Текст книги "Посмотри на меня (СИ)"
Автор книги: Gella_Amily
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 27 страниц)
– Я задала тебе вопрос! – завопила блондинка и толкнула Тори, которая от неожиданности не успела защититься и ударилась спиной о стену, отчего барабаны в голове стукнули с удвоенной силой, заставив девушку зажмурить глаза и увидеть на закрытых веках вспыхнувшие желтые пятна.
– Пошла к черту!
Над своим ухом Тори услышала шипение:
– Не подходи к нему. Я заставлю тебя сто раз пожалеть, что ты пришла в эту школу!
– Пошла к черту, – снова повторила Тори. Ни на что больше сил не оставалось.
Кто-нибудь прогоните эту головную боль
Блондинка ушла, оставив Тори в одиночестве. Наконец-то. Тори медленно дошла до туалета, включила холодную воду на полную мощность и наклонилась, подставив лицо под приятную и несущую облегчение прохладу. Шум в голове начал стихать, и девушка наклонилась чуть сильнее, не обращая внимание на то, что несколько прядей волос упали в раковину и стали быстро намокать. Спустя минуту, может две, Тори показалось, что она слышит звук открывшейся двери и выпрямилась, отчего вода с лица и волос стала капать вниз, и футболка на груди намокла.
– Что ты тут…? Эй, что с тобой?
Розалия подошла к Тори, положив руку ей на плечо и тут же отдернув руку, – Боже, что с твоей рукой?!
Не понимая, о чем она говорит, Тори посмотрела на свое отражение в зеркале и сжала зубы:
– Черт! Вот дрянь…
Тори намочила ладонь и быстро начала тереть царапины, на которых выступила кровь.
– Черт!
На место только что смытой с руки крови выступила новая. Девушка облокотилась об раковину, мысленно ругая Амбэр всеми возможными и невозможными ругательствами и снова смывая кровь.
– Подожди, не трогай царапины.
Розалия прошла куда-то вглубь комнаты и вернулась с рулоном салфеток. Оторвав одну салфетку, она смочила ее водой и прижала к предплечью Тори, заставив ее поморщиться.
– Не надо, я сама.
Розалия посмотрела на Тори, чуть улыбнувшись и сделав шаг назад:
– Ладно, только стой тут и держи салфетку на руке, никуда не уходи. Я скоро вернусь.
Подойдя к двери, Розалия повернула голову чуть назад и повторила:
– Стой тут.
И вышла.
Тори нахмурилась, наклонилась и еще раз умыла лицо, выкинула салфетку и сполоснула руку. Да делать мне больше нечего. Толкнув дверь, Тори вышла и медленно двинулась по направлению к классу алгебры, думая о том, что только что произошло. Кажется, Амбэр говорила что-то про Кастиэля…? Тори подошла к двери.
– Я же велела тебе ждать в туалете!
Тори повернула голову: к ней быстрым шагом шла Розалия, сердито нахмурившись и уперев руки в бока. Тори фыркнула и положила руку на ручку двери, но не тут то было. Розалия перехватила руку Тори и отвела ее от ручки двери.
– Подожди.
Да что она творит?!
– Слушай, хватит. Спасибо за участие и все такое, но мне не..
– Ой, замолчи!
Тори застыла с открытым ртом. Нифига себе.
Розалия тем временем достала из кармана платья небольшой пузырек и бинты, от вида которых у Тори расширились глаза. Она сделала шаг назад:
– Ты же не собираешься…
– Еще как собираюсь! Стой спокойно.
– Розалия, это не смешно!
Розалия оторвала часть от бинта и смочила его в прозрачном растворе и, подтянув к себе замеревшую Тори, приложила его к царапинам.
– Ай! Черт!
Розалия серьёзно посмотрела на Тори, развеселившись от ее почти испуганного взгляда:
– Знаешь, с этим надо быть осторожней. Кто тебя так?
– Слушай, Розалия, прекращай. Мне не два года. Со своими проблемами я разберусь сама, – Тори нахмурилась и отодвинула руки Розалии от своей руки. Точнее попыталась, потому что Розалия отпихнула руки Тори и сердито сказала:
– Ты уверена, что не два? Ведешь себя примерно на такой возраст! Хватит выпендриваться, кровь почти остановилась. Вытяни руку вперед.
Вытянула.
Тори ничего не понимала.
Почему не ушла? Почему слушает весь этот бред и почему стоит с вытянутой рукой и смотрит, как Розалия обматывает ее предплечье бинтом. Почему?
– Ну вот! Теперь хотя бы не заляпаешь своей кровью всю школу! – Розалия хихикнула, глядя на растерявшееся лицо Тори, – Эй, Виктория, что с тобой? Неужели родители тебе никогда не перевязывали раны?
Тори открыла рот, чтобы твердо послать девушку куда подальше, но вместо этого услышала свой тихий голос:
– Нет.
С лица Розалии тут же сходит улыбка, а в глазах появляется тревога, но Тори уже взяла себя в руки:
– Забудь. Все хорошо. Спасибо за..ээ… . –Тори указала на свою руку, – Надо идти на урок.
Розалия заметила перемену настроения Тори и кивнула:
– Да, иди, мне надо отнести это обратно в медпункт.
Тори, подходя к двери, смотрела на спину Розалии и пыталась понять, что с ней происходит, как вдруг..
БАМ!
– Ай!
Перед глазами Тори что-то мелькнуло, резкий удар по лбу и в следующее мгновенье она поняла, что лежит на полу и смотрит в потолок. Через секунду в поле зрения девушки появляется неестественно обеспокоенное лицо в обрамлении красных волос, а в ее ушах звучит его недовольный голос:
– У тебя хоть что-нибудь бывает по-нормальному?
Кастиэль***
«…люди, которые запирают свои эмоции в себе так глубоко, что кажутся бесчувственными. И в те редкие случаи, когда эмоции все-таки прорываются наружу, ты готов выслушать все гадости этого мира в свою сторону, лишь бы человек снова не закрылся в свою клетку.»
«Ты ведь ничего не знаешь…»
Слова Мелиссы слово эхом от крика в лесу раздавались в голове Кастиэля. Тори прячет свои эмоции. Вот почему она ни с кем не общается. Но почему? Почему такая разительная разница между двумя, казалось бы, одинаковыми сестрами? И почему его это вообще заботит?
Еще больше вопросов у Кастиэля возникло, когда Тори не появилась на уроке. Две минуты…Может я рассердил ее?.. три минуты… Сильно рассердил?...пять минут… Она решила уйти домой? Но Мелисса то сидит в классе. семь минут… Кас посмотрел на Мэл: она сидела одна за партой, не отводя взгляда от закрытой двери и вцепившись пальцами в край парты. Десять минут….
Нет, что-то не так. Кас тихонько встал со своего места и сел рядом с Мэл. Наклонился к ее уху:
– Где Тори?
Обеспокоенный взгляд Мэл говорил за нее. Шепот еле слышен, когда она отвечает ему:
– Я не знаю…
– Куда она пошла перед уроком, ты знаешь?
Мэл кивает, – Да. Она пошла умываться. Но… что-то не так, ее слишком долго нет.
Кас кинул на Мэл сердитый взгляд и шикнул:
– Это я и без тебя вижу, – Кас вскидывает руку и громко говорит, – мадам Кроул, мне надо выйти.
Учитель отстраненно кивает, не отвлекаясь от объяснения темы урока.
Кастиэль встает и идет к выходу из класса, резко открывает дверь, которая тут же врезается во что-то с другой стороны и оттуда доносится тихий возглас, от которого волосы на затылке встают дыбом…
– Ай!
Кастиэль выскочил из класса, прикрыв за собой дверь и молясь, чтобы никто кроме него этого не слышал, и посмотрел на распластавшуюся по полу девушку. Глаза широко открыты, черные волосы разлетелись по полу, несколько прядей лежат на груди и на лице.
Парень садится около нее на колени и чувствует, как в нем закипает гнев и непонятное ему самому волнение:
– У тебя хоть что-нибудь бывает по-нормальному?
Тори
Тори медленно переводит фокус своего взгляда с потолка на лицо Каса, который наклонился к девушке и внимательно разглядывает ее. В его глазах странное выражение, расшифровать которое не получается. Вдруг над Тори появляется еще одно лицо. Розалия присаживается рядом с Тори:
– Эй, Виктория! Ты меня слышишь?
Тори кивает, переводя взгляд с Кастиэля на Розалию, которая зачем то машет перед ее лицом двумя пальцами:
– Сколько пальцев я показываю?
Что за ахинею несет эта девушка? Что за урок математики в первом классе? Пальцы какие-то.
Тори медленно села, неожиданно почувствовав тепло на своих плечах, и удивленно посмотрела на Кастиэля, чьи руки поддерживали девушку за плечи. Приложив ладонь к тому месту, которым она только что встретилась с дверью, девушка застонала.
– Ммм. Твою мать..
– Виктория, посмотри на меня! Сколько пальцев ты видишь?
– Розалия, отстань от меня со своими пальцами!
– Не отстану, пока не скажешь, сколько пальцев ты видишь!
– Отвали!
– Тори, послушай моего совета, скажи ей то, о чем она просит. Она от тебя так просто не отстанет.
Тори прикрывает глаза, все еще чувствуя приятное тепло на своих плечах и ..что? Приятное тепло? Тори ловит себя на мысли, что ей действительно приятно. Открывает глаза и смотрит в глаза напротив, в которых беспокойство смешивается со злостью и еще с чем-то, чего Тори все еще не понимает. Смотрит, а в голове по крутится дурацкая мысль «..а у него глаза цвета грозового неба..».
Перед глазами Тори снова появляются мельтешащие два пальца и девушка встряхивает головой, делая попытку встать, но руки Кастиэля крепко держат ее на месте. Тори хмурится:
– Что за черт? Отпусти! Розалия, да убери ты свою руку от моего лица!
– Не отпущу. У тебя голова не кружится?
Тори чувствует спасительную волну раздражения, которая выталкивает из головы дурацкие мысли про теплые руки и цвет глаз.
– Не кружится ли голова? Ты что, издеваешься? Ты не даешь мне встать с пола, а она, – Тори кивает на Розалию, – машет перед моим лицом своими пальцами и задает идиотские вопросы! И ты спрашиваешь, не кружится ли у меня голова?!
Кастиэль хмыкнул, глянув на Розалию:
– Она в порядке.
Тут до Тори доходит, что кое-кого тут быть не должно:
– Розалия, ты же вроде в медпункт ушла.
Розалия склонила голову, а потом рассмеялась:
– Это ты меня сейчас отправляешь в медпункт вместо благодарности?
Тори удивленно хлопает глазами, а Кас влезает со своим комментарием:
– Роза, у нее очень серьезные проблемы с благодарностью.
– Прикрой рот! У меня нет никаких проблем!
Роза удивленно смотрит сначала на Каса, потом на Тори. В золотых глазах плескаются смешинки:
– Ладно, давай поднимайся. А то уже пол урока тут сидишь.
Розалия встает и снова собирается в медпункт, но сделав пару шагов, оборачивается на Тори:
– Эй, Виктория! Зови меня Роза, – переводит взгляд на Кастиэля, – позаботься о ней.
И уходит.
====== Глава 9. Часть сердца. ======
Это еще что такое? Что значит «позаботься»?
Тори собирается встать, как вдруг чувствует, что тепло с плеч переместилось на талию. Она дернулась, толкнув Кастиэля в грудь:
– А ну отпусти меня!
– Успокойся.
– Отпусти!
– Не отпущу, пока не перестанешь визжать. Посиди еще минуту, еще не хватало, чтоб ты снова упала, – Кастиэль наклоняется ближе к лицу девушки, заглядывая в глаза, – Ты четко меня видишь?
Тори медленно кивает, не в силах оторвать взгляда от лица Кастиэля, который внимательно смотрит ей в глаза, будто что-то там ищет.
– И ничего не кружится, не расплывается? Голова не болит?
Кружится. Еще как кружится... Слишком много ненужных мыслей. И тепла на талии.
Тори глубоко вдыхает, чуть встряхивает головой, от чего длинные волосы мягкой волной касаются немного согнутой руки парня.
А Кас смотрит в глаза, которые словно распахивают ему дверь в душу этой … нет, не железки… Она действительно словно стеклянная. Такая чистая и прозрачная. Не смотря на то, что скрывает это.
Сильные руки тянут вверх девушку, которая неосознанно хватается за воротник футболки парня, и вот она уже стоит. Под руками она видит знакомую эмблему и говорит:
– Black wings…
– Неужели у девушки есть вкус к хорошей музыке, – насмешливый голос заставляет Тори резко разжать кулаки и отпустить футболку Кастиэля.
– Отпусти.
– Нет. Пока ты не поблагодаришь меня.
От поднявшегося внутри возмущения девушка задохнулась и толкнула парня в грудь, хотя его руки все еще крепко держали ее за талию:
– Ты больной? Ты чуть не убил меня!
– Тебя так просто не убьешь, а, стекляшка? – Кастиэль фыркает и смотрит на девушку, которая вдруг резко побледнела и широко распахнула глаза. Кас увидел, как ее губы шепчут:
– Стекляшка..
– Эй! Что с тобой? – Тори смотрит куда-то сквозь него, а губы продолжают двигаться, повторяя одно слово, словно заклинание.
Она слышит, как они снова обзывают ее, припирая к холодной стене ненавистной комнаты. Смеются в лицо. Как будто она не такая, как все. Как будто она хуже них.
…слабачка… что, сестренку потеряла?...да ты жалкая…и куда ты дела свою Изабеллу, стекляшка?
Кастиэль трясет девушку за плечи:
– Виктория! Да что с тобой?
Тори возвращается мыслями в школьный коридор и резко толкает парня в грудь, толкает еще раз, в голове полная каша из обиды и гнева, а из горла рычание:
– Откуда ты знаешь?!
Только что беззащитная и мягкая девушка на глазах Кастиэля превращается в злобную фурию, которая, снова толкает его. Кастиэль же смотрит лишь в невероятной синевы глаза, в которых сейчас, кажется, плескается океан из эмоций. Еще минута, и он утонет в этой синеве такой прозрачной ярости. Удары прекратились так же неожиданно, как начинались. И шепот:
– Мэл.
И громче:
– Это Мэл, да?
Тишина.
– Что она тебе рассказала?
– Ничего.
– Не ври!
– Почему вы до сих по... Боже, что тут происходит?
Тори не обратила никакого внимания на подошедшую Розалию, все ее внимание было приковано к парню. Кастиэль посмотрел на Розу и сказал ей:
– Мы сейчас придем. Роза, иди в класс. И передай Мелиссе, что с Тори все хорошо. Она волнуется.
Роза кивнула и, кинув еще один удивленный взгляд на Тори, зашла в класс.
Кастиэль понимает, что это слишком. Эта девушка слишком много себе позволяет. Какого черта он должен отчитываться перед ней? Кто она такая вообще? С каких таких радостей он должен волноваться за нее?
– Ничего она мне не рассказала! Только про прозвище, которое тебе дали.
С этими словами Кас обходит онемевшую девушку и заходит в класс.
На урок Тори так и не пошла. Она села на полу в коридоре и обхватила себя руками. Хотелось сжать себя до перекрытого дыхания, до черноты в глазах, до боли в ребрах, в которые, как в прутья клетки, бьется птица собственного сердца. Птица, которая нашептывает девушке об ошибках прошлого, которые она повторяет в настоящем. Ничего не случается дважды. Кроме тех ошибок, которые мы повторяем сами снова и снова…
– Вик, угомонись! Мы что-нибудь придумаем.
– Да что мы придумаем, Бэлла?! Нас трое, понимаешь? Трое! А тебя удочеряют! Одну! Ты не понимаешь? Нас разлучают! А если тебя увезут куда-нибудь?!
– Я понимаю, поэтому и говорю тебе угомониться. Хорош орать, голова уже болит. Я знаю, что буду делать. Уже через неделю или две от меня откажутся, и я вернусь к вам…
– То есть как не действует?
– Не знаю. Я что только не делала. Дома переломала почти всю мебель. Называла приемных такими словами, что стыдно до сих пор. Из дома уходила на несколько дней. Даже сказала что я наркоманка. Каких то придурков домой приводила. Вик, на них ничего не действует. Я пытаюсь, но они ни в какую не хотят вернуть меня сюда.
– Да чтоб их всех...!!
– Я знаю, в чем проблема. Вечером во вторник я подслушала их разговор: они знают, что я хочу вернуться к вам. Они это понимают, поэтому терпят все, что бы я ни делала.
– ДА ЧТО ЗА БРЕД! В приюте столько одиноких детей! Кому пришла в голову идиотская мысль удочерять одну из тройняшек?! Черт бы их всех...
– Вик, погоди. Все будет хорошо. Может быть, они смогут забрать к себе и вас… Я не знаю, но попробовать то можно. Я все для этого сделаю, или вернусь к вам сама. Обещаю тебе.
– Вы не понимаете, ее нет уже полтора месяца! Она никогда так на долго нас не бросала!
– Виктория, угомонись! Не забывай, где ты находишься и с кем разговариваешь! Это место – детский дом! И если отсюда забирают ребенка, то он уже не принадлежит нам! У Изабеллы теперь есть своя семья и вам с Мелиссой надо ее забыть. Так что заканчивай истерику, не то заставлю мыть полы во всем крыле.
– Пожалуйста, скажите мне!
– Виктория, ты сидишь в полицейском участке! Тебя обвиняют в краже, в порче имущества, в беспризорничестве! Если бы не твой смотритель – ты бы уже находилась за решеткой! И сейчас, вместо того, чтобы быстрей вернуться к своей сестре в приют, ты сидишь и просишь меня о какой-то ерунде? У меня и без тебя работы хватает!
– О ЕРУНДЕ?! Я Прошу вас рассказать мне все, что вы знаете о моей пропавшей сестре! ПРОПАВШЕЙ СЕСТРЕ! Как вы смеете это называть ерундой?! Как можете отмахиваться от такого? Это серьезно!
– Виктория, у тебя есть сестра. И она сейчас ждет тебя в приюте. Уходи отсюда сейчас же, не то я тебя точно посажу в обезьянник на несколько дней!
Разочарование проявляется неприятной горечью в горле. Я встаю и медленно идеу к двери… Бэлла пропала… Люди так просто не пропадают… Оборачиваюсь. Слезы на глазах, и.. Неужели это мой голос? Такой...мертвый:
– Ваше сердце… Вы его чувствуете? Оно бьется у вас в груди?
В ответ – кивок. А вместо меня говорит мое отчаяние:
– А мое сердце не бьется, потому что состоит из трех частей. И одну его часть у меня отняли.
Проблеск надежды в моей душе затмевает подступающее к гору отчаяние. Я не оставлю поиски. Я найду Бэллу. С помощью этого человека или без него.
– Стой! Вернись.
Иду обратно. Или ползу. В ногах – слабость, в сердце – надежда.
– Виктория, послушай меня очень внимательно. Мой коллега вел это дело, поэтому я знаю кое-что. Приемные родители твоей сестры действительно увезли твою сестру. Они собирались уехать в Бостон, – сотрудник напротив видит в моих в глазах радость и надежду, что светятся ярче с каждой секундой, – но по дороге с ними случилось несчастье. Никто из них не выжил…
Надежда в глазах сменяется чернотой, которая поглощает этот кабинет, этот день, эту жизнь. И вот на месте надежды уже раскинулось пепелище…
Случилось несчастье… Мост обрывается. Никто не выжил… Я чувствую, как лечут вниз, а порывы ветра кидают меня из стороны в сторону, словно тряпичную куклу. И хочется стать такой куклой. Ничего не видеть, ничего не чувствовать. Не сжимать кулаки до кровавых следов от ногтей на ладонях. Не чувствовать замерзающие на щеках соленые напоминания своей слабости и одиночества. Не смотреть в глаза сестры, которая все понимает без слов. Не видеть, как она падает без чувств на холодный пол ненавистной комнаты. Не кричать до сорванного голоса, пытаясь избавиться от такой ощутимой и такой тяжелой боли, которая каменной плитой лежит на груди и выдавливает все силы, все мысли. Всю мою жалкую жизнь...
Стеклянная ваза летит в стену и от нее остаются лишь мелкие осколки… И звук этих осколков, падающих на пол. Но я слышу внутри себя другой звук, чем то отдалено напоминающий звон разбившейся вазы – это истекает кровью мое собственное разбитое сердце.
Звонок резким звуком вырывает Тори из воспоминаний и щемящей тоски в сердце. Тори встает за дверь, чтобы видеть выходящих из класса ребят, но привлекать меньше внимания. Щекам становится холодно. Слезы? Снова? Девушка вытирает со щек то проявление слабости, которое она ненавидит больше всего. И вот знакомая черная коса.
– Мэл.
Резкий разворот, глаза Мэл расширяются, когда она видит лицо Тори и кидается к ней.
– Что с тобой? Где ты была?? Что с рукой??
– Мэл…
– Почему ты плачешь?
– Мэл, я ухожу домой.
– Что? Хорошо, пойдем.
– Нет, только я. У тебя уроки.
– У тебя тоже. Если ты идешь домой – я тоже!
Тори кинула взгляд за плечо Мэл и нахмурилась: Натаниэль и Кастиэль стояли по разные стороны коридора и оба смотрели в потолок. Да, уж, ей ли не знать, что созерцание потолка – довольно увлекательное занятие. Тори закатила глаза, стараясь говорить тише.
– Мэл, я прошу тебя… Мне нужно побыть одной. Со мной вс..., – всхлип удается поймать где-то в районе горла и затолкать его обратно, – все хорошо. Я в порядке. Мне надо, чтобы ты не волновалась и занималась. А я подожду тебя дома. Идет?
– Нет! Конечно же не идет! Ты знаешь, что я тебя не оставлю одну! Тем более в таком состоянии!
– Милли…
– И речи быть не может! Прекрати!
– Милли, посмотри мне в глаза. Ты видишь? Видишь, о чем я прошу тебя? – Тори положила руки на плечи сестры, заглянув ей в глаза. Лицо Мэл скривилось. Внутренняя борьба всегда давалась ей нелегко. Но сейчас Тори понимала, что ей нужно побыть одной и ей было важно, чтобы Мэл тоже это поняла. Она обхватила сестру за плечи и прижала к себе, так сильно, как могла. Так сильно, как было нужно. И тихий всхлип в плечо. Сдалась. Поняла.
Мэл утыкается лицом куда-то в район шеи Тори, и шепчет:
– Пожалуйста, только не отталкивай меня. Не делай этого снова.
Тори отпускает Мэл и кладет ладонь на щеку сестры, шепчет:
– Я больше с тобой так не поступлю. Но сейчас.. Мне нужно немного времени. Не опускай взгляд, я вижу, что ты меня понимаешь.
Мэл кивнула, обняв себя руками. Ну нет, только не это. Тори попыталась отвлечь Мэл единственным пришедшим в голову способом:
– Тебя Натаниэль ждет.
Мэл пожала плечами:
– И что? Тори, можно я хотя бы провожу тебя?
– Нет, Милли. Не надо.
– Но я х…
– Я провожу ее.
Что еще?
Тори и Мэл переводят взгляды синих глаз на Кастиэля, который теперь подошел к девушкам. Чистое удивление Мэл и стеклянное отчаяние Тори.
Тебя так просто не убьешь, а, стекляшка?
Кулаки Тори сжимаются. Она делает шаг к Кастиэлю, ткнув его пальцем в грудь. В ее тихом голосе проскальзывают шипящие звуки от той злости, которая в одно мгновенье заполнила все ее существо, вытеснив все остальное.
– Только попробуй еще хоть раз подойти ко мне, и я за себя не отвечаю.
====== Глава 10. Песня души. ======
– Ты уверена?
– Уверена.
Мэл вздохнула и вышла, тихонько прикрыв за собой дверь. Тори не ходила в школу уже три дня, прячась от реального мира между книжных страниц. В них не было боли и все всегда заканчивалось хорошо. Хоть так. Жалкая подмена собственной жизни словами на бумаге. Хотя, подумала Тори, в моей жизни тоже кое-что да происходит. Мысли вернули Тори во вчерашний день:
Стук в дверь сразу после ухода Мэл заставил Тори подумать, что сестра что-то забыла. Странно, не в ее стиле. Тори открыла дверь..
– Розалия?
– Нет. Мы договаривались, что ты зовешь меня Розой. – улыбка блондинки сменилась хмурым выражением лица, когда она оглядела Тори с головы до ног, – Ты спишь в ЭТОМ??
– Эээ.. ну да, – Тори тоже зачем-то оглядела свои шорты и майку.
– Какой ужас!
Тори выпучила на нее глаза и недовольно сказала:
– Ну спасибо за комплимент. Ты что тут делаешь?
–Мэл сказала, что ты заболела. Поэтому я решила заскочить к тебе пред уроками, повидать.
Тори подняла одну бровь:
–Повидать? Людей обычно навещают в больницах.
– Ой не правда. Не говори ерунды. В общем помолчи, я спешу. Это тебе. Выздоравливай и возвращайся, мы ждем тебя. Все, чао, Виктория!
Роза поставила около ног Тори небольшой пакет и повернулась, махнув рукой. И тут какой-то черт дернул Тори за язык:
– Эй, Роза! – подождав, пока девушка обернется, брюнетка чуть улыбнулась, – Зови меня Тори.
Стук в дверь заставил Тори нахмуриться и посмотреть на часы. Пять минут одиннадцатого. Занятия уже идут. Странно.
Тори открыла дверь. Мираж? Мотнула головой, пытаясь прогнать глюки. Но они не исчезли. А точнее он. Кастиэль? Да. Собственным персонажем. Стоял около двери, лениво облокотившись плечом на ее косяк и чуть улыбаясь.
Тори нахумрилась:
– Какого черта ты тут делаешь?
– И тебе привет, – парень оттолкнулся плечом от косяка и сделал шаг в квартиру. Тори загородила проход руками и сердито сверкнула глазами, не в силах справиться с шоком:
– Я тебя не приглашала.
– Детка, меня не надо приглашать. Я самостоятельный, – Кастиэль взял девушку за запястья, и не смотря на ее бурные протесты, подтолкнул ее в глубь квартиры, после чего закрыл за собой дверь.
– Да что ты себе позволяешь? Пошел вон!
– Нет, – Кас снял куртку, повесил ее на крючок. Единственное, что Тори сейчас понимала – это что Кастиэль чувствует себя у нее дома вполне комфортно, в то время как она – хозяйка квартиры, в полном ступоре не знает, что ей делать.
– Что значит твое «нет»?! Пошел вон!
– Тори, ты глухая? Я не уйду. Где у тебя кухня?
– Там же, где у тебя совесть! У меня нет кухни!
– Откуда у тебя это? – Кас показал на царапины, которые оставила на руке Тори Амбэр. Повязку Тори сняла уже давно, но следы пока были видны.
– Подралась с дикой кошкой.
– Смешно, – пройдя мимо нее, парень пошел в глубь квартиры и широко улыбнулся, зайдя на кухню, – ну вот, а говоришь нету. Ну что, с гостеприимством у тебя такие же проблемы, как с благодарностью? Ты поухаживаешь за гостем или мне чай самому себе сделать? – Кастиэль открыл шкаф, второй, потянулся к третьему. Да что за бесцеремонность?!
Тут Тори будто проснулась. Подбежала к Кастиэлю, оттолкнула его от шкафов, и встала перед ним, скрестив руки:
– Чай у себя дома попьешь. Выметайся!
Кастиэль, не скрывая улыбки, любовался стоящей перед ним девушкой. Немного растрепанные волосы, прихваченные резинкой в небрежный хвост, короткие шорты оставляют на обозрение стройные ноги, вместо тапок на ней надеты носки почему-то разного цвета, майка на тонких лямках позволяет рассмотреть хрупкие плечи, чуть выпирающие ключицы, небольшую выступающую грудь и плоский живот. Все это дополняется недовольным взглядом ярко синих часто моргающих глаз с длинными ресницами, сердитым румянцем на щеках и чуть поджатыми, но все же пухлыми губами нежно розового цвета. Прелесть!
– Ты глухой? Я СКАЗАЛА ТЕБЕ ВЫМЕТАЙСЯ ВОН!
– Тшшш, – Кастиэль приложил палец к губам девушки, которая от удивления издала какой-то странный звук, вроде тихого писка. Кас вдруг резко выставил руки по бокам от девушки, заперев ее в ловушке между своими руками и кухонным столом.
Тори от неожиданности прижалась как можно ближе к столу, отклоняясь от парня. И почувствовала какое-то странное волнение в груди.
Толкнув руку Каса, девушка вперила в него хмурый взгляд:
– Что у тебя за приколы?! Отойди! Отпусти меня и уйди отсюда!
Кастиэль чуть наклонил голову к девушке, отметив, что от нее приятно пахнет яблоками, а ее макушка достает ему только до подбородка.
– Такая маленькая, и такая шумная.
– Это я-то маленькая?! Сам ты гном! Мало того, что приперся в чужой дом без приглашения, так еще и обз..ЭЙ! Что ты..
Кас резко наклонил голову еще ниже, и его лицо оказалось в нескольких сантиметрах от поднятого к нему лица Тори.
– Так ты угостишь меня чаем? Я, как-никак, в гости к тебе пришел, – хитрые глаза скользили по лицу Тори, которая всеми силами старалась стряхнуть с себя это сероглазое наваждение.
– Нет, ты ввалился в чужую квартиру без спроса и приглашения. Это не гости, это наглость.
Кастиэль хмыкнул. А Тори молила всех богов объяснить ей, что с ней происходит. Что за дрожь в коленях? Она стояла, прислушиваясь к себе и вдыхая легкий запах одеколона и чего-то еще. Чего-то свежего и такого …близкого? …так пахнет дождь…От него пахнет дождем, а в глазах цвета грозы вместо молний почему-то плескается такой теплый и приятный свет, в который хочется закутаться, как в теплое одеяло зимой. Его горячее дыхание пускает по ее спине мурашки ужаса и… удовольствия?... Вереница мыслей и девушка слышит свой слабый голос, будто со стороны:
– Уйди.
– Только после того, как ты напоишь меня чаем, – Кастиэль легко улыбнулся и отошел. В легкие Тори снова проник воздух. Она задержала дыхание?
– Вот еще. Какого черта ты тут делаешь? – девушка скрестила руки на груди, но подходить к Касу больше не рискнула.
– Решил тебя проведать.
– Ну конечно. Я жду.
– Ничего интересного ты не услышишь. Прогуливать уроки лучше в теплом доме, чем торчать на школьном дворе.
– Ах, вот в чем дело, – Тори прищурилась, – а теперь слушай меня. Я тебя не звала. Не приглашала. И сейчас говорю тебе уйти. Вон. Отсюда.
Кас отвернулся и быстро вышел и кухни. Через несколько секунд Тори услышала звук хлопнувшей двери…
Подошла к окну. Он шел прямо, не оборачиваясь. Движения резкие, неспокойные. Что бы это могло значить? И что значит дрожь ее собственных рук?
Мэл вернулась домой вечером, задержавшись в школьной библиотеке.
–В библиотеке?
– Ну да.
– Ой ли?
– Тори, я не понимаю тебя.
– А с кем ты была в библиотеке?
– Эээ, – уголки губ дернулись в сдерживаемой улыбке, Тори кивнула:
– Все с вами понятно.
– Тори, подожди. Что за манера, сказать что-нибудь непонятное и уйти. Что тебе понятно?
– Ты неплохо подружилась с нашим милым старостой, а?
Тори вдруг хихикнула и подмигнула сестре, удивившись этому не меньше Мэл, брови которой, казалось, поднимаются с каждой секундой все выше.
– Тори, что с тобой происходит?
Тори улыбнулась. Что с ней происходит весь день, она не знает. После того, как Кастиэль ушел сегодня утром, она почувствовала внутри что-то.. Какую-то легкость. И эта легкость заставляет Тори улыбаться и подкалывать сестру. Железный обруч, державший сердце Тори скованным последние четыре года, сейчас будто расслабил свою хватку, давая вздохнуть и улыбнуться так широко, как того просит душа. Вдруг захотелось петь. Тори вдруг охнула: Вот оно! Вот что ей нужно!
Мэл вздрогнула:
– Что? Что с тобой?
Мэл видела, что в голове сестры крутятся и сменяют друг дружку какие то мысли, которых уловить не могла. Да и сама думала сейчас о другом: она не могла налюбоваться на улыбку Тори. Как же давно она не видела эту улыбку. Не гримасу, которую та выдавливала и себя через силу, дабы не обидеть сестру, а эту искреннюю улыбку с ямочками на щеках и чуть прищуренными глазами. Мэл не знает, что происходит с ее сестрой, но она хотела, чтобы это не заканчивалось.
Тори шла по улице, чувствуя себя нашкодившей школьницей и пугаясь своих мыслей, при этом не переставая робко улыбаться им. Она улизнула из дома посреди ночи! И это она-то называла Мэл чокнутой? Да Тори не далеко от нее ушла. Воздух был прохладным и покрывал тело мурашками, которые, бегая по рукам и спине, заставляли Тори чувствовать себя живой, чувствовать ветерок в своих волосах, передние пряди которых она сейчас заколола заколкой сзади. Половина луны украшала ночное небо и освещала своим холодным светом редкие серые облака, которые, купаясь в этом белом свете, создавали впечатление мягких кусков ваты в небе, по которым растеклись краски разных оттенков синих и серых тонов. Словно ночная небесная перина. Такая мягкая и такая недосягаемая.
Тори тряхнула головой, снова пугаясь своих мыслей. Раньше она любила смотреть на луну, часто выходила ночами на улицу или просто садилась на подоконник. Лунный свет успокаивал, придавал сил и отвлекал от посторонних и ненужных мыслей. Но она уже давно не смотрела наверх.
Подойдя к забору со знакомой выемкой в камне, Тори сжала себя руками, засомневавшись в правильности того, что она делает. Подняв взгляд на луну, Тори тряхнула головой и уже через пару минут девушка остановилась перед знакомой деревянной дверью. Той самой, которая была немым свидетелем ее слез. Ее трусливого побега.
Протянутая рука, легкий скрип, шуршание руки по стене…
Щелк!
Все было точно так же, как в прошлый раз, кроме крышки пианино: сейчас она была открыта. Словно приглашение для Тори, которая сжала руки в кулаки, почувствовав покалывание в кончиках пальцев и легкую дрожь в коленках.
