Текст книги "За стенкой. История Конарда Леграна"
Автор книги: Gabriel Costa
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 5 страниц)
– Это так замечательно! Я очень горжусь тобой, Отис. Ты смог сам по-настоящему всего добиться. Нужно будет постараться на экзаменах, – Отис отпил своё уже тёплое шампанское и пискнул. Он ни о чём не мог думать, кроме рисунков Конарда.
– Конечно, мам.
– Как твоя нога, Оливия? Где ты так её повредила? Бегать сможешь? – Ревиаль прищурил глаза и постарался уколоть девушку за излишнюю дотошность. Будто она совсем не знает, по какой причине Отис уставился в одну точку. Она обворожительно улыбнулась, и парень пожалел о своём вопросе. Черти затанцевали вокруг костра в её глазах.
– Да, к тренировкам в январе я буду как новенькая, – она отпила шампанское. – Мой отец учит сдерживать свой гнев, эмоции, но, когда я смотрю на вселенскую тупость изо дня в день, меня начинает накрывать. Ярость вспыхивает во мне. Сама не заметила, как ударила по… – она замялась. – По стулу.
– Оливия, надо беречь себя, ты талантливый спортсмен. И бросать курить, – мадам Ревиаль покачала головой. – Гнев и необдуманные поступки приведут тебя на скользкую дорожку. Всегда нужно говорить с человеком о проблеме. Ты пыталась выяснить, что не так? Может, есть причины.
– Нет, мадам Ревиаль, он просто тупой. Я проверяла.
Отис надулся, как голубь на морозе, и запыхтел. Он допил своё шампанское, не переставая прожигать девушку взглядом. Стоит отдать должное, она смогла хоть немного вытащить его из пучины самобичевания и воспоминаний. Однако надолго этого запала не хватило, и он неизбежно вернулся к мыслям о Конарде. Отис старался сохранить заинтересованное выражение лица, когда Джеймс начал рассказывать о своей новой песне, даже Госс включился в обсуждение. Он потерял нить разговора спустя две секунды и лишь надеялся, что друг не задаст ему вопрос, касающийся музыки. Но разговор шёл и перетекал в новые темы, за которыми Отис не старался угнаться. Он лишь изредка повторял последнюю фразу говорящего и кивал, соглашаясь. В какое-то мгновение в дверь позвонили. Все переглянулись и посмотрели в сторону выхода.
– Я открою, – мама Отиса попыталась встать, но ей бы пришлось огибать весь стол. Отис показал ей рукой, чтобы она села на место, и, кряхтя, начал вставать с тёплого кресла. – Спасибо, дорогой, – Отис улыбнулся. В прошлый раз визит церкви закончился не очень хорошо. Пусть лучше мама думает, что это акт доброй воли её воспитанного сына, а не страх.
Отис подошёл к двери, посмотрел в глазок и никого там не обнаружил. В этот день могли зайти люди и попросить денег, спеть песню. Они так растратились на этот ужин, что ему самому впору ходить по квартирам и клянчить деньги. Как минимум себе на стрижку. Если Джеймс решил отращивать волосы до поясницы и быть настоящим рокером, то Отис был в шаге от превращения в оборотня. Пожав плечами, он снял дверь с цепочки и приоткрыл её. Там было пусто, парень выглянул, посмотрел по сторонам и уже думал возвращаться, как опустил взгляд вниз. Там лежала небольшая коробочка, обёрнутая в простую крафт-бумагу с красной ленточкой и бантиком. Руки Отиса задрожали, а дыхание перехватило. Он прикрыл веки, стараясь успокоиться. Не помогло. Он взял коробочку и открыл.
В ней было два листка. На первом – был изображён злой щенок, который открывает подарок и читает записку. Животное пыхтит и комкает клочок бумаги. С другой стороны, был изображён львёнок, который стоит за углом и нервно дышит. Отис поднял свой взгляд на угол, за которым на рисунке прятался львёнок. Небольшая тень колыхалась, и парень сделал шаг навстречу. Что-то невероятное творилось в его груди, но с каждым шагом казалось, будто эмоции утихали. Их просто было так много, что парень боялся упасть в обморок прямо здесь и сейчас, одетый в костюм и в тапочках-собачках. Вздохнув, словно перед прыжком, он сделал последний шаг за угол.
Мотылёк.
Это всего-навсего был мотылёк у фонаря.
Но Отис и не думал стоять на месте. Он дурак. Оливия права, но прямо сейчас он рванул вниз по лестнице. Парень не выдержит ожидания их полумёртвого лифта. Он просто бежит. Секунду назад он переживал, что обут в тапочки, в данное мгновение ему было всё равно, плевать. Пролёт за пролётом, секунду за секундой. Перепрыгнув последние пять ступенек, он отдалённо услышал крик Оливии и звук каблуков. Ему неважно. Отис бросился на дверь, нажимая заветную кнопку домофона. Он свободен. Парень кинул взгляд на следы, их тысячи. Не найти, не отыскать. Отис бежал вперёд. Падающий снег бил в глаза, на улице ни души. Он был совершенно один. Парень посмотрел по сторонам. Всё тщетно. Отис зажмурился и закричал от злости. И тут он вспомнил о втором листке. Он резко вскрыл коробку и действительно увидел ещё один. Но это не рисунок, а всего пара строк. Его почерком, его рукой.
«Ты ещё помнишь?»
«Подождёшь немного?»
– Придурок! Слышишь! Я подожду! – Отис смеётся, стряхивая с волос снежинки. Что он ещё мог сказать? Нет? Бред! – Подожду… – уже шёпотом добавляет он. Сзади открылась дверь, и парень почувствовал объятия. Отис уткнулся лбом в ключицу Оливии и тихо вздохнул. Он всеми силами старался не помять рисунок и записку.
– Я не забывал…
***
Конард стоял в не очень длинной очереди. Кредитка отца с бесконечными деньгами делала своё дело. Мальчик бросал изумлённые взгляды на толпу детей с родителями и удивлялся их выдержке. Няня не шутила, что они могут и не попасть в парк. Он вообще думал, что те, кто стоит почти у входа, пришли туда ещё вчера. Очередь практически не двигалась, солнце время от времени скрывалось за тучами, которые были подозрительно чёрными. У людей даже не будет возможности куда-то уйти в случае дождя. Маленькому Конарду было жалко толпу, но отец не обрадуется такой трате денег.
Мальчик не мог оторвать глаз от детей. Их было так много. Они все общались, играли. Он подозревал, что каждый из них видел другого впервые. Конард перевёл взгляд на их скудную очередь. Несколько подростков, десяток взрослых, младенец и одна неприветливая девочка его возраста. Он смотрел, как отцы держат детей на руках, смеются вместе с ними. Кто-то плакал, а мамы старались их успокоить. Его мама никогда не успокаивала его, не ругала, не била. Магдалина увидела его грустное лицо и потерянный взгляд, покрепче сжала его руку и попыталась отвлечь.
– Месье Легран, хорошо, что мы с вами в этой очереди, да? – он перевёл взгляд на женщину. – Говорят, уже к вечеру здесь не бывает карамельных яблок и попкорна. Минимум два аттракциона выходят из строя, – она улыбнулась, но мальчик практически не отреагировал. – Мы сначала поедим или сразу – к осьминогу?
– Магдалина, если у людей нет денег, разве они не должны больше работать? – полностью игнорируя вопрос няни, спросил Конард. Женщина немного опешила и вопросительно посмотрела на него. – В той очереди стоят люди, у которых денег меньше, чем у папы. Почему они стоят там, а не идут работать? Как папа?
– Потому что Ваш отец – очень влиятельный и занятой человек. Я уверена, многие из них работают под его началом, – женщина боялась подвоха. Её сердце рвалось на части от вида грустных голубых глаз. Легран-младший был слишком умён для своего возраста. Это пугало и радовало одновременно.
– У них нет денег, но они пришли сюда. Почему мой папа не может также прийти хоть раз со мной? Или мама? Она, вообще, целыми днями сидит дома, – последнее он прошептал. Няне пришлось собраться с мыслями, чтобы не проронить слезу. Она не знала, как ответить на это, потому что Конард был прав, требуя хоть каплю внимания. – Я бы лучше оказался на их месте сейчас. Там намного веселей, чем здесь.
– Знаете, что я думаю, месье Легран? – женщина глубоко вздохнула и проглотила свои слёзы. Это она здесь взрослая и должна помочь ребёнку. Ей нельзя плакать, хотя бы ради самого Конарда. Она потрепала его по волосам. – Мне кажется, вы запомните этот день навсегда. У меня есть ощущение, что он войдёт в вашу жизнь невероятным счастьем. Верьте мне, месье Легран. Этот будет особенный поход в Диснейленд.
– Правда!? Ты так думаешь? – женщина улыбнулась, с Конарда наконец-то спала печаль. Сердце Магдалины, к сожалению, до сих пор ныло от грусти. Была бы её воля, жить им где-то на берегу моря, подальше от фамильного замка, боли и холода.
– Правда! На кофейной гуще гадала!
More
Доктор Корон сидел и смотрел в свои записи. Когда он приступал к работе с Конардом, то понимал, что, скорее всего, просто не будет. Парень отвечал всем параметрам человека, который любит откладывать решение проблем или запирать их в долгий ящик. На каждого пациента врач заводил отдельную папку, где были записи или даже образы. Они решили встречаться каждые два дня, чтобы дать парню привыкнуть к собственным ощущениям. Сегодня была их четвёртая встреча, а доктор Корон исписал уже пятнадцать листов. Каждые несколько предложений от Конарда содержали в себе важную информацию. Мужчина и не предполагал, что ему придётся часами сидеть и обдумывать каждый момент из жизни Леграна-младшего. Однако его жалование с лихвой покрывало все труды. Он перевернул листок.
Всё усложнялось из-за Оливии. Она упрямо делала вид, что ей всё равно на состояние Конарда. Они дружат пару лет, и его сердобольная дочь не могла пройти мимо проблем Конарда. Доктор Корон лишь радовался отсутствию осложнений в виде романтических отношений. С каждой новой встречей мужчина раз за разом убеждался, что парню нужна помощь. Улыбка, постоянный флирт и несерьёзное отношение к проблемам не могли скрыть его странное поведение. В первый раз Доктор Корон заметил это при жалобах Конарда на боль в спине. Обычная ситуация, когда люди стараются держать осанку и это приводит к неприятным ощущениям. Однако здесь всё наоборот. Из своей вечно сутулой позы он выпрямлялся, облегчённо вздыхая. Этот маленький бунт против указов матери тянулся из детства. И у доктора Корона появилась возможность понять это. Раздался стук в дверь, который выдернул мужчину из раздумий.
– Входите, – в комнате появился Конард. Он неловко мялся на входе, – месье Легран, Вы оплатили номер в отеле. Вам по закону можно входить сюда и передвигаться без моего разрешения.
– Ну да, – только и сказал парень, широкими шагами направляясь к кровати. Он небрежно сбросил с себя пальто, взъерошил волосы и лёг на кровать. – Приступим.
– Для начала хочется вам сказать, что нарушать условия – это неверный путь в терапии, месье Легран, – мужчина свёл брови на переносице. Конард сразу понял, о чём шла речь. – Оливия рассказала про Ваш поступок на Рождество. Мы договорились лишь о записке. Мы с Вами проработали и написали её. Рисунок?
– Я не сдержался.
– Вы должны контролировать себя, месье Легран. Давайте строить дом с фундамента, а не покупать черепицу. Хорошо? – Конард подвигал губами и опустил голову, признавая поражение. – В этот раз всё обошлось. Вы успели дать дёру, но в следующий – Вы можете поскользнуться и тогда добавите проблем сразу всем, – Конард продолжал молчать. – Ладно, я рад и немного удивлён, что Вы пришли.
– Я думал Вас невозможно удивить, – он аккуратно поднял голову на мужчину. – Разве мы с Вами не договорились? Я даже не прикасался к алкоголю.
– Обычно, когда пациенты проходят часть терапии и им становится легче, они бросают её. По вашему поведению не скажешь, что Вы доберётесь до конца. Это было моё первое впечатление, – доктор достал пару чистых листов. – Но Вы здесь, и это говорит о моей предвзятости.
– На самом деле… Я никогда не лез так глубоко. Обычно я вспоминаю себя лет с четырнадцати. Меня самого удивляет, насколько действительно много зарыто в голове, – он вспомнил свой скетчбук. Когда-то парень рисовал в нём каждый день, а что именно, уже забыл. Перенёс память на внешний носитель, но стереть всё и стать свободным по-настоящему не удалось. – Я твёрдо решил разобраться. Этот снежный ком пора остановить. И не только ради Отиса, а ради самого себя.
– Итак, мы остановились на том, что Вы получили красный браслет.
– Да, ненавижу красный цвет.
***
Он стоял в гигантской очереди, несмотря на свой спецпропуск. Даже самый дорогой билет и браслет не давали Конарду шансов сразу прокатиться на желаемых аттракционах. Мальчик был один в очереди, чтобы создать абсолютную видимость, что он взрослый. Магдалина сидела на лавочке метрах в двадцати от него и аккуратно наблюдала. Сам же мальчик, чтобы не умереть со скуки, наблюдал за очередью с обычными билетами и браслетами. Ему до сих пор было жаль этих людей. Конца их очереди Конард не видел, он восхищался настойчивостью тех, кто присоединялся к ней. Были ли у них шансы попасть на аттракцион сегодня? Парень сделал пару шагов к заветной цели. Осталось всего три человека, и он наконец-то попадёт на осьминога. Машина крутилась, пестрела разными красками, так и звала к себе Конарда. Он и не заметил, как оказался у контролёра. Молодого парня с ушами Микки-Мауса. До чего глупые уши. Он пытался найти в этом мышином королевстве маску льва, но пока безуспешно. Без слов он протянул свою руку, показывая браслет.
– Прости, парень, тебе нельзя, – Конард широко раскрыл глаза и посмотрел сначала на парня, потом – на аттракцион и вернулся к мерной линейке. Контролёр заметил его метания и выдохнул. – Да, я вижу, что ты подходишь, но детям до четырнадцати без сопровождения взрослых нельзя. Так что прости. Может, тебе поискать секцию для детей?
– Я отдал на входе девяносто евро. Дети столько не зарабатывают, – Конард нахмурился и посмотрел на контролёра. Тот пожал плечами. – Попрошу отца купить этот аттракцион в следующий раз, – парень сверкнул глазами. Мальчик знал этот взгляд слишком хорошо по мимолётным разговорам отца и подглядыванием за ним.
Решив не показывать новое выученное плохое слово, Конард отошёл в сторону, давая очереди двигаться дальше. По крайней мере, он знал, как попасть на аттракцион без сопровождения Магдалины. Женщина имела слабое сердце и высокое давление, поездка на осьминоге могла плохо для неё закончиться. Однако без её помощи он всё равно бы не справился: у него не было денег. Такого бы не случилось, если бы кто-нибудь из родителей был рядом. Мальчик направился к своей няне. Он ещё ни разу в жизни не давал кому-то взятку и видел это всего лишь один раз, но ему очень сильно хотелось прокатиться. Магдалина обещала ему сегодня особенный день, и мальчик всем сердцем верил в это. Женщина выглядела расстроенной. Она сразу поняла, что Конарда не пустили, но его упрямое выражение лица настораживало.
– Месье Легран, какое у них на этот раз оправдание? – женщина попыталась выглядеть возмущённой, чтобы поддержать мальчика. Люди с её достатком нечасто ходят по таким заведениям, и каждый раз она узнавала нечто новое. – Посмотри, они пропустили мальчика ниже тебя на полголовы! Негодяи.
– Без сопровождения взрослых до четырнадцати лет нельзя. Он с мамой, вот его и пустили, – мальчик уже даже не вспоминал о том, что пришёл с няней. По-настоящему обижаться и злиться на родителей он перестал два года назад. Если что-то происходит из раза в раз, то на злость не остаётся сил. Конард привык. Единственные чувства, оставшиеся в его сердце, – это грусть и тоска. Он повернулся от очереди к Магдалине. – Думаю, если я дам ему денег, он пропустит меня. У меня нет с собой наличных.
– Месье Легран, давать деньги людям, чтобы они преступали закон, – плохой поступок. Этого парня могут уволить, – на их глазах какой-то пожилой мужчина подвёл девочку ещё меньше парня минуту назад, нагло всунул деньги контролёру и ушёл в сторону. Магдалина скривила лицо. У французов ужасные манеры, кто бы что ни говорил. – Ладно, если его уволят сегодня, это явно будет не только наша вина.
– Да, ещё и вина моих родителей.
– Месье Легран, будьте благосклонны и терпимы к их жизни. У взрослых очень много дел и обязанностей, – мальчик отвернулся в сторону. – Может, я смогу пойти с Вами на этого осьминога? Я думаю, справлюсь с этим.
Она опять попыталась сгладить углы. Раз за разом выходило всё хуже и хуже. Вокруг Конарда было так много примеров отличных, нормальных семей, что мальчик не мог не начать задавать вопросы. Он уже постепенно переставал верить всему, что говорят окружающие, и начинал копаться в ситуации. Магдалина считала дни до того, как Конард наглухо закроется от всего мира и старалась оттянуть этот момент. Но Мелани знала своё дело слишком хорошо, отец же просто оставался безучастным. Когда-то этот красивый мальчик вырастет, превратится в такого же прекрасного юношу, и Магдалина не переживёт, если увидит у него такие же глаза, как у его матери.
– Няня, будем честны, ты и очереди не отстоишь. Солнце жутко печёт. Мы не должны рисковать, – Конард выдохнул и вернул свой взгляд на Магдалину. Женщина увидела в нём стойкую решимость. – Я должен сделать это. Пусть он ещё раз отправит меня, но я не хочу думать о том, что не попытался.
– Хорошо, месье Легран, но будьте осторожны. Ваша мама убьёт меня, если наши фотографии появятся на стене позора, – она улыбнулась и взяла свою сумку. – Сколько Вам нужно денег? Пятьдесят евро?
– Давай пятьсот, – няня охнула от неожиданности. Видимо, Конарду очень хочется попасть на аттракцион, – Не волнуйся, я не буду давать ему всё. Начну с двухсот, а там посмотрю.
– Вы меня поражаете своим подходом, месье Легран. Примите моё восхищение. Я думаю, его оклад за сегодняшний день не превышает ста пятидесяти евро. Смотрите, как бы он сам не уволился от радости, – она протянула пять купюр мальчику и до сих пор не могла прийти в себя от его поведения. Он очень сильно напомнил отца. Конард действительно быстро развивался и учился. – Будьте осторожны на аттракционе. Он не выглядит опасным, но внимание не повредит.
– Няня, я уже девятый раз повторяю, что буду внимателен.
– Я просто переживаю за Вас, месье Легран.
– Я знаю. Спасибо.
Они находились немного левее огромной площадки, где люди просто могли посидеть и отдохнуть. Вокруг бегали дети и истошно кричали. Конард смотрел, как мальчики намного старше него улыбались и стреляли из водных пистолетов. Он глубоко вздохнул. Ему предстояло снова отстоять в очереди, но он был готов к этому испытанию. На фоне какофонии звуков на всех языках мира Конард отчётливо услышал плач. Он повернул голову в сторону и увидел, как молодая женщина отводит своего сына в сторону. Они находились в очереди с обычными билетами, и Конард понимал причину его слёз. Как он мог судить, мальчик не попал на аттракцион, хоть и был с мамой. Но тут, к сожалению, Конард тоже не удивился. Незнакомец был почти на голову ниже его. Мама села перед ним и попыталась успокоить, но он всё отводил от неё лицо.
Что-то оборвалось внутри Конарда. Он на несколько мгновений вообще забыл, что собирался делать. Магдалина посмотрела на застывшего воспитанника и перевела взгляд на плачущего мальчика. Женщина подумала, что он снова сожалеет о своей матери. Она положила руку ему на плечо, привлекая внимание, Конард поднял на неё свои удивлённые глаза. Женщина обрадовалась, не увидев в них грусти. Она ещё раз посмотрела на всё не успокаивающегося мальчика и улыбнулась. Конард продолжал наблюдать за разворачивающимися событиями. Такое в Диснейленде не было редкостью.
– Я думаю, за пятьсот евро тот парень может пропустить и беременную женщину с тремя младенцами на руках, Вы так не считаете, месье Легран? – она слегка подтолкнула его в сторону мальчика. – Очередь такая длинная, стоять одному очень скучно. Правда?
– Да, – отстранённо ответил Конард.
Он посмотрел на плитку под ногами и сделал шаг вперёд. Мальчик вообще не понимал, что, зачем и почему сейчас делает. Какое-то странное чувство поселилось в нём. Женщина была такой милой, доброй, всё пыталась успокоить его, но у неё никак не получалось. Конард шагал так неуверенно, два раза вильнул не туда, один раз остановился. Он так часто пытался с кем-то заговорить, но всё было без толку. То его родители были против общения с детьми из школы, то родители детей запрещали дружить с ним. Может, в первый раз Конард рад, что ни мамы, ни отца нет рядом, что они не узнают. А ещё ему так сильно нравится зелёный цвет обычных браслетов мальчика и мамы. Это говорило о том, что женщина не является коллегой отца по работе или подругой мамы. Она совсем не была похожа на тех кривых женщин, которые приходили к ним два раза в неделю. У него есть шанс. Так Конард и не заметил, как подошёл к маме и сыну практически вплотную.
– Ти, дорогой, но парень прав. Мы не можем. Перестань плакать, пожалуйста. Пойдём куда-нибудь ещё. Так много мест. Мы обязательно придём сюда через пару лет, – симпатичная женщина взглянула на Конарда и улыбнулась ему. – Ты обязательно ещё подрастёшь, и мы прокатимся на всех аттракционах! Всё будет хорошо.
– Я никогда не вырасту! – мальчик разрыдался ещё сильнее. Даже для своего возраста он был чересчур маленьким. Конард смотрел на него и полностью понимал. Он был в такой же ситуации. – Мама, я хочу на осьминога! Не хочу на дурацкие машинки, они еле летают. Машины не летают.
– Дорогой, контролёр считает, что для тебя рано ещё кататься на осьминоге. Но прошу, давай успокоимся и пойдём купим тебе яблоко в карамели? – женщина взмолилась про себя. Если у них закончились и яблоки, она сама их там поубивает. Третью истерику за этот день она не переживёт. – Посмотри, мальчик пришёл на твои слёзы. Ти, давай успокаиваться. Мы же не хотим весь день провести на площадке?
Женщина улыбнулась Конарду. Наконец-то мальчик перестал плакать и притих. Видимо, внимание незнакомого человека сыграло определённую роль. Он неосознанно дёрнулся от обращения к нему. Что-то в груди закопошилось. Его мама никогда так не улыбалась. Мальчик захлопал глазами от удивления. Кто-то со странным именем Ти начал поднимать на него взгляд, его покрасневшие щёки, глаза и мокрые дорожки прямым текстом говорили о рыданиях. Но он стеснялся и старался сделать серьёзное лицо. Такая быстрая трансформация заставила Конарда улыбнуться, он уставился на его большие и такие же зелёные, как и браслет, глаза. Женщина вздохнула от облегчения. Она не знала, кто этот мальчик, но уже была безмерно благодарна ему.
– Давай, Ти, познакомься. Это неприлично глазеть на человека, – Конард сам же будто воды в рот набрал. Он так часто говорил не к месту, что боялся испортить всё с самого начала. Точнее, Конард начинал диалоги и с серьёзным лицом, и с тупой улыбкой, но это всегда приводило к одному и тому же финалу. Незнакомец подозрительно посмотрел на Конарда и сузил глаза.
– Он сейчас делает то же самое.
– Ох, прости моего сына, он на самом деле миленький ангелочек. Просто иногда рожки вылезают из-под нимба. Как тебя зовут? – женщина решила поспособствовать знакомству. Она видела, как мальчик и сам не понимает, зачем пришёл. А сын слишком стеснителен, чтобы начать говорить без какой-нибудь вредной фразы вначале.
– Меня зовут Конард, – его оглядели снизу-вверх. Он еле удержался от желания проверить, не вляпался ли он во что-нибудь. На его лице начала появляться паника. Мальчик не знал, должен ли говорить дальше. Женщина не переставала улыбаться ему. Он сглотнул. – Я просто услышал… Я просто увидел вас и подошёл.
– Моего вредного сына зовут Отис. Но ты можешь звать его Ти, – она увидела, как сын насупился и надулся, словно жаба, – Но, Конард, мы очень серьёзные молодые люди! Спасибо, что подошёл. Тебе тоже не удалось пройти на аттракцион? Ты вроде… – она замялась. Женщина показала жестом новому знакомому, что он повыше Отиса. Она старалась избегать запретных тем и слов.
– Да. Оказывается, младше четырнадцати лет нельзя без сопровождения взрослых. Даже если ты выше необходимого минимума, – он улыбнулся, но уже Отису. – Так что мы в одной лодке, – он указал на Магдалину. – Моя няня не может из-за здоровья даже очередь отстоять. Поэтому осьминог пока недоступен.
– Это очень печально. Куда вы собираетесь идти теперь? – женщина вытерла уже почти сухие дорожки с лица сына. Кризис миновал, она перевела взгляд на Конарда. Тот усмехнулся.
– На осьминога.
– Как так? Ты же сказал, что тебя не пустили, – женщина удивилась его уверенному лицу. В голове этого парня явно созрел какой-то план. Отис смотрел уже не подозрительно, а заинтересованно.
– Ну, знаете, я попытаюсь с ним договориться, – сказал мальчик чересчур заговорщическим голосом. Женщина по-доброму улыбнулась. – Вот подумал, наша очередь, – он указал большим пальцем на очередь с красными браслетами. – Не такая длинная, но всё равно. Может, Отис составит мне компанию?
– У нас браслеты другого цвета, если ты понимаешь. Контролёр отправит его сразу, как увидит, – женщина сочувствующе взглянула на своего сына, а потом – на Конарда. Отис смотрел на них по очереди. Женщине не хотелось, чтобы сын зря стоял под палящим солнцем.
– Не волнуйтесь. Моя няня сказала, что денег достаточно для беременной леди и трёх грудных детей. Чтобы это ни значило, – женщина захлопала глазами от удивления. Она-то думала, Конард собирается просто начать клянчить. Тут система оказалась намного серьёзней. – Ну так что, можно? Вы бы могли подождать с Магдалиной, она вон там сидит. Наивно думает, что я не вижу слежки.
– Мама, я уже не грудной? – Отис задал интересующий всех вопрос.
– Нет, дорогой. Ты не грудной, – женщина не могла отойти от такого прямолинейного ответа Конарда, поэтому говорила немного прерывисто. Она перевела взгляд на его няню, потом – на очередь и вздохнула. Ей хотелось хотя бы попытаться предотвратить ещё одну истерику. – Я отпущу тебя, Ти, если пообещаешь не плакать в случае неудачи.
– Я обещаю, – парень мотнул головой чересчур уверенно. Женщина знала, что с таким ожиданием его истерику услышит весь Диснейленд. Однако она так устала бегать за ним и успокаивать, что даже не надеялась присесть сегодня. Конарда послал сам Бог.
– Тогда можешь идти, я посижу с Магдалиной и немного отдохну. Захочешь пить, подойдёшь вон к той лавочке, хорошо, дорогой? – женщина улыбнулась и встала с корточек. Конард кивнул ей, и дети рванули в конец очереди. Мама Отиса, еле перебирая затёкшими ногами, подошла к его няне и села рядом.
– Надеюсь, месье Легран не доставил Вам проблем, мадам… – Магдалина улыбнулась уставшей женщине. Она помнила, как было тяжело с первым ребёнком, но после второго ноги превратились в стальные прутья.
– Ревиаль. Можете звать меня Иветта, без всяких префиксов, – она, недолго думая, сняла свою обувь с ног и облегчённо выдохнула. – Боже, как приятно. Ну не дура ли я, что надела новые туфли? Конард спас меня от ещё пяти минут на корточках. Хотя это не сравнится с истерикой около американских горок. Но туда мы даже и не пытались попасть.
– Я рада, что он смог вам помочь. Несколько лет назад Конард так же плакал около этого самого осьминога. Тогда мы не подходили ещё и по росту. Ужасная была картина. Он так сильно вырос за это время, – она вспомнила маленького плачущего Конарда и усмехнулась. Сейчас-то он не позволял себе плакать на людях. – Надеюсь, того парня не уволят из-за них. Слишком большой кусок пирога приготовил ему Конард.
– Думаю, в той очереди это в порядке вещей. Лишь бы их пропустили. Отис так загорелся от его идеи. Криков будет на весь парк, – она размяла свои ноги и взглянула на мальчишек. Они пока стояли и молчали от смущения. Женщина мягко улыбнулась. – А сколько Конард хочет всунуть контролёру? Выглядел он чересчур уверенным в себе, – женщина открыла бутылку с водой и начала пить мелкими глотками.
– Он взял с собой пятьсот евро, Иветта, – в этот момент мадам Ревиаль подавилась водой и посмотрела на Магдалину, та лишь усмехнулась. – Отец Конарда – очень влиятельный и богатый человек. Для них это капля в море.
– По нему и не скажешь, что он из богатой семьи. Не в обиду будет сказано, но он такой открытый и простой. Мне казалось, дети должны быть похожи на своих родителей. Хоть немного, – она улыбнулась. Магдалина расслабилась. Лучшей характеристики и не придумаешь. – Я вот такой же плаксой была в детстве. Я стараюсь растить Отиса не в жёстких рамках и уж тем более стереотипах, но иногда так хочется сказать, что мальчики не плачут.
– Конард очень добрый и открытый. Он слишком умный и смышлёный для своих лет. Я, конечно, принимала участие в его воспитании, и говорю это без преувеличений. Но у него нет друзей. Он целыми днями рисует, читает книжки или ходит на всякие секции, – няня тоже перевела взгляд на молчащих мальчиков. – Я была очень удивлена, что он заинтересовался вами. Тут рыдает каждый второй.
– И не скажешь, что у него нет друзей, – мадам Ревиаль выглядела удивлённой. Мальчики до сих пор молчали. – Отис тоже чересчур смышлёный, немного вредный. Если я увижу его когда-нибудь с книжкой в руках по своей воли, прямо там разрыдаюсь.
– Хах, – Магдалина поёжилась, – сегодня то жарко, то холодно. Солнце совсем спекло меня, но накидку снимать не решаюсь.
– А я пожалела, что оделась так легко. Для платьев ещё слишком рано, – Иветта посмотрела на небо. – Сегодня особенный день, не думаете?
– Полностью согласна.
***
– Я не понимаю, почему всё такими отрывками. Боюсь, доктор, Вы не сможете свести это в единую картину. Я помню так много, но при этом всё в каких-то неточностях, – Конард поднялся на кровати и протёр глаза. Хотелось есть, пить и спать. А ещё лучше – побыть в полном одиночестве и темноте. Но в этот раз без алкоголя и сигарет. С самим собой. Он перевёл взгляд на улицу. Парень не мог вспомнить, когда он вернулся, было светло или нет? Конард отчётливо услышал хлопок. Он поднял свои затуманенные глаза.
– На сегодня мы закончили, месье Легран, – парень протёр глаза, – Не знаю, что Вы имеете в виду под «отрывками», мне всё предельно ясно. То, что Вы помните хотя бы одно имя, уже похвально. Но не могу дать стопроцентной уверенности о его точности. Прошло пятнадцать лет. Ти? – мужчина собрал все свои записи в кейс. – К тому же у меня закончилась бумага. Наши встречи оказываются очень продуктивными.
– Когда мы увидимся в следующий раз? – Конард хотел разобраться. То, о чём они говорили, оказалось закопано так глубоко, что парень и не подозревал о существовании подобного. – Может, завтра?
– Не раньше чем через три дня, – Конард открыл рот от возмущения. – Я очень рад вашему рвению, но не только Вам требуется время. Я качественно выполняю свою работу, мне нужно собрать нынешнюю информацию в единую картину. Так мы сможем двигаться уверенными шагами, – он заметил, как Конард потупил взгляд, точно так же, как и Отис. Потрясающе. – Для Вас у меня тоже есть задание.
– Какое? – парень резко поднял голову. Его голубые глаза горели.
