Текст книги "Лайм. Судьбе назло (СИ)"

Автор книги: Генрих-Нав

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 7 страниц)

   – А не приодеть ли нам вас, господин, по-иному, – неожиданно подал идею слуга.

   – Как это? – переспросил юный граф. Я бросил на крепыша вопросительный взгляд.

   – По-простому. В одежду челяди. Чтобы вас не узнали, – быстро пояснил тот, уже жалея о том, что додумался высказать столь крамольное предложение.

   А это идея! На Эрнана в простецкой одеже вряд ли кто обратит внимания. Мало ли в усадьбе новых слуг? Особенно при таком скверном отношении хозяйки? Да и сам юноша, не желая быть узнанным, не рискнет вмешаться в мои разговоры с глупыми вопросами.

   Эрнан вначале был против, но все же я уговорил его.

   – Это как вчерашняя игра, – искренне убеждал я. – Только теперь вместо палки-меча у нас все будет по-настоящему. Вот это действительно будет подлинно геройское приключение!

   Когда юный граф все-таки сдался после моих уговоров, Раен принес нам одежду прислуги.

   – Из прачечной. Свежепостиранная, – пояснил он.

   Пока мы переодевались, я продолжал гадать, как еще больше скрыть личину Эрнана. Одежда одеждой, но лицо... Ответ пришел сам собой, едва я увидел краски на его столе. Немного творчества, один мазок – и треть лица юнца закрыло черное, схожее с сажею, пятно. Искатель приключения начал было возмущаться, но пока Раен складывал его старую одежду, я отвел Эрнана к ближайшему зеркалу и показал результат. А показать было что. Длинная простая рубаха скрывала плотную фигуру, чепец покрывал ухоженные волосы, а черное пятно ... Да что там прислуга – родная мать не узнала бы его с трех шагов. О чем я и поспешил поведать нашему герою. Эта деталь и решила дело.

   Когда мы втроем вышли из покоев юного графа, я наконец-то смог заняться тем, чем и собирался: общением с прислугой.

   План был такой: Раен водит нас, как новых слуг, по всему дому и знакомит с другими. Я же, в свою очередь, разговариваю со слугами о том, что ожидает меня на этой работе, конечно же, тщательно к ним присматриваюсь.

   Все так и произошло. Мы заходили в лакейские и в привратницкие, в кухню и в каморки. Видели множество слуг, работающих за страх или за совесть, за деньги или просто за крышу над головой, за приобретение ремесла или за компанию. И спрашивали, спрашивали, спрашивали. Расспрашивал, в большей степени я – неспешно, обстоятельно и подробно.

   И так, в разговорах, я провел несколько часов – тяжелых и выматывающих.

   К ужину мы уже снова сидели в покоях в прежней одежде. Подождав, когда уйдет обслуга, я обстоятельно поделился сделанными выводами.

   – Вся домашняя челядь, лакеи и слуги, с которыми мы разговаривали, отпадают, – решительно заявил я Эрнану. – По разным причинам. Кто-то слишком прост, а кто-то просто не мог знать того, о чем знали бандиты.

   – Это хорошо, – уверенно и с каким-то облегчением заявил Эрнан.

   – Оно-то, конечно, хорошо. Хорошо в том случае, что эти люди действительно непричем, – догадался я о причине радости своего «напарника». – Но впереди у нас еще много работы – еще много людей осталось не выспрошенными.

   Но Эрнана это уже не волновало, и все остальное время ужина он провел, делясь со мной впечатлениями от нынешней вылазки. Я его понимал – чужая одежда, ранее нехоженые места, незнакомые люди. Но меня это волновало мало, хотя я кивал всякий раз, когда юнец что-то восклицал.

   Меня заботило лишь дело.

   И, когда после ужина Раен, по своему обыкновению, отвел меня в спальню, я не спешил расстаться с ним. Улучив момент, я дотронулся до его руки, привлекая внимание.

   – Раен, мне нужно поговорить, – твердо заявил я.

   – Ну? – отозвался он, уставившись на меня исподлобья.

   – Давай начистоту. Твой господин в этом деле нам только мешает. Согласен?

   Крепыш ничего не ответил, а только пристальнее вгляделся в мое лицо, ища подвоха.

   – Он может примкнуть к нам только после обеда. А значит, мы теряем драгоценное время. – Раен одобрительно кивнул. – Да и само его присутствие мешает и мне, и, как я заметил, тебе.

   Что ж, и тут не поспоришь. Следить за двоими вместо одного куда сложнее. Да и первый довод был весомым.

   Телохранитель снова кивнул, еще не понимая, чего я хочу.

   – Давай начнем завтра. С утра, без него,– предложил я. – Так у нас будет в два раза больше времени. И тебе будет сподручнее. Вернемся к обеду, чтобы наш граф... не чувствовал себя обманутым. А потом снова в бой, уже втроем.

   Мое предложение было разумным. Тем более что оно никак не шло вразрез с интересами дома Вортексских.

   И преданный слуга не мог с ним не согласиться.

   – Ты прав, рыжий. Так намного удобнее. Завтра я сошлюсь на различные поручения и оставлю господина с моим напарником. А сами займемся делом.

   Уговоры Эрнана и знакомство с обслугой вымотали меня, и в эту ночь я заснул, едва коснувшись подушки.

***

   Два следующих дня я провел в разговорах с прислугой. До обеда – вдвоем с Раеном. После обеда – втроем с Эрнаном. К счастью, юный граф мне почти не мешал – то ли не имел своих идей, то ли искренне увлекся поиском.

   А я расспрашивал, расспрашивал и расспрашивал, припоминая все трюки и уловки, подмеченные за время обитания в тюрьме.

   Я представлялся сначала одним человеком, а затем другим: в разговорах с конюхом – неопытным грумом, в беседах с привратником – учеником, в разговорах с лакеями – начинающим прислужником. В беседах с обслугой меня интересовало все: плата, кормежка, обхождение со слугами. Мне то приходилось собирать сплетни про господ, то самому распространять их; то хвалить хозяев усадьбы, то тайком, вместе с другими, высмеивать их. Я не упускал ничего: предлагал пару медяков (естественно, за счет Эрнана) «на чарку» или сам присоединялся к общей трапезе; если нужно было – флиртовал с девицами и отпускал комплименты женщинам.

   И при этом не забывал смотреть в глаза, следить за голосом – не дрожит ли, наблюдать за ладонями – не потеют ли? Вынюхивал, выведывал и выспрашивал в надежде, что скрытые чувства выплывут, прорастут, как пух плесени на давнишней горбушке.

   Я выдохся. Я не просто услал, я вымотался до такой степени, что мои ноги едва держали меня, а язык распух, словно тесто в теплой кадке. Но выявить нужного человека было необходимо. И совсем не потому, что он мог нарушить планы спасения графской семьи. Вовсе не поэтому.

   Этот неизвестный болтун был опасен и для меня: он мог спутать все карты. Да что там спутать – он вообще мог свести все на «нет»! Причем в самом худшем из всех вариантов!!!

   И чтобы хоть как-нибудь взбодриться, я вынужден был напоминать себе это снова и снова.

   – Хорошо, если это не предатель, а обычный болтун, который даже не думал помогать бандитам – так получилось, и все тут. Тогда для семьи Вортексских все пройдет, как по маслу. Нападение отобьют, я получу обещанную награду и вынужден буду снова вернуться в тюрьму. Это... неплохой исход. Не лучший, но не плохой.

   Хуже, если это не легкомысленный пустомеля, а настоящий предатель (чтоб ему по ночам в кровать мочиться). И если мне не удастся выявить его и он расскажет про все своим сообщникам...

   Вот тогда будет беда.

   После того как предатель сделает свое черное дело – предупредит бандитов, что об их затее стало известно, разбойники могут что-то предпринять в ответ. Например – попросить своего человека испортить Кристалл Отведения. И тогда вся моя работа, весь мой риск, все мои труды пойдут гокусу под хвост. Прощайте Вортексские, прощай моя награда, и снова здравствуй тюрьма.

   А потом... Потом бандиты станут гадать: кто же рассказал о них графине? Хотя круг людей, посвященных дел Армаком в это дело невелик, слухи сами могут полезть наружу. А много ли надо при таком осведомителе? Если кто-то всерьез задастся вопросом: «А что это тут делал этот странный мальчишка?», то рассчитывать будет не на что. А когда это дойдет до «Шестерых ножей» – все, моя песенка спета. В тюрьме ли, в усадьбе ли. Не они, так их дружки меня прикончат. И не просто убьют – с живого снимут кожу, засолят и на куски порежут. Чтобы другим неповадно было. Это очень, очень плохо.

   Так что этот хохлабуй, чтоб ему яду напиться, нужен мне позарез".

   Я напоминал себе об этом в минуты отчаяния и усталости. И это работало. Я вставал и шел дальше на поиски искомого человека. Да, я и раньше понимал, что все могло кончиться именно так. Но я знал, на что подвязался. Это был мой риск. Риск – награда. Награда – писк. Все как всегда.

   Хотя найти предателя – это полдела. Главное – суметь использовать его в своих целях. Ведь мне мало просто вернуться в тюрьму с наградой. Я желаю большего. Желаю остаться здесь навсегда. Для этого мне и нужен «длинный хохлабуйский язык». И, конечно же, юный и впечатлительный Эрнан. Куда мне без него.

***

   Подумать только – двое суток в непрерывных поисках. Это было нелегко. Это было так же непросто, как снять подкову с бегущей лошади, как вытащить кошелек у одинокого прохожего, как... словом, непросто.

   Но я был настойчив и терпелив. И это окупилось сторицей.

   – Это главный конюх, Герберт, – уверенно заявил я под конец второго дня упорных розысков.

   – Почему ты так решил? – удивленно спросил Эрнан. Раен же просто кивнул в знак вопроса.

   – Во-первых, на людях он ведет себя хорошо. Даже безупречно. А как для меня – слишком безупречно. Насколько я знаю, так ведут себя те, кто действует напоказ. Значит, ему есть что скрывать. Я поговорил с ним: о его службе, о конях, о деньгах. И мое чутье забило тревогу – что-то в этом идеально вежливом и отзывчивом человеке не так. Очень даже не так.

   – Но этого мало, – скептически хмыкнул крепкий слуга.

   – Идем дальше, – не стал спорить я. – Я не поленился о нем повыспрашивать. Оказывается, у него была какая-то темная история с хозяевами. Какая – я узнать не смог. Но она была. То ли поймали его на краже, то ли еще что-то. В общем, хозяева были им очень недовольны.

   Эрнан и Раен молчали, обдумывая сказанное.

   – Да и остальное сходится прутик к прутику, – продолжал я гнуть свое. – Главный грум всегда знает, когда может понадобиться карета – именно его оповещают об этом заранее, чтобы он все подготовил к отъезду: карету, скакунов, упряжь. И кому, как не ему, известно, кто поедет, когда и какая будет охрана – ведь кони эскорта графской семьи также под его присмотром.

   Парочка снова задумалась.

   – Но одно дело – подозревать, а совсем другое – быть уверенным в своих подозрениях, – веско уронил Раен, прервав молчание.

   – Поэтому нужно все проверить, – тут же отозвался я. – Графиня с дочерью уезжают завтра утром. Кристалл Отведения для защиты от магии уже установлен. Поэтому, если Герберт захочет его испортить, то сможет он это сделать или сегодня вечером, или ночью. Другого времени у него просто нет.

   – И что ты предлагаешь? – осторожно поинтересовался юный граф.

   Я стал в геройскую позу и торжественным голосом сказал:

   – Я предлагаю сделать засаду! – А потом объяснил им, что имел в виду.

   На этот раз пауза была слишком долгой, и я уже начал волноваться и вопросительно посматривал на Эрнана.

   Но юный герой не спешил с ответом. Зато за него отозвался телохранитель.

   – Эта идея никуда не годится, – сурово заявил он. – И ты сам понимаешь почему. Из нас троих никто не может этого сделать. Не можешь ты – потому что этого не разрешу тебе я. Даже несмотря на хорошее отношение моего хозяина. Тебе нужны пояснения? Что ни говори, ты вор. А разрешать вору гулять по усадьбе одному... это будет слишком. Ты меня понимаешь.

   Понимаю, что ж тут не понять. Это замечание весьма разумно. Да я и не планировал этого делать. Честно говоря, я ожидал каких-то идей от графенка. А сам бы с удовольствием завалился спать – я дико устал за эти два гокусовых дня.

   – Не могу устроить засаду и я. Потому что я не уверен, что виновен именно Герберт. А если меня обнаружат? И если ничего не произойдет, как мне объясниться, а? Нет, мне это не по душе. Тем более что моя работа в доме – охранять своего господина. Нет, на меня не стоит рассчитывать.

   И это я понимал. Понимал я также и то, что просидеть ночь в дозоре – это вам не на мягкой перине поваляться. Холодно, неуютно и скучно. И тут любой повод для отказа подойдет.

   – А Эрнан не може,т потому что... Тут причины очевидны.

   Конечно, никто не отпустит Эрнана на такое опасное дело – нечего благородной кровью рисковать по пустякам.

   – Поэтому твою мысль по поводу засады я считаю полным....

   Он говорил, а я изображал повышенное внимание, краем глаза отмечая, что юный граф полностью согласен со своим слугой. Ну а на что я, собственно, надеялся? Он юн слаб и податлив, и пойдет под любой сильной рукой. На этот раз он решил подчиниться своему телохранителю. Что ж, рыбка ускользнула из моих сетей. Нет, я не собирался посылать в засаду ни Эрнана, ни Раена. Но ведь было еще множество других вариантов, и, будь Эрнан несколько смелее и упрямее, он бы сам их предложил. Увы, наш юный герой спасовал и решил отступить за крепкую спасительную спину.

   Что ж, тогда, выходит, дело за мной?

   А я так рассчитывал отоспаться... Видно, не судьба. В самом деле – не идти же на попятную, когда до развязки оставалось так немного?

   Согласившись с доводами Раена, я зарылся в размышления, стараясь не терять нити беседы. Оставалось придумать, как провернуть дельце без согласия своих новых друзей.

   Через несколько минут рискованный план был готов, и мне осталось только подогнать пару мелочей.

   Когда слуги принесли ужин, я, словно бы нечаянно, пролил на Эрнана соус. Как только дворянчик и его телохранитель отвлеклись, быстро положил «одежду для приключений» юноши подле себя. Раз. Отведав горячего мясного, я снял подаренную рубаху, легко пояснив, что мне стало жарко. Два. Отужинав, я убедительно сослался на плохое настроение и попросил разрешения покинуть товарищей пораньше. Уходя, я взял с собой простую одежду Эрнана, незаметно завернув ее в рубашку-подарок. Три. Будучи в своей комнате, я попрощался с Раеном, состроив постное лицо: пусть себе думает, что я всю ночь собираюсь обижаться. Четыре. Услышав удаляющиеся шаги, я мигом переоделся в одежду обслуги и открыл окно – пять. Выглянул наружу. Рядом с моим окошком располагались виноградные лозы, которые опутывали выступы стены и спускались на балкончик второго этажа. Спуститься с третьего этажа на второй, не привлекая лишнего внимания, – дело не простое, но для такого ловкача, как я, вполне возможное. И именно так я и сделал, порядком понервничав и ободрав левое колено: усталость давала о себе знать. Это шесть. А там, с общего коридора, вместе с последней обслугой, увозящей остатки ужина, черным ходом вышел во двор. Это семь.

   К чести охранников, сторожащих входы и выходы из особняка, хочу сказать: никто не мог ожидать, что я выйду из дома в одежде и компании обслуги. И еще скажу: дом всегда лучше охраняется от проникновения извне, чем на выход из него. Такова людская природа.

   Где находится карета господ, я знал. Стараясь никому не попасться на глаза, я осторожно двинулся в сторону искомой пристройки. Вот, наконец, и она. К счастью, это место никто не охранял. И верно, от кого охранять-то?

   Я незаметно проник в темный проем двери и постарался вспомнить, что тут и как. В помещении было темно, и мне пришлось осторожно двигаться вдоль стен, изучая все на ощупь.

   Так. В центре пристройки стоит карета. Элегантная, черная, с золотистой окантовкой, с двумя роскошными диванами – такой она запомнилась мне с прошлого осмотра. А наверху, на широком острие, – Кристалл Отведения. Волшебный кристалл хорошо отражал даже малые крохи света и потому был заметен даже в таком полумраке. Отлично. Дальше. В самом углу я нащупал несколько ящиков. Отлично, за ними можно будет спрятаться и вести наблюдение. Но как что-то увидеть в такой темноте?

   Я пошарил кругом и вскоре нашел, что искал: длинную веревку. Один ее конец я привязал к единственной входной двери, а второй намотал на руку. Когда дверь откроется, веревка натянется и я это почувствую. Конечно, можно было поступает как настоящий книжный герой: отважно пялиться в темноту, ведя отчаянный бой с наваливающимся тяжелым сном. Но я не герой. К тому же я на своей шкуре знаю, что такое бессонная ночь. А так, что ни говори, надежнее.

   Ночь воистину прошла просто ужасно, и весь ужас сохранился в памяти какими-то урывками. То я сижу и смотрю на двери, то вдруг провал. То я, чтобы не уснуть, считаю до сотни, то опять проваливаюсь в беспамятство. Проснувшись, беру с себя клятвенное обещание не спать, а тело ноет, болит, гнет свое. И вот я снова чувствую, что съезжаю в темную бездну сна. И так – бессчетное количество раз.

   А в голове одна мысль – не прозевать бы, не прозевать бы. Не прозевать!!!

   Не прозевал. Вернее, из липкого сна меня выдернула резкая боль в руке. Я проснулся, но тут же мигом сообразил, что это сработала моя сигналка. Дверь со скрипом закрылась, но я уже понял, что в пристройке я не один.

   Ай да я, хитрая бестия! Есть все-таки голова на плечах.

   Но радость моя оказалась преждевременной. Да, скрип досок подтверждал, что кто-то осторожно ходит по полу. Но, гокус – рассвет еще только разгорался, и в сумерках наступающего утра вошедший все еще не был виден! А у меня – ни факела, ни огнива!

   Пока я размышлял, таинственный гость продолжал вертеться возле кареты. Медлить было нельзя.

   – А ну стой! – крикнул я и выскочил из-за ящиков. Незнакомец, как было ясно на слух, подпрыгнул и тут же бросился к двери. Я – за ним. Но перед тем мельком бросил взгляд на карету – на месте ли кристалл? Оказалось – на месте. В сером проеме высоких дверей мелькнула широкоплечая фигура. Знакомые плечи и походка. Да, это был Герберт.

   – Стой, кому говорят! Стража! Стража! – крикнул я что было мочи, стараясь привлечь чужое внимание. Сейчас бегун из меня никакой – сказывались два тяжелых дня и почти бессонная ночь. Да и ноги еще затекли так некстати. Одна надежда на охрану.

   Я бежал, что было мочи, и почти настиг беглеца. Но... Я позабыл про веревку, которой сам себя привязал к двери. Забыл, да. А что тут такого? Не спать всю ночь – это не тарелку каши съесть. Веревка резко натянулась, я потерял равновесие и упал на землю. А точнее – головой на камень.

   И снова провалился в черную трясину.

***

   Пришел в себя оттого, что кто-то резко бил меня по щекам.

   – Лайм, очнись!

   Я с большой неохотой приоткрыл левый глаз. Ух, какая толпа. И все смотрят... на меня?

   Мне стало не по себе – я резко открыл оба глаза и быстро осмотрелся.

   Итак, я лежу в какой-то комнатенке. Очевидно, это одна из комнат прислуги. Голова болит... но сейчас не об этом. Надо мной склонились Эрнан, Раен и трое стражников. Значит, меня нашли, отвязали и перенесли на ближайшую постель. Что ж, спасибо. Хотя только вот Раен – гневное лицо телохранителя не предвещало ничего хорошего.

   – Очнулся, шрамолицый, – сухо произнес он. – А теперь поясни мне – что все это значит? – воскликнул он, продолжая буравить меня глазами.

   – Что – все? – тупо переспросил я, оттягивая признание. Мне просто необходимо было прийти в себя и собраться с мыслями.

   – Что ты делал снаружи, когда твое место было внутри? – сердито бросил он. – Почему ты кричал, звал стражу, и почему ты был привязан к двери?

   Вопросы сыпались на меня, как обвинения судьи.

   Что ж, теперь поздно отнекиваться и придумывать разные истории. Тем более что Раен-то все знает.

   – Я решил устроить засаду. Сам, один, – с вызовом бросил я.

   – Но как ты вышел из дома и миновал охрану? – встрял в разговор стражник с нашивками капитана охраны. Я злорадно усмехнулся.

   – Спустился вниз по виноградным плетям. А потом вышел вместе с прислугой, – признался я, тщательно огибая другие моменты.

   Видя смущение стражника, я почувствовал некоторый прилив сил. На тебе, цепной пес, на орехи.

   – Главное – я был у кареты всю ночь и видел Герберта. Он что-то делал возле нее. Что – я не видел, было темно. Я бросился за ним и позвал на помощь стражу. Но забыл про веревку, которой привязал себя к дверям, чтобы не пропустить гостя.

   – Я тебе сказал, чтобы ты оставался в своих покоях, – гневно прорычал Раен.

   – А я не послушался и своими глазами видел Герберта у кареты в предрассветный час! – не менее грозно прорычал в ответ я. Мой рык отозвался новой волной боли в ране. – Я думаю, это чего-то стоит, а?

   – Раен! – попридержал своего не в меру ретивого слугу Эрнан. Телохранитель несколько остыл.

   – А что ты хочешь? Ты поднял переполох, оказавшись не в том месте не в то время. И единственный, кто мог хоть что-то объяснить дел Армаку, это я, – принялся объясняться Раен. – Знаешь, как мне попало за самоуправство, за то, что я разрешил тебе выходить из дома, и за все остальное? Кристелл приказал привести тебя к нему, как только ты очухаешься.

   – Я готов, – бодро отозвался я. В самом деле, чувствовал я себя изрядно отдохнувшим. С чего бы...

   – Поздно спохватился, – отозвался широкоскулый капитан. – Он уехал.

   – Куда? – не сразу сообразил я.

   – С графиней и ее дочерью. В город.

   Я охнул от неожиданности.

   – Но почему он не дождался меня?

   Мне ответил Эрнан.

   – Так тебя никак добудиться не могли. Уже позднее утро, и графиня с эскортом только что выехала за ворота.

   Ой-ей! Так вот почему я чувствовал себя таким отдохнувшим!

   Я все испортил. Выследил виновного на месте преступления, почти поймал. И вот, допустил такую оплошность – забыл про веревку. Подумать только!

   – Герберт все еще здесь, в усадьбе? – почему-то выскочило мне на язык.

   Отозвался капитан.

   – Ты поднял переполох, позвал стражу. Поэтому дел Армак распорядился никого из слуг не выпускать до своего возвращения.

   До выяснения обстоятельств. Что ж, это как раз в духе дел Армака. Значит еще не все потерянно! Я попросил Эрнана нагнуться пониже и четко прошептал ему в самое ухо:

   – Эрнан, я видел, как Герберт что-то сделал с Кристаллом.

   – Но тот был на месте, когда мать уезжала. Я сам видел, – горячо зашептал он в ответ.

   Мне было не до споров. Мало ли что он там видел!

   – Бери капитана, Раена и мигом мчи главному конюху. Скажи ему, что это ты был в засаде, что это ты все видел!

   – Но я... – попробовал было возразить графенок, но я зашептал еще яростнее.

   – Ты должен выбить из него правду! Если я не прав, то гокус с ним. Но если я прав – твоя мать и сестра в большой опасности. – Видя сомневающиеся глаза Эрнана, я потихоньку впадал в бешенство. Вот недотепа! Нет доказательств – бери внаглую, нахрапом. Всего делов то. – Кричи, топай ногами, обещай виселицу или помилование. А как только узнаешь – мигом на коня и дуй с Раеном за матерью.

   – А может, лучше послать капитана?

   Я рычал уже по-настоящему.

   – Ты хочешь доказать всем, что ты не слюнтяй? Хочешь? Такой шанс выпадает всего пару раз в жизни. И это – первый! А сделать нужно всего ничего...

   Рана и бессонница снова напомнили о себе, и я отключился. Уже в который раз.

***

   Проснулся я ко времени обеда и от шушукающихся слуг узнал, что все закончилось благополучно.

   Затем меня проведал Эрнан. Захлебываясь от восторга, юноша рассказал, как вместе со своим телохранителем, капитаном и тремя стражниками нашел Герберта и принялся обвинять его в пособничестве бандитам. Видя гневное лицо юного графа, такое количество стражи, и, главное, сраженный тем, что сам Эрнан выследил его у кареты, предатель во всем сознался. Оказалось, что он накапал под Кристалл Отведения какой-то особой жидкости, которая вывела его из действия. Понятно – разбить или унести кристалл нельзя – это мигом бы заметили. Вот он и сообразил, умник недоделанный.

   Получив признание, Эрнан поступил так, как ему советовали – приказал привести коней и вместе с охраной мигом помчал за каретой.

   Им повезло – графиня и ее свита еще не успели отъехать далеко. Эрнан все рассказал дел Армаку. Кристалл Отведения очистили от маслянистой дряни, юный граф вернулся в усадьбу, а дальше все прошло так, как планировал Кристелл. Магия нападавших не сработала, и нескольких бандитов и одного неудачливого мага скрутили, отвезли в город и сдали на руки торжествующей страже.

   Я улыбался. Получилось!

   Юный граф был очень доволен собой – он вывел предателя на чистую воду и принес важные вести, спасшие мать и сестру от неприятностей. Когда эта история получит огласку, его престиж сразу пойдет вверх. А когда об этой истории узнает сам граф Вортексский – он-то уж не применит расписать достоинства своего сына перед всем княжеством.

   – Сегодня вечером за тобой придет Кристелл и отведет тебя к маменьке, – под конец сообщил мне Эрнан. – Она даст тебе обещанную награду. Так что к вечеру будь готов.

   Я кивнул. Хорошо, когда все идет хорошо!

   Эрнан не спешил покидать свое место у моей постели. Очевидно, что у него на душе было что-то, о чем он никак не мог решиться поведать.

   Сделав вопросительные глаза, я как можно добродушнее усмехнулся своему гостю, всем своим видом поощряя его к назревающему откровению.

   Юный граф не смог сдержать признания.

   – Лайм, прости меня, – наконец выдавил он, донельзя смущаясь. – Ты ведь только и делал, что помогал мне. Пришел спасти мою мать и мою сестру, да и мне старался помочь, как мог. Да, я это видел. Но мне было неловко признаться в этом даже себе. И страшно тоже. Ты знал, что я тебе не доверял, и все равно не обиделся, а решил сам довести дело до конца. И даже ранен был.

   Я кивнул – да, все именно так и было. А вот про мои мотивы ты так и не узнал. Кое-какие моменты своих рассказов я изящно опустил или обогнул. Не зачем ему знать. Зачем тревожить нежную детскую душу?

   – Это большее, чем я мог бы ожидать от любого из своих слуг, – продолжал изливать Эрнан. – И за такое дело я должен тебя наградить. Нет, награда матери это отдельно. Теперь я хочу что-то сделать для тебя.

   Ну, наконец-то! Наивный и благородный романтик! Я все-таки сумел пробиться сквозь толстенные наслоения статуса и этикета.

   Выслушав мою просьбу, Эрнан чуть ли не подскочил от радости и клятвенно заверил меня, что добьется просимого, чего бы ни стоило.

   Потом пришел Раен и в двух словах рассказал мне тоже самое. Этот был скуп на слова, зато весьма щедр на подарки. Принес мне с кухни лучшей говядины, две горсти изюма и бутылку отменного красного вина.

   – Тебе нужно набираться сил, – дружелюбно сказал он и, приказав слугам холить и лелеять моё тело и душу, удалился.

   Оставшееся время до встречи с графиней я провел самым лучшим образом. Лежал на кровати, ел вкуснейшие блюда и просто радовался жизни. И между делом успел уединиться с молодой и пышногрудой горничной. Мне можно. Я сегодня герой или как? Тем более, если вспомнить, что предыдущие шесть месяцев я об этом только мечтал. А слугам было сказано – лелеять моё тело и душу. Вот пусть и лелеют... как умеют.

   Вечером я, как и было обещано, вновь очутился в зеленом зале среди многочисленных ковров, диванов и пуфиков. На этот раз меня встречало уже четверо – Элайза, Эльвира, Кристелл дел Армак, и, конечно же, Эрнан.

   Сиятельная Вортексская дала мне знак подойти. Я послушно подчинился.

   – Милый юноша, – произнесла она несколько дребезжащим, но торжественным голосом. – Ты послужил нашей семье больше, чем это мог сделать кто-либо другой. Ты спас меня и мою дочь от посяганий разбойников, а наш двор – от мерзкого изменника. Ты оказался благороден, честен и смел. Тебя ждет твоя награда. Кристелл?

   Блондин медленно вышел из-за ее спины и нехотя передал мне небольшой кошелек. Я без осмотра сунул его в карман – пусть не думает, что я сомневаюсь в ее слове.

   – Может, ты хочешь попросить у меня что-то еще? Ведь я обещала тебе награду только за одно дело, а ты сделал целых два, – сказала она, скользнув по мне рассредоточенный взглядом.

   Ага, правила требуют наградить меня, чтобы и остальные слуги держали нос по ветру. Но всем своим видом ты даешь мне понять, что бы я ни на что особенное не рассчитывал.

   Да и некогда вам. Как рассказала мне Нинель, горничная Эльвиры, назавтра был задуман торжественный прием по поводу спасения семейства, куда будут приглашены все ближайшие соседи. А барышни привезли из города столько обновок. Страх страхом, но и про свой статус забывать нельзя. Вот вы и ждете, как бы поскорее от меня избавиться, а самим зарыться в ворохи дорогущего бархата и шелка. Женщины.

   Тут на сцену мягко выплыл юный дворянин.

   – Матушка, сестра, послушайте меня. – Ах, какая игра голосом, какая мимика! Наши игры в героев вовсе не прошли даром – Эрнан был само смирение, сама покорность. – Я вот тут подумал – было бы необдуманно отправить нашего спасителя снова в тюрьму. Что скажут люди, соседи? Что спаситель нашей семьи прозябает в темнице?

   Я ухмыльнулся про себя – сыгранно очень хорошо. Конечно же, никто такого не скажет, ведь если разобраться, о том, что я здесь делаю, знают только с десяток доверенных людей. Выследить изменника и спасти семью в лесу помог опять-таки молодой Эрнан. Но это если подумать. А графиня не желал морщить свой напудренный лобик, дабы уберечь себя от новых морщин.

   К тому же, просил ее об этом не я, а ее отважный сынок.

   – Кристелл? – Она вопросительно взглянула на своего цепного кота. – Мы это можем?

   Дел Армак нахмурился, очевидно, что-то прикидывая.

   – Можем, – уверенно ответил он.

   – И чего нам будет это стоить? – хмуро вопросила сиятельная.

   – Только денег, – по-деловому отозвался рыцарь.

   Я понимающе ухмыльнулся. Вытащить заключенного из тюрьмы, в обход всех правил и законов – это дорогого стоит. Но не дороже денег. А с этим у Вортексских никогда проблем не было.

   Графиня, раздумывая, взглянула на меня, и в ее взгляде я прочел обещание, что мне придется отработать каждый потраченный медячок. Я сменил хозяина, но все же по-прежнему остался слугой. Что ж, я готов был к этому.

   Затем взгляд перешел на сына и выражение ее глаз смягчилось.

   – Будет по-твоему, сын. Разве я могу отказать своему спасителю? – Эрнан благодарно кивнул. – Кристелл, птенчик, распорядись, чтобы мальцу выделили место в доме обслуги.

   Аудиенция была окончена и мы с Эрнаном покинули зал.

   – Все получилось так, как ты хотел? – радостно поинтересовался дворянин.

   – Да, – ответил я и вдохнул воздух полной грудью. Но это уже был не просто воздух, а воздух свободы. Долгожданной, вымученной.

   – Завтра человек Кристелла поедет в тюрьму и все уладит. И ты перестанешь быть узником, а будешь слугой в нашем доме. Это же не в пример лучше, да? Теперь ты будешь и богатым, и счастливым, верно?