Текст книги "С начала времен (СИ)"

Автор книги: Frost_wind

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 10 страниц)

Нельзя сказать, что мы только и делали, что осматривали культурные ценности и посещали концерты. Если брать в качестве примера активные виды отдыха, то мы прошлись по Альпам в недельном пешеходном туре, погружались с аквалангом, катались на велосипедах. И сделали целую кучу фотографий, магловских, неподвижных, которые Люциус шутливо называл компроматом. Особенно мне нравилась одна, на которой Снейп катался на роликах, в защитных налокотниках и наколенниках. Учитывая, что одет он был в шорты и футболку, да еще успел хорошо загореть, то выглядел он сногсшибательно.

Гаррик избавил Драко от его костюма уже в первый же день: устав смотреть, как тот парится во всех этих слоях одежды, он предложил взять что-нибудь из своего чемодана, и вскоре младший Малфой перестал выделяться на фоне остальных. А вот Люциус промучился с неделю, стойко снося все неудобства и постоянно обновляя охлаждающие чары вокруг себя при любой возможности, ведь в магловском мире найти безлюдное место не так-то просто. И он терпел, кидая завистливые взгляды на Снейпа, который, разумеется, все прекрасно замечал и оттого постоянно пребывал в приподнятом настроении.

Но все хорошее когда-нибудь заканчивается, подошли к концу и наши каникулы. Мы уже были в Лондоне, когда пришла почта с письмами для студентов. Не сговариваясь, решили не прерывать отдых ради покупки учебников, поэтому эту почетную миссию возложили на домовиков. А сами взяли билеты в Королевский Дом Оперы, Королевский Шекспировский Театр и на пару рок-концертов. В перерывах решили посетить так много сеансов кино, как получится.

Северуса немного напрягало то, как фамильярно вел себя Малфой с Адрианом. С одной стороны, его это, вроде как, совершенно не касалось, а, с другой, смотреть, как сиятельный лорд то обопрется на Олливандера, чтобы заглянуть через его плечо в книгу, которую тот читает в этот момент, то потреплет по плечу, очаровательно улыбаясь, то расхаживает вокруг в полностью расстегнутой рубашке, многозначительно стреляя в сторону его друга глазами, попросит намазать спину кремом для загара… Это выводило из себя. И однажды он, не выдержав, дождался, пока они останутся с Люциусом один на один, и саркастично осведомился:

– А Нарцисса тебя не ревнует? Все-таки ты не первое лето проводишь без нее.

– Если и ревнует, то никогда этого не показывает, – беспечно пожал плечами Малфой. – Но я не понимаю, почему этот вопрос занимает именно тебя.

– Это я к тому, чтобы ты не забывал: у тебя семья, так что не стоит морочить Адриану голову.

– О! А я все ждал, когда же тебя прорвет, – рассмеялся Малфой, нисколько не смутившись. – Северус, ты определись уже, нужен ли тебе Олливандер в романтическом плане. И, если нет, то отойди в сторону и не мешай другим… заинтересованным. А насчет семьи, хочу сказать, что далеко не все такие моралисты, как ты. И Адриан, думаю, будет не против небольшой интрижки. Кроме того, я не уверен, что именно интрижкой все и ограничится: разводы еще никто не отменял.

Тогда Снейп промолчал и вышел из комнаты, но этот разговор крепко засел в его памяти. Действительно, в качестве кого он хотел бы видеть Адриана Олливандера? Лучшего друга? Или…

====== Глава 37. ======

Третий год начался, да и продолжался, совершенно спокойно: Гаррик держал слово и вел себя образцово. Они с Драко нашли для себя более спокойное хобби: оба решили, что, когда вырастут, станут артефакторами, как дед Гаррика, вместе с которым мы начали еще один совместный проект, и поэтому тот стал часто приезжать в Хогвартс. На почве артефакторики они сошлись с близнецами Уизли, чем бы, несомненно, шокировали Люциуса, если бы тот об этом узнал. Но лорд в последнее время был занят какими-то денежными вопросами, поэтому появляться стал не так часто. Ребятки же усовершенствовали, наконец, мои чары и предоставили широкой общественности новинку: магический магнитофон. Гаррик, совершенно по-взрослому оформил через гоблинов патент на это изобретение, и теперь у всех четырех ребят появился свой источник дохода. Отчего их желание посвятить себя созданию артефактов и изобретательству только усилилось. Кстати, может, именно благодаря общению с моими змейками, близнецы выросли куда более сознательными, поэтому на первокурсников они просто не обращали внимания, не ставя на них тех опытов, которые я помнил по своей жизни Гарри Поттера. Да и шутили они теперь куда реже, менее зло и с большим чувством вкуса.

Новогодние праздники всей честной компанией справляли в Замке. Кстати, только там я заметил, что поведение Снейпа как-то неуловимо поменялось: он стал более задумчивым, замкнутым, и временами мог молчать часы напролет, например, уставившись в пламя в камине и напряженно о чем-то думая. Люциус, наконец, завершил все свои дела с управляющими и смог вырваться к нам в гости, где Драко огорошил его новостью о своих успехах на ниве артефакторики, подарив тот самый магический плеер. Пока Малфой вертел в руках маленькую коробочку, пытаясь разобраться в наложенных на нее чарах, Драко стал рассказывать мне об их дальнейших творческих планах. Я довольно кивнул:

– Все правильно. Еще пару-тройку лет упорной работы и саморазвития, и у вас отбоя от девушек не будет. Как говорила одна моя хорошая знакомая: думайте, это сексуально!

Я оглянулся и заметил два заинтересованных взгляда, Люциуса и Северуса, которые, как оказалось, тоже прислушивались к нашей беседе.

С самого начала года Снейпа терзали сомнения. Ему всегда казалось, что он любит Лили, это был незыблемый факт, основа всего, тот стержень, вокруг которого формировалась сама личность Северуса Снейпа. Ее гибель ничего не изменила: он просто стал лелеять память о ней. И все бы было просто и понятно, но возник непредвиденный фактор в лице Адриана Олливандера, который с первых же дней их знакомства беспардонно вторгался в его личное пространство. И в глубине души Снейп знал, что ему нравится все, что делает Адриан: совместные приемы пищи, беседы о зельеварении, задушевные разговоры, да просто тот факт, что он теперь не один и всегда может прийти к Адриану, например, чтобы рассказать услышанный анекдот или на чашечку чая. Но только теперь он осознал, что, как-то вкрадчиво и ненавязчиво, Адриан усыпил его бдительность и занял все мысли и все личное пространство Северуса. Как будто стал частью его, самой важной и значимой частью. Что это? Любовь? Или просто потребность в общении с живым человеком, который тоже относится к тебе с симпатией и уважением? Умным, начитанным, эрудированным, талантливым, обаятельным, искренним, внимательным, важным для тебя человеком. Ответ на этот вопрос лежал где-то за областью понимания Северуса.

Инсайт произошел во время зимних праздников, которые он, традиционно, справлял вместе с Олливандерами. В какой-то момент, глядя на то, как вокруг Адриана увиваются Люциус и Квиррелл, Снейпа затопила такая волна ярости, смешанной с желанием проклясть их обоих, что его даже затрясло и стало слегка подташнивать. С трудом взяв себя в руки, Северус уставился в камин, чтобы не спровоцировать рецидив, и признал: как минимум, ревность в его отношении к Олливандеру присутствует. А, значит, вполне возможно, что и остальные составляющие влюбленности где-то там, в глубине души, есть. Вопрос в другом: стоит ли их закопать, похоронить еще глубже, или, наоборот, вытащить на свет, чтобы убрать эту выматывающую неопределенность, которая появилась в его общении с Адрианом после летних каникул.

Сам Адриан тоже задачу не облегчал. Снейпу столько раз было сказано, что он друг Олливандеру, что возникало закономерное опасение: ну, скажет он, например, о том, что хотел бы развивать их отношения, а Адриан рассмеется в лицо, заявив, что и отношений-то никаких нет. Друзья. Теперь фраза «Адриан – мой лучший друг» звучала, скорее, насмешкой. Или нет, Адриан, конечно, не стал бы смеяться, это Северус себя немного накрутил. Он просто скажет, что такие отношения для него неприемлемы. И это тоже будет конец: общаться станет настолько неловко, что Снейп первый возведет снова все свои защитные барьеры.

Северус с трудом сглотнул, потому что в горле пересохло от одной мысли об этом. Снова остаться в полном одиночестве, после того, как он узнал, каково это – иметь лучшего друга, и потерять самого близкого человека.

Да даже самый оптимистичный вариант, в котором Адриан принимал его чувства и у них появлялись отношения, пугал не меньше. Снейп, к своему стыду, знал об этих самых отношениях только понаслышке: изредка ловил целующиеся парочки студентов, снимая с них баллы, слушал жалобы на супружескую жизнь от Люциуса, видел фотографии со свадьбы Лили… И совершенно не представлял, как ему нужно будет вести себя с Адрианом. Ну не цветы же или шоколадки ему, простите, дарить? Да и комплименты, из серии, «Солнышко, у тебя такие красивые глазки», тоже, наверно, исключаются. Почему-то в воображении Северуса он тянул эти слова манерным голосом, отчего его лицо в реальности перекосила гримаса отвращения. Да у него язык не повернется такое сказать! Или, наоборот, вот, например, возьмет его Адриан за руку и скажет: «Мой котенок!», или, даже так «Мой котеночек!».

В общем, как ни крути – всюду клин, потому что и отдавать своего Адриана какой-нибудь сюсюкающей дуре или наглому оккупанту, вроде того же Малфоя, не просто не хотелось. Нет, это было решительно невозможно.

«Как было бы хорошо, если бы Адриан, вообще, не нуждался в отношениях. Есть же асексуалы, например. Или аскеты, как я», – подумалось Северусу. Но, увы, факты говорили об обратном: у Адриана был взрослый сын, практически полная его копия, так что, как минимум с одной женщиной у него были более чем тесные отношения. И никто не гарантировал, что Адриан никого не подцепит в ближайшее время. Наоборот, скорее удивляло отсутствие пассии, из-за чего Снейп стал кидать ревнивые прожигающие взгляды на дворецкого, припомнив и его частые письма и коробку конфет в форме сердца, и приписку к ним, очень личного содержания. Похоже, что этого Даниэля неуместность шоколадок и ласковых прозвищ не смущала. Вопрос был только в том, были ли у него законные основания для всех этих жестов.

====== Глава 38. ======

Разумеется, я прекрасно понимал, какие мысли крутились в голове у Снейпа и Малфоя в последнее время. Для этого даже не надо было пользоваться легилименцией, потому что они все были написаны прямо на их лицах крупными буквами. А Люциус так еще и решительно шел на штурм моей крепости, ну, в меру своего разумения и темперамента, конечно. А темперамент у него был типично английский.

Поведение Северуса можно было описать тремя словами: собака на сене. А еще здорово подходила поговорка «И сам не ам, и другим не дам». Было видно, что он явно против того, чтобы я общался с кем-нибудь помимо него, а сам первым подходить не решался, опасаясь получить вежливый, но категоричный отказ. Сам я всегда считал, что лучше спросить и не мучиться ожиданием: отказ, так отказ. Жизнь на этом не кончится. Но на метания Снейпа смотреть было занимательно. Если честно, то я бы оставил все как есть: мы просто прекрасно общаемся, и менять что-либо не стоит. Я представить боюсь, во что трансформируется его собственнический инстинкт, если он будет считать, и не без основания, что имеет на меня какие-либо права.

У Люциуса же в голове постоянно щелкал калькулятор, который подсчитывал все выгоды от общения со мной. Причем такие вещи, как моральный комфорт и новые знания, тоже подлежали учету. Насколько я понял, Люциус решил действовать по принципу: «попробовать стоит – вдруг обломится». И если все получится как надо, то потом можно будет с умным видом утверждать, что таков и был его хитрый план. А если нет – то просто вернется на предыдущие позиции и сделает вид, что ничего такого он и не подразумевал, а у нас – слишком богатое воображение. В принципе, его позиция мне импонировала. Но как-то реагировать я не собирался: Малфой, если дать ему палец, откусит всю руку. Вон как он здорово в нашу компанию вписался: теперь и не выгонишь. А сначала вроде как только пару раз чайку зашел попить.

Кстати о нем: именно из-за Люциуса мы сейчас собирали вещи и готовились провести пару дней на природе. Малфой притащил волшебную палатку, заявив, что раз он приглашающая сторона, то сам обо всем позаботится. Самое удивительное, что в число приглашенных попал и Снейп. Наверно, Люциус правильно понял, что без него я не поеду. Гаррик и Драко носились по Замку, возбужденно переговариваясь: это был первый Чемпионат Мира по Квиддичу, на который они попадут.

– Разумеется, у нас будет отдельный портал, – чуть поморщившись, заметил Люциус. – Не представляю, как бы мы все стали толкаться локтями рядом непонятно с кем! Министр мне должен, поэтому у нас места в вип-ложе, не придется сильно задирать головы, следя за игрой.

– Не хочу тебя прерывать, но нам пора, – поглядев на часы, заметил Снейп, которому было плевать на отношения Малфоя с министром, да и на престиж тоже.

– Так, все ко мне, – скомандовал Люциус, доставая изящную серебряную цепочку, которая выполняла роль портала. – На счет три: раз, два… три!

Мы схватились за нее, и я почувствовал знакомый рывок где-то в области живота. Если вы ни разу не путешествовали порталом, то не поймете, какими бы словами я сейчас ни описывал наш полет-парение. Пара мгновений, и мы уже на месте: я придержал Гаррика, чтобы тот не упал, и увидел, что рядом с Драко то же самое проделал Люциус.

– Ну что, идем искать наши места? – спросил Малфой-старший довольным тоном, и мы одобрили это предложение.

– Мистер Малфой? – окликнул нас местный распорядитель. – Вы рано: ваша группа – первая.

– Ну разумеется, – фыркнул Снейп. – Ведь Люциус просто не выносит толкучки! Наверно, скрытое проявление одной из фобий.

– Кому как не тебе, Северус, законченному мизантропу, об этом говорить, – саркастично усмехнувшись, покачал головой Люциус. – Итак, милейший, наши места? – повернулся он к распорядителю, который наблюдал за их обменом колкостями с большим интересом.

– Второе поле, привратник – мистер Пэйн.

– Спасибо, – кивнул Малфой и двинулся по полю в сторону маячившего на горизонте каменного домика: единственного объекта, как-то выделяющегося на фоне первозданных полей, поросших вереском и утопающих в утреннем плотном и промозглом тумане. На стене, рядом с дверью, немного криво висела табличка с надписью «поле №2», и мы удостоверились, что пришли туда, куда следует.

На стук кто-то откликнулся, и вскоре дверь отворилась, и наружу выглянул заспанный волшебник в немного криво запахнутом халате, из-под которого торчали полы ночной рубашки. Похлопав осоловевшими глазами, он, наконец, сфокусировал свой взгляд на нас и хриплым голосом спросил:

– Да?

– Именно так! – стараясь сохранить невозмутимое выражение лица, гордо кивнул Малфой.

– Че? – вытаращился на него волшебник, продолжая их крайне содержательный диалог.

– Да так, – сделал замысловатый жест рукой в воздухе Люциус. – А вы что думаете?

– Эм… – замялся мистер Пэйн, явно не думая о нас ничего цензурного, но не желая озвучивать свои мысли вслух.

– Люциус, – покачал головой я, понимая, что если не вмешаюсь, мы можем проторчать здесь еще долго. – Не мучай мистера Пэйна! Его можно понять: пять двадцать утра не располагает к продолжительным беседам, не так ли?

Мистер Пейн старательно закивал, глядя на меня очень благодарным взглядом. Как все-таки просто заслужить людскую симпатию!

– Мы бы хотели узнать, где находятся наши места, – вежливо спросил я, немного задвигая Люциуса назад.

– На какую фамилию? – видимо, знакомые слова заставили его собраться, и мистер Пэйн довольно расторопно нашел списки с бронью.

– Малфой, – высунулся из-за моего плеча Люциус.

– Есть, – довольно заметил привратник. – У леса, правый конец, практически до конца поля.

– Спасибо, – кивнул я, и мы пошли в ту сторону, куда нам махнули рукой, оставив мистера Пэйна досыпать.

====== Глава 39. ======

Глядя на нашу палатку, я не смог удержаться от смеха, который сильно задел Люциуса. Но, поверьте, это роскошное сооружение из полосатого шелка, подобное дворцу в миниатюре, с живыми белыми павлинами, разгуливающими у входа, просто не могло носить такое банальное и невыразительное название: “палатка”!

– Павлины, Люциус! – между приступами смеха проговорил я, утирая слезы. – Павлины-то зачем?!

– А чтобы ему психологически комфортную обстановку создать, – ухмыльнулся Снейп, глядя на надутого Люциуса, стремление которого к красоте и совершенству не встретило понимания. – Он же и сам у нас павлин, каких поискать!

– Ладно, не злись, – потрепал я по плечу нашего лорда. – На самом деле она классная! И я уверен, что ее оригинальный дизайн оценим не только мы.

Тот фыркнул и, гордо задрав голову, прошествовал внутрь, не опускаясь до ответа на наши подколки. Разместившись, мы отправились досыпать, строго-настрого наказав Гаррику и Драко не уходить за пределы поля. А вот по его территории их передвижение было никак не ограничено. Так что неудивительно, что к моменту нашего окончательного пробуждения в палатке наших сорванцов не оказалось. Хотя ушли они не далеко: соседнее место теперь занимала палатка семейства Диггори, и наши ребята нашлись рядом с Седриком. Чему я не удивился: Гаррик с ним приятельствовал уже не первый год. Убедившись, что все в порядке, я вернулся внутрь палатки, и предложил всем перекинуться в покер, чем мы и коротали время, пока не прозвучал громкий звук гонга, означавший, что пришло время идти на игру.

По дороге мы успели купить Гаррику и Драко по шляпе с трилистником, огромный ирландский флаг и омнинокли для каждого.

– Ух ты! – восторженно выдохнул Гаррик, глядя на огромный стадион, показавшийся в просвете между деревьями. Его золотые стены, окружавшие трибуны, и правда, выглядели впечатляюще.

– Сто тысяч мест, – с гордостью в голосе заметил Люциус, как будто именно он трудился над его возведением. – Строился целый год.

– Здорово! – кивнул Гаррик, и вдруг заметил впереди своих знакомых: – Фред, Джордж! Идите к нам!

Люциус неодобрительно поджал губы, глядя, как от группы отчаянно рыжих волшебников отделяются двое ребят и спешат в нашу сторону.

– Ребята! – радостно поздоровался с ними Драко, получив в награду две довольные ухмылки и косой, неодобрительный взгляд отца. – Как каникулы?

– Ничего так, – кивнул один из близнецов.

– Продолжаем биться над той задачкой…

– …которую нам задал мистер Олливандер.

– Ясно, – кивнул Драко. – А здесь какими судьбами?

– Так у отца связи в министерстве, – ехидно покосился на Люциуса один из рыжих.

– Ну надо же, – восхитился Драко, усмехнувшись. – Какое совпадение. А сидеть где будете?

– Верхняя ложа, – небрежно обронил Фред. Ну, или Джордж.

– Так это же просто здорово! – обрадовался Гаррик. – Садитесь рядом с нами!

Не знаю как, но Люциус сдержался и ничего не сказал, хотя я видел, как побелели его пальцы, сжимавшие трость:

– Знал бы, что наши места окажутся как раз за Уизли, я бы… – пробурчал Люциус еле слышно, после чего заметил восхищенные взгляды, которые миссис Уизли и Джинни кидали на меня, и, смерив их взглядом, полным самодовольства, приобнял меня за плечи: – Адриан, ты же купил программу? Когда уже все начнется? – преувеличенно громко осведомился он, чтобы рыжее семейство его непременно услышало.

– Минут через двадцать, – понимающе хмыкнул я. – Перед этим еще будет парад талисманов команд.

– Как раз успеешь сходить пообщаться с министром, – с нажимом заметил Снейп, неодобрительно косясь на Люциуса, который так и не убрал руку с моего плеча. – Уверен, это будет безумно увлекательно.

– Если министр захочет пообщаться, я всегда в его распоряжении, – отбил шпильку Люциус, демонстративно закатив глаза и буквально повисая на мне. – Здесь, рядом с Адрианом.

– Так, кажется, начинается, – махнул я рукой в направлении сцены, чтобы они перенесли свое внимание на что-нибудь другое.

И правда: Людо Бэгмен поднялся со своего места и, заклинанием усилив свой голос, объявил начало матча. На стадион, картинно рисуясь, вышли талисманы болгарской сборной.

– Вейлы, – пораженно выдохнул Артур Уизли.

Девушки были чудо как хороши: сияющая, идеальная кожа, огромные глаза, струящиеся каскады золотых волос… Они не смущались оттого, что на них глазеют сотни зрителей, наоборот, купались в их внимании и восхищении, посылая в толпу завлекающие улыбки и поцелуи. И тут, добивающим аккордом заиграла музыка, и прелестницы начали свой чарующий танец. Я постарался отрешиться от магии, которая пыталась подавить мое сознание и, скосив взгляд на своих спутников, успел как раз вовремя, чтобы поймать Гаррика за руку. Мой сын с блаженной улыбкой на лице собирался сигануть туда, вниз, чтобы присоединиться к зажигательному танцу. Но, почувствовав хватку моей руки, пришел в себя и растеряно замотал головой. Драко кинул на него недовольный взгляд, потому что на него чары почему-то не подействовали так радикально. Тут музыка, наконец, закончилась, и вейлы отошли к краю поля, давая возможность выступить талисманам другой команды.

– Что-то у тебя не очень хорошо развит самоконтроль, – фыркнул Драко, поправляя сбившуюся рубашку на Гаррике. – Подумаешь, вейлы!

– И ничего не подумаешь! – мечтательно улыбнулся тот. – Они – просто прекрасны! Я не встречал более красивых девушек. Когда вырасту – обязательно женюсь на вейле!

Драко скорчил противно-презрительную мордочку и отвернулся, наблюдая за лепреконами – талисманом команды Ирландии, а ко мне шепотом обратился Люциус:

– И, все-таки странно, что ты сам не попал под их чары. Насколько я знаю, это возможно только тогда, когда в сердце человека уже живет сильная страсть или привязанность.

– То есть, ты считаешь, что твой сын уже влюблен, в его-то четырнадцать лет? – так же шепотом отозвался я.

– Конечно, – серьезно кивнул Люциус. – Только слепой бы этого не заметил. И я ничего не имею против его выбора.

– Мило, – фыркнул я. – А что же сказать про вас с Северусом? Вы же тоже не выказали особой заинтересованности в девушках на сцене. И если я еще могу поверить в твою нежную привязанность к леди Нарциссе, то вот что-то никого на роль аманта для Северуса я рядом не вижу. Так что я лично считаю, что все дело в самоконтроле: я сам в свое время попал под чары вейлы и только титаническим усилием сумел освободиться от них. Теперь же обладаю иммунитетом, который Гаррику только предстоит выработать.

Люциус промолчал, а буквально через пару секунд началась игра, так что мы сразу забыли об этом разговоре.

====== Глава 40. ======

– Адриан, какая приятная неожиданность! Ты сильно изменился с нашей последней встречи, но твою магическую подпись невозможно забыть, – прозвучал за нашими спинами глубокий грудной голос, когда мы уже покидали стадион.

Выиграли, предсказуемо, ирландцы, а снитч поймал Крам.

Что-то остается неизменным в этом мире. Кстати, тот исполнил свой коронный финт Вронского, и, глядя на то, как загорелись глаза Гаррика, я понял, что тот не успокоится, пока не повторит этот трюк.

Обернувшись, я увидел Алэйне, которая смотрела на меня, немного кокетливо улыбаясь и накручивая на палец длинный золотистый локон. Выглядела королева вейл, как всегда, великолепно: бордовый бархатный костюм талисмана сборной Болгарии выгодно подчеркивал все изгибы совершенной фигуры.

– Вот уж действительно, неожиданно увидеть тебя здесь, в таком виде, – заметил я, подарив женщине вежливый поклон.

– А что, – звонко рассмеялась она, запрокинув голову. – Я считаю, что хорошо сохранилась и вполне могу еще тряхнуть стариной, что скажешь?

– Скажу, что ты еще похорошела с нашей последней встречи, – тепло улыбнулся я, вспомнив наш с ней короткий, но очень бурный и головокружительный роман.

– Какие были деньки, да, Адриан? – мечтательно вздохнула она, как будто читая мои мысли. Сделав пару шагов вперед, она сократила расстояние между нами до минимума и, взяв меня за руку, заглянула в глаза: – Знаешь, я так соскучилась по твоему… носу!

Я хмыкнул, потому что по теме моего носа до сих пор регулярно проходился и Даниель, и Салазар, и вот теперь Алэйне. Краем глаза заметил, что Малфой едва заметно порозовел и смотрел куда-то в район моих бедер. А Снейп рефлекторно почесал свой нос, что не укрылось от внимания вейлы:

– Да, я смотрю, ты тоже по нему ностальгируешь.

Снейп переглянулся с Люциусом, и они встали рядом со мной с двух сторон, заставив Алэйну немного отступить назад. Она хмыкнула, кинув на меня понимающий взгляд и, пожав плечами, сдалась:

– Ладно, Адриан, я, пожалуй, пойду: нужно приструнить моих девочек. Но если ты вдруг захочешь встретиться еще раз… – она посмотрела на меня очень приглашающе. – Ты всегда знаешь, где меня найти.

– До встречи, Лэй, – послал я ей воздушный поцелуй, отчего она разрумянилась и сделала вид, что жутко смутилась.

Всю дорогу домой Снейп хранил мрачное молчание, а Люциус был тих и задумчив. Периодически он поглядывал на меня с уважением: видимо, роман с вейлой поднял мой авторитет в его глазах на новую высоту.

Разумеется, ребята узнали о том, что в школе будет проводиться турнир, еще до того, как сели в Хогвартс-экспресс. И все из-за длинного языка Люциуса: мистер Малфой не смог промолчать. И когда директор выдал на приветственном пиру эту новость, большая часть слизеринцев, равно как и близнецы Уизли, и Гермиона с Невиллом, не выглядели удивленными.

Я поймал взгляд довольно улыбающегося Гаррика, который что-то оживленно вещал своим слушателям, размахивая руками, и показал ему кулак, чтобы он и думать не смел об участии в турнире. Сын понимающе кивнул, но улыбаться не перестал.

Участники из других школ прибыли в октябре. Когда они стали выбирать места, то все ученики Дурмстранга, не сговариваясь, направились к столу Слизерина, причем предприимчивый Малфой успел заранее освободить для них места вокруг себя и Гаррика, так что Виктор Крам, который был в числе болгар, оказался на соседнем с Гарриком месте. Между приехавшими и учениками Хогвартса тут же завязался оживленный разговор, хотя Гаррик и кинул пару тоскливых взглядов в сторону утонченных француженок, которые разместились за столом Когтеврана.

Я же тем временем беседовал с профессором Люпином, который преподавал в Хогвартсе уже второй год, о том, как продвигается расследование дела Сириуса Блэка. Признаться, то, что я совершенно забыл о самом существовании крестного, не делает мне чести. Но прошло столько лет.

Вспомнил я о нем, только когда столкнулся лицом к лицу с последним оставшимся на свободе мародером. Люпин приехал преподавать защиту, а Снейп спихнул на меня изготовление его антиликантропного зелья, заявив, что я не заинтересован, поэтому не подвергаюсь каждый раз искушению сделать из зелья хороший качественный яд. Я не возражал, более того, к концу года смог усовершенствовать состав так, что оборотень, принявший его, навсегда становился кем-то вроде анимага, который может перекидываться в волка по своему желанию, сохраняя разум. Правда, сам процесс обращения возможен только в полнолуние, но Люпин, как и многие другие оборотни, был счастлив и этому. Ведь, по сути, их избавили от проклятья и клейма опасного существа, вернули контроль над разумом и возможность вписаться в общество.

Завершив зелье, я вдруг вспомнил о еще одном человеке, судьба которого требовала моего вмешательства. Подкинуть Люпину данные о Коросте оказалось совершенно несложно. И тот инициировал расследование по делу Блэка. Процесс, который получился очень громким, сейчас, похоже, подошел к завершению:

– Да, Сириуса отпустят уже завтра: я отпросился у директора, так что смогу помочь ему добраться домой. Придется покупать новую палочку и все прочее… – Люпин замялся, опустив взгляд. Его плечи явственно поникли под гнетом вины. – Поверить не могу, что Питер оказался таким… Я… Я так виноват перед ним!

– Ну что вы, Римус, – я ободряюще сжал его плечо. – Главное, что вы узнали правду и смогли все исправить.

– Да, но эти тринадцать лет ему уже никто не вернет. Я, вообще, не знаю, насколько он сумел сохранить себя рядом с дементорами, – печально покачал головой Люпин. – И не знаю, простит ли он меня хоть когда-нибудь.

– А что с Петтигрю?

– Его ждет поцелуй, – передернул плечами Люпин, сразу ожесточившись. – И я нисколько не сожалею об этом. Конечно, было бы еще лучше удавить его своими руками, но тогда у меня бы не было такого хорошего свидетеля для Сириуса.

Снейп, который просидел рядом весь наш разговор, сохраняя крайне кислую мину, фыркнул и отвернулся: сама мысль о том, что Блэк выйдет на свободу, вызывала у него мигрень.

====== Глава 41. ======

Разумеется, Гаррик и Драко подружились с Крамом. По-другому просто и быть не могло: если Гаррик хотел произвести на кого-то впечатление, то он умел быть очень обаятельным, а произвести впечатление на Крама он хотел. В результате уже через несколько дней их видели на квиддичном поле, где Крам учил моего сына делать финт Вронского, а Драко летал рядом, сам не решаясь повторить головокружительный вираж, но глядя на других двух ребят с законной гордостью.

Я же стал подвергаться массированным атакам со стороны Флер Делакур. Не знаю, почему эта девушка решила, что я идеально подхожу под ее образ прекрасного принца, но взялась она за меня основательно. В ход пошли и чары, и любовные напитки и просто флирт на грани фола. Несколько охладило ее энтузиазм только демонстративное поведение Снейпа, который снова начал провожать меня до кабинета, причем держа за руку и периодически приобнимая, как только девушка появлялась в зоне видимости. После уроков он сразу шел ко мне, вместе с кипой домашних работ для проверки, чтобы совмещать приятное с полезным. Так что Люциус, если приходил ко мне, всегда имел счастье лицезреть моего личного зельевара.

Снейп, как-то раз, не удержавшись, съязвил, что, наверное, это мой родовой дар – привлекать вейл. И, судя по всему, в родословной Малфоев вейлы тоже отметились: и Драко, и сам Люциус явно питают к нам с Гарриком слабость.

Люциус хмыкнул и поинтересовался у меня, а будут ли у него какие-нибудь привилегии, если-таки вейловские корни найдутся. Пришлось заверить его, что нет, никаких специальных привилегий: ведь и от натуральной вейлы я отказался, так чем он лучше будет? Иначе, думаю, магический мир ждало бы еще одно потрясение.

Чемпионом от Хогвартса стал Диггори. И всего чемпионов, слава Мерлину, было три. Никакой путаницы, никаких неожиданностей. Гаррик ходил гоголем: они с Седриком были хорошими приятелями, а теперь мой сын еще взялся помогать ему в нелегком деле завоевания титула чемпиона. Седрик даже пошутил, что Гаррик – его персональный тренер, о чем он, если выиграет, прямо скажет в интервью. Шутка быстро разлетелась по Хогвартсу и даже нашла своих сторонников, которые в нее поверили всерьез.