Текст книги "Хоук и философский камень (СИ)"

Автор книги: Garriet Hawke Amell

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 16 страниц)

В вечер субботы вопреки ожиданиям она его не увидела, зато смогла поймать Флитвика на выходе из зала. Мастер успокоил её и сказал, что ученик просто восстанавливается после практики. Догадываясь о пределах выносливости самого Поттера, слизеринка мысленно поежилась, представив какой должна быть практика для того, чтобы он так выложился. Видно, что-то отразилось на её лице. Потому что профессор как-то понимающе усмехнулся и посоветовал лишний раз не нервничать. Смутившаяся девушка не нашла толком что ответить, полугоблин уже спокойно пожелал приятного ужина и ушел.

Сейчас Поттер небольшим ножом в обычной маггловской футболке и джинсах сосредоточенно вытачивал что-то из дерева, пытаясь отвлечься. Жару, как выяснилось, он не переносил абсолютно. Поэтому бесцеремонным пинком выгнав Рона Уизли с места под деревом, устроился там сам. Уизли хотел было возмутиться, но наткнулся на взгляд слизеринки и передумал, отправившись к Хагриду за Долгопупсом и Грейнджер.

– Точно, это всего лишь головная боль – выдохнул он, медленно и задумчиво прокрутив лезвие меж пальцев. Поначалу на него косились из-за отсутствия форменной мантии, но видя «хорошее» настроение райвенкловца с вопросами не лезли. А сама слизеринка считала, что это ему идет гораздо больше мантии. Правда, так и не сказав этого вслух.

– Так может, зелье…. – попробовала Милисент, с любопытством наблюдая за его действиями. Тонким лезвием он аккуратно начал стачивать верхние слои прямоугольного куска коры.

– Пробовал – цыкнул он – Помогло на полтора часа. И то приглушило, а не убрало боль. Должно быть, из-за жары или ещё чего – нервно дернув плечом, Поттер отложил нож в сторону и положил голову ей на колени.

Слизеринка ясно чувствовала по его интонации, что он о чем-то не договаривал. И то, какого долгого мрачного взгляда удостоились Грейнджер, Уизли и Долгопупс, явно было неспроста. Но и расспросить райвенкловца, когда он о чем-то говорить не хочет – задача почти нереальная. Окончательно закрыв глаза, Поттер выдохнул и, кажется, заснул.

Милисент автоматически провела рукой по его голове и нахмурилась. На лбу непривычно ярко выделялся зигзагообразный шрам в явно воспаленном состоянии. Когда она провела по нему кончиком пальца, Гарри явно вздрогнул, но не проснулся. Теперь ясно, почему он ничего не сказал. Нет, в газетах были слухи о проклятье, мол, мальчик-который-выжил выжил как раз потому что является темным магом и пережил черно-магический обряд. Насчет темной магии вопрос открыт, а вот проклятье явно есть. Задумавшись, слизеринка уже мысленно составляла письмо отцу. Кажется, летом у неё будет много дел.

***

Я говорил, что у меня очень разговорчивая паранойя последнее время? Так вот. Я ошибся. Паранойя поет длинные баллады на предмет отсутствия у меня мозгов. После экзаменов я часами просиживал в библиотеке и дописывал стандартные «летние» эссе.

Зачем? Во-первых, удобнее, чем в библиотеке мне не будет нигде. Даже дома. Во-вторых, учитывая проекты по чарам – отвлекаться не хочу. Совсем. Ну и время сэкономлю. Парни, узнав, чем я занимаюсь, тут же присоединились. А как-то отойдя за каким-то справочником, по возвращении я обнаружил сидящую за моим эссе по зельеварению Милисент. В итоге половину пергамента я все же переписал, а взамен подсказал (ну ладно, написал сам, всего полтора свитка) эссе по чарам и астрономии.

Всё началось с уже привычной боли в моем знаменитом, чтоб его побрала Моргана, шраме. И возможно, дискомфорт и ощущение, что голова сейчас разорвётся к чертям собачьим можно было бы проигнорировать. Если бы всё окружающее так не подстегивало на активные действия. Например, подозрительные шевеления гриффиндорского трио. Лично слышал, как Макгонагалл их отчитывала в коридоре третьего этажа за то, что они считают себя самой лучшей охраной, нежели комплекс наложенных преподавателями заклятий.

Следом же двумя этажами ниже наткнулся на окончательно сошедшего с катушек Квирелла. Бледный и трасущийся профессор вылетел из заброшенного кабинета, даже не заметив меня, при этом постоянно бормотал, что-то вроде «Сделаю всё, что потребуется». Вот после этого моё настроение испортилось окончательно, и я поднялся наверх – натянуть тренировочный комплект. Своё место в рюкзаке заняла и мантия-невидимка.

Вдобавок Голдштейн начал постоянно просыпаться с диким криком раненного дракона, матерясь и повторяя, что у него дурное предчувствие. Нашему эмпату я доверял целиком и полностью. Алхимик клятвенно пообещал за ним следить и вообще дышать через раз и спать с открытыми глазами. Краснобай в меру незаметно присматривал за Милисент. Да и я подстраховался, наложив на неё несколько хитрых защитных заклятий. Спасибо Флитвику, если бы не то обсуждение конструктов в день зимних каникул, сейчас бы у меня сил не хватило.

А ещё наш Травник, который тоже присоединился к нам за подготовкой летних работ, вел себя дергано и нервно. Ему ситуация явно нравилась ещё меньше, чем мне. Но знал он при этом точно больше, хотя и не решался говорить. Когда за несколько дней до окончания каникул мы закончили с эссе, за обедом и ужином весь большой зал лицезрел пустое директорское место. И всё бы ничего, если бы не многозначительные взгляды гриффиндорской троицы. И мертвенно побледневший Долгопупс в придачу.

Так, всё, надо с этим разобраться. Спешно закончив ужин и поправив наруч с самострелом на левой руке, я отозвал Невилла к выходу из зала. Взглядом. За время нашего общения парни привыкли общаться со мной знаками, как только ситуация становилась серьезной. Травник сглотнул, ещё раз посмотрел на пустующий директорский «трон» и подтверждающе положил ладонь на стол.

Парни, заметившие наши перемигивания, дружно нахмурились, но я только отрицательно качнул головой. Потом. Всё потом. Выйдя из большого зала, неспешно направляюсь в сторону пятого этажа, пятью минутами позже меня нагоняет хмурый Долгопупс. Спокойной прохожу в ближайший пустой класс, гриффиндорец излишне поспешно идёт следом. Молча взмахами палочки накладываю все известные мне заклятья от подслушивания, подглядывания и вообще лишнего внимания. Да, я параноик. Причем давно и прочно. Невилл, наблюдая за моими действиями, успокаивается.

– Рассказывай. – сажусь на ближайшую парту и по привычке скрещиваю руки на груди. Подцепил жест от Джоан, вот же. Под моим взглядом гриффиндорец несколько раз шумно вздохнул. И следующие пятнадцать минут сухо и точно излагал ситуацию. Да, моё влияние. Я всё ещё не оставил идею с собственной Гильдией. А для этого мне нужны обученные и верные люди. Так почему бы не начать с Хогвартса? Тем более, талантливый герболог нигде не лишний. А уж чистокровный – тем более.

Но то, что я услышал, быстро отвлекло от далеко идущих планов. Оказывается, гриффиндорское трио свято уверено, что на третьем этаже школы чародейства и волшебства Хогвартс хранится философский камень Николаса Фламеля. Какая прелесть, я в восторге. Даже опуская всю алогичность и абсурдность подобной возможности, это ещё не самое худшее.

Они (Рон и Гермиона, сам Травник относится к этой идее скептически) верят, как дышат в то, что Снегг хочет украсть камень у Дамблдора для своих корыстных целей, когда самого директора в школе не будет. Но и это ещё не всё. Двое отважных гриффиндорцев сами решили лезть в этот коридор после отбоя, чтобы помешать взрослому магу украсть камень. И договорились они об этом вот так вот запросто прямо посреди Большого зала, кстати. Одной фразой: «Пойдем к люку, ночью».

Глядя на нервно раскачивающегося и кусающего губы Невилла, я сосредоточенно пытаюсь выудить из своих мыслей что-нибудь цензурное. Нет, честно, после всего я бы пальцем не пошевелил, чтобы помешать им делать глупости. Но они потащат туда Невилла. И Грейнджер тоже будет там, наша мисс отличница с отбитой функцией критического мышления, прав был Голдштейн. И только поэтому я не смогу всё спустить на самотёк, исключая тот факт, что они неразумные дети. Даже Уизли, которому разок не повредит пропахать носом землю. Может хоть зачатки мозгов появятся.

– Гарри…. Надо что-то делать – в голосе парня я явно слышу панику. Плохо. Очень плохо. В голове спешно вырисовывается план, если что по ходу подкорректирую.

– Когда они туда пойдут? Время. – Невилл вздрогнул. Да, жёстко. Но мне ли не знать, как допросы выметают лишние эмоции? А воздействовать на человека можно даже голосом, особенно если ты маг крови.

– Ближе к полуночи, когда все лягут спать – ровным тоном отозвался травник. Его всё ещё трясло, но из взгляда исчезла паника. И выражение его глаз мне понравилось, парень явно сделает всё возможное и невозможное, чтобы я ни сказал.

– Хорошо. Сделаем вот что: ты дождешься их в гостиной и попробуешь ещё раз отговорить от этой безумной затеи. Постарайся без шума, но если не получится, привяжи их к креслам и не выпускай. Заклятье знаешь, а с твоей скоростью это не доставит проблем. На все вопросы старших отвечай, что они хотели выйти из гостиной после отбоя. Зная вашего Льва, он с них живьем не слезет до конца каникул, ради кубка которого вам не видать. Я подстрахую тебя на третьем этаже и постараюсь оградить их от неприятностей. Вопросы?

– Как ты узнаешь, что я их привязал? Нехорошо будет, если тебе придется стоять и ждать всю ночь. – почти спокойным тоном осведомился Невилл после секундного раздумья.

– Вот – оторвав от рукава рубашки несколько пуговиц, взмахиваю над ними палочкой. Одну кидаю ему, Травник мелкий снаряд поймал автоматически, глядя на меня с некоторым недоумением. – Сожми её трижды в ладони, если у тебя получилось их задержать. Если не получится, я в любом случае об этом узнаю.

– Ясно. Это всё, что я должен сделать? – уточнил гриффиндорец, убирая пуговицу в нагрудный карман.

– Да. Всё остальное будем решать по ситуации. – пожимаю плечами, открывая дверь. – Просто будь в гостиной и веди себя, как обычно. Можешь даже для вида пару раз проиграть Уизли в шахматы – усмехаюсь, замечая, как кривится Травник, направляюсь на выход.

– Гарри…. – я слышу, как отчетливо дрогнул его голос. Нет уж, приятель, не вздумай. Не раскисай. Медленно оборачиваюсь, всеми силами направляя магию. Невилл сдавленно всхлипнул. – А если я не справлюсь? А если тебя цербер… Я ведь…. – гриффиндорец судорожно сглотнул и отвернулся, стирая слезы. Плохо. Сдали нервы у парня.

– Нев, послушай – в два шага сокращаю между нами расстояние, кладу руку ему на плечо, целенаправленно посылая успокаивающий импульс. – Ты гений гербологии. И ты справишься, что бы ни задумал. В будущем – все зельевары мира будут стоять у тебя в очереди, поверь мне. Даже тот же Снейп. – при этих моих словах гриффиндорец издал что-то среднее между всхлипом и смешком. – А Цербер…. Подавиться, знаешь ли. – усмехаюсь, ещё раз ободряюще сжимаю ему плечо и выхожу. Нужно подготовиться.

========== Глава 26. Запретный коридор ==========

Комментарий к Глава 26. Запретный коридор

Примечание: это было сложно. Очень. Но я старался. Так что: почти канон)) Почти золотое Трио в Запретном коридоре). Почти.

Оговорка насчет умений летать Гермионы: она действительно этому так и не смогла научиться дальше того, чтобы просто удержаться на метле. Так что и тут…. Почти канон) Приятного чтения.

– Алхимик – прохожу внутрь башни мимо Чжоу и Мариэтты, последнюю аккуратно оттесняю от себя в сторону, чтобы разойтись в проходе. На раздавшиеся вслед хихиканья не обращаю ровно никакого внимания. – Мне нужны зелья.

– М-ма…. – глубокомысленно выдал тот, широко зевая – Какие? У меня оставались два флакона укрепляющих и, кажется, одно обезболивающее.

– Все – Однокурсник без вопросов кивнул и направился в спальню, за зельями. Башня к вечеру полупуста, большинство учеников предпочитает проводить время вне замка, а старшекурсники и вовсе отсыпаются.

Бросаю мимолетный взгляд на свернувшуюся калачиком на диване Пенелопу Кристалл. Н-да, вымоталась наша мисс Префект основательно. И немало тому поспособствовали близнецы Уизли, спутавшие её экзаменационное расписание. А сдавать СОВ по трансфигурации сразу после чар…. Брр. Флитвик может и декан, но со своих он спросит едва ли не строже, чем со всех остальных. Да и репутацию факультета «умников» можно и нужно поддерживать.

– Вот, держи – отвлек меня от размышлений вернувшийся Алхимик, бережно вручив мне три небольших флакончика. Всего на глоток, а эффект бесподобен. И не важно, что после этого ощутимо бьет по мозгам и желудку. Мне вообще не до того сейчас, чтобы перебирать методы и средства. – А зачем? – всё же спрашивает он, наблюдая, как флаконы занимают свое место в рюкзаке. В одном из самых надежных карманов, где точно не разобьются. Вообще надо бы сподобить себе нормальный пояс со снаряжением. Потом, на каникулах. Как только выберусь из неприятностей.

– На всякий случай. У меня дрянное предчувствие. Где остальные? – не отвлекаясь, сразу проверяю содержимое рюкзака и выкладываю лишнее. Тетради, свитки, книги, альбомы….

– У лесника, вроде как, замыслили охоту. – по интонации слышу, как он пожимает плечами. Ну да. Мой поверенный не прогадал и выслал все снаряжение разом аккурат к окончанию экзаменов. Надо ли говорить, что парни тут же загорелись желанием «обкатать» оружие до отъезда? Вот и мотались каждую свободную минуту к леснику. А тот и рад компании. – Нам нужно вмешаться? – понизив голос, более серьезным и собранным тоном спрашивает Алхимик.

Поднимаю взгляд. Ни страха, ни неуверенности. Но они ещё не готовы. Рисковать собственной шкурой мне не впервой, а вот тянуть за собой необученных новичков…. Когда-нибудь они вместе с Травником станут мне надежными сопартийцами. Моим личным костяком, ударным отрядом. Силой, рядом с которой Пожиратели Смерти и самопровозглашенный Орден Феникса покажутся просто детьми. Основой для Круга Магов. Когда-нибудь, но определенно не сейчас. Я испытаю их выдержку в боевой обстановке, но ситуация в этом случае будет под моим полным контролем.

– Не в этот раз – взмахом руки прерываю возмущение. Взглядом показываю на пробормотавшую что-то во сне старосту. Однокурсник замолкает. – Но мне нужна страховка. Разбейте ночь на дежурства, пока я не вернусь. К рассвету должен управится.

– А если не управишься? – всё ещё хмурится Смит, невольно сжав кулаки.

– В таком случае всем составом идёте к Флитвику и направляете его в район третьего этажа. – вешаю опустевший рюкзак на плечо, с щелчком проверяя крепление самострела на запястье – И ещё. Никто не должен выйти из башни после отбоя. Вопросы?

– Отсутствуют – кивнул Смит, с интересом листая какую-то из моих книг. Оставив его просвещаться мудрости маггловской боевой фантастики, поднимаюсь в спальню, под завязку набивая карманы болтами. Запас, как известно, не тянет. Мне бы ещё пару уколов адреналина и флакончик-другой парализующих ядов и совсем была бы красота.

Черт. Как у меня много дел. И мало времени. Решив проблему со снаряжением, выхожу из башни, направляясь в кухню к эльфам. В засаде и ожидании у охотника три проблемы: голод, нужда и скука. И, как минимум, две из них решаемы уже сейчас. Раз, два, три…. Ускоряю шаг, контролируя сердцебиение, отсекаю лишние эмоции. Подготовка – ключ к успеху.

***

Невилл Долгопупс нервно перебирал между пальцев тёмную пуговицу. Привычно шумная гостиная Гриффиндора постепенно пустела. Рон уже мог за четыре хода поставить ему шах, но явно красовался и тешил собственное самолюбие. Несмотря на кажущуюся неуклюжесть, Невилл был довольно неплохим тактиком. Нет, до того же Поттера ему было далеко, но за эти пару недель даже шахматы давались ему довольно неплохо. А уж наблюдая за партиями вечно соперничающих между собой Краснобая и Алхимика, он набирался опыта даже статично.

Вообще Хогвартс оказался не таким, каким он ожидал. Невилл вырос на рассказах бабушки о родителях. Выдающиеся авроры и истинные гриффиндорцы. Когда-то он даже хотел походить на них и, возможно, стать настоящим аврором. И после поступления на Гриффиндор намеревался твердо следовать своей цели. Но всё оказалось несколько сложнее, чем он ожидал.

Те же близнецы Уизли под определение бабушки «истинных» гриффиндорцев никак не подходили. Они не стеснялись травить окружающих собственноручной продукцией, а все вокруг при этом считали подобное шуткой. Невиллу же это не казалось смешным. А уж после частичного анимагического преобразования из-за внешне безобидной конфеты он вообще зарёкся брать что-либо из их рук. Даже пергамент или перо. Обратное превращение в больничном крыле проходило очень медленно и больно, гораздо больнее, чем сращивание сломанного запястья. И после того случая ему на две недели запретили использовать магию.

После Хэллоуина и Цербера гриффиндорец был в отчаянии. Он не чувствовал себя на своем месте среди шумного факультета ало-золотых. То, что для остальных было смешным, его самого откровенно пугало или возмущало. А после того как он однажды забыл пароль в гостиную и провёл целую ночь в холодном коридоре в обществе изредка проплывающих мимо привидений впору было впасть в депрессию. Потому что до него совершенно и бесповоротно никому не было дела. Разве что бабушке, которая выражала свое беспокойство письмами из как никогда далекого родового поместья.

И депрессия не заставила себя ждать. Ближе к рождественским каникулам Невилл учился на одном упрямстве. Вот уж чего у него было действительно в избытке. Он не мог позволить себе скатиться с «Выше ожидаемого» даже по ненавистным зельям, ведь нельзя так расстраивать бабушку. Она итак постоянно сетует, как внук не похож на отца. И не для того, чтобы его мотивировать, а абсолютно искренне. На своем факультете Невилл разговаривал разве что с Гермионой. Изредка с Роном, Симусом или Перси. Но вот друзей у него так и не появилось.

Гермиона была идеальным собеседником, когда речь шла об учёбе. Да что там, с ней легко можно было поговорить даже о гербологии. И она единственный человек, кто не кривился и не прерывал Невилла, когда тот начинал рассказывать о растениях. А парни…. Ну, с учётом, что ему приходилось делить одну спальню с однокурсниками, минимальное общение всё же было. И, тем не менее, в ту ночь его отсутствия в гостиной так никто и не заметил. Никто, даже Гермиона о нём не вспомнила.

Снедаемый такими мыслями юный герболог однажды брел из теплиц в сторону замка. Чтобы хоть чем-то себя занять, он часто приходил в теплицы. Посмотреть за растениями, помочь профессору Спраут. Да и вообще в знакомой обстановке ему становилось не так тоскливо. Профессор, кажется, о чем-то догадывалась, но с расспросами не спешила. А потом взяла за правило проводить импровизированные лекции, заваривала мятный чай с каким-то печеньем и попросту занимала его разговорами, пока проверяла работы. В такие моменты Невиллу становилось лучше, почти, как дома. А после всё начиналось заново.

– Краснобай, мать твою! – рыкнул знакомый голос, вслед раздался плеск воды, смех и сдавленные ругательства с обещанием всех кар небесных. Невилл невольно замер и отступил в тень.

Насквозь мокрый и стучащий зубами от холода Поттер выбрался из воды, без конца отплевываясь и не прекращая ожесточенно материться. Хмурый Голдштейн спешно накладывал на однокурсника какие-то чары. Одежда на Поттере стало сухой, а сам он прекратил отбивать зубами чечетку и благодарно кивнул, тут же переводя взгляд на Корнера. Тот прекратил смеяться и как-то спешно окинул взглядом окружающее пространство в поисках путей отступления. Смит счел за лучшее самоустраниться и встал у ближайшего дерева, готовый отступить за ствол.

– Я плавать не умею, бестолочь ты безмозглая! – сопроводив свои слова довольно сильным подзатыльником, цыкнул Поттер – Ещё раз, и я на тебе проверю, питается ли местный кальмар чем-то кроме рыбы. Ясно?! – встряхнув однокурсника за рубашку, процедил он. Корнер что-то сбивчиво бормотал, от стыда спрятав глаза. Раздраженно отмахнувшись, Поттер отошел в сторону и начал разжигать небольшой костер. Смит хлопнул Корнера по плечу, и вскоре все молчаливо расселись у огня.

Вскоре от костра начал идти странный пряный запах трав. Само пламя было ядовито-зеленого цвета, но райвенкловцев похоже это не смущало. Голдштейн о чем-то вполголоса спорил со Смитом, а Корнер, всё ещё стыдясь, избегал смотреть на остальных. Поттер растянулся у огня и, вперив взгляд в небо, негромко проговорил, тщательно припоминая слова:

Ночь темна и надежды нет,

Но сердцу верь – придёт рассвет.

Дрожит свеча и твой путь тернист,

Но сердцу верь и в неба высь -

Придет рассвет.

Дом далек, но пастух все ждет,

Что вместо звезд рассвет придет.

Пусть в сердце страх и дороги нет,

Но в небесах горит рассвет.

Горит рассвет….

Пускай свой меч поднимет тот,

Чей дух силен – Рассвет придет.

Наш путь тернист и вокруг лишь тень,

Но сердцу верь и в новый день,

Придёт рассвет.

На некоторое время у костра воцарилась тишина, а замерший гриффиндорец судорожно сглотнул. Он и сам не знал, почему это его так пробрало.

– Это откуда? – нерешительно спросил Корнер, впервые встретившись с Поттером взглядом.

– Да так, вспомнилось. – повел плечом Поттер и неожиданно обернулся, приподнимаясь на локте – Невилл, присоединяйся. Вечер холодный. Да и у костра места хватит.

– Я-я не…. – замямлил гриффиндорец, краснея от стыда. Как давно его заметили?!

– Брось, мы будем рады компании. – дружелюбно улыбнулся герой магического мира. Невилл на негнущихся ногах подошел к костру и бессильно сел, едва не качнувшись в сторону огня. Поттер спокойно удержал его за плечо и завел какой-то незначительный разговор на тему гербологии. Знакомая тема заставила гриффиндорца включиться, вечер пролетел относительно незаметно.

С того дня депрессия понемногу начала уходить. Дни проходили за занятиями, а вечера или в теплицах, или в компании четверых райвенкловцев. Изредка он стал присоединяться к Рону с Гермионой уже в гостиной факультета. Просто так, не ради домашнего задания, а просто посидеть перед камином. Домашние задания он теперь делал в библиотеке по левую руку от Голдштейна. Выяснилось, что Смит оказывается обладает ценным практическим опытом в варке зелий. Именно он подсказывал гриффиндорцу, по какой причине в очередной раз взорвался котел, вдохновенно расписывая состав и реакции на листах пергамента.

Поттер глядя на это задумчиво кивал и с легким смешком взял обещание не ставить вместе никаких экспериментов, иначе Хогвартс всё-таки не выдержит. Герболог и зельевар, и оба фанатики – убойная смесь даже для школы Чародейства и Волшебства. Алхимик взвился и строя из себя оскорбленного мастера, ответил, что после близнецов Уизли вообще удивительно, что замок всё ещё цел и невредим. Уголками губ улыбнулся даже невозмутимый Голдштейн, не отвлекаясь от трансфигурации. А Наместник только махнул рукой, попросив предупреждать, если они всё же что-то задумают.

А через несколько дней Невилл впервые получил прозвище. Вроде и мелочь, а приятно. Первый раз Поттер оговорился будто случайно, а потом подхватили все остальные. В Хогвартсе помимо мастера зелий появился Травник. Тем больнее была мысль, что он может подвести своих друзей. Рон и Гермиона, конечно, тоже его друзья, но…. Не настолько близко? Гриффиндорец не знал, как объяснить давящее его сейчас чувство. Уизли все-таки поставил ему мат и сейчас с довольным видом перечитывал «Полеты с Пушками» – книгу о своей любимой квиддичной команде. Гермиона спешно листала конспект по трансфигурации. Как будто материал первого курса им поможет. Невилл сокрушенно вздохнул.

Время, наконец, перевалило далеко за полночь, и гостиная ало-золотого факультета опустела. Вполголоса препираясь, Рон и Гермиона потянулись к выходу. Гермиона с сомнением покосилась на свой рюкзак, но в итоге взяла только палочку. Невилл нервно прокашлялся. Он должен их задержать. Рон медленно обернулся и скривился при виде упрямого выражения на лице однокурсника. Гермиона медленно переводила обеспокоенный взгляд с одного на другого.

– Ребята, нам нужно поговорить – нервно сглотнул Травник, в левом кулаке судорожно сжав пуговицу.

– Я же говорил – фыркнул Рон, обращаясь к Гермионе – Он опять струсил….

– Я не трус! – моментально вскинулся Невилл, сжав кулаки – Просто соваться в коридор, полный защитных чар и неизвестно каких магических существ, глупо и безрассудно.

– Но если Снейп….

– В Бездну Снейпа! – рявкнул Травник, окончательно выходя из себя и автоматически делая шаг вперед. – Вы первокурсники! С чего вы решили, что справитесь со взрослым магом, получившим в семнадцать лет звание мастера в боевой магии и зельях?! Что ты сделаешь, Рон?! Гермиона?! Огреете его дубиной по голове?

Уши у Рона заалели, а лицо сравнялось цветом с ярко-рыжими волосами. Досадливо сплюнув, он кинулся на Невилла с кулаками. Травник даже испугаться как следует не успел, тело действовало автоматически. Сместившись корпусом влево и пропуская мимо себя сжатый кулак, Невилл заученным движением коленом ударил в живот противнику. Уизли согнулся, потеряв преимущество в росте. Зафиксировав обе руки в жестком захвате за спиной у Рона, Невилл снова попытался заговорить.

– Я всего лишь хочу сказать, что….

– Петрификус тоталус! – раздался немного истеричный выкрик Гермионы за его спиной, о которой он благополучно забыл. Беспомощно рухнув на пол, Невилл ошалело водил глазами, всеми силами пытаясь скинуть заклятье. – Рон, ты в порядке? Рон? – гриффиндорка, переступив через Невилла поспешно начала поднимать Уизли на ноги.

– Кха…. Все хорошо, Гермиона…. – прокашлялся гриффиндорец, медленно поднимаясь и неприязненно глядя на Невилла – Вот же…. Трус. Нам надо идти, мы итак много времени из-за него потеряли.

– Да…. Иди вперед, я сейчас. – торопливо ответила Гермиона, оправляя мантию. Рон независимо прошел мимо лежащего однокурсника, слегка пихнув его носком ботинка. – Прости, Невилл, я не хотела. Прости. Это ради твоего блага – отчаянно краснея, быстро проговорила гриффиндорка, заклятьем переложив его на диван. – Прости, пожалуйста – смущенная гриффиндорка быстро поцеловала его в щеку и выскочила из гостиной.

Невилл сокрушенно моргнул, вперив взгляд в потолок и старательно давя проснувшееся чувство вины пополам со смущением. По крайней мере, у Гарри точно получится их остановить, они же не знают, что он будет их ждать. От этой мысли гриффиндорцу стало немного легче, и он постарался заснуть, закрыв глаза. В конце концов, заклятье должно скоро развеяться.

***

Дверь была….. Открыта. Нет, в своей «удаче» я уже успел убедиться, когда по пути на кухню наткнулся на тролля одним знаменательным вечером. Но все же, пока шел сюда, у меня теплела надежда, что все обойдется, и чары учителя выдержат. Моя паранойя ехидно и гадко усмехнулась, подняв голову. Ну да, где я и где надежда на лучшее? Вздох.

Взмахом палочки наколдовываю стул и опускаюсь на него, поправив мантию. Впереди слышу звук громогласного храпа под играющую какую-то мягкую мелодию арфу. Вот уж действительно, чем порченный страж лучше уж никакого. Даже если там нет философского камня, в чём лично я вообще ни разу не сомневаюсь, ставить на охрану щенка цербера, рефлексом засыпающего от любой музыки, по меньшей мере, безрассудно. Бросаю взгляд на запястье. До часа ночи осталось от силы пятнадцать минут. Неужто Травник справился? Хорошо бы, хотя бы в порядке разнообразия. А то мне надоело по горло влезать в проблемы.

Прошло ещё какое-то время, я успел сжевать пару бутербродов и запить это все тыквенным соком. Кстати, сок-то оказывается магический. Это меня просветил заботливый домовик, попутно пытаясь всучить мне чуть ли не полтонны еды. Ученики могут пить и чай, и воду на территории замка, но вот тыквенный сок – единственный напиток, обладающий «восстанавливающим» эффектом за счет свойств самой тыквы и небольшого труда со стороны Спраут и Хагрида. Вкус сока мне по прежнему не нравится, чего уж там, но вот сведения я учел. Да и магия впрямь будто ведет себя спокойнее. По крайней мере, давление изнутри точно ослабло.

Тут мои размышления прервал звук знакомых шагов. Вот же Мордред их возьми…. Явились все-таки. Отступаю в угол и взмахом палочки отменяю заклятье, поправляя рюкзак за спиной. Мантия надежно скрыла мое присутствие, да и спешащие гриффиндорцы не особенно оглядывались в темном коридоре, сходу влетев в незапертую дверь. Нет, я серьезно. Они даже на секунду не задумались. С трудом удержав порыв приложиться лбом о каменную стену, проскальзываю следом в дверь и замираю, натыкаясь взглядом на ЭТО.

Нет, я люблю собак. Мне нравится Клык, в конце концов, моим питомцем в Киркволе был боевой мабари. Немаленький такой песик, который головой спокойно утыкался мне в подмышку, когда вырос из щенячьего возраста. Но сейчас глядя на три раскрытые храпящие пасти величиной наверное с дом Дурслей каждая и в упор чувствуя запах псины, все чего хотелось лично мне – оказаться отсюда как можно дальше. И к Корифею камень, предполагаемого вора и Дамблдора. Сами разберутся. Бледная, как смерть, Грейнджер, кажется, запоздало размышляла о том же, забывая даже дышать. Здравомыслящий порыв, как всегда, испортил Уизли.

– Давай, Гермиона, вон люк. Мы должны попасть внутрь – севшим голосом прошептал он и подтолкнул ДЕВУШКУ вперед. К Церберу. Гррр!!! Я ему точно шею сверну. Случайно.

Гриффиндорка заторможено кивнула, опасливо обходя по широкой дуге храпящие пасти. Люк был закрыт с помощью массивной собачьей лапы. Пока я сосредоточенно припоминал нужную форму заклятья, безголовый Уизли подскочил и начал сдвигать лапу спящего пса. Грейнджер на автомате к нему присоединилась. А я, холодея, наблюдал, как медленно открываются три пары настороженных глаз. Откуда-то из глубин слышу мощный рокочущий рык, гриффиндорцы дружно поднимают головы, а сторожевой пес скалит пасти.

Рывком стягиваю мантию, запихивая её в рюкзак. В голове пусто, арфа прекратила играть, на рубашку Уизли накапала густая собачья слюна. Тот отпрянул и скривился от отвращения. Бросаю взгляд по сторонам, замечаю открытый люк и сдвигаясь в его сторону, медленно декламирую:

Ночь темна и надежды нет,

Но сердцу верь – придёт рассвет.

Дрожит свеча и твой путь тернист,

Но сердцу верь и в неба высь -

Придет рассвет.

Дом далек, но пастух все ждет,

Что вместо звезд рассвет придет.

Пусть в сердце страх и дороги нет,

Но в небесах горит рассвет.

Горит рассвет….

Пускай свой меч поднимет тот,

Чей дух силен – Рассвет придет.

Наш путь тернист и вокруг лишь тень,

Но сердцу верь и в новый день,

Придёт рассвет.

Нет, пою я откровенно фальшиво. Никогда не увлекался вокалом, голос у меня явно не тот. Но финт действует, пёс начал зевать. Гриффиндорцы смотрят на меня абсолютно круглыми, как пять галлеонов, глазами, но тоже планомерно отступают к люку. Взмахом руки останавливаю Грейнджер, показывая на себя, потом на зияющее в полу отверстие. Та сосредоточенно кивает.