Текст книги "Сказочная глупость (СИ)"

Автор книги: Гедеон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 28 (всего у книги 29 страниц)

   Рука клона осторожно потянула её лицо к своему и эмпатка, поколебавшись мгновение, подалась вперёд. Пересохшие, болезненно-горячие губы Чимбика коснулись её губ в трогательно-неумелом поцелуе и полукровка неожиданно для себя осознала, что этот невинный жест значит для неё куда больше, чем все поцелуи в её жизни вместе взятые.

   – Прости, – виновато и неожиданно связно прошептал сержант. – Не хотелось умереть, так и не узнав, каково это.

   Он смущённо убрал руку от её лица, а Эйнджела ощутила, что к её глазам впервые за очень и очень долгое время подступают искренние слёзы.

   – Я тебя люблю, – неожиданно даже для себя прошептала она. – И ты не умрёшь.

   Она и сама не понимала, чем вызвано это признание. Любовь была для Лорэй чем-то запретным, напрямую угрожающим их выживанию. Любовь была тем, с помощью чего их делали управляемыми и зависимыми. Все эти годы любовь к сестре одновременно была её опорой и оковами. Ниточками, за которые дёргали хозяева, желая добиться требуемого поведения. Любить означало сделать себя уязвимыми и это было настолько страшно, что Лорэй не хотели признаваться в этом даже себе самим.

   Но страх потерять этого едва знакомого, но ставшего таким близким, человека оказался сильнее жажды неуязвимости. И теперь оставалось надеяться, что через несколько минут Чимбик снова впадёт в забытье и не вспомнит её слов. Потому что любовь и его сделает уязвимым, причинит боль. Он выбрал для себя другой путь и будет лучше, если она останется для него всего лишь приятным далёким воспоминанием.

   – Как в той сказке... – слабо улыбнувшись, прошептал клон. Сглотнув, он с трудом сосредоточил взгляд на Эйнджеле и попросил:

   – Расскажи ещё раз... Пожалуйста...

   Полукровка не поняла, которую из рассказанных ей легенд и историй вспоминает сейчас Чимбик, но ощущала, как его снова захватывает круговерть болезненных образов и выбрала ту, что рассказывала о любви и заканчивалась счастливо. Губы клона растянулись в едва заметной улыбке, но Эйнджела не могла поручиться, была тому причиной верная догадка, звук её голоса или действие очередного лекарства, поступившего в его кровь через капельницу.

   Лорэй и не подозревали, сколько необычных мыслей и разговоров вызвало их поведение на боту 'Неустрашимого'. Нет, наличие непонятных штатских ещё само по себе ничего не значило – военные прекрасно понимали значение таких терминов, как 'агент' и 'специальные операции'. Но вот их поведение... По кубрикам и отсекам, обрастая самыми невероятными подробностями, циркулировали слухи про девушек, которые не отходят от коек раненых разведчиков, держат их за руки, а несколько парней из 'Теты', забежавшие в лазарет проведать своего брата, клялись, что видели, как одна из них целовала клона. Это уже не лезло ни в какие ворота, и рассказ списали на желание рассказчиков приукрасить повествование. Но тем не менее, это вызвало некоторое брожение умов клон-солдат, заставив их призадуматься о такой недозволенной вещи, как личная жизнь.

   Естественно, что разговоры дошли и до капитанского мостика, вызвав сильное неудовольствие генерала Крелла. Будь на то его воля – джедай вышвырнул бы ситховык девок из лазарета и запретил высовывать нос из каюты, но момент был безнадёжно упущен. Оставалось надеяться, что все эти разговоры не поднимутся выше уровня казарменных баек, что во все времена любила травить солдатня.

   Поэтому, когда с Корусанта пришёл приказ 'Неустрашимому' сменить курс и идти на соединение с эскадрой в систему Набу, отправив сестёр в столицу курьером, Крелл испытал огромное облегчение и даже радость от того, что имеет законные основания избавить корабль от проблемы под названием 'Лорэй'. Бессалиск даже не смог отказать себе в удовольствии лично проинформировать полукровок о произошедших изменениях в планах.

   Заявившись в палату, Крелл обозрел близнецов с высоты своего роста и мрачно пробасил:

   – Собирайтесь. Вы летите на Корусант.

   Как он и ожидал, обе Лорэй уставились на него с одинаковой неприязнью. Мастер Крелл уже успел привыкнуть к своему генеральскому званию и беспрекословному подчинению клонов и нахальство этой парочки немало его раздражало. Но, увы, оказалось, что у прославленного генерала просто нет рычагов давления даже на таких жалких гражданских червей, а демократия и свобода слова, за которые джедай и сражался, позволяли им выражаться в его адрес без всякого почтения. Крелл всё чаще ловил себя на неподобающем для джедая желании применить к нахалкам Силу и заставить тем самым заткнуться.

   – Мы должны были лететь на Корусант на этом корабле, – подозрительно напомнила одна из близнецов, пытаться различать которых Понг Крелл не считал для себя нужным.

   – Новый приказ – идём на соединение с эскадрой. Вас доставят скоростным курьером, – Понг нетерпеливо взмахнул правой верхней рукой. – Шевелитесь быстрее – времени в обрез.

   Лорэй бросили неуверенные взгляды на всё ещё подключенных к аппаратуре разведчиков, но, для разнообразия, не стали спорить и просто последовали за джедаем.

   Курьером оказался тот же грузовичок, который забирал сестёр с Зайгеррии, и даже экипаж был тот же. На этот раз сёстрам выделили отдельные каюты, а вежливый командир корабля, жутко смущаясь, показал сёстрам, где хранятся продукты, где – скафандры, и как надевать их в случае разгерметизации – необходимость, вызванная войной.

   Лорэй честно пытались его слушать, но получалось откровенно плохо. Это было сложно – видеть перед собой такое знакомое лицо, тот же чистый и незамутнённый взгляд и при этом напоминать себе, что перед ними другой человек. Свитари невольно ждала очередную дурацкую шуточку, которые так любил Блайз, а Эйнджела то и дело ловила себя на мысли, что Чимбика будто подменили. Он вёл себя иначе, иначе смотрел, иначе чувствовал. Там, в реанимационной 'Неустрашимого' они почти не замечали внешнего сходства экипажа, но сейчас им слишком сильно хотелось вновь оказаться рядом со своими... Тут ясная мысль прерывалась, превращаясь в невнятное ощущение. Лорэй так до конца и не понимали, кем же стали для них клоны. Зато близнецы точно понимали, как отчаянно они скучают по ним.

   – Двигатели у нас мощные, не родные, оторвёмся даже от 'Стервятников', – виновато, словно война началась из-за его халатности, продолжил объяснять клон, – Но сами понимаете, может случиться всякое... Если что-то понадобится – обращайтесь к любому члену экипажа.

   Он неуверенно помялся, собираясь духом, а потом задал неожиданный вопрос:

   – Мэм, простите, это, конечно, не моё дело... Разрешите вопрос личного характера?

   Его растерянность напомнила Эйнджеле первые дни знакомства с клонами и она невольно улыбнулась.

   – Конечно.

   – Те разведчики, мэм... Которые с вами были. Вы правда всё это время сидели с ними, в палате?

   Вопрос звучал так, будто он спрашивал о каком-то из ряда вон выходящем явлении вроде близкого родства с верховным канцлером.

   – Правда, – Эйнджела надеялась, что её улыбка выглядит не такой печальной, как у сестры. – А почему это так тебя удивляет?

   – Но... вы штатские, они – клоны, – пилот явно пытался внятно сформулировать мысль, причём так, чтобы не влезть на одну из тех малопонятных запретных территорий, которыми так любят окружать себя гражданские. – Разве так можно?

   – И мы, и они, и ты – люди, – неожиданно серьёзно ответила Свитари. – Не позволяй никому убедить себя в обратном. Можно абсолютно всё, что ты сам себе разрешишь, милый.

   Она, помня первую реакцию клонов на чужое прикосновение, очень медленно поднесла пальцы к его лицу, легонько удержала за подбородок, чмокнула в щёку и, не говоря больше ни слова, ушла в свою каюту. Эйнджела подмигнула ошарашенному подобным действием клону и направилась вслед за сестрой, с каждым шагом всё слабее ощущая бушевавшую в чужой душе бурю.

  Эпилог

   Корусант. Храм Ордена джедаев

   В зале Совета царила напряжённая тишина: магистры изучали карту Джеонозиса, украшенную россыпью алых точек, обозначавших отстроенные трудолюбивыми инсектоидами оружейные заводы.

   – Архигерцог Поггль мощь восстановить успел... – задумчиво произнёс Йода, разглядывая карту. – Удар нанести должны мы, сильный, заводы эти уничтожить чтобы.

   – Недодавили тогда мы это гнездо, – мрачно изрёк магистр Винду. – Вот что означает недостаток опыта.

   – Мы – джедаи, а не военачальники, – Ки-Ади Мунди разгладил свои усы. – И учимся на ходу, платя за это огромную цену, друг мой.

   – Да уж, – согласился Винду. – Только за эту информацию расплатились двумя рыцарями и падаваном. Если и так будем продолжать войну – через год придётся слать в бой юнлингов.

   – К клонам прислушиваться надо, хм? – Йода слез с кресла, держа в лапках свой знаменитый посох из дерева гимер, которым так удобно было вколачивать мудрость в горячие головы падаванов. – Воевать умеют они, не мы, слушать их мнение полезно. А сейчас разработать атаки план нам надо, друзья мои... Магистр Винду, а сёстры эти где сейчас?

   – В одной из комнат при Храме, отдыхают. С ними мастер Тофу, магистр, – отозвался Винду. – Процедура изъятия прошла успешно, но Лорэй расстроены и растеряны – всё же они не профессиональные разведчики, и то, что с ними произошло, порядком выбило их из колеи. И ещё...

   Магистр порылся в складках плаща, вытащил деку и протянул Йоде. Тот посмотрел на экран и недовольно нахмурился.

   – Значит, вот как... – старый магистр сник, постукивая посохом по полу. – Слабо, но Силу чувствовать Лорэй могут, хм? Плохо это, плохо... И так шуму много наделали, пока убегали они, искать сепаратисты сестёр будут.

   – Даже если так, то это никак не навредит Республике, – резонно заметил Пло Кун. – Мы получили данные по Джеонозису и КНС ничего не выиграет от поимки Лорэй. А что до чувствительности к Силе – таких тысячи тысяч по всей Галактике. На обучение уходят годы, а они слишком взрослые, их разум закостенел. Лорэй никогда не стать джедаями – они полны ненависти, слишком сильна в них Тёмная Сторона. И ситхам они не слишком интересны – Дуку не нужны столь слабые ученики. Сил и времени он вложит больше, а особенной пользы не получит. Вентресс стоит десятков таких, как они.

   – Мыслишь верно ты, мой друг, – Йода перестал стучать по полу и поднял голову, взглянув в глаза Пло Куну. – Неверно только вывод сделал. Умеют Лорэй и без Силы людьми манипулировать, заметил ты, хм? Не учениками – агентами их Дуку сделать сможет. Не нужно это нам – война идёт, не только за миры, но и за умы. Солдаты наши – дети, чист их разум. Ложная доброта победит их там, где не справится сила.

   – Они не навредят клонам, я в этом уверен, – заявил Пло Кун. – В Силе их любовь и жалость ясно ощущаются, они просто не смогут причинить никому из клонов вред.

   – Сознательно – нет, – кивнул Йода. – Но разумы им затуманив, беды наделают много. Нельзя нам отпускать их без присмотра, хм?

   – Предлагаете оставить их при Храме? – подал голос Оби-Ван, всё это время молча прислушивавшийся к разговору старших магистров.

   – Нет, юный Оби-Ван, – покачал головой Йода. – Спрячем в городе их. И приставим падавана присматривать за ними время от времени.

   – Падавана? – удивился Кеноби. – Но магистр, Вы же сами сказали, что на неокрепшие умы Лорэй умеют воздействовать и без Силы. Зачем нам рисковать?

   – Не рисковать, – покачал пальцем Йода. – Посмотрим мы, умеют что Лорэй, для падавана урок сделаем и от Дуку защитим одновременно.

   – Согласен, – после недолгих размышлений, кивнул Винду.

   Остальные магистры тоже не стали возражать. Судьба Лорэй была решена, и Совет перешёл к обсуждению гораздо более важных вопросов.

   Корусант. Храм Ордена джедаев. Комната Лорэй

   Корусант они возненавидели с первого взгляда. Те, кто сравнивали планету с драгоценным камнем, были по-своему правы, только вместо красоты Лорэй видели нечто холодное и мёртвое. Колоссальный город раскинулся по всей планете и сожрал её, погрёб под миллионами тонн пластика, металла, дюракрита, феррокрита и транспаристила, навсегда изменив первоначальный облик. Изуродовав её. Лишив жизни и, одновременно, населив тысячами разных её форм. Безжизненные холодные стены и нескончаемый транспортный поток скрывали от глаз небо над головой, придавая планете вид колоссального космического корабля, или станции. Сходство нарушало лишь обилие грязи – редкой гостьи на космических объектах. Немногочисленные парки и растительные насаждения лишь подчёркивали общую холодность и бездушность города. Глядя вниз с крохотного балкончика Свитари отстранённо размышляла за счёт каких титанических машин регенерируется воздух на этой мёртвой планете.

   – Ненавижу это место, – озвучила мысли сестры Эйнджела.

   – Ты про планету, или храм? – уточнила Свитари, продолжая таращиться вниз.

   Редкая возможность на этой планете – смотреть сверху вниз. Таким, как они, место на нижних уровнях, среди прочих безвестных и нищих существ.

   – Про всё сразу. Ненавижу эти самодовольные благостные рожи, и взгляды, которыми они на нас смотрят. С удивлением, явно не понимая что мы тут вообще делаем, с этой их коронной снисходительной жалостью, приправленной снобизмом, едва прикрытым маской вселенской мудрости.

   Как и многие из тех, кому в жизни не слишком повезло, Лорэй испытывали подсознательную неприязнь ко всем тем, кому повезло больше. А уж найти повод для того, чтобы ненавидеть было делом нехитрым.

   – Плевать, – отмахнулась Свитари. – Найдём кого-то, кто понимает, как связаться с нашими, а потом свалим отсюда. Тот черномазый упоминал, что нам вроде как даже заплатят за беспокойство.

   Эмпатка неопределённо хмыкнула. Беспокойство. Предыдущая пара недель вряд ли могла быть описана этим простым невинным словом. Но кредитки, действительно, не помешают. Там, на Зайгеррии, они как-то совершенно забыли побеспокоиться о деньгах что были у клонов и теперь опять оказались в типичной для себя ситуации – без средств, документов и понимания творившегося вокруг. Но кредитки были делом наживным, сейчас близнецам хотелось знать, всё ли в порядке с их новыми друзьями. Единственными друзьями. Чем-то большим, чем друзьями. Главное – связаться с ними, а время для подходящего определения их отношениям ещё будет.

   Но связаться не получалось. Джедаи отмахивались от их вопросов, в лучшем случае обещая 'узнать при случае', дроиды разводили руками (при их наличии) и сообщали, что данный вопрос не входит в их компетенцию, а больше, в общем-то, спрашивать было и некого.

   – И долго нам тут сидеть? – в очередной раз задала бессмысленный по своей сути вопрос Эйнджела.

   Свитари, как всегда, пожала плечами. Она знала ровно столько же, сколько и сестра. Им пообещали сделать новые документы и предоставить какое-то жильё на первое время, но прошло уже два дня с тех пор, как джедаи закончили выуживать информацию из их голов и ничего не происходило.

   – Мне начинает казаться, что про нас просто забыли, – наконец ответила она. – Всем тупо не до того.

   – Думаешь, у нас есть шансы проторчать тут до конца войны, пока о нас не вспомнят? – мрачно пошутила эмпатка и хотела добавить ещё что-то, как её прервал резкий звук вызова с терминала.

   Едва сдерживая нетерпение, Эйнджела подскочила к столу и активировала связь. Над гладкой поверхностью терминала появилось мерцающее голографическое изображение того самого четырёхрукого джедая, Крелла. Сердце эмпатки невольно забилось быстрее и волнение сестры присоединилось к её собственному. Он точно знал что с Блайзом и Чимбиком. Наконец-то!

   – Мисс Лорэй, – то ли поздоровался, то ли просто констатировал факт бессалиск, даже на голограмме умудряясь смотреть на сестёр сверху вниз. – Мне сообщили, что вы интересуетесь судьбой КС-355085 и КС-355090. К сожалению, у меня плохие новости для вас, – несмотря на слова, никакого сожаления в голосе джедая не наблюдалось – он говорил ровно, словно выполнял рутинную задачу.

   – Оба клона не выжили: сержанта убил начавшийся сепсис, а организм рядового не справился с тем количеством препаратов, что вынуждены были ввести врачи. Как я и говорил – вы только зря тратили время, пытаясь их спасти. Похвальный, но абсолютно бессмысленный поступок. Клоны лишь расходный материал, считать их людьми и привязываться к ним глупо. Надеюсь, вы это поняли и больше не будете беспокоить меня по пустякам, – с этими словами джедай отключился.

   Лорэй какое-то время бессмысленно таращились в пустоту на том месте, где недавно мерцала голограмма, не в силах поверить в услышанное. Этого не могло случиться. Они ведь смогли. Успели. Привели помощь. Победили. Всё должно было закончиться иначе. Пусть не 'они жили долго и счастливо', как в сказках, но хотя бы шансом на что-то лучшее. На что? Ответа сёстры не знали, но очень хотели попробовать его отыскать. В общем-то, до этого момента это было их единственным планом действий и теперь нарисованное в воображении будущее вспыхнуло, прогорело до основания и осыпалось горсткой пепла.

   В какой-то момент Эйнджела осознала, как медленно сползает по стене вниз, будто из-под неё выбили опору. Да так оно и было. Рядом что-то грохнуло и заискрило – Свитари швырнула в терминал декоративную металлическую фигурку, до того украшавшую стеллаж у стены. Она какое-то время бессмысленно металась по тесной комнатке, пиная и раскидывая всё, что попадалось на пути, а потом села рядом с Эйнджелой и крепко её обняла. А та лишь прижавшись к сестре поняла, что из её глаз катятся слёзы. Впервые за многие годы она позволила себе искренне оплакивать кого-то ушедшего из её жизни, а заодно и собственную, в который уже раз, поломанную судьбу.

   Фелуция. Город Нианго

   Полковник Гарольд Ибрам был доволен жизнью. Для него всё складывалось просто великолепно: наёмники доложили о выполнении поставленной задачи, укокошив всех, кто имел хоть какое-то отношение к Лорэй, включая не в меру ретивого щенка из армейской контрразведки. Хотя жаль немного сопляка – на таких идеалистах и держится большая часть службы, что военной, что гражданской. Этот лейтенантик тоже ведь всё от чистого сердца делал, без всяких задних мыслей. И ведь почти успел докопаться до истины, засранец... Эх, всё же жаль его – чуть бы ему деловой хватки к мозгам, и всё вышло бы совершенно иначе.

   Размышления полковника были прерваны самым бесцеремонным образом: дверь в его кабинет вылетела вместе с косяком, едва не припечатав самого Ибрама, а затем к комнату влетели стремительные фигуры в чёрной броне, крича:

   – На пол! На пол, тварь! Руки!

   Ошалевшего офицера выкинули из кресла, швырнули на пол, напрочь вышибив воздух из лёгких, и завернули руки за спину так, что Ибрам взвыл от боли. На его запястьях защёлкнулись наручники, а затем полковник, чуть повернувший голову, обнаружил перед собой мыски форменных ботинок. Осторожно скосив глаза вверх, Ибрам почувствовал, как его прошибло холодным потом: над ним стоял лейтенант Нэйв. И на покойника он смахивал мало.

   – Не ожидали, полковник, сэр? – улыбка лейтенанта была похожа на оскал. – Сюрприз!

   Гарольд икнул, чувствуя, как его начинает трясти от страха. Всё пропало! Сопляк выжил, значит... ему известно всё! Иначе бы мордоворотов из спецназа тут не было! Ситх подери, что же делать...

   Перед глазами Ибрама отчетливо замаячил призрак расстрельной команды, у которого были все шансы стать явью, причём в самое ближайшее время. Это в мирное время полковник мог отделаться тюремным заключением, или, подмазав нужных людей, и вовсе получить условный срок, а теперь... Теперь судебную волокиту сменил военный трибунал, разговор у которого короткий: виноват – изволь встать к стенке. Гарольд стиснул зубы, чтобы сдержать всхлипы, настолько отчётливо ему послышались команды руководящего казнью офицера.

   – Поднимите его, – слова Нэйва с трудом доходили до полковника, словно лейтенант говорил сквозь толстый слой ваты.

   Сильные руки вздёрнули Гарольда, поставив его лицом к лицу с тем, кого он так опрометчиво записал в покойники. Ибрам собрал в кулак остатки воли и взглянул в глаза Нэйву, стараясь казаться как можно бесстрашнее. И вот тут полковника проняло по-настоящему: он увидел, насколько переменился взгляд молодого лейтенанта. Ещё недавно по-мальчишески открытый и восторженный, теперь Нэйв смотрел на него будто сквозь прицел готового выстрелить бластера. Во взгляде читалась совершенно несвойственная для лейтенанта жёсткость, граничащая с безжалостностью. Чего в этом взгляде не было – так это сомнений. Молодой щенок, меньше недели назад в гневе хлопавший дверями спидера, заматерел и превратился в смертельно опасного хищника. И это было страшно... Ибрам уже видел подобное – так смотрели те, кто попал при жизни в ад и смог вернуться оттуда живым.

   – Усадите эту... погань, – скомандовал Грэм.

   Вот теперь его голос слышался полковнику вполне отчётливо, и полностью подходил взгляду: словно предохранитель бластера лязгнул – так же сухо, бесстрастно и непреклонно.

   Спецназовцы швырнули уже бывшего хозяина кабинета на стул для посетителей, а лейтенант Нэйв уселся на край стола и, покачивая ногой, сказал:

   – Знаете, полковник, мне очень хочется увидеть Ваш труп, – от интонаций, с какими это было произнесено, Ибрама ощутимо передёрнуло. Точно так же говорит человек, мечтающий о какой-либо вещи и наконец получивший возможность её приобрести – абсолютно искренне и без тени сомнения в возможности реализовать свою мечту.

   – Но ещё больше, – продолжал лейтенант, – я хочу увидеть труп твари, которой Вы подмахиваете.

   – Я бы попросил выбирать выражения, лейтенант, – отведя глаза, процедил Гарольд. – Я всё же...

   – Трибунал о снисхождении попросишь, – безжалостно заткнул его Нэйв. – Вы, полковник... Простите, уже 'подозреваемый', – поправился лейтенант. – Итак, подозреваемый, Вы – шлюха. Правда, обычные шлюхи честнее Вас, полковник – они не прикрываются мундиром. А теперь заткнитесь, и внимательно слушайте, что я Вам скажу, потому что дважды давать шанс на жизнь мрази вроде Вас я не намерен.

   При этих словах Ибрам благоразумно заткнулся, подобрался и внимательно уставился на собеседника, своим внутренним чутьём, столько раз выручавшим на жизненном пути, уловив, что именно от дальнейших действий будет зависеть его жизнь. А жить Гарольду хотелось неимоверно.

   – Полковник Вооружённых Сил Конфедерации Независимых Систем Гарольд Ибрам, – отчеканил лейтенант. – Вы обвиняетесь в организации покушения на жизнь и убийстве сотрудника контрразведки... – слово 'убийство' Грэм выделил особо, – ... покушении на жизнь и имущество граждан Конфедерации, получении взятки, превышении должностных полномочий, использовании служебного положения в корыстных целях, сговоре с врагом и шпионаже. Подозреваемый, полномочиями, предоставленными мне законом Конфедерации Независимых Систем, я предоставляю Вам шанс на помилование путём активного сотрудничества с следствием, – стандартная, казённая фраза, произнесённая всё тем же ровным голосом, почему-то перепугала Ибрама ещё сильнее, хотя, казалось, больше уже и некуда.

   – В случае Вашего отказа сотрудничать, – между тем продолжал излагать Нэйв, – согласно законам военного времени к Вам будут применены методы физического и морального воздействия. Вам ясно? – Грэм вдруг подался вперед, воткнул взгляд своих жутких глаз в Ибрама и прошептал:

   – Умоляю, откажись. Доставь мне удовольствие послушать, как ты визжишь.

   – Я согласен сотрудничать! – быстро проговорил, – вернее почти закричал, – Ибрам, не в силах отвести взгляд, будто загипнотизированная крайт-драконом вомпа-песчанка.

   – Это великолепно, – Нэйв выпрямился, но в глазах его мелькнула досада.

   Эта невысказанная досада словно сорвала створы плотины – Ибрам заговорил, захлёбываясь и кашляя, сбиваясь и проглатывая окончания слов, лишь бы успеть наговорить достаточно для того, чтобы этот страшный лейтенант счёл нужным черкнуть в протоколе пару строк, гарантирующих жизнь. Плевать, что остаток её придётся провести за решёткой в одиночной камере на какой-нибудь Силой забытой планете – лишь бы жить, жить...

   Месяц спустя по всем новостным каналам Конфедерации транслировались репортажи о совместной операции силовых структур КНС, направленной против взяточников и шпионов среди членов Совета Сепаратистов. В числе арестованных был и Чезаро Пьют – помощник представителя Банковского клана. Среди прочих обвинений ему были предъявлены педофилия и растление малолетних. Чезаро Пьют и восемь других фигурантов были приговорены к высшей мере наказания – смертной казни. И лишь очень немногие знали, что успех этой операции гарантировался вдумчивой и кропотливой разработкой деловых связей педофила Пьюта, с потрохами сданного своим подельником, бывшим полковником ВС КНС Гарольдом Ибрамом. В итоге вместо одного извращенца, втихомолку крадущего запчасти у Флота, контрразведчикам удалось раскрыть целую сеть высокопоставленных воров и мздоимцев. Ущерб, нанесённый их незаконной деятельностью, был таков, что дело взял под личный контроль сам граф Дуку, взбешённый подобным предательством идей сепаратистов.

   Лейтенант Грэм Нэйв за успешно проведённую операцию был досрочно произведён в чин капитана, перепрыгнув через звание первого лейтенанта. Такой стремительный скачок весьма удивил молодого контрразведчика, пока его не вызвали в кабинет к начальнику Управления. Там в приватной беседе, состоявшейся между капитаном Нэйвом, его шефом и неким важным господином в цивильном, Грэму доходчиво объяснили, что инициатива хороша в меру и умение вовремя остановиться является одним из наиважнейших факторов карьерного роста. В ответ на непонимающий взгляд свежепроизведённого капитана, его шеф подвинул в сторону Нэйва небольшую стопку флимси-листов, в которых тот узнал поданный им запрос на разработку космической станции развлечений 'Иллюзия'. Поверх подробно расписанного плана проведения оперативных мероприятий, перечня необходимого для операции материального обеспечения, а также списка кандидатур для этой работы лежала гербовая бумага с отказом в возбуждении дела.

   – Но... Почему, сэр? – потухший было взгляд молодого контрразведчика вновь разгорелся упрямством. Он успел достаточно узнать об этом ситховом месте, чтобы желание закрыть его и надолго упрятать всех причастных к мерзким преступлениям, превратилось в навязчивую идею.

   – Потому, капитан, – усталым голосом человека, не раз проходившего через что-то подобное, ответил господин в штатском, – что станция эта расположена в пространстве хаттов и не нарушает ни одного местного закона. Работорговля – древнее и традиционное явление, а право распоряжаться своей собственностью любым способом – основа и нашего с вами политического строя, капитан Нэйв. Вы же не хотите, чтобы завтра у вас на пороге появились люди в форме и арестовали за то, что вы выбросили старое кресло, или разбили тарелку?

   – Я бы не стал сравнивать битую посуду и жизни разумных существ, – возразил возмущённый таким перегибом Грэм.

   – Я тоже не стал бы, – неожиданно согласился с его позицией неизвестный, так и не соизволивший представиться, – но с точки зрения закона пространства хаттов они равнозначны. И то, как владельцы станции 'Иллюзия' распоряжаются своим имуществом – их дело.

   Эта новость заставили Нэйва скрипнуть зубами от злости и бессилия. Его шеф смотрел сочувственно, но в разговор не вмешивался.

   – Но... – наконец нашёлся Грэм, – законы большей части территорий КНС не допускают ни убийств, ни причинения вреда здоровью, ни растления малолетних! Мы не можем привлечь к ответственности владельцев станции, но большая часть их клиентуры в нашей юрисдикции!

   Этот свежий аргумент не произвёл никакого впечатления на господина в цивильном. Он вновь согласно кивнул, в очередной раз демонстрируя, что сам целиком и полностью на стороне Грэма, но сказал совершенно другое.

   – А как вы их найдёте, привлечёте и докажете вину? Владельцы станции вправе охранять коммерческую тайну, в том числе и личности своих клиентов, их пристрастия и прочие милые детали. Подобные заведения очень щепетильно относятся как к безопасности, так и к сохранению конфиденциальности посетителей. И мы не в праве требовать чего-либо от них.

   – Они содействуют преступникам! – вскинулся было Нэйв, но завидев предостерегающий жест начальника сбавил обороты и продолжил уже спокойней. – Должен быть способ! Внедрение агентуры под видом клиентов, может мы сумеем установить следящую аппаратуру, отслеживать прилетающий к станции транспорт...

   Полёт его фантазии грубо прервал всё тот же незнакомец.

   – Одним из принципов Конфедерации является право входящих в него миров сохранять свои устои, обычаи и традиции. Подобное вмешательство нам не простят. Сегодня одна станция, завтра целая планета вроде Зайгеррии, а послезавтра любой мир, который кто-то посчитает несоответствующим своим моральным воззрениям. Подобная операция вызовет такую бурю возмущения в Совете, что вы, капитан, в лучшем случае остаток жизни прослужите в какой-нибудь милой дыре, вроде Хота. Конфедерация и без того очень сложная и нестабильная политическая структура, чтобы мы ещё и расшатывали её массовыми разоблачениями и арестами видных чинов. Благодаря вам Пьют послужил достойным примером неподкупности и честности наших следователей, ознаменовал успешную борьбу с коррупцией в самых высших эшелонах власти и стал разумным предостережением всем остальным, но на этом нужно остановиться.

   Человек выдержал паузу и добавил тоном скорее утвердительным, чем вопросительным:

   – Надеюсь, мы друг друга поняли.

   – Да, – после непродолжительного молчания произнёс Нэйв.

   Он встал, одёрнул китель, сбил с лацкана несуществующую пылинку, коротко кивнул начальнику, а затем, не спрашивая разрешения, молча сгрёб со стола распечатки и аккуратно сложил их в стопку.

   – Я Вас понял, – наконец соизволил продолжить Нэйв. – Полагаю, будет лучше, если я утилизирую следы своих ошибок?

   На лице штатского на секунду мелькнуло удивление – он явно не ожидал подобного ответа, – сменившееся подозрением.

   – Вы уничтожите данные? – переспросил он.

   – Да, сэр, – кивнул Нэйв. – Вы же этого хотели?

   Штатский кивнул, продолжая смотреть на капитана со смесью удивления и подозрительности.

   – Вот и отлично, – улыбнулся Грэм и вышел за дверь, предоставив начальству самому разбираться с гостем.

   Вернувшись в свой кабинет, Нэйв уселся за терминал и действительно стёр файл с собранными по станции 'Иллюзия' материалами. Стопка флимси отправилась в утилизатор, оставив на память о себе лишь писк индикатора, сигнализирующего об уничтожении очередной партии мусора. Грэм открыл люк, убедился, что от флимси осталась лишь горстка пепла, вернулся за свой стол, крутанулся на кресле и, глядя в окно, прошептал: