Текст книги "Посмотри на меня (СИ)"

Автор книги: Gella_Amily

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 27 страниц)

– Что?

– Уроки закончились. Ты тут ночевать собралась?

– Нет, – Тори встала, подняла сумку и прошла мимо девушки.

– Меня зовут Розалия, – сказала девушка, протянув руку.

Тори посмотрела на протянутую руку, а потом в лицо Розалии:

– Что за детский сад?

– Это не детский сад, а знакомство. Вы пришли сюда почти месяц назад, а мы с тобой ни разу не разговаривали.

Тори закатила глаза и пошла к выходу, на секунду обернувшись:

– В этой школе все слишком разговорчивые.

В коридоре Розалия догоняет Тори, и легко коснувшись ее руки, заставляет посмотреть на себя. Желтые глаза девушки несколько секунд пристально смотрят в синие глаза Тори. И вдруг:

– Виктория, одиночество – не выход…

Розалия разворачивается и уходит, а Тори удивленно смотрит ей вслед.

Одиночество – не выход?

О нет, ты ошибаешься. Одиночество – единственный возможный и правильный выход.

Во дворе Тори увидела Мэл. Обхватив себя руками, она стояла на месте и смотрела вперед. Тори сделала шаг навстречу, но остановилась, скрестив руки на груди в тот момент, когда Мэл подняла на нее взгляд. Закусила губу, сильнее сжимает руки вокруг себя и делает шаг по направлению к Тори. Еще один. И еще. Тори не может заставить себя двигаться, смотря на медленное приближение Мэл, которая вдруг останавливается, переводя взгляд куда-то выше плеча Тори и хмурится. Снова смотрит на Тори и снова указывает взглядом куда-то назад.

Тори оборачивается. Двор, ученики, все спешат домой. Ничего не понимая, девушка поворачивается к Мэл. Она идет в сторону Тори, снова указывая взглядом куда-то назад и открывает рот чтобы что-то сказать.... И тут Тори схватили за плечо и развернули настолько резко, что волосы хлестнули ее по лицу.

– Нам надо поговорить, – от удивления Тори делает пару шагов за Кентином, который схватил ее за запястье и потащил в школу.

– Ага, уже бегу!– Тори упирается и пытается вырвать у него свою руку, но он только сильнее сжимает ее. Девушка сжимает зубы, чтобы сдержать крик боли, а Кентин продолжает буксировать ее в школу.

И голос сзади: – Отпусти ее, пожалуйста.

Кентин кидает взгляд на Мэл и усмехается:

– А ты стала разговорчивей с нашей последней встречи. И такая же вежливая.

Мэл розовеет, но продолжает смотреть ему в глаза:

– Отпусти ее.

Воспользовавшись замешательством Кентина, Тори вырывает у него свою руку и потирает запястье, не сомневаясь, что завтра на нем проступят синяки.

Сделав два шага назад и отпихнув Мэл подальше, Тори смотрит на Кена, стараясь говорить спокойно:

– Если хочешь поговорить – говори. А если еще раз тронешь меня, я дам сдачи.

Кентин откинул голову назад и захохотал, выдавливая сквозь смех:

– И что же ты мне сделаешь? Укусишь? В глаз карандашом ткнешь?

Девушка скрестила руки на груди и прищурилась. Он не первый, кто так реагирует на эту фразу. Но она-то хорошо знает, что смеется тот, кто смеется последним. И это будет она.

– Да стану я об тебя карандаш пачкать. Ты поговорить хотел, я тебя слушаю.

– Да нет, Виктория, это я тебя слушаю.

Удивление внутри, равнодушие на лице.

– Мне нечего тебе сказать.

Кен сжимает челюсти, подходит ближе к девушке:

– Да неужели? И объяснить ничего не хочешь?

Тори почувствовала, что ее терпение на исходе. Она всегда ненавидела загадки:

– Ты что, издеваешься надо мной? Говори конкретно.

– ТЫ НАРОЧНО МЕНЯ ПОДСТАВИЛА?!

Резкий крик заставляет девушку вздрогнуть.

– Что?

Парень повторяет, уже тише:

– Ты нарочно меня подставила?

Тори смотрит на Кентина и единственное, что она понимает, это что она ничего не понимает.

– Подставила? Я? Тебя?

– Да, подставила. Да, ты. Да, меня! – Кентин тяжело дышит, а его рука, снова схватившая запястье Тори, мелко дрожала, – Ты всегда меня ненавидела, когда мы учились вместе, игнорировала меня, рассказывала про меня в классе всякую чушь, а я терпел, внимания не обращал! Тебе было мало, что я был посмешищем? Решила еще и вора из меня сделать?

По-прежнему ничего не понимаю.

– Ты двуличная дрянь! Из-за тебя моему отцу пришлось отмазывать меня из тюрьмы! Из-за тебя и твоей идиотской подвески! И после того, как ты чуть не посадила меня, тебе нечего мне сказать?! Неужели ни одного словечка? Или может быть, извинения? Или хотя бы признания вины?! – с каждым словом его голос становился все громе. Под конец он уже кричал.

Да о чем он, черт возьми, говорит?!

– Хватит меня оскорблять! Я ни слова не поняла, ясно? Я никому про тебя ничего не рассказывала, – Тори говорила спокойно, но внутри загорелось желание стукнуть его по голове, чтоб мозги прояснились, – Никаких подвесок не дарила. Пусти меня.

– Да неужели, – Кен засовывает руку в карман и поднимает её на уровень глаз. Тори перевела злой взгляд на то, что он показывал. Ну брелок, ну в форме месяца… со сверкающим маленьким камушком на конце…и… золотой гравировкой по краю…

Она знала, что там написано. Прекрасная запись на итальянском языке.

Il mio mondo è in te.

Мой мир в тебе.

Тори почувствовала, что мир вокруг закружился. Промелькнувшая мысль: откуда она у него… Тори протянула руку, но Кен вдруг резко дернулся и упал на землю, потащив девушку за собой.

– Отпусти её, придурок.

Тори садится на земле и поднимает глаза на толкнувшего Кена Кастиэля, который сейчас хватает Кена за ворот и тащит его наверх.

Кен толкает Кастиэля в грудь. Опомнившись, девушка вскакивает с земли и встает между ними.

– Прекратите, – ноль внимания, вагон презрения. Продолжают осыпать друг друга оскорблениями. Да что ж за… Тори глубоко вздохнула и резко толкнула каждого рукой в грудь, – Я СКАЗАЛА ХВАТИТ!

Заткнулись. Прекрасно. Девушка поворачивается к Кентину и протягивает ему руку ладонью вверх:

– Покажи.

– Не стоит благодарности, – язвительный голос на ухо, но все внимание Тори обращено на Кентина, который протягивает руку и разжимает кулак над ее ладонью…

Подносит ладонь к глазам. Да, серебряный месяц с камнем. Проводит пальцем по гравировке, которую знает наизусть. Не знаю, зачем я тогда сохранила эту мелочь, но она ведь… пропала! Резко поднимает голову и кричит в след уходящему Кентину: – Эй, стой!

– Тори, подожди.

– Нет, Мэл, не сейчас! Кентин, стой! – Тори догоняет его и поднимает кулак с украшением, – Откуда она у тебя?

Удивленный взгляд зеленых глаз:

– Ты шутишь?

– Нет, не шучу. Отвечай, откуда ты её взял.

– Самый идиотский вопрос, который я слышал в своей жизни. Ты мне ее подарила!

Тори моргает. Еще раз. И еще много раз.

– Подарила? Я??

– Тори, да подожди же!

– Мэл, хватит! Я и без тебя уже ничего не понимаю!

– Да, не понимаешь. А я могу объяснить.

Тишина. Только стук сердца и медленный поворот головы в сторону сестры.

Кентин переводит хмурый взгляд на Мэл, которая не сводит взгляд с Тори:

– Тори, эту подвеску ему подарила я.

====== Глава 6. Не сойти с ума. ======

Мелисса***

Обхватив себя руками, Мелисса старалась успокоить свои разбушевавшиеся на почве нервной ночи мозг и совесть. Она чувствовала, что виновата, но не могла понять, в чем именно. Что же она сделала не так? Перед глазами весь день стоял образ до боли знакомого лица с совершенно незнакомым выражением отчаяния и криком, вырывающимся, кажется, не из горла, а из души. Раньше Мэл слышала как Тори ругается, радуется, посылает к черту всех и вся, говорит ей о любви, ненависти и предательстве. Но это было давно. Мэл видела на лице Тори всё: радость, боль, равнодушие, злость и даже ненависть. Это тоже было давно. Последние четыре года сестра позволяла себе только хмурое выражение лица или холодную гримасу улыбки, да и то, чтобы не обидеть сестру. И все. Больше никаких эмоций. Только тишина и равнодушие.

Но вчера..

Отчаяние.. Такое ощутимое, такое необъяснимое, и такое кристально чистое отчаяние…

– Прочь, не надо, оставь меня!

Что это было?

Мэл узнала про музыкальный класс случайно от Натаниэля, и увидела в этом средство помощи Тори. Она всегда любила играть, становилась спокойной и счастливой от звуков клавиш, от самого процесса игры и своего пения. Это было давно, но Мэл решила попробовать возродить музыку в душе сестры. Мэл собиралась показать ей этот класс сегодня после уроков, но тоскливое настроение Тори вчера вечером побудило показать ей свой сюрприз прямо тогда же, ночью.

Мэл рассчитывала поднять настроение Тори, ведь игра на клавишах всегда была для нее отдушиной. И то, чем в итоге закончился этот вечер, никак не укладывалось в голове Мэл. Такое с ними произошло впервые. Когда-то давно они разговаривали, делились проблемами и ничего друг от друга не скрывали. Все изменилось после того, как жизнь сыграла с ними в жестокую игру и отобрала у них Бэллу. Тори закрылась, стала все чаще уходить в свои мысли, отгораживаясь от мира шторой сначала злости, а потом равнодушия. Нет, она не перестала обращать внимания на Мэл, даже наоборот, стала опекать ее и защищать больше, чем раньше, словно от этого зависела ее собственная жизнь. Но заинтересованный и задумчивый взгляд Тори постепенно сменился холодным, улыбка на лице стала появляться все реже, а смех… Мэл вдохнула. Смех Тори она последний раз слышала очень давно, и все ее попытки развеселить сестру проваливались, когда вместо смеха Мэл получала вежливую гримасу улыбки и грусть в глазах. Мэл прекрасно понимала, что, как и она сама, Тори не может забыть Бэллу и скучает по ней. Разница была в том, что Мэл отпустила Бэллу, заменив грусть о ее утрате счастливыми воспоминаниями из времен, когда они были вместе. Тори же избрала путь горя. Счастливые воспоминания в проекции на настоящее заставляли ее часто возвращаться мыслями в прошлое, снова испытывать боль и одиночество, отпугивая от себя всех, кто хотел протянуть ей руку дружбы или помощи… Мэл часто казалось, что чувства сестры просто отрафировались.

Мэл вздохнула. Когда-то сердце Тори было открыто для нее, и сейчас она отдала бы все что угодно, чтобы Тори снова пустила ее туда.

Мэл что-то почувствовала, подняла голову и уставилась в синие глаза. Решение в голову пришло сразу же: не смотря на то, что сестра не хотела этого, им надо было поговорить.

Мэл направилась в сторону Тори, но тут же остановилась, глядя за плечо сестры: к Тори нёсся разъяренный Кентин. Мэл перевела взгляд на Тори, дернув подбородком и призывая посмотреть назад, но та обернулась туда и обратно с вопросом в глазах.

Мэл подбежала к ним, когда Кен уже тащил упирающуюся Тори в сторону школы. Тон разговора ей категорически не нравился, ровно как и то, что ни она, ни Тори явно не понимали, о чем говорит парень.

До того момента как…как он не показал маленькое серебряное украшение…

Мэл почувствовала дрожь в своих пальцах, когда приложила их ко рту, чтобы сдержать резкий вздох, на который никто не обратил внимания.

Кастиэль подошел так неожиданно, что Мэл отскочила назад. У нее было такое ощущение, что она во сне. Во сне мальчики ругаются и Тори встает между ними.

Боковым зрением Мэл увидела, как Кастиэль наклонился и что-то сказал Тори и, резко развернувшись, ушел. Но взгляд Мэл был прикован к украшению, которое упало на ладонь сестры, которая срывается и догоняет уходящего Кена, отмахнувшись от Мэл и ее тихого «Подожди». Да, это та самая подвеска. Пока ребята разговаривали, Мэл пыталась собрать этот паззл воедино, но понимала, что некоторых кусочков ей не хватает. Она догоняет Тори и повторяет:

– Тори, да подожди же!

– Мэл, хватит! Я и без тебя уже ничего не понимаю!

– Да, не понимаешь. А я могу объяснить.

И словно со стороны видит вопрос в газах сестры и слышит свой собственный дрожащий голос:

– Тори, эту подвеску ему подарила я.

Тори***

У Тори было ощущение, что она попала в какой то дурной сон. Посмотрев на Мэл, она переспросила:

– То есть ты хочешь сказать, что это ты украла у меня это, – не обращая внимания на то, как Мэл дернулась при слове «украла», она подняла вверх подвеску, – и отправила ему вместе с какой-то чертовой запиской, которую подписала моим именем?!

Мэл кивнула.

– Зачем, Мел?

Глаза опущены в землю, в ответ – тишина. Только осознание того, что перед ней стоит ее маленькая сестра, не позволяет Тори повысить голос:

– Скажи мне, зачем ты это сделала?

Мэл поднимает глаза и смотрит прямо в расширенные зрачки Тори:

– А ты не понимаешь?

– Мэл!

И шепот Мэл, снова опустившей глаза вниз:

– Да потому что он был влюблен в тебя.

То, что произошло потом, в театральной постановке называется «немая сцена», которую спустя несколько секунд прерывает смех Тори.

Мэл резко поднимает глаза вверх. Тори смеется? Если бы не абсурдность ситуации, Мэл бы порадовалась, но уж слишком повизгивания Тори напоминают истерику.

– Тори, это не смешно. Я серьезно. – Смех стихает, – В школе он действительно был влюблен в тебя, и, когда мы уезжали, ты разбивала ему сердце, – Мэл перевела взгляд на Кентина, который стоит, открыв рот и не сводя взгляда с Мэл, – Не смотри на меня так, и не отрицай моих слов. Я видела тебя после того, как Тори сказала что мы больше не вернемся в школу. Ты был в таком состоянии… Прости, но мне стало очень жаль тебя, ведь Тори так и не ответила на твои чувства взаимностью, – говорить становилось все тяжелее, голос Мэл терял силу, а решительность таяла как снег на солнце, – Я просто решила, что, если ты получишь от Тори подарок, тебе будет не так тяжело…

– И ты написала ему любовное письмо от меня, приложив к нему эту херню?! – Тори снова поднимает руку с украшением, – Ты долго думала?! Я бы никогда в жизни ему ничего не отправила! А тем более ЭТО!

Просто закрыть глаза. Пусть это окажется дурным сном… Пусть они все уйдут…Пусть голова перестанет болеть. Пусть…

Мэл поднимает глаза на Тори и хмурится, после чего переводит их на Кена:

– Что значит «ЭТО»? Что с этим украшением не так? Почему ты обвинял ее в какой-то подставе?

Кентин сделал шаг к Мэл, которая, увидев это, сделала два шага назад. Когда он заговорил, его голос был больше похож на хрип:

– Так это ты… Ты меня подставила.. Я ведь…, – его хриплый голос стал еще тише, – Ты помнишь, как я тебя называл своей подругой, Мелисса?

Она тихонько кивает, делая еще шаг назад. Тори пытается отвлечься от возникающих в голове вопросов и образов из прошлого, и встает перед Кентином:

– А ну не подходи к ней. Так это из-за этой ерунды, – она в который раз махает кулаком, – ты чуть не сел в тюрьму?

Кентин кивает:

– Да. Не рассказывай мне, у кого ты украла эту штуку и какого хера ты ее сохранила. Меня это теперь не интересует. Как и твои извинения, если ты решишь их принести. Но вы…обе… как же я жалею, что вообще встретил вас…

====== Глава 7. Одиночество – не выход. ======

Мэл следила взглядом за Тори, которая металась по комнате, словно тигрица в клетке. Мэл задавала Тори вопросы, и с каждым новым вопросом скорость сестры увеличивалась. Сначала медленные шаги из угла в угол теперь переросли в беготню по комнате, от которой волосы Тори при развороте взвивались в воздух и окружали ее черным, быстро опадающим на плечи облаком. Пятнадцать минут, бесчисленное количество вопросов, а вместо ответа: быстрые шаги, тяжелое дыхание, сжатые кулаки и сильно нахмуренные брови. И вдруг резкая остановка и прерывающийся, хриплый голос Тори:

– Мелисса, зачем ты это сделала…

Мэл сцепила руки перед собой и ответила, осторожно подбирая слова:

– Тори, я уже сказала. Он был влюблен в тебя. Сильно влюблен. А ты ведь не была с ним вежлива, когда говорила о том, что мы уезжаем…Я ни в коем случае не упрекаю тебя, учитывая, что сама подслушала ваш разговор, который не должна была вообще слышать. Но мне правда стало очень жаль его. После того, как ты ушла, он… Он просто сел на пол и сидел. Понимаешь? Сидел и смотрел в одну точку, чуть раскачиваясь. Он не плакал. Он словно заледенел. В общем я нашла у тебя эту подвеску. И отправила ему от твоего имени. Чтобы ему было хоть немного легче. Чтобы он думал, что не был для тебя пустым местом, хоть это и была правда. Но…, – Мэл всхлипнула, Тори медленно села на пол: ноги ее не держали ,– я же не знала, что мы увидимся снова. Когда нас отдавали обратно в детский дом, я думала, что это все, что мы больше никогда его не увидим. Но я до сих пор не могу понять, о какой краже шла речь. О какой тюрьме он говорил?

Тори уже лежала на полу, сложив руки на животе и глядя в потолок. Ей уже было все равно – сил ни на что другое не оставалось. Хотелось лежать так, пока сердце не перестанет бить ее ребра изнутри нескончаемой чередой ударов, пока солнце не погаснет, пока мир не рухнет, утащив Тори в пучину вместе с собой.

И тихий голос сестры:

– Тори, объясни мне, что же я сделала на самом деле?

Руки сильнее сжимаются на животе, и слова, которые рождаются где-то глубоко в душе и их приходится с силой выталкивать из горла вместе с воздухом из легких:

– Ты обманула его. Но подставила его не ты, а я, – тяжелый вздох, закрытые глаза, – эта подвеска. Я тебе не рассказывала о том, что случилось, когда я сбежала из приюта и зачем я это сделала. Но ты ведь догадалась, что я хотела найти Бэллу, – Тори почувствовала, как сестра села рядом с ней на полу, и заставила себя продолжить, – Я ела как можно меньше, потому что денег у меня было немного. Но ты знаешь, что накопить я смогла совсем чуть-чуть. После того, как то, что я взяла с собой, у меня закончилось, я не ела два дня, – резкий вздох сестры. Тори уверена, что Мэл приложила руку ко рту, – В общем, чувствовала я себя… Неважно. Тем вечером я, как и в вечера до этого, ходила в парке и пыталась придумать, что мне делать дальше, потому что все мои поиски не закончились ничем, кроме разочарования. В голове был туман, а тело уже не болело: я его просто не чувствовала. В общем там в парке на лавочке сидела женщина. Все произошло очень быстро. Ее кто-то позвал, и она отошла, сумку оставила на лавочке. Единственное, о чем я успела подумать.. Хотя… я даже подумать не успела. Я схватила сумку и убежала так быстро, как могла.. Я…,– Голос Тори прервался. Воспоминания и стыд жгли ее изнутри горячим багровым пламенем, отблески которого она видела изнутри на закрытых веках, – Я не оправдываю себя голодом или своим душевным состоянием. Понимаю, что поступила непростительно, до сих пор слышу голос этой женщины, которая кричит мне вернуться… Но я не вернулась. Я убежала…И…

В груди становится слишком горячо а в виске начинает покалывать. Продолжать девушка уже не может и замолкает, чувствуя, как сестра кладет свою руку на ее все еще сцепленные на животе руки. И тихий голос:

– А подвеска?

Висок колит сильнее, боль переходит в затылок. Слова вырываются из горла тугими комками:

– Она из этой сумки. Из кошелька.

Тори чувствует, что сестра сжала ее руки сильнее:

– Я понимаю тебя. Понимаю все, что ты сделала и почем ты так поступила. Кроме одного: зачем ты ее сохранила?

Тори открывает глаза и медленно садится, смотрит в глаза сестры и понимает, что чувства переполняют ее, их много. Слишком много. И они вырываются из нее соленой водой из широко раскрытых глаз вместе с шепотом:

– Я не знаю.

Тишина, лишь сцепленные руки сестер, на которые падают слезы Виктории, и снова шепот:

– Не знаю…

Встать утром было сложно, учитывая бессонную ночь. Сестры разговаривали всю ночь и уснули рядом друг с другом, когда солнце уже показало свои первые лучи новому дню.

Утренняя война за одеяло, которое Мэл пыталась стянуть с сестры и заставляя ее вставать, а та, в свою очередь, тянула его на себя, пытаясь укутаться, продолжалась около десяти минут:

– Вставай.

–Нет.

– Давай же.

– Отстань, Мэл, я никуда не пойду сегодня.

– Что за детский сад. Вставай же. Пожалуйста.

Бормотание Тори и то, как она спрятала свою голову под подушку ясно сказали Мэл, что в этой войне она проигрывает.

– Ах так, да? Ну ладно.

Тори услышала удаляющиеся шаги Мэл и пробурчала в подушку, закрывая глаза:

– Ну наконец-то дошло.

Резкий перепад температуры тела заставил Тори вскрикнуть и вскочить с постели. Безумные глаза Тори перескакивали с лица Мэл на чайник в ее руках.

– Ты с ума сошла? Холодно же!!

– Нет, не сошла. Ты не оставила мне выбора. Одевайся, мы опаздываем.

Тори зарычала от бессилия. Спокойствие Мэл никак не вязалось с теми методами, которые она выбирала для достижения своих целей. И эти методы Тори совершенно не устраивали, хотя, надо отметить, что своего сестра добилось – сна у Тори теперь не было ни в одном глазу.

– Ты больная! Не хочу я туда идти!

– Прекрати обзывать меня. Мы не будем прогуливать уроки, – голос Мэл стал тише, – Тори, пожалуйста, прекрати орать.

– Ты просто невозможная! Невыносимая! Самая упертая и бестолковая из всех сестер! Я не понимаю, почему я тебя до сих пор не заперла где-нибудь в комнате? Психованная…

Через десять минут сестры уже шли в школу, а Мэл спокойно и даже радостно слушала громкие возмущения сестры. Мэл даже не думала обижаться. Тори давно не позволяла себе показывать свои эмоции и Мэл за два года настолько привыкла к молчанию и недовольным взглядам в свою сторону, что брюзжание Тори для нее звучало сейчас как музыка. Ночной разговор что-то приоткрыл в Тори, которая сейчас, вопреки своему обычному равнодушию, вполне свободно выражала свое недовольство, повышая голос и злобно сверкая глазами в сторону Мэл, иногда взмахивая руками. Тори же не понимала выражения лица сестры, которая почти не отводила от нее взгляда. Чуть поднятые уголки губ Мэл говорили о сдерживаемой улыбке, вопреки тому, что та сейчас слушала о себе довольно неприятные вещи. Более того, Тори не могла понять, откуда в сердце появилось едва заметное волнение и пугающая свобода.

Неужели, Розалия была права...?

Кастиэль

Кастиэль шел вперед и не сводил удивленного взгляда с силуэтов, идущих впереди него.

– … неадекватно себя ведешь! Почему я, спрашивается, должна это терпеть? Черт возьми, да ты просто невыносима!...

Если бы Кастиэль не видел своими глазами эти длинные черные волосы, обладательница которых выкрикивала все эти оскорбления в сторону идущей рядом девушки с такими же волосами, только заплетенными в косу, он бы никогда в жизни не поверил, что это действительно его новые одноклассницы. Виктория быстро шла вперед, поливая сестру грязью и иногда взмахивая руками от избытка чувств. Стоп, Что? От избытка чего? Чувств? Виктория? Эта шутка?

Продолжая двигаться на некотором расстоянии от девушек, Кастиэль, сам того не замечая, залюбовался отблесками солнечных лучей, запутавшихся в длинных черных волосах и довольно грациозными взмахами рук девушки, которая продолжала ругать свою молчащую сестру. Кастиэль нахмурился: неужели эта Мелисса не может ответить даже своей сестре, которая словно с цепи сорвалась и даже не думает замолчать и подумать о том, что, возможно, ее слова обижают сестру? В голове промелькнуло: какие же они странные, эти новенькие, а эта Тори, оказывается, совсем психованная. А Кастиэль, сам того не замечая, продолжал любоваться колыхающимися от ветра и переливающимися на солнце волосами идущей впереди девушки.

Тори

Как только девочки приблизились к школе, Тори замолчала, захлопнулась, как устрица, натянула на лицо вечную маску безразличия и молча прошла мимо Ирис, которая жизнерадостно поздоровалась с сестрами. Когда девочки проходили мимо музыкального класса, Тори остановилась и нахмурилась. Мэл тоже остановилась, глядя на Тори:

– Тори, я.. Извини меня.. Мне очень-очень ж…

– Хватит, Мэл. Я в порядке.

Холодный взгляд. Равнодушие. Снова.

И голос Кентина сзади:

– Ну что, не надумала извиниться?

Тори оборачивается, хмурится:

– Мне не за что перед тобой извиняться.

Кентину ответ девушки явно не понравился, он скрестил руки на груди:

– Да неужели?

– Представь себе. В том, что с тобой случилось, виноват ты сам, – Тори прищурилась, глядя на то, как шок на лице парня сменяется злостью:

– Я сам? Да ты в своем уме?!

– Да, представь себе. А вот на счет тебя я сомневаюсь. Оставь меня в покое.

– Ах ты су..

– Тихо! – Тори и Кентин обернулись на Мэл, которая прервала их разговор весьма необычным для нее способом – перебила парня на середине фразы.

Подойдя к Кентину, Мэл заглянула ему в лицо. В ее глазах застыло сожаление, когда она заговорила:

– Кентин, в том, что с тобой случилось, виновата я, и только я. Тори тут ни при чем. Это я забрала у нее это украшение и отправила его тебе. Я написала ту записку и подписалась именем Виктория. Мне очень жаль, правда. Я не хотела, чтоб так получилось, не хотела навлечь на тебя проблемы. Если ты сможешь, пожалуйста, прости меня.

Две пары ошеломленных взглядов были прикованы к Мэл, которая медленно протянула свою руку, будто хотела взять Кена за руку, но в последний момент передумала.

Кентин моргнул, переведя взгляд на Тори, которая, едва ли не впервые в жизни, не знала, что сказать.

Повисшую тишину нарушил знакомый недовольный голос Кастиэля:

– Какое из слов «отвали от них» мне повторить?

– Кастиэль, не лезь. Я никого не убиваю.

Тори тряхнула головой, придя в себя, сделала шаг вбок и встала между парнями.

– Прекратите. Кентин, оставь нас в покое. Извинений от меня ты не дождешься. Я ни в чем перед тобой не виновата. Поэтому отвали от нас.

Кентин посмотрел на Мэл и сказал то, от чего у Тори в голове пронеслась мысль «я сошла с ума»:

– Спасибо, Лисса.

Повернулся и ушел. Тори почувствовала то, что заставило ее прикрыть глаза: боль в виске. Видимо, давала о себе знать бессонная ночь.

– И так, я жду.

Да ё моё.

Тори поворачивается к Кастиэлю:

– Чего?

– Благодарности.

Что за..

– Чего? Какой еще к черту благодарности?

– Да самой обычной. Если ты не знаешь, я объясню. Это звучит примерно так: «Спасибо».

– Я прекрасно знаю, что такое благодарность.

– Что-то не заметно. Но сегодня я довольно терпелив, потому подожду, – Кастиэль наслаждался легким румянцем, проступающим на скулах девушки и потемневшими от гнева глазами, хотя голос спокойный. Как всегда.

– Да иди ты. С какого перепугу я тебя благодарить должна?

– Да хотя бы с того, что я трижды отпугнул от тебя этого развоевавшегося солдатика.

Тори нахмурилась.

Что за херню он несет?!

– Я ни о чем тебя не просила.

– Да меня не надо было просить! Я видел, что тебе нужна помощь, и помог.

– Иди к черту со своей помощью! Я тебе ничего не должна! – Тори слышит, что ее голос становится чуть громче, не смотря на ее старание сдержать гнев.

– Что тут происходит? – к стоявшей рядом с Тори Мэл подошел Натаниэль.

Твою мать, только тебя тут не хватало.

Тори резко отворачивается и почти бежит в сторону лестницы, мечтая спрятаться и остаться в одиночестве. Просто. Остаться. В. Одиночестве.

====== Глава 8. Ненужная забота. ======

Кастиэль

Кастиэль откровенно любовался эмоциями, которые, не смотря на старание Тори их сдержать, все же проступали на ее лице румянцем и блеском в глазах. Ее резкий разворот, взметнувшиеся волосы, которые задели Каса по руке. Смотрит девушке в след и вспоминает то, что видел сегодня по дороге в школу. Да уж, эта Виктория не такая уж железная. И раздумий Кастиэля выводит голос старосты.

– Мэл, у вас все хорошо?

Мелисса кивает, не сводя озабоченного взгляда со спины сестры, которая только что повернула за угол и исчезла из виду. «С Тори явно что-то происходит. То веселая, то злая. И все слишком резко меняется.» Мэл ловит себя на том, что теребит свои заплетенные в косу волосы и переводит взгляд на Натаниэля:

– Да, все хорошо. Спасибо.

Сейчас алгебра. Мэл направляется в кабинет, но ее останавливает голос сзади:

– Мелисса, подожди!

Мэл оборачивается, не скрывая удивления. Натаниэль часто с ней разговаривал, в то время как Кастиэль не говорил с ней почти ни разу за все время, не считая пары шуток, после которых Тори шипела в его сторону, словно змея.

– Да?

– У меня к тебе вопрос, – парень замолкает. Мэл видит, что он чем-то озабочен и, сама не понимая почему, начинает беспокоиться.

– Я тебя слушаю.

– Эмм.. Это касается твоей сестры.

Тишина еще больше напрягает Мэл:

– И какой же у тебя вопрос?

– Она всегда такая?

Брови Мэл взлетели вверх.

– Какая?

– Она как будто железная.

Брови Мэл изгибаются у основания, отчего выражение лица становится грустным.

– Ах вот ты о чем…, – тяжело вдыхает, – Нет, она вовсе не железная. Просто очень хорошо научилась скрывать свои чувства. У нас ей как-то даже дали прозвище Стекляшка. Будто она из стекла сделана.

– Но как ты все это терпишь? Просто учитывая то, как она говорила с тобой сегодня утром…

– Что?? – резкая перемена в голосе Мелиссы заставляет Каса прикусить язык. Девушка упирает руки в бока и хмурится, становясь до жути похожей на Викторию, – Ты следил за нами?

– Да делать мне нечего, как следить за тобой и твоей истеричной сестрой. Я видел вас по дороге в школу.

Мелисса резко выдыхает, в глазах появляется гнев, который, впрочем, тут же стихает. Девушка обхватывает себя руками и тихо говорит:

– Прекрати ее обзывать, пожалуйста. Тори не истеричка. А что касается нашего с ней разговора – это не твое дело. Единственное, что я могу тебе сказать – что я люблю ее больше жизни, как и она меня. Не смотря на всплески эмоций и грубые слова, – Мэл посмотрела в глаза Кастиэлю, который, вопреки ожиданиям, слушал ее с очень серьезным лицом и явно внимал каждому слову. Искренний интерес, светящийся в серых глазах, заставил девушку продолжить, – Все люди испытывают эмоции и не скрывают их. Но есть и другие люди, которые запирают свои эмоции в себе так глубоко, что кажутся бесчувственными. И в те редкие случаи, когда эмоции все-таки прорываются наружу, ты готов выслушать все гадости этого мира в свою сторону, лишь бы человек снова не закрылся в свою клетку. Поэтому, пожалуйста, – девушка чуть склонила голову, – пожалуйста, не лезь в наши отношения. Ты ведь ничего не знаешь.

После чего Мелисса повернулась и пошла в класс, оставив Кастиэля в полном недоумении.

Тори

Придурки

Идиоты

Кретины

От самого первого учителя до последнего ученика

Нежели нельзя просто оставить меня в покое

Калейдоскоп ругательств крутился у Тори в голове, пока та почти бегом шла по пустому коридору к заветному крану с холодной водой. Головная боль усиливалась и это выводило девушку из себя.

Вдруг чьи-то когти вцепились ей в предплечье, заставив с шипением резко втянуть в себя воздух от боли и неожиданности и повернуться назад.

Амбэр сверлила Тори злобным взглядом, сжимая на ее руке свои накрашенные ярким лаком ногти:

– Я надеялась, что до тебя дойдет, но ты видимо, и в правду тугодумка. Что у вас с Кастиэлем? Что он все время около тебя ошивается?

Тори резко дернула руку назад и выдернула ее из рук разъяренной стервы, отчего над локтем появились длинные розовые царапины от ее ногтей. У Тори в висках уже стучало, поэтому она почти не слышала того, что ей говорит Амбэр:

– Отвали от меня.