко, что я отчётливо ощущала бешеное биение его сердца. Неужели он любит меня? Я гнала от себя эту мысль, как могла. Однажды я уже поверила ему, хоть и до последнего не решалась. Уезжая сюда, я тоже предполагала, что все-таки ему небезразлична, но брать на себя ответственность за его нынешнее состояние я до последнего не хотела. Неужели все это из-за меня? Нет, наверное все-таки это было все в совокупности.

Мое тело словно сковало, и я была не в силах пошевелиться, чтобы противостоять ему. Мне было его безумно жаль, я попыталась с ним заговорить и объяснила, что с Давидом мы знакомы недавно, и что у нас пока ничего нет. Он молчал, лишь то и дело прижимал меня к себе. Я взяла Андрея за руку и уложила в постель. Он тут же провалился в сон, а я

еще долго сидела рядом и гладила его по голове, как маленького ребёнка. Я рассказывала ему обо всем, что происходило со мной здесь, хоть и понимала, что он меня не слышит, но мне безумно хотелось выговориться и открыться именно ему. Вдруг я почувствовала, как мой невроз начал потихоньку отступать, мне было хорошо и спокойно рядом с Андреем, даже не хотелось уходить в свой номер, но я уже чувствовала смертельную усталость и острую необходимость лечь. Я взглянула на мирно спящего Жданова и, склонившись над ним, коснулась его губ поцелуем. Приятная дрожь пробежала по телу. Эти губы я бы узнала из тысячи – мягкие и горячие, с терпким запахом виски и сладкие как грех. И почему жизнь меня ничему не учит? Я снова готова лететь на этот открытый огонь, который в этот раз уж точно спалит меня без остатка.

Взяв себя в руки, я укрыла Андрея одеялом и тихонько вышла за дверь. Нет, дважды в одну реку не заходят. Я ничего не смогу поделать со своими воспоминаниями, которые до сих пор терзают мою душу. Я не могу это забыть и простить до конца его не могу. Пусть Господь даст нам сил отпустить друг друга и обрести счастье с другими…

========== Глава 16. ==========

POV Андрей Жданов

Почему она приговорила нас обоих? Почему решила, что одна ничтожная исписанная бумажка может разрушить две жизни – наши жизни?

До сегодняшнего дня я был на грани. Казалось, еще шаг и я рухну в пропасть. Я жил словно робот, механически барахтаясь в моей беспросветной реальности, одержимый лишь одной мыслью – вернуть ее, добиться и доказать. Я вставал и ложился с надеждой на то, что вот сейчас я улажу все дела на производстве и полечу в Египет. Я мечтал, что увижу ее, мы поговорим снова, когда все эмоции улеглись, а думать трезво стало гораздо легче. Но она меня не ждала совсем. От нее веет холодом и отчуждением, и не тем московским, а уже каким-то новым, словно я успел опять в чем-то перед ней провиниться. Это уже не моя Катя. В ней все меньше и меньше остаётся от той, что пришла в мою жизнь однажды ясным августовским днем. Она похорошела, расцвела: элегантная одежда, макияж, ровный бронзовый загар. Новая Катя теперь ничем не уступает бабочкам Милко, но почему же мне так тоскливо и невероятно больно смотреть на эту красивую, стильную, но до боли чужую женщину.

Но в то же время в ее глазах еще мерцает тот волшебный огонёк, который всегда согревал меня в самые трудные моменты, к которому я неосознанно тянулся с первого дня нашего знакомства, в котором находил для себя мир и покой, но не понимал, насколько он мне дорог, насколько жизненно необходим этот бархатный свет ее карих глаз.

Почему она душит в себе чувства ко мне? Неужели она думает, что теперь после всего любить меня есть нечто постыдное, и она, хорошая девочка, должна предпочесть мне другого – правильного, честного и порядочного. Но жизнь, увы, не математическое уравнение. Что правильно и хорошо для одного, для другого полнейшее разочарование. Жаль, что она не понимает этого, но непременно поймёт, только, боюсь, будет слишком поздно… для нас.

Сегодня я снова не сдержался. Я не могу видеть ее с другим мужчиной, это выше моих сил, эта картина рвёт мое сердце на части. Я повёл себя недостойно, некрасиво, но я не знаю как это сделать иначе, когда душит безнадёжность, обида и боль?

Через несколько часов у меня самолет. Я решил немного посидеть на пляже. Вода всегда успокаивала меня, вот и сейчас я нуждался в такой целебной, анестезирующей терапии.

Ночное море дышало солёной свежестью, сливаясь с чернильной темнотой египетского неба. По-южному крупные звезды, разбросанные по небу жемчужной россыпью, ласково светили мне маня тайнами далёких планет. Вдалеке виднелись городские огни, весело танцующие на идеальной морской глади. Огромная луна озаряла светом весь пляж. Молчаливо отражаясь в море, она оставляла на неподвижной воде серебряную дорожку, узкую, как натянутый канат. Эта первозданная красота заставила меня затаить дыхание. Я не помнил, когда в последний раз я так сидел и тихо любовался природой. Последние годы я был все время занят чем-то не тем, не важным, неправильным. Только сейчас ко мне понемногу начало приходить осознание, что сама жизнь идет мимо меня. Я растрачиваю ее на пустое – амбиции, желание доказать свое первенство, добиться, заслужить чье-то одобрение и расположение. Я вдруг понял, что никогда не жил для себя самого, а ведь жизнь прекрасна. Именно. До меня только сейчас дошёл смысл этих слов. Смысл жизни не в чем-то или в ком-то, а именно в том, чтобы просто жить. И я хочу жить. Я больше не намерен убивать себя лошадиными дозами виски, бессонными ночами и разрушительными мыслями. Я буду просто жить, ведь если я родился, значит у меня есть какое-то предназначение на этой земле. А Катя… Если она не сможет простить меня, переступив через свою гордость, значит так тому и быть.

Через несколько часов самолет унесёт меня в новую жизнь, и Катю я отпускаю. Пусть она будет счастлива.

***

На часах еще не было девяти, когда Катю разбудил настойчивый стук в дверь. Ей удалось уснуть лишь под утро. Терзаемая мыслями об Андрее, Денисе, своей новой работе, которая вместо внутренней гармонии принесла ей еще больший раздрай, она ворочалась до рассвета. Совершенно разбитая, девушка встала с постели и накинула на себя шёлковый халат.

Открывать не хотелось, кто бы там ни был, хотя что-то ей подсказывало, что это был Жданов. Несколько секунд она стояла у двери, надеясь, что утренний гость оставит попытки до нее достучаться и уйдёт, но стук продолжался, становясь лишь настойчивее.

– Катюша! Жизнь бьёт ключом, а ты спишь! – раздался бодрый голосок Виноградовой, стоило только Катерине приоткрыть дверь.

– Юлиана! – воскликнула Пушкарева и в порыве радости бросилась в объятия начальницы.

– Господи, милая, ты меня задушишь. Я тоже очень рада тебя видеть. А пребывание здесь пошло тебе на пользу – так загорела, похорошела. И не носишь больше очки!

– Да, я понемногу привыкла к контактным линзам. Это намного удобнее.

Юлиана несколько раз окинула Пушкареву наметанным глазом и, лукаво улыбнувшись, резюмировала:

– А ты еще та конспираторша. Скрывать такую потрясающую фигуру под балахонами есть настоящее преступление, – рассмеялась женщина. – Катюш, не обижайся, просто ты действительно очень красивая. Тебе невероятно идет этот глубокий каштановый цвет волос.

– Спасибо, Юлиана! Я так рада, что вы приехали. Сегодня закрытие шоу, и я хотела бы сразу обсудить с вами наше сотрудничество.

– Я за этим и пришла, дорогая моя. Мне звонил Павел Олегович. Я не знаю, что между вами произошло, но он очень обеспокоен твоим уходом. Катюша, в Зималетто тебя ждала такая карьера, а ты так легкомысленно поддалась своему непутевому бывшему шефу. Ты же видела, какой Жданов. Неужели ты на что-то надеялась? – Виноградова горячо возмущалась, то и дело подбрасывая в руке маленький зонтик.

Катя опустила голову и села на кровать. Наверное стоило все рассказать, чтобы Юлиана видела реальную картину ее жизни, а не строила предположения исходя из одной только сцены, которую ей случайно пришлось наблюдать.

– Я должна вам многое рассказать.

– До обеда я свободна, поэтому мы можем пойти на пляж, – предложила Юлиана и продемонстрировала сумку с пляжными принадлежностями. – Собирайся.

Катя радостно кивнула и скрылась в ванной.

***

– А потом я нашла инструкцию Малиновского. Цитировать ее не хочу, скажу только, что в выражениях он не стеснялся. Они в открытую насмехались надо мной. Обсуждали каждый новый шаг Жданова. Почти каждый вечер, когда мы с ним встречались, он звонил Роману, видимо, спросить совета или пожаловаться на свою незавидную участь ублажать очкастого монстра, пусть и во имя спасения фирмы.

– Катюш, ну зачем ты так про себя! – негодующе воскликнула Юлиана, по-матерински приобняв Катерину. Они сидели на широком покрывале на берегу моря. Виноградова уговорила подругу принять позу лотоса и постараться максимально расслабиться.

– Это не я так про себя. Этим и многими другими прозвищами меня наделил Малиновский. Они с Андреем потешались надо мной, а Жданов еще и раздражался, ведь ему приходилось исполнять все, что они придумывали. Он очень много пил. Наверное, чтобы заглушить отвращение. Но иногда он словно забывался. Был таким искренним, таким нежным…

– Ну все. Катюш, перестань. Только не плачь. Еще раз убеждаюсь, что с мужчинами дел иметь нельзя.

– А я и не плачу, – равнодушно улыбнулась Катя, пожав плечами. – Я уже давно ничего не чувствую. У меня пустота внутри. После того, как со мной таким же образом обошлись в университете, мне жить не хотелось, а сейчас просто пустота, но я не хочу ничего не чувствовать. От этого становится страшно. В моей жизни не так давно появился мужчина, к которому я начала питать очень тёплую привязанность.

– Так, с этого места поподробнее.

– Его зовут Давид. Мы познакомились с ним в самолёте и как-то быстро сблизились.

– И чем он занимается? Хотела бы я с ним познакомиться, – сказала Юлиана, пристально изучая лицо подруги, которое из печального и отрешенного стало понемногу оттаивать. На губах уже цвела улыбка, а в глазах появился радостный блеск, стоило лишь перевести разговор на ее нового друга.

– Давид тоже живёт в Москве. Он врач. Сейчас заканчивает интернатуру. Юлиана, вы даже не представляете, какой он добрый, чуткий, заботливый и очень красивый…

– Боже, душа моя, да ты влюбилась, – Виноградова, умиляясь, порывисто обняла Катерину. – Запомни, ты должна забыть всех этих недостойным мужчин. Полюби себя и научись уже давать людям отпор. Только так тебя начнут уважать.

– Я уже стараюсь.

– Вот и умница.

Катя снова устремила задумчивый взгляд в морскую даль и нахмурилась.

– Что еще? – всплеснула руками женщина.

– Жданов вчера прилетел.

– Зачем?!

– Наверное снова хочет поговорить. Он делает вид, что раскаивается. Хотя, возможно, так оно и есть, но я не хочу его слушать. Мне тяжело, Юлиана!

– Я понимаю тебя, но ты должна простить его и забыть. Забыть как можно скорее. Тем более у тебя появился молодой человек. Катя, тебе не нужно с ним разговаривать. Просто вычеркни этот отрезок своей жизни и забудь о нем навсегда.

– Наверное вы правы. А насчёт работы у вас, я не уверена, что смогу и дальше вращаться в пиаре. Это немного не мое.

– Поступай, как считаешь нужным, дорогая. Я не хочу тебя неволить. Тем более работать бок о бок с Денисом…

– Я не держу на него зла, – сказала Катя с грустной улыбкой и встала с покрывала.

– Вот и правильно. И на Жданова тоже не нужно. Отпусти их из своей жизни, – Виноградова встала следом и принялась собирать вещи.

– Так, всё. Достаточно лирики. Впереди у нас очень много дел. Сегодня закрытие шоу, а значит, мы с тобой должны выглядеть шикарно! Поэтому сейчас мы отправимся по магазинам, а потом в салон красоты. Хватит хандрить, Катерина! И обязательно пригласи Давида на церемонию закрытия. Я распоряжусь, чтобы его внесли в список гостей. – Юлиана вручила Кате мобильный и призывно улыбнулась.

Комментарий к Глава 16.

Продолжение следует…

========== Глава 17. ==========

Flashback

В зале, где проходило закрытие шоу, в этот вечер было особенно многолюдно. Казалось, здесь собралась добрая половина московского бомонда: звезды шоубизнеса, эстрады, кино, крупные бизнесмены и даже политики. В правой части зала были щедро сервированы шведские столы со всевозможными закусками, а проворные официанты ловко порхали в толпе, поднося гостям дорогие напитки.

Андрей окинул взглядом банкетный холл. В таком скопище гостей было трудно отыскать Катерину. Все дамы были в шикарных платьях, благоухали элитным парфюмом, громко смеялись, без устали позируя на камеру ушлым папарацци. Да уж, Кати среди этих выряженных девиц точно не было, зато Андрей сразу почувствовал на себе чей-то цепкий взгляд. Он даже немного растерялся, потому как приехал вовсе не для того, чтобы вести с кем-то из знакомых пустые светские беседы. Его цель была ясна и прозрачна – поговорить с Катей. Он сегодня был настроен крайне решительно и категорично, ведь этот разговор в какой-то мере должен был определить его дальнейшую судьбу. Конечно, надежды на счастливый исход было мало, но она всё же была, а посему, но пасаран, решил Жданов.

– Андрей Павлович, добрый вечер, – послышался за спиной томный женский голос. Беззвучно выругавшись мужчина повернулся, нацепив на себя любезную улыбку. Перед его глазами неожиданно предстала во всем своем очаровании несравненная Наталья Нестерова. В голубом платье из невесомого воздушного шифона она была похожа на сказочную фею. Ее белоснежные локоны небрежно спадали на изящные обнажённые плечи, а неброский макияж придавал милому лицу прелестную свежесть. Сегодня красавица Натали выглядела еще восхитительнее обычного. Мило улыбаясь Жданову, девушка протянула ему руку для поцелуя. – Добрый вечер, дорогой партнёр, – вкрадчиво повторила она.

– Здравствуйте, Наталья, – сдержано ответил Андрей, а вместо ожидаемого поцелуя предпочёл пожать руку девушки, по-деловому кивнув в знак приветствия.

– Я не думала, что увижу тебя здесь. Я слышала, в компании какие-то проблемы. Сейчас Александр исполняет обязанности президента?

– Александр просто исполняет, – ухмыльнулся Жданов. – Если ты хочешь собрать сплетни, то я не настроен сегодня на подобного рода беседы.

– Прости, я просто спросила. Ты какой-то странный. Переживаешь из-за отмены свадьбы? Да, вы с Кирой долго были вместе, но сейчас же ты свободен и открыт к новому, а это неплохо, – Нестерова подошла ближе и игриво погладила его по щеке. Вероятно раньше роль любовницы была для Наташи унизительной и бесперспективной, а теперь, когда Андрей стал свободным человеком, предприимчивая девушка решила не терять времени зря и приступить к обработке клиента, ведь Жданов всегда ею откровенно восхищался, поэтому в своей победе Натали была почти уверенна.

– А ты давно переквалифицировалась из технолога в психолога? Наташенька, прости, но я уже несвободен, – Андрей уважительно улыбнулся и отошёл от девушки на безопасное расстояние, но резко почувствовал, как в его спину упёрлось нечто острое. Он даже вздрогнул от неожиданности и тотчас обернулся.

– Андрей, привет, дорогой! Не буду врать, что выглядишь отлично. Ну что это за мешки под глазами? А где твой дресс код? Жданов, человек у которого собрана самая дорогая серия костюмов от Джорджио не может появляться на светском приёме в джинсах, – Юлиана окинула мужчину хитрым взглядом, продолжая тыкать в него зонтом.

– Юлианочка, звезда моя, я не запятнаю своим неаристократическим видом сей чудесный раут. Видишь ли, мне на него плевать. Я приехал поговорить с Катей.

– Интересно о чем? – возмутилась Виноградова.

– Я знаю о чем. Юлиана, дорогая, прости великодушно, но это наши дела.

– Знаешь что, я знаю про все ваши дела. И про залог, и про инструкцию. Андрей, я всегда хорошо к тебе относилась, но и Катю я люблю, пойми. Эта девочка не заслужила такой мерзости.

– Я знаю. Я виноват, но я раскаиваюсь, – горячо воскликнул Жданов, резко отпихнув от себя ее надоедливый зонтик.

– Оставь ее в покое, Андрей. С нее хватит. Ты даже не представляешь, что с ней было, когда она узнала правду. Ты когда-нибудь видел, когда человек внутри умирает? Когда взгляд потухает! Это страшно! Поэтому держись от Кати подальше и дай ей забыть все это. Она заслуживает счастья.

– Посмотри на меня! Неужели ты не видишь, какой у меня взгляд? Я не могу без нее, как ты не понимаешь!

– Тебе так кажется. Ты стоишь и флиртуешь с какой-то блондинкой, хотя приехал якобы для разговора с Катей. Ты неисправим. Пожалей ее и оставь. Тем более Катя встретила достойного мужчину.

– Как вы, женщины, умеете все перекрутить! – рявкнул Андрей, схватив с подноса официанта стакан воды. – Я ни с кем не флиртовал! Это технолог из Макротекстиля. Просто подошла поздороваться. Я люблю Катю и хочу с ней поговорить, и ты меня не остановишь! Никто не остановит! – в этот момент Андрей почувствовал, как его сердце томительно сжалось. Он вдруг понял, что Катя была где-то рядом, и забыв про свою горячую баталию с Юлианой, он принялся суетливо озираться по сторонам. Через несколько мгновений он увидел в толпе Катерину. Их взгляды встретились, но она тут же поспешила отвернуться. В груди Андрея уже полыхал огонь, ему непреодолимо захотелось броситься к ней. Сдерживало только то, что она была не одна. Давид бережно обнимал ее за талию, торжественно глядя на окружающих. Как же она была прекрасна сегодня. Роскошное вечернее платье из чёрного гипюра, украшенное россыпью блестящих страз, плавно подчеркивало ее совершенные изгибы, туфли на высоких шпильках делали акцент на стройных ногах. Яркий, смелый макияж, темно-каштановые кудри, уложенные в красивую причёску, уверенный взгляд – в этой гордой, величественной красавице не было и следа от его былой девочки из каморки.

Не отводя от девушки взгляда, Андрей кинулся в толпу.

– Андрей, опомнись, – обеспокоенно крикнула ему вслед Виноградова, но мужчина ее уже не слышал.

– Кать, давай поговорим, прошу тебя! – с места в карьер рванул Андрей, как только настиг ее.

– О, Андрей, приветствую! – с приятным удивлением проговорил Полянский, протянув Жданову руку. Катя молчала, тесно прижимая к себе маленькую сумочку.

– Здравствуй, Давид! Я тоже рад тебя видеть, только позволь я украду ненадолго Катю. Нам нужно поговорить.

– Нам не о чем говорить. Андрей… Палыч, давайте отложим, – встрепенулась Пушкарёва и сделала шаг назад, словно хотела спрятаться за спиной своего кавалера.

– Вы знакомы? – добродушно воскликнул Давид.

Ситуация накалялась, это был какой-то торжествующий сюр. Жданов ответил что-то невпопад и, крепко сжав Катину ладонь, потащил девушку к выходу.

– Отпусти меня, – прошипела она, с силой выдернув руку. Они остановились в небольшом помещении, разделяющим два банкетных зала. Здесь было тихо и немноголюдно, лишь официанты с подносами периодически сновали из зала в зал.

– Кать, пожалуйста, прошу тебя, давай поговорим! Я приехал только ради этого. Я не могу больше. Сколько ты еще будешь мучить меня? Неужели тебе мало? Прости меня, я умоляю! Давай уедем. Далеко. Только ты и я. Помнишь, ты говорила, что тебе очень нравилось на стажировке в Мюнхене. Кать, поехали! Мы начнём все с чистого листа. Мы все забудем! – Андрей смотрел на нее с мольбой, едва касаясь ладонями, только бы не спугнуть.

– Нет… Поздно.

– Никогда не поздно начать все сначала.

– Но я не хочу начинать все сначала с тобой! Как ты не понимаешь этого! Сначала ты вытираешь об меня ноги, а потом просишь о любви. Так не бывает.

– Бывает! У меня бывает. Моя любовь к тебе сильнее всего на свете. Я все готов стерпеть, Катя. Неужели ты не можешь простить меня? Да не писал я этой идиотской инструкции!

– Не писал. И открытки не ты дарил. И в постель со мной не ты ложился по указке Малиновского.

– Катя, послушай!

– Нет, это ты меня послушай. Я наконец-то начала оживать. Я чувствую себя впервые в жизни нормальной женщиной, а не очкастым монстром, которого нужно прятать в шкафу для документов, – Катя надменно посмотрела на Жданова и взяла с подноса официанта бокал с вином.

– Ты пьёшь? – вопросительно отметил Андрей, понуро склонив голову.

– Тебя это не касается.

– Нет… Ты уже совсем не та женщина, которую я люблю… – сказал он обреченно и направился к выходу.

– Конечно не та! – взорвалась Катя. – Я не та дура, которая бегала за тобой по пятам! Я не та, над которой вы все смеялись, не та, слышишь! Я не та Катя, которую ты запирал на ночь в каморке, пока развлекался с Изотовой. Я другая, Андрей. Нравится тебе это или нет. Если ты не можешь достойно это принять и оставить меня в покое, мне очень жаль, – Андрей обернулся и увидел ее гневный взгляд, сверлящий все его существо. Перед ним стояла красивая, роскошная женщина, прожигающая его насквозь обидой и злобой. Снова подошёл официант с предложением выпить. Андрей быстро взял бокал, чтобы их поскорее оставили наедине.

– Ты сама не видишь, какой ты стала. Ты фальшивая. А ведь ты была настоящей, искренней, чистой. Ты потеряла себя во всем этом притворном блеске. Поверь, я знаю, о чем говорю. А теперь давай выпьем. За ту Катю, которой больше нет, и мы оба в этом виноваты. Оба! – выкрикнул Жданов, отсалютовав ей шампанским. Через мгновение его бокал с силой полетел в стену и звонко разлетелся на маленькие осколки. Катя вздрогнула и испуганно зажала рот ладонью.

– Прощай, – сухо бросил Жданов и скрылся за дверью.

Flashback

– Может быть желаете что-нибудь? – раздался над ухом тихий голос стюардессы. Многие пассажиры в салоне уже спали под мерный гул турбины. В иллюминаторе красным заревом полыхал рассвет. Скоро Москва. Холодная, мартовская, неприветливая, но в то же время родная и близкая.

– Да, кофе, пожалуйста. И стакан воды, – с доброжелательной улыбкой ответил Андрей.

– У вас все в порядке? – участливо спросила девушка.

– Теперь да. Уже всё в порядке, – Жданов снова улыбнулся, а девушка кивнула и отправилась за кофе.

Теперь все будет по-другому и обязательно хорошо…

========== Глава 18. ==========

Катя вернулась в Москву через два дня. В аэропорту ее, как обычно, встречали истосковавшиеся по ней родители и Колька. Чемодан так и не нашёлся, по всей видимости, продолжая колесить по свету, но Пушкарёва отнюдь не переживала по этому поводу. Ее старый гардероб совершенно не соответствовал новой внешности, а поэтому было решено в ближайшее время устроить поход по магазинам. Тем более в Москве весна уже настойчиво заявляла о себе солнечными днями и пригревающим ласковым солнцем.

Новый образ дочери привёл консервативных родителей в ступор, но ненадолго, ведь их сразу же ждала новая встряска. Катюша, уехавшая одна, вернулась в компании молодого человека. Вот этот сюрприз был посерьёзнее смены причёски и цвета волос. Парень Пушкаревым понравился. Давид вел себя уважительно, не зазнавался, не умничал, внимательно слушал байки Валерия Сергеевича, чем сразу покорил строгого главу семейства, и не стал отказываться от приглашения Елены Александровны поехать к ним домой и отведать ее новое блюдо.

Пушкаревы наперебой расспрашивали Катю с Давидом об их знакомстве, отношениях и планах на будущее, восхищались его серьёзной профессией и упорством. Полянский отвечал вдумчиво и обстоятельно, ни разу не показав своей растерянности. Он будто бы уже составил бизнес-план на ближайшие двадцать лет жизни с Катериной. По его настрою было видно, что мужчина готов предложить ей руку и сердце хоть завтра, ведь с его графиком времени на длительные встречания не было. Катя же лишь робко улыбалась и отмалчивалась, отвечая на все вопросы нехотя и односложно.

– Катюш, глаза у тебя не горят, – печально констатировала Елена Александровна, когда зашла пожелать дочери спокойной ночи.

– Мамочка, горят. Просто устала очень. Ты же знаешь, как я боюсь летать. Да и чувствую себя неважно. А вообще, Давид хороший… Очень хороший.

– Да и нам с папой он очень понравился. Ты не подумай, что я тебя отговариваю, – Пушкарёва заботливо укрыла дочь одеялом и собиралась уже выйти за дверь, как вспомнила о чем хотела сказать Кате весь день.

– Катюш, Павел Олегович звонил. Они так с папой пообщались хорошо. Он очень просил тебя приехать. Проблемы у них какие-то. Контракт очень важный. Им помощь твоя нужна.

– Мама, я там больше не работаю, – холодно бросила Катя, отвернувшись к стене.

– Ну что ж… На работе ведь всякое бывает. Ну не ценили… Так это ж Андрей Палыч. Он такой человек, сам руководить не смог, и ты при нем в таком свете выглядела. Сейчас там другой мужчина руководит. Он приезжал к нам с папой. Такой представительный, строгий.

– Воропаев?! – воскликнула Катя с тревогой. – Что ему от вас было нужно?

– Да ничего. Просто говорил, что хотел бы с тобой работать. Папе обещал клинику в Швейцарии найти, мениск оперировать, а то ведь колено его очень сильно беспокоит в последнее время.

– Мама, Давид – хирург. Он сам посмотрит папу. Мы с ним говорили уже об этом, – порывисто проговорила Катя.

Женщина вышла, еще раз поцеловав дочь, а Катерина еще долго ворочалась без сна. И старший Жданов, и Воропаев объявили на нее настоящую охоту. Уже и до родителей добрались. По всей видимости поездки в Зималетто было не избежать. Надо было срочно расставить все точки над I. В груди пульсировало единственное желание – чтобы фирма побыстрее расплатилась с долгами, и все они оставили ее в покое.

«Наверное и Андрей прилетал в Египет, чтобы снова затащить меня в свои сети, ведь он пойдёт на все, лишь бы реабилитироваться в глазах отца», – подумала Катя, но тут же отругала себя за эти мысли. После их последнего разговора со Ждановым, на душе свинцовым грузом висела тоска. Всё-таки он был искренним, и частично прав, что они оба виноваты друг перед другом. Какая разница, кто начал первым? Какая разница, кто предал, а кто хладнокровно отомстил? Они запачкались оба в этой грязи, а у Андрея хотя бы хватило духа раскаяться и попросить у нее прощения. Почему она не может сделать так же? Почему настолько незыблемо всегда была уверенна в своей правоте? Почему сказать прости порой так невыносимо тяжело, хоть и чувствуешь в этом жизненную потребность? Она много думала об этом в последнее время. Юлиана права. Чтобы быть счастливой, ей нужно простить Андрея и отпустить его, начав новую жизнь.