Текст книги "Самый теплый танец под дождем (СИ)"
Автор книги: Ghost1985_08
сообщить о нарушении
Текущая страница: 15 (всего у книги 15 страниц)
Накал страстей продолжается?
Комментарий к Part 24. Оставьте меня, блять, в покое
Глава опять маленькая, извиняйте. Но тут опять интрига!
В следующей главе Кирилл разъебет эту Кристину, вербально, правда. Но, в общем, фик близится к логическому завершению, и я рада, что вы все со мной! В нашем полку прибывает, так что, все вместе ждем финала.
П.С. я еще не решила насчет хэппи-энда. что думаете?
========== Part 25. На шаг впереди ==========
Все важные встречи всегда случайные,
Самые верные подданные – предатели.
Весёлые клоуны – все печальные,
А упрямые скептики – мечтатели.
Самое честное слышишь на кухне ночью,
Ведь если о чувствах – не по телефону.
А если уж плакать, так выть по-волчьи,
Чтоб тоскливым эхом на полрайона.
Шумно выдыхаю, опираясь ладонями на комод в коридоре. В голове кадрами пролистываются события последнего года, но единственная роль принадлежит лишь одной. Но только сейчас в экране домофона не ее родное, любимое лицо, не ее темные, фактически черные, глаза, не ее сладкие губы и не ее густые волнистые локоны. И все это из-за меня. Ведь мог же, дурак, рассказать все, как есть, придумали бы вместе, на худой конец притворились бы. Но вместо того, чтобы послать все к чертям, сесть в тачку и рвануть к малой, я открываю гребаную дверь и впускаю в свой дом самую классическую шлюху–шантажистку.
– Кирюша, твоя подстилка совсем о тебе не заботится, да? Смотри, как похудел, кошмары не мучают? Кстати, с днем рождения, – пафосно оглядывая меня, прислонившегося к косяку двери, процокивает в гостиную. Шлейф ужасного терпкого сладко-горького запаха духов протягивается с улицы и заполняет дом.
– Чего тебе? – складываю руки на груди, наблюдая, как Кристина вальяжно и, наверное для нее, сексуально закидывает ногу на ногу, усаживаясь на кресло. Закатываю глаза, опираясь спиной об столешницу кухни. Устало слежу за каждым движением этой… – По-моему, ты немного ошиблась с прозвищем.
– Ну зачем так грубо? Я всего лишь хотела тебе напомнить, что мой адвокат все вывернет так, чтобы твоя, кхм, Кирочка оказалась под следствием по тем же статьям, что и ее подружка, если ты не выполнишь все мои условия. Я думала, ты хотя бы попытаешься защитить ее, но раз вы так быстро разбежались, тебе этого мало стоило. Так ведь, сладкий?
– Не совсем. Я просто быстро сработал, – беру недопитую бутылку воды, усаживаясь напротив Кристины. Она коварно улыбается, глаза поблескивают дьявольскими огоньками, а все ее нутро так и жаждет оказаться у кого-нибудь в постели. В данном случае целью являюсь я. – Ты что-то хотела? Если нет, то скатертью дорога, я не хочу впускать тебя в свое личное пространство больше, чем на минуту.
– Поверь, за эту минуту я могу сделать многое. Но сейчас не об этом. Я обещала все тебе рассказать, если выполнишь мои условия, а то есть: порвешь со своей дрянью, отстранишь от дела всех друзей и близких, включая твоего братика, и вообще никак не будешь лезть в следствие со своими людишками. Что ж, ты оказался умным мальчиком, – она хмыкнула, якобы соблазнительно облизнув губы. – Итак, если я узнаю, что вы снова сошлись или пытаетесь провернуть что-то в тихую, а я узнаю, то вам всем несдобровать, я подключу самых влиятельных людей своего отца, и тебе мало не покажется.
– Кажется, все и так понятно. Я не собираюсь никого возвращать, да и та, которая мне нужна, не вернется после всего того, что я сделал, – печально заключаю я, делая глоток «Боржоми».
– Славно, что ж. Мне нужно было нарыть, как можно больше информации про тебя, дабы провернуть некую аферу, а тебя выставить в худшем свете. Твоя подружка оказалась кстати и через подругу успешно сливала всю информацию о тебе. Ну, ты знаешь, девочки любят посплетничать, а подкупить Цинкову было на раз-два, – она расстегнула верхнюю пуговицу своей кремовой шелковой рубашки, а я почувствовал, что сейчас бы был не против помириться с Кирой. – таким образом я узнала, сколько раз в день ты ешь, сколько раз в день потрахиваешь свою ненаглядную, сколько раз в день ты листаешь ленту, правда, тут уже подключились мои люди. Смерть Цинковой была инсценирована, следовательно, так было удобнее следить за развитием событий. В течение всего этого времени, мне удалось нарыть кое-какую сочную информацию на тебя, твоего брата и твоих родителей. Кириллушка, а ведь контракт с Газгольдером не так сложно расторгнуть, если они узнают о том, чем ты баловался в своем городе и чуть не получил реальный срок. Думаю, им не нужны артисты, которые незаконно толкали наркоту несовершеннолетним, а братик все благосклонно покрывал, так ведь? – ее ядовитая улыбка воспламеняла мои внутренности настолько, что не будь я правильно воспитан, втащил бы ей прямо сейчас, чтобы от этого ходячего силикона не осталось и следа.
– Дальше.
– Дальше я бы распространила информацию с доказательствами, хорошенько прорекламировала себя, а соответственно, срубила бы хороших деньжат. Но ты все сделал сам, просто расставшись с Кирой. И сама не ам, и другим не дам, как говорится. И сейчас передо мной сидит растоптанный, подавленный придурок, которого я могу приютить. Кирилл, вся эта незаконная деятельность с мошенничеством, распространением личной информации, исключением некоторых людей и покушением на убийство твоих друзей и близких, покроется круглой суммой, и об этом инциденте никто и не вспомнит, – она встала с кресла, медленно подходя ко мне и опускаясь передо мной на колени. С непроницаемым лицом я наблюдал за происходящим, хмурясь от того же запаха ужасных духов. Ее длинные тонкие пальцы аккуратно легли на мой ремень, начиная его расстегивать.
– Это плохая идея. Ты самая настоящая шлюха, которая отсасывала мне каждый вечер после моих попоек и сейчас делаешь то же самое, только бы я тебя впустил обратно в свою жизнь. Черный пиар, тоже пиар? – слышу, как звенит застежка, сдерживаясь изо всех сил, только бы не сорваться.
– Я же вижу, ты меня хочешь, так зачем сдерживаться? – она спускается руками ниже, а воздух выбивается из легких. Я хватаю ее за руки, рывком поднимая вверх. Переворачиваю ее на свое место, и сам нависаю сверху.
– А теперь послушай меня, – я хитро ухмыляюсь. – С самого начала, я пронюхал, что случилось. А когда твоя шавка проговорилась, что все это устроила ты, мои догадки только в сотый раз подтвердились. Мои адвокаты, а их трое, защищали все мои интересы и личную информацию от начала и до конца. Твои люди, которые якобы следили за мной день и ночь, были убраны в тот же вечер, а ложную инфу сливали мои же сообщники. Нам надо было напасть на твой след, чтобы дела шли не в пустую, следовательно, гребаная инсценировка была выдумана тобою же, а правильные персонажи уже знали твой следующий ход. Я следил за всем из-за кулис. Управлял марионетками, а ты думала, что твой план работает. У меня есть тысяча и одно доказательство на тебя и твои проступки, за которые откупиться никак нельзя. На твою семью тоже было уделено немало внимания, откуда и выяснилось, что твой отец – заклятый коррупционер, проводящий подпольные акции, выкупая их по меньшей цене, а завышая ее в разы при продаже, вырученные деньги были слиты на любимую дочь и бизнес. Сейчас он тоже находится под следствием, ваши банковские счета аннулированы, дом уже обчищается приставами, а на тебя в данный момент заводится уголовное дело по четырем статьям. Думаю, ты поняла, что не на того напала. Я всегда на шаг впереди, сучка, – протароторив это в мгновение, я отстранился от обессиленной, с полными слез и ненависти глазами, открытым ртом, шлюхи, которую я только что победоносно втоптал в грязь, не оставив не малейшего следа или попытки выбраться.
– Ты! Ублюдок! Я…
– Слова бесполезны. Ты больше никто. Ребята, ваш выход, – прикрикиваю я на последней фразе, наблюдая, как в комнату заходят четыре рослых мужика, двое из которых под руку уводят брыкающуюся девушку.
Быстро напяливаю кеды, вылетая из дома, оставляя внутри своего друга, Илью, который все это время удачно подключался к ситуации. Пожав ему руку, я сажусь в тачку, через GPS узнаю место нахождения своей девочки и стартую с места, оставляя черные метки от шин на асфальте. Сердце приятно пропускает удар, когда я вижу ее адрес, а не какую-то заброшку. Закуриваю сигарету, победно хмыкая. В мыслях произволом начинает всплывать весь мой план.
Конечно же я знал все с самого начала. Конечно же я понимал, на что иду и чему подвергаю своих родных. Но иначе было никак. И как же символично, что все закончилось в мой гребаный день рождения. Я вспоминаю первое мая, когда целую ночь до утра мы с Кирой просидели в отделе полиции, выясняя все от и до. На самом деле выяснял только я, ведь никто не должен был больше знать о том, что планируется, тем более моя девушка, которая находится под самым большим риском. Тело обледенело, когда из уст адвоката я услышал условия того, что поможет закончить всю эту канитель. Мне нужно было, как можно скорее и грубее расстаться с Кирой. Она должна была меня возненавидеть. Я ожидал увидеть в ее глазах после моих слов все, что угодно, но только не прежнюю любовь, которая разбивала мое сердце. Я чувствовал, как разрушаю все то, что мы успели построить. Эту неделю я мучился в догадках, в терзаниях, заливая все спиртным, потому что я знал, как сильно она меня любит и как сильно я делаю ей больно. Кристина была задолго до того, как в моей жизни появилась маленькая девочка, которой нужно было тепло и забота. Я догадался обо всем еще до знакомства с ней, а наводящие факторы привели как раз и к вымышленному убийству, а наши отношения с Кирой были загвоздкой для меня и отличным шансом для Кристины. Через Киру можно было действовать. Именно поэтому в нашу первую ночь на утро я вел себя, как мудак. Мне нужно было прервать любую связь между нами, мне надо было оградиться от нее, тем самым защитив ее от ненужных происшествий. Но ничего не вышло. Мои же чувства меня же и губили. Я запивал их каждый вечер в баре, закуривал травкой и заглушал наивную влюбленность, перерастающую во что-то большее, через других девочек. Но никто не был такой, как моя. Возможно, у одной были ее глаза, у другой аромат, у третьей черты лица, четвертая смеялась так же, а пятая хмурила идентично брови. Но ни в одной не было всей этой совокупности и индивидуальности.
Паркую тачку прямо у подъезда, выбегаю, набирая заученные цифры по домофону, но никто не открывает. Нервно потираю ладони, снова из раза в раз вжимая стершиеся клавиши. Забиваю на домофон, теперь выслушивая гудки в динамике телефона. Снова безучастная разрывающая тишина. Отхожу чуть поодаль от двери подъезда, всматриваясь в окна шестнадцатиэтажки. Может, ее нет дома? Хотя, куда она деться за пятнадцать минут моей езды. Жучок у нее в телефоне вроде как был рабочим. А вдруг она оставила мобильник дома? Хотя, учитывая то, что мы с ней «расстались», я знаю чьего звонка она постоянно ждет.
На мое счастье, спустя двадцать минут шастанья под домом, дверь подъезда со скрипом открывается, откуда тут же выбегают малые ребята, видимо, во двор. Придерживаю дверь, взбираясь по лестнице на нужный этаж. Лифт было ждать слишком долго. Запыхавшись, прислоняюсь спиной к знакомой двери, быстро дыша. Взъерошиваю волосы пятерней, поворачиваясь к звонку квартиры «306». Долго выжимаю звонок, и лишь когда мне это надоедает, я начинаю долбиться в дверь.
Мне долго никто не открывал, пока я не понял, что дверь уже была открыта, а внутри квартиры шумела вода.
Комментарий к Part 25. На шаг впереди
Камнями не кидайтесь.
Всем приятного прочтения. Следующая глава, скорее всего, финальная
========== Part 26. Цель оправдывает средства ==========
…Капли вниз по бедрам.
Я опять жду, когда мы увидимся.
Девочка, с которой я долбил косяк,
Девочка, с которой я грешил в гостях.
Я пулей залетаю в ледяную для весны квартиру. Из-за открытых дверей и окон ветер сквозит по полу, разнося по комнатам жуткий холод. Такое ощущение, что тут давно никто не жил. Через арку в кухню виднеется перевернутый деревянный стол, разбросанные подушки, бумажки, много оберток от таблеток, осколки от стаканов, красные капли крови, тянущиеся прямо к ванной. Я подбираю упаковку какого-то препарата, который доселе был мне неизвестен. Вода все еще шумит в стороне. К счастью, дверь была приоткрыта, выпуская в коридор маленькую полоску желтого света. Белая кафельная плитка стены испачкана в крови, хотя мне очень хотелось верить, что это какая-нибудь краска.
Судорожно сглатываю, боясь представить, какую картину я могу увидеть, войдя в следующую комнату. Я знаю, что я должен пулей залететь туда, сделать все возможное, если есть выход, но меня будто приковали к земле. Вдруг я потерял ее? Вдруг сейчас я зайду и увижу бледное, безжизненное тело своей девочки, которую сам же и погубил.
Передергиваю плечами, словно сбрасывая мрачные наваждения, и дергаю ручку двери на себя, залетая вовнутрь. Воздух выбивается из легких, я усаживаюсь на колени перед ванной, где с полуоткрытыми глазами, в одной футболке и белье сидит моя Кира. Мокрые волосы спутаны, растекшаяся тушь засохла на впалых щеках, плечи еле заметно подрагивают, а стеклянный взгляд устремлен в стенку перед собой. Вода слегка мутно-розового цвета, из крана хлещет ледяной поток. Я беру ее осунувшееся лицо ладонями, большими пальцами утирая мокрые дорожки слез. Она медленно поднимает на меня взгляд, пустой и холодный. Ее дыхание учащается, слезы снова начинают литься из синих глаз.
– Уйди, прошу тебя, уйди! – она отбивается от меня, снова начиная истерично рыдать. – Почему…почему я вижу тебя? – говорит в пустоту она. А я, кажется, начинаю догадываться, почему она спрашивает. Она думает, что я – галлюцинация, проекция ее подсознания. Сажусь на корточки, рукой дотягиваюсь до крана и выключаю воду. Она вздрагивает. – Кирилл, пожалуйста! Нет, прошу, не надо, зачем! – я рывком поднимаю ее из холодной воды, прижимая обессиленное тельце к себе, чувствуя родной аромат.
– Тише, маленькая, – шепчу я, поглаживая ее по голове и чувствуя, как дрожат ее тощие плечи. – Я здесь, я рядом. Я настоящий, все хорошо, – Кира обвивает меня руками за талию, утыкаясь носом в шею, обдавая меня горячим дыханием.
– Ты бросил меня, – еле слышно произносит она, царапая мое сердце. – Я тебя люблю, а ты оставил меня одну, – я обнимаю ее сильнее, мимолетом целуя в щеку.
– Я тоже тебя люблю, – я заключаю ее личико снова в чашу ладоней, всматриваясь в глаза, идентичные моим по цвету. – Мы свободны. Все кончилось, – я прислоняюсь лбом к ее лбу, вдыхая один и тот же воздух вместе с ней.
– Мне так плохо, – шепчет она, снова пуская слезы. Встает на мысочки, обвивая мою шею, и крепко тянет вниз, прижимаясь изо всех сил. – Мамы больше нет, слышишь? – голос срывается на хриплый всхлип, а я ошарашенно сглатываю слюну. – Я совсем одна, я не хочу так жить, – хмурюсь ее мыслям, но следом поднимаю ее на руки, выходя из ванной, и направляюсь в темную зашторенную спальню, где царит неимоверный порядок, тишина и мрак. Пахнет лилиями. Я укладываю девочку на кровать, ложась рядом. Мы лежим так энное количество времени, пока в окнах не начинает появляться сумрак ночи. Огни города освещают небо, и поэтому блики выдают причудливые тени на сером паркете. Сначала я пытался успокоить ее нервные слезы и тремор во всем теле, потом Кира, наконец-то, уснула. Я, накрыв ее пуховым одеялом, слился в коридор.
Закрыв входную дверь на щеколду, я расставил руки в бока, оглядывая беспорядок. Сначала поднял тяжелый стол, следом раскидал подушки по дивану, снес все осколки в раковину, закрыл окна, которые не давали покоя постоянными порывами ветра, залетающего внутрь. За полноценный восьмичасовой сон девушки, я успел сделать все. Макс, как самый верный и близкий мой друг – по совместительству, брат – привез провизию на пару ближайших дней, из которой я кое-как смог приготовить куриный бульон. Не зря меня мама учила.
Хмыкнув своим мыслям, я выключил везде свет, оставив лишь часть подсветки над баром и в коридоре, и направился в спальню. Кира, по-видимому, все еще спала, отвернувшись на другой бок и равномерно дыша. Я снова улегся рядом, сложив руки в замок на груди, и уставился в потолок. Девушка, шмыгнув пару раз носом, повернулась ко мне, все еще не открывая глаз. Подперев рукой голову, я перебирал ее, до сих пор, чуть влажные локоны, размышляя о своем. В голове никак не укладывалось, почему все обернулось именно с такими ужасными последствиями. Устало вздохнув, я принял прежнюю позицию, закинув руки за голову.
– Расскажи мне, – тихий голос выдернул меня из примитивных мыслей. Кира медленно приподнялась на локтях, оперевшись спиной об изголовье кровати, следом взяв мою руку и чуть потянув на себя, получилось, что я удобно устроился на ее коленях затылком. Тонкие холодные пальчики начали устало гладить меня по выцветшим прядкам.
– Только если ты этого действительно хочешь, – я переплел свои пальцы с ее, начиная потихоньку рассказывать то, что было за последние полгода наших недо-отношений. Кира слушала спокойно и внимательно, изредка задавая вопросы и выясняя, почему сразу ничего ей не рассказал. На автомате повествуя какие-то моменты, я думал совсем о другом. Именно сейчас мне до жути хотелось поцеловать ее, снова почувствовав сладкий привкус губ. Но я боялся оступиться. Что, если она отвергнет меня? Или наоборот? Думаю, сейчас не время. По ней пришелся двойной удар: наше расставание и смерть родной матери, настоящую причину которой мне очень хотелось выяснить.
– Я любила ее. Любила, несмотря ни на что, опуская грубость, несправедливость и какие-то запреты. Она была единственной, кто знал обо мне все, а теперь этим единственным стал ты, – как ни странно, но ее лицо оставалось по-прежнему сухим. И лишь в глазах проплывали огромные льдины боли и холода. Она потеряла самого родного человека и так сильно держалась, пытаясь не сдаться.
Эти мысли навели меня на кое-какие действия, поэтому я медленно взял ее за запястье и повернул к себе обратной стороной, замечая еще не зарубцевавшийся шрам, продолжающийся от основания ладони и к середине предплечья. Я чувствовал, насколько напряжена и наэлектролизованна атмосфера между нами. Я понимал, что один неверный шаг даст ей повод отвернуться и закрыться от меня. Но вместо этого, она меня прекрасно понимала, но держала обиду за то, что я скрыл от нее сей важный момент.
– До свадьбы заживет, – решил пошутить я, опасаясь ее реакции, но вместо грубости и равнодушия, я получил теплую, еле заметную, улыбку, которая заставила мои губы дернуться в усмешке. – Я не хочу терять тебя. Ты – моя, и ты не одна, слышишь? – подняв глаза к ней, я увидел лишь легкий кивок, из-за которого приятное тепло расползлось по телу. Я поднялся на локти, следом встав с кровати и протянув руку Кире. – Вообще-то я немного за тобой поухаживал, – кивнув в сторону двери, зазывая ее, я ощутил прикосновение холодной ладони к своей.
Следом послушно проследовав на кухню, мы уселись на диван, поглощая горячий бульон. Мое похмелье давало о себе знать острыми резями в голове, но спокойный вечер дал мне немного отдохнуть. Я достал аптечку, разыскав бинт, перекись, и принялся бережно бинтовать ее запястье, слушая, как равномерное дыхание слегка подрагивало. Я был подавлен накопившимися событиями, но осознание того, что теперь Жукова от меня никуда не денется, приятно грело душу.
А завтра нужно будет заняться всем, что касается и касалось ее матери. Я ни разу не сталкивался с тем, чтобы организовывать чьи-то похороны или что-то подобное, но я уверен, что справлюсь. На кладбище мне приходилось бывать в собственном городе, когда мои друзья, все, как один, отключались от передоза. Мрачные будущие недели предстояли долгими и мучительными. Куча документов, места, деньги, заключения, отказ от вскрытия, ибо причина смерти и так была ясна – сердце не выдержало. Сколько бы я тогда не пожертвовал, шанс того, что мать Киры смогла жить спокойно дальше, был мизерно невелик. То на то и вышло.
В следующую среду, в девять часов утра, я должен был стоять в церкви, в самой своей ненарядной одежде, сжимая в одной руке одну красную розу, а в другой – ледяную руку своей девушки, которая держалась изо всех сил, только бы не расклеиться, только бы не разрыдаться прямо тут, у всех на глазах. В этом бы не было ничего странного, это классика. Люди рождаются, живут и умирают. И эта грань смерти всегда идет на миллиметре от твоей жизни. В любой момент ты можешь штабелем свалиться в тот же самый гроб, сгнивая под землей. Это норма.
Но ты всегда должен быть сильным и не сдаваться, чего бы тебе это не стоило.
========== Эпилог ==========
Не звони, не звони друзьям,
Чтоб слышал город и домов крыши.
Легкий перекус, состоящий из одного пресного кофе, июньский холодный дождь и ветер, сносящий все на своем пути. Вечер томно опускался на Москву, пока я напяливал на себя черную куртку, забивая на молнию. Приглушив свет во всем доме, я вышел на улицу, вдохнув свежий воздух с привкусом озона из-за наступающей грозы. Дождь мелкими каплями ворошил еще не высохшие лужи после очередного ливня.
Даже не удосужившись прикрыть голову, я медленно побрел к машине, поджигая сигарету в зубах. Никотин сладкой негой проник в легкие, вынуждая меня блаженно выдохнуть. Открываю водительскую дверь, усаживаясь на кожаное сидение, завожу двигатель, улавливая глухой рык из-под капота. Закрываю дверь, но следом открываю люк, продолжая курить прямо в салоне.
Полчаса, и я уже стою у знакомой двери подъезда. Несколькими этажами выше находится квартира, в которой все началось около полугода назад. Декабрь, кажется. Помню досконально все. От того самого концерта, после которого мне благородно пришлось подержать волосы своей будущей девушке. Если бы мне сказали тогда, что меня ждет впереди, я бы послал всех, а заодно поспорил на секс. Об отношениях и речи не шло.
В то утро после концерта, когда у нас так ничего и не получилось, я даже расстроился. Симпатичная девчонка, как-никак, а трофея на свою полку я так тогда и не получил. Наши детские игры в наивную месть, моя травля, ее супер-план по порче моей машины, вымышленный секс в туалете клуба, а потом я нашел ее на заброшке. В тот момент я все понял.
Помню, как с пацанами в детстве мы бегали по старым скрипучим домам, в которых уже никто не жил толком, кроме наркоманов и каких-нибудь отбитых типов. В нашем городе таких было полно. И в один прекрасный момент моего друга чуть ли не взяли на наживу, ибо своим рвением показать всем, что он самый смелый, вместо всеобщего признания он добился того, что его прижал к стенке какой-то наркоша, грозясь вспороть ему брюхо. Воспоминание не из лучших, но в моей памяти осталось надолго, но вскоре я благополучно про этот инцидент забыл. На время. Пока не нашел Киру в подобной заброшке. Сердце ёкнуло.
Мне хотелось защитить ее, мне хотелось, чтобы она знала, насколько может быть безопасно со мной, чтобы мы стали ближе, чтобы она всегда могла на меня положиться. И следующей моей мыслью было то, что я влюбился, как гребаный пятиклашка. Я делал все, только бы выгнать эту девчонку из своей головы. Мне казалось, что если она меня возненавидит, то меня посетит такое же чувство. Но с каждым ее движением, с каждым ее словом, я понимал, что пропал я в ней надолго и окончательно.
А потом началась вся эта канитель с ебучей конспирацией Кристины. И тогда я соображал, что чуть-чего – крайней окажется Жукова. Меня возьмут на понт, меня будут шантажировать. И шантажировать ею. Я не хотел этого от слова «вообще». И что вы думаете? Все это случилось, как раз тогда, когда мы переспали. Верно. Мне было хорошо, но после звонка моего приятеля, все испортилось вмиг. Я шастал по спальне, размышлял о том, что будет, если я оставлю все, как есть. Всю ночь убил на то, чтобы придумать, как защитить ту, что спит со мной в одной постели, забавно хмуря брови во сне. А потом наступило утро. И ничего лучше, чем вести себя, как ублюдок, я не придумал.
Из мыслей меня выдернул скрип подъездной двери, откуда кто-то вышел. Я потушил третью сигарету, поднимаясь к лифту. А ведь и первый наш поцелуй был у нее дома. И сейчас я возвращаюсь туда, где все началось. Постукиваю костяшками по двери и по ту сторону слышу торопливые шаги. Кира открывает в любимых джинсах и безразмерной – моей – толстовке, в которой она каждый раз тонет. Ухмыляюсь, ступая внутрь. Чувствую, как тонкие ручки обхватывают меня за шею, тянут к себе. Склоняюсь ниже, прикасаясь к губам, оставляя целомудренный поцелуй, следом ощущая сладкий привкус.
– Как ты? – спрашиваю я, стягивая с себя куртку и разуваясь. Кира проходит в глубь кухни, усаживаясь на излюбленный стул у бара. Сажусь рядом, а не напротив, как обычно, складываю руки в замок перед собой, выжидая ответ.
– Славно, а ты? – ее ладошка тянется к моим волосам, и я тут же ощущаю теплые прикосновения. И сразу так хорошо на душе становится. Самое главное рядом.
– Лучше не бывает, – протягиваю я, разворачиваясь к ней в анфас. Хитро прищуриваюсь, опираясь на свои колени ладонями. Слышу, как Кира нервно сглатывает слюну, ожидая от меня чего-то неизвестного.
Хмыкаю, снова наклоняясь к ней так близко, что чувствую, как сбивается ее дыхание. Обожаю ее реакцию. Снова целую ее медленно, нежно покусывая нижнюю губу. Я поднимаю ее на руки, усаживая на кухонную столешницу, ненароком разбивая какую-то чашку. Не отрываясь от приторно-сладких губ, начинаю стягивать с нее то самое свое худи. Черт возьми, зачем ей вообще под толстовкой футболка?
Несильно прикусываю карамельную кожу на шее, оставляя фиолетово-малиновую отметину, чуть позже любуясь своей работой. Снимаю ее футболку, руками нарыскивая застежку лифчика, тут же ощущая, как ее пальчики бегло расстегивают мой ремень. Прокладываю влажную дорожку от щеки до губ, возвращаясь к шее. Слышу ее рваные вздохи-выдохи, улыбаюсь.
Ее лифчик теряется где-то в кухне. Судорожно сжимаю аккуратную грудь, оставляя яркий засос на ключице. Кира стаскивает с меня футболку, проводя пальчиками по торсу и спускается ниже. Хрипло выдыхаю, срываясь на глухой полурык-полустон.
Приспускаю джинсы, подхватываю чуть ближе девушку, прижимая к себе. Не до конца стягиваю с нее одежду, оставляя где-то на уровне колен. Снова впиваюсь в ее пухлые красные губы поцелуем, резко входя в нее. Сегодня мне хочется так. Несильно наматываю на кулак ее волосы, оттягивая назад, открывая себе обзор на прекрасную шейку. Двигаюсь ритмично, порой даже грубо, но, кажется, ей нравится. Улавливаю ее сладостные тихие стоны, улыбаясь, из-за того, что вижу, как тщетно она прикусывает свою губку, чем раззадоривает меня еще сильнее.
– Еще, – шепчет она, а я лишь усмехаюсь, насколько далеко мы зашли. Пошлые хлопки одного тела об другое заполняют комнату, но уже даже как-то все равно, потому что мы оба знаем, что этот вечер удался.
Кончаю, по-дурацки хихикая, и укладываюсь головой на вздымающийся живот Киры. Дыхание сбито напрочь, воздух горячий и влажный, тягучий. И вот, кажись, уже все закончилось, но эта ненасытная девчонка, поднимается на локтях, игриво смотрит на меня, и следом спрыгивает на пол, разворачивая меня на ее место так, что теперь спиной я упираюсь в кухню.
Держусь ладошками за поверхность, наблюдая за ней. Что…? Кира смеется, оставляя поцелуй на моих губах, а следом опускается на колени. Вздергиваю брови вверх, удивляясь такому повороту событий, на секунду пересекаясь с ее кокетливым взглядом. Что ж…
– Пару слов о проделанной работе! – шучу я в самый неподходящий момент, но уже как-то все равно. Рвано вздыхаю, откидывая голову назад. Буду считать это подарком на день рождения.
И да, вот так, на столе на кухне, грязно и пошло, прекрасно. Только здесь все по-настоящему, все так, как и должно быть.
