Текст книги "За стенкой. История Конарда Леграна"

Автор книги: Gabriel Costa

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 5 страниц)

Gabriel Costa
За стенкой. История Конарда Леграна

Redemption

Профессор Малькольм ходил кругами около номера. Он злился по двум причинам. Первая – они платили отелю чересчур много денег, а у него всё равно не было возможности покурить. Мужчина считал шаги вместе с секундами. Сейчас за дверью была тишина, но в следующее мгновение мог начаться полнейший хаос. Один раз Конард сбежал через окно второго этажа, когда-то был случай с пожарной лестницей. В этот раз профессор снял номер на семнадцатом этаже и лично убедился, что из их комнаты существовал лишь один выход. Конечно же, не считая окна. Так или иначе, парень сидел за дверью тише воды ниже травы, и это немного напрягало. Мало ли чего… Однако в ванной шумела вода и играла какая-то незатейливая попса. Профессор закатил глаза.

– Не семейка, а дурдом, – и, к сожалению, он являлся её частью.

Второй причиной беспокойства мужчины была Оливия: девушка не брала трубку, не отвечала на СМС, на сообщения в «Фейсбуке». Её отец тоже пропал со всех радаров. В итоге ему только и оставалось, что наворачивать круги по коридору и материться совсем не соизмеримо с его докторской степенью. Как хорошо, что студенты не видели его тогда. Коллеги постоянно подшучивают над чересчур частыми ремонтами в его кабинете. Профессор разблокировал телефон и разозлился ещё больше: было тихо, как в склепе. Он подошёл к двери и приложил ухо, шум воды прекратился. Малькольм отчётливо слышал шлёпанье мокрых ног по полу. Мужчина не решался входить. Он не знал ответов на вопросы, которыми была забита голова Конарда. Сбоку раздались шаги, привлекая внимание. Если это очередной служащий, то бедняге не повезло.

Но это была Оливия. Корон младшая хромала и громко ругалась матом на каждый шаг. Он почувствовал, как с плеч свалились горы. Девушка выглядела очень злой, велика вероятность, что сейчас кишки выпустят именно Малькольму. В любом случае он был рад, что тронулся лёд, а не его рассудок. Конард был на месте, Оливия добралась, осталось дождаться доктора Корона, и капкан окончательно захлопнется. Девушка подошла к мужчине и прислонилась к стене. Она не говорила ни слова, просто дышала. Профессор внимательно следил за ней, но в какую-то бесконечно длинную секунду она засмеялась. Громко и искренне.

– Я его убью. Сейчас зайду и здоровой ногой проломлю ему рёбра. Скорая не успеет. Если он думает, что психушка пугает меня, то, кажется, Легран забыл… Я там выросла, – она никак не могла отдышаться. За дверью послышался треск, кажется, упала лампа, пару раз хлопнула дверь. Оливия посмотрела в сторону номера. – По-моему, он снова ищет пути отступления. В этот раз обошлись без пожарных лестниц?

– Этот лис больше не проведёт меня…

– Я лев! Грозный, блять, лев! Запомни уже наконец!

– Я слышу, психоз ещё не закончился? Ничего, – она взглянула на телефон, проверяя время. – С минуты на минуту должны наступить бессилие и депрессия, тогда он точно не сбежит. Отец выйдет из дома через пятнадцать минут. Всё произошло слишком внезапно. Хорошо, что не на Рождество. Вот была бы ночка, – она наконец начала приходить в себя. Отговорка для Отиса про больницу превращалась в правду: нога болела и распухла. Если у неё трещина или растяжение, то Конарду действительно конец. Сам тренер убьёт его, девушке даже не придётся марать руки.

– Ты отдала альбом?!

– Ох, ещё как! Так отдала, – она потрясла своей ногой и нахмурилась. – Ладно. Сходите покурить, а то у Вас уже тремор начинается. А я – к нему, составлю компанию до прибытия отца. Он будет не раньше чем через час.

– Спасибо.

Мужчина кивнул и быстрым шагом направился к лифту. Оливия проводила его долгим взглядом, а потом осторожно вошла в номер. Сейчас ей не стоило травмировать парня ещё больше. Он мог снова начать вредничать и противиться. Девушка предполагала увидеть очередной разгром, но в комнате была практически идеальная чистота. Тяжёлые шторы были открыты, обнажая Париж с высоты птичьего полёта. В этот раз ему не повезло с лестницей. Конард лежал на застеленной кровати в белом халате, со сложенными на груди руками. Он надулся, как маленький ребёнок, зато, наконец, побрился, сходил в душ и был почти похож на старую версию себя. Девушка не могла отвести взгляд от нарисованных чёрных усов. Кто-то чересчур остро среагировал на «лиса».

– Тут особенный дресс-код? Ты знаешь, я забыла свой костюм дома. Прости, но я за ним не поеду, – Конард наверняка нахмурил брови. Оливия точно сказать не могла из-за подводки, туши и всего, чем он успел воспользоваться. Конард перевёл на неё взгляд и фыркнул.

– Твоей стандартной раскраски вполне достаточно, – чтобы успокоиться, Оливия начала вспоминать советы отца по общению с больными. Может, перед ней и не сидит шизофреник, однако большой капризный ребёнок тоже проблема. Успокоиться и выстроить стену между ними. Сегодня она накрасила глаза зелёным, а губы – ярко-красной помадой. Из-за снега она, вероятно, сейчас была похожа на грустного размазанного клоуна.

– Ты отдала Отису альбом? Почему ты не отвечала на сообщения?

– Я вижу, в тебе просыпается фамильная черта Легранов. Сарказм, сарказм и ещё немного сарказма. Не забудьте приправить самоиронией и поставить томиться в духовку самобичевания на десять лет. И вы получите Конарда Леграна, – отец был абсолютно прав: ей не хватало опыта. Она просто не могла сдержаться при виде такого Конарда. Парень специально подбирал колкие слова, а боль в ступне лишь усугубляла ситуацию. Оливия предусмотрительно не отвечала на вопрос. – Ты должен мне новые сапоги и ногу, – Конард забурчал что-то себе под нос.

– Ты отдала альбом?

– Ты должен мне новую обувь, – она расстегнула сапог и сняла носок. Её лодыжка начала распухать. Оливия зашипела скорее от боли, чем от злости. – Я выломала в твоей комнате дверь и показала Отису на альбом, – она расслабилась, пульсация в ноге немного поутихла. – Ну ты и дебил, Конард. Боже. Не могу поверить!

– Я же дал тебе ключ! Зачем ты выбила дверь?! – Конард подскочил на кровати и уставился на девушку.

– А как я, по-твоему, должна была объяснить Отису, откуда у меня ключ? Что-то типа: «Здравствуй, Отис! Я общаюсь с Конардом уже пару лет. Вот у меня даже ключ есть. Ты не поверишь, духи нашептали, что он хочет отдать тебе альбом». Ты дурак?! Отис прекрасный парень, и я хочу сохранить с ним дружбу, – она прокричала и кинула сапог в Конарда, сбив многострадальную лампу. – Не хватает ему в жизни дебилов типа тебя и Стефана, – он даже не обратил внимания на неудачную попытку убийства. – Вот я и разыграла сцену, выбив дверь, – девушка вздохнула. – Знаешь, тяжело смотреть на него. Видел бы ты этот взгляд… Вот где обитает настоящая тоска, Конард.

– Если ты сейчас не остановишься, семнадцатый этаж не станет проблемой, – он начал пыхтеть от злости. Сердце неприятно кольнуло. За последнюю пару недель он только и слышал от всех о моральном состоянии Отиса. – Как он отреагировал на альбом?

– А как может отреагировать человек на единственную важную вещь для его первой настоящей любви? – Оливия посмотрела на ошеломлённого Конарда. Ей определённо понравилась его реакция. – Ему было больно. Конечно, не так, как когда ты бьёшь ногой по двери и молишься за целостность сапог. Нет. Так, будто ты узнал, что есть шанс. Словно уголёк тлеет на морском дне. Ему страшно и больно, Конард. Поэтому я трусливо сбежала.

– Есть шанс?

Конард посмотрел на свои руки, точно так же, как и Отис. Этот жест отозвался волной ностальгии и боли. Только пару недель назад до него начало доходить, что он действительно наделал. Алкоголь надоел и уже не приносил должного спокойствия, а, наоборот, крюками вырывал из сознания улыбку и зелёные глаза Отиса. Ему приходилось закрывать окна, не выходить из комнаты и часто просто сидеть в темноте. Совсем тонкий слой снега напоминал бледную кожу Отиса. Парню хотелось снова прикоснуться к ней, почувствовать тепло, но вместо этого пальцы обжигали холод и собственная глупость. Ему совсем снесло крышу. Прошлое Конарда заставляло сомневаться в самом себе, выедало его и оставляло только боль. Душа и сердце рвались в общежитие, в маленькую комнату, где ему рады. Но вопрос Отиса выбивал почву из-под ног, и Конард никак не мог найти на него ответ. Свой ответ. В тысячный раз он прогонял ту сцену в голове и каждый раз вместо своего «да» слышал слова из прошлого.

Её слова.

– Пока двери не закрыты, Конард, шанс есть. Смерть закрывает двери. Ты живой. Отис живой, – Оливия говорила размеренно, чтобы парень успел уловить и понять смысл её слов. – Его жизнь налаживается. Ты видел это с миллиона своих фейковых страничек на «Фейсбуке» и в «Твиттере». Ты стал частью его жизни стремительно и намертво засел в голове. И ничто не может вырвать тебя оттуда.

– Он не нуждается во мне по-настоящему. Это иллюзия, Оливия. Я сам слышал это.

– Что ты имеешь в виду? – девушка прищурилась. Если Легран приходил к Отису и тот не рассказал ей, это будет ещё один остросюжетный поворот в клубке их проблем.

– Ну, – он стушевался. Его напор куда-то исчез, на плечи наваливалась усталость. – В какой-то день, не помню когда… Я перебрал с виски, но не настолько сильно, чтобы вырубиться. Зашёл на его страницу, увидел информацию о секции, какой-то программе, и меня накрыло. Так сильно шумело в голове, что я просто встал и пошёл, – Оливия вытаращила глаза. Такого поворота событий она не ожидала. – Я вломился в общагу, опоздал, подбежал к лестничному повороту и услышал его голос, – он судорожно выдохнул. – Какой у него красивый голос! Я думал, что слышу пение ангела.

– Что он сказал? Конард, к сути, – отец мог прийти раньше, а мог опоздать, поэтому Оливия должна была узнать развязку истории без посторонних глаз. Неужели парень прав, и на самом деле Отис лишь играет напоказ. Вдруг он лишь пытался отпустить его. В такое она поверить не могла. И не хотела. – Что он сказал?

– Он не сказал. Ты не слушаешь меня. Он пел, Оливия, он пел, – парень закрыл лицо ладонями и практически мычал себе под нос. Оливия уже была на полпути в желании снять второй сапог и запустить его в голову Конарда. – «It was dead long ago» – вот что он пропел. Там было ещё какое-то слово, но я не помню. Всё погибло, понимаешь? Он смотрел на мою дверь такими глазами. Такими большими зелёными глазами. И говорил, что всё погибло…

– Какой же ты идиот, Конард.

– Я тогда слишком резко и громко вздохнул от неожиданности, а он дал дёру. Оливия, у меня нет шансов, понимаешь? Никого не было, он не видел меня. Значит, не стал бы врать, – Конард растёр краску на лице. Из подобия льва он превратился в двенадцатилетнюю школьницу, дорвавшуюся до маминой косметички.

– Какой же ты дебил, Конард.

Оливия не могла прийти в себя, она так разнервничалась, что была не в состоянии подобрать слова. Он продолжал шептать свои глупые фразы всё громче, девушка же молчала. Он так сильно ошибался. Конард буквально перевернул всё кверху дном. Девушка просто достала свой телефон и начала копаться в галерее. Она не решилась загрузить видео на свой ютуб-канал. Оливия боялась получить по шапке от Отиса и ещё больших проблем с Конардом. Она сохранила его для себя, показав лишь маме Ревиаля и отцу. Доктор Корон был крайне впечатлён музыкальными способностями Отиса. Она отыскала видео в недрах телефона и нажала на воспроизведение, лишний раз похвалив свои операторские способности. Конард не прекращал бубнить свой бред. Девушка облизнула губы.

– Конард, бери телефон и смотри.

– Что там?

– Отис.

– Я не буду, – он затряс головой из стороны в сторону, как собака после дождя. – В этом нет никакого смысла.

– Мой отец придёт примерно через полчаса. Я привяжу тебя к изголовью кровати, оттяну веки изолентой и включу видео. Ты будешь смотреть его миллионы раз, а я буду всё смеяться и смеяться над твоим глупым выражением лица, – девушка встала со своего места и скривилась от боли в ноге. – Затем зайдёт мой отец и будет ругаться, но как только узнает причину, сядет рядом и начнёт смеяться вместе со мной! – она сделала глубокий вздох. – Конард-чёртов-Легран, возьми телефон и посмотри на экран!

– Оливия, мне снова будет больно, – девушка осеклась. Парень был таким уязвимым, ранимым. За его капризами и упрямством скрывался страх. Оливия села на своё кресло и снова вспомнила слова отца. – Легко вести мой образ жизни. Я никому ничего не должен. Все знают, на что идут. Их любовь ко мне – это их ошибки. Я не давал им надежды. Ни разу. Чётко говорил, одна ночь, а к утру вас нет, – он задрожал, – но он… Один поцелуй, и я пропал. Погиб на месте. Он спросил, есть ли у него шанс на ответные чувства. Я никогда не заходил так далеко, никто не был мне важен так же сильно, как Отис. Если после первой ночи я не отвечу взаимностью… Она победит, понимаешь? Я не могу позволить сделать ему больно. Даже если он сам готов пройти через это, я не могу.

– Давай по порядку? – она по-доброму ему улыбнулась. – Разберёмся с тем, что есть. Мой отец окажет тебе профессиональную помощь. Я тут как друг, не собираюсь лезть в твою голову, – он кивнул в знак согласия. – Ты услышал однозначную фразу от него. Ты подумал, он забыл или хочет забыть о тебе.

– Что всё погибло…

– Да, что всё погибло, – Оливия кивнула, – тяжёлая ситуация. В момент того как ты попытался сделать шаг навстречу, Отис дал тебе неправильную наводку, – Конард открыл рот, чтобы добавить несколько слов, но она остановила его жестом. – По порядку, мы договорились. Вот мой телефон. Давай посмотрим видео и выстроим новую логику. Хорошо? Мы справимся с этим вместе. Есть же что-то ещё, помимо этого случая? – очередной кивок. – Вот, по порядку. Я сажусь к тебе и включаю? Хорошо?

– Хорошо. Ты же не уйдёшь?

– Даже если мой отец начнёт выгонять меня.

– Я готов.

Оливия в две секунды оказалась рядом. В таком непостоянном эмоциональном состоянии парень мог отказаться или выбросить её телефон в окно. Правда, в таком случае полетел бы его догонять. Оливия почувствовала, как внутри всё расслабляется, потому что Конард положил ей голову на плечо и взял за руку. Было больно, но она решила терпеть до синяков. То ли ещё будет. Она разблокировала телефон, и перед ними появился Отис посреди комнаты. Оливия услышала скулёж над ухом. Как же они с ним похожи. Просто две половинки одного целого. Поправочка, две очень тупые половинки одного целого. Девушка не раз смотрела это видео и постоянно находила его замечательным. Она выложит это на «Ютуб» через тридцать секунд, после того, как они посмотрят видео с Конардом. Глубоко вздохнув, она нажала на воспроизведение.

Стоило первым нотам сорваться со струн, как Конард выхватил телефон из её рук и подскочил на месте. Он остановил запись, увеличил яркость и звук на максимум, уселся поудобнее, не обращая внимания на протесты Оливии. Его неуверенность в себе и желание посмотреть на такого живого и настоящего Отиса растаяли в одно мгновение. Его глаза полезли на лоб с первых секунд. Он прикрыл себе рот рукой и нажал на продолжение. Теперь он даже с этого ракурса видел прекрасные зелёные глаза, дорисовывая картинку своим воображением. Его руки двигались так плавно и уверенно, что Конард боялся вздохнуть, будто мог помешать. Он и не знал, что Отис умел так играть. На заднем фоне Оливия ныла, что тоже хочет смотреть, но осталась проигнорирована.

Он не знал песню, ни строчки, ни ноты. Такое парень просто-напросто не слушал. И очень зря, хотелось подпеть, быть рядом в этот момент, положить голову на плечо и мурчать мелодию ему на ухо, показывать свой восторг. Отис двигался в такт мелодии, помогал телом выводить каждую ноту. Он вкладывал всего себя, отдавал каждую каплю, что есть, верил и жил ей. Так люди горят своим делом, трясутся над мелочами. И он злился на самого себя за незнание. Ему не было больно. Он чувствовал лишь тоску и грусть. Конард мог бы быть свидетелем этой красоты. Но в тот момент парень точно спал в беспамятстве. По угасающей мелодии Конард сообразил, что представление окончено. Видео остановилось. Он только хотел нажать на повторное воспроизведение, как Оливия отобрала телефон.

– Посмотришь у меня на канале. Чувствую, там будет лишний миллион. Конард, ты понял, что хотел сказать Отис той фразой? – он упрямо смотрел на неё и не понимал. Девушка округлила глаза. – Ты песню знаешь?

– Понятия не имею, – Конард смущённо улыбнулся. Оливия закатила глаза и что-то вбила в телефон.

– Это всё потому, что ты слушаешь только свою классику, – она протянула гаджет другу. – Читай и не беси меня, – Конард взял телефон. – И строчку свою там душераздирающую найди. Какова вероятность, что Селин Дион заменит строчку в песне двадцатичетырёхлетней давности ради двух придурков?

Глаза побежали по тексту. Он даже не смотрел на французский перевод. Парень мог с лёгкостью изъясняться на английском. Один из немногих плюсов аристократического происхождения. Конард прочитал текст один раз, второй, третий. В какой-то момент он подумал, что разучился понимать слова. Мысли никак не могли соединиться в нечто оформленное, логичное даже на французском языке. Он решил воспользоваться советом Оливии и найти «душераздирающую строчку». Сердце сразу отозвалось болью и шоком, стоило лишь прочитать её. Его лицо перекосило. Он посмотрел на Оливию, потом – на телефон, обречённо вздыхая. Парень схватился за влажные волосы и застонал. Девушка постучала ему пальцем по лбу.

– Это всё умерло давно, – прошептал Конард и зарычал. – Но всё это возвращается ко мне сейчас! Какой же я идиот! Всё возвращается…

– Я тебе об этом несколько раз говорила. Приятно слышать твоё согласие, – Оливия прижала его к себе, словно мягкую игрушку. Тот запищал. – Он не переставал ждать тебя. Понимаешь?

– Не понимаю.

– Ты осознаёшь, что я могу прямо сейчас свернуть тебе шею? Ты в опасности, Конард, – её руки напряглись, поэтому он решил просто продолжить.

– В смысле? Зачем ему я? Деньги, моя… Эм… Внешность, статус. В это же нельзя влюбиться так, чтобы сыграть подобное, – хватка на его шее ослабла. – От этой песни мне хочется выпрыгнуть в окно и полететь к нему, – он отодвинулся от Оливии. – Ты же сама видела, он такой чистый, юный и прекрасный. Наивный. Его зелёные глаза ярче бескрайних лугов. Хорошо, может, тогда я ошибся, но… – Конард бросил взгляд на девушку, та просто показала ему рукой продолжать. – Он может пойти дальше, я видел это, – он встрепенулся и тут же притих. – А я – нет. Я жду твоего отца, чтобы начать рыться… Там.

– И когда ты это видел? Ох, если ты сейчас скажешь…

– Да, я видел это на стадионе.

– А я говорила тебе не приходить?! Говорила! Предупреждала!

– Причина, как и в первый раз. Я тогда еле на ногах стоял. Тогда мне почему-то показалось отличной идеей напялить всё это на себя и взглянуть на него. Хоть одним глазком. Пока вы все бегали, я слегка протрезвел, но недостаточно для того, чтобы уйти. А потом он появился из-под козырька, и я остолбенел, – Конард говорил почти шёпотом. – Когда наши глаза встретились, меня так сильно повело. Я понял, он узнал меня.

– Неудивительно, Конард.

– Потом я услышал ругань за спиной и повернулся. Там на меня во все глаза пялился Джеймс, он кричал и тыкал в меня пальцем. Рядом поднялся Госс, и тут мне пришлось бежать, – он облокотился об изголовье кровати. – Единственное, о чём я думал, – это как сбежать и не блевануть себе под ноги.

– Эти двое нам ничего не сказали, вот же две маленькие мышки. Такая себе команда у Отиса, – Оливия улыбнулась. Она была рада, что парни сохранили секрет. Тогда точно было не время.

– Конечно. Я попросил бездомного сказать им это. Дал ему пятьсот евро и рванул в ближайший переулок, – Оливия удивилась. С такими деньгами бездомный мог бы перестать быть таковым. Кому-то сильно подфартило в тот день. – Я надеялся, что Отис остановится, – Конард резко вздохнул. – Это эгоистично и ужасно с моей стороны, но как же мне хотелось.

– А он и так из-за этого стал третьим. Второе место было бы его, не задержи он взгляд на твоём пропитом и прокуренном лице. Отис прибежал третьим, представляешь, – она остановилась, не зная, говорить ли дальше. – Ему очень помог бег. Он неплохо сублимировал на нём. Три раза в неделю на пару часов его голова пустеет, а сердце не рвётся от переживания. Как точно я попала-то!

– Спасибо за это.

– Благодарить вы будете позже, – она специально сказала эту фразу во множественном числе, но парень не обратил внимания. – Конард, да, он побежал дальше. А почему не должен был? – парень наклонил голову. – Он побежал дальше! После того как он пересёк финишную черту и упал, – он поднял обеспокоенные глаза. – С ним всё хорошо. Там все кубарем катаются. Он сорвался и побежал к трибунам. Чтобы найти тебя!

– Найти меня?

Алкоголь наконец-то перестал туманить разум. Теперь на него снова навалился груз проблем. Его побег, трусость, глупость. В тот момент, когда он удрал из прачечной, скрылся из комнаты Отиса после серии важных вопросов, ему было понятно, почему он так делает. Сейчас же Конард абсолютно забыл. Кровь зашумела в висках, так же, как и в ту злополучную ночь. Всё, чего хотелось парню, встать и бежать к Отису. Этот призыв звучал набатом в его голове, и лишь присутствие Оливии рядом держало хоть в какой-то узде. Он перевёл на неё дикий взгляд.

– Я хочу к нему! Я пошёл. Всё. Неважно, – Конард встал и снял с себя халат. Оливия выдохнула, он успел надеть трусы после душа. Было бы неловко. Она заметила в нём первые признаки нового психоза. – Я дурак. Я дурак. Мне нужно к нему. Где он, Оливия? А неважно. Я – в общагу, если его нет там, поеду по тому адресу. Где Отис? Где мой телефон? Чёрт, я разбил его пять дней назад! Всё, я пошёл!

– Никуда вы не пойдёте, молодой человек, – в номере появился доктор Корон, и Оливия тут же сдулась, впрочем, как и Конард. – Ты опять рылась в чужих проблемах? – отец перевёл взгляд на дочь. Она отрицательно замотала головой. – Тогда почему пациент стоит в одном нижнем белье и ломится куда-то на ночь глядя?

– Потому что я дурак, доктор Корон, – озвучил ответ Конард. – Оливия не копалась в моей голове и даже не пыталась. Мы разобрали неправильное толкование некоторых ситуаций, связанных с Отисом. На их основе я и принял решение ехать, – он задумался. – Стоит отметить, я собрался ехать не в одних трусах.

– Очень важное замечание, месье Легран. Хорошо, я Вам верю. Оливия, покинь комнату. Ты обещала месье Ревиалю помочь с праздничным ужином. А я что-то пока не наблюдаю яблока во рту месье Леграна, – Оливия встала, нашла свои сапоги, взяла их в руки и вышла за дверь. Конард провожал её странным взглядом, ему отсюда уже не выбраться. Доктор Корон мастер своего дела. – Я не стану мешать Вам покинуть комнату, месье Легран, если Вы ответите мне честно на два вопроса. Согласны?

– Да.

– Добравшись до месье Ревиаля, Вы уверены, что не станете бежать на край земли, услышав его голос? Уже без шансов на возвращение, – Конард удивлённо раскрыл глаза. Второй вопрос уже можно было не задавать. Из этой комнаты выход ему заказан.

– Нет.

– Вы уверены, что хотите причинить ему ещё больше боли своим поступком? – доктор положил свой кейс на кресло. Конард же обернулся в халат и лёг на постель.

– Нет.

– Но Вы хотите быть с ним?

– Да.

– Месье Легран, я не вижу в Вас проблем психиатрической природы. Для Вашей эффективной самотерапии, чем пользуются многие психологи, мы должны разобрать корень проблем, – парень кивнул. – На крайний случай, как психиатр, я могу выписать некоторые лекарства. Но постараемся обойтись без них.

– Хорошо.

– Всё не изменится за одну ночь, месье Легран. Я не знаю Ваших проблем. Никаких прогнозов. Чистый практический вывод. Вы должны понимать это. По щелчку ничего не рассосётся, в лучшем случае Вы сможете поговорить с месье Ревиалем через месяц. Без последствий. И то! При условии постоянной терапии и работы над собой, – Конард подскочил на месте. Целый месяц! Даже больше!

– Но завтра – Рождество. Семейный праздник.

– Не волнуйтесь, мы придумаем с Вами что-нибудь, – доктор Корон успокаивающе улыбнулся, – надеюсь, моя дочь подарила Вам такие важные вещи, как мотивацию и надежду. Только те, кто хочет исцелиться и верят в своё исцеление, по-настоящему выздоравливают. Вы с этим согласны? У Вас есть сильная мотивация?

– Да, – перед глазами Конарда чётким видением стоял Отис и улыбался. Этот Отис не плакал и не злился.

«Только ради него».

– Тогда усаживайтесь поудобнее, и давайте поймём, откуда растут ноги у Ваших проблем в таком естественном для каждого человека чувстве любви?

Глаза Конарда стали стеклянными, а губы скривились в отвращении, кожа побледнела.

– Хм…

***

На первой же странице, которая, как понял Отис, являлась обложкой, парень замер. Он понадеялся, что справится без помощи профессионального психолога. В середине листка стояло странное существо: у него было тело львёнка, но на спине покоились крылья… Орла. Нечто всматривалось вперёд, в тёмную чащу леса. Половина морды была храброй и немного злой, вторая – изображала вселенский ужас. Тьма была нарисована из силуэтов разных существ. В этот раз Конард тоже добавил краски лишь самым страшным или важным эмоциональным моментам. Глаза силуэта волка были прорисованы красными точками, медведя – жёлтыми, а барсука – коричневыми. Чуть позади леса Отис с ужасом узнал силуэт щенка с тремя головами. Он сидел, ссутулившись, и вытирал слёзы. Эта обложка явно каждый раз приобретала всё новые и новые подробности. Какие-то силуэты были нарисованы не очень хорошо, какие-то, наоборот, чересчур реалистично.

Судорожно вздохнув от волнения и нетерпения, он перевернул страницу. Скетчбук ломился от рисунков и слегка раздулся от старости. Разумом Отис и не надеялся дочитать его ни сегодня, ни завтра. Парень лишь рассчитывал, что не будет заниматься этим во время каникул и подготовки к сессии. Он заочно не простит Конарда, если завалит экзамены. Усугубляло положение ещё и обдумывание каждой картинки. Ведь это были не просто рисунки, а, скорее, отражение мыслей и чувств Леграна, моменты из его жизни. Любой из них мог объяснить проблемы парня, почему он сбежал. И, самое главное, это даст надежду двигаться дальше и найти этого маленького странного львёнка в огромном Париже.

На первой же странице скетчбука оказалось несколько рисунков, сделанных по принципу комикса, и пара вложенных листков. Отис проанализировал каждый из них, но ни на одном из них не было Конарда. Без львёнка его мозги вообще не собирались соображать. Однако внутри появилось какое-то чувство тревоги. Около миски сидел тот самый волк с красными глазами и пил кровь. Недалеко от него в куче костей рылся карикатурно прорисованный медведь. Морда первого не отражала ни одной эмоции, второй же был слишком расслабленным и весёлым. Отис решил не пропускать эту страничку. Так или иначе, именно она была первой, и на ней не было львёнка. Зачем же Конарду тогда рисовать это?

***

Женщина в красивом чёрном кружевном платье сидела за огромным полированным столом с левой стороны, перед ней была тарелка с нетронутым завтраком. Она уже десять раз пробежала взглядом по глазунье, бекону, двум кусочкам помидора, трём – огурца. Именно то, что она заказывала вчера, однако сейчас женщина смотрела на это и хотела бросить блюдо в стену. Просто так, от скуки. Она отпила из бокала небольшой глоток вина. Рядом остывала чашечка кофе. Без зазрения совести лёгким движением руки женщина скинула его со стола и поставила на его место бокал. Это вызвало на её лице ещё одну улыбку. Она перевела взгляд на тарелку с едой и вскинула бровь.

– Сейчас девять утра. Ты не ошиблась с выбором напитка? – мужчина напротив ел мясо. Огромный кусок стейка, еле-еле прожаренный, рядом стояла пивная кружка с чаем, овощи были разбросаны по столу. Женщина вздохнула и покачала головой. Это её каждодневная «прекрасная» картина.

– Ты разделываешь оленя на завтрак, моё вино выглядит излишне аристократичным на этом фоне. Кто-то должен сохранять благородный статус, – она, не задумываясь, выпила вина и смерила мужа взглядом. Тот лишь усмехнулся и продолжил есть. – Почему ты не убил этого оленя и не съел сырым? Повар держал его на огне меньше, чем в маринаде. Опять идти к врачу.

– Тогда вместе пойдём. Ты – к наркологу, я – к паразитологу. У каждого из нас свои привычки, – он совершенно не обращал внимания на подколы и сарказм жены. Они были в браке уже пять лет и достаточно притёрлись друг к другу. – Мы совершили вчера прекрасную сделку. За такое не грех подхватить паразитов.

– Ты омерзителен, – женщина скривилась. Они уже три раза были у паразитолога из-за нездоровой любви мужа к сырому мясу и лишь раз – у нарколога из-за совершенно нормальной любви жены к алкоголю. Она не просто так вела этот счёт. – Девять утра, а я ещё не пьяна, чтобы спокойно смотреть на это. Удивительно.

– Девять утра, а ты ещё не пьяна! И правда, удивительно. Факт, заслуживающий статьи в газете. Куда уж там моя оленина… – женщина сузила глаза и медленно, назло сделала ещё один глоток вина. Напиток уже заканчивался в её бокале, но прислуга, как и всегда, оставила бутылку на столе. Женщина сама наливала себе: пока дождёшься наполнения бокала, велика вероятность протрезветь. – Два миллиона евро, Мелани.

– Всё равно ещё недостаточно для первой полосы, – самоирония. Это была отличительная черта женщины. Мужчина засмеялся и чуть не подавился. Его жена налила себе полный бокал под хрипы и смех, даже не взглянув на него. Она всё никак не могла решить, по какой причине умрёт её муж. Либо паразиты в нём прогрызут путь наружу, либо он просто подавится куском мяса. А может, она прирежет его ночью…

– Чёрт, этот олень пытается мне отомстить, – мужчина наконец-то перестал кашлять и набрал полные лёгкие воздуха. Он сморгнул слёзы и выпрямился. Женщина взглянула на мужа. Если откинуть его отвратительные повадки дома, то даже со стекающим жиром по рукам он всё равно был невероятным красавцем. Ему чертовски повезло. – Знаешь, мне уже надоело выслушивать от инвесторов, последние три встречи я получаю один и тот же сет одинаковых вопросов.

– Бернард, это твоя работа. Если никто не будет задавать вопросы, то на какой чёрт быть генеральным директором?

– Они задают вопросы о наследниках, Мелани.

Конечно же, женщина знала, какие вопросы задают его стареющие, лысеющие и седеющие инвесторы. Для мужчин круга её мужа было жизненно необходимо заделать как можно больше детей. Мелани не понимала их рвения. Год назад погиб один из их партнёров, вот и разделилась некогда огромная компания на восемь частей. Кто-то из них открыл ресторан с суши. Ни это ли падение в их современный век? Женщина вздохнула, каждый из мужчин хочет показать, насколько он плодовит и силён, всё это уходило глубоко корнями в старые французские обычаи. Ей так повезло с мужем в этом плане: он не бил кулаком по столу и не требовал потомства, будто она породистая свиноматка. Бернард жил в своё удовольствие. Но обычаи их особого мира толкали на глупости.